Сердце, что сокрыто в коконе его сладких грёз

Глубоко под Тэнсюкаку — резиденцией сёгуна, глубоко под землёй в тайной, покрытой паутиной и пылью некой лаборатории, некая женщина быстрым шагом ходила от одного заваленного хламом стола к другому. Походка её статна даже сейчас, тогда, когда ни один случайный взгляд не мог коснуться её величественного стана. То тут, то там — на столах и прислонённые к стенам, под её ногами на полу небрежно валялись, кое-где покрытые пылью, застывшие в неестественных позах некие обезличенные люди. Точнее, эти болванки без волос, без половых признаков не были людьми — так, лишь результаты многочисленных и многочисленных экспериментов, что происходили в этом скрытом от настоящих людских взглядов помещении. Женщина провела здесь слишком много времени — столько дней, недель и месяцев, и потраченное драгоценное время не могло не дать плоды её трудов. Она шагнула опять и в стороны от её ног покатились шарнирные руки и ноги. С десяток глаз смотрело на свою создательницу с пола, со столов и полок шкафов, но их болезненно прямые взоры её не пугали. Взгляды этих глаз были лишены жизни, лишь блики от настенных ламп отражались в пристально наблюдающих стекляшках одного фиолетового цвета. Женщина подошла к своему главному столу, что служил ей основным рабочим местом. Он был прислонён к стене, над столом же висели прикреплённые иглами схемы и чертежи, заляпанные чернилами и отпечатками её рук. Она вздохнула, спокойно прикрыла глаза. Ей нельзя поддаваться эмоциям, лишние сейчас чувства лишь отвлекут её от основной цели — стоило уже поторопиться. С каждым днём она с немыслимым ужасом чувствовала на себе влияние Эрозии — главной угрозы той самой Вечности, которой она дорожила всем своим существом. Полные мучительной тоски и горечи мысли внезапным потоком всё же захлестнули вынужденную заключённую лаборатории. Две тонкие солёные дорожки побежали из глаз, но она тут же вытерла их руками. Щёки и кончики ушей загорелись от прилившей крови — стало стыдно за свою слабость. Нет, она всё же должна… Она должна… На краю стола стояло небольшое украшенное позолотой зеркальце. Его некогда торжественный вид давно исчез, вдоль окантовки тянулась паутинка мельчайших трещин — кажется, стоит лишь коснуться, и стекло рассыпется в песчаные крошки. Женщина невольно взглянула в него, и сердце сжалось от вида собственного лица, что было так похоже на лицо покойной сестры. Точнее, у неё ведь и правда было точно такое лицо… — Что бы ты сейчас делала на моём месте, если бы в тот день погибла бы я, а не ты, Макото? — совсем тихо спросила Эи, в глубине души надеясь сию минуту получить ответ на вопрос. Ещё совсем недавно она была кагэмуся, теперь же на её плечах лежала ответственность за их огромную страну. Ещё совсем недавно она сидела в кругу близких друзей и играла с ними в каруту, сейчас же те тёплые моменты казались женщине бледными призраками светлого прошлого. Как бы Эи не любила Макото, но так и не смогла принять позицию, что сестра придерживалась при жизни. Какой был смысл концентрироваться на настоящем, какой был прок от жизни «здесь и сейчас»? Если не думать о будущем, если жить и наслаждаться моментом, то как можно предупредить внезапно нагрянувшую беду? Она поморщилась, закусила внутреннюю сторону щёк от некого раздражения, что вспыхнуло в её сознании. Если бы они обе думали об Эрозии и идеалах вечного существования, если бы они обе разделяли эту жизненную позицию, то, возможно, всё могло бы случиться совсем и совсем иначе. Удушающая боль от потерь близких, подкрадывающаяся неизбежно гибель её живого существа — всё это вызывало в её душе воина жажду сразиться с самой судьбой, с самим течением времени. Лишь познав Вечность она, Эи, сможет достигнуть идеала и избежать горечь смерти и неизбежных разрушений всего живого. И она, конечно же, заинтересованная в будущем, обладала знанием того, каким именно образом сохранить собственное сознание, избавившись от бренной оболочки тела. Но она не могла этого сделать. Пока что не могла. Уединись она сейчас навсегда в Царство Эвтюмии, Инадзума без своего Архонта, а тем более сейчас, ослабленная войной, точно бы исчезла с лица земли. Её стране нужен правитель, Архонт, который сможет поддержать народ и направить его на правильный путь — путь вечности. Кажется, те высшие силы, что превосходили по силе самих Архонтов, точно были благосклонны к планам Эи. Сейчас в руках у неё были некие древнейшие записи — инструкция по созданию неких кукол. Марионеток. Народ Инадзумы никогда не знал, что за именем Электро Архонта стояло двое — сёстры-близнецы. Разве этот же самый народ когда-либо поймёт, что главенствующее место займёт искусственно созданная кукла? План, рождённый в голове Эи, казался ей неким просветлением, благословением самой Вечности. Её собственное сознание покинет смертное тело, главенствующую же роль возьмёт на себя нестареющая, не подверженная Эрозии марионетка. Она не сомневалась в своём плане, нет — всё-таки создательницей фальшивки будет она сама. А себе она, несомненно, доверяла как никому другому. Эи долго думала о том, каким именно создать нового правителя Инадзумы. Но прежде, чем думать о личности, ей стоило создать хотя бы тело — это у неё едва ли получалось. Именно из-за сложности магии, таившейся в этих древних записях, в лаборатории женщины валялось столько бракованных моделей и прочих вариантов. Несмотря на все попытки, куклы получались уродливыми; получались без каких-либо конечностей, а то и вовсе без головы. Она не могла поставить на роль Архонта неказистую и физически неполноценную куклу — внешний облик фальшивого человека обязан быть красивым и благородным, показывая тем самым всем врагам и завистникам процветание её страны. Но неудачи день изо дня заставляли нервничать. Однажды женщина почти что отчаялась — время шло, Эрозия подкрадывалась с каждой секундой всё ближе и ближе, а она до сих пор здесь, глубоко под землёй, отчаянно пытающаяся создать человека. Точнее, куклу. Эи обладала знанием того, что где-то во внешнем мире есть так называемая Алхимия. Учение, с помощью которого, по слухам, можно создать настоящего человека — гомункула. Это поразительно, удивительно и несомненно, странно. Но Эи не могла прибегнуть к Алхимии. Создай она гомункула — и тот был бы полноценным человеком, личностью, имеющую собственное мнение, свои ценности и свой смысл жизни. Эи не нужен был человек. Эи нужна была кукла, искусственно созданная, чтобы та подчинялась её воле, не имея собственного мнения, целиком и полностью зависящая от своей создательницы. Именно осознание этого подстёгивало женщину продолжать эксперименты. И те, несомненно, наконец-то дали свои плоды. Сейчас на её столе, прислонённая спиной к стене, сидела кукла. Полноценная кукла с головой, торсом, обеими руками и обеими ногами. Раньше ей удавалось создать лишь тело до середины груди, либо тела, лишённые обеих конечностей. Манекен, сидящий перед ней, был невысокого роста — наверно, поставь его рядом с самой Эи, и тот едва ли доходил бы ей макушкой до груди. Небольшой рост можно было вполне объяснить логически — чем меньше кукла, тем меньше для её создания требовалось ресурсов и энергии. Раньше она пыталась создать кукол с собственный рост, но вытянутые вертикально модели получались слишком хрупкими и тонкими, совершенно не подходящие для её замысла. Она подошла вплотную к столу. Справа от куклы лежали инструкции по её созданию, слева же покоились книги вполне человеческого содержания. Эи была излишне строгой, и в первую очередь к самой себе. Она остро чувствовала ответственность за свой план, понимала, что не имеет права на ошибку. Если кукла не будет идеальной, о процветании Инадзумы можно было просто забыть. Именно поэтому она так сильно подготовилась для дальнейших этапов. Мало было создать тело — хотя, несомненно, это был грандиозный прорыв в её исследованиях. Тело — важный, но не самый главный этап создания куклы. Теперь эту марионетку надо было «раскрасить», привести в более человеческий вид, и самое главное — наделить разумом. Этой кукле предстояло править Инадзумой, этой кукле суждено хранить в себе само Сердце Бога. Сосуд должен быть совершенен. Эи приступила к главной части её невообразимого замысла. Она решила сделать куклу мужского пола. Боль от потери сестры всё ещё душила, заставляла появляться в горле дрожание, предвещавшее слёзы. Эи не хотела делать марионетку похожу на себя — начни она делать сейчас собственное лицо, мысли о Макото точно заставят дрогнуть её полную решимости руку. В создании фальшивки были свои тонкости и нюансы. Ей предстояло существовать в обществе, в социуме и, соответственно, ей необходимо было максимально точно мимикрировать под настоящих людей. Что если кто-то когда-то коснётся куклы, тут же почувствовав её ледяной неестественный холод неживого тела? Что если когда-то её пригласят на торжественный ужин, где та не сможет принять еду внутрь, потому что не имеет систем, что эту еду способны воспринять? Эти моменты стоило проработать — так мыслила Эи. Она подошла ещё ближе, взяла куклу под мышки и уложила горизонтально на стол. В свете лампы блеснули скальпель и ножницы — необходимо было вскрыть эту пустую оболочку, чтобы добавить внутрь настоящие (или, по крайней мере, почти настоящие) органы. Именно по этой причине рядом по левую руку от Эи лежал настоящий учебник по человеческой анатомии. Он был единственным на всю Инадзуму — в столице она обошла все книжные лавки, а заглядывать в сёла и деревушки не было смысла: тамошние лекари, может, и были искусными мастерами своего дела, но они точно не были образованы настолько, чтобы знать все тонкости человеческого организма. Их потолок — лечение травами и настоями. Эи нужно было что-то на уровень выше. Широкий, невероятно объёмный, можно сказать, толстый учебник возвышался над поверхностью стола словно пик горы Ёго. От старости он полностью пожелтел, страницы были сухими и своим внешним видом напоминали волны на мелководье. Этот анатомический практикум был родом из самой Академии Наук, словом — из страны знаний и науки — Сумеру. Одним только Богам известно, каким чудом этот экземпляр попал в её островное государство. От книги пахло солёной водой и старой бумагой — этот особенный запах идеально вписывался в общую атмосферу спрятанной глубоко под землёй лаборатории. Женщина открыла учебник, и на лице её тут же отразился ужас. За всю свою жизнь она ни разу не обращалась к травникам — Архонту это было ни к чему, все раны заживали на ней благодаря силам её собственного организма. Она была воином, и ни коим разом не лекарем. Но раз она поставила цель добиться совершенства в кукле — она пойдёт напролом и ни за что не сдастся в начале пути. Несколько дней подряд почти без перерыва на сон и еду Эи трудилась над внутренним содержимым будущей замены Архонта. С каждой минутой она преисполнялась в своих познаниях. Удивительно, насколько сложно был устроен человек; сколько разных систем он имеет в своём организме и как тесно они все друг с другом связаны. Здесь было важно всё: дыхательная система — чтобы окружающие куклу люди могли увидеть выдыхаемый воздух из её рта; кровеносная сделает марионетку тёплой и мягкой, приятной на ощупь; пищеварительная поможет принять и переработать поступающие угощения на важных приёмах. Она также уделила внимание и выделительной системе — без неё даже ненастоящая кукла была бы подвержена риску интоксикации. Закончив с ними, напоследок Эи оставила самое сложное: нервную систему и… половую. Насчёт последней у женщины были сомнения — её она решила оставить под самый конец. Гораздо важнее было сейчас создать нервную систему, что даст зачаток разума этой кукле. Здесь Эи пришлось попотеть — она балансировала на самой грани, кропотливо с помощью магии создавая каждый нерв. Надо наделить куклу чувствительностью, способностью реагировать, приспосабливаться к проблемам и появляющимся делам. Но нельзя слишком сильно прорабатывать те отделы мозга, отвечающие за осознание «Я» и собственной личности. Нельзя позволить этому существу иметь собственный вольный разум и чувства. В конце концов, она создаёт марионетку, а не гомункула. Спустя почти целую неделю она закончила творить. Эи имела полное право гордиться своей работой. Конечно, та не была такой идеальной, как хотелось бы. Но это была не вина женщины — в силу специфики медицинских терминов Эи не всегда могла понять смысл написанных в практикуме слов. Приходилось экспериментировать, используя магию, логику и собственный вкус. Дополнительных проблем доставляло то, что книга была невероятно древней. Несмотря на своё долгожительство, даже Эи иногда не могла понять язык, на котором были написаны некоторые термины. На многих страницах чернила расплылись в кляксы, закрывая собой предложения или даже целые абзацы; графит карандаша стёрся, не оставив и следа. Импровизировать Эи в процессе создания приходилось довольно часто. Огромные проблемы также приносило то, что многие страницы были просто порваны, а то и вообще вырваны с корнем из учебника, словно нерадивый студент, желая сдать материал, выдёргивал нужную тему в качестве подсказки. Пришла пора создать половую систему, завершающую целостный образ куклы. Эи открыла учебник на последних страницах, и морщинка между её бровей сделалась ещё более выразительной. Она решила создать куклу мужского пола — раз решила, то менять своё мнение уже не будет. Последние страницы книги пострадали особенно сильно, и женщина, увидев их неприглядный вид, захотела выть волком от отчаяния и некоторого раздражения. Будучи сестрой-близнецом Электро Архонта, Эи всю свою жизнь посвятила служению сестре и Инадзуме. Она была искусным воином, непревзойдённым бойцом и преданной подругой. За всю свою жизнь ни у неё, ни у Макото не было близости с мужчинами — не было ни нужды, ни желания, ни времени на любовные дела. Этот момент… Сейчас доставлял Эи определённые проблемы. Устало ворча себе под нос, но не смея жаловаться слишком громко, боясь сглазить удачу и успех, Эи вновь начала копошиться в утробе куклы, доставая среди органов таза мочевой пузырь. Оказывается, у мужчин, в отличии от женщин, была особая железа, что срасталась с дном этого самого мочевого пузыря, и через которую проходил мочеиспускательный канал. Заканчивая с этой особенностью, Эи переворачивает страницу учебника — и это, к её огромному удивлению, оказывается последняя страница — дальше начинался задний корешок книги. Где… Где остальные страницы? Женщина присмотрелась и увидела мельчайшие обрывки — следы некогда целых листов. Вырвали. Кто-то и правда вырвал эти страницы для каких-то своих целей. Впервые за всё время женщина издала долгий, протяжный стон. Ей необходимо закончить с этой системой — без неё кукла будет считаться неполноценной. А может, оставить ей между ног просто гладкое пространство? Но куда и как тогда провести уретру, чтобы всё работало так, как должно работать? Она закрыла глаза, подавляя в себе желание поскорее закончить со всем этим. Нельзя, ни в коем случае нельзя торопиться и поддаваться мыслям горячей головы. Женщина была уверена — для этой внезапной проблемы она, несомненно, найдёт решение. Пускай и, хм… Несколько специфичное. И, конечно же, она придумала, что делать дальше. Даже сделав бы марионетке мужские половые органы, она бы всё равно оставила её бесплодной — сосуду для Сердца Бога и наследнику идеалов Вечности ни к чему испытывать прелести любви, что могли бы в теории привести к зачатию. В каком-то смысле никто и никогда не должен увидеть правителя Инадзумы обнажённым. А раз так, то… Какая разница, какие органы будут у него между ног? Полистав учебник, Эи обнаружила, что раздел, касающийся женской анатомии, сохранился в более-менее сносном состоянии. Она знала себя, своё собственное тело, и вид знакомых органов не вызывал в ней никаких эмоций. Не было ни смущения, ни стыда — к чему эти неуместные чувства, когда дело касается естественных вещей, что свойственны человеческой природе? Половые губы и влагалище было сделать намного легче, чем если бы она стала делать кукле половой член. Последний она видела когда-то лишь на неких иллюстрациях, но никогда — в жизни. Без помощи учебника, лишь по памяти создавать такой орган было слишком рискованно, а потому Эи была полностью удовлетворена своим принятым решением. Для неё он всё ещё оставался юношей, влагалище было лишь вынужденной мерой, так сказать, условной погрешностью в создании целого нового, функционирующего организма. Эи провела мочеиспускательный канал как надо, и лишь только сейчас поняла, что и само влагалище, по идее должно куда-то идти, с чем-то соединиться. Так и быть, она пойдёт на ещё одну условность — создать матку и яичники было несложно, тем более что их она, можно сказать, почти никак не прорабатывала, в отличии от остальных органов организма. Вся репродуктивная система этого юноши — одна большая условность, которая никогда и никем не будет обнаружена — так решила его создательница, полностью довольная своей кропотливой работой. Прежде чем зашить разрезанную оболочку куклы, Эи аккуратно протёрла полость между лёгкими и рёбрами. Вместо полноценного четырёхкамерного человеческого сердца женщина создала небольшой мешкоподобный орган, чья функция была, сокращаясь, распространять особый тёплый раствор по артериям и венам куклы — замену настоящей крови. Она специально не стала делать кукле сердце: во-первых, так в груди будет больше места для Сердца Бога; во-вторых — наличие сердца, в понимании Эи, приближало куклу к полноценной личности. Личность кукла иметь никак не могла. Поместив ценный предмет в грудь марионетки, Эи аккуратно зашила тело, убрав шрам при помощи магии. Она с замирающим сердцем коснулась своей работы — парень перед ней был тёплым и мягким, словно живой, но находящийся во сне. От счастья, от переполнивших душу эмоций Эи вновь не сдержалась — заплакала. Как бы она ни закусывала губы, причиняя себе боль, слёзы от осознания того, что её Вечность стала на шаг ближе, текли непрекращающимися потоками. Ей вновь стало стыдно за себя, что она теряет время. Цель была так близка — осталось совсем немного, чтобы довести марионетку до совершенства. Теперь дело было за малым — создать кукле лицо, нарастить ей волосы. Взяв в руки палитру, Эи приступила к более приятному времяпровождению: не нужно было думать логически, руководствуясь законами природы и медицины. Сейчас её душа могла отдохнуть, целиком и полностью отдавшись нахлынувшему вдохновению. Стерев стандартные пурпурные радужки, мягкой кистью она решила нарисовать глаза, отличающиеся от своих собственных. Тёмно-синий цвет был приятен её глазу, он напоминал Эи небо, пока сухое, покрытое рычащими тучами. Небо перед затяжными ливнями всегда нравилось и Макото, что было ещё одним аргументом использовать именно этот цвет. Кончики ресниц она подвела алым — яркий контраст, придающий глазам властности и некой особой выразительности. Чтобы придать именно этому экземпляру особой индивидуальности, женщина потратила несколько часов, вылепляя особо красивые черты на его молодом лице. В итоге личико парня вышло идеальным. Таким невообразимо красивым, что даже сама Эи позволила себе с несколько минут полюбоваться своим творением. Последним шагом было сделать кукле волосы — те должны, подумалось ей, подходить своим тоном к глазам. Вспышка магии — и вот образ марионетки завершён: до самых колен юноши струились длинные и густые тёмно-синие волосы. Сердце женщины сжалось, пропустило удар. После стольких месяцев работы её идеальное творение было готово к пробуждению, а значит, что и к долгосрочной эксплуатации. Помещённое в грудь Сердце Бога наделит куклу знаниями о мире, о человечестве в целом — Эи не придётся учить её читать, писать, говорить, не потребуется объяснять нормы правил и этикета. Прежде чем включить сознание юноши, она, не сдержав внезапно родившееся желание, заплела парню тугую и длинную, пышную косу. Пожалуй, это была единственная деталь, делавшая творение схожим со своей создательницей. Щелчок пальцев — и на поверхности начал громыхать гром. Взгляд тёмно-синих глаз, ранее бессмысленно пялившийся прямо, вдруг стал глубоким и осознанным. Юноша принялся часто моргать, стараясь убрать всю пыль и некие крошки, попавшие в его чистые глаза. От частого моргания те заслезились, и парень почти без скрипа в суставе поднял руку, чтобы утереть появившуюся влагу с лица. Утерев слёзы, мальчик чистым и наивным взглядом уставился на возвышавшуюся над ним женщину. Подсознательно он знал — эта та, которая создала его, благодаря которой он имеет право на существование. Он также понимал — она та, кто может в любой момент это право на жизнь отнять. — Здравствуй, дорогой… Его имя, озвученное Эи, было заглушено нестерпимым рокотом грозы. Ворчание такой силы проникло даже сюда, глубоко-глубоко под землю. И тем не менее кукла услышала сказанное создательницей имя. Она кивнула, принимая его, и продолжила также недвижимо сидеть, ожидая дальнейших указаний. Пока что женщина одела мальчишку в белое, просторное кимоно — пошив одежды, подходящей будущему правителю как по размеру, так и по статусу, стоило заказать отдельно. Эи довольно прикрыла глаза, наслаждаясь выстраданным отдыхом. Посчитала, что заслужила право на покой. Она ещё не знала, что до настоящего покоя ей было очень и очень далеко.