Путь истинных ниндзя

Сакура смотрела в пол, ноги слегка подрагивали, тело ломило, дыхание еще не до конца выровнялось после непрерывного бега три дня и три ночи. Команда Гая прибыла первее всех, и Харуно еще один раз удивилась их выносливости и физической подготовке, ей тоже стоит больше времени уделять упражнениям в будущем. То, как сильно сбилось дыхание и устало тело на подступах к пункту проведения второго этапа доказывало, что она была, не так натренирована, как могла бы. В пустыне их ждала оглушительная тишина, нарушаемая лишь мягким шелестом песка под ногами и криками круживших ястребов. Казалось, будто на земле не песок вовсе, а мельчайшая рыжеватая мука, которая простирается на тысячи километров вниз, составляя гигантские золотистые барханы своими исполинскими жерновами песчаных бурь. В начале пути пустыня была тиха и тревожна одновременно, словно готовилась к чему-то поистине масштабному. Чистый прозрачный воздух чем-то неуловимо напоминал морской. Однако он был жестче и суше, пустыня пахла чем-то отмершим неживым и застывшим. Сакуре казалось, будто песок повсюду, в одежде, глазах, носу, под кожей. Если бы она заранее не намазалась кремами, бледная кожа Харуно наверняка бы ужасно обгорела. В лучах закатного яркого красно-оранжевого солнца по барханам скользили причудливые длинные тени бежавших впереди команд. Некоторые из них еще в лесу Конохи постарались убрать слабейших конкурентов, команда Асумы к счастью ускорилась, чтобы не встревать в стычки. Все вокруг были противниками. Они не только не станут помогать, но и постараются при возможности устранить другие команды. Сакура четко осознавала, что союзников искать не в ком и оттого чувство тревоги только усилилось, а непередаваемая атмосфера пустыни способствовала ее опасениям. Небо резко стало сереть, и в спину путников с рычащим завыванием ударил холодный вихрь. — Нужно ускориться, кажется, к вечеру собирается песчаная буря, — сказала тогда Харуно, тяжело дыша. После утомляющего забега, путники завидели высокую крепость из песчаника со старыми потрепанными зданиями, которые наверняка долгое время служили складами. Сейчас, Сакура, Ино и Чоуджи сидели в кафетерии вместе с остальными командами. Старое здание изнутри оказалось еще более обветшалым; в стенах местами прослеживались трещины, потрепанные временем хрупкие столы и лавки из исцарапанного дерева, на полу мелкими бугорками стелился тонкий слой песка. Даже внутри крепости гуляли ветра. Снаружи, за круглыми окнами разразилась настоящая буря. В голубой и серой дымке кружившего потока плотного песка едва различался другой корпус крепости. Завывающие и стонущие, словно люди, вихри добавляли общего беспокойства. Сакура чувствовала практически полное истощение чакры, она очень боялась, что в любой ответственный момент из-за формирования печати бьякуго, ее чакра просто уйдет в запасной резерв, и она не сможет ничего сделать. Нужно больше контроля! — Лобастая! Слушаешь меня? — вторглась в ее мрачные размышления Ино. —А… — Вы только посмотрите, как они на всех пялятся, — недовольно вклинился Киба. Харуно огляделась. Команды из разных деревень расселись как можно дальше друг от друга и периодически с опаской косились на соперников. Куноичи приметила среди шиноби Конохи парня, которого ранее не видела, но его внешность была довольно примечательной. Длинные, белые, как снег, волосы, красивое бледное лицо, фиолетовые полосы на щеках и светлое боевое кимоно с черным оби, на котором крепились подсумки с оружием. Он носил повязку листа, но очень сильно выбивался из общей массы, хотя бы недружелюбностью, практически не разговаривал со своей командой и отрешенно смотрел пустоту. Сакура задумчиво задержала взгляд на его волосах, пока не поняла, что приметный незнакомец перестал игнорировать происходящее и довольно долго глядел в ответ, не отводя своих бирюзовых темных глаз. Девушка чертыхнулась и быстро отвернулась, стараясь не покраснеть. Ей стало резко неловко, она буквально пялилась на этого человека и почувствовала себя так словно снова оказалась в академии, выглядывая Саске-куна. — Так странно проходить экзамен в чужой деревне, — произнесла Яманака, нервно дергая плечами. — Все лучше леса смерти, — заметила Харуно, возвращаясь к диалогу. — Мы и не в деревне совсем, — вклинился Шино, оборачиваясь к ним, — до столицы песка еще долгий путь предстояло пройти, сейчас мы находимся в старой пустыне, которую придётся перейти. Ино поморщилась, явно не привыкшая к необычной манере речи этого шиноби. — Пустыня демона, — сказал Чоуджи, сглатывая и косясь в сторону расставленной на столах еды, — не нравится мне все это. Ожидаемо, очень скоро прием пищи среди озлобленных противников превратился в потасовку. Конфликтная история родилась на основе того, что никто не смог поделить еду, она была испорчена по всеобщей неосторожности. Недовольные, уставшие озлобленные и голодные шиноби накинулись друг на друга в поисках вымещения своей агрессии. Ли сразу же попытался кого-то успокоить и несколько раз получил по голове. Сакура едва боролась с раздражением, стараясь оставаться в стороне. Драка – это не то, что сейчас нужно, хотя она была настолько уставшей и озлобленной, что едва боролась с инстинктом выместить свое недовольство на других. Ино удивленно вскинула брови. «Раз, два, три…»— вдох, мимо просвистел кунай. «Три, четыре, пять» — спокойствие, — «шесть, семь, восемь, девять». Сакура услышала, как Ино вскрикнула, какая-то куноичи заехала ей по лицу. «Десять!». — Что? Шаннаро! — разъяренный кулак Харуно отбросил незнакомую противницу к другому концу стены, но поглощенные потасовкой шиноби даже не заметили. Яманака уже боролась где-то в стороне, и Харуно, послав к черту спокойствие, вклинилась в перепалку. Спустя пару минут раздался треск стекла, в лицо ударил холодный поток песка и ветра, а уши заложило от громкого завывания. Через окно в комнату влетела Фуу из Такигакуре. У нее были голубые короткие волосы, смуглая кожа и очень приветливый вид. Она чем-то напомнила Сакуре Наруто. — Я пропустила все веселье? Эй, ребята, кто хочет быть моим другом? — с детской наивностью осведомилась Фуу. Все вокруг замолчали с изумлением глядя на чудачку. Сакура была удивлена, что драка уставших участников экзамена, накалившая атмосферу до предела, не привлекла внимания проверяющих. А сама Фуу... От неё исходила необычная пульсирующая энергия, разряженная и опаляющая, словно раскалённая сталь. «Она странная…» — Внутренний радар Харуно забил тревогу,— « что-то в этой девушке… было ей знакомо». Все начали расходиться по комнатам, команда Асумы грустно плелась по коридору, пока их животы издавали унылое урчание. Чоуджи вдруг остановился у окна, вглядываясь в песчаную бурю, сквозь которую едва различались слабые оранжевые огни противоположного корпуса. — Ино, что это за здание? — Там остаются сенсеи. — Что сенсеи? — глаза Акимичи загорелись, и он побежал по лестнице вниз, — уверен, они поделятся с нами едой! — Но нам нельзя выходить ночью, — вслед ему бросила Харуно. Ну что за безрассудство? Не хватало, чтобы их еще из-за этого дисквалифицировали. Она вспомнила как читала про пустыни Суны и ужаснулась, выискивая из воспоминаний тот факт, что в этих краях, возможно, водились огромные скорпионы. — Он настолько голоден, что не может мыслить здраво, Сакура, за ним! — растерянно вскрикнула Яманака, пускаясь следом. Харуно грустно поглядела ей в спину и глубоко вздохнув, побежала за светловолосой подругой. Нормально ли это было в команде Асумы? Она не знала ответ на этот вопрос. Как только тяжелая дверь со скрипом отворилась, лица девушек сразу же обдало холодным промозглым ветром и песком, который яростным потоком мгновенно ослепил глаза и просочился в рот. Спина Чоуджи маячила мутным пятном впереди из-за плохой видимости. Куноичи услышали крик. — Чоуджи! — Яманака испуганно и истерично бросилась в гущу бури. — Ино, стой, не ходи! Черт, — выругалась Харуно и побежала следом за скрывшейся блондинкой. Это было действительно не самое рациональное решение, на которое она была способна в ту минуту. Не успела и сделать пару шагов, как ее за талию обхватило что-то твердое. Вокруг куноичи сомкнулось мерзкое на вид бурое щупальце с дёргающимися, вздымающимися прожилками, пульсирующими словно вены. Ветер перекрывал обзор, Ино и Чоуджи кажется, находились в таком же плачем положении, у Сакуры было очень мало чакры. Щупальце выше становилось длинным и склизким, смазанным чем-то тягучим, словно клей. «Думай, Харуно!». Из груди вырвался вскрик, когда скорпион сильнее сжал Сакуру, не давая ей высвободить руки, послышался хруст костей. Еще чуть-чуть и ее позвоночник просто сломается от этой силищи. Ее мозг просто не мог достаточно хорошо обрабатывать информацию в эту минуту. Харуно зажмурилась, дрыгая ногами по пустоте. Оно должно быть достаточно длинным, чтобы получилось задеть. Наконец! Нога нашла свою цель, приправленный чакрой неумелый в этом положении удар, пришелся по длинному склизкому месту без панциря, который защищал клешни. Нога куноичи до самой лодыжки погрузилась во что-то вязкое и липкое. Скорпион на мгновение ослабил хватку, и Харуно упала вниз на спину гигантского насекомого. Ее метало из стороны в сторону, в уши, рот и нос попадал холодный твёрдый песок, он царапал кожу и вместе с ветром пробирался под лёгкую безрукавку. Тошнило, хотя желудок был пуст. — Ураган скрытого Водопада! — не успела Харуно принять устойчивое положение на шевелящемся скорпионе, как рядом приземлилась голубоволосая Фуу, — ух, ты веселье!!! — закричала она, начиная, к ужасу Сакуры, прыгать на животе насекомого, который сразу издал утробное рычание и задвигался яростнее прежнего. — Че ты делаешь?! Быстрее, надо разобраться с этой штукой, — из-за резкой активности врага, Сакуру снесло в сторону, и она всадила кунай в зверя, используя его как крепление, чтобы не свалиться с пятиметровой высоты вниз. Раздался чавкающий неприятный звук, ее рука и оружие погрузилось в бурую слизь. Куноичи сносило из стороны в сторону, словно куклу, скорпион взвился сильнее, пытаясь скинуть с себя мелкого человека с его ножичком. Между щитками из рогового плотного покрытия находились небольшие щели, в которые и стоило метить, чтобы ранить животное. —О? Уже все? — уныло пролепетала Фуу и по-детски надула губы, — похоже, другого выбора нет. Она всадила кунай прямо в жизненно-важные органы, к счастью, оказавшись достаточно сообразительной, чтобы метить не в панцирь, а в скользкие защищенные лишь слизью места. Скорпион с грохотом рухнул на землю. Его падение подняло ещё больший слой пыли, грязи и песка. Ино взвизгнула, когда ослабевшие клешни разжались. Но Харуно лишь нахмурилась, посмотрев на Фуу, та была слишком сильна для кандидата в чуунины, а ее чакра…. Она приказала себе пока не думать об этом, осматривая свою одежду, покрытую песком и слизью. К счастью, никто не был ранен, но видимо клешни скорпиона все же оцарапали ее кожу достаточно. Куноичи даже не заметила, как по плечу потекла струйка крови. Дверь в корпус снова распахнулась с громким свистом, и выбежали удивленные и испуганные участники экзамена, а с другой стороны к ним шли джонины и сам Кадзекаге. — Сакура-сан, ты цела? — к ней уже летел встревоженный Ли, в чьих больших глазах читалось неподдельное беспокойство. — Да. — Но, у тебя кровь идет! — Пустяк, Ли, — попыталась улыбнуться Харуно. К ней также подошла красивая темноволосая девушка и взяла ее локоть в свой. — Не двигайся, — руки незнакомки загорелись зеленым свечением. «Так, значит, она тоже ирьенин…»,— подумала Харуно, изучая возможного соперника, —« и вполне талантливый!». Рана затянулась за считанные секунды. Не то чтобы она планировала наживать врагов с самого начала, но лишняя осторожность, возможно, не помешала бы. — Аригато! Пока джонины отчитывали всех за то, что большинство нарушило правила, Сакура задумчиво посмотрела на Гаару. Он был бледен и спокоен как удав, а красные волосы развивались от дуновения ветра. Последние дни Гаара не общался ни с кем, кроме своего советника Фуги, которому, по всей видимости, очень доверял. В тяжелые времена для Суны и его правления Кадзекаге должен был быть осторожен как никогда. Девушка почувствовала укол совести за то, что подслушала разговор, из-за того, что испугалась его. Конечно, когда-то Гаара наделал много глупостей и даже чуть не убил ее и сокомандников, но Сакура… разве была она вправе не позволять ему исправлять свои ошибки? Все люди заслуживали второго шанса, ведь так? Именно это и проповедовал Наруто. Гаара больше не вел себя, как психопат, он казался очень уравновешенным и не враждебным. А главное - он действительно заботился о своей деревне. В толпе собрались разные ниндзя, выслушивающие строгие наказы старших по званию. Не все, кто прошел первый этап были умны или хотя бы сообразительны, чтобы не говорить лишний раз то, что могут услышать чужие уши. Сзади летели шепотки: «Это же песчаный демон!», «Какой он жуткий!», «Надо держаться подальше от этого чудовища!». Сакура подавила накатившую тошноту и желание снова воспользоваться кулаками против этих идиотов. Неужели после всего, что Гаара сделал для деревни и как сильно переменился, он так и не смог заслужить хотя бы малейшего уважения? Гаара казалось, и не слышал всех этих колкостей, которые лились в его адрес. Он был бледнее обычного и периодически морщился,… Возможно, его мучают мигрени? Сакура не в первый раз замечала проявления подобных симптомов у Кадзекаге, когда он был в Конохе. Вид рассеянного и подавленного красноволосого шиноби породил затаившуюся тревогу внутри души. Девушка снова вспомнила, что на экзамен, возможно, пробрались мятежники. Они точно попытаются навредить Гааре, а он даже не боится. Он был шиноби, занимающим высший пост и главенствующее решающее звание в военной политике страны Ветра. Гаара был готов пойти на огромные жертвы ради деревни, которая его презирала и боялась, только потому, что это его долг, долг ниндзя. Сакура уже не первый раз задумывалась, а смогла ли она пойти на настолько отчаянные меры ради деревни, хватило бы ей воли огня, силы духа или стойкости? То, что шиноби должен быть готов умереть за деревню прививали в академии с самых ранних лет, как мантру, но осознание истинного значения этих слов приходило не сразу. Выкрикивать о долге и чести на каждом шагу и, не колеблясь, войти в огонь, защищая деревню - не одно и то же. Ей стоило задать себе еще один вопрос. Пойдет ли она на такое, если потребуется? Кадзекаге самоотверженно предложил ловить мятежников на живца так, словно не боялся расстаться с собственной жизнью.

***

Серая пелена окутывала ранним светом бугры плавленного золота. Тихий ропот безмолвной пустыни в звуках, отголосках, завываниях ветра и ровной песчаной дорожке, спрятанной меж трещин сухого камня лестницы. Сбитые плиты песчаника,испещренного прорезями, от проникающего робкого солнца, помнившего, таившего в себе переливы неумолимого времени неизменной пустыни. Небосвод еще не приобрел своей поразительной яркости, а раскаленный златой диск только слабо светил, выползая из-за горизонта. Ночи в пустынях были холодными, ранние утра свежими, песок практически остывал за темное время суток и снова горел к концу дня. Сакура встала очень рано, все в ее комнате еще спали. Она тихо умылась. Проверила подсумки с оружием, свои противоядия, пилюли, и отправилась на улицу, в надежде найти укромное место для медитации. Девушка немного разочаровалась, когда оглядела большой двор и поняла, что некоторые тоже уже не спали. Пара шиноби из Суны тренировались, джонины у другого корпуса что-то обсуждали, а несколько людей в темных плащах и традиционных куфиях, которые обычно носили в Суне, скрывающих лица, странно на нее косились и совещались о чем-то. Сакура поморщилась и забралась на крышу здания, в надежде найти уединение. Но стоило куноичи ступить на вершину крепости при помощи чакры, как она заметила самого Кадзекаге. Красноволосый юноша сидел на балке, свесив ноги вниз, и глядел в серо-васильковую небесную пелену. Холодный оттенок неба играл в его ярко-бирюзовой радужке глаз. Гаара морщился, а по мешкам под глазами Сакура поняла, что его мучает бессонница. Наверняка, у него опять болит голова. Он, казалось, даже не заметил прихода Харуно, наверняка давая ей возможность уйти без неловкости. Сакура почувствовала укол стыда. Видимо, Гаара думал, что она тоже боится и презирает его, как остальные. Возможно, на то могли быть свои причины, Сакура намеревалась забыть все старые обиды и то время, когда собственная слабость слепила глаза. Харуно нахмурилась, решительными шагами направилась к нему и села рядом, свесив свои ноги в такой же позе. Непроницаемое лицо Кадзекаге почти не изменилось, он лишь вопросительно моргнул, не глядя на Харуно. Сакура постаралась придать себе максимально уверенный и дружелюбный вид. Гаара снова поморщился. Он был совсем не пугающим вблизи - подросток с фарфоровым лицом и прочной песчаной маской. — Кадзекаге-сама, я могу унять вашу головную боль, — нахмурилась Сакура, наклоняясь к нему и крепко удерживаясь руками за балку. Не хватало ей еще ей сорваться с крыши. Гаара резко повернулся в ее сторону и его глаза удивленно расширились. — Я в порядке, — бесцветным голосом проговорил он, подавляя странное удивление от её слов. Маска - прочная стена, возведенная миллионами стальных песчинок и годами человеческого отвержения вернулась на место. Сакура нахмурилась, вспоминая, как часто эту фразу ей говорил Какаши-сенсей, когда истекал кровью или мучился адскими болями из-за шарингана. Так явно не пойдет. Она уперла руки в бока и нахмурилась. Привычное упрямство позволяло наслаждаться знакомым кислородом даже в удушливой пустыне. — Кадзекаге-сама, просто дайте выполнить свою медицинскую обязанность. Он вздохнул и кивнул. Сакура поднесла руки к его вискам и пустила чакру по кончикам пальцев. Бирюзовые глаза внимательно изучали, пока не прикрылись, едва показывая расслабление их обладателя. — Спасибо. Сакура ухмыльнулась и вгляделась в небесную даль, не замечая, как по инерции болтает ногами. Она старалась не смотреть вниз. Ей казалось, что все во дворе наблюдали за ними с Гаарой. — От него ничего неизвестно? — вдруг спросил красноволосый шиноби, прерывая тишину. Сакура сразу поняла о ком речь. — Вы же знаете, он путешествует с Джирайей-самой! Но скоро, очень скоро, мы снова встретимся, Кадзекаге-сама. — Просто Гаара, — поправил он, и Сакура почувствовала, что начинала краснеть. Куноичи поспешно встала и, кивнув, ушла вниз. Сакура почувствовала некоторое облегчение, что смогла немного загладить вину перед песчаным Каге, пусть он и не догадывался из-за чего она мучилась. Девушка разбудила своих сокомандников и ещё раз судорожно проверила запасы оружия. К тому моменту нещадно палящее солнце уже метало острые горячие лучи. Позже, всех выстроили у крепости. Кадзекаге облачился в свою официальную мантию. Бледно-голубая вялая дымка неба сплеталась за его спиной, контрастируя с желтыми барханами. Темари вышла вперёд, призвав всех выслушать ее. — Хорошо, теперь правила второго этапа, — ее низкий красивый голос зазвучал громко и грубо, — этап соревнований по удержанию свитков в пустыне демона, другими словами - это бой на выживание, — она вскинула руку с двумя зажатыми свертками, — это два свитка земли и неба, одна половина команд получит свитки неба, другая земли. Цели экзамена - заполучить оба свитка, а затем вернуть их на базу, которая находится в центре пустыни. У вас семьдесят два часа, еду добывайте сами. Начиная с этого момента, могут быть смертельные случаи, каждый должен подписать согласие на участие. Кроме того каждая команда начинает в разных зонах. От слов песчаной Темари под кожей поселилось липкое ощущение тяжести. Сакура много думала о целях повышения в рангах и самом экзамене в последнее время, в частности осознавая, что эти мысли появлялись от закопанного глубоко внутри страха. Боязнь смерти? Потери товарищей? Она снова задала себе вопросы, глядя на трагичный профиль песчаного Кадзекаге в развевающемся на ветру белом плаще. Каким был на самом деле мир шиноби? С чем ей придется в нем столкнуться? По горизонту расползались золотые пятна, солнце неумолимо заполняло собой серо-голубое небо, призывая всех приготовиться к палящей жаре. Команда Асумы стартовала спустя полчаса после официального начала экзамена. Сакура немного волновалась. Под ногами то и дело появлялись опасные пустынные обитатели, ядовитые клацающие скорпионы и жуки. Очень скоро песок снова завладел всем, попал под одежду, в подсумки и волосы. Она ступала по мягкому покрову под палящим солнцем, огибая золотистые высокие барханы, и чем дальше они продвигались по пустыне, тем больше становилось твердого песчаника и меньше канареечной муки. Видимо, где-то здесь находились города и какие-то постройки. Нужно быть осторожнее, такая открытая зона - идеальное место для ловушек. Удушье самых страшных пустынных змей не сравнилось бы с тисками жадного наказывающего, палящего зарева в голубом мучительном небе. Бесконечная оранжевая мука сливалась в зыбучий нескончаемый ад пламени. Земля вокруг пылала. Сакура выдохнула, укутывая свою голову в легкий светлый платок, чтобы не умереть от солнечного удара. За несколько долгих часов, проведенных в пустыне, она пыталась научиться игнорировать пот, жжение во всем теле, слабость в ногах и светлые пятна перед глазами. Она справиться, она сильная, ей как-никак уже почти пятнадцать лет. Путники двигались по пустыне уже несколько часов. В первые тридцать минут им на пути встретилась вражеская команда, они пытались преследовать и нападать, но Ино, Сакура и Чоуджи решили не вступать в открытую конфронтацию. Харуно все время не отпускало странное липкое ощущение, что кто-то наблюдал, выслеживал, следил за ними. Девушка сказала себе, что это лишь тревога, и ощущение цепких неуловимых глаз на своём затылке ей явно чудится. Ирьенин сразу же предложила сначала добраться до оазиса и раздобыть припасов, иначе после серьезного боя у них едва будет возможность стоять на ногах без еды и воды. Запыхавшаяся и чумазая Яманака резко остановилась. Ее длинные светлые волосы спутались и загрязнились, а красивая одежда испачкалась. — Нужно было сразу раздобыть свиток, а не слушать тебя, Сакура! — заявила раздраженная блондинка. — Чего? — взвилась не менее уставшая Харуно. Все раздражение, копившееся в минуты безмолвного пути, выплеснулось наружу, — я слушала тебя внимательно и насколько помню, ты сама согласилась с моей идеей. Ино замялась. Сакура чувствовала, как знакомая детская враждебность вспыхивала в ней с новой силой. Она хотя бы предложила логичный план, а Ино… — Девочки, ну не ссорьтесь, — с ними, наконец, поравнялся уставший Чоуджи. — Ну, тогда я думала, что так будет правильнее! — Это ты выпила слишком много воды, Ино, — хмыкнула Харуно, складывая руки на груди, — пьешь воду, как верблюд!!! Не то, чтобы детские перепалки и оскорбления были тем, чего требовала ситуация, но Сакура была слишком уставшей, потной и грязной, чтобы мыслить рационально. Ино начала злиться. — Чего?! Верблюд? Да… ты вообще в сто раз больше пьешь! — она толкнула Сакуру в грудь, заставив ее слегка пошатнуться. Харуно сделала шаг вперед, начиная закипать. — Ну же, успокойтесь… — Заткнись, Чоудж…— Ино не смогла ответить. Сакура посмотрела в сторону и замерла, отзеркаливая позу блондинки. Они позволили себе быть настолько беспечными, что даже не заметили, как перед ними обосновался гигантский скорпион. При свете дня он казался еще больше и омерзительнее. Насекомое клацало зубами, и издавала странные звуки, каждым движением поднимая гору песка. — Пора валить!!! — весело крикнула Ино, начиная убегать. Ее беззаботная реакция была скорее защитным инстинктом и все же, Сакура не разделяла ее задора. Чоуджи последовал за блондинкой, Харуно же не спешила уходить. «Эти скорпионы не такие безмозглые, как кажется, он наверняка будет преследовать нас!». Ино приземлилась рядом, заметив заминку подруги. — Перенос разума! — крикнула она, складывая руки в привычную печать. — Не получится, он слишком быстр, — крикнула Сакура, уклоняясь от рубящих клешней. Ино отпрыгнула назад, поднимая за собой шлейф золотистого песка. Она бросила несколько кунаев в насекомое, но тот заслонился клешней из мощного панциря. Сакура нахмурилась, часть тела покрыта роговыми щитками. Кожные покровы этих скорпионов, по всей видимости, образованы ороговевшим эпидермисом, почти как у рептилий. Их основное назначение — предохранение тела от иссушения и защита от повреждений. Это значит, что такую мощную броню обычным кунаем не пробить. — Расширение! — Чоуджи мгновенно стал размером с дом и схватился за щупальца, пытаясь их переломить. — Стой, панцирь слишком плотный, нужно целиться в незащищенные места на клешнях и животе, — попыталась подсказать Харуно. Насекомое издало странное утробное рычание и несколько новых наростов буквально пригвоздили Акимичи к месту. Ино вскрикнула, она явно растерялась и не готова была действовать. Харуно обежала скорпиона и, направляя в ноги чакру, подпрыгнула, целясь разрушителям кулаком в щели между щитками. — Шаннаро! — крикнула Харуно, касаясь врага кулаком и чувствуя, как внутренности гигантского насекомого перемалываются в кашу. Ударная волна была очень сильной, Сакура сама не рассчитывала, что хорошая концентрация чакры настолько увеличит ее способности. Девушку по инерции отбросило в сторону, а вокруг гигантской туши поднялась лавина песка. В глазах заискрилось плавленное золото пустыни, тягучей волной, накрывая ее собой. На одно маленькое немыслимое мгновение, когда рука коснулась панциря зверя, Сакуре показалось, что она могла увидеть его систему чакры, почувствовать пульсирующую энергию и даже управлять ее. Это конечно было безумием, ведь большую часть своей жизни шиноби, куноичи знала, что она обладала талантом к управлению своей чакрой, а не чужой. Одна лишь мысль о том, чтобы взять под контроль чью-то чужую энергию отдавала дрожью по телу. Это было невозможно. Костяшки на руках обожгло резкой терпкой болью, грязь и песок попали в маленькие раны и начали саднить, но времени на дезинфекцию не было. Даже оставаясь в состоянии шока, Сакура не переставала стратегически мыслить, предполагая, что оставаться в таком шумном открытом пространстве небезопасно – они и так достаточно наследили. — Сакура! Это невероятно! — вскрикнула Ино, подбегая к ней, — стоит периодически предупреждать, раз у тебя есть такие силы. — Нам скорее нужно убираться, — Харуно нахмурилась, — ударная волна может привлечь другие команды, а я думаю, мы пока не готовы с ними встретиться. Вот только… я бы взяла с собой мясо… и мне нужно извлечь немного воды из скорпиона на всякий случай. — Этого? — Ага. Яманака кивнула, Чоуджи поднялся и последовал за куноичи. Они двигались без передышки еще несколько часов, пока солнце не начало постепенно уползать за горизонт, растекаясь по небу, словно горячее плавленное масло. Путники завидели несколько разваленных колонн, окруженных высокими терракотовыми камнями, и решили устроить привал. Сакура устало плюхнулась на землю, рядом с заметенной песком старой мраморной плитой. Куноичи было любопытно, какое строение раньше находилось на месте их импровизированного лагеря. Несмотря на усталость, она все же оглядела местность на наличие ловушек и различных тайных проходов, по итогу не обнаруживая ничего кроме парочки ядовитых кактусов, нередко встречающихся в Суне. Бой со скорпионом был не самым сложным в ее жизни, но вся команда Асумы заметно устала, Чоуджи улегся прямо на земле и тяжело дышал, а Ино подсела к Сакуре. — Дай мне залечить твои сбитые костяшки, — с неожиданной нежностью в голосе заметила блондинка. Сакура замялась на мгновение и все-таки стянула черные перчатки с рук. Лучше бы она этого не делала. Повреждения оказались серьезнее, чем Харуно предполагала, всю кисть покрывали глубокие раздраженные кровавые вмятины с вкраплениями песка и камней, в одном месте виднелся кусок белой молочной кости, а проксимальные фаланги пальцев вспухли и посинели. Сакура лишь удивилась тому, как ее руки все еще не отдавали адской болью, а лишь ныли, списывая все на болевой шок и бурлящий в крови адреналин. Ино с жалостью закусила губу и принялась лечить повреждения. Позже, Сакура забинтовала руки, с грустью осознавая, что выдохлась и ее уровень чакры все еще подвержен нестабильным скачкам. Это означало, что в ближайшее время она не сможет без вреда для своего организма наносить серьёзные удары. Ниндзя разожгли костер и обжарили мясо. Ино недоверчиво покосилась на Харуно. — Э… Лобастая, я не уверена…— начала было она. — Спокойнее, стоит обработать это мясо, и яд сходит на нет! — Будто мы сражались за еду, — нервно хихикнула Ино. — Мясо богато аминокислотами, это полезно в случае таких ран, как у нас, пилюли можно отложить и на потом, они слишком пагубно влияют на пищеварение и нервную систему! — Все-все… Лобастая, хватит занудничать, будто тебе не четырнадцать, а восемьдесят пять! — перебила Яманака и откусила первый ломоть мяса. — Заткнись, свинина, — недовольно пробурчала Харуно, но на самом деле совсем не злилась на манеру подруги. Сакура первая дежурила, пока ее обессиленные друзья спали у костра. На пустыню опускалась холодная и темная ночь, разливая по небосводу россыпь сияющих самоцветов и позволяя активной жизни овладеть пространством. Адская жара наконец спадала, что позволило Сакуре обтереться доступными средствами, чтобы смыть пот, песок и кровь с открытых участков своего тела. Она воспользовалась дорожной расчёской, привела в порядок пряди спутавшихся некогда блестящих розовых волос. Сакура также подумала, что яркий алый огонек их костра на множество пустынных миль в округе может привлечь внимание врагов, и потушила пламя, погружаясь в приятную тишину, наслаждаясь бледным серебристым светом звезд и огромной луны. В ночное время, пустыня сильно остывала и в ней просыпалась животная активность. Харуно с ужасом наблюдала проползшую мимо серо-бурую змею, которая к счастью не заинтересовалась тремя шиноби. Взглянув на серебряное блюдце холодной луны, она представила себе знакомые точеные черты лица, черные волосы, бледную кожу. Интересно, смотрел ли Саске-кун на луну в этот миг так, как и она? Сакура устало прислонилась к колонне, прикрывая на мгновение глаза и впадая в чуткую дрему. Когда Харуно разлепила сонные веки, то сразу же напряглась. Что-то странное витало в воздухе, привычный запах прожжённой пустыни и песка сменился неприятным зловонием гнили. Тишина стояла оглушающе-неестественная, небо заволокли темные густые облака, перекрывая свет звезд и луны. Пустыня погрузилась в абсолютную непроглядную тьму. Сакура прищурилась, давая глазам привыкнуть к мраку, сердце заколотилось в грудной клетке, подобно бешеной загнанной в угол собаке. Она смогла разглядеть очертания Ино и Чоуджи, которые мирно сопели напротив. Но что-то все еще не давало ей покоя, это неявственное ощущение, нет, в ночной пустыне не может быть так тихо, это неправильное чувство. — Кай! — чутко прошептала Сакура, складывая печати. Легкий укол в области затылка известил о том, что гендзюцу рассеялось, луна вышла из-за облаков, и естественные ночные звуки снова вернулись в реальность. Харуно резко вскочила на ноги, подавляя чувство удушливого липкого страха, заставляющего сердце упасть в пропасть, а легким задержаться на мгновение в подаче кислорода. Она выхватила из подсумка кунай, с горечью осознавая, что все еще слишком слаба и неспособна на серьезное сражение. — Ино, Чоуджи, просып… — начала говорить Харуно, а потом с ужасом осознала, что ей грубо прикрыла рот чья-то рука в шершавой, пахнущей гарью перчатке. Как он зашел за спину? Ее руки заломили и крепко удерживали. Паника, нарастающая с каждой секундой, заставила куноичи дернуться, пока на ее запястье не опустился ржавый металлический браслет. « Нет, нет, нет!», — в отчаянии хотела закричать куноичи, но не смогла, потому что чужая огромная ладонь все еще перекрывала ее лицо. Она почувствовала как чакроконалы, до этого активно разгоняющую природную энергию, начали замедляться и совсем остановились. Враги как-то перекрыли ей чакру, черт, браслет сделан из особого металла!?! — Эй, Агари, эта девчонка не попалась в гендзюцу, — прогнусавил мужской голос сзади, и Сакура едва сдержала судорожный всхлип, слезы так и норовили потечь по лицу, обжигая глазницу солью. Из тени вышел второй мужчина, и Харуно судорожно истерично выдохнула, в ужасе тараща глаза на черную куфию и плащ, которые уже видела в утро перед началом этапа. Его практически не было видно, но карие глаза и грузное телосложение выдавала даже просторная ткань наряда. — Так-так, это и есть та малышка, которая крутилась рядом с песчаным демоном, — хмыкнул пухлый. — Вот как…— прошелестел ей на ухо второй, вызывая своей близостью стадо испуганных мурашек и озноб, — и она смогла освободиться от гендзюцу. — Я знаю, что Гаара наблюдает за пустыней, где этот ублюдок? — Сакура не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Первая слеза одиноко скатилась по щеке, обжигая кожу своей горечью, и Харуно отчаянно замотала головой, чувствуя, что еще чуть-чуть и ее сердце остановиться от страха. Как же глупо! Они подумали, что Сакура близка с Гаарой из-за утренней встречи, они ищут Кадзекаге, они хотят убить Кадзекаге. Они не генины!! Иначе бы не смогли наложить такое мастерское гендзюцу, погружая ее друзей в беспамятный сон, она бы проснулась от их передвижений, если бы эти люди были рангом ниже джонина, так как Сакура была чувствительна во сне к изменения и колебаниям чакры. У нее нет шансов. «Ками, как же страшно». — Не знаешь? — мужчина сзади усмехнулся и резко пнул ее на землю, ударом ноги в спину. Сакура замычала и повалилась на плиту, обдирая голые колени, которые пронзила обжигающая боль, маленькие песчинки в ссадинах. Она попыталась стянуть браслет – бесполезно. Харуно должна попробовать победить их и без чакры, вот только, второй свесился над ней, он был высокий и оба противника превышали ее по физической силе в несколько раз. Сакура сглотнула ком в горле. Сердце отбивало чудовищный такт. Паника туманила рассудок и зрение. Ноги пухлого мужчины оказались прямо перед ее глазами. Она быстро выхватила кунай, и недолго думая вогнала его ему в голень со всей своей силой и отчаянием. Раздался надрывный крик, враг рухнул наземь, Сакура почувствовала, что ее оружие натолкнулась на препятствие внутри мягкой податливой плоти и протолкнула кунай сильнее, ощутив, как метал с характерными жесткими звуками дробит кости в ноге и выходит с другой стороны вместе с кровью и кусками мяса. Мужчина застонал от боли и шока. Не успела она осмыслить содеянное, как второй резко схватил ее за волосы, оттаскивая назад и с силой прикладывая об плиту головой. Ее черепная коробка оказалась очень хрупкой, словно фарфор, и от столкновения с каменной плитой она на пару секунд видела перед собой только черные пляшущие пятна. Боль разливалась вспышками сначала в затылке, затем в висках. Непроглядная темнота ночи сливалась с собственными смазанными пятнами от стресса и рези в голове. Ее затошнило. Пронзительная боль чуть не заставила потерять сознание. Враг воткнул ей в плечо кунай, который глубоко впился в кожу. Сакура издала приглушенный мычащий жалкий стон. — Ах ты, маленькая юркая дрянь! — закричал он, наваливаясь на Харуно сверху. Сакура забила крупная дрожь, она видела все будто из-под темной плотной завесы слез и темноты, страха и импульсов, проходящих по всему телу. Из-за столкновения головы с каменной твердой плитой, ее разум затуманился, и мир вокруг кружился, как и скрытое платком лицо врага с безумными глазами, над ней. Пухлый мужчина, кажется, отполз назад, пришел в себя и начал перевязывать рану, поскуливая. Куноичи находилась на периферии реальности и истерики, еще немного и она бы потеряла сознание от страха и стресса. Гендзюцу было слишком сильным и ее друзья не могли самостоятельно выбраться из него, сама Сакура не в состоянии использовать чакру, а на несколько пустынных миль вокруг нет никого, кто бы смог прийти на помощь. Неужели она умрет так? — Быстрее прикончи ее! — завизжал раненный, пытаясь встать без нагрузки на раненную ногу. Его голос раздавался, словно откуда-то за стеной, и разум Сакуры не сразу переварил услышанное. Нет, ей совсем не хотелось умирать. Не так, не увидев Саске-куна, не заслужив даже титул чуунина, не узнав, что такое первый поцелуй и о множестве других обыкновенных вещах. Вспышки пульсирующей боли в местах ранений не давали ей обдумывать дальше. Больно, как ей чудовищно больно!!!!! — Э, не-е-ет, — пропел Харуно на ухо высокий враг, все еще удерживая руки, — мы с ней еще повеселимся, — он стянул куфию, оголяя обыкновенное непримечательное лицо, исполосованное длинными шрамами и, о ками, облизал ее ухо. На мгновение тело Сакуры перестало дрожать, сердце прекратило выпрыгивать, а слезы течь. Ее резко пробил озноб, и Сакура закричала, что есть силы, срываясь на надрывной испуганный визг. Это, вероятно, выглядело жалко, но страх связал ее настолько плотными тисками паники, что не подчиняться ему она не могла. Мужчина засмеялся, разводя ее ноги коленом, и грубо схватил за бедро, одной рукой. Боль, которую она ощутила и покалывание в раненном плече, по которому стекала горячая темная жидкость, ничего не стоила по сравнению с унижением и безумным поздним осознанием происходящего. Нет-нет-нет-нет, убейте, убейте ее раньше, чем это произойдет, не дайте ей это почувствовать, сжальтесь. Но враг не будет проявлять к ней жалость. Она ненавидела себя за беспомощность, за то, что дрыгала ногами, пытаясь ударить противника, но он лишь усмехался, ненавидела то, что ей в промежность упиралось что-то твердое пульсирующее и омерзительное. Одной рукой он удерживал ее, другой схватил за шею, с извращенным удовольствием наблюдая, как Сакура задыхается без воздуха и давиться своими слезами. — Эй, да она совсем малолетка, — прохрипел второй откуда-то сбоку, Сакура не видела, слышала лишь сквозь густую пелену своей истерики, сосредоточенной на самобичевании. — Мне нравятся хрупкие, — прогнусавил тот, хватая Харуно за ягодицы, ей затошнило, — но зад у девчонки, что надо! Как мерзко, как отвратительно. Умереть, отключиться, не видеть, не чувствовать. Без чакры, в пустыне, совсем одна, без надежды на помощь. Сакура отвернула голову в бок, отвлекаясь, стараясь сосредоточиться на количестве звезд на небе. Но она разглядела сквозь мутную пелену слез блестящий осколок полуразрушенной мраморной плиты. Она потянулась пальцами к нему, со всей оставшейся силой стараясь достать острый зубец. Харуно заметила, что он измазан кровью и удивлением поняла, что ее руки тоже в красной вязкой жидкости. Чьей? Наверняка и ее и того мужчины. Он начал стаскивать с Сакуры легинсы, пока девушка не схватила своей дрожащей рукой край острого осколка. У нее больше не было времени думать рационально и слушать свое трусливое я, а все, что руководило Сакурой в эту минуту было инстинктами. В следующее мгновение произошло сразу несколько вещей. Первое, она взвилась и со всем внутренним отчаянием укусила за плечо врага, вгрызаясь в плоть, словно дикий зверь и продолжая углубляться зубами, почувствовав металлический вкус чужой крови на зубах. Второе, потеряв на мгновение концентрацию от боли, он ослабил хватку, и Харуно, не задумываясь, всадила острый осколок ему в пах. Третье, второй пухлый мужчина опять закричал и повалился едва дыша. Четвертое, враг Харуно отлетел в сторону от чужого сильного удара в челюсть. Сакура вскочила на ноги мгновенно, все еще вооруженная окровавленным и измазанным чем-то липким осколком камня, Сакура едва держалась на ногах, но была готова атаковать неизвестного врага до конца. В свете луны перед ней предстал парень из Конохи с белоснежными волосами, которого она видела в кафетерии. Его взгляд был равнодушно-спокойным, и он держал окровавленный кинжал. Сакура приготовилась к тому, что, скорее всего придется умереть, ведь ее природная энергия все еще была притуплена, сил не оставалось, а этот безумный человек обезвредил двух врагов, которые с легкостью уложили Харуно. Но она не хотела сдаваться без боя. Сакура покрепче сжала кунай, тяжело дыша. Если таков путь шиноби, то лучше умереть, сражаясь. К ее огромному удивлению, незнакомец в мгновение ока оказался рядом и… браслет с глухим треском упал на землю. Сакура в замешательстве воззрилась на него, не скрывая своего удивления. Она сразу же ощутила, как живительная энергия заструилась по жилам, а тело обрело приятную легкость. Харуно не понимала, что происходит и словно потеряла дар речи. — Иллюзия темного мира! — закричал резко пухлый враг, рано списанный со счетов. Он вскочил с места и вступил в бой со светловолосым незнакомцем, и Сакура в который раз убедилась, что ее первоначальные враги были очень сильны, раз после стольких ран, он продолжал подниматься и достойно двигаться. С другой стороны раздался стон второго врага. Пока ее неожиданный союзник был занят боем с пухлым мужчиной, Сакура неторопливо, словно в замедленной съемке повернула голову к высокому врагу, распластавшемуся на земле, рядом с плитой песчаника. Тело била сильная дрожь, но она чувствовала силу, легкую невероятную, природную мощь, которой ее хотели лишить эти ублюдки, сделать из нее обычного человека без чакры. Любое логическое мышление покинуло ее разум в этот момент, уступая чему-то очень темному. Сакура повернулась корпусом к своему мучителю и, не задумываясь, переместила вес на правую опорную ногу, замахнулась и метнула кунай, без чакры, но с огромной концентрацией злобы. Мир сузился, когда мужчина закричал. Оружие нашло свою цель и врезалось точно между нервами предплечья и полулунной костью, прошло руку насквозь и подобно наручнику пригвоздило к земле. Вскрик, полный боли и второй бросок. Мужчина прикован к земле кунаями, его руки активно кровоточат, он слабо стонет, а Сакура не чувствует ничего кроме злости и желания отомстить. Если раньше злость бывала вспышками за счет темперамента, то сейчас это была всепоглощающая агрессия. Одним ловким прыжком Харуно преодолела разделяющее расстояние, склоняясь над врагом. Его лицо было омерзительно и сейчас оно скривилось в безумной боли, но перед глазами только стояла плотоядная похабная ухмылка и блеск тусклой темной радужки. Ей определенно не нравились его глаза. Руки дрожали, в голове шумело, Сакура резко выхватила один кунай из руки противника. Отчего тот завизжал, как свинья и всадила ему в глазное яблоко. Мужчина задрожал, моля о пощаде, оружие Сакуры все еще торчало из его глаза. Она спокойно проследила, как лопаются капилляры и вытекает глазная жидкость, по ее подсчётам оружие вошло в мозг и в скором времени ее противник станет недееспособен. Ее не радовала перспектива отключки этого урода. Сакура залезла сверху, обхватила торс врага бедрами, демонстрируя ему недобрый оскал. Разве не этого хотел? Первый удар. Без чакры, просто рукой, кулаком и сбитыми костяшками. Второй удар. Третий удар. Четвертый, пятый, шестой. Сакура сбилась со счета. Он кричал, лицо под руками перестало иметь твердую определенную форму, растекаясь кровавым темным и дурно пахнущим месивом под руками. Она услышала неприятный запах мочи и поняла, что нервная система врага напряжена настолько, что он обмочился от шока прямо в этот момент. Только, когда лицо мужчины было невозможно отличить, она позволила себе занести удар. — Ты… чудовище, — прохрипел враг за мгновение до того, как его грудная клетка встретилась с кулаком, наполненным чакрой и истинной сокрушительной яростью. Песок вокруг взвился, разлетаясь в разные стороны, земля провалилась и пошла трещинами. Тело под ней обмякло, превращаясь в кашу мяса и переломанных костей. Сакура выдохнула. И вдруг по ее щекам заструились слезы с новой силой. Пришло осознание о том, что она только что натворила. Была ли это она? Сакуре приходилось убивать до этого, когда Цунаде-сама поручила ей однажды миссию по ликвидации, она просто остановила сердце какого-то контрабандиста, и все, что ощущала после - это легкую печаль от осознания, что собственными руками забрала чужую жизнь. Почти каждый ниндзя сталкивался с убийствами в своей карьере, но сейчас… Сакура думала, что готова к этому, но извращенность, с которой она совершила этот ужас и то, что осталось от врага... Харуно зажала рот рукой, сдерживая рвотный позыв. Нет, нет, это не она, Сакура не могла такого сделать, она не умела быть такой жестокой и отчаянной, она не любила причинять другим боль и уж точно не желала никому мстить. Но почему тогда все руки испачканы чем-то вязким темным, теплым и жидким, а труп перед ней так не похож на человека? Но это сделала она. Это был первый ответ на скопившиеся в голове вопросы. Мир шиноби шел рука об руку с жестокостью. Либо ты, либо тебя. Здесь не было добра и зла. Политика, человеческий ресурс, войны и уловки, роль – оружия, пушечного мяса, инструмента, расходного материала. Убивать или быть убитым, причинять боль или получать ее от других. Быть готовым, что не все твои враги окажутся великодушными приверженцами высоких моральных целей. — Что за….— прошептала она, неверующе глядя на свои окровавленные по локоть руки. Нефритовые глаза потемнели и остекленели. Сакура даже не заметила, как звуки сражения затихли, и светловолосый спаситель подошел к ней. — Вот, черт, я не…— пробормотала она, не зная к кому, обращалась и, что хочет сказать. Оправдаться? — Все нормально, твоей команде нужно уходить, — безразличным холодным голосом сказал он. Сакура запоздало кивнула, все еще пребывая в шоке. Это было нормальным для него? Ее разум постепенно начал возвращаться в привычную мозговую активность и быстро обрабатывать информацию. Ино и Чоуджи? — Моя команда, — она попыталась выглянуть из-за незнакомца. — Я убил пользователя гендзюцу, но оно было сильным, им нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Сакура сглотнула, все еще странно глядя на свои руки и не желая переводить взгляд на два изувеченных трупа. — Даже свиток не заберешь? — все еще пребывая на грани реальности и сна осведомилась Харуно. — Нет надобности, у меня такой же, — он, конечно же, врал, ведь не знал, какой свиток у Харуно. Но Сакуре было все равно, благородство, так благородство. Парень тяжело вздохнул, достал из своих подсумков тряпку и флягу воды, взял Сакуру за руки потянул на землю. Девушка, словно послушная кукла, плюхнулась на песок, ощутив запоздалую боль в теле, и без интереса посмотрела на него. Незнакомец полил на ее руки воду и начал в полной тишине с безэмоциональным выражением лица оттирать кровь с бледных ладоней. Они просидели в молчании несколько минут, и Сакура не чувствовала вообще ничего. Ей не хотелось думать или анализировать происходящее, ей было просто плохо. Когда шиноби закончил оттирать кровь с покрасневших рук куноичи, он поднялся и, взяв ее за ладонь, потянул за собой, не утруждая себя вежливыми вопросами, либо считая их излишними, либо понимая, что Сакура не в том состоянии, чтобы отвечать. И то и другое было правдой. Ино заворочалась и начала громко сопеть, Чоуджи захрипел. Сакура с абсолютным замешательством посмотрела на блондина, который уже сделал шаг в сторону зияющей бесконечной и безлюдной пустыни. — Как тебя зовут? — он замер, обернулся и кинул на девушку странный взгляд. — Изаму Есикава, — слова потонули в пустоте, и Сакура лишь смотрела ему вслед, не в силах что-либо предпринять. Она подняла голову к небу, синяя гладь уступила место золотым робким лучам, выползающего солнца, окрашивая бескрайнюю даль в светло-лиловые цвета. Над пустыней разгорался рассвет.