***
Когда они влетели в кабинет больницы с облупившимися кофейными стенами, горками песка на полу и с витающим запахом растений, лицо Темари побледнело, а глаза остекленели. Она только что узнала на посту, что и второму ее брату угрожает смертельная опасность. Сакура заметила, что песчаная принцесса начала тяжело дышать, а ее губы подрагивать. Девушка узнала, что Канкуро отравили, и Сакура видела, как в одночасье оборвалась нить, державшая ее стальную выдержку на плаву. Харуно переместила свой походный рюкзак и достала резинку для волос, на ходу собирая их в высокий хвост. — Ведите, Темари-сан, я осмотрю его, — ирьенин попыталась вернуть девушке самообладание и привлекла ее рассеянное внимание. На входе пожилая женщина с фиолетовыми волосами и прямым суровым взором почему-то накинулась на Какаши, но Сакура даже не обратила на это внимание, сфокусировавшись на пациенте. Запомнилось, что у агрессивной незнакомки было очень сморщенное лицо, испещренное язвами разных размеров с фиолетовыми вмятинами и остатками плохо сшитых шрамов. — Старая карга, какого черта вы набросились на Какаши-сенсея? — раздался возмущенный визг Узумаки. — Чие, это не Белый клык, вспомни, ты ведь сама кричала, что не отомстила за сына, когда узнала, что он умер, и ты не смогла отомстить. Сакура их уже не слышала, она внимательно осматривала Канкуро. Его тело испытывало сильный стресс и боли, а еще у шиноби имелся частичный паралич. Дела были плохи, она еще никогда не встречала такой сложный состав яда. — Кто вы? — спросил у нее ирьенин Песка. На что Сакура лишь улыбнулась. — Ниндзя-медик из Конохи. — Это та девчонка, которую Гаара таскал в нашу оранжерею, я права, Темари? — послышался старый скрипучий голос позади Харуно, но не отвлеклась, когда в ее поле зрения появилась та самая пожилая женщина, но уже с оценивающим колючим взглядом, сквозящим неверием и призрением. — Да, — кивнула песчаная куноичи. — Так значит… ученица принцессы слизней, — сморщенные тонкие губы женщины исказила презрительная усмешка, а темные узкие глаза внимательно следили за точными движениями куноичи. В тот день Сакура встретила Чие-саму из Скрытого песка. — Подготовьте все к операции…— Харуно нахмурилась, — этот яд был синтезирован из тяжелых металлов от того типа, который проникает в мышцы и разрушает клетки тканей. Ей протянули медицинскую карту и зашептались, ирьенины были удивлены оперативной работой. Чие продолжала внимательно наблюдать за каждым ее шагом. — Она смогла так много сказать, только визуально осмотрев… Вот карта, мы попытались выписать состав яда, но там много пропусков. — Я его заполню, — Сакура кивнула своим мыслям, — его сердце разрушается под действием яда, пока мы разговариваем, и оно может остановиться в любой момент. Чтобы попытаться спасти его мне понадобятся компоненты из оранжереи, которые я выпишу. Первым делом я выведу яд из клеток организма, затем создам противоядие. Держите его и принесите таз… Тело будет отторгать мою чакру, его может рвать. Около часа беспрерывной работы пролетело для Сакуры очень стремительно. Харуно успела выслушать много восторженных вопросов медиков Суны по поводу техники извлечения яда и получить похвалу от Узумаки. Уровень медицины в песке явно оставлял желать лучшего, и у девушки в голове мелькнула непроизвольная мысль, что ей стоило обсудить с Гаарой возможные модификации в системе образования медиков. От глупого желания сжалось сердце. Ее мысли были забиты созданием противоядия, когда она лично спустилась в знакомую оранжерею и вдохнула купаж ароматных трав. У девушки уже голова раскалывалась от сладких запахов лекарств, но она продолжала разглядывать пучки сушеных растений, подбирая нужны пропорцию. Затем она толкла травы в небольшой глиняной чашке и складывала в колбы. Следующей ей нужно было посетить лабораторию и довести антидот до идеала. Сакура смахнула пот со лба, когда рядом с ней приземлился пластиковый стакан кофе. Девушка вопросительно выгнула брови. Какаши-сенсей подкрался невероятно тихо и сильно ее напугал, как обычно в своем репертуаре. Мужчина сел на небольшую лавку в тени высокого сетчатого папоротника с нефритовыми раскидистыми листами. Харуно опустилась рядом. — Что-то произошло, Какаши-сенсей? — Пришел тебя проведать, лучше это, чем твои пилюли,— девушка отпила заварной кофе и, несмотря на то, что это был не настоящий напиток, ее горло обожгло приятное тепло. — Вы только что сказали, что мои пилюли отвратительны на вкус? — невинным тоном поинтересовалась куноичи, хлопая ресницами. Какаши подавился своим кофе. — Это совсем не так, Сакура-чан, ну… или… отчасти? Сакура прищурилась, вглядываясь в его сутулую фигуру, Хатаке держался на пределе, как и все из их отряда кроме Наруто, который так и не перестал неумолимо и безрассудно рваться в бой. — Я поделюсь с вами чакрой, — покачала головой Харуно, заходя Какаши за спину. Шиноби напрягся. — Прибереги для себя. — Глупости, я же вижу, что ваш шаринган опять истощает чакру, если наш капитан потеряет сознание еще до начала битвы, что скажут Акацуки, думаю, имидж Конохи сильно пострадает в их глазах? — попыталась пошутить она, прикладывая ладонь к спине Какаши. Рука сразу же загорелась зеленым светом, и девушка почувствовала, как каждый натренированный мускул в спине сенсея напряжен. Она сжала зубы, предоставляя какую адскую боль он терпит. Сакура ощутила вину, и обиду, и жалость, и благодарность одновременно. — Вы и в правду… мазохист, — почти шёпотом проговорила она, наклоняясь на ухо старшего товарища. Спина сенсея напряглась сильнее под ее тонкими руками, но она знала, что ему становилось лучше. — Сакура, — очень хриплый голос. — Ммм? — она незаметно начала сканировать его мышцы на предмет зажимов или повреждений, которые могли бы вызывать боль. — Будь терпимее к Наруто, он действительно глупо ведет себя и лезет на рожон, но… я знаю, что Кадзекаге дорог и тебе, однако его связь с Наруто особенная. Они оба джинчуурики, на которых, ведется охота Акацуки. Осознание произошедшего с Гаарой давит на плечи Наруто особенно тяжким бременем. — Я понимаю, сенсей, — Сакура убрала руку с его спины, но не отошла, — но он ведет себя действительно очень безрассудно. Это может помешать исполнению миссии. — Я постараюсь это уладить. Сакура посмотрела на его вмиг вытянувшуюся по струнке фигуру. Несмотря на иллюзию расслабленности, сенсей всегда был так напряжен. Ей показалось или ему действительно стало легче после вливания чакры? Сакура аккуратно положила руки ему на голову, прощупывая на удивление мягкие серебристые пушистые волосы с душистым запахом груши. Пока Хатаке не понял, что происходит, Сакура пустила энергию по пальцам и начала массировать его уставшую голову, к чакроканалам которой постоянно приливала тяжесть из-за использования шарингана. Какаши напрягся и рвано выдохнул. Она почувствовала, как его голова становится податливее. — Мммм, Сакура? — со странной отстраненностью в голосе проговорил Какаши, — что… ты делаешь? — Убираю боль головы, что-то не так? — она получала почти физическое удовольствие от того, как сенсей пытался сопротивляться расслаблению мышц, накатившему от влияния чакры и массажа определенных точек. —М…нет. Его голова расслабилась и непроизвольно запрокинулась, затылок уперся Сакуре в грудь. Невероятно, сам Копирующий ниндзя открыто показывал перед ней слабости, и Харуно не совсем понимала, как к этому относиться. Пожалуй, она была рада, что входила в столь близкий круг доверия этого великого, но иногда такого нелепого человека. Какаши же был единственным рядом с кем она позволяла себе впадать в глубокий сон… Это было открытие, к которому девушка пришла недавно, после того как уснула на его руке под деревом. Удивительно, но она ни разу не проснулась (обычно ее дрема очень чуткая, ведь опасность могла нагрянуть в любую минуту), пока Какаши сам не разбудил куноичи. Это означало либо то, что из Сакуры вышел паршивый ниндзя, либо, что она настолько доверяла Хатаке. Верить хотелось во второе. — Как обстоят дела с Чие-сама? Сакура усмехнулась, пропуская сквозь пальцы волосы Какаши. — О… она довольно эксцентрична… Но пристальный интерес можно понять, Цунаде-сама во время великих войн смогла вывести антидоты ко всем отравам Красного песка. Сложно свыкнуться с мирным договором с одним из союзников, когда ты настолько стар, что помнишь войну с ним. — Эта женщина очень умна, несмотря на все свои… особенности. Куноичи приглушенно хихикнула. — Жаль я не смогла насладиться ее реакцией на вас в полной мере. Какаши принял оскорбленный вид. — Она меня почти убила. — Расскажете мне о том, почему она так ненавидит вашего отца? — Сакуре казалось, что она ступала на опасную дорогу, утоляя свое любопытство. Их сенсей был очень скрытен, но каждому было известно, насколько трагичной была жизнь копирующего ниндзя. Какаши глубоко вздохнул, напрягаясь под ее руками. — Мой отец был спорным ниндзя. Он совершал много хороших и плохих поступков, но точно был верен своим идеалам. Благодаря нему я вынес уроки, которые старался привить своим ученикам. — Тот, кто бросал своих товарищей хуже мусора, — догадалась куноичи, на что Какаши вымученно кивнул. — Насколько я знаю в ходе определенных миссий, он убил сына Чие-самы и его жену. Возможно, сенсей ожидал услышать осуждение или упрек со стороны Сакуры, так говорил его язык тела. Но девушка лишь пожала плечами. — Это было во время войны, многие погибли. На войне убитых не считают. Несмотря на напускную расслабленность через пять минут Хатаке вдруг напрягся и схватил Сакуру за запястье. Жест был нежным и осторожным, но хватка оказалась крепкой. Какаши раскрыл темные глаза, выпрямился и отвел от себя руку испуганной девушки. — Сын Белого клыка Конохи, — совсем близко вдруг раздался скрипучий древний и ровный, словно сама пустыня, голос. Чие-сама подкралась бесшумно, она была поразительным ниндзя и известным знатоком ядов. На Сакуру эта удивительная куноичи все еще смотрела оценивающе, но во взоре колючих мудрых глаз появились нотки уважения и заинтересованности. Харуно старалась не реагировать на враждебность этой женщины и не принимать на свой счет. Насколько она знала, у Цунаде-самы были личные недопонимания с Чие, и та естественно относилась к ученице принцессы слизней с недоверием. — У тебя нет пропуска в оранжерею с лекарственными травами. Хатаке вздохнул, Сакура хотела возмутиться, несмотря на очевидную проигрышную ситуацию, но сенсей остановил ее взмахом руки. — Я уже ухожу, — он поднялся с места и потрепал Харуно по макушке, — удачи, Сакура. Когда Какаши удалился и звук его шагов перестал слышаться, в оранжерее повисло молчание. — Ты точно как девчонка со слизнями, я и не надеялась, что в рамках союза Коноха пошлет кого-то подобного на помощь, — наконец произнесла Чие, оценивающе глядя на Сакуру. У куноичи были смешанные впечатления от ее слов. Непроизвольное тепло от похвалы контрастировало с явным недоверием к ее родной деревне. — Да, Цунаде-сама – мой учитель, это она отправила нас на миссию. — Тебе стоит отдохнуть перед тем, как мы отправимся в погоню за Акацуки. Путь будет долгим.***
После встречи с иллюзорным Учиха Итачи, тревога в ее душе только усилилась. Ужасающий и бездушный преступник оказался чудовищно юным, хрупким, бледным мальчиком с трагично-красивыми чертами болезненного лица. Сакура пыталась сопоставить с образом факты, которые уже знала об его жизни и способностях, чтобы сделать новые выводы об этой личности и мотивов, но картина не складывалась. По одному только взгляду на пролегшие тени зеленых синяков под его глазами и цвету лица, Сакура могла сказать, что с ним что-то не так. Заметив, как отстранено он держался на ногах, она стала уверена в своих выводах. Итачи был серьезно болен. Учиха был невероятно искусен в области гендзюцу, колебания которых Сакура могла чувствовать. Акацуки задействовали неизвестную мощную технику и создали точные копии себя, используя чужие тела. Это было жутко, невероятно и невиданно. Мерзкой коркой на сердце тлел осадок после встречи с Итачи Учиха, который оставил за собой лишь труп неизвестного джонина из Песка. У Сакуры больше не оставалось сомнений, что их лишь пытались отвлечь, а это значило, что Гаара находился в серьезной беде и возможно был на волоске от смерти. Когда Чие объяснила, как проходит извлечение биджу, и чем это заканчивается для носителя демона, стало еще паршивее на душе. И Сакура следовала за товарищами, глотая не вовремя выступившие горячие слезы. Ее боязнь за Гаару была на грани тоски и горячи, словно оседающая горстка пепла, а вот волнение за Наруто вспыхнуло сильнее и решительнее. Узумаки находился в слишком опасном состоянии рядом с Акацуки и буквально ходил по краю пропасти. Хватая всполохи красного заката, не предвещающего ничего хорошего, небольшая группа остановилась, чтобы устроить привал. Наруто очень волновался и снова пытался противостоять решениями Хатаке. К счастью, Какаши был непреклонен. Отдохнуть не удалось, она просыпалась от каждого шороха и пыталась занять себя. Совсем скоро Сакуре предстояло сменить сенсея на посту, и она даже не стала делать вид, что пребывает в царстве морфея. Поднялась и тихо обошла сопевшего на боку Наруто, задержав взгляд на товарище дольше положенного. Он заслуживал быть в безопасности, но по собственному желанию рисковал жизнью ради друзей. Сила воли ее напарника иногда была ей непонятна, но вызывала нервное восхищение в глубине души. Сакура подавила желание провести по светлым жестким волосам Наруто и, сопровождаемая треском поленьев в костре, присела рядом с Какаши на ветке дерева. В этой точке открывался неплохой обзор на всю поляну. Хатаке не обратил ни малейшего внимания на телодвижения Сакуры, продолжая читать свою книгу. Чие-сама рядом с костром, отбрасывающим теплые искорки, спала. — Тебе стоило бы выспаться перед завтрашним боем, — не отрывая глаз от листа, тихо проговорил Хатаке. На его открытой части лица плясали тени от огня, а в темных глазах горели оранжевые блики. Сакура бросила на него взгляд и сердце болезненно сжалось. Какаши только делал вид, что совсем не устал и битва с поддельным Итачи не вымотала его. Под глазами залегли синяки, глубокие тени, обычный уровень чакры сильно снизился. Он был чертовски измотан и продолжал молчать, глотая свои недуги. Харуно даже уловила в глубине души раздражение. — Вам бы тоже, — почти едко заметила девушка, протягивая к нему руку, которая мгновенно загорелась зеленым. Какаши резко схватил ее запястье стальной хваткой. Жест был ему несвойственным и грубым, Сакура не нашлась, что сказать, удивленно расширяя глаза. Руку опалило болью. — Прекрати отдавать мне чакру, она и тебе самой понадобиться, — с нотками жесткого приказного тона известил Хатаке. — У меня ее предостаточно. — грубо обрубила Сакура, вырывая руку из хватки, в ее голосе кипело негодование, — это вы прекратите постоянно жертвенно отвергать чужую помощь. Кто сказал, что от этого что-то изменится? Я же вижу, что долгое использование шарингана высасывает силы. — Ты не обязана беспокоиться обо мне. Сакура почти подавилась на выдохе. Не обязана? А кто учил ее уважать товарищей и всегда выручать их в беде. Ладно Наруто плевался от ее беспокойств, но сенсей ведь был мудрым и взрослым человеком. Иногда Какаши вел себя как настоящий ребенок, и будто считал, что он не заслужил быть чьим-то поводом для беспокойства, и жертвенно бежал подставляться под вражеский удар, словно наказывая себя за что-то. — Вам – товарищу и бывшему учителю, так долго приходилось спасать меня и закрывать. Теперь я буду присматривать за вами с Наруто, хотите вы этого или нет, — твердо заявила Харуно, порывисто вставая с места. Ей было невдомек, как на мгновение удивлённо округлились черные глаза и до краев наполнились тяжелой печалью, глядя на ее худую спину. Какаши поднялся следом. Сакуре было неприятно, когда она осознала, что Чие не спала, а лишь делала вид. Как много она могла слышать? Ее темные глаза просверлили нечитаемым взглядом двух ниндзя, спустившихся с ветки. — Мы выдвигаемся. Подъем, Наруто, — отдал приказ Какаши, и они продолжили путь в ночной тьме. Сакура подавила в себе секундную панику и страх, когда зрачки Наруто стали вертикальными, а радужка окрасилась в красный цвет. Демон внутри него питался эмоциями Узумаки, умело выпуская чудовищную чакру. Совсем скоро они увидели высокую гору, перед которой стояли красные тории. Кандзи на стене чудовищно напомнили ей иллюстрации из пособий про фуиндзюцу – технику пяти печатей. Это явно был закрытый проход, рядом с которым замаячили знакомые силуэты. Команда Гая пришла на подмогу. Сакура мысленно кивнула, их отряд всегда был самым быстрым и выносливым в физическом плане. — Нам нужно в первую очередь разобраться с печатями, —задумчиво проговорил Гай, потирая подбородок. — Если не ошибаюсь, это техника пяти печатей, — заметила Сакура. Взгляд Какаши потяжелел. — Как нам их убрать? — Если не сорвать вся пять одновременно, то барьеры не обезвредить, — прояснил Хатаке. Неджи-сан смог найти все печати с помощью сил бьякугана, и команда Гая, благодаря радиопередатчикам, рассредоточились. Сакура догадывалась, какая роль ей отведена, она приготовилась, поправляя кожаные перчатки. Сердце кольнуло при мысли о том, что их ей подарил Гаара, а теперь он находился там, за пятью запрещёнными замками, в лучшем случае, на смертельном одре. Хатаке поправил радиопередатчик, прислушиваясь. — Готовы, ждем только вас. — Сакура! — он кивнул, мгновенно срывая печать и отпрыгивая в сторону. — Хай! —кулак загорелся голубой аурой сгустка чакры. Харуно понеслась на преграду, — Шаннаро! Кулак соприкоснулся с поверхностью стены, и огромная взрывная волна разорвала врата на множество глыб. Сакура вовремя ретировалась с места разрушения. Команда Какаши вбежала в темную пещеру с высокими потолками и серовато-пурпурными камнями. Сердце подпрыгнуло в предвкушении и ухнуло в пропасть. Сакура замерла, руки похолодели, к голове прилила кровь. Страх и паника мгновенно захватили ее тело, обезвреживая рассудок. Уничтожая остатки хладнокровие, которые она так долго пыталась вернуть, твердила о контроле, как мантру. Блондин из Акацуки сидел на Гааре. На его теле. На бездыханном теле Кадзекаге, мальчика, который приоткрыл ей Суну, помог вернуть стабильное психическое состояние, дал пропуски в свои владения, увидел в ней товарища, доверился, проводил вечера на крыше за неловкими беседами. Теле ее друга. Как бы шиноби не натаскивали на готовность к потерям и утратам, к тому, что жизнь – риск, это было больно. Она готовила себя к этому всю карьеру, но когда столкнулась с осознанием, ни заученный кодекс, ни многогодовое принятие не помогли. Эмоции окончательно овладели телом. Наруто рядом зарычал, словно зверь, периферийным зрением она увидела дрожь сжатой в кулак загорелой руки. И этот звук его агрессии стал спусковым крючком для таившихся глубоко внутри обид, разочарований, злости, ненависти. Для давно забытого желание мстить. Сакура сжала кулак, рука заболела, печать на плече запульсировала, медленно, едва сдерживаемая контролем, техника «Божественной руки» норовила открыться в любой момент и заполнить ее неуправляемой силой. Кандзи на руке под давлением ослабшей печати поползли вниз, ожидая последнего слетевшего замка. — Ублюдки!!! Я вас всех убью! — заорал Наруто. — Черт, — прошептала Сакура, хватаясь за свою руку. Злость ослабила печать, вихрь ее еле сдерживаемого Ки поднялся вверх, заполняя пространство чакрой, — вы заплатите…— проговорила она хрипло и тихо, пытаясь вернуть ток энергии в норму. Блондин лишь весело хихикнул, а вот второй нукенин с искривленным позвоночником с подозрением покосился на куноичи. — На ком ты расселся, ублюдок? — заорал Наруто, поднимая новый вихрь чакры, на этот раз уже его – раскаленной и опасной. — Ошибки быть не может, он – джинчуурики, — блондин поправил длинную чёлку, продолжая смотреть на них как на цирковых животных. — Гаара, как ты можешь спать в такое время? — закричал Наруто. Сакура закусила губу, сдерживая поток слез, сжала второй кулак. Она обернулась на Какаши. Его взгляд был красноречивее тысячи слов. — Да вставай! — Узумаки сделал шаг к Гааре. — Прекрати, Наруто! — жестко обрубил его Хатаке, — ты ведь все понял. Нукенин улыбнулся. — Да-да, понял ведь, он давно уже мертв, — в подкрепление своих слов пнул тело Кадзекаге грубым движением руки. — ВЕРНИТЕ ГААРУ, УРОДЫ!!!! — голос Наруто ухом отскакивал от пещерных влажных стен, излучая болезненное отчаяние. Его агрессия была явной, ядовитой, глупой и искренней. Шиноби сорвался с места, но сенсей преградил ему путь. Какаши схватил Узумаки за предплечье, удерживая бывшего ученика от непоправимых действий. Руку продолжало колоть, печать пульсировала, кончики пальцев обволакивало ярко-салатовое свечение раскрывающихся врат. По лбу катился пот. — Что-то не так, господин Сасори? — поинтересовался нукенин у своего напарника. — Я заберу его. Видимо, этот джинчуурики хочет оставить тело. — Похоже на то… Я хочу драться с джинчуурики. Он прекрасно подойдет моему искусству. — Что…— низкий голос второго раздался эхом в пещере, пока Сакура дышала через раз, — ты называешь свои взрывы искусством? Искусство – это то, что проверено временем, тонкое и изящное. Настоящее искусство – это вечная красота! — Вечная красота? Господин, я уважаю вас как коллегу по искусству. Но искусство – это что-то, что расцветает на миг перед тем, как завянуть. — Что за глупости? Дейдара, вероятно, ты не понимаешь истинную суть искусства? — Скорее вы, господин! — Ах, вы ебанные ублюдки! — выкрикнул Наруто, снова порываясь, напасть и пытаясь разорвать спор о высоком, который вели преступники. У Сакуры был опыт общения с подобными опасными личностями, которые потонули в собственном безумии и надуманной идеологии. Один Татибана чего стоял. Но сейчас было совсем по-другому. Ячиру не умер тогда. — Неправда, вечная красота – единственное настоящее искусство. Нукенины даже не обратили внимания на выпад Наруто. Сакура подметила, что Дейдара довольно низок, а его золотистые волосы были почти, что такими же ухоженными и блестящими, как у Ино. Вся его внешность издалека больше напоминала женскую. — Дебилизм, в последний момент взрыв… Наруто вспыхнул, резким движением распечатал свиток и метнул Фуума Сюрикен во врага. Каково было удивление Харуно, когда из-под плаща марионеточника вынырнул стальной хвост, подобный скорпиону и отразил удар. Девушка сразу подметила, что конец приспособления блестел от яда. — По мне суть искусства, — Дейдара поднялся с места, и Сакура заметила, что из его рук торчали человеческие вросшие глубоко в мясо ладони языки, пускающие вязкую слюну и шевелящиеся по зову хозяина, — это взрывы! Грянул грохот и из облака пепла и пыли появилась огромная птица из белой глины. — Оно отличается от дурацких кукольных спектаклей! Увидимся, господин! — птица наклонилась и с резким чавкающим звуком прожевала тело Гаары. Сакура почти зарычала от беспомощности и злости. Дейдара запрыгнул зверю на спину, — тебе стоит отправиться за мной, джинчуурики девятихвостого! Он взлетел, а Наруто, не мешкая, пустился следом. Какаши мгновенно сорвался на бег, но… вдруг оказался у Харуно за спиной, и она ощутила жар его тела. Сенсей крепко сжал плечо и зашептал на ухо совсем тихо: — Ни в коем случае не снимай печать. Это приказ. Мы не знаем, на что она способна. Если станет совсем туго – дождитесь команду Гая. И Хатаке исчез, словно его никогда не было за ней. Гнетущая тишина повисла в пещере, пока Сакура унимала разбушевавшуюся технику. Сасори Красного Песка в своем жутком обличии и с холодным взглядом остался напротив них, готовый в любом момент разрубить противников и сделать из них жутких неживых кукол. Чие-сама вышла вперед, направляя десяток ножей в противника. — Я сражусь с ним. А ты стой тут, Сакура. Сасори отбил атаку с легкостью знатока. — Раз ты хочешь битвы, то у меня не остаётся выбора, будешь частью моей коллекции вместе с этой девчонкой. Холодная злость снова вернулась, но на этот раз она была трезвой. Агрессивной, жестокой, вернулся голос, шепчущий о возможных вариациях убийств, который так давно не звучал в голове. Харуно почувствовала сладкую негу, растекающуюся от жестокой ярости и желания отомстить обидчику, но на этот раз не за себя, за товарища, а от того жажда крови стала лишь осознаннее. Гаары не было больше, ее психика слетела к чертям. Это ужасное чувство ощущалось почти как возвращение старого друга. И, Сакура сделала шаг, поравнявшись с Чие. Бабуля удивленно посмотрела на куноичи, словно задавая ей немой вопрос. «Он должен ответить за свои поступки, за то, что сделал с Гаарой, ублюдок заслужил захлебнуться собственной кровью». «Согласна». Сакура улыбнулась, поправляя перчатки, почти по-доброму, ласково. С губ, которые все еще цепляли жизнерадостную, милую улыбку, слетело легко обещание: — Ты сдохнешь, в сто раз мучительнее, чем Гаара, гребаный ты ублюдок.***
Все тело было покрыто множеством свежих мерзких ран, грязь в которых лишь усиливала боль от процесса воспаления. Проткнув Харуно катаной насквозь, Сасори намеренно задел тонкую кишку, париетальную брюшину, сигмовидную ободочную кишку. Сакура уже видела закат своей уходящей жизни, ведь как медик она знала, что с такими ранениями долго не протянет. Под ней образовалась лужа вязкой крови, возможно меч задел также нижнюю брыжеечную артерию. В липкой горячей жидкости под телом явственно ощущался сгусток чего-то теплого и склизкого с целым рядом петлеобразных изгибов, девушка находилась в бреду, но мысленно осознавала, что возможно ее органы буквально вываливались из дыры в животе. Если бы не техника Чие-баа-самы, которая отдала ей жизненные силы и буквально сотворила чудо, медленно убивая ее, Сакура давно бы скончалась от потери крови и невосполнимо утраченных частей организма. Бабуля использовала запрещенное дзюцу, буквально вырастила ей новую часть кишечника, не жалея себя. Стоило ли этому удивляться? Куноичи глядела вниз, на камни. Часть ее некогда внутренностей вышла вместе с пищеварительными соками, и выглядела как что-то сюрреалистическое, словно эти сгустки и не были жизненно-важными органными. Разум Харуно был затуманен от потери крови, шока и позыва исторгнуть остатки своих внутренностей на камни рядом с тем, что уже вышло из нее. Куноичи едва поднялась на ноги и доковыляла до Чие-самы, пытаясь оказать ей первую помощь. Дела были плохи, помимо той огромной части энергии, которую ниндзя пожертвовала для нее, ее организм медленно умирал, сердце билось все реже, яд начинал парализовывать тело. — Еще осталось кое-что важное, что меня нужно сделать, — тяжело дыша, проговорила Чие. Похоже, ее цель – единственное, что держало эту отважную женщину на ногах. Сакура закинула руку ниндзя себе на плечи, и они двинулись вперед.