Судьба благоволит тебе, Поттер

Хогвартс-экспресс несся мимо заснеженных полей, тихих деревень, со светящимися в темноте окнами домов, лесов с высокими и укрытыми большими белыми шапками деревьев. Мы сидели с одном купе и уже долгое время обсуждали то, что нам удалось узнать, и как действовать дальше. Но я никак не мог сосредоточиться на этом разговоре. Перед посадкой я увидел на платформе Рона, а также Джинни и близнецов. И если последними проблем у нас не возникло, и мы радостно бросились друг другу на встречу после недолгой разлуки, то с Роном натянутые отношения никуда не делись. Он показательно обошел меня по неоправданно огромной дуге. Возможно, это сделано для того, чтобы даже одним воздухом с ним мы не могли дышать. Смешно, конечно, все это. Но Рон есть Рон. Я все же решил подойти к нему, хотя прекрасно понимал, что первый шаг к примирению должен идти явно не от меня. – Привет, Рон. – я протянул ему руку и ждал ответного действия. Он брезгливо осмотрел мои пальцы, как будто они были испачканы в каком-то говне, очень громко хмыкнул и прошел мимо, задевая меня плечом. Я развернулся и хотел было высказать всё то, что давно вертелось у меня на языке, но из горла вылетел только тихий выдох. Там, перед вагоном стоял Драко и смотрел прямо на меня. В его взгляде читалось понимание и сожаление. И я знал, по какому поводу он испытывал эти эмоции - слизеринец до сих пор считал себя виноватым в том, что наша многолетняя дружба с Уизли сошла на нет. И, по какой-то причине, его это задевало больше, чем меня. С потерей Рона я как будто начал дышать полной грудью. Мне не нужно было оглядываться на него, думать о том, что он мне скажет, стараться поступать так, чтобы не задеть его хрупкий внутренний мир. Он был просто большим избалованным ребенком, которого я оберегал, как Молли Уизли. Хотя я даже не рожал его! Откуда такая привязанность? – Я просто хочу наладить наши отношения, Рон. – произнес я, пока он не отошел слишком далеко. – Мы были вместе на протяжении всей нашей жизни, я отношусь к вам как к своим брату и сестре. Мы не можем просто взять и разрушить это. – Мы не можем? Мы? – он развернулся ко мне со злой гримасой на лице и сделал шаг навстречу. – Я в этой истории вообще участия не принимал. Это ты все разрушил. Это тебя я не хочу называть братом, даже если и считал таковым когда-то. Ты меня предал, а не я тебя. – И чем же я так провинился перед тобой? Я знал всё, что мне скажет в этот момент бывший друг. Он повторял эти слова с завидной регулярностью на протяжении последних недель. Он был зол, обижен и раздражен. При чем не на меня или Гермиону, а на слизеринцев, которые, по его мнению, разлучили наше трио. – Ты просто тупой козел, Поттер. Побежал прислуживать тому, кто тебя ни во что никогда не ставил. Этот кретин Малфой просто пользуется тобой, а ты и рад. Крутишься вокруг него, как какая-то шавка, которую нужно погладить. – он произносил слова с такой ненавистью, выделяя особенно неприятные из них так рьяно, что из рта вылетали капли слюны. Он был полностью поглощен процессом словесного избивания меня, что не замечал этого. – Как же ты мне противен и омерзителен. – Я не верю, что мой когда-то самый близкий друг, стал таким жалким завистником и собственником. – на самом деле никаких чувств, подобных сожалению, сейчас не было. Я просто очень радовался тому, что Рон не подходит ближе и брызги слюны не попадают мне на лицо. – Наш разговор был моей ошибкой. Извини. Больше я не подойду к тебе. Думаю, это последние слова, которые мы скажем друг другу. – И что ты скажешь мне теперь? Что рад от меня избавиться? Что я недостоин тебя? Или что? – его лицо покраснело, на лбу явно проступили голубые жилки вен, которые, на мой взгляд, ненормально раздулись. – Я скажу тебе одно - будь счастлив, Рон. У тебя невероятная девушка, которая по какой-то причине все еще с тобой, чудесная семья, о которой многие люди в мире могут только мечтать. Ты хороший человек, но последнее время я перестал его видеть в тебе. Возможно, его там уже и нет. Но все равно, я благодарю тебя за те годы, что ты был рядом и поддерживал меня. Ты был важен до самой последней минуты. До этого мгновения. Но теперь уже нет. Спасибо за все. – я закончил произносить эти слова и взгляд сам собой снова устремился к Драко. Я улыбнулся и опустил голову, чтобы мои эмоции не видел Уизли. Я не смог сдержать их в себе от оттого, как Драко смотрел на нас. Он был горд за меня. За то, что я не опустил Рона, за то, что вел себя благородно и доброжелательно. Гордость Малфоя…если бы мне кто-то сказал об этом еще полгода назад, я бы ответил, что меня это нисколько не трогает, а теперь душа просто разрывалась от восторга. Очень приятные ощущения. – Я тоже кое-что скажу тебе, Поттер. Несмотря на то, что это была обычная беседа, она привлекла уже достаточно слушателей, которые собрались в кружок, пытаясь показать свою заинтересованность чем угодно, но не подслушиванием. Удавалось это чертовски паршиво. – Мне просто интересно, ничего не могу с собой поделать. – Рон самодовольно ухмыльнулся, и я понял, что он задумал что-то не слишком приятное для меня. – Я понимаю, почему я тебе больше не нужен, но ответь на вопрос - неужели чистая и честная мужская дружба может быть для тебя менее важной, чем потрахушки с Малфоем? Ты променял друга на очередную суку, которая подставляет тебе свой зад? Или как там это у вас происходит? Может, наоборот, ты любишь быть снизу и стонешь под ним, как течная дворняга? Вокруг послышались шепотки, фырканья и смешки. Ох, Рон. Меня этим детским стебом не заденешь, я больше переживал за другого героя его бреда. Я посмотрел на Драко, который неплохо держался для человека, окруженного тыкающими в него пальцами людьми. Я знал, что он не позволит себе показать истинные эмоции на публике, тем более такой неблагодарной, как эта. Поэтому он просто стоял, опустив руки в карманы и вальяжно улыбался, всем своим видом показывая, что не так уж и Уизли далек от правды. Сначала я улыбнулся, а потом не смог удержаться и засмеялся. Рон немного изменился в лице, не понимая, чем вызвана такая реакция. Он то ждал кулачного боя за мою поруганную честь, или слез обиды, или еще чего-то подобного. Но это лишний раз говорит о том, что Рон Уизли, будучи 20 лет моим лучшим другом даже не удосужился узнать меня. А вот Малфой за пару месяцев прекрасно понял, как будет правильнее отреагировать на подобные заявления. – Ну, во-первых. Рон, кто и как часто из нас сверху, я тебе не расскажу. Но отвечу только на один твой вопрос - твоя чистая и бескорыстная мужская дружба никогда бы не смогла мне заменить Драко. Уж поверь, ты проигрываешь ему по всем параметрам. Начиная от…– я красноречиво посмотрел на его пах. – ну ты понимаешь, дорогуша. А теперь прости, меня ждут друзья и самый охрененный зад в мире, по которому я уже соскучился. Я сделал пару шагов от Уизли и повернул к нему голову, слегка замедлившись: – И, кстати, утри рот, а то твоя слюна, размазанная по веснушкам, смотрится совсем не сексуально. Впереди я видел лишь серые глаза, горящие нескрываемым весельем. *** – Поттер отомри уже. Чего ты завис то? – Панси обеспокоено потеребила мою коленку и, дождавшись от меня осмысленного взгляда, отняла руку. – Ну наконец-то. – Простите. Я сегодня не в форме. – я приподнялся на сидении и упер ногу в ребро противоположного диванчика. – О нет, ты сегодня в ударе, не спорь. Мы были на платформе. Все видели и все слышали. Я горжусь тобой, сладкий. – улыбнулась слизеринка. – Чтобы ты себе не надумывал, Гарри, ты был полностью прав, поставив Рона на место. – сказала Гермиона, неободрительно косясь на мою ногу. – Я бы поспорила с контекстом твоего ответа, но, думаю, что это сейчас не так уж и важно. Компания начала переговариваться, обсуждая лица свидетелей исторической беседы, сплетни, которые мгновенно поползли и всеобщую реакцию на попытку Рона задеть меня. Гермиона, пытаясь не смеяться громко, слушала рассказ Блейза, который предлагал распустить собственные слухи, которые ему казались намного интереснее и откровеннее чем те, которые уже курсировали от купе к купе. Панси улыбалась, глядя на них, и качая ногой в неслышный музыкальный такт, а Драко, задумчиво смотрел в окно, на стремительно темнеющее небо. В этот момент меня впервые посетил мысль, которая окутала холодом - а что, если ему были неприятны мои слова, даже сказанные с явной издевкой? Или то, что про него начали говорить в неприглядном свете? Или то, что в этих сплетнях фигурирую и я? Я сглотнул и понял, что мое поведение на вокзале, было максимально глупым. А улыбка Драко в тот момент могла быть просто защитной реакцией на мои непредвиденные слова. Мне срочно нужно было… – Драко, можно тебя на пару слов? Он повернулся на звук моего голоса, практически незаметно кивнул и я встал. Мы вышли в слабоосвещенный коридор. На весь вагон тут было всего три одиноко горящих светильника, которые не отбрасывали свет дальше, чем на полметра. Сумерки за окном и приглушенный свет в вагоне оказали на меня приятное воздействие и все мои переживания улеглись. – Я должен попросить у тебя прощения за то, что сказал на перроне. Я не должен был впутывать тебя в эти разборки с Роном. Мои слова были поспешным действием, которое могло задеть тебя. Как только мы приедем в Хог, я попрошу девочек рассказать всем, что на тот момент я был не в себе и ты вообще никак не присутствуешь в моей жизни. Ну точнее, только как друг и не больше. Думаю, через пару дней сплетни улягутся и все забудут об этом разговоре. Я замолчал и подождал ответной реакции. Ее не последовало ни через секунды, ни через пару минут. Я повернул к нему голову. Малфой смотрел на пробегающие мимо огоньки мачты освещения, которые подсвечивали автомобильную дорогу, следовавшую параллельно железнодорожным путям. – Я помню, как мы ехали с тобой в машине из Хогвартса в Лондон перед осенним балом. Мы проезжали мимо какой-то живописной деревушки, и ты спросил у меня - хотел бы я переехать в подобное место. Я тогда как всегда огрызнулся, но это лишь из-за того, что твой вопрос застал меня врасплох. Именно в тот момент, когда ты задал его я думал о том, как было бы невероятно здорово уехать из огромного и пустого мегаполиса в небольшой дом с покосившимся забором, мурчащей кошкой и соседкой, которая готова в любой момент дня и ночи рассказать, как правильно удобрять тыквенную гряду. Тогда ты стал описывать деревенскую жизнь, которая просто покорила меня своей простотой, яркостью и притягательностью. И я подумал, что из всех людей в мире, я бы хотел ухать в такой дом с большим яблоневым садом с тобой. Я сглотнул неожиданно образовавшуюся слюну и попытался успокоить сошедшее с ума сердце, которое набатом отдавалось в ушах. Это самые приятные слова в моей жизни. Никакие комплименты о прекрасной внешности, чудесном воспитании и манерам никогда не заменят таких простых и нужных слов. Таких слов, от которых начинает кружится голова и пересыхать губы. От которых руки сами собой цепляются за стену, потому что организму срочно нужна опора, чтобы ватные ноги не уронили тело. От которых легкие просто отказываются вдыхать обычный воздух, а не запах Малфоя. – Недавно Пэнс сказала мне, что, возможно, ты единственный человек, которому я могу безоговорочно верить, который не сможет меня предать. – продолжал он, задумчиво наблюдая за машинами, спешащими куда-то по воле своих хозяев, и деревьями, смиренно стоящими по обочине. – И эти слова не вызвали во мне…ничего. Они не изменили ничего в моем восприятии тебя. Странно, да? Он повернул голову и несколько секунд смотрел в мои глаза. Потом взгляд сместился на брови, прошел по лбу, от которого медленно спустился на щеки, обогнул подбородок и, наконец, дошел до губ. Прошло всего несколько мгновений, после которых он снова поднял взгляд и посмотрел на меня, но они показались мне десятилетиями, которые были самыми невероятными, потому что в этот момент я переживал самый сильный приступ влюбленности за всю мою чертову жизнь. – Да. – сказал я, просто потому что он ждал моего ответа. – Сначала я тоже так подумал, но потом меня накрыло понимание того, почему я был не удивлен. Я знал это с самой нашей первой встречи. Ты был верен нашей ненависти, ты был честен каждым проклятьем, сыпавшимся на меня, ты был настоящим все это время. Спасибо за это, Гарри. Ты лучшее, что могло со мной случиться за вс.. – Ребят, мы подъезжаем, нужно переодеваться и собирать вещи. Нас ждать никто не будет. Дверь за Геримоной закрылась, но момент растворился в воздухе, как будто на него чихнул Живоглот. Драко опустил взгляд и открыл дверь, рассеивая такую приятную и родную темноту. Сейчас мне казалось, что, если бы я знал убивающее заклятье, Гермиона вряд ли бы успела достать свой чемодан с верхней полки. *** На протяжении того времени, пока мы ехали по извилистой дороге на университетских автобусах, я не мог заставить себя принять участие в дружеской беседе. Я заткнул уши наушниками, включил плейлист, который должен был погрузить меня в еще большую пучину меланхолии. На Драко я смотреть просто не мог физически, ощущая постоянное чувство вины. Не понимал почему, но очень ярко его испытывал. Как будто это не Гермиона, а я в клочья разорвал самый важный момент за всю мою не особо длинную жизнь. Но обижаться на подругу я не имел никакого права. Поэтому я уткнулся взглядом в пол и не обращал внимания на обеспокоенные взгляды. Как только колеса остановились на площадке у замка, я выбрался из автобуса и, не дожидаясь Гермионы, ушел далеко вперед. Я первым поднялся в башню, первым зашел в спальню, первым сбросил сумку под кровать и завалился на нее сверху. Не хотелось ровным счетом ничего. Ни пить, ни есть, ни говорить, ни чувствовать, ни дышать. Влекло только одно - погрузиться в музыку до такой степени, чтобы мозг отключился и больше не мог соображать или вспоминать. Я сжал подушку руками с двух сторон, еще плотнее прижал ее к лицу, и закричал что есть силы. Я выплескивал эмоции до тех пор, пока легкие не начало жечь, от нехватки воздуха, а голова не начала кружиться. К черту. Все к черту. Всех к черту. Особенно Малфоя. Я встал в кровати и скинул с себя толстовку. Дверь в спальню открылась и по обнаженным плечам повеяло прохладой неотапливаемой гостиной - пока студентов не было нежилые помещения отключались об общей системы. Они недавно заработали, не успев прогреть воздух в башне. На пороге стоял Невилл, который был увлечен затаскиванием в комнату своего большого зеленого чемодана. Он пыхтел, пытаясь подстроить колесики так, чтобы его багаж все-таки пролез внутрь, но это было невозможно просто потому, что чемодан был в два раз шире проема. У Невилла ничего не получится, пока он не повернет его боком. Но я не стал этого говорить. – Нев, если Гермиона будет спрашивать, скажи ей, что я в душе и на ужин не пойду. И не услышав ответа через льющуюся в уши музыку, я зашел в ванную. Закрыл дверь на ключ и только тогда вытащил наушники. Снял с себя оставшуюся одежду, скинул вещи в одну небрежную кучу на полу и пошел к крану. Вода приятно била по телу, прогоняя напряжение в мышцах, но не избавляя от умственного напряжения. Я не хотел шевелиться, поэтому просто стоял с закрытыми глазами под струями теплой воды и думал. А что мне оставалось еще? Я думал про то, что если бы Малфой никогда не родился, моя жизнь была бы на удивление приятнее чем та, которой я живу сейчас. Он один был виноват в том, что со мной происходило. Все эмоциональные качели, от которых меня уже тошнило, происходили из-за него. Все мои потраченные нервы из-за него. Все вывороченные чувства из-за него. Мое медленно прогрессирующее сумасшествие из-за него. Все из-за него, он виноват. Только он. Если бы его не было… только бы если его не было, Господи! Ведь было бы намного легче? Разве нет? Какая тебе разница, был бы он на свете? У тебя и так толпы игрушек, зачем было создавать еще и его? Ведь тебе все равно, не правда ли? Семь миллиардов минус один. Никто бы даже не понял, что его не хватает, но ты бы облегчил мне жизнь. Мою дрянную жизнь, которая прямо сейчас из-за него превращается в ничто. Из-за чертового рваного сердечного ритма, когда я его вижу. Из-за трясущихся рук, которые не могут дотронуться, потому что это будет выглядеть нифига не по-дружески. Из-за нервного смеха, пробирающего меня, когда он улыбается кому-то, а не мне. Любовь делает нас сильнее говорили они. Любовь делает нас жалкими и зависимыми, говорю я. Поэтому надеюсь, что прямо сейчас где-то Чип и Дейл спешат мне на помощь, потому что самостоятельно всё свалившееся на меня дерьмо, я уже не вывезу. У меня очень много проблем. И самая главная из них в том, что именно Драко их решение. Я просто стоял, смотрел в стену с абсолютно пустой головой. Я правда, никак не мог уловить хотя бы одну мысль. Их вообще не было. Было тихо-тихо. Я просто смотрел вперед. А когда отключается сознание - приходит определенное понимание ситуации, когда твой мозг в абсолютной тишине выдает какую-то мысль, которая потом, через некоторое время, становится ясной и прозрачной. И ты понимаешь буддистских монахов, которые добиваются такой чистоты за счет длительных медитаций, потому что в такие минуты - тихие спокойные и, по-своему, правильные - мысли, рождающиеся в твоей голове являются единственной правдой, которую ты должен принимать. Даже если эта правда кажется тебе бредом или вызывает саркастичную улыбку, как у меня. Но в эти самые минуты единения тела, души и разума я понял, что вряд ли в моем сердце будет место для другого человека. Там и так последнее время очень тесно, потому-то Драко занимает его практически полностью. Моя любовь к нему разрастается так же стремительно, как трава на свежескошенной лужайке. И вряд ли траву можно победить. Поэтому с завтрашнего дня я начну привыкать к тому, что за мной закрепится звание главного холостяка и асексуала. А также маньяка, потому что я вряд ли подпущу к Малфою кого-то, кроме себя.