Сердце, что сокрыто в коконе его сладких грёз

Но что ни происходит в жизни, а время всё также продолжает течь своим чередом. Выполнив свой долг на Татарасуне, видимо, обречённый на одиночество юноша двинулся дальше. Но путь его по Инадзуме не был бесцельным: распалённая порочными чувствами душа желала нечто нового для куклы — мести. Поражённый до самой глубины своего существа поведением Микоши, юноша пришёл к выводу — всё дело в одержимости мужчины. Парень не знал её истинных корней, но одно понимал отчётливо — инспектор слишком сильно ценил мастерство владения оружием. И хотя Нагамаса уже получил по своим заслугам, беспокойное вертлявое чувство в груди подстёгивало куклу пойти ещё дальше: раз инспектор несправедливо отнял у него близкого человека, то почему бы парню не отнять что-то ценное, чем дорожил инспектор, в ответ? Таким образом выбор пал на Райден Гокаден — помнится, об этих пяти школах рассказывал ему Кацураги. Мысли о том, что в этих школах однажды может появиться человек, подобный инспектору, заставляли юношу крепче сжимать зубы. Если уничтожить эти рассадники военного искусства — может, юноше удастся стереть этот культ оружия с лица земли? Если так случиться, кто знает: возможно, никто из дорогих юноше людей больше никогда не погибнет от лезвия меча? В его рассуждениях была логика, но всё же юноша был не совсем прав. В чём виноваты школы, цель которых — привить воспитанникам свою особую культуру, познакомить их с особыми техниками и традициями многих веков? Но противоречия в мыслях парня были затемнены всё разгорающимся желанием отомстить всем и каждому, в чьи руки возложен меч. Сам же юноша за всю свою жизнь больше к оружию так и не притронется. В который раз осиротев, парень больше не видел смысла оседать на каком-то одном месте. Несколько лет он слонялся по островам, вынашивая план по уничтожению школ военного мастерства. Шёл ли он под безоблачным небом, или же под непрекращающимися дождями — неважно. Беззаботная добрая улыбка более не появлялась на его миловидном лице. Ночуя в случайном поселении или же на крышах в крупных городах, юноша мутным тёмно-синим взглядом любил неосознанно, тайком рассматривать окружавших его людей. Ведь они улыбались. Смеялись, общались друг с другом тепло и открыто, иногда бранясь, но быстро налаживая отношения снова. И у каждого из них были настоящие сердца — наверно, поэтому их эмоции такие яркие, а мимика — живая и искренняя? Всё чаще кукла думала о том, что ей необходимо возыметь своё собственное сердце. Было бы оно изначально — удалось ли избежать всех тех потерь, что уже были на сознательном коротком веку юноши? И в эти моменты он думал о той, кто создала его на свет. Нос рефлекторно воспроизводил запах лепестков сакуры, в ушах же появлялись приторные и наверняка — так теперь думала кукла — лживые слова: «Она ни за что и никогда тебя не бросит». Стоило юноше увидеть веселящихся в кругу родителей совсем юных ребятишек, как тот тут же отводил взгляд в сторону, подавляя в себе желание закрыть ещё и уши. В такие моменты росток его зависти обзаводился новыми листиками — хотелось… Хотелось тоже хотя бы на секунду ощутить тепло ласкового слова собственной «матери». Казалось, что парень обладает природным магнетизмом: на улочках люди тянулись к симпатичному, очаровательному большеглазому юноше, стремились первыми завести диалог. Эта тяга людей к нему до болезненных коликов в животе пугала парня, заставляя того раз за разом что-то тихо лепетать и быстро скрываться с глаз. Кукла желала общения, но слишком боялась снова доставить неприятности людям. То, что он был не человеком, обязательно сыграет со знакомыми юноши злую, жестокую шутку. Лучше же он будет один, чем снова познает горечь потери. И как назло люди всё чаще и чаще старались завести со странником знакомство. Вежливый тон уже не помогал справиться с этой проблемой, поэтому однажды ему пришлось огрызнуться, неприятно задев своими словами подошедших людей. Те тут же, оскорбившись, оставили юношу в одиночестве. И в этот момент кукла поняла — сила слова может быть намного, намного, могущественней, чем тупая сила меча или другого оружия. Мысли эти были тесно связаны с думами о Райден Гокаден. Кукла прекрасно осознавала своё телосложение, понимала, что физически ей никак не справиться с десятком вооружённых мужей. Но он обладал иными качествами — внешней красотой, изящными, привлекательными движениями и главное — словами. Речь, правильная и красивая, передалась ему от Сердца Бога, а, если быть точнее, от самой Макото. Оставалось лишь развить в себе этот навык красноречия, чтобы получить возможность одним словом рубить головы с плеч. С каждым днём его… Его душа всё больше черствела, покрываясь непробиваемым, защитным коконом. Во всё тех же поселениях и городках на улицах юношу уже не сильно жаловали — сказывалось колкое поведение странника. Словно тренируясь, он из раза в раз старался отвечать людям изыскано, но с остротой. Порой, собеседники парня даже не понимали, что над ними как-то злостно пошутили — зато понимали окружающие люди, возмущённо качая головами. Лишь в общении с пожилыми людьми да детьми юноша невольно, неосознанно раскрывал свою настоящую, запутанную в многослойный кокон душу — нежную и чувственную. От того взрослые мужчины и женщины не могли понять, как их родители могут терпеть этого сквернословного мальчишку. Старики лишь отшучивались в ответ, не понимая, о каких злых словах шла речь. На пятый год своих скитаний юноша всё также отчётливо продолжал испытывать жажду мести за события давным-давно минувших дней. Он повзрослел — не внешне, конечно, но морально. Изменения эти были не в лучшую сторону: поняв, что язвительность, остроумие и колкость языка — лучшая защита, юноша вовсю пользовался этой тактикой. Скрываясь за этой маской и отыгрывая непривычную для изначально нежного существа роль, кукла решила, что была такой всегда. Болезненные воспоминания, те призраки прошлого, где он был слабым, ранимым и улыбчивым, ныне были запечатаны где-то глубоко-глубоко в душе. И первым делом после этой длительной подготовки юноша отправился на Татарасуну — место, где впервые зародились в нём тёмные, клокочущие чувства. Здесь располагалась одна из пяти школ — школа Сенджу. В особо дождливую, гадкую ночь парень постучался в ворота школы. Открывшие ему люди были поражены: на пороге стоял, промокший до последний нитки, большеглазый мальчишка. Округлые синие глаза были мокрыми то ли от дождя, то ли от слёз; небольшие ладошки нервно мяли кончик собственной длинной косы. И, конечно же, добрые люди впустили юношу к себе — в такую погоду было грехом не помочь озябшему путнику. Мальчик производил слишком жалостливый вид: дрожащий, тонкоствольный и такой маленький на фоне всех них — крепких мужчин. Такое первое впечатление производил он на незнакомых, добродушных людей: Безобидный. В будущем юноша не раз и не два будет пользоваться этим излюбленным приёмом: втираться в доверие благодаря милому внешнему виду, чтобы затем исподтишка нанести удар в спину, когда жертва не будет ждать никакого подвоха. Волк в овечьей шкуре — так будут характеризовать его в будущем люди далёкой северной страны. Но это в будущем. Сейчас же промокшего мальчика насухо вытерли, предложили еду и питьё. И тогда он принялся отыгрывать свою придуманную роль, словно школа — это театр, а он — актёр в этой пьесе. Узнав о том, что сироте некуда податься, простодушные мужчины с охотой предложили парню остаться жить в школе — за помощь на кухне да по дому. И, конечно, он согласился на эти условия. Ведь чем больше парень будет иметь доступа, тем быстрее он сможет разрушить школу изнутри. День изо дня он помогал учителям и их ученикам с подготовкой, вёл с дружелюбно настроенными к нему людьми милую, искреннюю беседу. Но слово за словом, и юноша незаметно сеял в этой плодородной почве семена раздора. Подслушивая чужие разговоры, он пускал по ветру грязные, искажённые слухи; незаметно воровал ценные вещи и подбрасывал их мужчинам, что уже имели среди братьев дурную репутацию. Юноше играло на руку то, что в этой школе шли споры по внедрению новых техник. Улыбаясь в лица людям и выслушивая наедине с учителями их точки зрения, после парень, делая определённые выводы, шёл совершать некие хитрости: где-то подпилить доску, развязать тугой узел, отвечающий за безопасность тренировки — одним словом, методы куклы были… Отнюдь не честными. Из-за устроенных ловушек во время решения спора несколько учеников сильно покалечилось, что внесло ещё больший раздор между приверженицами двух разных точек зрения внутри одной школы. Никто из этих простых сердцем людей не мог понять простую истину: раздор между бывшими товарищами возник, стоило в жизни их школы появиться незнакомому юноше. Наоборот: каждая из сторон старалась склонить помогающего по хозяйству мальчика на свою сторону. Парню же оставалось лишь широко открывать свои красивые синие глаза и кротко кивать на все услышанные доводы. Те доводы, что в дальнейшем кукла использовала против самих говоривших. Меньше чем за год по неизвестной причине раскол достиг своего предела: бывшие братья по оружию стали видеть друг в друге врагов. Предателей самой идеи школы Сенджу. Почти в такую же ночь, как и в ту, когда миловидный юноша появился на пороге, в здании школы Сенджу разгорелась настоящая битва. Окончательно разделившись на два лагеря, не смогшие прийти к компромиссу учителя и их ученики обнажили мечи друг на друга. Безумная кровавая вспышка окрасила стены школы, бьющиеся на смерть люди сражались даже под проливным дождём во внутреннем дворике. И за всем этим кровопролитием из тени предварительно запертой комнатки наблюдала кукла. В жадно открытых, остекленевших синих глазах читалось непередаваемое довольство происходящим. Ведь никто, никто из этих глупцов — даже великие и опытные мастера оружия — не смог разглядеть в его внешне безобидном существе ядовитую змею. Стоило взгляду зацепиться за свежие брызги крови, как уже знакомое тёплое, тяжёлое и гудящее ощущение растеклось по телу юноши, оседая в груди настоящим злорадством. От напряжения скулы на бледном лице выступали слишком отчётливо, делая появившуюся довольную улыбку ещё более жуткой. Неужели он правда смог добиться такого результата? Он? Он, что одними словами и небольшими хитростями смог настроить всегда близких людей друг против друга? От осознания этого факта волна покалывающих мурашек прошлась по его телу. Речь — вот то оружие, что намного опаснее чего-то материального. Колкими словами он разжигал в душах возмущение, лестью же или несправедливой ложью подначивал представителей школы внимательней присматриваться друг к другу. Не доверять. Стоило рассвету на горизонте вспыхнуть алым, как кукла вышла из своего надёжного убежища, где она пережидала события прошедшей ночи. Внутри самой школы, на полу, прислонённые к стенам, перекинутые через лестницы валялись обезображенные трупы ещё вчерашних друзей и соратников. Их лица были перекошены в предсмертных гримасах: выражения злые, ожесточённые. Из-за чего они так бесславно погибли? Никто из учеников школы Сенджу уже не сможет дать ответ на этот вопрос. Кукла вышла во внутренний двор, с живым интересом рассматривая неподвижные тела на земле. Опьяняющее чувство счастья в мгновение вскружило голову юноше, и он, подняв голову к небу, искренне рассмеялся, плотно зажмурив глаза. Начало его мести было положено. Школа Сенджу была полностью уничтожена. Выходя за пределы территории школы, юноша, не оборачиваясь, бросил подожжённую сухую траву на деревянные доски забора. Новость об полном крахе одной из школ Райден Гокаден потрясла едва ли не всю Инадзуму. Ни одна живая душа не знала о тех внутренних конфликтах, что царили в последнее время внутри школы Сенджу. Кем-то убитые люди, а тем более их обезображенные огнём трупы едва ли могли поведать хоть толику информации о том, что же случилось на самом деле. И хотя вкус успеха подгонял не медлить, вызывал необузданное желание отправиться в новую школу, юноша решил на несколько лет затихнуть. Нельзя было допустить, чтобы его появление в школах связали с их упадком. Чем больше времени пройдёт, тем естественней будет казаться, что всё происходящее вызвано не искусственной причиной. Тем более, что торопиться ему было не к чему. За все те годы, что прошли с момента пробуждения, кукла ни капельки не поменялась в лице. Кожа была всё такой же мягкой и гладкой, рост его не изменился ни на миллиметр. Он был обречён быть идеальным вечно. Основная задача — поиск сердца — не исчезла, но немного отошла на второй план. Всё-таки пути достижения этой цели были неясными и расплывчатыми. Чего не сказать о конкретных пяти школах. Четырёх оставшихся, если быть точнее. Спустя несколько лет ровно таким же образом пала школа Хякумэ — в этот раз ещё быстрее, чем в прошлый. Юноша с завидной скоростью оттачивал мастерство своей речи, умение одними словами давить на болезненные, открытые точки. В сердца людей начали закрадываться сомнения — неужели то, что школа Хякумэ повторила судьбу школы Сенджу один в один — простая случайность? Оставшиеся школы удвоили, утроили охранные патрули, ужесточили дисциплину, чтобы ни один вооружённый враг не смог прокрасться на их территорию и устроить настоящую резню. Внутрь школы Кёсин мимо хорошо вооружённого блокпоста спустя время легко пройдёт очаровательный и беззащитный на вид юноша, нуждающийся в крове и защите. Удивительно, как долго в своём… В своей душе мог носить парень эту уже настоявшуюся, набродившую идею мести школам военного искусства. Другой давно бы бросил эту мысль, но ему… Некуда было спешить. Да и к чему — отыгрывание роли невинного мальчишки забавляла, вносила краски в вечную жизнь куклы. Глядя на лижущие языки пламени, стоило очередной школе рухнуть к его ногам, парень едва сдерживал злостный, глумливый оскал. Совсем скоро от некогда великого Райден Гокаден не останется и следа. Но, спустя время, почти полностью подорвав взаимоотношения между представителями школы Иссин, кукла неожиданно почувствовала… Скуку. Он столько раз повторял этот зазубренный сценарий, что отыгрывать его снова было уже просто невыносимо. Утомительно. Пожирающий душу пожар от желания мести потух, словно огонёк свечи накрыли фарфоровой чашкой. Прошло уже столько времени, что юноша потерял, забыл первоначальную идею — то, из-за чего он вообще начал рушить школы Инадзумы. Юноша делал это по некой инерции, и сейчас, осознав это, душераздирающее уныние камнем осело внизу живота. Лишь потому, что парню стало скучно, школа Иссин смогла сохранить частичку своих традиций, а школа Амэнома так и вовсе остаться целой и невредимой. И странник вновь двинулся путешествовать по островам, правда, уже и не зная, зачем он это делает. Куда бы он ни пошёл, ничто не могло вызвать внутри него положительный отклик. Огрубевшая, ожесточённая душа отказывалась воспринимать существующие радости. В пустой голове же осталась лишь самая главная мысль, дающая смысл каждый день вновь и вновь открывать глаза: Как же хочется возыметь собственное сердце. Каждый день юношу окружало множество звуков, запахов и различных событий. Но даже спустя более чем сотню лет он помнил лишь то немногое, что когда-то было для него дорого: запах влажного песка на побережье Назучи да тепло от рук людей, что некогда касались его в деревушке около горы Ёго. Слоняясь по острову Наруками, однажды парень словно по привычке пришёл в ту деревню, что когда-то давным-давно была его домом. Не дойдя до деревянного заборчика пару шагов, он остановился, поражённо глядя на тех людей, что жили теперь в до боли знакомых домах. Это были совершенно другие, незнакомые люди. Сколько бы юноша ни всматривался, но так и не смог найти ни одного знакомого лица. — Это всё из-за того, что я — кукла, — в который раз горько напомнил себе парень, по привычке испытывая злобу. К чему он её испытывал? Злился ли на себя, на своё происхождение? Или же на то, что человеческий век был столь недолговечным, от чего теперь все некогда дорогие ему люди были на другом свете? Может быть, когда-то давно в данной ситуации он был испытал светлую печаль, почувствовал бы благодарность за всё произошедшее в этом месте. Но ныне кукла попросту разучилась выражать эмпатию, которая была основой её существа. Возможно, если кукла сможет отыскать сердце, то… Она снова сможет ощутить что-то хорошее? Солнце приходило на смену луне, луна приходила на смену солнцу, а юноша так и продолжал жить и жить. Существовать. Пока однажды он неожиданно не почувствовал смутную… Усталость? Он не подозревал настоящую причину своего угнетённого состояния, но подсознательно испытывал страх — ведь раньше такого не было, в чём тогда дело? Да, сама кукла и правда могла просуществовать вечно, но лишь как оболочка. Органы и системы органов, созданные когда-то Эи, постепенно изнашивались, вынуждая куклу всё чаще отдыхать или дремать под лучами солнца. В поисках решения своей непонятно откуда появившейся проблемы парень отправился в столицу Инадзумы. Но вместо того, чтобы найти лекаря, по дороге юноша случайно наткнулся на… Театр. Вечерами здесь разыгрывали пьесы, состоящие из трёх актов — отличное вечернее времяпровождение. От нечего делать парень решил посетить это подвернувшееся по пути место. Амплуа, увиденное куклой в тот день, носило имя «Куникудзуши». По ходу повествования кукла поняла, что они — особы, строящие коварные интриги, а то и вовсе стремящиеся захватить власть в стране. Поражённый в самое… В душе что-то волнительно защекотало от странного рода чувств. Кукла поняла — это амплуа подходит ей как нельзя кстати. И тогда юноша твёрдо решил взять себе это имя — Куникудзуши. Кажется, раньше у него было иное имя, но то, старое и сложное, не вспомнить уже никому. Направляясь на окраину города, новоиспечённый Куникудзуши шагал по центральной дороге города. И тогда совершенно неожиданно он увидел Её. В груди что-то болезненно, трепетно и испуганно сжалось. Парень так и остался стоять на месте, мелко дрожа, когда мимо него прошла женщина с точно такой же длинной косой, как и у него самого. Где-то на глубине сознания Куникудзуши понимал — только что он видел не Её, а… Такую же болванку. Куклу. Ведь когда-то жрица Великого Храма Наруками раскрыла ему этот секрет Инадзумы. Неужели на её месте мог бы быть он сам? Он? А эта кукла ведь никогда и не имела в себе Сердце Бога, разве не так? Значит, эта кукла не испытывала тех чувств? Не была в том болезненном, невыносимом состоянии? Прошедшая мимо кукла была само совершенство — идеальная замена Электро Архонту. А как же он? — Молодой человек, с вами всё хорошо? — внезапно вернул юношу в реальность чей-то женский голос. Парень хотел что-то ответить, но только сейчас понял, что горло его душат страшные, волнительные хрипы. От бессильной ярости тело мелко-мелко дрожало, словно парень испытывал невероятный по силе озноб. Что-то мокрое защекотало ресницы, и он рефлекторно коснулся глаз пальцами. Слёзы. Это были слёзы — и как давно он в последний раз плакал, давая выход своим эмоциям? Кажется, больше века назад? Яростно вытерев мигом покрасневшие глаза, Куникудзуши бросился прочь из города, злясь на самого себя. Так вести себя на людях — какой позор! Быстро семеня по каменистым улочкам, юноша никак не мог заметить на себе пристальный взгляд некого мужчины, что выделялся среди местных жителей своим экзотичным, иностранным костюмом.