Хулиганы

Анна вспоминала и анализировала, если умела, и приходила к неутешительному для себя выводу. Вспомнила, как узнала, что ждёт ребенка и обрадовалась этому, побежала к Володе, а там… Ой, дура… Зачем Мишу к себе подпустила? Сразу сказала ему, что ребенок — её и Володи. Ответил, что ничего страшного, будет любить их обоих. Угу… Володю-маленького он невзлюбил, как только увидел: он был копией своего отца. Анна обожала эту кроху, не спускала с рук, за что на нее ворчала Варя, баловала, как могла, игрушки, книжки. Сын очень любил слушать сказки в её исполнении, играть с мамой. Регулярно спрашивал о папе… Папа… Любимый человек, которого она сама бросила и предала сына. А Володя первый предложил «командировку», по-сути, взял её вину на себя. Володенька… — осторожно погладила обожаемое лицо не менее обожаемого человека. — Только сейчас она поняла, КАК на самом деле любит Корфа. У Володи-маленького даже ямочки были как у папы. Только цвет глаз её, а взгляд — папин. Они очень много времени проводили вместе, а потом Анна вышла на работу, потому что Варя и дядя Гриша не могли уже работать так, как работали раньше, Варя работала на дому, это дало возможность быть с малышом. А сама девушка работала сначала в юридической фирме, но частые больничные не понравились начальнику, а Володя-маленький переставал плакать только у нее на руках, да и нее самой сердце было не на месте. Потом работала частным образом, как приглашенный верификатор. Сын рос, был практически безпроблемным ребенком, если бы не фамильное корфовское упрямство и молчание. Пыталась с этим бороться, даже казалось, что успешно. Но школа показала, что нет. И когда она упустила момент, что ее малыш не говорит о своих проблемах? Почему? Она старалась всегда с ним говорить… Господи, а что ей Володя скажет? На работе он не будет выяснять личное, а тут дома. Ладно, узнаем. Она согласна со всем, что он скажет. И что мать она хреновая, и воспитанием сына занималась не она, а Варя. И что о проблемах его не знает, и что запихнула сына в самую паршивую школу, прикрываясь близостью к дому, а ведь в школе даётся деткам база, база всего — и знаний, и взаимоотношений, и не интересовалась его делами там, веря словам учительницы, что все хорошо и гордясь его пятерками. Он ведь никогда у нее ничего не спрашивал. А когда, если она днями работала, действительно на двух работах? Варя вышла на пенсию, сидела в Двугорском, Анна помогала и ей материально. Да и мальчик рос, многие вещи «пролетали». В шесть лет научился чистить картошку, дядя Гриша показал, как пользоваться «экономкой», оказалось, безопасно для ребенка. Мог сам сварить себе сосиски и картошку. Если были пельмени, то и их… Ребенок, в шесть лет. Мамаша….А ты и довольствовалась?! На все вопросы: «сынок, как дела?», ответ неизменный: «все хорошо, как у тебя, что интересного?»… не хотел ее волновать. Любимый взрослый маленький мальчик. Теперь она хорошо понимала тётю Надю, которая всё равно называет старшего Корфа «мальчик мой». Тебя не смутило и не насторожило, что у твоего ребенка нет друзей? Хорошо, одного, но близкого друга? Мальчишки ведь всегда быстрее сходятся, чем девочки. Вспомни, и с Мишей, не к ночи будь помянут, и с Писаревым Владимир сошёлся быстро. С Серёжей они бы и до сегодняшнего дня общались, но Писарь уехал в другой город, его завертела другая жизнь. Получается, что видел Володя-маленький? Вечно работающую маму, которую не надо лишний раз грузить проблемами, только прочитанными книгами, похвастаться паззлами, друзей нет, в школе если не издевательства, то постоянные шпильки, боялся попросить что-то купить, потому что «дорого», Варя и Григорий на всех каникулах и выходных… Конечно, он ждал отца. Он ведь верил и надеялся, что папа ему и компенсирует и нехватку любви, и будет проводить с ним все время, что на выходных и каникулах они будут выбираться куда-то все вместе…. Поэтому он так и тянется к папе, поэтому так быстро нашел с ним общий язык, несмотря на то, что «замыкашка»…. Или это ты сама придумала и спряталась за этим словом, чтобы не видеть проблем и боли сына? Психолог-хренолог… По щекам текли слезы, но она их не чувствовала. Ты же сына едва не упустила. Или уже? — вздрогнула, ощутив теплую мужскую ладонь, вытиравшую влагу с ее лица. Корф притянул жену ближе к себе, практически на себя, одной рукой крепко сжал, вдавливая в себя, второй вытирал слезы. — Что случилось, любимая, — шёпотом, уткнулся губами в ее волосы, — что случилось? Девушка молчала, а слезы ещё активнее прочерчивали дорожки на ее красивом личике. — Анечка, родная моя? — положил жену на спину и внимательно смотрел в глаза: — Что случилось? Расскажи мне всё, я постараюсь все решить. Только не плачь, малышка, — покрывал ее лёгкими поцелуями. Терпеть не мог женские слезы, на душе начинали царапать кошки. — Ты что, из-за школы? Анечка? Из-за Мегеры? Ее больше не будет, сегодня одна контрольная и во вторник. И всё. Больше мы её не увидим. Ну табель, и всё. Это я сам всё сделаю. Не плачь, родная моя. — Я ничего не знаю о собственном ребенке?! Понимаешь, ничего…. А ведь считала, что знаю… Какая я мать? Дура отмороженная! — Анна! — строго, сел, облокотился на спинку кровати, сгреб жену в руки, держал крепко, смотрел изучающе. — Ты — прекрасная мама, умная, добрая, любящая. Любимая. Вовка тебя обожает. — Нет, Володь, ты не понял. Я ведь считала, что он все держит в себе, как и ты… А он тихо страдал, но не хотел меня напрягать. Он с тобой более откровенен, чем со мной… Я не ревную, я пытаюсь анализировать… он только с тобой получает то, что хочет. Ты ведь тоже своими делами не делишься… Тоже не хочешь меня напрягать? А внутри тебе плохо, да? Но ты же Корф, так ведь?! «Я всё решу», да?! А я? Что я? Покупала то, что считала нужным, а не то, что хотел мой сын?! Он сам себе придумал объяснение — «дорого», у него нет друзей, его унижали в школе, а я ничего не знала. Все пять лет! С тобой он более открыт. Хорошо, пусть он «папин сын», но мне он не доверяет! Ты можешь с ним поговорить, а для меня у него отговорка «все хорошо, мамочка», и я это проглатываю?! Спасибо, что от Репнина сбежала, хоть тут его не мучала! Знала, что ему меня не хватает и где я была?! На работе! Ребенок папу ждал, как чуда, он на все праздники тебя заказывал, а я ему лапшу на уши вешала. Он же не виноват. У него мама сволочь последняя?! Глаза Корфа подозрительно сузились и стали полностью черными: — Не смей! Поняла?! Не смей даже думать так, не то что вслух произносить?! Я БЫЛ В КОМАНДИРОВКЕ!!! Я! — перевёл дыхание, понял, что напугал Анну, успокаивающе гладил. — Прости. мы же обо всем договорились…. Да, Вовка не рассказывал о своих проблемах тебе, скорее всего, потому что хотел приходить домой и чтобы тут было хорошо: уютно, комфортно, в первую очередь морально. Ведь если рассказать — это пережить заново. А он не хотел. Хотел приходить в свой мир, где его любят, оберегают, где он может получить то, что ему нужно, чего не хватает — твоей ласки, любви, внимания. — на этих словах жена хмыкнула, хотела насмешливо, получилось со всхлипом. — Да, любимая, да. Да, нам всегда кажется, что мы недодали, но мы дали все то, что могли в тот момент. Да, ты вкалывала на двух работах, да, мальчик рано понял, что не нужно женщину заваливать своими проблемами, да, не было меня, который мог бы ему посоветовать, как лучше избегать конфликтных ситуаций. Он сам научился. Анют, родная, мы все изменим, слышишь? Мы вместе, мы все исправим. Он и мне бы ничего не рассказал, но очень хотел показать всем в классе, что у него есть отец. Постеснялся сказать просто так, мол папа зайди в школу, рассказал, как есть. Подумал, раз проблем в учебе нет, то я могу и не прийти. И рассказал. И отлично. Мы все исправим. Найдем ему хорошую школу, не обязательно хвататься за гимназию, поговорим с ребенком, поищем ещё. Мы же до конца друг друга пока не знаем. Это Надюша за биологию, но мы не знаем, насколько ему зайдет. Да, ему нравится, но это книжки читать, а связать с этим свою жизнь? Или будет как хобби? Он только в пятом классе. Может ему языки больше понравятся, или право, или рисование? Сегодня отсыпной, я завезу его и привезу обратно, потом устроим домашние посиделки, попробуем поговорить. Пацан ведь только пятый класс закончил, считай. Может мы торопимся? Надо все обсуждать. И прекрати, пожалуйста, винить во всем себя. Хватит. Это в прошлом. Дальше — счастливое будущее. Вместе. — Ты тоже от меня скрываешь свои проблемы и свою боль? — тихо спросила Анна. — Нет, любимая, нет. Я просто стараюсь их решить так, чтобы не тащить домой, — улыбнулся. — Так, который час, я за сыном не опоздаю?.. Ой, только семь. А контрольная в 10.10… Надо вставать, завтракать и забирать ребенка. Да, я хочу ещё детей. — смотрел в любимые глаза. — Я тоже. Завтра возьмёмся за решение вопроса? — Как скажешь, только для начала вытираем слёзки и выбрасываем глупости из головы. — улыбнулся и встал, — пора завтракать. — набрал смс сынишке: «Доброе утро, сын! :) Когда проснешься, перезвони, пожалуйста. Любим, родители». Звонок раздался сразу же: — Пап, привет, я уже не сплю. — Привет, Володенька, — улыбнулся Корф. — Тогда тихонько собирай вещи, я через полчаса за вами заеду. — Успокойся, Володя, — раздался голос Бенкендорфа. — В течении часа все мы будем дома. Ждите. Контрольная в десять. Время есть. Вчера все повторили. Спи ещё. — Хорошо, уговорил. Как Надюша? Ждём. — Всё нормально, — прорезался мягкий голос тёти, — не волнуйся. На контрольную кроме себя что-то нужно? — Нет, — все услышали голос Володи-маленького, — только я и ручка. — Я привезу и тебя, и ручку, — широко улыбнулся Корф, — и заберу сразу же. Но сначала контрольная! Всё, ждём, целуем. — И мы вас, — откликнулась Надя. Владимир повернулся к жене, лег обратно на диван. — У нас есть время, — не переставая улыбаться произнес муж. — Завтра. Пожалуйста, потерпи немножечко совсем. — Я постараюсь.- кивнул головой и начал целовать жену. — Я люблю тебя. — И я тебя. — Все, завтрак. Потом контрольная. — Я с тобой. На кухне готовили завтрак и сразу же обед. — Анют, я предлагаю после школы погулять, а потом действительно устроить пижамную вечеринку на диване. Еда есть, десерт возьмём. — А Надюша согласится? — Лежать на диване в пижаме и кушать? А почему нет. Нет, может у Саши другие планы, я не против. Просто Надюшка самая опытная из нас. — Давай, я согласна. Только не мусорить. — Сегодня намусорим, завтра уберём, — хитро улыбнулся Корф. — Так, завтрак. — услышали открывающуюся дверь, — О, а вот и наши, вовремя. Выглянули в коридор, к ним подбежал Володя-маленький: — Мам, пап, я соскучился, — обхватил обоих родителей своими ручками. Владимир прижал к себе жену и сына. — Мы тоже, родной, мы тоже. Так, мыть руки за стол, пока не остыло. — А мы уже завтракали, — испуганно-растерянно проговорил мальчик. — И ты откажешься от папиных фирменных сырников? — с улыбкой спросила Надя. — Я точно нет. Значит, мне достанется больше. — быстро чмокнула обоих Корфов в щеку и пошла мыть руки. — Может, ты мне хоть компанию составишь? — В любом случае, шагом марш мыть руки, — хмыкнул Александр Христофорович. — Са-аш, — улыбнулась Надя, — не пугай ребенка. После завтрака Володя-маленький повторял материал. Надя вошла в комнату племянника: — Покажи мне, пожалуйста, свой шов. После твоих резких движений. — Надюш, честно, все хорошо… — Вот и отлично, я просто посмотрю. Чего бояться, если все хорошо? Владимир послушно лёг, женщина внимательно осмотрела, покачала головой, когда увидела воспалившиеся края шва: — Володя-Володя, взрослый мальчик уже… — смазала противовоспалительным, туго обмотала бинтом. — Чтобы о себе помнил. — Парень согласно кивнул. — Расскажи мне лучше, как ты подполковнику Рыбкину умудрился и руку вывихнуть, и трещину в позвоночнике заделать? Без следов побоев? — Вот мне это тоже очень интересно, — раздался чуть насмешливый голос полковника от дверей. — Нечего было на меня прыгать сверху. Шли себе с Писарем спокойно к машине, тут бац — дышать нечем. На меня откуда- то тело упало. Хорошо, что на ногах устоял. Ну, я на рефлексах и перекинул его через себя. Руку уже тоже на автомате. Вы же не забывайте, что спецназ многое на подкорке и рефлексах оставляет. Вот он и упал с высоты моего роста. Нападение при исполнении, между прочим. — А мне ты сказал, что оцарапался, когда оступился, — с лёгким упрёком проговорила Анна. — Анечка, родная, я же правду сказал, после того, как я его скрутил, а Писарь «браслеты» на нем щёлкнул, я пошел вперёд, не заметил ямку, оступился и рожей о забор. Надеялся, что за бородой не видно будет. — И это кто-то мне все утро говорил про открытость, — заметила жена. — Я и есть открытый. — Анечка, — грустно-ласково заметила Надежда Николаевна, — это Корф. Если он не считает нужным что-то говорить, он не скажет. Таков уж характер. Всё будет носить в себе. — встала и подошла к мужу. — Всё, везите ребятенка в школу. Потом погуляете? — Наверное, — кивнул Корф, — да, мы планируем вечером пижамную вечеринку на диване со вкусненьким. Очень надеемся, что вы с нами. Будем с младшим Корфом давать клятву ничего от вас не скрывать. — На счёт вечеринки мы за, — отозвался Бенкендорф, переглянувшись с женой. — А на счёт клятвы не спеши. Продумай всё. Ладно, мы отдыхать. — Хорошо, если что купить — в смс. *** Корф припарковался напротив школы, возле кафе. — Вов, у нас есть ещё время, хочешь, можем зайти, взять горячий шоколад? Перед контрольной самое оно? — А можно после контрольной? — Боишься забыть, что учил? — усмехнулся отец. — Просто после контрольной вкуснее. Ведь или сейчас, или потом, потом вкуснее. — Тоже да, но мы ведь можем и сейчас, и после контрольной, но с учётом обеда. — Можно дважды? — с искренним удивлением спросил Володя-маленький. — Конечно, идём? Заняли столик, каждый наслаждался своим: Владимир — кофе, Володя-маленький — горячим шоколадом. — Вов, давай договоримся: в семье можно практически всё, но только после всеобщего обсуждения. У нас нельзя только требовать. Я куплю все, но если мы обсудим и поймём, что это необходимо и мы вкладываемся в бюджет. Нам предстоит ещё освежающий ремонт в трёх комнатах, поэтому пока не сильно трынькаем. Выберете с мамочкой обои, мебель, тогда будем лучше ориентироваться. Да, например, что-то сегодня может быть для нас дороговато, но если мы поймём, что это нужно, мы отложим денежку и купим, хорошо? В любом случае, мы всё проговариваем и обсуждаем. Это не значит, что нужно покупать плохое, только потому, что хорошее дорого. Пусть лучше дорого, но качественно. И не требовать с истерикой. Хорошо? И от двух чашек горячего шоколада наш бюджет не оскудеет, разве что попа слипнется. Но, ведь иногда можно? — подмигнул мальчику. — Будем делать ремонт? Мебель мне не нужна. Мы же на той остановились. Спасибо большое! Я понял. Я уже всё. — Я помню. Тогда идём, как раз пять минут до конца урока. Только я ещё кофе с собой возьму. Корф прогуливался по коридору школы, ожидая, пока сын напишет работу, осматривал здание, стены, потягивал кофе. Пытался понять, куда девались деньги, которые родители сдавали в фонд класса, отдельно в фонд школы. Плюс государство тоже финансирует учебные заведения. Ответ не нашел. Зато к нему прилетело сообщение от Сашки Романова: «Володь, мама нашла две неплохих школы недалеко от вас, но не совсем рядом с домом. Вот ссылки. … И есть недалеко от нашего офиса лицей, для наших сотрудников. Насколько вы захотите? Вот ссылка … В общем, думайте, решайте.» «Спасибо большое! Будем читать и думать. Время ещё есть. Главное, уйти отсюда». «Давай парнишку к нам на лето? Н. тоже, они с мамой будут болтать, и под присмотром будет. Мама у нас опытная». «Спасибо за предложение, но это она сама будет решать. Может мы их к Варе отправим.» «Наша дача ближе к городу, чем ваша. Если, не дай бог, что» «Понял, подумаем, спасибо!» «Не за что, расслабься, все свои. Хорошего дня!» «Спасибо, взаимно». Затем написал сообщение тёте и жене. Надя с Бенкендорфом гуляли недалеко от дома, с Анной договорились встретиться в центре. *** После второго завтрака и прогулки Бенкендорф уложил жену спать. Сам заснуть не мог, перегрузка дала о себе знать. Надю удалось отправить к генералу, Шура, жена Романова, была единственной относительно близкой подругой его жены. Хотя никаких подруг у нее никогда не было. Он сам заменял Надюше и мужа, и любовника, и лучшую подругу. Им больше никто и не нужен был, кроме Володьки. Если бы не эти два с половиной года. Но с Шурой они хоть как-то общались, всё-таки мужчины дружили. Когда на работе появлялся хоть малейший риск для родных следователей, то их отправляли в дом к генералу. Это была практически крепость: пуленепробиваемый забор, вооруженная до макушек охрана. Конечно, Корф сразу отвез туда малого, он сам поздно вечером привёз туда любимую, еле уговорил. А сам вернулся на работу. Бунт в СИЗО, два нападения на Корфа за два дня, повторные допросы задержанных, банда Рыжего и сам Рыжий. И это все за почти 50 часов…. Пар из ушей шёл у всех: и у оперов, и у экспертов, и у Корфа с Анной. Аня наотрез отказалась ехать в «крепость», сказав: «Я должна встретить мужа дома. Я его жена». Надюша теперь спала, ей и малышу вредна такая нагрузка, а она по привычке работала как всегда, стараясь помочь ему в первую очередь, правда, делала перерывчики. Поэтому Володькино предложение с пижамной вечеринкой оба приняли с удовольствием. Он не позволит ей драться подушками, а вот просто валяться и общаться — пожалуйста. Улыбнулся. Провел осторожно пальцами по лицу жены. Надо будет мягко поговорить с ней о самосохранении. Аккуратно поцеловал, боясь разбудить. Смотреть на Надюшу он мог вечно. Не на огонь и воду, а на собственную женщину. — Ты чего не спишь? — Надя открыла глаза, увидела рядом мужа и улыбнулась. — Тобой любуюсь, — искренне ответил Александр. — Как вы? Сок? — Мы хорошо, а рядом с папой — прекрасно. Ты совсем не спал? Может тебя уколоть? — Немного подремал, не волнуйся. Я не хочу, ещё подсяду, без укола не смогу вообще заснуть. — осторожно поцеловал Надю. — Третий завтрак? Или ранний обед? — Можно, в виде твоего поцелуя, желательно с добавкой, — улыбнулась. — Всегда, точно в порядке? — Да. Поцеловал любимую, перешел на шею, с трудом оторвался, запах любимой действовал на него как валерьянка на кота: — Надюш, если что — говори сразу. И битва подушками отменяется и запрещается. — Я и не собиралась. Главное, вы все рядом, пижама, подушка и сок. — взяла его лицо в свои руки, притянула к себе, его руки нырнули под ночную рубашку, гладили тело, отдельно остановились на животике. *** Едва прозвенел звонок, из кабинета выбежал Володя-маленький и практически врезался в отца, который стоял ровно напротив двери: — Папа! — крепко прижался, Владимир прижал его в ответ к себе. — Ты тут. — Что случилось? — присел перед ним на корточки и внимательно смотрел на ребенка. — Я теперь всегда рядом. Я никуда не денусь. Идём гулять? — Идём. А куда? — Кушать будешь? — Нет пока, я же перед школой поел и горячий шоколад тоже. Ещё же не обед? — В принципе, да. Только одиннадцать. Идём, всё? Тут ничего больше? — Нет. — Тогда в машину, оттуда наберём мамочку и подхватим. Анна и Владимир прогуливались по аллеям любимого парка, Володя-маленький отбегал вперёд, потом возвращался к ним, крепко держал обоих за руки, потом опять отделялся, катался на качелях, опять держал за руки. — Анют? Не молчи, пожалуйста. — Я просто убеждаюсь в своих словах. — А я в их ошибочности, — мягко возразил Корф. — Ты слишком много работала. Сейчас гораздо меньше, есть время на прогулки, вот ребенок и радуется. Да и контрольную написал, грех не радоваться. Анечка, а Вовка умеет кататься на велосипеде? — В деревне катается, там старый велосипед, ещё времён молодости дяди Гриши, он его под Вовкин рост переделал. А что? — Я думаю купить ему велик в подарок. Он как-никак пятый класс заканчивает, с отличием, между прочим. И нам тоже. Будем делать семейные выезды на природу. Вместе со всем снаряжением. — Ты уверен? — Против? Хорошо, не настаиваю. Но хоть какое-то движение. — Нет, не против. Рассуждаю. Возле дома есть велодорожки, будет где покататься, вокруг забор. Я согласна. — Надо будет поговорить с ним, может не согласиться. Может на спорт его отдать? — Я уже думала. Может на плавание? Но кто его будет забирать? Если школа рядом, то плавание не факт. — Про школу дома. Тем более, у нас есть Надюша. — Надюше будет скоро не до этого. Особенно на последнем месяце и потом. — Значит, ты. Ты же не сутками работаешь. И не будешь. Я ещё раз поговорю с Сашей, чтобы ты не сидела весь рабочий день в офисе. Будешь приезжать только на допросы. — Володя… — Что, родная? — Ты переведешь меня на полдня? — Формально? Нет, но я буду звонить тебе, когда ты будешь нужна на работе, а не сидеть в кабинете есть работа или нет. Нам с сыном ты необходима всегда. Давай продумаем, что нам нужно для вечеринки? — Пижама и что-то вкусненькое. И ананасовый сок со сгущенкой для Надюши. — Давай где-то сядем на обед, заодно позвоним Надюше и обсудим, что взять. А где Писарь? — У Кости Романова. — Понял. Пьянствуют, скорее всего. *** Надя лежала в объятьях мужа и ощущала самой счастливой. Его руки ласково гладили ее скользкий животик. — Как вы, родные? Я совсем замучил? — Нет, Саш, все отлично. Так хорошо лежим, что вставать не хочется. — А надо вставать? Пока лежим. Я не навредил? — Нет, хороший мой, не волнуйся. Всё под контролем. — Когда на анализы или к врачу? — Во вторник анализы, в среду врач. — Анализы на дом, не спорь. Врач, в смысле кресло? — Не спорю, Саш. В смысле УЗИ. — УЗИ? — оживился Бенкендорф. — Нет, Саш, пока рано, просто проверка развития плода. — В любом случае, я с вами. Скажи мне только заранее, я Вовку вместо себя посажу на это время. Надя натянула на себя плотнее руки мужа, тот понял и прижал максимально к себе: — Холодно? Замёрзла? — Нет, просто уютнее. Саш, я …., — замялась. Бенкендорф осторожно и крепко привлек к себе любимую женщину, накрыл ее плечи и руки своими, взял ее руки в свои, положил их на ее животик, прижался губами к ее ушку: — Я тоже. Я не могу это сформулировать, но я, честно, испытываю тоже самое. Уже тридцать три года, пять месяцев, две недели и пять дней. Я никогда тебе этого не говорил. Я очень сильно тебя люблю. Но это не выражает всего того, что я к тебе испытываю. И я действительно очень боюсь, что однажды ты от меня уйдешь. — Глупый, — еле слышно прошептала Надя. — Ты моё всё. Ты и Мандаринка. И Володька. Мне нужно быть просто рядом, пусть молча, но рядом. — Всегда. Если бы ты отказалась со мной работать, этой команды бы не было. Я это сразу сказал Романову. — Глупый, пусть не мой, но я бы тебя видела. Была бы просто рядом, — в глазах заблестели слезы. — Надюш? Ты что, родная моя? — посмотрел с боку в лицо Нади. — Господи, я твой и только твой, слышишь?! У нас штампы в паспорте, хоть они ничего не значат. Но для меня всё значишь ты. Ты и ещё раз ты. И Мандаринка. Прости меня. Надя повернулась на бок, Александр Христофорович тут же накрыл ее пододеяльником, в квартире было тепло, но всё же, положил на себя и целовал. У обоих завибрировали телефоны. Пришлось сесть, полковник быстро протянул жене ее аппарат. — Надюш, что у тебя, родная? — Врач. Напомнил про анализы, пишет, если они будут нормальные и самочувствие тоже, то к нему через неделю можно… — задумчиво, — и правильно, это тринадцатая будет, к нему на четырнадцатой… Да, скорее всего. Если все будет у нас хорошо, то сдадим только анализы и всё. У тебя что? — Надюшка, Солнышко, а можно попроще для вашего папы-дуболома? Я сейчас ничего не понял, — растерянно проговорил Александр Христофорович. — Саша?! — возмущённо воскликнула женщина. — У нас самый лучший папа! Отличный! — надулась, но хитро наблюдала за мужем. — Надюш? — Бенкендорф сел рядом. Жена не реагировала, но он заметил ее лукавство. -Надюш? — шутливо и мягко ткнул ее пальцем в предплечье. — Надюш? — вновь палец и тут же поцелуй. — Наш врач разрешил на этой неделе сделать только анализы. Если они и мы будем хорошо себя вести, то к нему в следующий понедельник–вторник. Я просчитала сроки, поняла, почему он так сказал. Согласна. — Угу, — серьёзно кивнул Бенкендорф. — Точно? Так точно можно? — Да, не переживай. Так даже лучше. Лучше видно будет. А если наша Мандаринка захочет, то мы даже можем попробовать узнать, кто у нас. Но это может быть ещё не точно. — Мандаринка, — расплылся в улыбке Александр Христофорович, — для того, чтобы узнать кто у нас, надо покормить и мамулю, и Мандаринку. — поцеловал ее животик. — Что вы будете? — Манку на молоке и ананасы. Пожалуйста. — гладила волосы мужа. — Всё, что захотите, родные мои. Отдыхай, я на кухне. Да, а разве манку можно делать не на молоке? — Да, на воде. — Да? Ой, бр-р-р… — встал и отправился кашеварить. *** Корфы сидели в кафе и болтали обо всем подряд: — В общем, сына, папа не был пай-мальчиком в школе, — усмехнулся Владимир, — в этом вопросе ты у нас в мамочку. — Ой, да ладно! — смутилась Анна. — А разве нет? Тебя обижала Полька в классе, и ещё была кудрявая такая, не вспомню уже… А ты никому не сказала! Пока я сам случайно не увидел, — Корф-старший начинал заводиться, — как они тебя за косички дёргают! — Володя, успокойся, пожалуйста, — Анна гладила его огромную руку, — это всё в прошлом, школу мы давно закончили, эти тоже давно не появлялись в нашей жизни. Всё в порядке. — Полька и не появится. — Владимир сделал глоток чая, Володя-маленький с любопытством наблюдал за родителями. В какую-то секунду начал ещё больше гордиться отцом, что он защищал и защищает маму и его. — Попалась вместе с мужем. Так что, она наказана за всю боль, которую тебе причинила…. Так, меняем тему разговора. Давайте о позитивном. — Давайте, — тихо кивнула Анна. — Какие планы на вечер? Что нам купить нужно? — Мам, а почему ты ничего папе не говорила, когда тебя обижали? — со свойственной детям непосредственностью спросил сын. — Он бы защитил, да, пап? И тебя бы никто не трогал. — Потому что, папе и так попадало за драки. Тем более, что я никогда не обращала внимания на них. Ты же тоже мне не рассказываешь о своих проблемах. — спокойно заметила Анна. — Я о них узнала, только когда ты пришёл с уничтоженной курточкой домой. Спасибо, что хоть вину на себя не взял, и то, это потому что папа в школу зашёл и всё понял. — едко продолжила мама. — Ну, мам… — протянул Володя-маленький. — Это мои проблемы, и я не хотел тебя грузить. Я бы их сам раскрутил. — Да? А я зачем? Чтобы кушать готовить и стирать? — девушка начала заводиться, у мальчика в глазах заблестели слезы. — Я понимаю, что я блондинка, но это не означает, что со мной только о собранных паззлах нужно разговаривать! Корф внутренне метался между обоими, в результате приобнял жену одной рукой и начал успокаить на ушко, а сына привлек к себе другой. — Анечка, любимая, успокойся, всё хорошо. Не плачь, родная. Мы ещё об этом поговорим подробнее. А сейчас у нас пирожные, а потом магазин. О, Надюша… так, они гуляют, …. Она предлагает встретиться и вместе сходить в магазин. — Хорошо, мы согласны, — кивнула Анна. — Но вечеринка состоится при одном условии: вы оба пообещаете мне ничего от меня не скрывать. Я не буду ругаться, но я должна знать. Просто знать. Кажется, я немного прошу?! Оба Корфа — старший и младший переглянулись и ответили хором: — Обещаем, честно! — Честно, мам, — кивнул серьёзно Володя-маленький. — Только не надо плакать, хорошо? — Уговорил, — усмехнулась девушка. — Так, доедаем, и в магазин. — Тогда нам надо заказать горячий шоколад сейчас, чтобы его приготовили. — откликнулся Владимир и подозвал официантку. К ним приближалась девушка с весьма пышными формами, которая вела активную стрельбу глазами по главе семейства. — Будьте добры, — ледяным тоном произнес Владимир, нам три горячих шоколада: два с орешками и один с маршмеллоу. — повернул голову к жене, тон сразу стал нежным, — любимая, ты пирожные выбрала? — Я пас, если хотите — берите. — настроение Анны окончательно упало ниже плинтуса. — И три пирожных «Рафаэлло». Спасибо. — Может…. — Спасибо, — подчёркнуто холодно ответил клиент. Официантка ушла, забрав с собой грязную посуду. Владимир ответил тёте, согласовали время. — Так, у нас ещё максимум час. — Корф спрятал телефон в карман. — Вов, посиди тут пять минут сам, хорошо? Мне нужно с мамочкой пошептаться? Анна удивлённо посмотрела на мужа. — Конечно, пап! — кивнул ребенок. — Мы быстро, но если принесут, начинай без нас. — взял жену за руку и практически вытащил на улицу. Взял ее лицо в свои руки. — Анют, ну что случилось? Девушка молчала и не подняла глаза на Владимира. — Анют? — помолчал.- Анечка, любимая моя…. Мы же договорились не молчать… Мы с Вовкой пообещали обо всем говорить и мы будем это делать. Сначала со скрипом, а потом привыкнем и начнем заваливать тебя всем-всем. — Реснички супруги дрогнули, но глаз не подняла. — Анечка? Господи, Анют, ты что ревнуешь? Родная моя, хорошая? Ты что? Я люблю только тебя. И Вовку с Надюшей. Не ревнуй. Никогда, пожалуйста… — понял, что слова не помогают, поцеловал любимую капризулю. Анна уткнулась в плечо мужа: — Прости, … Я вроде бы всё понимаю, но… — Всё нормально. Только не ревнуй. Из всех женщин мне нужна только ты. И Надя. А эта… даже не знаю как назвать, только и хотела, что испортить настроение. У нас же официант парень был, а тут это… Женщина-гора. Может, кому-то и нравится, но не мне. Мне нравишься ты. — поцеловал ее затылок. — Идём? А то ребенок там один, волнуется. — Идём. — отстранилась, взяла парня за руку. — Анютка, точно всё хорошо? Или перенесём вечеринку? — Всё отлично, ты и сын рядом. Горячий шоколад на столе. — улыбнулась. — Идём. И ничего переносить не будем, когда ещё такая возможность появится? Зашли в кафе, Владимир помог жене сесть. Анна искренне улыбалась. — Тем более, что завтра тоже отсыпной. Саша написал. — Корф сел рядом. — Как шоколад? — спросил у сына. — Вкусный, спасибо! А как ты понял, что я буду с маршмеллоу? — Профессиональный секрет, улыбнулся отец. — Добавку будешь? — Нет, спасибо. А то точно слипнется… тем более, что я ещё этот не допил. Горячий очень. — Тогда ждём, пока остынет. А пирожные как? — Вкусные. — М-м-м, действительно вкусные. Может возьмём домой? Анют? — Вкусные, и орех настоящий, а не тесто. Я согласна. — Я сейчас у Надюши спрошу. *** Надя зашла в ванную комнату, привела себя в порядок, внимательно осмотрела себя и тихо улыбнулась, проведя осторожно ладонью по животику — практически незаметный, но уже проявляется. Их Мандаринка растёт. Постепенно, потихонечку… Вытерла слёзы. Их Русланчик тоже был компактным. Правда, токсикоз у нее был гораздо меньше. Так, хватит. Русланчик был и есть. С ними. А сейчас — Мандаринка. Надо зайти в аптеку. К растяжкам на этом сроке она была не готова… — Надюш, — раздался голос Бенкендорфа за дверью, — родная, ты в порядке? Быстро запахну́ла халат и открыла дверь. — Да, Саш, не волнуйся. — улыбнулась. — Я всё, теперь твоя очередь. — Ты точно в порядке? Может останемся дома? — Саш, мы отлично, не волнуйся. — поцеловала мужа в щеку и пошла в комнату. Открыла шкаф и сосредоточенно изучала его содержимое. Увидела серое платье-балахон, вынула, приложила к себе, поняла, что подходит. А ведь это и гардероб менять. Усмехнулась. Правда, надо перебрать шкаф, любимый мальчик плотно забил его разной одёжкой, в том числе и платьями разных фасонов. Надо изучить. Бенкендорф обнял ее со спины: — Точно в порядке? — тихо. — Абсолютно, — улыбнулась ещё шире, повесила плечик на дверь шкафа и повернулась лицом к мужу. — Ты даже побрился? — Да, решил не царапать ни тебя, ни Мандаринку. — усмехнулся, но смотрел внимательно. — Всё отлично, просто наша Мандаринка растёт потихоньку, становится слегка заметной. — Да? — тихо, голос дрогнул, в глазах счастье. — Идём, покажу. — завела мужа обратно в ванную комнату. Провела его ладонью по животику. — Пока ещё совсем-совсем мало. Но пресса уже практически нет. Уже есть Мандаринка. — Спасибо, любимая, — на ухо. — Это тебе спасибо, Сашка. Идём, пора собираться. — Идём. Ты оденешь вот это серое? — Да, не хочу, чтобы видно было. Потом этого не скрыть, но не сейчас. Не нравится? — Главное, чтобы тебе было удобно. Ты мне нравишься во всём. Холодно не будет? — Нет, оно плотное, плюс футболка. Сань, нужно будет зайти в аптеку. — Хорошо. — Саш, всё хорошо. Нужен крем от растяжек. Всё хорошо. — Я понял. — затянул ремень и натянул футболку. — Я же молчу. Надя повертелась перед зеркалом, проверяя заметность или незаметность животика. — Я слышу, поэтому и отвечаю на не заданный вопрос. О, Володя… Да, родной? Саш, пирожное «Раффаэлло» будешь? Ребята говорят вкусное. — Я всеядный. Смотри по себе. — Да, Володь, мы согласны. Хорошо, до встречи! Не спешите. Мы ещё не вышли даже. Нет, никуда. И я тебя. Сели в машину. Александр Христофорович удостоверился, что жене удобно. — Сок в бардачке. — Спасибо. Не переживай. Я всё скажу. — пристегнулась. — Саш, а давай в магазине возьмём и конфеты «Раффаэлло»? — Как скажешь, Наденька. — Саш? — Да, родная? — Саш? — Всё отлично. Просто я ничего не помню из Руса… — крепче сжал руль. — Саня, пожалуйста. Всё отлично. Мы тогда оба вкалывали. Да и Русик компактный был. Он не постепенно, как Мандаринка, а сначала аккуратно, а на середине срока повернулся и стал очевидным. Саш, ты сам сказал, нам надо отпустить. Отпусти, пожалуйста. — Надюш, наш алкоголь тогда сильно повлияет? — Нет. Я тогда два глотка сделала. Я уже говорила с врачом, он сказал, что всё нормально. — Слава богу. Врач — мужчина? — Да. Он ведёт, он и принимать будет. — Так можно? — Так отлично. Только не напрягайся. Мужик-гинеколог лучше, чем женщины. — Да? — Да. У женщин реакция: «чего орешь? Всё рожали и ты родишь». Это я ещё мягко. С мужчиной легче. Я тогда в палате с девочкой лежала, ей её врач даже обезболивающие не дала, хотя можно было…. Ладно, всё. Да, Сань, нам нужно будет всё просчитать. По финансам. — Не понял? Моя квартира лежит на депозите уже больше десяти лет. Что, не хватит? — Надеюсь, что хватит. Поэтому и говорю, что надо просчитать. — Всё просчитаем, не волнуйся, Надюша. Я два года не всю свою зарплату даже тратил. Она полковничья, повышенная. Так что, я думаю впишемся. — Ведь ещё и ремонт. Володя собирается освежать комнаты. Он сам всё не потянет. — Я знаю. Мы с ним говорили об этом. Мы всё делаем в складчину. Ты пока выбери обои, кроватку, что там ещё надо. — Хорошо. Сань, а что с моей квартирой? — А что ты с ней хочешь? Давай мы сейчас просчитаем самое главное, а это оставим на потом? — Я думаю, может ее продать? — Зачем? Пусть будет. Хоть какая-то недвижимость и отдельная квартира. Как показывает практика, она очень нужна. — Нет, я не хочу больше так. — И не надо. Ты думаешь тоже освежить? — Да. И сдавать, наверное. — Я понял, давай только всё это постепенно? Сейчас в приоритете ты и Мандаринка. — Как скажешь, Саш. Я согласна. — Ты присматривай обои и что нужно. — Хорошо. — Так, подъезжаем. А вон и Корфы… Бенкендорф припарковался, помог жене выйти. — Привет, молодёжь, — улыбнулась Надя. — Привет, — поздоровались хором. Надя взяла мужа за руку. — Может сначала погуляем? — предложила Анна. — Или вы устали? — Вы не устали? Мы дома были, спали-валялись. — Мы нет, — Владимир обнял тётю. — Ты как? — Отлично. И всё, успокоились. Давайте пройдемся, а в магазин потом, погода прекрасная. Спустя два часа зашли в магазин, Владимир взял тележку: — Так, берём всё, что хочется. Сегодня можно. Набрали фрукты, сладости, йогурты. — Я предлагаю взять светодиодные свечи, — заметила Надя. И не открытый огонь, и не люстра. — А давай. Безопасно и красиво. Тогда в отдел подарков? — спросил Владимир. — Да. *** Дома мужчины отправили любимых женщин отдыхать, а сами занялись подготовкой к пижамной вечеринке. — Дядь Саш, — Корфы перестилали постель, — ты с Надюшей говорил относительно ремонта? — Да, она сама об этом заговорила. — Вове понравилась та мебель. Её же можно немного освежить, перенести слева направо? — Ну да. Освежать ты как хочешь? — Бенкендорф понизил голос, — Я Надюше не говорил, там можно задом наперед поставить и расцветка меняется, в шкафу внутри сверху выдвижная задняя стенка. Потом покажу. — Понял. Надо будет девочек отправить гулять, а самим заняться. Вов, — Корф обратился к сыну, — ты этого не слышал и молчишь, хорошо? — Конечно. — Так, постель есть. Столик и тумбочка. — Я их вытер, и подоконник тоже, — отчитался мальчик. — Умничка, — улыбнулся Бенкендорф. — Я предлагаю нам с Надюшей тумбочку, вам столик. Вас больше. — А что это за разделение? Вам-нам? — удивился Владимир. — Я надеюсь, ты понимаешь, что ни в какой подушечной битве Надюша участвовать не будет. Только счёт вести. Она будет лежать. Чего каждый раз дёргаться? — Про битву согласен… ну да, так удобнее. Так, тогда в кухню, готовить-раскладывать. — Володь, а мы сок из багажника достали? — Да, дядь Саш. Посмотри в кладовке. — Угу. — А мы на кухню, да, Вов? Корфы подошли к двери, увидели свет, заглянули, обнаружили там Анну, раскладывающую по тарелкам сыры, фрукты, сладкое. — Анют? — Мама? А ты не спишь? — Нет, не сплю. Надюша тоже просто лежит. Так, забирайте, только не разбейте. Через несколько минут вся семья уместилась на кровати: Надя полулежала на муже и в его руках, который оперся спиной о спинку кровати, Владимир, головой на коленях Анны, свернулся калачиком и обнял сына. На тумбочке у спального места, подоконнике и журнальном столике стояли светодиодные свечи в формах сердца, гномиков, деревьев. — Забываю спросить, Володь, — усмехнулся Александр Христофорович, — какая ширина кровати? — Три на два с половиной. Я под заказ делал. Цель была в любом случае оказаться в постели. Пару раз промахнулся, поэтому делал под себя. Зато всем место есть. Могу дать контакты. — Надюш? — вопросительно посмотрел на жену. Она откинулась ему на плечо и посмотрела в глаза: — Ты считаешь? — Как тебе удобно? — Я подумаю. Что завтра делаем? — Отдыхаем, — улыбнулся Корф. — Отсыпаемся. Проводим день по назначению. — Я согласна, — мягко улыбнулась Надя и зарылась поглубже в любимые объятья. — Немного о грустном. Что со школой? Как контрольная? — Школа стоит, — вздохнул Володя-маленький. — Я только на контрольной был. Контрольная была лёгкая, я её за двадцать минут написал, три раза проверил, сдал. Сказал учительнице, что папа в коридоре ждёт, не отпустила, сказала ждать звонка. — Сынок, она права, — мягко заметил отец. — С урока уходить нельзя по правилам. А я всегда буду ждать, слышишь? — прижал крепче и поцеловал головку мальчика, — Я всегда рядом. А как ты оценку узнаешь? — А, — беспечно отозвался ребенок, — она передаст Мегере список фамилий и оценок, а та в группу родителям вышлет. — Угу. Понятно. — Вов, — нежность в голосе Нади зашкаливала, — а что тебе больше нравится в школе? Предмет, в смысле? — Если предмет, то все, если учительница, то история. — Хорошо, — кивнула, — спрошу по-другому, ты уже думал, кем хочешь стать? — Криминалистом, как Вы, — выпалил Володя-маленький. — Кого-то он мне напоминает, — насмешливо хмыкнул полковник. Жена осторожно толкнула его. — Потом, слава богу, на юрфак пошёл. Два любителя перепончатых и личинок в одной семье явный перебор. — Криминалист это не только перепончатые и личинки, — серьёзно отреагировал мальчик, — это экспертизы, исследования, улики… — Я знаю. — не менее серьёзно ответил дядя. — Может ты у нас по биологии пойдёшь? Или по компьютерной биологии? — И такая есть? — удивился Володя-маленький. — Есть, — подтвердила Надя, — компьютерная биология — одна из направлений биологии, использующая информационные технологии, методы компьютерного анализа и моделирования для исследований биологических процессов и явлений на различных уровнях организации жизни: молекулярно-генетическом, геномном, клеточном, организменном, популяционно-генетическом. — Ой, … — Володя-маленький удивлённо смотрел на тётю. — А Вы и это знаете? — Есть такое дело. — смутившись ответила женщина. — Ух-ты…. — Да??? — хором спросили мужчины. — Здрасьте, — кивнула Надя. — Ладно Корф, но Саш? Я пять лет назад по ней защищалась! — обиделась. — Это часть моей профессии! — То что ты защищалась, я знаю, — мягко говорил Бенкендорф. — Я думал, ты по биологии, раздел её какой-то… Я же деревяшка…- невесомо целовал ее пальчики. Анна спрятала улыбку в волосах мужа. — Нет, я тоже знаю, что ты защищалась и защитила кандидатскую, — кивнул Корф. — Но про компьютерную биологию я только сейчас узнал. — Эх, вы, — обиженно протянула Надя. Бенкендорф молча поцеловал ее в щеку: — Зато мы знаем главное: ты — гений, чудо. — Подхалим, — улыбнулась. — Ладно, дайте что-то вкусненькое. Вов? — Я думаю. Математика мне нравится, биология тоже. — Значит, прикинем летом. Мне тетя Шура сбросила ссылку на несколько школ. — О, а мне Саня. Наверное, одинаковые? — спросил Владимир. — Может быть. Бенкендорф одной рукой взял подушку-думочку и бросил в Корфа: — Битва подушками объявляется открытой. Через минуту в комнате вёлся весёлый бой. — Наденька, родная, прости, я не хотел тебя обидеть. — прошептал Александр Христофорович на ухо жене. — Я знаю самое важное — ты — чудо, гений, уникум. Моё счастье и гордость. — Я уже не обижаюсь. — откинулась в мужа и наблюдала за семьёй старшего племянника. — Интересно, мы тоже будем драться подушками? — Не знаю, посмотрим. Но это не в нашем характере. Мандаринка скомандует. Как ты? Сок? — Всё нормально, не переживай, — гладила его руку. Достала из тумбочки большой флакон, открутила и начала пускать мыльные пузыри. — Кажется, я впала в маразм. — Перестань. Это не маразм, это релакс. Мы дома, отдыхаем, делаем, что хотим, все свои. У меня они, кстати, никогда такими большими не получались. — У меня тоже. Но тут петля специально для больших. Кстати, есть целый вид искусства из пузырей делать фигурки. Это очень красиво. — Да? — Угу. Я это в Париже видела. Уличное искусство. Ты помнишь, что я там была? На стажировке? Или тоже забыл? — улыбнулась. — Надюш? Конечно помню. Я чуть не рехнулся за ту неделю. Сначала тосковал и волновался, потом начал ревновать, потом убедил себя, что ты ко мне не вернёшься. — прижал ещё крепче к себе. — Саш? Ну ты что? А я-то думаю, чего у тебя такие глаза были… Ой, дурак…. Такой большой, а такой дурак… — опустила флакончик с мыльной водой, смогла повернуться на бок, посмотреть в родные глаза самого важного человека. — Саш? Не накручивайся. Я тогда испугалась, что что-то случилось. Я только с тобой. И нашей Мандаринкой. И Володька и с Анечкой. Александр Христофорович привлек жену к себе и поцеловал. Отстранилась: — Ты что? Тут ребенок… — Все заняты боем. Или тебе не понравилось? — Дурак, — улыбнулась, уткнулась в его шею и прижалась. — Мой самый любимый дурак. Мой единственный. — Наде было нужно ощущать мужа постоянно рядом. — Я никогда не замечала в себе тяги к «телячьим нежностям», но теперь мне это необходимо. Видимо, беременность влияет… Не отпускай меня. — Никогда и ни за что. Мне нужно тоже самое — постоянно держать тебя в руках, за руку. Нам категорически противопоказано расставаться. Это на нас и повлияло. А беременность это прекрасно, родная моя. — мягко гладил. — Нет, ты смотри на этих поросят, — показал глазами на Корфов. Анна стояла лицом к окну, Владимир стоял на четвереньках, на нем верхом сидел с покаянной мордашкой Володя-маленький. Подушки валялись на полу. — Пуховые воины, — тихо и спокойно проговорила Надя, — перерыв. На пирожные на ночь. Анна молча села на кровать, Володи устроились рядом, но физиономии у обоих были виноватые. — Что случилось? — поинтересовался Бенкендорф. — Они жульничают. Я обиделась. — отозвалась девушка, но глаза были хитрые. — Мы больше не будем. Честно. — хором пообещали Корфы. И поцеловали девушку с двух сторон в щеки. — Мы же пообещали от тебя ничего не скрывать. И не будем. И жульничать не будем, — растерянно проговорил Володя-маленький. — Между прочим, мы — свидетели, — улыбнулся Александр Христофорович. — И мы всегда напомним об этом. — Я понимаю, — кивнул ребенок. — Тогда мир? — спросила Надя. — И за пирожные. А потом у вас задание. — Какое? — с искренним любопытством спросил Володя-маленький. — Сначала пирожное и яблоко, а потом узнаешь, — улыбнулась тетя. — Только с нас чай, — встал Корф. — Вов? — Рассчитывайте на себя, у меня сок, — предупредила криминалист. Бенкендорф попытался встать, но Владимир не дал. Наслаждались тишиной, друг другом рядом и сладостями. Надя гладила младшего племянника в кигуруми. — Вов, в этом удобно? — Да. Можно разбросаться и не замёрзнуть. Это пижама и плед, два в одном. — А в туалет как? — Тут спереди есть застёжка. Она спрятана. — Ясно. Так, доел? — Да. — Сейчас проверим, как ты ориентируешься в квартире. Держи схему. — протянула листочек. — Находишь место, выполняешь задание, сверяешь ответ, берешь следующее. В конце тебя ждёт сюрприз. Удачи. — Спасибо, — Володя-маленький вскочил с дивана, вертел листок в руках, лицо было серьёзным. — Так, … — Исходная точка — твоя комната, — улыбнулась тетя. — Ага, спасибо. — не отрываясь от схемы вышел из комнаты. — Надюш? Ты что затеяла? — с улыбкой спросил Владимир. — Игру. Ваши схемы вас тоже ждут. — В смысле наши схемы? — удивилась Анна. — Мы, вроде, взрослые… — Уверена? — ласково уточнила Надя. Бенкендорф спрятал улыбку в чашке с чаем. — Мне кажется, что вы — большие дети. Поэтому, вот ваша схема. У вас одна на двоих, будем укреплять ваш брак. Владимир взял бумажку и они с женой начали изучать. — Исходное место здесь. Всё разбрелись. Надя лежала в руках Александра. — Я понял, твою хитрую затею, — улыбнулся Бенкендорф, мягко гладил жену. — Ты решила их чем-то занять, чтобы они не дурели и дали нам возможность отдохнуть и побыть вместе. — И это тоже. Как ты призы протащить и спрятать смог? — слушала сердцебиение любимого мужчины. — Пока по «коврам» мотался. Заодно и домой заехал. — Хитрюга, — улыбнулась. «Урра!» — раздалось по всей квартире. — Тут, кажется, попали, — заметил Саша. — Мужчина лучше всех понимает другого мужчину. — Надя улыбнулась. — Умгу. Как ты? Может пойдем спать? — Я хорошо, не волнуйся. Идём, ты же не спал ночью. — Я спал. Не хочу. — Я тоже днём выспалась. Дождемся ребят? И тогда пойдем? — Давай. Ты точно в норме? — Да, не трусись. Я скажу, если что. Наслаждались тишиной и друг другом. — Тетя Надя, спасибо огромное! — в комнату вбежал Володя-маленький, держа в руках коробку с электросамокатом. — Дядя Саша, спасибо большое! — поочередно их обнял. — Угадали? — спросила женщина. — Да! И даже с расцветкой! — Я не говорил, что они у нас иногда подрабатывают волшебниками? — странным голосом тихо спросил отец. — Мы сегодня с Анечкой обсуждали покупку велосипеда в честь окончания пятого класса. — Мы тоже сначала думали про подарок к концу учебного года, — подал голос Александр Христофорович. — Но ваша вечеринка ускорила события. Тем более, что у Володи учебный год практически закончился. Единственное условие — помнить про контрольную во вторник. — Но завтра можно опробовать, — сгладила слова мужчины Надя. — Будете семейно кататься. — Спасибо, родная. — Владимир поцеловал тётю в щеку и присел рядом. — Спасибо. Дядь Саш, спасибо. — Перестань. Подай, пожалуйста, телефон… О, нет… — простонал Александр Христофорович… — Генерал? — понял Корф. — Да. Здравия желаю! Надеюсь, ты решил пожелать нам спокойной ночи? В трубке прорезался напряжённый голос Романова: — Надю и малого сейчас отдашь моему водителю, остальные немедленно на Радужную 6. Тут взрыв. У вас нет времени, водитель уже выехал. — Понял. Собираемся. — Бенкендорф положил трубку. — Так, действуем быстро, опять ЧП. — Я всё слышал, — кивнул Корф. — Вов, где наш большой рюкзак? Идём паковаться. Анют, мы сейчас на работу. Надюша с Вовой к генералу. Похоже, нам надо держать этот «тревожный чемоданчик» под рукой. *** Владимир не смог припарковаться из-за кучи машин полиции, ГИБДД, пожарных и скорых. — Нихрена себе шарахнуло…. — заметил полковник. — М-да, бедные люди… — А куда их? — тихо уточнила Анна. — Сейчас выясняют, кого-то у родственникам, кого-то по больницам. — отозвался Корф. — Здравия… Романов устало махнул рукой: — Мы знаем кто, догадываемся как, осталось поймать. Он не совсем здоров психически, похоже. — Извините, это диагноз или Ваше утверждение? — спросила психолог. — Я должна ориентироваться. — Я понял. Пока мое мнение. Здоровый человек такое вряд ли додумался сделать. Мы сделали запросы в дурки и поликлинику по месту жительства. — Спасибо. Мне нужно осмотреть место. — Осматривай, только здесь. Там не всё потушили. Тем более, что ты не криминалист. — отрезал генерал. — Привет, — появился чёрный как чёрт Седой. — Там и смотреть нечего. Угольки. А был современный свежепостроенный ЖК… Спецы сказали, что не газ. Тут электричество. Корф и полковник, продемонстрировав удостоверения, прошли на место обрушения, внимательно осмотрели: — Господи, из чего теперь новостройки делают, — вздохнул Бенкендорф, — пальцем ткни и рассыпется… — Да уж. Бумажный домик. Так, понятно. Можем возвращаться? — Да, я увидел, что нужно. Услышали шорох рядом, повернули головы — сбоку стояла Анна и внимательно изучала разрушения. — Ты что здесь делаешь?! — рявкнул Владимир и крепко схватил ее за плечо. — Кто пустил?! — оттащил за ограждения. — Успокойся, я удостоверение показала и пустили. Мне нужно было осмотреть, чтобы понимать лучше… — Тебе зачем?! Ты у нас не криминалист. Забыла кто ты?! Так я быстро напомню?! Занимайся своими прямыми обязанностями! Марш отсюда! — Корф был зол. Очень. Анна — психолог, её и вызвали для оказания психологической помощи и выявления сообщников. — Я?! Я работаю. Или ты считаешь, что здесь работаешь только ты?! Ну да, — с издёвкой, — сам Ко-орф пожаловал! — вырвалась из его захвата. Хотя и захвата не было, парень остолбенел. Бенкендорф подошёл со спины к майору: — Ты поспокойнее, на работе всё-таки. Анна, — сухо, — Ваша задача — работать с пострадавшими, их допрашивают опера. Поочередно подключайтесь к каждому. Я не уверен, что он один это взорвал. Выполняйте. — Разрешите идти, товарищи начальники? — едко спросила девушка и не дождавшись ответа отошла. — Кажется, обиделась, — констатировал Александр Христофорович. — Зато жива и без травм. — Товарищ полковник, — из-под земли вырос молоденький лейтенант, — Вас и товарища майора требует генерал. Подошли. — Значит так, — севшим от нервов голосом произнес Романов, — он грозит взорвать ещё один дом… необходимо действовать. Он явно не один…. У Корфа зазвонил телефон, на дисплее Анна. — Простите, … Да? — Владимир Иванович, — невозмутимо отозвалась психолог, — сейчас Константин Николаевич разговаривает с потерпевшей. Она явно в курсе дела, юлит, лжёт, начинает путаться в показаниях. — Понял, только она или это пока только она? — Пока. Я не могу разделиться. — отключилась. Майор подошёл к Романову-младшему и после нескольких уточняющих вопросов запаковал пострадавшую, ставшую подозреваемой в соучастии. *** Через полчаса все собрались в бусике. — Коротко, самую суть. — Извините, товарищ генерал, мне нужно ещё пару минут. — раздался чуть раздраженный голос Саши Романова с ноутбуком в руках. — Тут, похоже, всё не то, чем кажется. — У нас под ударом ещё один дом, а там люди. — хмыкнул генерал. — Я уже связался с руководством ОСМД, они стараются незаметно вывести людей. — отозвался Седой. — Не понял? — генерал выровнялся. — Разрешите перебить. — влез Саша. — Я изучал его профиль в одной из соцсетей. Он в группе смертников. — Типа «синий кит»? — уточнил Бенкендорф. — Да. Но! Он должен был погибнуть вместе с домом, а он выжил. Или хитрый, или мы чего-то не знаем. Моих познаний мало, нужна Наташа, а на ней экспертизы. — Экспертизы уже на Андрее Викторовиче. Я делала свою часть. — откликнулась Репнина. — Разрешите ноутбук? — пальцы залетали по клавиатуре. Анна пересела к эксперту и внимательно изучала профиль подозреваемого. Висела тишина. Бенкендорф незаметно проверил телефон. Так и есть, сообщение от Нади с предложением помощи. Быстро набрал ответ: «Нет, любимая, спасибо. Отдыхай, береги себя и Мандаринку.  Мы справляемся. Люблю.» Ответ появился тут же: «Поняла. И ты береги себя! Люблю. Скучаю». — Ну? — генерал начинал заводиться, тишина бесила. — Могу прикинуть профиль, — спокойно отозвалась психолог. — Да уж, соизвольте, — хмыкнул Николай Павлович. — Не любит успешных людей. Не лузер, но заранее ненавидит всех, кто хоть на грамм лучше его, по его же мнению. Потерял любимую девушку, погибла, судя по постам в соцсетях. Под настроение его втянули в группу смертников, там его «обработали», поняли, на какие кнопки давить, зазомбировали. Похоже, просто мало времени для детального анализа, в этой группе готовят террористов-смертников. Почему выжил этот? Или хитрый или испугался и хочет жить. Не исключаю, что это — репетиция, а следующий взрыв станет для него последним. Меня смущает то, что он сильно себя любит. И тем не менее, пошёл на это всё. — Если он чокнутый, то какой с него спрос? — хмыкнул Саша Романов. — «Кукушка» и самолюбие иногда уживаются. — «Кукушка» в обывательском понимании да, но не в психологическом и не в психиатрическом. — возразила Анна. — Скорее, он латентный мазохист. — Вот только этого не хватает… — простонал Владимир. — Ладно, поехали на второй адрес. *** В три часа ночи сидели в кабинете Бенкендорфа, генерал уехал на доклад в министерство. — Итак, подведем итоги, — устало проговорил Александр Христофорович, — за ночь у нас два взрыва домов, количество погибших и пострадавших уточняются. Всё это между собой связано некой группой смертников. Я ничего не упустил? — Нет, — мотнул головой Корф, который маршировал по кабинету. Нервное перевозбуждение не давало возможности усидеть на месте. — Я не могу понять, это — вызов нам или весеннее обострение шизика? — вздохнул Саша Романов. — Я опасаюсь другого, — ответил Владимир, — как бы эти дела не были отвлекающим маневром. — От чего-то более крупного? Но чего? — удивился Писарев. — Вот это и понять бы, — пожал плечами майор. — Анна, Вы изучали эту страницу в интернете, там что-то ещё интересное есть? Аня подняла глаза на Владимира. Она уже сто раз пожалела о той брошенной фразе на пепелище. Ведь ей там действительно не место, а муж за нее испугался. — Есть одно зашифрованное сообщения на каком-то птичьем языке. Наташа подбирает к нему ключи сейчас. Возможно, это нам что-то даст. Полковнику пришло сообщение: — Так, наш подозреваемый — труп, взорвался вместе со вторым домом. Значит тут ясно. Осталось вычислить эту группу смертников. — Это уже дело киберполиции, — возмутился Саша. — Нет. Наше. — на пороге стоял генерал. — Есть подозрения, что ею руководят наши коллеги. Так, у вас три часа перерыва, потом дам материалы. Вы уже спите на ходу. Рассоситесь в комнате отдыха, постарайтесь поспать. Анна быстро сделала чай и зашла в свой кабинет, там был диванчик. От переутомления не хотелось ни кушать, ни спать. Хотелось поговорить с мужем и очутиться в его руках. Она сама напросилась на такой тон и слова. Раздался стук в дверь: — Ань, можно? — тихо и робко спросил Владимир с тарелкой бутербродов в руках. — Конечно, заходи. — молчала, собираясь с мыслями. — Володя, прости меня, я не знаю, что на меня нашло. Ты прав, мне там делать нечего было. Полезла из любопытства. Ещё и нахамила. — Это ты меня прости, наорал, ещё и при посторонних. Я действительно испугался. Я не имею права таким тобой разговаривать. Прости… Я очень за тебя боюсь. Мы же не знали, что и где ещё могло шарахнуть. Аня подошла к мужу и тут же оказалась в его объятиях. — У меня литровая чашка чая. Нам хватит? — Я думаю да. Перекимарить удастся? — Да, плед, подушка есть. *** Ровно через три часа на всём этаже заработали будильники. Бенкендорф открыл глаза от запаха кофе и родной ладошки, которая ласково гладила его небритое лицо. — Надюша? Зачем ты здесь? — резко сел, наощупь отключил назойливый телефон. — Что случилось? — Всё хорошо, не волнуйся. Я просто вышла на работу. Генеральский охранник меня довел до самых дверей. Я хочу работать. Что делать? — протянула мужу чашку кофе и тарелку с салатом и котлетой. — Ешь, всё потом. Я уже. Полковник поставил посуду на столик рядом с диваном, привлек к себе Надю, поцеловал висок, осторожно положил ладонь на ее животик: — Точно? — Да, успокойся. — Ты ещё и кофе нюхаешь, — с мягким упрёком. — Все нормализовалось, успокойся. Химию нюхать не буду, она нам вредна. — Понял. Так, сейчас быстро поем, когда ты ещё котлеты накрутить успела? М-м-м, это вкуснятина… Ты что, не спала?! — Спала, не переживай. А что ещё делать? Вовка с Шурой катаются на самокатах, а я к вам. — грустно усмехнулась. — Что? — с набитым ртом спросил муж. — Вы хронически не отдыхаете. Так нельзя. Ты надо мной трусишься, а себя не бережёшь абсолютно. — Наденька, не надо. Это наша работа. Сейчас раскрутим это дело, потребую нам четыре выходных, а потом отпуск. Подумай, когда нам лучше? И куда? — За четыре дня ловлю на слове. А отпуск нам ещё почти год не светит. — Светит. У нас день за три. — Да? Хорошо. Может, тогда к Варе? На воздух? Или к Романовым? Я дальше никуда не рискну. — Я понял. Выбирай сама, мне главное, чтобы с тобой всё было хорошо, и чтобы ты была счастлива и со мной. — Я счастлива. Только рядом с тобой. — Родная, спасибо, всё очень вкусно. — Занёс и помыл посуду. — Надюша, ты чудо, но нужно поработать. Мы подгораем. — Что я могу? — Смотри, может, ребята тебе что-то придумают, но я тебе дам ноут, тут записи с видеокамер. Ищем кого-то похожего на вот этого. Вот он. — Поняла, и всех, кто с ним. Давай. — Только ты на диванчике. — достал плед, набросил на нее. — Саш? Хорошо, я тут. Анна и Владимир проснулись и перекусили, майор был задумчив, не всегда реагировал на слова жены. Посреди речи Анны, поцеловал ее в щеку: — Прости, Анечка, я к Саше, кажется, я понял. Влетел к Бенкендорфу без стука: — Саш, я понял. Это всё — для паники и отвода глаз и сил. Скорее всего, готовится грабеж какого-то банка. Можешь выяснить, в какой банк заказаны крупные суммы или были положены какие-то очень крутые цацки?! Или приезжает кто-то очень шишковитый в город? Александр Христофорович оторвался от изучения фотографии с мест происшествий и внимательно смотрел на парня. — Сядь и успокойся. Как ты себе это представляешь? Обзванивать все банки? Это банковская тайна, начнем с этого. Официальный запрос — это время, которого у нас нет. Да и всех шишковитых не проверишь… Надо думать, тут вповалку не положишь…. Но ход твоих мыслей я понял… Так, иди буди своих архаровцев, я пока генералу позвоню, у него больше возможностей. Да, попроси Репнину с Сашкой ещё раз пройтись по его соцсетям. Вдруг что-то ещё увидят. Владимир вышел из кабинета, не заметив тётю, на что Надя мягко улыбнулась: — Вот и вся внимательность. Я же говорю, отдыхать нужно. Всё притупляется. Бенкендорф улыбнулся. — Саш, можно тебя? — Конечно, родная. — сел рядом на диване. — Смотри…. — Угу… — Да, и вот ещё эта девушка. — Эту Аня сразу просекла и её Писарев крутил. «Незнайка», значит, да…. Надюш, это всё? — Да. Остальное меня лично не заинтересовало. Пусть ещё ребята посмотрят, они больше знают, что искать. — Прекрати. Ты — умничка. Ты навела на мысль. — забрал ноутбук. — Полежи, сок рядом, сухофрукты тоже. Я к операм и принесу тебе ням-ням. *** Анна осматривала профиль за профилем всех участников «группы смерти», анализировала, делала выводы и пометки в блокноте. Через несколько часов смогла составить иерархию в группе. Но основные «кукловоды» остались вне поля зрения. Но это и не её возможности и задачи. Создала аккаунт, вошла в группу, прошла проверку. Получила первое задание. Репнина мигрировала из одного угла лаборатории в другой, по дороге проверяя ещё три компьютера. К ней подключился Саша Романов. Проверяли в четыре руки. — Может, зайти осторожно в систему банка? — поинтересовался майор. — Не надо. Пока. Постараемся выяснить официально. Через Николая Павловича. Так, есть. Я смогла всех идентифицировать. Но я не знаю, кто из них кто в группе. Это к Анне. Так, подожди, — дернулась к очередному лэптопу. — Есть! Удалось засечь, откуда выходит один из серверов. Я к полковнику. — Я с тобой. А остальные? — Пробиваются постепенно. Собрали в кучу всю информацию теперь обсуждали. — Может, хоть этот сервак накрыть?! — кипятился Костя. — Минус гад? — Это не гад, а Медуза Горгона. Вместо одной головы выростет три. — вздохнула Репнина. — Да и спрячутся, не найти. У Саши зазвонил телефон, он вышел и через пару минут вернулся. — Александр Христофорович, есть инфа, что в банк «Гляд» повадились ходить некие стремные личности лазить, осматривают персонал, видеонаблюдение. — Откуда? — Машка Дармт. По старой памяти. Оригинальная она у нее. Как проблемы так ко мне, как семья, так к мужу. — Так, герой-любовник, — хмыкнул полковник, — сейчас не до твоих подвигов. Надо думать. — Может, кого-то «уткой» посадить? Всего три банка под прицелом? — предложила Анна. — Нет, — возразил Корф, — владельцы или управляющие могут быть в доле, мы только спугнем. Надо отработать твой список. — Это время, — вздохнула Репнина. — Оно у нас есть? — У нас нет ничего. Кроме трупов. — заметил Седой. — Ребят, не спешите, пожалуйста. — раздался тихий голос Надежды Николаевны. Сделала глоток сока. — Я изучила фотографии и отчёты по вскрытиям. Это ещё далеко не все, но… Нам принесли самые «интересные». В первом взорванном доме обнаружено три трупа с признаками насильственной смерти. Застрелены. Их пытались окунуть в кислоту, но потом занервничали, облили бензином и подожгли. А потом взорвали весь дом. Скорее всего, взрыв — заметания следов этого убийства. — А второй дом зачем? — спросил Сергей Писарев. — Заметание заметаний? — Не знаю. Пока по второму дому отчёты я не получила. Там патанаты зашиваются. — То есть, Надежда Николаевна, Вы склоняетесь к тому, что с банками мы в молоко, так? — спросил Александр Христофорович. — Нет, — покачала головой криминалист. — Я склоняюсь к тому, что у нас разветвленная сеть убийц. Одни могут убивать, другие грабить. Они принесут добычу «хозяевам» и их тоже уберут. Наберут новых…. И так по кругу. — Угу… — задумчиво произнес полковник. — Вместе со мной и Андреем Викторовичем нас семеро на ногах…. — Шестеро, товарищ полковник, — мягко перебила Надежда Николаевна. — Андрей Викторович понадобится в лаборатории. Наташа одна все не потянет. Часть не тяну уже я. — Я помню…. Я снял Вас с лаборатории. И мнения не меняю. Я просто считаю по максимуму… Брать со стороны не хотелось бы… — Я предлагаю следующее, учитывая, что со стороны брать не хочется, можно получить «засланных»… — размышлял Владимир. — Я предлагаю работать посменно. Часть спит, часть работает, потом сменяется. Нас мало, но мы многое можем. Да, Нат, ты сможешь сравнить свой список с пирамидой Анны? — Да. — Тогда работаем. — кивнул Бенкендорф. — Все свободны, Надежда Николаевна, задержитесь, пожалуйста. Корф раздал поручения части оперативников, часть отправил спать. Рыли информацию, сравнивали, анализировали, чертыхались. Спящие просыпались, бодрствующие засыпали и шло все по кругу: рыли информацию, сравнивали, анализировали, чертыхались, идентифицировали тела, получали новые данные от патанатов. Через пять часов вновь собрались у Бенкендорфа. — Ребят, обрадуйте хоть чем-то. — попросил полковник. — Генерал рвет и мечет? — понимающе спросил Саша Романов. — Да нет, он все понимает, оттягивает момент, но он тоже не всемогущий… Корф отчитался за оперативников, Наташа — за экспертов. Данные получались взаимоисключающие. — Всё… Я уже ничего не понимаю… — простонал Костя, опустив голову на сложенные руки. — И что делать? — Как минимум, работать по двум направлениям. По данным оперов и по данным экспертов. — отозвался Корф. — Меня муляет звонок Машки… Пусть это немецкая мнительность, но как-то уж вовремя и в тему … — Думаешь, её используют? — напрягся Седой. — Не знаю. — Не, товарищи, Машку хрен используешь, она сама кого хочешь использует. Как … Ай, всё. — отмахнулся Саша. — А она — владелица банка, правильно? — уточнил Бенкендорф. — Да. — Прошу слова, — невозмутимо произнесла Надежда Николаевна. Все присутствующие молча уставились на женщину. Бенкендорф, несмотря на волнение за самочувствие жены, в данный момент гордился и любовался ею. Перед ним сидела сильная, умная, хваткая, проницательная, волевая офицер, отодвинувшая свои недомогания в сторону. Так, сейчас выслушать и отправить домой. Спать и отдыхать. Надя, конечно, чудо, но это никак не должно отражаться на её здоровье и здоровье малыша. — Я не аналитик, конечно. Но, мне кажется, что здесь не всё так просто. Да, у нас два взрыва с замаскированными трупами. Трупы, кстати, офицера областного управления внутренних дел и его семьи. И у нас — интуиция Корфа относительно банков, косвенно подтверждающаяся паническим звонком бывшей супруги Саши. И тем не менее, цель не это. Не деньги. Точнее, не основная цель. — А что? — оперативники уставились на криминалиста. — Про господство и власть над испуганными жителями города говорить не буду, это само собой. Вы очень мало внимания уделили одной маленькой схемке. А она занятная. Схема торгового центра. Там отмечены пять ювелирных точек. Две из них — эксклюзивные представители в стране. Я думаю, что они хотят ограбить всё пять точек, а потом взорвать ТЦ. И после этого покинуть страну. — сделала несколько глотков сока. — Мы должны просчитать, когда они могут взять банк и прикинуть ТЦ. Какой сегодня день недели? Уже пятница? — Да-а-а, — протянул Седой. — А максимальная выручка в банк приходит в пятницу…. — встал со стула, обошёл стол и вцепился пальцами в спинку стула. — И инкассация произойдет вечером. С шести до восьми приблизительно. У нас практически нет времени. — Три банка, в трёх разных точках. Нас максимум шестеро. Мы не потянем. — хмыкнул Андрей. — ВЫ да, а мы потянем. — на лице Корфа читалось откровенное упрямство. — Который час? — Полдвенадцатого. — отозвался Писарев. — Я пробиваю инкассаторов? — Нет. — мотнул головой Корф. — Александр Христофорович, мы можем поднапрячь генерала Романова? — Да. А вы сейчас спать. Всё, спать. Надежда Николаевна, Анна и Корф, задержитесь. … Девочки, вы сейчас домой. Это не обсуждается. — произнес полковник. — Вы свою часть работы выполнили, умнички. Теперь спать. Вы — серо-зеленые от усталости. Спать. Когда понадобится — мы вас вызовем. Надюш, ты водителя отправила домой? — Да. Я останусь. — Нет, родные, — мягко возразил Корф. — Обе домой, вы устали. Я очень хочу братика или сестрёнку, да и сын в чужом доме. Всё, спать. Анют, идём, соберём вещи. — Я Шуре написал, она сейчас пришлет водителя. — кивнул Бенкендорф. *** Репнина вела три подгруппы, в которые превратилась одна группа Корфа. Рудесский дремал. — Нат, что-то есть? — раздался напряжённый голос Владимира в ухе. — Не дави на нервы…. Царь, Седой, к вам гости, похоже… Черный BMW, 32 регион, госномер ОО9765ВИ. Номера откровенно левые. — Понял. К камерам в банке подключиться можешь? — Уже…. Да, ваши ребята. — Понял, действуем. — Аза, у вас тоже гости. Серый Ниссан, … — Вижу. Ведём. — Вов, они уже внутри… — Спокойно, там Писарь. Беня, что у вас? — У нас ребятки пешие… Камеры? — Вижу. Да, они. Практически одновременно в трёх разных банках города произошли молниеносные задержания. Ощутимую помощь оказали и службы безопасности этих самых банков. В лаборатории Рудесский снял отпечатки пальцев, запустил сравнительный анализ по всем базам, потом взялся за пороховые газы. Репнина отдыхала. Оперативники проводили допросы, Анна комментировала. Бенкендорф с генералом Романовым обсуждали сложившуюся ситуацию. Через пару часов вновь собрались у полковника. — Порадуйте хоть чем-то, — попросил Александр Христофорович. — Есть чем, — кивнул Корф. — Один из задержанных «поплыл», кое-что рассказал. Их «блокируют», как только они слышат сигнальное слово, начинают действовать. Их нужно «разблокировать». С ними действуют и психиатры, и психологи. Иерархия крутая. Знаем мелких сошек. Но нам бы покрупнее кого. Тут сложно, потому что действуют они через комп. — А там через кучу прокси- серверов, найти их практически невозможно. — вздохнул Романов. — Никто не знает, сколько человек над ним стоит. — Я предлагаю, брать их на живца, — проговорила Анна. — Тем более, что я уже в группе и получила первое задание. — Что?! — рявкнул Владимир. — Что ты творишь?! — Спокойно, Владимир Иванович, — невозмутимо произнесла девушка. — Мне нужно понять, что там происходит. Вот я и работаю. — А если тебя вычислят?! Ты ребенка сиротой оставить решила?! — голос Владимира набирал обороты. — Успокойся, Володя! — тихо и подозрительно спокойно произнес полковник. — Я тебя очень хорошо понимаю. Не кричи. Аня, ты хоть с кем-то это согласовала? — Нет. — Почему? — Все были заняты. Действовала по обстоятельствам. — Я тоже был занят? Твой непосредственный руководитель тоже?! В ответ тишина. — Аня, мы не в игрушки играем. Сейчас особенно. Наши родные сейчас не зря живут в доме генерала. Я очень прошу, в следующий раз — поставь в известность меня, либо майора Корфа, либо майора Романова. — Анна молча кивнула. — А теперь давайте думать, как выбираться из ситуации. — Меня другое смущает… — задумчиво произнес Седой. — Неужели мелкие сошки будут грабить для боссов? С ними же нужно делиться. Иначе сольют. — Их бы убрали. — возразил Корф — Где уверенность, что боссы не следили за сошками? И не видели, что их взяли? — продолжил Седой. — В таком случае они залегли на дно. — Подведем итоги, — хмыкнул генерал, — либо, сейчас в допросных сидят сами руководители, либо руководители видели арест и залегли на дно и фиг мы их возьмём. И что делать? — Работать, товарищ генерал. — раздался мягкий голос Надежды Николаевны. Бенкендорф встал. Криминалист зашла в в кабинет и села за стол. — Наташ, Андрей Викторович, будьте добры мне все полученные на данный момент экспертизы. И если можно — записи видеокамер. — Что ты здесь делаешь?! — хором спросили муж и племянник. — Тоже самое, что и вы. Работаю. Или меня уволили? — Нет, но… — Вот и давайте работать. Я пока почитаю, а вы отдохните. — внимательно изучала документы и образцы. — Андрей, а что показал сравнительный анализ? — Он в процессе. — Поняла. Ребята, надо брать не нахрапом, а хитростью. Я предлагаю отпустить задержанных. За отсутствием доказательств. — Что?! — прошипел Николай Павлович. Полковник вопросительно взглянул на криминалиста. — Скорее всего, вы взяли именно руководителей. Поэтому их и нужно отпустить. Но присмотреть за ними. Они явно соберут собрание после всего пережитого. Там и накроете их всех. Но я бы дождалась сравнительного анализа. Есть одна мысль. — И собрание, скорее всего, будет в реальности, — вклинилась Анна. — Но, скорее всего, в масках и с искажателями голосов, — закончила свою мысль Надежда Николаевна. — Я понимаю, что ты имеешь ввиду, — кивнул Корф. — Я согласен. — Вов, я реанимировала твой телефон. Забери его. — тихо проговорила Репнина. — Ой, спасибо большое. Так, сейчас отдых. Ждём результаты. Потом думаем. Но я согласен с Надеждой Николаевной. *** Репнина и Анна внимательно изучали профиль последней в соцсети, просмотрели, кто добавился в друзья, кто просто просматривал страничку. — Ты заметила, что самое активное движение на твоей странице было до ограбления? — эксперт нервно барабанила пальцами по столу. — Ты хочешь сказать, что в группе на самом деле, не так много реальных людей? — спросил вошедший Владимир. — Думаю, что да. Надо бы проверить. Так, я сейчас спать, там уже дела сделаны, Надежда Николаевна колдует над информацией. А мне надо отдохнуть и кое-что проверить. Может удастся. — Хорошо, только поешь. Репнина вышла. Корф прижал к себе жену. Стояли молча. — Володя, ты сердишься? — тихо спросила Анна. — Не надо, пожалуйста. Я же помочь хочу. — Я не сержусь, любимая. Я очень волнуюсь за тебя. Просто говори мне всё. Я что, такой страшный? Твоя затея отличная, но эксперты бы подстраховали сеть. Да и я бы просто знал. Мы же говорили, что ничего друг от друга не скрываем. Пожалуйста, родная. — Ты прав. Как всегда. Прости. Я не подумала. Я что-то чебучу сейчас. — Всё хорошо. Это потому, что мы без отдыха нормального. Так, который час? — Двенадцать ночи. А что? — Я сегодня Вовке не позвонил, — виновато произнес Владимир. — Я звонила. Он нормально, катается, читает, помогает Александре Федоровне. Позвонишь завтра. Он всё понимает. — И всё же. Ладно, завтра значит завтра. Ты кушала? — Не хочу. — Тогда давай спать. Раздался стук в дверь, на пороге стоял Седой: — Аза, полковник приказал их утром отпустить. — Понял. Тогда до утра спим, а потом отпускаем Оперативник недоуменно смотрел на Корфа. — Так надо, Серый. Всё, спать. Ты уже даже не ловишь мысль. Спать. Надежда Николаевна полулежала на диване и внимательно изучала документы. Полковник занёс ещё несколько штук: — Эти? — Да, Саш, спасибо. Перечитала всё ещё раз. На бумаге набросала схемы. — Я, кажется, разобралась. Предлагаю перерыв. Мозг отвлечётся, потом ещё раз гляну, на всякий случай. Встала и подошла к мужу. Бенкендорф привлек ее к себе. Сначала хотел отругать, но выслушав ее мысли, передумал. Но страх за нее и кроху остался. — Ты точно спала у генерала? — Да, не переживай. Я же сказала, что не враг ни себе, ни своему ребёнку. Сейчас сходим поедим и отдохнем. Саш, я очень тебя прошу, возьми выходные по завершению дела. Ты землистый. Ладно я, у меня период такой, а ты от усталости серый. Позавчера нормально не спал, я же видела, третьи сутки без сна практически. Саш, пожалуйста. — Обещаю, Надюша. Честно. Идём, покушаем, надо покормить Мандаринку. — улыбнулся. Отстранился, взял ее лицо в свои руки, — Ты умничка, чудо моё. Но береги себя. — Берегу. А ты себя нет. — Идём в комнату отдыха. Усадил жену, начал готовить перекус, включил чайник, сел рядом с любимой, взял ее кисть в свои руки, целовал, рассматривал — и без того тоненькая ручка сейчас была практически прозрачной, вены просвечивались. Стало ещё страшнее. — Не переживай. Это нормально, — раздался мягкий голос Надежды Николаевны. — Мандаринка питается. В первую очередь мной, — улыбнулась. Александр Христофорович протянул жене тарелку с котлетами, салатом и запечённой картошкой. — Ешьте. Сухофрукты и сок в кабинете. Может, хотя бы теплой воды? — Успокойся! Пожалуйста. Сам поешь. И пойдем. В кабинете закрыл дверь, расстелил диван, подушки, пледы, уложил жену, лёг рядом, осторожно гладил ее животик. Поцеловал. Не заметили, как заснули. *** Утром вновь собрались в кабинете Бенкендорфа. Надежда Николаевна подробно объяснила свои выводы. — Понял, — кивнул Корф. — Осталось продумать наши действия. — Неужели действительно отпускать? — уточнил Костя. — Да-а… — Владимир запустил свою пятерню в седую шевелюру. — Так, ночью спали все? — посмотрел на оперативников. Парни молча кивнули. — Тогда отпускаем и идём за ними. Так, их двое, значит, мы с Седым первыми. Сань, отпускай. — Угу, понял. — Так, берём нашего «доходягу» и поехали. — Я выезжаю и жду тебя. — Седой встал. — Давай. Завтракал? — Нет, сейчас спакуюсь. — Кофемашину я зарядила, — тихо проговорила Анна. — Спасибо. — Остальные спать. Смена каждые два часа. Аня, что с группой? — Первое задание «я» «прошла». — с сарказмом произнесла девушка, — Жду следующего. — Ясно. Проверка, похоже. — вполголоса заметила Надежда Николаевна. — Так, это я понял, это я осознал, то я взял. Всё, Аня, домой, в смысле к генералу. Я за кофе и позвоню сыну. Выходя из кабинета поцеловал жену и тётю. Владимир и Седой за рулём осторожно «вели» «подопечных». — Серег, у нас есть пару минут? Я мелкого наберу и сменю тебя. — Есть. Звони пока. Я спокойно покручу баранку. — Спасибо. — Забей. Парню привет. — Сына? Привет, как ты? Что делаешь? — улыбнулся, но глаза сосредоточенно следили за машиной. — Умничка! Я тоже. Очень-очень. Но нам надо поработать пока. Как твоя контрольная? Мы книжку спаковали? Я не помню… Ага, понял. Хорошо. Понял. Только помни, что нужно всё повторить. Ты тёте Шуре помогаешь? Умничка моя. Хорошо. Я постараюсь позвонить ещё. Если не получится, не обижайся, хорошо? Я люблю тебя. От дяди Серёжи-дубль один привет. И я тебя. Пока. — спрятал телефон в карман. — Тебе привет и приглашение в гости. А куда это они? — Спасибо. Похоже, на свою базу…. Ё… ты тоже это видишь? — Ёклмн… Да ладно?! О, Господи, мерзость какая…. Так, пошли, посмотрим? — Давай рискнём… Оперативники бесшумно вышли из авто, отключили звук в телефонах, осторожно обошли здание, осмотрели прилегающую территорию. Бесшумно вошли в помещение. Увиденное повергло в шок. Зафиксировали на телефоны. Вернулись в машину, выпили кофе, перекусили. «Подопечные» через время выехали, усбешники тронулись за ними, по дороге передали вахту Саше Романову и Писареву. К вечеру вновь собрались в кабинете Бенкендорфа. Продемонстрировали фотографии. — О, мама… нет, я знал о таком, но чтобы…. — полковник брезгливо отбросил фото. — Мерзость какая. Аж помыться захотелось. А что-то хорошее есть? — Да, — кивнула Репнина. — Всё, что говорила Надежда Николаевна полностью подтверждается. С одной существенной, позитивной для нас, разницей. Участников реальных гораздо меньше, чем в соцсети. Получается, что «боссы» и есть психолои и психиатры. И тем работали с нескольких страниц. — Ещё три трупа, — раздался голос генерала от двери. Вошёл широким шагом. — Ребят, я, правда, всё понимаю. Но и вы меня поймите. Мне сейчас в министерстве три часа к ряду во все дырки… Давайте что-то делать. — Есть! — в кабинет вбежала Анна. — Ой, простите…. — Что, Аня? — встал на встречу Корф. — Назначили встречу. Всем участникам! — протянула Владимиру ноутбук. Над ним сгрудились все. — Нат, с этими можно что-то сделать? — Корф был невозмутим. — Отойдите и дайте мне доступ к технике…. Полковник занёс кофе на всех и бутерброды. Жене отдельно поставил пачку сока, нарезанное дольками яблоко и творог со сметаной и сахаром. Надя мягко улыбнулась и коротко кивнула головой. — Так… Есть! — пальцы Наташи буквально порхали. — Выясняйте, где Романов. Они должны быть сейчас у потенциального места сбора. — Царь, ты где? — Седой, мать твою, ты так вовремя…. Это Южный лес, который возле парка Весёлый. Там есть грот. Тут движ какой-то… — Несут стулья или лавки? — уточнила Репнина. — И то, и то. — Сань, вы «начинку» с собой брали? — спросил Владимир. — Да. Но в основном камеры. Микрофонов меньше. — Дождитесь пока эти все смоются и вешайте. И на базу. *** В день Х в офисе витал стойкий запах валерьянки. Седой в энный раз проводил инструктаж Анны. Сама девушка была обведена кучей техники, она была и в сережках, и в кольце, и в пуговице джинс, и в браслетике, и в обруче на голове, и в кулончике. — Я всё поняла. И выучила уже. — Я понимаю. Но мы тобой рискуем. Очень сильно. Вошёл нервный Владимир, внимательно посмотрел на жену. — Ань, сейчас последняя возможность отказаться. Подумай. — Нет, Володя. Нет. Я не гипнабельна. Проверяли неоднократно. Подошла к нему и прижалась. — Я боюсь за тебя. — крепко обнял. — Ты же будешь рядом. Значит, всё будет отлично. Ты же Корф. — улыбнулась. Майор поцеловал Анну. В кабинет вошёл Саша Романов: — Извините, ребят. Время. Готовы? Корфы отстранилась друг от друга. — Да, — Анна была максимально собрана. — Тогда идём, ещё раз всё проверим. — помолчал, посмотрел внимательно, — Ань, уверена? У вас ребенок. — Да. Я не хочу, чтобы и моим ребёнком манипулировали подобные…. Даже не знаю, как их назвать. Володенька, сделай, пожалуйста, кофе. Анна вошла в грот, предварительно назвав кодовое слово, высланное в смс и исчезнувшее сразу же после прочтения. Внутри всё было задрапировано белой тканью, звучала убаюкивающая мелодия, в воздухе витали благовония. Села на лавочку, как и обсуждали с оперативниками. — Анют, я тебя вижу, — в крохотном и прозрачном наушнике прозвучал родной голос Владимира. — Мы рядом. Там есть какие-то запахи? Анна поправила шлейку платья. — Понял. Как только мы зайдём — падай на пол. Пока вели себя непринужденно. Анна вновь поправила шлейку. Оперативники напряглись. — Аня? Запах усилился? Девушка поправила вторую шлейку. — Дышать можешь? Кивнула невзначай. — Потерпи немножко. Мне надо чтобы он заговорил. Потерла ладошки друг о друга. — Понял, запах терпимый. Тем временем, в зал вошёл мужчина в белом балахоне и начал говорить, параллельно с этим девушка, тоже в белом балахоне начала подносить каждому пришедшему чашу, из которой нужно было сделать глоток. — Не пей! Сделай вид. — голос Корфа был напряжён, он видел, что жена начинает бледнеть, некоторые медленно отключались. — Аня! Аня! Аня, держись, слушай мой голос! Потерпи, любимая. Всё закончится, будем с Вовкой кататься на самокатах. Мы же Надюшин подарок не освоили ещё. Покажем малому наше место? А помнишь, … Анна улыбнулась идиотской улыбкой, но глаза адекватные, потёрла коленку. — Ещё минуту, родная. — Приготовились, — раздался голос Седого в рацию. — Как только разносчица выйдет, заходим…. Раз, два, три… — Аня, на пол!!! А дальше действия происходили молниеносно: психолог упала на пол и накрыла голову руками, приняв позу эмбриона, в грот ворвался СОБР, вместе с ним и бригада Корфа. Владимир попытался прорваться к жене, но завязалась перестрелка. Анна ощутила, что на нее упало что-то очень тяжелое. — Ань, это я, Седой. Лежи спокойно. Я знаю, что я тяжёлый, потерпи. Оперативник осторожно приподнял голову, увидел просвет. — Ань, сейчас попытаемся вырваться. Прижимайся максимально ко мне. Не дергать ни рукой, ни ногой. Поняла? — Да, — шёпотом. — Молодец. Свои ноги как можно плотнее к моим. Потом в наш бусик, там Наташа. Раз, два, три… Вскочил, крепко прижал к себе девушку, рванул вперёд, параллельно отстреливаясь. Практически добежали до выхода, парень ощутил жжение в руке, но продолжал бежать. На улице выпустил Анну, крикнул: — В бус! Девушка послушно побежала, а сам Седой вернулся к ребятам. Помогал «паковать» задержанных. Вызывали скорые, несколько участников группы оказались легко раненными. Через несколько минут, показавшимся и ожидающим в бусике, и в кабинете Бенкендорфа вечными, дверь отъехала, в «лабораторию на колесах» ввалились оперативники. Владимир сгрёб жену в руки, наклонился к микрофону Кости: — Надюша, шеф, все живы, не волнуйтесь! Всех запаковали, «маски» везут к вам. Все живы. Седого зацепило, легко. Возвращаемся. Стянул с себя куртку, замотал в нее Анну, крепко обнял: — Как ты, любимая? Врача? — Всё нормально, не волнуйся. Я подышала кислородом, Наташа маску дала. Слишком удушливый запах. Сережа, как ты? — Нормально, не бойся. Лёгкое ранение. — Репнина перебинтовала. Анна затихла в родных руках. Ехали молча. Резко вздрогнула, схватила лицо Владимира в свои руки, начала покрывать поцелуями и лихорадочно шептать: — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Корф очень сильно, практически до боли, вжал в себя жену: — Всё закончилось, всё, Анечка, всё. Ты моя смелая, сильная моя девочка… Всё хорошо. Я рядом, я с тобой. *** Надежда Николаевна стояла возле окна и ждала рабочий минивэн. За время операции она не произнесла ни слова. Лишь пила мелкими глоточками сок. Александр Христофорович пытался уложить ее на диван, безуспешно. Она приехала с утра в офис и не покидала его несмотря ни на просьбы Владимира, ни на просьбы, ни приказы Бенкендорфа. Лишь услышав голос племянника выдохнула и вернулась в кабинет полковника. Но теперь стояла у окна. — Надюша, родная, уже всё. Тебе категорически запрещено нервничать. — Александр подошёл к жене. — Нужно покушать. Мандаринка голодная. Давай яблочко съедим, давай ложечку за Вовку, — мужчина поднес ложечку с кусочком печеного яблока к губам криминалиста. Она машинально открыла рот. — Умничка. — Тут же появилась следующая порция, — А эту ложечку за Мандаринку. За окном припарковался бусик, из него все вышли. Владимир крепко держал в руке руку Анны, поднял голову, увидел в окне тётю, покачал головой, махнул рукой и зашли в здание. Надя отмерла, сфокусировалась на муже. — Сашка, — голос дрогнул. Полковник поставил блюдечко на стол и обнял ее: — Всё, всё закончилось. Нужно покушать. Сейчас поедем домой. Садись, родная. Давай докушаем яблочко и поедем. Вон, Вовка с Анечкой уже идут. Владимир вошёл в кабинет, обнял Надю: — Родная, мы же говорили, что ты у генерала. Зачем ты здесь? Тебе это очень вредно. Я братика хочу, я хочу, чтобы с тобой было все хорошо. Надюша, родная…. — Ты жив, значит, со мной всё хорошо, — лихорадочно гладила парня. Отошла, приблизилась к Анне и обняла девушку. — Что с Сергеем? С каким из них? — Седой. Одно по касательной, второе в мягкие ткани. Репнина перебинтовала. От врача отказался. — Я его сейчас проверю. И можем ехать? — Да, допросы на генерале, я его с «ковра» снял, — усмехнулся Александр Христофорович. — Так он нам за это пятый отсыпной висит, — усмехнулся в ответ Корф. — Скорее всего да, — раздался насмешливый голос Николая Павловича. Подошёл к Анне. — Ну что, героиня, с боевым крещением. — Не надо ей такого крещения, — буркнул Владимир. — Хорошо, что я уже седой. Осталось разве что полысеть. Зашли в комнату отдыха, Надя занялась рукой Седого. — Так, все по домам. Точнее, все в мои машины, они у входа. Всё, ко мне. Александра Федоровна ждёт. Наготовили еды. Смотрите. Пока я даю вам пять отсыпных. Ребятишек опять заберут «воротнички», поэтому посидим тихо. Есть возможность, что нас вызовет новый замминистра на познакомиться. Если это произойдет во время отсыпных, то они сдвинутся на сутки. Дальше. Постарайтесь завтра написать мне отчёты и оставить у меня. После этого разрешено покинуть мой дом. Но можно и спокойно оставаться. Саша, — обратился к старшему сыну, — явись пред мамины очи. Она скоро забудет, как ты выглядишь. Наташ, не волнуйся, это у нас своеобразное знакомство. Обычно это происходит с салатиками и шампанским, но в вашем случае с горячей ванной, чистой постелью и изобилием еды. Свободны. Подошёл к Надежде Николаевне: — Врач нужен? Не молчи? — Нет, спасибо. Я абсолютно нормально. Я даже не нервничала. Я такое умею, — усмехнулась. — Знаю я ваше женское «нормально», а потом на сохранении. Оглянулся на присутствующих: — Не понял? Был дан приказ «брысь». *** Александра Федоровна стояла на веранде с Володей-маленьким, когда открылись ворота и во двор въехали три машины. Мальчик с трудом держался, чтобы не побежать к ним. Но стоило Анне и Владимиру выйти из машины, как ребенок сорвался с места и обнял маму. Корф обнял уже обоих. Саша Романов помог выйти Наташе, подошёл к маме. Хозяйка дома молча притянула к себе сына: — Прости, мамуль. Я очень виноват. Я соскучился. Женщина отстранилась, улыбнулась и протянула руку эксперту: — Шура. Можно тётя Шура. Можно мама. — Наташа. Очень приятно. Саша много рассказывал о Вас, — улыбнулась девушка в ответ. — Так, раззнакомимся потом. Саш, я вам постелила в твоей комнате. Там же и вещи. Где ванная ты знаешь, вперёд. Подошедшие Бенкендорф и Надя обнялись с хозяйкой, полковник представил всех, кого Александра Федоровна не знала. Женщина расселила всех по дому, рассказала что где. После душа Надя лежала в кровати, ждала мужа. В комнату тихонько вошла Романова: — Как ты? — Нормально. Спасибо. — Я вызвала врача на дом. Она тебя осмотрит. Не спорь! И не рассказывай мне, что ты не нервничала. Я же прекрасно всё понимаю. — Спасибо, Шурочка… — Успокойся! После врача принесу еду в комнату. Отдыхай. Вы с Сашкой и всеми Корфами у меня минимум двое суток. Дальше посмотрим после врача. А вот и она. В комнату вошёл Бенкендорф, сел рядом и гладил лицо жены. — Саш, я действительно в норме. Шура страхуется. — Я молчу. — поцеловал ее в щеку. После вежливого постукивая появились Шура с доктором, Александр Христофорович вышел. Наведался к Корфам. Володя-маленький не отходил от Анны. Обнял ее и сидел рядом. — Как ты? — Нормально, отпускает понемногу. Как тётя Надя? — У нее врач. Меня она не слышит. Шура перед фактом поставила и завела докторицу в комнату. — И правильно, — кивнула Анна. — Что за докторица? — уточнил Корф, зайдя в комнату. Ему ещё раз объяснили. — Понял. Анют, полежи пока. Сейчас выясним, что с Надюшей и пойдем кушать. — Я пас, не хочу. — Понял, тогда ложись, постарайся заснуть. Я дождусь врача и присоединюсь. Мужчины и Шура стояли в коридоре, ожидая результатов. Через некоторое время вышла врач. — Ну что, Зоя? Что скажешь? — Сейчас она спит. Не будить, пока не проснется. Вот список, что ей нужно есть ближайшую неделю. Такие нагрузки и волнения ей категорически противопоказаны! Если вы хотите этого ребенка! — Может увезти ее на дачу? — спросила Шура. — К тебе? Было бы неплохо. Ещё один раз таких нервов и выкидыш обеспечен. — Оба мужчины вздрогнули. — Свежий воздух, витамины, полноценное питание, положительные, позитивные эмоции! Знаете значение этих слов или объяснить?! — Знаем, — тихо отозвались мужчины. — Тогда действуйте! — Спасибо большое, — кивнул Корф, — сколько с нас? — С вас? Здоровая и счастливая молодая мама. Всего доброго! Шура провела врача, Владимир зашёл к тёте, она уже спала. Погладил, поцеловал в щеку и вышел. Шура позвала Бенкендорфа, протянула ему поднос с едой, помогла зайти в комнату и закрыла дверь. Александр Христофорович перекусил, лёг осторожно рядом с женой, неотрывно смотрел на любимую, ощущал, как страх медленно отступал. Незаметно заснул. Владимир зашел, увидел, что Анна и Володя-маленький не спят. — Вы чего? — Тебя ждём. Александра Федоровна сказала, что кушать в столовой. — Понял, тогда идём. Не бойся, Анечка, идём. — Как Надюша? — Спит. Потом будем думать. Спустились вниз. Их ждала хозяйка. — Все уже поели и спят. Садитесь, кушайте. Добавка есть. Не стесняйтесь. Да, у нас все блюда не соленые, это сами. — Спасибо большое, честно, как-то неудобно, — начала Анна. — Анечка, успокойся. Всё хорошо. У нас это нормально. Кушайте, отсыпайтесь. Завтра я вам точно никуда не отпущу, дальше посмотрим по ситуации. Сколько вам генерал отсыпных пообещал? — Целых пять, — усмехнулся Владимир, помогая сесть жене и сыну. — Значит, все пять у нас. Не обсуждается. И вы отдохнёте, и Надя. Да, Володя, я через неделю планирую ехать на дачу. Я хочу забрать с собой Володю-маленького и Надюшу. Там свежий воздух, природа, отдых. То, что нужно. Речка есть. Есть, где на самокатах покататься. Да ты же был и знаешь прекрасно. — Тёть Шур, спасибо огромное! Но, кажется, мы злоупотребляем… — Перестань! Я не из вежливости. И я, вообще-то, ставлю перед фактом. Ты сам слышал, что Зоя сказала. — Да. Спасибо большое. — На здоровье. Поели? Шагом марш спать! Чтобы я вас до вечера тут не видела. Разве что возле холодильника. Анна и Володя-маленький улеглись рядом, Владимир обнял обоих: — Сына, тебе есть чем дышать? — Да, все хорошо. — Тогда спокойной ночи! Анют, ты как? — Отлично, вы же рядом.