Свора

Подземный город. Первый район. 19.10.ХХ СБ 11:06 Несколько часов назад.       Дым перед Жаном постепенно рассеивался. Сбоку слышались приглушенный кашель, короткие разговоры и выстрелы. Редкие, но, как никогда, оглушительные. Они тревожили сознание, заставляли вздрагивать или сжимать пальцы в кулак, чтобы собраться с мыслями, силами. И именно так и делали офицеры — те, кому еще предстояло стрелять.       В горле что-то встало комом и никак не позволяло прокашляться. Противное ощущение. Кирштейн оперся о кирпичную кладку здания и старался сфокусировать взгляд хоть на чем-то. Он моргал. Быстро-быстро, чтобы вся картина происходящего наконец-то предстала перед ним, словно подробно начерченная карта подземелья.       Он находился в каком-то переулке. Не совсем темном, но и не слишком освещенном: лишь одна настенная лампа, прикрепленная к козырьку над окном, являлась источником света. Его руки едва подрагивали. И это заставило нахмуриться. Кирштейн удивленно посмотрел на свободные руки, более нескованные наручниками.       — Ты как? — тихо спросил Ботт.       Он подошел ближе и положил ладонь на крепкое плечо, внимательно рассматривая лицо напротив.       Жан вздрогнул, будто его только что ошпарили кипятком. Тут-то он и вспомнил о том, что произошло буквально пару минут назад. Только прогремел выстрел, а выкинутые шашки заполонили дымом площадь, Марко, не теряя ни минуты, ринулся за Жаном, поднял и отвел в более-менее безопасное место. Ботт… Спас его.       Кирштейн перевел взгляд на обеспокоенное веснушчатое лицо друга. Вздох облегчения тут же слетел с губ. Жан слабо улыбнулся, молча оглядывая друга. Как же было приятно видеть Ботта без единой царапины на лице — все, о чем он подумал.       — В порядке, — спустя время ответил Жан, смотря за спину друга.       Прямо на земле сидели Армин и Блаус, что-то высматривая на разложенных бумагах. Их кобура свисала с пояса, а на лицах залегли хмурые мины. Нетрудно было догадаться, что все шло не по плану.       Кирштейн сжал кулак и тихо выругался. От любой попытки нахмуриться, боль будто иглами впивалась в виски. И отчего ли? К неведомому счастью, Кирштейну повезло не столкнуться с землей, как, например, Йегеру…       — Где остальные? — вспомнив про друга, незамедлительно спросил Жан.       Его пугала лишь одна мысль о том, что с Эреном, Микасой и даже с чертовыми Аккерманами могло что-то случиться. Все было в дыму, ни единого знакомого звука сбоку не доносилось. Оставалось только гадать: смогли ли они оказаться в безопасном месте или же…       — Они с Эрвином и друзьями Младшего, — ответила Блаус, приподнимая голову.       Жан провел рукой по лицу, сжимая веки. Если же офицеры с Эрвином, то проблем у них будет гораздо меньше, чем если бы они были без него. Но все же все офицеры разделились на две группы. И это ни к чему хорошему привести не могло.       — Нам нужно попасть туда, — Армин указал на красную точку на карте. — Место встречи.       Жан легко кивнул Марко и подошел ближе к Арлерту, садясь на корточки. На клочке пожелтевшей бумаги виднелся легкий набросок, который, по словам офицеров, Фарлан услужливо им предоставил. Жирной точкой было отмечено место встречи — дом, до которого предстояла дорога из нескольких переулков. Переулков… Мрачных и таящих в себе неизвестное количество неприятностей.       — Складывайте оружие! — прогремел Эрвин где-то с другой стороны площади.       И, пожалуй, этот голос смог отрезвить разум Кирштейна.       Жан запустил руки в волосы и начал думать. Площадь окутало дымом, но даже это никак не отменяло того факта, что группы бандитов до сих пор стояли по своим местам. В драку ввязываться в их то состоянии — не несло никакого смысла. А другого прохода к месту встречи не было.       — Пошли, пока они ругаются, — произнес Армин и убрал бумажку в карман.       И они двинулись вперед. Выстрелы за спинами медленно умолкали, а после и вовсе сменились шлепаньем луж под ногами. С каждым новым поворотом на голову еще больше давили кирпичные стены здания, будто ограда лабиринта, из которого, казалось, не было выхода.       Они вышагивали вперед и дышали друг другу в спину, изредка переглядываясь между собой. Кирштейн шел впереди и останавливался, проверял путь возле поворотов и, на удивление, все было чисто: ни одной шайки бандитов, никого…       До одного момента.       — Стойте, — прошептал Жан, выставляя руку поперек груди Блаус.       Офицеры переглянулись и посмотрели на то, как Жан медленно выглянул из-за угла. Группа из трех бандитов продвигалась прямо к ним. Их разговор слышался все ближе и ближе, а шаги словно становились все тверже и тверже.       Кирштейн вернулся на прежнее место, потупил взгляд на одной точке на стене и стал размышлять. Голову тут же заполонили различные мысли, план, который нужно было срочно приводить в действо.       — Видели, че с Аккерманом? — спросил бандит, то и дело хлопая рукой по автомату.       Металлическое бряцанье норовило заложить правое ухо. Жан прикрыл глаза и медленно выдохнул, стараясь хоть как-то сосредоточиться. Назад они пойти не могли: больший риск встретиться с другой группой и, соответственно, оказаться в окружении с двух сторон, иначе говоря, в самой, что ни на есть ловушке. Пришлось копать дальше.       — Каким из? — монотонно спросил другой бандит.       Шаг за шагом они продвигались все ближе.       — Жан, — прошептала Блаус и пальцами стала жестикулировать свой план.       — Нет, — прервал ее Жан и прикусил губу. — Ждем.       Нужно рыть глубже, гораздо глубже. Так казалось Жану. Но сейчас, смотря на друзей и слыша шлепающие звуки твердой подошвы по воде, он понял, что на размышления у него оставалось меньше минуты. Что делать?       Жан быстро указал пальцем на себя и на Марко, а после образовал вторую связку в роли Армина и Блаус. И Кирштейн был уверен в своем плане, как никогда. Единственный способ избавиться от бандитов прямо сейчас — это столкнуться с ними тогда, когда этого ожидают именно офицеры.       — Старший, — произнес бандит. — Мне даж жаль его, прикинь? Мне кажется, он… Эй!       Громкий вскрик, положив начало первой стычке, утонул в воздухе. Одной рукой Жан схватил оружие и другой заломил запястье бандита. В своих движениях он был быстр, резок, и оставалось надеяться на то, что другие офицеры будут действовать точно так же.       Легкая усмешка окрасила губы Кирштейна, как только сбоку поднялось громкое завывание: Блаус хорошенько приложила бандита к стене и ждала, пока Армин закует руки в наручники. Отлично, четверо против троих уже на первых секундах — это более чем успешное выполнение быстрого плана.       Что же с Марко?       Его не было рядом. Жан тут же заметался в поиске знакомой фигуры, чувствуя мерзкую дрожь тревоги, змеей проползающей прямо во внутренностях. И только наткнувшись на Ботта, лежащего на земле и извивающегося под тяжелой тушей бандита, дыхание сперло. Автомат лежал где-то сбоку, ровно также, как и офицерский пистолет. Нельзя было оставлять Марко одного. Нельзя. Не того, кто был слабее всех в ближнем бою.       И это была самая главная ошибка в плане Жана.       — Ха, даже драться не будешь? — едко усмехнулся бандит и сжал руки на воротнике рубашки Ботта, с силой прикладывая к земле. — Сопляк.       Рваный вздох Марко утонул в хлюпанье болотистой жижи, в которую его обмакнули. Над Марко издевались, а ему было попросту не выбраться из цепкой, будто бы животной хватки на рубашке.       И в эту минуту все пошло крахом.       Заметив растерянность Кирштейна, бандит ударил ногой по колену и прижал офицера к стене. Он свел крепкие пальцы на шее, не давая и шанса на глубокий вдох. Спину неприятно проморозило от кирпичной кладки, а рот приоткрылся, пропуская через себя протяжный хриплый стон.       Взгляд забегал по сторонам: в одной — Армин, убирающий с себя руки выбравшегося бандита; где-то сбоку Блаус осела на землю. Она шумно дышала, не обращая никакого внимания на оклики напарника. Видно, ее хорошенько приложили к стене. О помощи от этих двоих можно было и вовсе забыть.       — Что такое? — наигранно удивляясь, спросил бандит и встретился взглядом с карими глазами. — Офицеры, оказывается, не всесильны?       Хотел бы Жан выругаться, да вот удачного момента не предоставлялось. К счастью, Кирштейн не был готов сдаться так просто. Он резко выпрямился и с силой схватился за крепкие руки.       — Жан! — умоляюще воскликнул Марко и увернулся от удара, прикрывая лицо руками.       И ярость тут же заполыхала в карих глазах. Жан с силой ударил ногой в живот бандита, отталкивая от себя. Новый прилив кислорода в легкие вскружил голову, но Жану не требовалось даже дышать, чтобы завести руку за пояс и выудить пистолет.       Громкий выстрел разнесся по переулку, и вслед за ним поднялось громкое мычание. Марко рассеянно скинул с себя обездвиженную тушу бандита и ошеломленно посмотрел на Жана.       Но Кирштейн смотрел уже в другую сторону. Словно животные, сбежавшиеся на звук, из другого конца привалила другая шайка бандитов. Они подняли автоматы и бесцельно принялись окружать их градом пуль.       — Бегите! — выкрикнул Жан.       Бандит поднялся с грязи и стал наступать на него, но Кирштейн одним движением провернул пистолет в руке и прикладом ударил мужчину по виску, ногой повалив на землю. Он едва пригнулся от выстрела и, повторно скомандовав офицерам разделиться, двинулся к другому переулку.

***

Подземный город. Первый район. 19.10.ХХ СБ 13:19 Настоящее время.       За окном все стихло. Затишье. Лишь потрескивание какого-то мусора, объятого пылающим огнем, слышалось из железных бочек. В комнате пахло затхлостью, но Эрен больше не чувствовал этого запаха: он приелся, словно других ароматов больше и в помине не было. Странное ощущение.       Йегер сидел на потрепанном кресле и смотрел в одну точку, скучающе уместив щеку на кулак. Сколько бы он ни пытался закрыть глаза — не получалось, ровным счетом, ничего. Да, ему приказали отдохнуть, но мысли все никак не давали заснуть. Комната Аккермана утопала в тишине, а вот в гостиной Эрен мог хотя бы абстрагироваться от назойливых воспоминаний о произошедшем. Хотелось расслабиться. И тихий, весьма неожиданный разговор между Эрвином и Зоэ действительно немного успокаивал.       Они сидели на диване уже который час и, казалось, даже сонливость не смела трогать их в это время. Эрвин с привычно безэмоциональным лицом рассказывал об оружии, о службе и отвечал на вопросы Ханджи, которая его внимательно слушала. И вправду. Она не отрывала изучающего взгляда от фигуры Главнокомандующего, словно запоминая все легкие движения жестов и… губ. Какой же у нее был нежный взгляд все это время, и поверить сложно.       — Всегда смотрите на предохранитель, — монотонно прокомментировал Эрвин.       Рукой он сжал приклад пистолета, а другой указал пальцем на то, о чем говорил. Зоэ лишь кивнула, продолжая смотреть на его лицо, а не за движениями. Вероятнее всего, пистолет ее сейчас интересовал в последнюю очередь.       — Возьму на заметку, — тихо произнесла Зоэ.       Не успел Эрен остановить себя, как тихо хмыкнул и тут же прокашлялся. Он вспомнил о том, как Ханджи угрожала одному из бандитов еще тогда в баре, когда была стычка с Райнером. И она точно знала, что делала, когда направляла дуло пистолета незнакомцу прямо в лоб. Неужели Смит… В отношении личной жизни такой тугодум?       — Йегер? — спросил Смит, отвлекаясь от монолога.       Взгляд Зоэ медленно соскользнул со Смита на Эрена. Все это время, сидя в приглушенной темноте, она не могла рассмотреть его. Но сейчас, когда свечение от огня полоснуло по лицу офицера, она в миг нахмурилась.       — Эрен, — начала она, разглядывая потрескавшуюся губу офицера, — мы слышали крики сверху.       Йегер задумчиво почесал шею:       — Кровать не поделили, все в порядке, — ответил он. — Аккерман спит.       Красноречивая усмешка расцвела на губах Зоэ. И Йегер никак не сомневался в том, что она знала абсолютно все, хоть и находилась далеко от драки. Барменше будто никогда не нужно было объяснять что-либо: она просто знала. Именно поэтому Ханджи опустила взгляд на пистолет и принялась за бессмысленное разглядывание.       Йегер посмотрел на Смита, который стойко молчал и будто делал вид, что Зоэ не смотрит на него. Возможно… Присутствие Эрена так сказывается на Главнокомандующем? Признаться, сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений или же за признанием в симпатии, однако… Когда же, если не сейчас?       На голову тут же обрушился образ Аккермана. Да, пару часов назад они и вправду повздорили, но это никак не повлияло на то, что между ними что-то изменилось в худшую сторону. Скорее наоборот. И сейчас Эрена кое-что расстраивало. Он невольно подумал о том, что рано или поздно покинет Подземный город. После всего того, что он увидел здесь, — находиться рядом с Аккерманом он больше не сможет.       И, кажется, так думал не только Эрен, судя по быстрому взгляду Смита на Ханджи.       Эрен тихо оповестил об уходе и поднялся с кресла. Даже несмотря на то, что офицер никак не желал засыпать, он все-таки пошел наверх.       Только он ступил за порог комнаты, как на смену зловещему аромату пришел до боли знакомый запах сигарет. Казалось, все, что принадлежало Аккерману, пахло именно так: сигаретным дымом, окутывающим с ног до головы. И именно это каждый раз позволяло Йегеру сразу понять, где он. С кем он.       Офицер опустился на кровать и повернулся набок. В голове промелькнули непрошенные воспоминания о проведенных ночах с Аккерманом, когда все, казалось, было так просто. Не было такого скверного, буквально пытающего чувства в момент понимания того, что в следующую секунду кого-то из них могут убить. И это пугало, заставляло вздрагивать каждый раз, как только мысли окутывали пеленой.       Но сейчас офицеру хотелось думать о другом, видеть лишь плавно вздымающуюся грудь, разметавшиеся по подушке черные волосы и слушать мерное дыхание. Как же это было привычно, вот так рассматривать Аккермана, лежа с ним в одной постели. В его постели. Которая точно так же была пропитана табачным запахом.       — Долго будешь смотреть? — вдруг нарушил тишину Леви.       Эрен едва усмехнулся, поднял взгляд и заглянул в светло-серые глаза. А ведь на него тоже смотрели.       — Я думал, ты спишь.       — Сложно спать, когда ты ходишь по всему дому, — произнес Леви и провел ладонью по лицу.       Он повернул голову набок и задержал взгляд на лице напротив. Едва нахмурился, опустив взгляд на рассеченную губу. И Эрен был готов ко всему, но только не к тому, что Аккерман осторожно протянет ладонь и положит на щеку офицера, медленно проводя большим пальцем по верхней губе.       И Йегер просто потерялся в этих приятных ощущениях.       — Хочешь спать? — спросил Аккерман.       Эрен приоткрыл глаза и тихо выдохнул, быстро проведя взглядом по голой груди Леви, по зажившим шрамам. Таким привычным. Казалось, даже в момент того, когда офицер выбирался из дыма в полубессознательном сознании, — он бы вспомнил все, только разглядев Аккермана.       Сейчас офицер не знал, будет ли его решение правильным, но все равно ответил:       — Нет.       И ровно после сказанного ладонью Леви провел к затылку и, привстав на локте, наклонился над лицом офицера.       — Мне нужно отвлечься, — признался Аккерман.       Эрен мягко положил ладонь на бледную шею, ложась на спину. Да, им обоим нужно отвлечься. Срочно. Все эти мысли убивали, так и выводили из себя. Однако все же кое-что офицера останавливало.       — Зоэ и Смит не спят.       Но, видимо, только его это волновало. Потому что Леви не отстранился.       — Мне не сложно ударить тебя еще раз, — произнес Леви, — для оправдания.       Но Эрен знал — он бы не ударил. И от этого понимания тепло приятно разлилось в груди.       Йегер тут же притянул Аккермана к себе и прикоснулся к мягким губам. С тихим вздохом он завел руку в черные волосы и прижал Леви ближе. И тот не смел препятствовать. Горячее дыхание отразилось от приоткрытых губ, а влажные языки переплелись между собой. Аккерман оперся рукой о матрац и перекинул ногу через бедра офицера, нависая сверху.       По комнате разносился приглушенный скрип пружин, пока Аккерман расстегивал пуговицы на рубашке офицера и поцелуями спускался с губ до оголенных ключиц. Он чувствовал, как мягкие пальцы ласкают кожу на затылке. Неимоверно желанные ощущения. В движениях Эрена больше не было той грубости, того настойчивого порыва, какой сопровождал их каждую совместную ночь.       Все было совсем иначе.       Между ними стало жарко, душно, хоть окно было приоткрыто. Воздух вокруг Йегера сменился лишь одним единственным запахом — запахом сигарет. И вдыхать его каждый раз становилось все восхитительней и восхитительней. Он путался в коротких волосах, прикрывал глаза, ощущая на шее мокрые поцелуи, и сжимал худое бедро с каждым разом все сильнее. И это возбуждало.       Пока Леви снимал с плеч Эрена рубашку, офицер провел рукой выше и стал оглаживать вставший член через белье. И в один миг дыхание сбилось, а поцелуи вдруг сменились короткими и быстрыми покусываниями. Больше это не было сравнимо ни с чем: ни с прошлой дракой, от которой до сих пор саднило лица; ни с прошлыми бурными ночами. Сейчас они балансировали на лезвии ножа. Когда-то пару дней назад оба знали о том, что следующий день с большей вероятностью наступит.       Сейчас же они целовались так, будто это был их последний раз.       Шумный вздох пролетел по помещению, только Йегер завел руку в чужие штаны и провел ладонью по возбужденному члену. Нарастающая страсть окутала с ног до головы, прошлась от кончиков пальцев на ногах до покрасневших щек. Забываясь в ощущениях от нежных поглаживаний, Аккерман свел пальцы на челюсти офицера и приблизил к себе, целуя. Мокро, страстно. Он выбил из головы все мысли о несчастном.       И в эти минуты заставил думать только о них двоих.       Офицер схватил за талию Аккермана и повалил спиной на матрац. По комнате тут же растянулся стон кровати, и это заставило едва помедлить.       — Черт, все будет слышно, — шепотом произнес Йегер и положил ладонь на рельефную грудь.       Аккерман откинулся на подушку. Жар внизу живота ласково тянул и явно требовал продолжения. Леви успел слишком сильно погрузиться в произошедшее, чтобы вот так просто остановиться.       Поэтому прикрыл глаза и сбивчиво проговорил:       — Йегер, если ты сейчас остановишься, клянусь, я прострелю тебе голову.       Офицер знал, что он этого не сделает. И вновь Аккерман навел на него это чувство. Невероятное чувство, заставляющее забыть обо всем и обо всех, кроме него самого.       Они принялись снимать друг с друга одежду, переглядываться и целоваться с каждым разом все настойчивей и настойчивей. Сняв штаны, Леви ногой прижал Эрена ближе и положил ладонь на шею, углубляя поцелуй. Он чувствовал кожей легкое покалывание от едва видимой щетины; ощущал под пальцами сбитый пульс. И едва прогибался в спине, чтобы прикоснуться к оголенной груди.       Эрен сжал худые ноги, раздвигая их в стороны, и отстранился. Смочив пальцы слюной, он приставил их ко впадине между ягодиц и медленно вошел. Собственный взгляд мутнел, но Йегер не мог не смотреть на приоткрытые влажные губы, не мог не слышать то, как шумный вздох слетел с них. И это было незабываемо. Эрен прикрыл глаза, борясь с желанием сделать все быстрее. Сейчас это было не нужно. Потому что хотелось запомнить действительно все.       Аккерман прижимался ближе, выгибался в спине и заводил руку в волосы офицера. Горячее дыхание опоясывало собою кожу у уха офицера, когда он добавил второй палец и стал выгибать их, с каждым разом входил глубже и наконец получил свое. Протяжный хриплый стон Леви поднял по телу рой горячих мурашек, и в этот момент Эрен забыл обо всех людях, которые находились в доме.       Движения руки едва ускорились, пальцами Эрен входил быстрее, глубже и каждый раз проходился по комку нервов, слыша как Аккерман приглушенно стонет на ухо. Йегер целовал открытые ключицы, шею и прикусывал кожу до бордовых пятен. Впервые. Потому что раньше так не делал, а сейчас он хотел это делать. Хотел, чтобы обо всем они запомнили, как минимум, на несколько дней вперед.       — Эрен.       Собственное имя слетело с мокрых губ настолько хрипло, сбивчиво, что Йегер больше не смог сдерживать собственного возбуждения. Отстранив руку, он провел языком по ладони и только после этого провел по члену. Ждать не хотелось, прикосновения к себе туманили разум похлеще дымовых шашек.       Йегер положил руки на худые бедра и провел членом по ягодицам, входя внутрь. Медленно, туго. Шумное дыхание отражалось от покрасневших губ, пока они смотрели друг на друга. Куда угодно, но только не в глаза. Ногами Леви прижимал ближе к себе, пока Эрен поглаживал ладонью здоровую щеку Аккермана.       Держась рукой за бедро, офицер входил медленно и прикусывал губу каждый раз, как только пружины матраца начинали стонать. Но сколько бы он ни старался сдерживаться, медлить — все сводилось к одному. С каждой пройденной секундой хотелось большего, вновь погрузиться в тот самый омут грубости.       И вдруг Аккерман с силой сжал руку в волосах офицера и заставил посмотреть на себя:       — В тебе есть хоть капля безнравственности?       Капля безнравственности? Той самой, которая бы прямо сейчас сорвала крышу офицеру, задала бы быстрый ритм и громкие стоны? Кажется, Эрен уже давно позабыл о том, что такое быть «идеальным офицером».       Рассматривая вздымающуюся грудь, приоткрытые влажные губы и чувствуя ладонью жар на щеке, Йегер не выдержал. Он положил ладонь на губы Аккермана и, отводя худую ногу в сторону, рывком вошел глубже, упираясь в комок нервов. Леви в миг прикрыл глаза, а громкий стон остался приглушенным.       — Есть, — прикусил губу Эрен и посмотрел в глаза Леви. — И это все из-за тебя.       Аккерман хотел было что-то произнести, но Эрен не дал. Он сжал ладонь и толкнулся вперед. И снова. И снова. Приглушенные стоны, шумное дыхание слетали с губ, ровно под аккомпанемент скрипа матраца. А темп все ускорялся и ускорялся.       Аккерман оглаживал ногами бока офицера и прижимался ближе, чувствуя на ключицах россыпь быстрых поцелуев и редких укусов, в которых Йегер старался спрятать стоны. С каждым новым толчком он входил глубже, утыкался вспотевшим лбом в выступающие ключицы. Жар окутал тела, в комнате стало невыносимо душно. Шлепающие звуки, нещадный скрип кровати — все смешалось в единое целое.       Простынь неприятно прилипала к вспотевшей спине, но Аккерман не обращал на это никакого внимания. Он притянул Йегера к себе за крепкие плечи и стал оставлять на коже царапины от коротких ногтей. Их губы быстро встречались в поцелуе. Мокром, жадном и нетерпеливом. Эрен сжимал его ноги, разводил шире и двигал бедрами вперед-назад, чувствуя приятное трение на члене. Это было немыслимо, жарко и страстно.       Йегер склонился к шее и прикусил кожу, сбивчиво прошептав:       — Говори, Леви. Говори.       Ему хотелось вновь услышать свое имя. Вновь. Потому что с этих губ оно звучало необъяснимо прекрасно.       — Быстрее, — хриплым голосом прошептал Аккерман и огладил шею офицера.       Эрен всегда понимал с первого раза. Темп ускорился, а матрац немыслимо прогибался под телами, ровно так же как и выгибалась спина Аккермана. Он цеплялся за плечи, кусал кожу на них и оставлял остывающие засосы. Эрен шумно выдохнул и положил ладонь на щеку Леви, оглаживая большим пальцем нижнюю губу. И Аккерман прикусил ее, пряча откровенные стоны.       Они прикрывали глаза и вновь открывали, мимолетно смотря друг на друга. Но даже в эти секунды им этого было достаточно. Руки бродили по разгоряченным телам, пальцы путались между собой, а мокрой спиной Аккерман, казалось, был готов протереть до дыр потрепанную простынь от резких толчков. И в один из таких он прикрыл глаза и глухо простонал имя офицера. И еще раз. И снова.       Он шептал имя Йегера, пока тот не слышал ничего кроме этого. Он сжимал руками бедра и толкался глубже, чувствуя как сбился с ритма. Но это уже не было важно. В один момент они зажмурили веки, и Эрен не смог спрятать тихого стона, сорвавшегося с губ. Он чувствовал, как ноги Аккермана задрожали, как он прогнулся в спине и проговорил его имя куда-то в потолок. Так открыто, так страстно, что Эрен сделал еще пару движений и кончил следом, чувствуя резкий прилив расслабления по затекшим мышцам.       Комната погрузилась в тишину. Матрац больше не скрипел, за окном ничего не было слышно. Они находились словно в вакууме, месте, где их никто не коснется. Никто не потревожит. Так казалось им обоим в эти минуты. Ведь о дальнейшем думать никак не хотелось.       Каждый раз они быстро отстранялись друг от друга: просто ложились рядом и слушали дыхание. Но сейчас, даже несмотря на затекшую руку, Йегер остался сверху. Он опустился на локти и посмотрел на вспотевший лоб Аккермана, который лежал с прикрытыми глазами. Черные пряди волос прилипали к лицу, и Эрен не мог не провести пальцами по коже и убрать их. Аккуратно, осторожно он притронулся к шраму на щеке и провел невидимую линию в миллиметре от него.       Аккерман приоткрыл глаза и посмотрел куда-то в сторону. Он просто смотрел в одну точку, чувствуя как грудь на очередном вдохе прикасается к груди Эрена, а вспотевшая кожа неприятно прилипает друг к другу.       Йегер, молча оглаживая щеку, склонился над оголенными ключицами и стал целовать оставленные засосы.       — Эрен.       Он знал, что Леви хотел его остановить, но все-таки решился признаться:       — Я не хочу возвращаться.       Комнату охватило молчание. Казалось, и сам Аккерман резко задержал дыхание. Эрен поднял взгляд на Леви и тут же столкнулся со светло-серыми глазами.       — Бред, — произнес Аккерман.       — Я серьезно, — уверенно произнес Эрен и сжал пальцы на затылке Леви.       А Аккерман лишь поджал губы.       — Наверху будет сложно найти того, кто сначала разобьет мне губу, а потом потрахается, — произнес Йегер и провел большим пальцем по щеке и…       Застыл на месте.       — Черт.       Эрен резко перехватил поднимающуюся руку Аккермана в попытке прикрыть лицо. Прикрыть губы, которые блекло отразили улыбку.       Они встретились глазами и, кажется, оба не понимали, что делать. Леви быстро расслабил лицо и прикрыл глаза, чувствуя дыхание офицера на ладони. Давно он не чувствовал этого. Давно не улыбался, даже мышцы отвыкли и сейчас немного покалывали где-то внутри. Одной лишь фразой Эрен смог открыть в Леви те самые потаенные чувства, скрытые за огромными оградами. И что самое странное: Леви не стал этому препятствовать. Он просто поддался эмоциям. Вновь. И вновь из-за Эрена.       А Йегер молчал, оглаживая большим пальцем худое запястье. Он не думал ни о чем. Единственное, чего офицер никогда не знал, сейчас всплыло приятным воспоминанием где-то в мыслях. Когда-то он и подумать не мог, что самая обычная улыбка может быть настолько красивой.       Только, к большему сожалению, даже такую красоту в Подземном городе не любили.       Атмосфера спокойствия треснула, точно так же, как и стекло на окне. Громко. Резко. И заставило их сердца екнуть на месте. Они быстро моргнули, слыша, как снизу поднялся шум. А последующие оклики знакомых голосов и вовсе заставили обратить на себя все внимание.