∞
Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые.
Иешуа Га-Ноцри
Абраксас поправил рукава белой рубашки, украшенные изумрудными запонками и ещё раз окинул придирчивым взглядом своё отражение. Волосы были собраны в низкий хвост, рубашка идеально сидела по фигуре, подчёркивая худое, но жилистое тело. Брюки облегали длинные и стройные ноги, согласно последнему веянию французской моды. Матовые туфли на небольшом каблуке приковывали внимание, холодно блестя алмазными вставками. Наследник рода Малфой удовлетворённо кивнул, глянув на своё запястье, где виднелся небольшой циферблат часов и уверенно, но неторопливо, как и положено юноше его статуса, покинул свои покои. Гости должны были начать прибывать с минуты на минуту. — Père, — Абраксас уважительно склонил голову перед статным мужчиной в парадной мантии. Уголки его губ приподнялись в намёке на улыбку. — Maman est là? — Mon cher fils, — приветственно кивнул тот. Льдистые глаза, обычно холодные и неприступные, как льды в Арктике, смягчились при взгляде на наследника. — Она в малой зале. Твоя сhère soeur тоже здесь, — Лорд Малфой на мгновение замолчал, пристально вглядываясь в лицо сына. — Надеюсь на ваше благоразумие сегодня, Абраксас. — Конечно, père, — юноша улыбнулся. На молочных щеках появились очаровательные ямочки. — Mon diamant, — мужчина серьёзно посмотрел на наследника. — Будь вежлив и не забывай про манеры. К тому же, — Лорд Малфой сделал выразительную паузу. — Сегодня к нам прибудут сёстры Паркинсон, я хочу, чтобы ты пригляделся к ним. — Как пожелаете, cher père, — Абраксас поклонился, направившись в зал. Две девушки кружили по начищенному до блеска паркету, последний раз проверяя украшения и закуски перед приходом гостей. Абраксас замер в дверях, с лёгкой улыбкой следя за грациозными, подвижными фигурами. С такого расстояния малознакомый человек никогда бы не смог сказать наверняка, которая из очаровательных дам мать, а какая дочь. Белокурые локоны, собранные в одинаковые сложные причёски, были усыпаны жемчугом и венчались тонкой, как шелк, паутиной акромантулов с вкраплениями топазов. Богато украшенные вечерние туалеты легко шуршали при ходьбе, переливаясь в свете зачарованных свечей, как вышитые золотом полотна. — Абраксас! — одна из девушек лучисто улыбнулась, торопливо направившись к брату. Улыбка юноши стала шире при взгляде на старшую сестру. Они с ней были совершенно не похожи, разве что льдистая радужка глаз и светлая кожа оставались неизменными. — Абелия, — он склонился над её рукой, оставив лёгкий поцелуй на обратной стороне ладони. — Рад тебя видеть, сhère soeur. — Ох! Сколько же мы с тобой не виделись? Месяц? Два? — озабоченно защебетала девушка. — Пол года, — любезно подсказал брат. — Пол года! — ужаснулась Абелия, округлив глаза. — Какое досадное упущение! — Твоя сестра права, — к ним величественно подошла вторая девушка, но даже с перстнем Леди рода Малфоев её сложно было бы принять за его мать. Она мягко улыбнулась сыну. — Maman, рад вас видеть. Comment va ta santé? — Не стоит беспокоиться, mon cher, это была легкая простуда, — Леди Малфой всегда была спокойна. Казалось, не существовало на свете таких вещей, что способны были нарушить её душевный покой. Она была похожа на царственную нимфу, снизошедшую до простых смертных с самого Олимпа и теперь наблюдающую за ними с благосклонной и ласковой улыбкой женщины, которой доводилось видеть в жизни много больше, чем показывали ей теперь с горделивыми лицами и самоуверенными ухмылками обычные маленькие человечки в жалкой попытке произвести впечатление. — Надеюсь, вы будете вести себя прилично, — женщина снова улыбнулась. — Ваш отец будет недоволен, если вы начнёте громить manor до того, как его покинут гости. — Вам не о чем волноваться, maman! — заверила её Абелия, состроив самое невинное личико. — Мы непременно подождём их ухода. Лорд Малфой и его супруга приветствовали гостей у входа, находя правильные слова для каждого заходящего. Абраксас встречал своих сверстников на правах Наследника, сопровождая их в детский зал, и снова возвращался к парадному входу, оставляя их на Абелию и её обаяние. Между делом Абраксас поглядывал на отца, искренне восхищаясь им. Весь облик Лорда Малфоя излучал силу и холодное величие. От него, как и от матери, веяло спокойствием, однако совершенно иным, нежели у Леди Малфой. Спокойствием сытого, но всё же смертельно опасного хищника. Все Малфои говорили с лёгким французским акцентом, однако у его отца он слышался гораздо явственней. Это был тот самый изысканный акцент, который придавал ему неподражаемый шарм в глазах других дам светского общества — так Абраксасу говорила Абелия. — Лорд Нотт, Леди Нотт, очень рады, что вы смогли найти для нас время в самый разгар сбора ледяных актиний. Как продвигаются дела на новых землях? — Лорд Малфой кивнул мужчине и грациозно склонился над протянутой рукой его супруги, поцеловав воздух в сантиметре от кружевной перчатки. — Наследники Нотт, — Абраксас предпринял попытку скопировать манеру речи отца, приветствуя знакомых с факультета. — Наследник Малфой, — Магнус и Доминик важно кивнули. Все дети на подобных этому вечерах воображали себя взрослыми и уже уважаемыми Лордами и Леди, достойными представителями своих семей. Они были облачены в дорогие одежды, подобающие случаю, с по-взрослому уложенными волосами и серьёзными лицами маленьких взрослых. Они гордо вздёргивали носы, держали идеальные осанки, передвигались бесшумно и плавно, говорили, манерно растягивая гласные и особенно любили вставлять в диалоги фразы, произнесённые когда-то их родителями. В Малфой Мэноре детям отводился отдельный бальный зал, где юные наследники и наследницы высокопоставленных родов Соединённого Королевства могли учиться отыгрывать свои будущие роли. Они танцевали, пили чай из маленьких чашечек, дегустировали молодое вино и степенно беседовали о политике. Правда, в силу возраста разговоры «о политике» крутились вокруг жизни в Хогвартсе, сплетен о профессорах и положении дел на каждом из факультетов. — Прекрасный вечер, Вы не находите? — вежливо улыбнулась четвёртая наследница рода Гринграсс. — О, несомненно, — степенно кивнула Вальпурга, одна из младшего поколения многочисленного клана Блэк. — Прямо таки… enchanteresse! — Полностью с вами согласна, дорогая. — Как идут дела на факультете Слизерина? Все ли первокурсники в этом году достойны звания Змей? — осведомился Линдси. — О, могу Вас заверить, наследник Пруэтт, на Слизерин никогда не попадают не достойные, — высокомерно улыбнулся Генри Роули. — Вы уже видели кружевные шляпки Мастера Макмиллана из новой коллекции? Очаровательные шляпки! — восторженно шептала Мелинда Бёрк, ни к кому конкретно не обращаясь. — Да-да! Очаровательные шляпки! — Вы знакомы с Харви Смитом? Третий курс Пуффендуя. Мне он показался очень перспективным маглокровкой, — поделилась своими наблюдениями Джейн Аббот. — Да, есть в нём что-то такое, — неопределённо махнул рукой Дональд Крауч, отстранённо улыбнувшись своей невесте. — О, а что насчёт Реддлов? — Джейн оживилась. — Ходят слухи, дорогой жених, что сам наследник Малфоев проявляет к ним интерес. — Да, я тоже слышал об этом., — проговорил Дональд. Леди Малфой лавировала среди гостей, каждому уделяя толику своего внимания на правах хозяйки вечера. Высшие слои Магического Соединённого Королевства составляли маги и волшебники разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили. Здесь присутствовал и Лорд Нотт со своей уважаемой супругой и Глава многочисленного клана Блэк, молодая Леди Лонгботтом почтила их визитом вместе со своим женихом, и Лорд Эйвери с двумя старшими сыновьями, только вернувшимися на родину из-за границы, кончив учёбу. Леди Малфой передвигалась медленно, продолжая прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь там, где ослабевал разговор или исчерпывалась тема. Женщина подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку магов и одним словом или жестом опять заводила размеренную беседу. — Что вы думаете о идеях сэра Гриндевальда, господа? — фальшиво улыбнулся Лорд Розье, окинув собравшихся рядом безразличным взглядом. — Он радикал, — презрительно наморщила нос Леди Гринграсс. — Хочет перекроить общество под свои идеи. Я бы и слова не сказала, будь это всё в пределах одной Империи, но, как мы все уже успели убедиться, этот маг метит на мировую арену. — Согласен с Вами, дорогая Авилина. Мальчик заигрался. Слишком топорно действует и совершенно не умеет строить интриги, — Лорд Булстроуд, казалось, был огорчен собственными словами. Он печально покачал головой. — Где это видано, чтобы в современном и цивилизованном обществе приличные маги силой и армией пытались свергнуть законную власть? — Это совершенно недопустимо, — согласно закивали супруги Сельвин. — А что насчёт союза с маглом? Вы слышали об этом? — оживилась Леди Аббот. — Да-да, сложно пропустить такое, милая, — вежливо улыбнулась Леди Бёрк. — Я и мой дорогой брат пребывали в наиглубочайшем замешательстве, когда прочитали об этом во французской газете, уверяю вас. — Я слышала, что этот магл такой же революционер, как и Гриндевальд, только действует по ту сторону барьера, — тихо вставила своё слово одна из старших дам клана Блэк. — Wise, — хмыкнул мистер Вектор с явным американским акцентом. Он был приглашён на этот вечер на правах заграничного гостя и всячески был отрекомендован хозяйкой, как первоклассный ритуалист. — Да вы что! — удивилась Леди Гринграсс. — Надо же, я полагала, что мистер Гриндевальд держит его подле себя лишь в качестве марионетки. — Ну, это вещи не взаимно исключающие, надо полагать, — вальяжно протянул Лорд Эйвери. — Полностью с вами согласны, — отозвались супруги Сельвин. Хогсмид был небольшим поселением городского типа, находившимся в нескольких милях от Хогвартса. Пара улочек невысоких жилых домов, гостиница, кафе, пабы и магазины, ничего особенного. Но тем не менее Хогсмид понравился Тому и Саре намного больше Косого переулка. Тихо, спокойно, людей не так много для зимних праздников, да и магии здесь поменьше. В том смысле, что магические фонари и указатели здесь, конечно, были, но без фанатизма. Никаких тебе кричащих торговок, ползающих за тобой рекламных плакатов и щитов, летающих самолётиков с рекламной рассылкой и целых стай совиной почты. На главной площади стоял фонтан со статуей грузного мужчины, увешанного шкурами. Выглядел он внушительно, с массивным мечом в левой руке и устрашающего вида посохом в правой. Как гласила дарственная надпись, это был основатель Хогсмида, Гидеон Гриффиндор, правнук одного из Основателей. Ещё на площади располагалась чайная Терранта Х. Среди местных жителей ходила целая легенда про то, как однажды на краю их поселения появился незнакомый чародей в чудной одежде, который не помнил, кто он и откуда. Юноша был юн, так что сердобольные травницы быстро приютили гостя, пристроив подмастерьем в семейную мастерскую Макмилланов. Те хоть и были магами чистокровными, держащими в тайне процессы изготовления своих знаменитых головных уборов, но с появлением Терранта их ассортимент значительно увеличился. Позже Террант на заработанные деньги открыл в Хогсмиде свою чайную, которая быстро прославилась неповторимым, новым вкусом традиционных напитков. А потом, спустя почти двадцать лет спокойной жизни, Террант пропал так же тихо и незаметно, как и появился. И никто его с тех самых пор не видел. И хоть Том и не мог до конца понять природу тех долгих взглядов, которыми его сестра смотрела на обычную чайную, он всё равно продолжал ходить с ней туда за чаем с бергамотом, терпеливо цедя свою порцию, пока Сара раз за разом продолжала внимательно вглядываться в оконные витражи. Реддлы прогулочным шагом шли в деревню. Тёплые мантии защищали от ветра, хотя это было и не так важно для них. Близнецы никогда не чувствовали холода, лишь лёгкую прохладу, даже когда были младше. Их тела просто не умели мёрзнуть. — Что ты думаешь о нашей новой достопримечательности? — усмехнулся Том. При выходе из замка им выпала сомнительная честь встретить прославившегося на всю школу Пивза де Виллера. С тех пор, как мальчишка стал полтергейстом, не проходило ни дня, чтобы чего-нибудь не случалось. — Противный тип, — поморщилась Сара, поправляя шарф. — Хотя, должна признать, в посмертии он стал ещё невыносимее. — Ты его знала? — вскинул бровь брат. — Немного, — девочка неопределённо повела плечами. — Он хорошо разбирался в рунах и я брала у него список литературы для начального уровня. Как действующий подмастерье, он многое мог объяснить в ритуалах и артефактах, но как собеседник… не очень. — Я понимаю, — кивнул Том, о чём-то задумавшись. — И с каких пор ты увлекаешься артефакторикой? — С тех самых, как начала изучать руны, — просто ответила она. Брат хмыкнул, покачав головой. — Сразу в чайную или погуляем? — Сразу, — девочка слегка нахмурилась, сильнее сжав его руку. — Что-то не так? — Том приостановился. — Нет, — она отрицательно качнула головой, оглядевшись. — Пока нет… Обычный, крошечный снаружи коттедж внутри представлял собой двухэтажный зал, с балконом на втором этаже, отделанный в чёрно-белую клетку. Высокие окна были украшены замысловатыми витражами с цветущими кустарными розами. Круглые столики были отделены друг от друга растениями в объемных глиняных горшках. Людей немного, но те, кто здесь всё же были, целиком и полностью погружены в собственные беседы. Чайники разных форм и размеров периодически подлетали к ним, доливая чай и также плавно возвращались на прилавок, оставаясь незамеченными. — Что ты думаешь о непростительных заклятиях? — М-м-м… — девочка задумчиво обвела пальцем край чашки. Сегодня она впервые села спиной к окнам, так, чтобы видеть весь зал. — Что это глупо. Том подпер подбородок рукой, терпеливо ожидая продолжения. — Я имею ввиду… — Сара ненадолго замолчала, старательно подбирая слова. — Например, первое заклинание — Авада Кедавра. Что плохого в безболезненной смерти? — она качнула головой, давая понять, что это был риторический вопрос. — Или Круциатус. Может, причинять боль без причины довольно жестоко, но это заклинание не оставляет физических повреждений или увечий в отличие, к примеру, от того же Секо или Бомбарды, — она отпила чай, еле заметно морщась. — Но я согласна, что Империус действительно гадкое заклятие. Заставлять действовать кого-то против его воли это гнусно и низко, хотя и может быть весьма удобно… Я бы ещё добавила в число непростительных Обливейт, — на мгновение в серых глазах промелькнуло странное выражение, которое Том не успел определить. Сара нахмурилась, выпрямившись и скривив губы. — Стирание памяти… Боги! Как же это противно! Забудь какой-нибудь человек целый час своей жизни, или день, или неделю, и это будет уже не он. Каждое воспоминание, мысль, мгновение… Всё это ведь влияет на нас и нашу личность постоянно. И если убрать, стереть под чистую, любую из этих маленьких, незначительных на первый взгляд частичек, мы уже будем не нами, — она резко выдохнула, прикрыв глаза. — Я хочу сказать, — через минуту Сара была уже такой же спокойной и собранной, как и всегда. Будто и не было этого внезапного всплеска эмоций. — Мои взгляды на то, какими должны быть «непростительные» заклятия, несколько отличаются от тех, какие Министерство таковыми считает. К тому же Круциатус или Аваду Кедавру можно применять в медицине. Том кивнул и откинулся на спинку стула, задумчиво переводя взгляд с витража на стол и обратно. — Ты говорила про Секо… я тоже думал о том, почему нас учат подобному заклинанию под видом простого режущего. В учебнике написано, что оно подходит только для неживых предметов, но в сборнике по бытовым чарам наглядно показывается, что им можно резать рыбу, овощи, отрезать плоды на живых и плодовых деревьях… Я не вижу причин, почему это заклинание при должном уровне вложенной в него силы не может, скажем, отрезать кому-то голову? Сара улыбнулась. — Заклинанием щекотки тоже можно убить. Том согласно промычал. — Как и заклинанием очищения… если применить его внутрь организма… А ещё есть чары для чистки рыбы от чешуи или заклинание потрошения дичи… Девочка фыркнула. — Притормози, Томми. Тот понятливо кивнул, снова переводя взгляд на витраж. — Всё зависит от намеренья, — немного погодя сказала Сара, не поднимая взгляда от чашки. — Только от намерения. Дверь чайной открылась, впуская внутрь помещения прохладный ветер. Сара безразлично посмотрела в сторону вошедшего. Обычный невзрачный мужчина средних лет. Вновь повернувшись к столику, девочка вдруг почувствовала беспокойство. Нахмурившись, она посмотрела на Тома, но тот лишь отрицательно качнул головой, показывая, что с ним всё в порядке. — Думаю, нам пора прогуляться, — тихо сказала, беря брата за руку. Выйдя из заведения, они уже хотели направиться в книжный, как неизвестный мужчина, вышедший следом, схватил Тома за плечо и прежде чем мальчик смог что-либо сделать, его и Сару затянуло в воронку аппарации. Маг стремительно шёл по узкому коридору своей крепости. Его шаги гулким эхом отдавались от толстых стен, факелы подрагивали от сквозняка, беспрерывно гуляющего по Нурменграду. — Милорд, — из смежного коридора вышел невзрачный мужчина. Поравнявшись с хозяином крепости, он слегка поклонился, подстраиваясь под чужой шаг. — Что у тебя, Дебор? — равнодушно спросил маг, мельком глянув на гостя. — Пленники в малой гостиной, как Вы и просили, милорд, — доложил тот. — С ними Анна, сэр. Маг поморщился, что не укрылось от внимания его собеседника. — Я не счёл нужным её останавливать. — Я уже говорил, Дебор, они не пленники, а гости, — скажи он это с несколько большим участием и его слова можно было бы воспринимать, как пожуривание. — Конечно, милорд, — мужчина понятливо кивнул и удалился также незаметно, как и появился. Их выкинуло в пустом зале. Голова кружилась, желудок скрутило от тошноты. Сара выпрямилась, не отпуская руки брата и глубоко вздохнула, ненадолго задерживая дыхание, чтобы прогнать дурноту. Реддл чувствует себя всё же не настолько плохо, чтобы забыть, что их похитили. Она просто не имеет права расслабляться. Том также быстро пришёл в себя, резко поднявшись и отпрянув от мужчины, что всё ещё держал его за плечо. — Идите за мной, — взрослый обогнул детей, устремившись к выходу. Близнецы покрепче вцепились друг в друга и молча последовали за неизвестным. Сопротивляться было бесполезно, очевидно. А начни они задавать вопросы — им могут навредить. Они оба понимали, что вряд ли выйдут отсюда живыми — слишком доходчиво в приюте объясняли, для чего взрослые похищают детей. Коридор оказался самым обычным коридором какой-то каменной постройки. Глаза Тома слегка расширились, когда в бойницах он увидел неспокойную гладь большой воды. В воздухе пахло солью, но сказать точно, что он видит — море или океан — мальчик не мог. Их привели в гостиную. По крайней мере, в этой комнате были диваны, кресла и большой камин. Само помещение казалось бесконечным — магические светильники оставляли видимой только середину комнаты, в то время как три стены — не считая той, где располагался вход и очаг — были скрыты в темноте. — Ждите, — мужчина кивком указал на ближайший диван, прежде чем удалиться. Близнецы послушно прошли по шкурам животных, которыми был застелен пол, и сели в глубокое кресло, что смотрело на вход. Так у них была хотя бы призрачная иллюзия того, что они контролируют ситуацию. Сара заметила, насколько бледным было лицо Тома, как посерели его губы и потемнели глаза и понимала, что и сама выглядит не лучше. Взгляд не останавливаясь скользил по тем скудным деталям интерьера, что им были видны, ни на чём конкретно не останавливаясь. Они не говорили, даже не перестукивались — не было смысла, да и мыслей тоже. Сара сильнее вжалась в спинку кресла, чувствуя, как по позвоночнику пробежал такой редкий холод, когда слух уловил эхо чужих шагов в коридоре. Том держал сестру за руку. Или сам держался за её руку. Пожалуй, ещё никогда в жизни ожидание для него не было столь мучительным. Дикое чувство страха вызывало дрожь, но вместе с тем он чувствовал и тепло у самого сердца. Прикрыв глаза и тщетно попытавшись успокоиться, Том со смешанными чувствами ощутил, как нечто внутри медленно просыпается. Стало совсем жутко. — Сара, — непослушными губами еле слышно выдохнул он. Сестра сильнее сжала его руку, впиваясь ногтями в кожу и оставляя красные полосы, но даже боль отрезвляла плохо. Кровь стучала в висках, магия беспокойно металась вокруг них, выискивая причину страха, но не находя её, снова впитывалась в тело, чтобы через пару мгновений повторить попытку отыскать невидимых обидчиков. Скрипнула дверь и в гостиную вошла женщина. Медные волосы вьются совершенно дикими кудрями, обрамляя загорелое лицо без единой морщинки. Живые, нечеловечески яркие глаза горели потусторонним светом, едва ли скрывая искры безумия. У Сары перехватило дыхание. Настоящая ведьма. Женщина двигалась резко и стремительно, как акула, учуявшая свою добычу. Губы растянуты в широкой, похожей на оскал улыбке, пробирающей до костей. Том глухо сглотнул. Если у них и был шанс… хоть какой-нибудь… то сейчас он безнадёжно сгорел в синем пламени. — Здравствуйте, дети, — сладким голосом протянула ведьма, вдыхая воздух и словно пробуя его на вкус. Живые глаза засияли ещё ярче, а тишину пронзил громкий смех. Ведьма смеялась и это было ужасно. Голос сам по себе у женщины был просто восхитительный — звонкий, тягучий, как патока, с глубокими нотками — но если вспомнить все те поучительные детские сказки, в которых ведьмы смеялись, а потом вспомнить и все их концовки, большинство из которых были крайне плачевными… для их жертв. — Какая у вас… необычная магия, — ведьма встала за креслом, что стояло прямо напротив них и положила руки на спинку. Длинные и острые — словно когти — ногти на её тонких, как спицы, пальцах навевали крайне невесёлые мысли. — Никогда такой не встречала. Женщина снова жадно вдохнула воздух. — Потрясающе… — она медленно обошла кресло, направляясь в их сторону со всё той же жуткой улыбкой. Инстинкты буквально взвыли дурным голосом и девочка отпрянула, насколько ей позволяла спинка мебели. Их магия снова взвилась в защитном жесте, на этот раз хлёстко и стремительно нападая на протянутую в их сторону чужую руку. Ведьма болезненно вскрикнула, тут же уходя в сторону. Но вопреки ожиданиям Тома, который уже мысленно приготовился к худшему, женщина не предприняла попыток их тут же убить, а лишь с интересом начала рассматривать свою обугленную до черна кожу. Реддлов замутило. В воздухе пахло палёным мясом. Кисть ведьмы выглядела так, будто её сначала сожгли, а потом заморозили — кружевные узоры не пойми откуда взявшегося инея покрывали руку до самого локтя. Сара не смотрела на искалеченную конечность, пристально изучая лицо женщины и отслеживая малейшие изменения. Это было сложно. Ведьмы вообще по своей природе были крайне… нестабильны. — Веселишься? — вкрадчивый голос прервал напряжённую тишину, заставив всех подпрыгнуть от неожиданности. Увидев в дверном проёме знакомое по первым полосам европейских газет лицо, Сара решила больше ничему сегодня не удивляться, потому что… какого чёрта? Том же издал тихое шипение, больше, впрочем, прохожее на предсмертное бульканье, чем на ругательство. Вошедший мужчина смерил его ничего не выражающим взглядом, а затем сощурился, будто оценивая. — Ни капли сходства, — он неожиданно для всех презрительно улыбнулся. — Считайте, вам повезло, мистер и мисс Реддл. Маг едва заметно повёл ладонью, после чего склонившаяся в поклоне ведьма поспешно покинула комнату. — Мистер Гриндевальд, — осторожно начала Сара, после минутной паузы. — Извините за моё любопытство, но… что вам от нас нужно? — Ничего, — мужчина посмотрел совершенно бесстрастно. — Тогда зачем мы здесь? — слегка нахмурилась. — Захотелось. Снова повисла пауза. — Тогда… мы пойдём? — Сара могла бы гордится тем, насколько ровным сейчас звучал её голос. — Минуту, сэр, Вы сказали, что ни капли сходства… — вскинулся Том, чем заработал крайне болезненный тычок в бок. Девочка едва удержалась, чтобы не дёрнуть брата хорошенько за волосы. Те снова были ближе. — …с кем? — Меропа Гонт, — маг холодно улыбнулся. — Вам знакомо это имя? Сара вздрогнула. — Это наша мать, сэр. — К сожалению, — с непонятной интонацией добавил Гриндевальд. Снова наступила пауза. Геллерт плавной походкой подошёл к дивану, удобно расположившись по центру. Всё это время он не отводил холодного взгляда от детей. — Откуда Вы знали нашу мать? — сделал ещё одну попытку Том. Он надеялся, что маг ещё не исчерпал свой лимит прямых ответов. — Я был её наставником и некоторое время считал своей преемницей, — всё так же бесстрастно ответил мужчина. Том с минуту разглядывает его исподлобья, силясь понять, зачем взрослый им отвечает, при том честно. Они нутром чуют ложь, но сейчас её удивительным образом нет. То есть вообще. — Как Меропа Гонт оказалась в магловском приюте, сэр? — решается спросить Сара. Неожиданные ответы Гриндевальда не прояснили ничего, лишь сильнее всё запутали. — Наглые дети, — Геллерт цокнул и откинулся на спинку дивана, приняв обманчиво расслабленную позу. Лицо его было совершенно нечитаемым. В разноцветных глазах на мгновение мелькнула искра, но близнецы не смогли понять — то ли тщательно подавляемого гнева, то ли насмешки. — В те времена я только начинал собирать единомышленников. В Европе одно время ходило много слухов о могуществе некоторых английских родов. Я решил нанести им визит вежливости и рассказать о своих идеях. Сильные союзники крайне ценны в нашем не лёгком деле, знаете ли, — на его губах зазмеилась усмешка, которая, впрочем, быстро исчезла. — Но, увы, слухи, очевидно, дошли до меня с опозданием на несколько веков. Те рода, которые меня интересовали, либо вымерли, либо начали вырождаться. Гриндевальд ненадолго замолчал, что-то обдумывая. — Гонты не относились ни к первой, ни ко второй категории. К их несчастью. Когда однажды Глава рода в приступе ярости убил свою супругу и, по-совместительству, свою сестру и старшего Наследника в придачу, магия начала отторгать его. Понимаете, чем это закончилось? — Безумием, — тихо проговорила Сара. — Верно, — Мужчина холодно усмехнулся. — Глава семейства сошёл с ума. Совершенно. Его оставшемуся в живых младшему сыну повезло не меньше, как только он достиг малого совершеннолетия, проклятие настигло и его. Тишина мёртвым грузом повисла в гостиной. Геллерт то ли обдумывал, стоит ли говорить дальше, то ли давал им время всё это переварить. — Когда я пришёл туда, Гонты жили в старой лачуге дикарями, без единой крохи магии, совершенно безумные и невменяемые. Представьте же моё удивление, когда во всём этом безобразии я обнаружил ребёнка. Живого, одарённого ребёнка. Конечно, Меропа была далеко не в том состоянии здоровья, в котором должно находиться пятилетним девицам, но с учётом того, где она всё это время жила, это было и не удивительно. Гриндевальд смерил притихших близнецов ледяным взглядом. — Она росла здесь, в Нурменграде, под моей опекой по воле Магии. У неё было не мало родовых даров, но главное — колоссальная магическая сила и ум. Она была гением, — голос его стал звучать совсем ровно, словно говорил голем, а не живой человек. — Когда я говорю, что она была гением, я не имею ввиду, что она была просто талантливой. Это разные вещи. Талант лишь имитирует гениальность, потому что ему больше нечего имитировать. Меропа же создавала совершенно новое, порождала то, что никто до неё не осмеливался делать… Она была истинной ведьмой по крови и магии. Том внутренне содрогнулся, представив, какой страшный коктейль представляла из себя мать. Сара думала о том же. — Она много времени проводила в своей лаборатории, — через некоторое время продолжил Гриндевальд. — Море схем, чертежей, совершенно сумасшедших идей… в этом была вся она. Иногда она могла исчезнуть на несколько недель, иногда — на несколько месяцев. Просто сорваться, отправиться проверять свою очередную гипотезу или идею… Но в этот раз её не было дольше. Первые семь месяцев мы ничего не предпринимали, но потом всё же решили провести ритуал поиска, — он скривился. — Он показал, что Меропа мертва. Том похолодел, крепко сжав руку сестры. — Ещё месяц ушёл на то, чтобы отыскать хоть какую-то информацию о том, куда она направлялась, когда последний раз уходила отсюда. Меропа была осторожна, всегда и везде замётывала свои следы и уничтожала всё, что может послужить компроматом. — Что случилось? — Том поддался вперёд, жадно ожидая продолжения. — О, она влюбилась, — Геллерт сказал это с таким презрением, с такой ненавистью в голосе, что Том поёжился. Сара молчала, вглядываясь в черты лица мужчины и с каждой минутой мрачнела всё больше. — В кого? — Мордред знает в кого! — рыкнул маг. Его глаза по-настоящему пылали. Создавалось ощущение, что ещё немного и мужчина пойдёт убивать. Не важно кого. А учитывая то, что о нём писали в газетах последние годы, это было вполне реально. — Мои люди прошерстили память всех, кто жил в округе того места, где последний раз была Меропа. Какой-то магл… сын местного сквайра — вашего, по странному стечению обстоятельств, однофамильца, стал свидетелем прелюбопытнейший сцены. Ведьмовская природа вашей матери неожиданно взяла верх и та решила опоить того мужчину, который ей приглянулся. Мерлин знает, что на неё нашло и какого Мордреда она просто… Она была неплохим дипломатом, так что просто договориться на скоротечный роман или интрижку для неё не составило бы ни малейшего труда. — Так тот мужчина был виден в воспоминаниях магла? — уточнила Сара. — Нет, — лицо Геллерта приняло странное выражение. — Его не было. Меропа будто говорила с пустотой. — А может?.. — Том уже хотел высказать очевидное предположение, что там действительно никого не было, но Сара предостерегающе сжала волосы на затылке. — Нет, — нехорошо оскалился Гриндевальд. — Он был. Магия тому была свидетелем. И ночь Меропа с ним благополучно провела, вот только её неожиданный воздыхатель, очевидно, раньше времени избавился от последствий приворота. Что было дальше, история умалчивает, — мрачно закончил Геллерт. — Но, очевидно, он что-то сделал с Меропой, раз та, вместо того, чтобы пойти ко мне с повинной, решила податься в бродяжки и столько месяцев слонялась по окраинам Лондона. Вы родились раньше срока, в конце седьмого месяца, и если бы не ваша… магия, то вы бы попросту не выжили. — Почему наша фамилия «Реддл»? — спросила Сара, больше не смотря на мужчину. — Не имею ни малейшего понятия, — Гриндевальд смерил ее совершенно незаинтересованным взглядом. — Мать дала вам только имена, так что все вопросы к знахаркам. Они замолчали. Каждый думал о своём и, вместе с тем, об одном и том же. Том всё ещё не до конца верил, что его гениальная мать, с «колоссальным потенциалом и умом» так просто умерла. Нет, он понимал — не маленький уже — что свою смерть чаще всего нельзя предугадать, но… Так просто? Мысли Сары же с одной стороны крутились вокруг отца-фантома — как они теперь имели полное право его называть — с другой же она предавалась мрачным размышлениям о том, зачем им всё это рассказали что за это теперь потребуют. Когда в коридоре раздались гулкие удары чьих-то крайне торопливых шагов, лицо Гриндевальда — уже успевшее принять своё изначальное холодное выражение — никак не изменилось. — Кажется, вам пора, — он смерил их нечитаемым взглядом. Деревянная дверь резко содрогнулась, с грохотом распахиваясь и являя за собой… Дамблдора. Лохматого, запыхавшегося и раскрасневшегося учителя Трансфигурации. Том моргнул, но представшее видение даже не думало рассеиваться. Сара на это лишь безразлично повела плечами. Если день странный, то он будет странным с самого начала и до самого конца. Влетевший волшебник, что за последний месяц полностью утратил свой рыжий цвет волос, поседев до седины, цепко осмотрел детей на предмет травм и не обнаружив таковых с замешательством(!) посмотрел на диктатора и негласного правителя Империи в одном лице. Том, конечно, не был полностью уверен, какие эмоции положено испытывать порядочным взрослым в подобных этой ситуациях… Но уж точно что-нибудь посущественнее будничного замешательства. — Том, Сара, нам пора возвращаться, — как можно более обыденно сказал Дамблдор, косясь на Геллерта. — Сэр! — когда они были уже у двери, Сара резко развернулась, пронзительно глянув на мага. — Зачем Вы рассказали нам всё это? Гриндевальд не ответил. Флимонт вбежал по ступенькам на крыльцо, счастливо улыбаясь. Лицо покраснело на морозе, пока он добирался до дома через всю Годрикову Впадину от общественного камина. — Я дома! — споткнувшись об порожек и едва удержав равновесие, он ввалился в прихожую, прислушиваясь к звукам в коттедже. — Мой мальчик, как ты вырос! — всплеснула руками румяная полноватая женщина, выглянувшая из кухни. — Дай-ка я тебя поцелую, милый. Она вытерла руки о фартук, ласково прижав к себе сына. — Здравствуй, ма. А ты, я смотрю, похорошела, — Флимонт шутливо поклонился и тут же заработал подзатыльник от дорогой родительницы. — Всё такой же негодник, — миссис Поттер погрозила ему пальцем, но всё же не смогла сдержать умильной улыбки. — Флимонт! — по лестнице с громким топотом слетел мальчонка с пышной гривой таких же каштановых волос, отливающих рыжиной. — Малыш Карлус! Привет, братишка, — мальчик тепло улыбнулся, потрепав брата по голове. — Не называй меня малышом! — Карлус обиженно засопел. — Я уже взрослый. — Ну разумеется, — важно покивал Флимонт, оглядываясь. — Папа дома? — Он в мастерской, — женщина махнула рукой в сторону подвала, куда сразу же направился юноша. Ещё спускаясь по лестнице, Флимонт уловил знакомый с детства запах копоти и стружки. Его отец был Мастером Артефакторики и одним из лучших Ремесленников в Королевстве — как и все Поттеры. Он ковал изделия из металлов и сплавов, создавал артефакты, механизмы и настоящие произведения искусства. Сколько Флимонт себя помнил, от отца всегда пахло его мастерской. Он несколько раз постучал в приоткрытую железную дверь, прежде чем войти. — Привет, па! — Флимонт, — мускулистый мужчина с бронзовой кожей и пронзительным взглядом карих глаз добро улыбнулся. Мистер Поттер был очень высоким и на фоне своей низенькой жены смотрелся внушительно и громоздко. Однако, он был надёжен, как гора, и мастер на все руки. Глядя на этого мужчину, сразу становилось ясно, от кого у Флимонта и его брата такая буйная, воистину львиная шевелюра. — Что это будет? — мальчик с любопытством оглядел заготовки. — Охотничий кинжал. — И кто его заказал? — Лорд Флинт для своей младшей дочери, — мужчина хитро посмотрел на сына. — Хочешь его закончить? — Шутишь? — не поверил Флимонт. — Ну почему же? Тебе ведь все равно рано или поздно придётся продолжать наше дело. Так, что скажешь? — Да! Конечно! А можно я потом себе такой же сделаю? Пожалуйста! — глаза мальчика вспыхнули от восторга. Мистер Поттер никогда не запрещал сыновьям заходить в мастерскую, но самостоятельно ковать металл своей магией, придавая ему нужную форму, Флимонту ещё не доводилось. Карлус обзавидуется, когда узнает! Том, скрестив ноги, сидел на балконе Астрономической башни, задумчиво смотря на звёзды. Не то чтобы его сейчас интересовали созвездия, просто они своим видом неплохо помогали сосредоточиться. Он перевел взгляд на тёмную макушку сестры, что, обняв его руку и удобно устроив свою голову на его плече, мирно посапывала. Последнее время уроки и домашние задания их сильно выматывали, не оставляя времени на собственные исследования библиотеки. Больше всего — как это ни странно — третьекурсникам доставалось на парах по Танцам. Профессор Грэм была строгой и требовательной женщиной за сотню, что в мире с магией означало примерно тоже самое, что «женщина за сорок» у маглов. Хореограф из неё был настоящим бедствием для ещё неокрепших детских тел с нескладными формами. Это был также единственный урок, на котором Реддлы сильно уступали детям аристократов и обычных магов и волшебников, которых, казалось, танцевать учили ещё раньше, чем ходить. Хотя из них двоих Сара и обладала большей координацией на земле и уж точно не была неуклюжей не под каким углом — это не сильно то и помогало. Единственное, что действительно помогало им в таком не простом деле, как учение танцам — это их упрямство. Когда сил в конце дня уже не оставалось, близнецы, ведомые исключительно данной чертой характера, уходили в одну из свободных комнат для отдыха на третьем этаже и тренировались, тренировались и ещё раз тренировались до такой степени, пока их ноги не начинали действовать отдельно от сознания, выполняя фигуры и танцевальные па на чистом автомате. И даже тогда они двигались недостаточно идеально и изящно по мнению профессора Грэм. Пол позади Тома скрипнул, заставив обернуться. Низкий и неестественно худой мальчик со снежно-белыми волосами увидев их, ненадолго застыл на последних ступеньках лестницы, прежде чем осторожно подойти и сесть рядом. Они сидели молча некоторое время, прежде чем Реддл почувствовал на себе чужой взгляд. Он слегка повернулся, стараясь не потревожить Сару и взглянул на мальчишку. Тот был явно младше его самого и — судя по жёлтому шарфу, закрывающему всю нижнюю часть лица — Барсуком. — Какие они — звёзды? — тихо спросил мальчик, глядя на него расфакусированным взглядом. Том поёжился и снова поднял взгляд на небо. — Ты должен знать, — с непонятной для Реддла уверенностью прибавил Барсук. — С чего бы? — Том вскинул бровь, сощурившись. Мальчик ещё некоторое время разглядывал его, прежде чем отвернуться. Повисло долгое молчание. — Звёзды — это существа с сияющей шерстью. Волшебные ежи, — глухо сказал Барсук. Том склонил голову, вслушиваясь в тихий голос. — Когда-то охотники поймали несколько таких ежей в Шервудском лесу. Пока не наступила ночь, они и не догадывались, что это такое. А потом, в темноте, эти звёздные существа начали светиться. От их шкурок стали отлетать сияющие искры и тогда лесные охотники снова выпустили их на небо. — Шервудский лес… — Том ненадолго задумывается. — Это тот, где разбойничал Робин Гуд? — Да, — также тихо ответил Барсук спустя некоторое время. — Там где разбойничал Робин Гуд… пока не попался волшебному клану. — Разве он не умер от кровопускания? — Нет, — снежный мальчик насупился. — В обители Кирклис он выжил, а на обратном пути случайно забрёл со своим другом в магическое поселение в графстве Уэст-Йоркшир, принадлежащее клану Квинси. Оно было неподалёку, а в том состоянии, в котором находился мистер Гуд после большой кровопотери, они не разбирались, у кого просить помощи. — Но как они зашли в магическое поселение? — Том слегка нахмурился. — Мистер Джон был сквибом. Это вышло случайно, — пожал плечами Барсук. — Что за клан Квинси? — хриплый голос Сары заставил Лисана вздрогнуть. — Они много веков занимались разведением фестралов. Потом ушли. — Зачем вообще разводить их? — поморщился Том. — Фестралы могут так же свободно путешествовать по теням, как и адские гончие. Сара долго и вдумчиво разглядывала Лавгуда, прежде чем улыбнуться ему. — Спасибо, Лисан. Мальчик кивнул, послав в ответ затуманенный взгляд серебристых глаз и молча поднявшись, покинул Астрономическую башню. — Так это был тот самый Лавгуд, о котором ты говорила? — шёпотом спросил Том, провожая взглядом худой силуэт. — Да… — Сара вздохнула. — Он мне всё время кого-то напоминает, а я никак не могу понять кого… — с грустью призналась она. — Он странный, — заметил брат. — Все мы немного странные, Томми, — она нежно ему улыбнулась и, приподнявшись, поцеловала в лоб. — Просто каждый по-своему. Тусклый свет свечи бросал неясные блики на тёмную поверхность стола. Сара смотрела на пергамент пустым взглядом, не видя букв. Пушистый кончик пера бездумно скользил по подбородку, слегка задевая искусанные губы. — Ты вообще собираешься сегодня ложиться? — недовольно бурчит рыжая Птица, выглядывая из-под полога кровати. — Реддл! Сара вздрагивает и несколько раз моргает, выныривая из раздумий. Она лишь слегка наклоняет голову в сторону голоса, давая понять, что слушает. — Когда ты ляжешь спать? — снова спрашивает Юфимия. — Уже поздно. Реддл перевела задумчивый взгляд на окно и что-то непонятное на секунду вспыхивает на дне серых глаз. — Сегодня будет гроза, — тихо говорит Сара, вставая и бесшумно подходя к стеклу. Тяжёлые свинцовые тучи тянутся от самого горизонта и угрожающе нависают над Хогвартсом. На улице уже давно стояла глубокая ночь. Деревья Запретного леса беспокойно колышутся на сильном ветру, по глади Чёрного озера пробегает взволнованная рябь. Она открывает ставни, впуская в помещение холодный ветер. Глубоко вздыхает, смакуя запах озона и пока ещё слабой свежести с нотками горечи. На улице совсем тихо, лишь сквозняк завывает между пиками башен. — И что? — рядом с ней появляется тёмный силуэт, с головой закутанный в одеяло. — Я не сплю в грозу, — Сара слегка улыбается, не отрывая зачарованного взгляда от мрачного пейзажа. Ей вдруг отчаянно захотелось оказаться на улице. Там, где первые капли дождя смогут дотянуться до её лица. Где ветер вызовет табуны таких редких мурашек на теле. У Реддл перехватило дыхание от одной мысли пробежать босиком по мокрой траве. Она отходит от окна, только чтобы переодеться. На улице февраль, но за последнюю неделю мелкая морось смыла весь и без того немногочисленный снег. Яркая вспышка молнии осветила комнату. Сара замирает, одними губами считая до трёх. Раскатистый удар грома прокатывается по небу, нарушая тишину ночи. На губах расцветает шальная улыбка. Юфимия вздрогнула, поспешно затворяя ставни. — Куда ты собралась? — Фоули хмурится, наблюдая, как Сара распускает свои косички. — На улицу, — отвечает девочка, отпуская волосы, что чернеющим каскадом накрывают её плечи. — Прости, что? Сейчас? Ты что, сошла с… — Юфимия так же резко замолкает, бледнея, когда встречается взглядом с глазами напротив. Что-то потаённое и страшное пляшет свои пугающие танцы в глубине тёмных зрачков. Фоули нервно сглатывает, отступая. Сара бежит по холодному полу. Мантия колышется, обдувая щиколотки, волосы лезут в глаза, но это не мешает. Она бежит, не издавая ни звука — будто ещё одно привидение замка, как ещё одна незаметная тень. Старые лестницы встают перед ней в правильном порядке, сопровождая до холла. Живые портреты — те, что не спят — молча провожают мелькающий силуэт сонными взглядами, не спеша докладывать о нарушителе Деканам. Девочка минует последний пролёт, подбегая к самым высоким дверям во всём замке. Хогвартс молча распахивает их перед ней, выпуская Птицу на волю. Сара слетает с каменистого порога и замирает, задрав голову к небу, вглядываясь в немую темноту. Проходит минута, прежде чем небо озаряется второй вспышкой молнии. Три, два, один — новый раскат грома пронзает тишину и первые холодные капли дождя начинают срываться вниз со свинцовых гигантов. Она прикрывает глаза, позволяя влаге свободно стекать по лицу. Почва под ногами ещё совсем стылая, но ей не холодно. Лишь приятная прохлада окутывает с головы до пят, как и ветер, пахнущий озоном и петрикором. Сара не знает, сколько так простояла, но когда вновь открывает глаза, то не видит дальше вытянутой руки — сплошная стена дождя закрывает весь мир вокруг от неё. Хотя, быть может, на самом деле всё как раз наоборот, и дождь прячет её от всего мира. Молния. Гром. Красиво… Сара чувствует себя так, словно с неё смыло целую гору чего-то ненужного — удивительно легко и свободно. Она смотрит на прозрачные капли, выставив перед собою ладони. Так чудесно. Стоя под бушующей стихией, ты ощущаешь себя её частью. Это пьянит и окрыляет, пронзает иглами удовольствия всё твоё естество. Она чувствует, как разряды магии, приятно колющие её руки, постепенно выходят на поверхность и скачут по голой коже в такт ударам грома. Сара смотрит в небо, затаив дыхание и неосознанно перебирая пальцами плотный воздух, словно нащупывая невидимые струны. — Хорошо… Мурашки разбегаются по телу, будоражат кровь. В ушах стоит шум ливня, завывания ветра и её звонкий и чистый, как дождевая вода, смех вторит ударам грома. Проснулся Том от смутного ощущения, что он в кровати не один. Запах маков и шоколада ударил в нос, заставляя сердце сбиться с ритма. Открыв глаза, первое, что он видит и слышит, это черная макушка, покоящаяся у него на груди и чужое тихое посапывание. Губы Тома сами собой растягиваются в улыбке. Он осторожно тянется к чёрным кудряшкам, наматывает прядку на указательный палец и не сильно тянет. Внизу заворочались, недовольно что-то заворчав и устраиваясь поудобнее. Улыбка Тома стала шире и он снова легонько дёрнул за чёрную прядь. Сара зевнула, потягиваясь. Медленно приподняла голову, уперев подбородок в его грудь и лениво приоткрыла левый глаз. Взгляд сфокусировался на бесстыжих глазах брата, в которых плясали озорные чертята. — Что тебе надо, изверг? — пробормотала. — Сегодня суббота. — Я знаю, — Том продолжает улыбаться. Сара фырчит и приподнимается, оглядывая помещение мутным взглядом. — Это не твоя спальня, — заключила она. — Да. — И не моя… — Сара переводит озадаченный взгляд на брата. — Тогда чья? Брови Тома поползли вверх. — Ты не помнишь? Сара задумалась. Спросонья мысли то и дело путались в какие-то невообразимые узлы. Через минуту её лицо разгладилось, вновь приобретая спокойное выражение и она уже по новому оглядела комнату. — О. Том улыбнулся шире. — Комната по требованию? Брат кивнул, мысленно пожелав, чтобы в помещении появилось окно. Судя по уже вставшему солнцу, сейчас было около семи утра. — Да. Сара тихо рассмеялась. — Только мы с тобой, Томми, могли найти такое легендарное место и первое, что пожелать у него, это большую кровать. — Подумаешь, — наигранно возмутился брат. — Надо было спать больше, а не таскаться по замку ночью, выискивая Тайную комнату, тогда, быть может, нас хватило бы на что-то большее. Сара закатила глаза, снова закутываясь в одеяло. — Вообще-то, это была твоя идея. — Искать на этаже, на котором ничего нет, было твоим предложением, — не согласился Том. — Конечно, — невозмутимо отозвалась девочка, из-под ресниц поглядывая на брата. — Поэтому мы ее и нашли. — Пф! — Том снова откинулся на подушки, перетягивая на себя часть одеяла и притягивая сестру в объятия. — Ляг, как лежала, а то теперь холодно… — пробурчал он, зарываясь носом в чужую макушку и глубоко вздыхая. Приглушённый смешок был ему ответом. — Вот же ж… — проворчала Сара, придирчиво оглядывая очередную женскую уборную. В их списке самых неочевидных мест для расположения Тайной Комнаты санузлы и ванные находились в первой пятерке. А ведь до этого они даже не замечали, что туалетных комнат в замке настолько много. Все они были построены одинаково: ряд кабинок, круглое витражное окно слева или справа от входа и круглые же раковины в центре. — Что ты делаешь? Сара вздрогнула, обернувшись в сторону витража. — Пришла посмеяться? — вскрикнула девочка не многим младше неё самой. — Нет, — ответила Реддл, разглядывая известную не в лучшем свете Миртл Уорен. Слишком наивную и трусливую маглокровку, что совершенно ни к чему не стремится. Словно грязное пятно на фоне остальных Птиц, такая неказистая и чуждая этому миру — пришлая. Не удивительно, что остальных детей с и без того специфическим чувством справедливости и серой моралью каждый раз переклинивает при виде этого недоразумения. — Тогда уходи! — Нет. — Нет?! Почему нет? — взвизгнула Птица и её глаза стали ещё больше. Миртл носила очки с толстыми окулярами и вечно пучила глаза. — Потому что. Казалось, Уорен сейчас просто задохнётся от нахлынувшего на неё возмущения. — Ну и..! Ну и… Что тебе здесь надо? Реддл задумчиво сощурилась, поколебавшись. — Я ищу кое-что. Что-нибудь… необычное. — Необычное? — недоверчиво переспросила Миртл, скрестив руки. — Именно, — просто ответила Сара, подходя к подоконнику. — Знаешь, я читала в библиотеке, что Хогвартс ещё во времена его основания славился своей архитектурой. Что в его строительстве принимал участие сам Газдретер, — Реддл возвела глаза к потолку. — Кто такой Газдретер? — растерялась Миртл. — О, это великий архитектор того времени. Он происходил из той самой династии гоблинов, что занималась возведением магической части Парфенона… Ты знаешь, что такое Парфенон? Миртл активно закивала, отчего её волосы, собранные в два жидких хвостика, забавно запрыгали. — А ещё эта династия гоблинов ковала великолепные колесницы и занималась проектированием храмов. Жаль, что до наших дней почти ничего не сохранилось… Многие до сих пор с восхищением вспоминают храм Гекаты… — Да ну! — не поверила Миртл, с приоткрытым ртом слушая с энтузиазмом вещающую Сару. — Да. Газдретер был потомком этой великой династии и Основатели, должно быть, хорошо ему заплатили, раз он согласился поучаствовать в постройке их школы. — Но… причём здесь туалет? Что здесь можно искать? — Как же, — приподняла брови Сара. — Великую подпись Газдретера, конечно. На всех своих творениях гоблины традиционно ставят отличительные знаки. Это может быть что угодно, начиная от инициалов мастера на гоббледуке и заканчивая портретом его любимой бабули. — И как же ты узнаешь? — забеспокоилась Уорен. — О, думаю, я узнаю… — ответила Сара, поглядывая на собеседницу. — Я провела некоторые исследования, кое-кого поспрашивала, заглянула в одну книгу, потом в другую… Ну, ты знаешь… — она понизила голос, заставляя Миртл наклониться ближе. — Да-да, ты очень много читаешь! Я это заметила… — возбуждённо зашептала Уорен. — И думаю, что это змея. — Что змея? — не поняла Миртл. — Нужно найти змею, но не такую, как у слизеринцев в подземельях, а отличимую, другого вида, или формы, дизайна… — Почему змею? — Ну, знаешь… Гоблины славятся своими суевериями и змея у них символизирует вечность. А что может ещё желать архитектор, как не сохранения его творения в веках? — О! Я видела такую, видела! — оживилась девочка, резво соскакивая с подоконника и подбегая к раковинам. — Н-да? — с сомнением протянула Сара, скептически вздёрнув бровь. — Вот! Смотри! Здесь, на раковине змея в виде восьмёрки! Это ведь то, правда? Та самая подпись Газдретера? Скажи! Ну скажи же!.. — Птица влажными глазами уставилась на Реддл. Сара моргнула. Потом ещё раз. Прямо перед ней на причудливо изогнутом кране действительно была маленькая гравировка некоего существа, незаметная, если достаточно не наклониться. В этом чешуйчатом было сложно угадать привычную виду змею — существо больше походило на жертву мутации, чем на тех изящных змеек, изображённых на каждой поверхности гостиной Слизерина… Но это всё равно была змея. Реддл со странным выражением посмотрела на Миртл. — Вероятно, ты права. — Ура! Я молодец, правда? Скажи, что я молодец! — Ты молодец, Миртл. Иди возьми у домовиков пирожок. — Конечно! — Уорен активно закивала и вылетела из туалета раньше, чем Сара успела отреагировать. Реддл протянула руку, подушечками пальцев осторожно дотрагиваясь до объёмной гравировки. Под пальцами приятно запульсировала магия Замка и змея, казалось, извернулась, ехидно подмигнув ей металлическими глазами. Или это была игра света? Сара отдернула руку, прижав к груди, где быстро колотилось сердце. Она ещё раз глянула на гравировку. Если приглядеться, можно было заметить одну странность: змея была изображена так, будто кусала себя за собственный хвост. Сара перевела взгляд на подоконник под витражом и тихо рассмеялась. Том будет рад. Реддл глубоко вздыхает, откидываясь на спинку стула и устало массирует переносицу. Письменный стол завален конспектами и заметками, написанными убористым почерком. Хотя последние полчаса Тому кажется, что чернильные буквы совершенно бессовестно разбегаются в разные стороны, утекая из сознания, как вода через песок. Потянувшись, разминая затекшую спину и шею, он удовлетворённо выдохнул, приоткрыв веки. Чтобы тут же наткнуться на пристальный взгляд медовых глаз. Реддл моргнул, вопросительно вздёрнув бровь и так же неотрывно начал разглядывать Юфимию. Фоули, сидящая на другом конце читального зала, словно очнувшись, спешно отвела взгляд. Кончики её ушей еле заметно покраснели. Том склонил голову, подмечая эту странность и покосился на Сару, что все ещё что-то усердно строчила, не замечая ничего и никого вокруг. До экзаменов оставалась всего неделя, так что последний месяц они совсем не вылезали из библиотеки, готовясь к целому взводу тестирований и устных зачётов. Сара резко подняла голову, смотря на брата в упор. У того уже совсем остекленевший взгляд, устремлённый в одну точку. — Томми? Пойдём спать? Брат поворачивает голову и медленно моргает, сбрасывая наваждение. — Ты хотела бы научиться читать чужие мысли? Сара подпёрла щеку рукой, задумчиво устремив взгляд к потолку. — Нет. — Почему? Она поморщилась, мрачно поджав губы. — Не хочу окончательно разочароваться в людях. — Флимонт. — Сара! — Флимонт, фестрал тебя задери, стой, — угрожающе шипела девочка, слетая с лестницы следом. — Ну, Сара-а-а!.. Студенты, ставшие невольными свидетелями этой сцены, что удивительно, не смеялись над ними, а предпочитали вовремя убраться с пути Реддл. — Стой! Флимонт, должно быть, в конец отчаявшись, ломанулся к озеру, совершенно случайно натыкаясь взглядом на стоявшую у берега Юфимию. — Мисс Фоули! — выкрикнул он испуганно. Мандариновая Птица удивлённо подняла голову, взглядом находя Поттера. Её глаза расширились, когда она заметила Сару, надвигающуюся на Льва грозной тенью. Выглядело это, честно говоря, жутковато. Магия девочки сгустилась и почернела, тяжело оседая на землю сзади. Поттер, добежав до замершей Юфимии, совершенно не по-джентельменски юркнул за ее спину, спасаясь от неминуемой кары. — Ну я же нечаянно! — За нечаянно бьют отчаянно, Флимонт. — с явной угрозой шипит Сара, останавливаясь в метре от Птицы, что вела себя откровенно странно последнее время, то бледнея до синевы при виде близнецов, то отчаянно краснея. — Не надо меня бить! Меня отчаянно только любить можно! И я починю ее, обещаю! Глаза Реддл опасно сузились. — Как ты собираешься ее чинить? — У меня папа Мастер, у нас это семейное! — Да, я заметила, — раздраженно закатила глаза девочка, скрестив руки. — Сара, ну я правда случайно… — Да выйди ты уже из-за Фоули наконец! — шикнула Реддл. Флимонт, не смея поднять глаза, предстал перед ними покаянной тушкой, всем своим видом излучая раскаяние. — А теперь с самого начала и по-порядку. Что ты сделал с Коробочкой? — Я… — взгляд Поттера забегал по земле, отчаянно выискивая спасение. — Я хотел приделать ей механические крылья, но она… Эм… — Выпала из окна, — убийственно спокойным тоном закончила Сара, медленно двинувшись в его сторону. Юфимия отстранённо подумала, что Реддл действительно знает толк в запугивании. Но уже спустя мгновение мысли её спутались, бешено заметавшись перепуганными пташками в ментальной клетке. — Да. Всё так и было, — Поттер был похож на побитого щенка. Он съежился, передёрнув плечами от прожигающего насквозь стального взгляда. — Скройся с глаз моих! Дважды повторять не пришлось, Флимонта будто ветром сдуло. Сара поморщилась. Головная боль на весь оставшийся день ей была обеспечена. Она устало посмотрела на Фоули и что-то в её взгляде неуловимо изменилось. Юфимия растерялась, совершенно не зная, куда себя деть от такого пристального внимания. Реддл уже хотела что-то сказать — это было понятно по её лицу — но Фоули перебила её прежде, чем это могло случиться. — Пожалуйста, ничего не говори. Сара ещё с минуту разглядывала однокурсницу, прежде чем развернуться на каблуках и молча отправиться в замок. Юфимия шумно выдохнула, со стоном роняя голову в ладони и неконтролируемо краснея. Она также, как и Флимонт ранее, с отчаянием уставилась на землю, силясь отыскать там ответы на все терзающие ее вопросы. Когда ее жизнь стала такой сложной? — Я хочу, чтобы ты стал моим приемником, Альбус, — старик, сидевший в массивном кресле за широким столом, напоминающим пульт управления, добродушно улыбнулся, однако его взгляд продолжал оставаться серьезным и проницательным до мозга костей. — Директор, я благодарен Вам за оказанную честь, но в такое время мне, если честно, совсем не до этого… — устало ответил седой Альфа. — Понимаю… — покивал Диппет, с жалостью смотря на своего ученика. — Понимаю. Но и ты войди в мое положение, Альбус. Кто, если не ты? — Из меня никудышный администратор, сэр, — попробовал оправдаться Дамблдор. — О, не говори ерунды, мой юный друг, это ведь легко разрешимо! — махнул тот скукоженной, похожей на сухой изюм, рукой, на мгновение появившейся из рукава мантии. — Разве, директор? — Конечно! Найди себе заместителя для этого, а сам руководи. — Чем? — не понял Альбус. Главными во всех отношениях в Хогвартсе были Деканы. Они занимались введением маглорождённых в волшебный мир, обустройством и благополучием детей в стенах замка, их воспитанием, образованием, питанием, стояли во главах факультетов и отвечали за внутреннюю безопасность перед самой Магией. Директор же сам по себе и был администратором, обслуживающим древний замок, ведущим финансовые дела, переговоры с родителями, опекунами, и отвечающим за безопасность от воздействия извне. При необходимости (или в случае экстренной ситуации) директор станет живым аккумулятором для удержания дополнительных (не завязанных на лей-линии) щитов крепости, подпитывая их собственной магией. Также он считался независимым Судьей Хогвартса, однако эти его полномочия уже давно не использовались. Факультеты предпочитали не выносить конфликты за стены своих гостиных. Совет Попечителей, в свою очередь, отвечал за соблюдение договора о неприкосновенности со стороны Министерства, курировал маглорожденных и сирот на законодательном уровне и обеспечивал дополнительное финансирование, если в том появлялась острая необходимость. — Мой юный друг, — Диппет посмотрел на него снисходительно, так, как смотрят на детей, не смыслящих ещё ничего в этой жизни. — Неужели ты ничего не знаешь о серых кардиналах?