call me daddy

felix — лали 17.

— Здарова, уёбки и Ваня. Слава влетает к ним в комнату без стука, тащит на буксире с собой Ярика, пока Серёжа, Коля и Ваня готовятся к контрольной работе по истории во вторник. У них через неделю начинаются каникулы, а значит, нужно выставить триместровые оценки и написать кучу всяких итоговых работ, что расстраивает. Они учатся с самого утра, разобравшись с биологией и геометрией, забив на химию (нет, серьёзно, никто из них не понимает её, кроме Амины, которая хочет в медицинский), так что, когда возбуждённый и активный Славче вваливается к ним, из желаний только одно — поспать. Славу это, к слову, вообще не волнует. Он садится на маленький диванчик, стоящий возле стола Коли, закидывает ногу на ногу и ждёт, пока расслабленный Ярик сядет рядом. — Пиздуй туда, откуда вылез, — говорит раздражённо Серёжа. Он только разобрался в образовании и политике 1920-х годов, пытаясь запомнить хоть что-то, потому что на истории у них забирают телефоны и следят за тем, чтобы они не списывали. Возможно, это и хорошо, ведь много кому сдавать ЕГЭ по этому предмету, как и Серёже, кстати, но учить всё это так достало. — Чего вы такие кислые? — Выдаёт Слава, крутя кольцо на пальце и откидывая голову назад. — У нас на следующей неделе контрольных жопой жуй, чего не кислый ты? — резонно подмечает Ваня. — А он планирует всем сосать, — лениво подмечает Ярик, кладя голову на плечо друга и закрывая глаза. — Тебе тоже, — игриво отвечает тот. — Проверю твой скилл, милый, — безэмоционально парирует Ярик, чувствуя, как Слава обнимает его одной рукой. Они оба знают, что это всё шутки, а от того реагируют так спокойно. — Вы накурились? — Спрашивает Коля, между тем как грызёт кончик синей ручки и курит ашку. — Да, — кивает Слава, смеясь непонятно с чего. Слава удивительный. Он не тратит много сил и времени на учёбу, но умудряется закрывать нормально предметы. У него отличная память и природная харизма, которая так привлекает учителей, чем парень пользуется практически всегда и не стыдится этого. И он не глупый: серьёзно, если ему нужно, он выучит всё, что потребуется. Да и переживать Славе не о чем: родители заплатят за университет, отец научит всему на практике и оставит успешную компанию под руководство, а зная, каким друг бывает ответственным в нужные моменты, волноваться не стоит. Вместе с тем Бустеренко простой, как три копейки, и деньги не испортили его ни разу. — Вот это вы черти охуевшие, — возмущённо вскидывается Ваня, хмурясь. — Какие есть, — бурчит в чужое плечо Ярик, отключаясь от разговора. И к этому они тоже привыкли: иногда тот может заснуть в любой момент, перегорев к компании, но на него никто не обижается, потому что у каждого свои заморочки и странности. — Так чего вы залетели? — интересуется Серёжа. — В следующую пятницу День святого Валентина, я подумал, было бы неплохо отметить его и заодно конец триместра, — поясняет Славче, перебирая волосы друга одной рукой, а другой локтем упирается в подлокотник. — У нас нет парочек, чтобы его праздновать, — веско подмечает Ваня, переворачивая страницу учебника. — Вы, — одновременно отвечают ему Коля и Слава. — Мы не встречаемся! — Возмущается тот. Серёжа предательски молчит на это заявление, и Ваня обещает себе обидеться на него за то, что не поддерживает и распространяет дезинформацию. Ведь если бы они встречались, то Ваня сам бы всё первый рассказал, выглядя смущённым и, возможно, немного раздражённым, но счастливым до жути. — Да похуй. Я просто хочу почилить со своими друзьями и наебениться у Джамшутика, а потом смачно покурить и пойти спать. Всё, — говорит Слава, опускаясь чуть ниже на диване и стараясь не разбудить задремавшего Ярика. — Хорош, — вбрасывает Лебедев, — я за. Нам после всех этих самостоятельных и контрольных нужно будет отдохнуть. — Решено! — хлопает ладонями Серёжа. — В пятницу идём бухать! Ваня бухать не особо планирует, ему уже хватило того свидания, да и к тому же пьянеет он ужасно быстро, но Слава заигрывающе отвечает ему: «я донесу тебя на руках и уложу в кровать», на что Серёжа шлёт его нахуй и говорит не лезть к нему. О том, что Ваня как бы находится в этот момент в комнате и слышит их, они почему-то не думают. Неделя проходит тяжело и одновременно с тем быстро. Они получают триместровые, сдают проект по философии, которую им обещают оставить и на следующий, ну потому что это солидно, развивает мышление и помогает определиться с жизненным путём. Ваня с трудом может понять, что такое бытие в фундаментальной онтологии, но, кажется, руководство школы просто хочет с них посмеяться. В любом случае, Вадя и Серёжа получают всю похвалу преподавательницы, и Серёжа выглядит невозможно гордым и довольным собой, сверкая пятёркой. О том, что максимум его развития, это прочтение декодинга текстов Оксимирона на джиниусе, Ваня заявляет ему сразу после занятия. Серёжа в ответ улыбается ласково, выдаёт томным голосом: — Ванюш, я просто умнее тебя, вот и всё, но ты мне и такой глупенький нравишься, — и Ваня даже не кричит на него. Потому что это первый раз, когда Серёжа говорит ему нечто такое. И да, звучит как шутка, но Бессмертных знает, что это правда. И Ваня растёт — он не начинает его игнорировать или пытаться убежать от чувств, нет. Он принимает их, ничего не отвечая, потому что взаимность очевидна, верно? Ваня закрывает историю на пять, выучив всё, как и Коля с Серёжей. Они, возможно, придурки полные, но втроём учиться веселее и интереснее — особенно под бубнёж Пешкова, сарказм Коли и горячий вкусный чай. Единственное, где еле выходит четыре, это химия, но тут никто из них не силён и каждый просто радуется тому, что преподаватель не завалила никого. На последнем занятии в пятницу Хироку даёт им простое задание: написать на английском валентинку с общими фразами, не обращаясь конкретно к кому-то, а после каждый ученик подходит к небольшой коробочке (розовой, конечно) и вытягивает себе. Ваня не задумывается, когда пишет её, а после, проверяя на ошибки, понимает, что, на самом деле, обращена она Серёже. Она про него. Все эти «улыбка ярче солнца» и «прекрасные черты лица» — про Серёжу, полностью. Пешкову его валентинка не попадается, конечно, но Ваня отчего-то думает, что они, хоть и не являясь парой, могли что-то друг другу подарить. Серёжа дарил ему браслет, который Ваня носит, не снимая. Кандзи привычно поблёскивает в солнечных лучах и нагревается от тепла тела; Ваня крутит на запястье украшение, когда раздумывает или тревожится — и это лучше, чем резать себя. Бессмертных не знает, предполагал ли Серёжа такой эффект, но оно сработало. В комнате они лежат на кровати Коли, залипая в аниме про скейтеров. Серёжа возмущается, что там есть неправдоподобные моменты, а Коля расхваливает главного героя, потому что он талантливый и симпатичный. Ваня же думает о том, что хочет привезти что-то Серёже с Барселоны, в которую летит с матерью в понедельник ночью. — Ванюш, — внезапно зовёт его Серёжа, поворачиваясь к нему. — А? — Не хочешь на выходные ко мне? — спрашивает он, а во взгляде читается неуверенность и просьба. Ваня от такого немного теряется: что в этом такого? Они же вместе у Коли на даче тусовались, всё ведь нормально. — Давай, — кивает. — О, супер, — расцветает Серёжа, улыбаясь, — у меня напротив кровати зеркальная дверь, прикинь, как круто ебаться и смотреть на себя, — бесстыдно продолжает он. Ваня от такого заявления давится. — Не прикидываю и заниматься таким не собираюсь! — Ну, Ванюш, солнышко, почему? Я хочу этого уже так долго! — просит Серёжа, кладя руки на плечи Вани. — Пацаны, заебали, ебало на офф, тут Рэки с Адамом будут катать, — гневно восклицает Коля, тыкая Ване под рёбра. — Эй, больно же, придурок! — Возмущается парень. — К слову, Колясик, ты тоже приглашен, — добавляет Серёжа, улыбаясь. Коля ставит на паузу аниме, задумывается на пару секунд, а потом качает головой, поясняя: — У меня с папой поход в баню в субботу, а в воскресенье лютое похмелье и уборка на даче. Там много вещей нужно разобрать. Я папе отказать не могу, он расстроен очень, — мягко говорит Лебедев, и его лицо разглаживается, когда он говорит о семье, а голос становится чуть грустнее. — Хорошо, я понимаю, — отвечает Серёжа, кладёт голову на плечо Вани и продолжает: — врубай дальше. С другой стороны Ванину руку обнимает Коля, ставя ноутбук к нему на ноги. Они укрыты тем самым пледом с Джоджо, между ними лежат пачки чипсов и крошки неприятно покалывают ладони, но в этом ворохе теплоты и доверия Ваня чувствует себя целостным. Солнце мягко бьёт сквозь не до конца закрытые бордовые шторы, путаясь в волосах и залезая в глаза, но им так лень вставать, что они просто ждут, когда то опустится ниже и перестанет мешать. Вечером они дружной компанией заваливаются к радостному Джамшуту. С ними идёт ещё Наташа — подруга Амины, — которая почему-то смотрит на Ваню слишком пристально и отворачивается всякий раз, когда Ваня смотрит в ответ. Ему кажется это немного странным, но он откидывает эту мысль подальше, предпочтя раствориться в атмосфере. Они заказывают кальян, бургеры, картошку фри, пару овощных салатов для Амины и Вади, который не часто ест фастфуд, предпочитая более здоровую пищу. Славче проставляется бутылкой золотой текилы, так как умудрился закрыть триместр всего с одной тройкой (по химии, а это не считается). Они весело переговариваются, травят шутки, курят кальян и пьют стопку за стопкой. В какой-то момент Ваня обнаруживает себя достаточно пьяным и расслабленным, стоящим возле чёрного входа со Славой, Яриком и Наташей. — Ярко, зажигалочку не подкинешь? — Спрашивает Бустеренко, доставая сигарету из пачки и протягиваю ту Ярику. — Для тебя всё, что угодно, бро, — отвечает ему парень, протягивая нужный предмет. — Спасибо, бро, — улыбается Славче, прикуривая и с наслаждением выдыхая колечко дыма. — Вань, а вы с Серёжей встречаетесь? — Заинтересовано вопрошает Наташа, заправляя выбившуюся из низкого хвоста прядь за ухо. Она смотрит цепко и пристально, и Ваня еще недостаточно пьян, чтобы не уловить подтекст в её словах. Он напрягается, прислоняется вальяжно к Славе, который не замечает ничего такого, и отвечает: — Нет. Пока нет, — и он делает ударение на «пока», смотрит внимательно на девушку, что улыбается одними уголками и поспешно поднимает руки вверх. — Я просто поинтересовалась. Удачи вам! — Произносит она, а после разворачивается, делает пару шагов, громко цокая ботинками, кидает напоследок: — Я пойду, — скрываясь за дверью. Слава смотрит на Ваню с такой довольной улыбкой, тянется, чтобы потрепать его по щеке, но молчит. Ярику похуй. На улице уже совсем темно и прохладно, так как Ваня стоит в одном найковском свитшоте. Где-то в общежитии загорается свет, и звёзды сияют на небосводе: Ваня некстати вспоминает свидание, запах травы и губы, ласкающие его. Это было так недавно и одновременно с тем они уже ушли от той точки, но до новой пока не добрались. Слава с Яриком докуривают, и они возвращаются в темное помещение. На столе в огромных бутылках стоит непонятная жидкость, а парни сдвигают бутылки с текилой на край стола, расставляют стаканы и убирают стопки. Ваня движ не совсем понимает, но ребята выглядят заряжёнными и счастливыми. С колонок раздаётся «Аристократ флоу», и Серёжа забавно пытается зачитать под плюс; Коля напротив него записывает видос, вставляя бэки от себя. Это забавно. — Джамшут нам принёс бадягу, будем пробовать, — бадягой Джамшут называет намешанный алкоголь, который лучше бы не мешать, но делать это хорошо вечером и ужасно на утро. Ваня знает, как опасно пить нечто похожее, а потому, конечно же, соглашается. По вкусу там водка, лимонный сок, мартини и какая-то слабоалкогольная штука, но залетает это дело просто прекрасно. На фоне начинает играть Rocket, а Амина предлагает: — Давайте в «я никогда не». Они галдят — в их кондиции любое предложение встречается с удовольствием и решительностью. Поначалу идут типичные вопросы, вроде никогда не был заграницей или летал на самолёте, целовался с человеком своего пола (вот тут они все немного посыпались) или дрочил, пока дома кто-то был. И Ваня в абсолютное и лютое говно, когда Славче, гордо подняв стакан и взглянув на Ваню, говорит: — Я никогда не сосал хуй. Серёжа кидает взгляд на Ваню, допивает до конца то, что было налито и заявляет громко: — А я не стесняюсь сказать, что хуесос. Коля смеётся, Амина и Наташа отпивают вместе с ним, а Ваня, зная, что Серёжа никогда не раскроет его ложь, если он не признается, тоже пьёт. Потому что он не стесняется. Парни на это свистят, Вадя хлопает его по спине, а Славче пьяно целует в щёку, смеясь ехидно, на что Серёжа пинает его по ноге под столом. Они смеются, проходят ещё несколько кругов, пока не начинают танцевать под «диалоги тет-а-тет» и Инстасамку. Серёжа пытается потверкать возле Вани, притираясь задницей к его бёдрам, но это скорее забавно и тупо, нежели возбуждающе. В конце концов, Ваня настолько в говно, что у него вряд ли встанет. На «дешёвые драмы» Серёжа утягивает Ваню в медленный танец, вернее, нечто похожее на это. Слава приглашает Ярика в этот момент покурить, а Коля зовёт Амину, чтобы она не грустила и чувствовала себя комфортно. Сидящие Вадя с Наташей обсуждают, кто куда хочет поступить и какие у них есть шансы, и Вадя выглядит очень довольным и немного пьяным. — Где мы не увлечённые ролью, — поёт ему на ухо Серёжа, прикусывая мочку и мажа языком по раковине. Его руки скользят по спине и ощущаются слишком горячими сквозь слои одежды, его лицо плывет перед глазами и единственное, что чётко видит Ваня — глаза. Глаза, смотрящие с желанием, обожанием и такой влюблённостью — той самой, когда кажется, что за спиной вырастают крылья, и ты способен на всё, — что ослепляет сильнее, чем кванты. — В дурацких костюмах, со скованной грацией, — и он не попадает в слова, но это и неважно, потому что Ваня касается одними губами чужой щеки, прижимая ладони к лицу Серёжи, упирается своим лбом в его и закрывает глаза. Мелодия становится всё тише, а шёпот Серёжи — громче. И хоть в реальности всё наоборот, Ваня концентрируется на своей. В его реальности Серёжа обнимает за спину, обещает ему, что в конце они останутся счастливы, и смотрит так, будто в своих руках держит весь мир. — Вот только любим по-настоящему, — и эти слова становятся катализатором всех тех событий и фраз, произнесённых ранее и непроизнесённых никогда. Песня заканчивается, как и разбивается их общая атмосфера, та самая, проявляющая себя, лишь когда они вдвоём. Славче зовёт их снимать сторис в инстаграм, а Коля где-то находит красные очки — и они поют Евроденс, хотя скорее кричат, веселятся ещё какое-то время, пока не становится слишком поздно и приходится разойтись. Сторож Вася выглядит сонным и немного помятым, но они вручают ему три бутылки пива и идут к корпусу общаги. На улице совсем темно, и Амина пару раз оступается, чуть не падая, но её подхватывает то Вадя, который выглядит самым трезвым, то Серёжа, который в лютейшее говно, но ещё способен себя контролировать. Они вваливаются клубком из тел в холл, стараются не разбудить тётю Свету, но у них не выходит. Она выходит из комнаты, зло зыркает на них и громко кричит: — Вы время видели? Четыре утра! А ну быстро по комнатам, а то доложу администрации! Серёжа, а от тебя такого… — она сдувается, добавляя уже спокойнее: — ожидала, вообще-то, но всё же! Спать пошли, бесстыдники! И то, какими трезвыми они пытаются быть, разбивается, когда Слава подскальзывается на ровном месте и падает назад, громко восклицая: — Блять! Тётю Свету движ не устраивает: она материт их на чём свет стоит, и Ярик, подхватив Славу, убегает от неё в сторону лестницы, пока Амина, Вадя и Наташа пытаются извиниться, а Коля с Серёжей смеются. Ваня обнаруживает, что тоже посмеивается, уже на своём этаже. Они прощаются громко и немного преувеличено, особенно Славче, который напоследок ещё раз целует Ваню в щёку, и получает смачный пинок под зад от Пешкова. Слава бежит по коридору, напевая так, чтобы все слышали: — Мальчик плачет, мальчик плачет: его малышку трахнул дядя по-богаче! На что Серёжа отвечает: — Хуй не дорос, чтобы дядей называться! Они разбудили половину этажа, это точно, но Ване так наплевать на это, потому что Коля наконец-то попадает ключом в замочную скважину и открывает их комнату. Сон приходит быстро и почему-то на кровати Серёжи, а пьяный мозг отказывается выполнять функцию залезть на второй этаж. В любом случае, никто не жалуется. До наступления утра. Серёжин папа — «его Николай зовут» — должен забрать их в одиннадцать. Будильник стоит на половину, чтобы они успели выпить чай и одеться. Ваня просыпается в девять с ужасным похмельем и полным непониманием того, где находится. Во рту как будто кто-то умер, всё тело дрожит от холода, хотя в комнате тепло, а тошнота подкатывает к горлу, но Ваня стоически терпит это ощущение. Бадяга Джамшута прекрасна в любое время, кроме отходняков, а с учётом, сколько пил Ваня, держать его будет ещё долго. Он перелезает через Серёжу, что лежит к нему спиной, подложив руки под голову, словно малыш — и Бессмертных бы умилился с этого, если бы не было так хуево, — и идёт в ванную. По дороге он случайно опрокидывает бутылку воды возле кровати, после выпивая половину из неё, потому что сушит ужасно, а в ванной долго умывается и чистит зубы. Собственное помятое лицо кажется заплывшим и бледным, и его всё ещё тошнит, так что Ваня находит в аптечке «атоксил-гель» и выпивает сразу два пакетика (чтобы наверняка!). Он пытается заснуть и, кажется, это почти получается, но айфоновский будильник разрушает тишину комнаты, отчего Коля и Серёжа одинаково морщатся и стонут. Ваня к этому моменту переживает самые худшие минуты, когда работает лекарство и кажется, что стало ещё хуже, но он знает, что отпустит в ближайший час и дальше будет нормально. Серёжа выключает будильник, потерянно смотрит на Ваню в его кровати и, резко подскочив, срывается в ванную. Сидящий на кровати Коля хватается за голову, стонет ещё громче, пока на фоне Серёжу рвёт. Ваня стоит за дверью с бутылкой воды и, когда звучит звук смыва, заходит внутрь. Он протягивает бутылку с водой без слов и, потрепав Серёжу по кудрям, помогает ему подняться и дойти до стула. Как самый здоровый из них, он ставит чайник и идёт подавать воду и таблетки Коле. Кое-как собрав себя, они сидят и пьют чай, не прощаясь надолго, так как каникулы совсем короткие и пройдут быстро. Говорить никому не хочется, потому без пяти одиннадцать Серёжа и Ваня выходят из комнаты, держа в руках небольшие сумки. Коля крепко обнимает их и идёт лежать, дожидаясь, пока приедет папа. — Серёг, ты как? — спрашивает Ваня, когда они проходят убитые мимо тёти Светы, которая желает им хороших каникул и уже не злится. — Ощущение, что по мне кто-то проехался, — говорит тот. Ваня с ним согласен, хоть и чувствует себя уже куда лучше, чем два часа назад. Серёжа тоже выпил таблетки и гель, так что скоро ему должно стать легче. Николай забирает их ровно в одиннадцать на машине. Он выходит к ним, сияя улыбкой и забирая две сумки, кладя их в багажник, пока парни залезают на заднее. — Николай, — оборачивается назад, протягивая руку Ване. Тот поспешно пожимает её, представляясь и получая в ответ кивок и голос, наполненный теплотой. — Приятно познакомиться, Ванёк. Серёжа все уши про тебя прожужжал, ужас. Ваня немного смущается, но отвечает взаимностью. Серёжа устало кладёт ему голову на плечо, и его кудряшки привычно щекочут скулы, а тяжесть ощущается знакомо и по-родному. Николай включает тихо музыку, выезжает со двора школы на главную дорогу и поворачивает в сторону города. За окном высокие голые деревья и ровная трасса. Ваня сам прикрывает глаза, погружаясь в спокойное движение и слушая дыхание Серёжи.