Твои сны — моя реальность

Мрачное серое небо озарялось тревожными алыми всполохами. В вышине, скрытое тяжёлыми грозовыми тучами, шло сражение, а внизу, на земле, где переминался с ноги на ногу Дазай, было оглушительно тихо. Хотелось если не видеть саму битву, то хотя бы слышать её отзвуки, но вместо этого Дазай слышал только биение собственного сердца. Бом! Бом! Бом! В ушах стучало так громко, как будто кто-то бил в колокол прямо у него в голове. У самых ног Дазая лежали перчатки, шляпа и пальто, сброшенные перед активацией Порчи. Чуя, или, точнее, Арахабаки, сражался с врагом где-то там, на недосягаемой для него высоте. Дазай посмотрел на часы и нахмурился: слишком много времени прошло. Пора бы уже Чуе побеждать врага, а ему — обнулять Порчу. Кап. На лицо упала тёплая капля. Дождь? Кап-кап-кап. Шум капель слился со звоном в ушах. Дазай провёл рукой по щеке, поднёс пальцы к глазам и с ужасом понял, что сверху льёт не дождь, а кровь. — Чуя! — крикнул Дазай в вышину. — Заканчивай и спускайся! Ему никто не ответил. Безмолвное сражение продолжалось, а кровавый дождь превратился в ливень. Кровь тонкими ручейками стекала по лицу, заливалась за шиворот, пачкала одежду и бинты. — Чуя! И снова нет ответа. Дазай огляделся вокруг, хотя и так знал, что они одни в чистом поле. Никаких деревьев или строений. Способа самому добраться до Чуи у него нет. — Чуя!!! — выкрикнул Дазай в третий раз и поднял руку, словно это помогло бы дотянуться до невидимых противников. В раскрытую ладонь опустилось что-то тонкое и жёсткое. Чокер? Дазай разжал пальцы и рефлекторно вздрогнул: на ладони свернулся красный ликорис. На цветок упало несколько капель крови, и он, словно напитавшись ей, раскрыл свои длинные лепестки. В этот миг тучи разошлись, и Дазай увидел, что врага больше нет. Чуя завис метрах в десяти над землёй. Дазай улыбнулся и хотел было снова позвать его, но в этот момент Чуя вдруг раскинул руки в стороны, как для объятий, запрокинул голову и демонически расхохотался. Чёрные дыры на его ладонях увеличились, а в центре груди образовалась трещина. Она начала расширяться, и Дазай разглядел внутри что-то тёмное и колышущееся. Какую-то живую субстанцию. Арахабаки?! — Чуя!.. — осипшим голосом позвал он. — Спустись! Я же не успею… Он не успел. Какие-то доли секунды Чуя ещё висел в небе, а затем трещина разошлась, и живая тьма поглотила его тело. Смех резко оборвался, всполохи исчезли, а дождь превратился в пепел. Его частички, кружась, оседали на слипшихся от крови волосах Дазая. Он обессиленно опустился на колени, всё ещё не веря в то, что видел. Сжимал ликорис в руках и вглядывался в небо, словно ожидая, что Чуя сейчас появится там живой и невредимый. Но, когда он опустил голову, то обнаружил, что стоит не на поле, а на кладбище. На надгробии перед ним было высечено: «Чуя Накахара» и две даты — рождения и смерти. — Твою мать!!! — заорал Чуя, вскидываясь на постели. — Опять кошмар? — сонно пробормотал Дазай. — Иди сюда. Он протянул руку для объятий, но Чуя оттолкнул её и унёсся на кухню. Этот грёбаный надгробный камень с собственным именем до сих пор стоял у него перед глазами. Срочно требовалось выпить, причем желательно что-нибудь покрепче. Чуя достал из шкафа бутылку виски и сделал гигантский глоток прямо из горла. Гадость какая, ещё и горло обжигает. Как Дазай это пьёт вообще? — Эй-эй, ты с ума сошёл? Тебе будет плохо. Пришлёпавший босиком на кухню вслед за Чуей сонный Дазай схватил его за запястье, не давая пить дальше. — Мне сейчас плохо. Хуже не будет, — ответил Чуя. — Будет, поверь мне. Виски не стоит пить вот так. Если хочешь успокоиться, лучше покурить. Покосившись на дрожащие руки Чуи, Дазай молча прикурил сам и протянул ему сигарету. После нескольких затяжек Чуя задышал ровнее. Он с ногами забрался на подоконник и обхватил колени руками. Через несколько секунд он почувствовал, как на плечи опустилось что-то мягкое и тёплое. Одеяло. — Ты весь дрожишь, — пояснил Дазай, присаживаясь рядом. — Что тебе приснилось такое? — Моя смерть, — коротко ответил Чуя. — Твоя? — переспросил Дазай. — И от чего же ты умер? — От Порчи. Ты не успел обнулить её, не достал. И Арахабаки поглотил меня прямо в небе. А потом ты сидел на моей могиле. На надгробии даже даты были написаны. Ответа не последовало, и Чуя, глядевший до этого в окно, перевёл взгляд на Дазая. Тот побледнел, прикусил нижнюю губу до крови, и до Чуи с опозданием дошло: сон-то был дазаевским. Неужели он действительно боится, что когда-нибудь не успеет обнулить Порчу?! — Тебе, по-моему, тоже не помешает. — Чуя протянул ему свою дымящуюся сигарету. Он сел рядом, накинул одеяло и на Дазая и обнял его за талию. Дазай сжал ладонь на плече Чуи. Они курили по очереди, передавая сигарету после каждой затяжки, словно соблюдали какой-то ритуал. Простые действия в однообразном ритме — затянуться, выдохнуть дым, передать другому — вводили в подобие транса, успокаивали и отгоняли призрак общего кошмара. Затушив сигарету, Чуя тихо сказал: — Я доверяю тебе и знаю, что ты не доведёшь до этого. Мы ведь напарники, так? — Так, — хрипло ответил Дазай. — Но, когда ты в небе, я действительно не могу до тебя дотянуться. — Я всегда приземляюсь рядом с тобой. Я соображаю, что делаю, даже в состоянии Порчи. И чувствую, когда её надо обнулять. — А если однажды случится… — начал Дазай. — Не случится! — рявкнул Чуя. — Ты обещал на колесе обозрения, что не позволишь мне умереть. Вот и держи обещание. Ты же чёртов гений, придумаешь что-нибудь! Как сейчас с этими слухами. Ты уверен, что китайцы купились на них? А то твои дурацкие сны уже в печёнках у меня сидят. — Уверен. — Дазай прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы окончательно успокоиться, и продолжил уже обычным тоном: — Мои люди поймали и пытали одного из них. Китайцы убеждены в том, что я знаю, где браслет, и на днях должны похитить меня. А дальше дело за тобой. Ты ведь изучил список вариантов их укрытия, который я составил? — Естественно. Почти четыре месяца прошло с того дня, как Дазай переехал к Чуе. Всё это время они не оставляли попыток найти учёного, создавшего браслет, или одарённого со способностью обменивать сновидениями. Поиски не увенчались успехом, и в итоге Дазай разработал хитроумный план, по которому учёный сам должен был попасться в расставленную ловушку. — Начиная с завтрашнего дня я постараюсь побольше времени проводить один, чтобы дать им возможность похитить меня. Я снял квартиру, поживу пока там для отвода глаз. На мне будет микрофон, а ты не снимай наушник и вообще будь начеку. — Порча не понадобится? — Надеюсь, что нет. Не думаю, что они захотят привлекать внимание к операции и посылать к нам целую армию. Скорее всего, это будет просто хорошо вооружённый отряд военных, с которым ты легко разберёшься. Главное в пылу драки не убить создателя браслета. Убьём учёного — потеряем шанс на обратный обмен. — Не парься, учёный будет цел. Наушник не сниму, буду начеку. Могу вообще не спать ближайшие дни. Ради того, чтобы избавиться от твоих снов, я готов на что угодно. — Прямо-таки на что угодно? — улыбнулся Дазай, и глаза его лукаво блеснули. — Тогда пошли в постель, Чуя. Тут холодно. — Кто о чём, а ты о постели. — Я просто знаю ещё один хороший способ прийти в себя после кошмара и заодно поднять настроение. Через два дня после этого разговора Чуя уже мчался на мотоцикле по переулкам Котобуки, внимательно вслушиваясь в диалог Дазая с похитившими его китайцами. — Ещё раз вам повторяю, я ничего не знаю о браслете, — ровным голосом говорил Дазай. — Насколько я помню, он взорвался в заливе вместе с кораблём несколько месяцев назад. — Ты врёшь, ублюдок! — воскликнул один из китайцев визгливым фальцетом. — Вся Йокогама говорит о том, что браслет у тебя. А ещё ходят слухи, что ты экспериментировал с ним и менял своё сознание. Чуя хмыкнул: китаец в точности повторил тот слух, который они старательно распространяли по всем районам Йокогамы, в особенности упирая на Чайнатаун. Китайцы купились и теперь, сами того не подозревая, находились во власти самого страшного оружия Дазая — его болтовни. — И что говорят, каковы результаты экспериментов? — невинно поинтересовался Дазай. — Говорят, ты можешь повелевать всеми одарёнными на Земле. — Что ты сверхчеловек, — раздался в наушнике Чуи другой голос. — Можешь насылать кошмары и гипнотизировать людей, — продолжил третий. — Управлять ими, как марионетками, заставляя их делать то, что тебе нужно. Чуя подумал, что для последнего Дазаю никакие артефакты не нужны, он и сам прекрасно справляется. Слухи сделали из него чудовище, но Дазай этого и добивался. Репутация «Тёмного призрака» портовой мафии шагала далеко впереди своего хозяина. И заставляла врагов всегда быть настороже: кто знает, какой фокус выкинет этот псих в следующий раз? — Почему же вы тогда меня не боитесь? — спросил Дазай. Чуя по голосу слышал, что он улыбается. — Вдруг все ваши действия — моих рук дело? Вдруг это я заставил вас себя похитить? Чуя только головой покачал: и ведь не врёт, собака. Китайцы, конечно, не могли оценить иронию ситуации. — Не угрожай нам! Ты один, а нас семеро, и мы вооружены. — Я и не думал угрожать вам, господа! — миролюбиво воскликнул Дазай. Чуя прекрасно представлял себе, как тот выглядит в данный момент. Незабинтованный глаз наверняка расширился в удивлении, а рот в наигранной улыбке растянулся до ушей. — Я вижу, как хорошо вы вооружены. Но, кажется, только шестеро из вас — военные, кто же седьмой? — Это Цзэн Пу, он участвовал в разработке браслета и хочет поставить на тебе опыты. В наушнике зашумело, а потом кто-то грустно спросил: — Вы правда взорвали моё изобретение? — Судя по тому, как звучал его голос, учёный находился совсем близко к шее Дазая, где крепился микрофон. — К несчастью, это правда. Это была случайность, господин Цзэн Пу, и я о ней сожалею. Кстати, — Дазай неожиданно перешёл на деловой тон, — каким средством для усов и бороды вы пользуетесь? Я что только не перепробовал, никак расти не хотят! А ведь у моего дядьки по отцовской линии борода такая же белая и густая, как у вас! Но он тоже не хочет делиться секретом. — Заткнись! — приказал один из китайцев и, судя по звуку, ударил Дазая по лицу. Но Чуе этой информации было достаточно. Теперь он знал, как выглядит единственный китаец, которого нужно оставить в живых. Чуя как раз добрался до пятого по счёту места, обозначенного Дазаем как вероятное укрытие военных. На полной скорости залетев внутрь, он остановился и раздосадованно цыкнул: снова пусто. Чем дольше он ищет нужное место, тем сильнее достанется Дазаю. Оставалось только надеяться, что он успеет раньше, чем китайцам надоест болтовня, и они применят реальную силу. В наушнике некоторое время молчали и чем-то шуршали. Потом Цзэн Пу проговорил: — Я должен проверить активность вашего мозга, повлиял ли на неё браслет. Не бойтесь, это не больно. — А разве такие исследования проводят не в лаборатории? — поинтересовался Дазай. — Приборы выглядят неуместно в этом… ангаре. Чуя мысленно перебрал оставшиеся точки. Ангаров среди них было несколько, но по рейтингу Дазая первым значился ангар на самом юге Котобуки, на берегу реки. Место тихое, укромное, и от трупа в случае чего легко избавиться. Чуя устремился туда. Он ехал очень быстро, и шум ветра в ушах частично заглушал разговор в ангаре. Судя по обрывкам фраз, Дазаю проводили какое-то исследование мозга. Улицы речного квартала в четыре часа утра были пустынными. Чуя помнил Котобуки другим: с горами мусора, наглыми жирными крысами и бездомными, спавшими прямо на улицах. Тут жили и дети вроде «Агнцев», и взрослые, по разным причинам лишившиеся крова. Сейчас Котобуки выглядел вполне прилично: постаралось правительство и портовая мафия. Власти строили ночлежки и платили пособие, мафия принимала лучших среди бездомных в свои ряды и давала им кров. — Интересно… очень интересно… — пробормотал Цзэн Пу. — Полагаю, браслет на вас всё же повлиял. У вас необычная активность мозга. — Значит, слухи не врут! — крикнул один из военных. — Или ты отдашь нам браслет по-хорошему, или мы… Закончить фразу он не успел, потому что в ту же секунду в ангар ворвался Чуя. Он затормозил и быстро оценил диспозицию врагов: седовласый учёный в глубине ангара рядом с лежащим на раскладной кушетке Дазаем в наручниках, ближе к выходу слева и справа — вооружённые автоматами военные. — Стоять! — приказал один из них. — Кто ты такой? — Не уберёшься, стреляем на поражение! Хочешь стрелять на поражение — стреляй, а не языком трепи. Чуя вытащил из карманов пули и веером отправил во врагов. Из пистолета он никогда не стрелял: зачем, если собственные пальцы запускают пули с той же силой и точностью? Никто из китайцев не успел выстрелить в ответ. Как стояли двумя колоннами, так и повалились навзничь, изрешечённые пулями. — Чуя, как ты долго! — протянул Дазай, потягиваясь и звеня наручниками. — Меня били больше, чем мне бы этого хотелось. — Ты слишком много вариантов дал, пришлось по всему Котобуки мотаться, — объяснил Чуя. Он подошёл к Дазаю, аккуратно схватил за подбородок и осмотрел следы от побоев. Из разбитой губы сочилась кровь, на скуле виднелась красная отметина, но глаза и нос не пострадали. Ничего страшного с ним сделать не успели. Голову Дазая обхватывала смешная шапочка с присосками, крепившаяся с помощью тонких ремешков под подбородком. Видимо, с помощью этого прибора и измеряли активность мозга. Пока Дазай вскрывал замок наручников отмычкой, хранившейся в бинте на левой руке, Чуя повернулся к учёному. Цзэн Пу пугливо вжал голову в плечи и не шевелился, ожидая своей участи. — Мы не тронем вас, — пообещал ему Чуя. — Конечно, не тронем! — Дазай отбросил в сторону наручники и сорвал с себя конструкцию из присосок. — Ради вас затевалось это представление. — Зачем я вам? — тихо спросил Цзэн Пу. — Для обратного обмена. Дазай подробно пересказал всё то, что случилось на корабле, и описал обмен сновидениями. Потом оставил Чую отвечать на вопросы об ощущениях внутри снов и отошёл, чтобы позвонить Оде. — Потрясающе! — выдохнул Цзэн Пу, выслушав Чую. Его глаза загорелись фанатичным блеском истинного учёного. — Это просто невероятно! Только подумать, вы видите сны другого человека, находитесь в его теле! Неужели вы хотите избавиться от этого? Ведь это прорыв в науке, мы с вами могли бы продолжить эксперименты с подсознанием и добиться выдающихся результатов! — Хватит с нас экспериментов, — отрезал Чуя. — Просто обменяйте нас обратно, и мы вас отпустим. — Отпустите? — недоверчиво переспросил Цзэн Пу. — Но ведь я только что был свидетелем… — он кивнул на трупы. — И прекрасно. Расскажете своим, как опасно иметь дело с «Двойным чёрным». Но, если что-то пойдёт не так с обратным обменом, о возвращении домой можете забыть. Прибывший через десять минут Ода отвёз Дазая и Цзэна Пу в лабораторию, принадлежащую портовой мафии. Чуя своим ходом подъехал туда же. Как и предполагал Дазай, Цзэн Пу привёз с собой всё оборудование, необходимое для экспериментов и исследований. Для того, что им предстояло, подходил небольшой серый ящик, ощетинившийся множеством разноцветных проводов. К ящику крепилось два браслета, по виду напоминающих пресловутый артефакт. — Эти браслеты — экспериментальные образцы, — пояснил Цзэн Пу, фиксируя его на запястье Дазая. — Они не обладают всеми свойствами того, что взорвался, но годятся для обмена информацией между двумя людьми. — Главное не перепутайте. Нам нужно только сновидениями обменяться. Не мыслями или чем-то ещё, — напутствовал его Чуя. Они с Дазаем немного волновались: никто ведь не знал, как это работает. Им вовсе не улыбалось приобрести вдобавок к чужим снам чужие мысли или желания. В худшем же случае Цзэн Пу мог и вовсе лишить их свободы воли и подчинить разум себе. Чуя даже представлять это не хотел: лучше умереть, чем служить безвольной марионеткой в чьих-то руках. Именно поэтому в лаборатории присутствовал Ода. Он смог бы предупредить, если бы что-то пошло не так, или просто продемонстрировать китайцу, что с портовой мафией шутки плохи. — Всё будет хорошо, не волнуйтесь, — заверил Цзэн Пу и нажал на круглую красную кнопку на сером ящике. Тот отозвался бодрым гудением. Браслет плотно обхватил запястье, Чуя ощутил тепло и лёгкое покалывание по всему телу. А потом уже знакомое неприятное ощущение, как будто кто-то копается в мозгах. Ужасно захотелось почесать голову изнутри. — Закройте глаза и сосредоточьтесь на тех сновидениях, которые вам не принадлежат. Вспомните одно из них в деталях. Любое, — проговорил Цзэн Пу. Чуя послушно закрыл глаза и вспомнил самый первый сон: о притоне и матери Дазая. Он прекрасно помнил его в самых отвратительных подробностях, включая запах дешёвой водки и цену, за которую Дазая пытались продать Змею. Ощущение копания в мозгах стало интенсивнее, и Чуя поморщился. Прибор пискнул, а Цзэн Пу продолжил: — Отлично. Теперь мысленно отправьте этот сон настоящему хозяину, а после вспомните свой собственный. Так же детально, как в первый раз. Если бы сны Дазая были материальными и подчинялись воздействию его способности, Чуя отправил бы их в полёт куда-нибудь в другую галактику, подальше от людей. Потому что никому не нужно видеть этого. И уж тем более он не желал кошмаров человеку, который пережил всё это в реальности. Но сны оставались вне его власти, так что Чуя сосредоточился и вообразил, как посылает Дазаю его же собственный сон. Родную тьму представить не составило труда. Чуя прекрасно помнил её: она не приносила никаких эмоций или ощущений. Это тьма не была плохой или хорошей. В ней не было жизни или смерти. Тьма была просто тьмой. В мозгах ещё немного покопались, потом это ощущение исчезло, и прибор пискнул снова. — Можете открывать глаза, всё закончилось. — А как мы узнаем, что всё получилось? — спросил Чуя. — Для этого ведь надо уснуть и увидеть сон. — Завтра узнаем, — ответил за учёного Дазай. — Цзэн Пу пару дней погостит у Одасаку, да? — Конечно, — кивнул Ода. — Я выяснил, что он много знает о литературе, так что мы найдём, о чём поговорить. Чуя с Дазаем направились в бар — праздновать. Ода повёз Цзэна Пу к себе домой и позже должен был присоединиться к ним. Чуя на волне радости от избавления от кошмаров решил поделиться давно мучившей его тайной. Сейчас уже не было смысла скрывать это. — Слушай, Осаму… — За прошедшие месяцы это имя стало привычным и произносилось легко. Разумеется, кроме тех случаев, когда Дазай выводил Чую из себя. — Если честно, я подслушал один из ваших разговоров с Одой. Тот, в котором ты признался, что влюблён в меня. — Я знаю, — Дазай расплылся в довольной улыбке. — В смысле?! — Чуя, из тебя шпион как из нашего босса фея-крёстная. Ты же топочешь как слон и пыхтишь, тебя за километр слышно. Да и внешность у тебя слишком приметная, чтобы под скатертью прятаться. — Дазай хмыкнул, увидев шок на лице Чуи, и продолжил: — Но вообще я специально рассчитал всё так, чтобы ты подслушал наш с Одасаку разговор. Я знал, что у тебя возникнут вопросы о моём отчёте по Чайнатауну, и ты станешь меня разыскивать. Когда я понял, что ты в зоне досягаемости, назначил Одасаку встречу в нашем баре так, чтобы ты об этом слышал. — Зачем, чёрт тебя дери?! — Решил рассказать тебе о своих чувствах и поделиться тем, что знал на тот момент о браслете. Всё, что ты услышал тогда, было правдой, мы с Одасаку это уже обсуждали. Просто повторили для тебя. — Если ты скажешь, что и обмен снами — часть твоего плана, я тебя придушу! — Нет, конечно. Я никак не мог предугадать, как поведет себя взорванный браслет. Не говоря уж о том, что мне совершенно не хотелось показывать тебе моё прошлое. Но, раз уж так произошло, я решил извлечь из этого обмена пользу. Чуя чувствовал себя полным идиотом. Ладно Дазай, но, выходит, и Ода знал тогда о том, что их подслушивают. И специально для Чуи рассказал о том, почему тот защищал «Агнцев». — Таким образом получилось одним якобы подслушанным разговором убить сразу нескольких зайцев, — продолжил Дазай. — Одним из которых были отношения со мной? — Главным из которых, да. Одасаку убедил меня в том, что эти отношения необходимы. Я решил сменить тактику и быть откровенным с тобой. И это сработало. — Когда люди хотят быть откровенными, они говорят правду в лицо! Ты, твою мать, как всегда! — Когда правду говорят в лицо, в это самое лицо можно и получить, — философски заметил Дазай. — Я не первый день с тобой знаком, чтобы так рисковать. Чуя бессильно вздохнул: вот же скумбрии перебинтованный кусок!.. Иногда он сам не понимал, как до сих пор всё это терпит. И ведь мог бы не терпеть! Если обратный обмен удался, его больше не будут мучить кошмары. Чуя мог закончить отношения с Дазаем и забыть обо всей этой истории. Мог, но не хотел. Был ли он влюблён? Чуя не знал ответа на этот вопрос. Но чувствовал себя нужным Дазаю и сам нуждался в нём. В его объятиях и прикосновениях, в дурацких шутках и перепалках, в разговорах за завтраком и океане на двоих. Нуждался в близости кожа к коже, душа к душе. Дазай сложный, временами невыносимый, запутанный и запутавшийся. Покрытый бинтами, как чешуёй. Законсервировавшийся в лицемерии и ядовитой гордости. Он прекрасно притворялся, и Чуя лишь благодаря снам знал, что под гримом клоуна скрывается одинокий мальчик с петлёй на шее. И эта петля со временем лишь ослабит хватку, но никогда не исчезнет совсем. Всё, что может Чуя — это разделить петлю на двоих. Разделить, как постель и квартиру, как кошмары прошлого и тьму настоящего. Обратный обмен окончился успешно: сновидения Дазая вернулись к хозяину. Теперь настала очередь Чуи успокаивать его после кошмаров и крепко обнимать, возвращая в реальность.