Дом на холме

День, когда ребята в очередной, уже в четвёртый раз прибыли в лагерь, был пасмурным и душным. За время многочасовой тряски в автобусе Итану раз семь пришлось воспользоваться бумажным полотенцем, чтобы стереть испарину, настойчиво выступающую у висков. В автобусе температура казалась не лучше той, что царила снаружи. Кондиционер был неисправен и вовсе не облегчал нелёгкую для пассажиров поездку в плотно забитом междугородном транспорте. Только приятное воспоминание о съеденном минутой ранее мясном сэндвиче могло порадовать, так как новость о том, что в этом году Итану вновь придётся тренироваться под надзором «всеми любимой» Терминаторши, уже успела распространиться среди участников и, откровенно говоря, не воодушевляла. Парень успел свыкнуться с нежным и благожелательным нравом тренера — темноволосой женщины средних лет с тонкими чертами лица, в прошлом году выполняющей роль заместителя миссис Глэдис. Да и советы по поводу техники и прочих нюансов, касающихся спортивных навыков, она давала ценные, и отношение ко всем ребятам у неё было справедливо равным, чем тренер заслужила признание большинства. Чего нельзя было сказать о миссис, чёрт бы её побрал, Гладиолусе. Но ладно, отступать Итан от принятых ранее установок не намеривался. Он стойко выдержит и это испытание, хотя парень предполагал, что в этот раз сделать это будет намного сложнее. Любопытно, осознавал ли юноша тогда, что именно благодаря своему непослушанию и строптивому поведению сам навлекал на себя эту участь, несправедливость которой в очередной раз прокручивал у себя в голове, или же это осознание к нему пришло годами позже? Поняв, что несмотря на ранее съеденный бутерброд, Итан всё ещё оставался голодным, он взглянул на рядом сидящего брата. Видимо, Габриэль не намеривался съедать целиком остаток обеда, так как один сэндвич всё ещё спокойно лежал в его ланч-боксе. Итан уже набирал воздух в лёгкие, чтобы поинтересоваться у брата, будет ли тот доедать свой обед, когда Габриэль, будто прочитав его мысли, сам протянул коробку. — Ты точно не будешь? — вонзая зубы в ароматный кусок хлеба с мясом, на всякий случай переспросил Итан. — Ммм, — лениво пробурчал Габи, так и не оторвав глаза от текста сообщения, которое увлечённо набирал в телефоне. Видимо, это означало, что нет. «Интересно, кому это сообщение предназначалось?» — подумал юноша. Габриэль казался весьма увлечённым беседой. Этого юноше было не скрыть, впрочем, он и не пытался. Сейчас Габи с Итаном сблизились как никогда прежде, и это поистине радовало Итана. Но всё же любопытство брало верх над тактичностью. Глядя в заляпанное грязью окно, как мимо проносится поток легковых машин, Итан думал о том разговоре на кухне, произошедшем между близнецами несколькими месяцами ранее. Он размышлял о том моменте, когда Габриэль признался в своих симпатиях к кому-то, а Итан, полностью не вникая в причины такого решения, так до сих пор не нашёл в себе смелости спросить, кем этот юноша являлся. Возможно, он чувствовал появление некого невидимого барьера между ним и Габриэлем. И дело на сей раз не касалось откровенности или доверия, скорее загвоздка заключалась в том, что впервые за долгие годы абсолютного понимания и совместного проживания между братьями появилась разница. Очевидная, отчётливая, весомая разница. Да, небольшие отличия как и личностные, так и внешние, которыми обладали парни с младенчества, всегда находились, но впервые у обоих появилось нечто, сильно отличающее их друг от друга, понимание чего Итан попросту не мог разделить с братом. Нечто, что так сильно различало их и казалось настолько очевидным и ясным. Нечто, к чему Итан никогда не сможет приблизиться настолько, насколько бы ему этого хотелось. И, кажется, Габриэль это тоже прекрасно понимал. — Помнишь, ты упоминал, что тебе кто-то нравится? — на минуту отложив свой обед, Итан решился задать интересовавший его вопрос. Габриэль, оторвавшись от экрана, вопросительно посмотрел на брата. На самом деле Итан чувствовал себя слегка неловко, затрагивая темы личного характера. Он не помнил случая, когда они с Габриэлем обсуждали бы свои симпатии в столь откровенном виде. Юноше хотелось, чтобы расспросы не смущали брата, чтобы их разговор проходил максимально непринужденно. Лучшего способа, чем облечь следующий вопрос в шутливую форму, присущую его манере общения, парень не нашёл. — И кто же этот счастливчик? — мягко улыбнувшись, он завершил мысль. — Нуу… — Габриэль нерешительно замялся, — вообще-то вы знакомы. Брови Итана легко приподнялись. Дожидаясь ответа, он испытующе смотрел на брата, одновременно мысленно, словно карточки с фотографиями, перебирал всех общих знакомых. — Илиан, — прошептал юноша, немного наклонившись, чтобы избежать любопытных ушей. Итану пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы сдержать смешок, чуть не сорвавшийся ненароком. Подавить мимолётное движение кончиков губ, готовых изогнуться в задиристую улыбку, было довольно сложно, но взгляд брата подтверждал серьёзность сказанных им слов, поэтому спустя несколько секунд борьбы с собой Итан уже корил себя за бестактный порыв, который, по-видимому, не ускользнул и от самого виновника. Нет, ну правда, нашёл же кого любить! — Да ты не парься, — чуть покраснев, поспешно заговорил Габриэль. — Он всё равно натурал. — Да нет, я не об этом! — с широкой улыбкой на губах признался Итан. — Просто это было весьма неожиданно, — парень приложил усилия, чтобы голос звучал уверенно, но комичность происходящего его забавляла. — Ага, ври больше. — Ну серьёзно, Габи, прекращай! Всё хорошо! — юноша уже не мог дольше сдерживать смех. — Говорю, просто не ожидал. Честно, думал о ком угодно, но только не о Лиане. — Угу, — Габриэль одарил его кривой улыбкой. — И, эээ… — Итан тянул, подбирая слова. — И чем же он тебе так понравился? — Всем, — Габриэль не стал вдаваться в подробности. По мнению парня, брат вряд ли смог бы понять его, учитывая их с Илианом напряжённые отношения и это вечное, Бог знает кому вообще нужное, соперничество. — Да не обижайся ты! — Итан уже не скрывал своё веселье и заливисто хохотал. — Просто он же дебил! — Сам ты дебил! Ты его не знаешь! — Габриэль пнул брата в ногу. Но и на его губах расплылась широкая улыбка. Видимо, озорное настроение брата передавалось весьма быстро. — Ладно, ладно, — ещё веселясь, протянул Итан. — Ты прав, не знаю. И не хочу знать. — Давай на тебя посмотрим, что будет, когда тебе кто-то по-настоящему сильно понравится. — Ха-ха, ну давай! Только это будет нескоро! — с уверенностью заявил юноша. — Поверь мне, Итан, — Габи повернулся лицом к брату, лёгкая задиристая улыбка озаряла его лицо, — придёт время — и ты попрощаешься со своей безграничной уверенностью. — Это вряд ли! — Поживём — увидим! — и голос брата приобрёл нехарактерную серьёзность. — Итан, ты только не говори никому, ладно? Это только между нами. — Не переживай, не скажу, — парень, улыбаясь, кивнул. — А сам Илиан, что обо этом всём думает? Ты ему рассказал? — продолжил он несколько минут спустя. — Да, щас! Сдурел?! — воскликнул Габриэль громче обычного. — Я ещё не настолько отчаялся! Голос брата малость подрагивал, выдавая волнение, так что Итан сумел заподозрить в нём небольшое притворство. Вероятно, Габриэль уже не раз обдумывал этот вопрос. Итан уловил обеспокоенный взгляд брата, неумело скрываемый за лучезарной улыбкой, и решил повременить с дальнейшими расспросами по поводу признания. Юноша мельком взглянул на телефон брата: — Это с ним ты постоянно переписываешься? — Это? Нет. Это Шон. С Лианом мы редко общаемся. Так, по делу только. В основном говорим о лагере или соревнованиях. — Ясно. Думал, вы друзья. Итан на самом деле так думал. Он часто видел их, беседующих друг с другом во время соревнований. — Не настолько, — Габриель мягко улыбнулся. — Кстати, ты знал, что у Лиана есть сестра? — Неа, не знал, — ответил он, закидывая последний оставшийся кусок сэндвича себе в рот. — Она тоже плавает. Любопытно, почему мы раньше её не встречали? На тех же соревнованиях, к примеру. — Без понятия. — И почему она не приезжала в лагерь вместе с Лианом? Хотя в этом году она будет. По крайней мере, так сказал Лиан. Юноша кивнул. — Тебе что, неинтересно? — Габриэль с любопытством покосился на брата. — Мне казалось, тебе интересно всё, что касается девушек. А тут, смотри, новая кровь, — и расплылся в широкой улыбке. Девушки много внимания уделяли Итану, это правда. Ни для кого не являлось секретом то, что парень был популярным среди представительниц прекрасного пола. Сам Итан тоже редко пренебрегал их вниманием, наслаждаясь обществом юных кокеток, что в свою очередь сильно забавляло Габриэля. Тот терпеть не мог это надутое притворство и наигранность, присущие окружавшим брата девушкам. Самого Итана женская назойливость, с которой он сталкивался весьма часто, тоже изредка вгоняла в ступор, но внимание, расточаемое девушками, было приятным, поэтому он не выражал неудовольствие. Габриэлю же нравилось подразнивать брата, и он часто доставал Итана схожими замечаниями. — Как видишь, не всё. До сестры Илиана мне нет дела, — огрызнулся парень. — Ага, — ехидная улыбка озарила лицо Габриэля. — А вдруг, она красивая? — Кто? Его сестра? — Итан рассмеялся, невольно представив перед собой самого Илиана. — Что-то сильно сомневаюсь. — И повернулся лицом к окну. Желание продолжать разговор пропало. В памяти всплыли воспоминания о последних соревнованиях, где он вновь соперничал с Лианом, но в этот раз проиграл. Только в одной дистанции, и то это был спринт, однако всё же проиграл. На финишное касание. Парень всегда считал финиш своей сильной стороной. Об этом стоило подумать. — Как я уже сказал, однажды твоя уверенность выйдет тебе боком, — ухмыляясь, подытожил Габи и вновь взял в руки телефон. Остаток пути братья провели каждый в своих мыслях. Оказалось, что в своих предположениях Габриэль был недалёк от правды. Отчасти недалёк. Кассандра всё же не была обделена приятными чертами и, что являлось более любопытным, внешностью мало походила на старшего брата. Невооруженным взглядом их родственную связь было довольно-таки сложно заметить. Только в том случае, если человеку уже заранее было известно, что они родные брат и сестра. Особенно во внешности Кассандры выделялась контрастность, можно даже сказать, некая комичность, казалось бы, больших, переливающихся в лучах солнца томно-зеленых глаз в сочетании с миниатюрным носом — словно вздёрнутой вверх кнопкой. А ещё выделялись нехарактерные для столь стройной, даже в некой степени худощавой фигуры, слегка пухлые щёки девушки. Возможно, кто-то счёл бы Кассандру милой, возможно, кто-то даже назвал красавицей, хоть и являющейся эталоном не совсем стандартной красоты, но всё же для Итана внешне она не показалась столь очаровательной, чтобы в тот же час и миг нарушить его душевное спокойствие. Парень был знаком со многими девушками, казавшимся ему куда более изящными и привлекательными, чем Кэсс. Но также не лишним будет признать, что в Кассандре, определённо, имелось что-то, что цепляло взгляд. Вряд ли девушка, будучи подростком, осознавала природу своих чар, да и Итан в первое время не мог объяснить себе, чем же был связан его неподдельный интерес к этой юной особе. То ли дело было в её манере поведения, что притягивало, то ли в пристальном, моментами даже возмущенном и недоверчивом, метавшем живые янтарные искорки взгляде. То ли в отважных и дерзких высказываниях девушки. Он долго не мог ответить себе на этот простой вопрос. А когда всё же удосужился, времени, оставшегося им двоим, оказалось слишком мало. Впрочем, при знакомстве держалась Кассандра довольно-таки отчужденно и робко для своего характера. И не сказать, чтобы сам Итан искрился добродушной приветливостью. Сразу после приезда, заняв спальное место в комнате и кое-как раскидав пожитки в отведённые полки шкафа, парень заметил, что Габриэль, получасом ранее ушедший переговорить с Саймоном по поводу ещё в прошлом году потерянных плавательных очков, так и не вернулся. Выходя на крыльцо дома, Итан уже догадывался, где стоило искать младшего брата. Габи отличался неподдельным добродушием, и, наверное, эта черта брата юноше нравилась больше всех остальных. Каждый год Габриэль одним из первых знакомился с новичками, помогая сотрудникам обслуживавшего персонала и тренерам объяснять прибывшим впервые правила проживания в лагере. Итан не обладал таким альтруизмом, как младший брат, но отдавал ему должное. Юноша гордился великодушными порывами Габи, хотя сам им почти никогда не следовал. В общем, его предположения по поводу местонахождения брата оказались верными. Приближаясь к парковке, где ещё активно курсировали только что прибывшие подростки, юноша почти сразу узнал знакомую фигуру, стоящую посреди шумной толпы. Рядом с Габриэлем был ещё кто-то — девушка с огромной сумкой, бережно поставленной рядом. На вид оба казались одного возраста, коротали время, о чём-то ненавязчиво беседуя. На девушке были бежевые неброские спортивные штаны и такого же цвета бесформенная кофта. И какое же изумление Итан испытал, когда, подойдя ближе, Габриэль, знакомя их, обмолвился, что эта темноволосая девица и есть та самая сестра Илиана. Не то чтобы они с Лианом считали друг друга врагами, честно, потребности в открытых конфликтах ни один не испытывал. Просто в связи с постоянным соперничеством и, возможно, ещё некой, неизвестно почему зародившейся обоюдной неприязнью юноши недолюбливали друг друга. Годами позже Итан много времени посвятил размышлениям о том, с чем же связана была эта неприязнь, возникшая между ними, и чем она была обусловлена. Он так и не нашёл ответа на данный вопрос, ровно так же, как и на многие другие, да и вообще, откровенно говоря, на все, что когда-либо волновали его. Порой мужчине казалось, что ему так и суждено брести сквозь туманом затянутое болото, так и не будучи способным найти выход, с головой погрязнуть в тягучей грязи и обильном мху тошнотворно-гнилого пространства. Но как бы там ни было, мнение об Илиане со временем постепенно менялось, и всему этому способствовала она. Только она. Кассандра. Если бы кто-то в тот день или час сказал Итану о том, что в лице широкоплечего юноши он найдет друга, возможно, лучшего из тех, с кем имел возможность дружить, парня бы это страшно позабавило. Теперь же он знал, что время, хоть полностью и не способно залечивать раны, кровоточащие в сердцевине обугленной болью души, но то, что времени подвластно наверняка — развеять предубеждение, родившиеся из веры в собственные предположения. Что же касалось самой Кассандры, то Итан, не привыкший к таким реакциям собственного разума, всё чаще ловил себя на том, что с интересом поглядывал на неё. И дело было даже не в симпатии. До того момента, когда он осознает свою заинтересованность в нежных чертах лица юной девушки, утечёт ещё много воды. Скорее, Кэсс слишком сильно выделялась на фоне тех девушек, которых он знал. Некоторых — более близко, других — лишь так, на словах, но всё же. Мужчина не мог бы описать Кассандру путём перечисления одних характеристик, при этом не примешивая в палитру анализа и другие. Кэсс нельзя было интерпретировать как что-то однородное и с первого взгляда понятное, слишком изменчива была природа её нрава. И это влекло его терпко и неустанно. Кассандра была стойкой, Итан даже сказал бы, мужественной, что проявлялось совсем немного как в облике, так и в бойкости характера. У девушки, определённо, был стержень, причём крепче, чем у некоторых знакомых ему мужчин. В свои пятнадцать Кассандра не могла похвастаться ни плавными изгибами фигуры, ни женственными округлостями. Её грудь оставалась невзрачной и плоской. Честно, со стороны девушка больше походила на неразвитого мальчишку, чем на полноценную девочку. Это если судить по её хрупкому, слегка угловатому телосложению. Единственное, что тогда могло придать ей ту капельку женской мягкости — милое личико и пышные вьющиеся волосы, легко падающие на острые углы плеч и мерцающие в свете солнца. Это тогда. С течением времени Итан всё чаще замечал мало-помалу просыпающуюся женственность и в манере общения, и облике девушки, и тогда уже ему самому приходилось прилагать бесчисленные усилия, чтобы совладать с порывами, внезапно посещавшими его. Итан не мог бы с точностью заявить, что Кассандра всегда знала, чего желает. Но мог быть уверенным в том, что она, определённо, ведала, чего не хочет. Кэсс отличалась прямотой в своих суждениях и честно разъясняла свою точку зрения, не боясь показаться не правой или разниться во мнениях с кем-то. И хоть Итан весьма редко соглашался с Кассандрой, эту черту в девушке он уважал. Впрочем, она была чертовски упрямой. В силе проявления этого качества Кэсс могла бы составить ему весьма неслабую конкуренцию. Но к тому же Кассандра была способна изменять своим убеждениям, не принципам в целом, нет, им она следовала с особенной убежденностью, но маленькие уступки не в жизненно важных вопросах совершала весьма часто. А потом жутко корила себя за свои пристрастия, но всё равно раз за разом повторяла этот путь. Наблюдать за её противоречиями становилось всё забавнее, в итоге Итан привык к этому, привык к ней самой, и всё сложнее ему было представить себя без дружбы с Кассандрой. В свои шестнадцать, — без понятия, почему их величают «сладкими», так как в том, что творится в гормональном фоне каждого подростка, переживающего пубертат, вряд ли можно назвать чем-то «сладким», — в свои «сладкие» шестнадцать Итан, признаться, имел немалый опыт в общении с девушками. Особенно с теми, которые нравились или привлекали его внимание. Парень был весьма уверен в себе. Почему же, спросите вы? Всё просто — его окружали большим количеством женского внимания, что означало, что действовал по отношению к ним он верно. По крайне мере, сам парень так полагал. Итан не припоминал, когда именно это случилось, но однажды, в какой-то день или раз, он смекнул, как следует выстраивать общение с девушками, чтобы иметь возможность быть окружённым женским вниманием и особо не страдать от возникновения недопониманий. Итан хорошо относился ко всем представительницам прекрасного пола без исключения, даже к тем, которые были ему не особо по душе. Общался он со всеми на равных, в одинаково вежливой и дружеской манере, за что, собственно, был и признан. Итан не выделял никого, также не имел привычки задирать или унижать. В том числе ничего и никому не обещал. Просто дружил, и, если какая-то отважная юная особа решила признаться ему в тёплых чувствах, парень старался отказать, оборачивая свой отказ в максимально вежливую и учтивую форму. Такой подход к любовным делам давал юноше множество преимуществ по сравнению с теми несколькими легко забываемыми неудобствами, что порой всплывали. Будучи шестнадцатилетним подростком, Итан не пребывал в уверенности, что когда-либо прежде был в кого-то искренне влюблён. Среди его знакомых имелись девушки, которые ему нравились, и даже те, что очень, но парень просто не представлял, как упорядочить свою и так загруженную постоянной учёбой и нескончаемыми тренировками жизнь таким образом, чтобы там хватило места и для построения долгосрочных отношений. Итан порой неделями встречался с девушкой, они вмести гуляли, держались за руки, даже целовались, но это был максимум, который парень мог себе вообразить. Итан ещё не был готов пожертвовать привычным ему укладом и своим стремлением к спортивным достижениям в угоду любовному фронту. А для этого требовалось время, которого у юноши и так было в обрез. Парень прекрасно понимал, что, находясь в отношениях, ему придётся много времени посвящать их развитию, да и девушки, с которыми он виделся на постоянной основе, не были готовы смириться с постоянным ожиданием. Поэтому всё сводилось к взаимному краткосрочному общению. В попытках познать любовь возникали и случаи, когда Итан, погуляв недельку-другую с той или иной особой, внезапно осознавал, что ему становится скучно, что общие интересные темы исчерпали свой потенциал. Таких случаев в любовных начинаниях парня было немало, и все они приходили к одному исходу. Но Итан не то чтобы особо переживал по этому поводу. Влюбляться парень не спешил. В те годы своей юности Итан, как никогда, ярко чувствовал жизнь, расстилающуюся яркими пёстрыми лентами по жилам ритмично пульсирующего сердца. Он дышал полной грудью, жадно втягивая прохладный осенний воздух в легкие, пребывая в состоянии душевного подъёма. Он смотрел на жизнь глазами, полными надежды, любовался миром сквозь перспективу долгоиграющих мечтаний. И, казалось, вот-вот, совсем скоро, вот сейчас, ещё немного — и занавес приоткроется, станет ясным то, что ждёт его. В чём он преуспеет, чего достигнет, что приобретёт. Жизнь вознаградится целью, предназначением. Его ждало великое. Что-то поистине значимое. Поэтому Итан не спешил влюбляться. Он искусственно тушил пожар, иногда возникавший в сердце. Он не спешил покоряться или быть покорённым женщиной. В итоге всё же влюбился. Повзрослев, мужчина не старался снисходить до ответа на вопрос, почему выбрал именно её. Кассандру. Почему полюбил именно эту девушку и почему, несмотря на все старания отпустить, казалось, что любит и по сей день. Хоть, может, гнетущее чувство тоски, обманчиво интерпретируемое как любовь, это была лишь фикция. Тоска по былому, ассоциация со временем, когда он был счастлив. Юн и безгранично, искренне, самозабвенно влюблён. Не только в женщину, пленившую его сердце, но и в саму жизнь как таковую. Впрочем, с годами, проведёнными в тесном общении с Кассандрой, Итан осознал, что она была девушкой, живость нрава и пылкость характера которой укротить — задача непосильная. Ни для него, ни для кого-либо другого. И не стоило даже пытаться. В этом не было необходимости. Кассандру нельзя было убедить в ошибочности её суждений, подавить волю её характера, можно было лишь встать рядом и идти в такт её шагам. А когда становилось необходимым, подставить ей своё плечо. Чтобы она могла опереться. Передохнуть, набраться сил. И только. И никак по-другому. С Кэсс можно было быть только на равных. Такой она виделась Итану. Первобытная и неукротимая, неподвластная чужой воле. Наделённая мужеством и силой противостоять любому и любым. Даже ему самому. Кассандра была способна как бросить вызов, так и принять его. Пусть даже знала, что шансы на победу невелики. И в то же время девушка излучала безграничное благодатное тепло, пленившее его в свои нежные объятия. Итан не помнил, когда же впервые осознал свою симпатию к Кассандре. И что являлось её катализатором. Но с ней ему было спокойно. Поистине спокойно и хорошо. Вполне возможно, что он влюбился в её стойкость и острый неподатливый ум, а может, его покорили её великодушные глаза, словно большие пуговицы, наполненные цветом безграничных лесных просторов, или, может, это была её манера вечно спорить, не соглашаясь. Возможно, то, как она морщила свой крохотный носик, когда злилась или негодовала, или её смех, игривый и бархатный, как звон тысячи колоколов, как журчание неиссякаемого ручейка. Может, вовсе ничего из этого, а может, всё вместе и сразу, мужчина не ведал. Единственное, чего ему бы хотелось, это обладать возможностью не разрушить всё то, что вместе они построили. В этом он потерпел поражение. Безвозвратное и необратимое. Самое постыдное и непростительное в своей жизни. Но всё это случилось позже, гораздо позже. Лучше вернуться к тому дню, точнее нескольким дням, а то и недели после их совместной прогулки у моря. Момента, когда им впервые удалось поговорить друг с другом наедине и когда Кассандра узнала о существовании затерянного домика в лесу. Того, что на холме. Вернёмся ко времени её первого года пребывания в спортивном лагере. К воспоминаниям о том лете, жарком и порывисто-ветреном. Принёсшем перемены. — Вновь собрался нарушать правила? — с широкой улыбкой на губах окликнула девушка Итана, направляясь к морю. После той прогулки возле побережья, если так можно было назвать их старания не промокнуть и успеть к началу тренировки, пообщаться ребятам больше возможности не представилось. Да и не сказать, что они как-то к этому стремились. Оба несколько раз пересекались в столовой, вежливо здоровались друг с другом и направились каждый к своей компании. Ежедневно виделись во время совместных тренировок, но и там общение ограничивалось простым приветствием и, возможно, быстрым обменом лёгкими улыбками. В дом — тот, что в лесу, — Кэсс больше не приходила. Итан коротал своё послетренировочное время в нём в привычном одиночестве, в основном спал, порой читал или слушал музыку. Иногда ему казалось, что откуда-то снаружи доносились приглушенные звуки шагов, но в дверь за время его уединённого отдыха так и никто не постучал. — Разве не для этого их и придумали? — парень, помахав рукой, лучезарно улыбнулся. — Ты неисправим! — девушка рассмеялась. Они столкнулись во время обеденного перерыва. Кассандра, держа в руках книгу, шагала по направлению к побережью. Итан же шёл с противоположенной стороны, направляясь к месту, где располагался забор, перебравшись через который, можно попасть в лес. — Присоединишься? — поинтересовался Итан, указывая в сторону забора. — О, нет! — Кэсс усмехнулась. — Я не нарушаю правила. Особенно те, за нарушение которых грозит отчисление. — Да? А как же твои прогулки у моря? Выходя за территорию лагеря, ты разве не этим занималась? Нарушала правила. — Его взгляд был полон задиристости. — Я больше так не делаю! — слегка возмутившись, Кэсс сморщила нос. — То была случайность. Я попросту не знала, — будто оправдываясь, подытожила она. — Ну незнание не освобождает от ответственности, разве не так? — Итана забавлял растерянный вид девушки. — Слушай, а ты не боишься, что я тебя сдам, ммм? — перебила она, и широкая улыбка вновь расплылась на лице. — Расскажу всё Саймону, а то и хуже — миссис Глэдис. — Ха-ха. А ты настолько коварна? — юноша рассмеялся. — Кто знает, может и так, — посмеиваясь, лукаво подтвердила она. — В любом случае ты сильно рискуешь. — Кэсс, я гуляю за пределами территории с тех пор, как впервые сюда приехал. И как видишь, пока что ещё тут. — Ну, дело твоё, — ещё раз улыбнувшись, Кассандра свернула на причал. — Ещё увидимся! — И помахала ему рукой. — Давай! — Итан продолжил свой маршрут к окраине территории лагеря. Почему-то парень был уверен, что Кассандра не разболтает его маленький секрет. Девушка не была похожа на человека, получающего удовлетворение от возможности подставить другого. Но правилам, кажется, Кэсс следовала беспрекословно и безукоризненно. Наличие подобной осознанности и предубеждённости поистине смешила юношу. И какого же было удивление парня, когда спустя пару дней Кэсс вдруг ни с того ни с сего наведалась в дом, выдернув его из полусна и ошарашив своим визитом. — А как же правила? — удивлённо приподняв брови, спросил Итан девушку, когда та уселась на кровать, стоящую напротив. — Иногда можно, — улыбнулась она весьма загадочно и задорно. Уж очень на неё не похоже. — Мне просто стало интересно, чем ты тут промышляешь. Тебе здесь не скучно? — Неа, — ещё зевая, протянул он. — Обычно сплю. Иногда читаю. Музыку слушаю. — Да, помню. У вас шумно в комнате, ты говорил. Итан кивнул, приподнявшись на локтях. Он ещё не отошёл от полудрёмы, поэтому соображал весьма худо. Но вот Кассандра, кажется, была способна удивлять. Вот уж кого, а её он здесь увидеть ожидал меньше всего. Итан внимательно оглядел Кэсс, в этот момент подошедшую к столу и рассматривавшую книги. На лице Кассандры не было ни намёка на косметику. Её малость румяное личико подсвечивалось в тусклом свете, льющимся через маленькое окно. Честно, Итан редко встречал девушек, не пользующихся декоративной косметикой, да что уж там, в его группе были и такие, что даже плавали с полным макияжем. Кассандра же, казалось, не стеснялась своей естественности или вовсе об этом не задумывалась. У неё были длинные пушистые ресницы, которые придавали большую выразительность глазам. Итан уселся на кровать, прислонившись спиной к стене. — И ты всё это прочел? — с отчётливым недоверием в голосе спросила она, перелистывая странницы книг. — Отчасти, — парень лениво улыбнулся. — Честно, верится слабо. — Кэсс подозрительно покосилась на парня. — Ничего, сейчас пересказывать будешь! — Пощади! Они дружно рассмеялись. — Интересно, а кто такая Дейзи? — неожиданно спросила девушка, взяв в руки небольшую старенькую книжку. — Тут на обратной стороне обложки написано «С любовью, Дейзи.» — Без понятия. Может некая пассия Саймона. Кассандра удивленно взглянула на него. — Книги-то из его библиотеки. Эта так вообще, кажется, ещё Первую мировую успела застать. Книжка, которую Кассандра в тот момент листала, правда выглядела потрёпанной сильнее, чем остальные, беспорядочно разложенные на столе. Год издания на ней, как ни странно, указан не был. Когда-то тёмно-красная обложка уже почти выцвела, оставив багровые пятна; на обложке покрытое золотой краской название было почти не разобрать, ибо оно едва виднелось. Можно было различить лишь несколько букв из середины. Вообще странное чтиво. Нетипичное оформление. Название и автор так и остались загадкой. Зато чернила на первой страннице, составляющие надпись «С любовью, Дейзи», сохранили яркость и чёткость. — Ты её читал? — с любопытством поинтересовалась Кэсс. — Да, читал, — Итан многозначительно кивнул, забрал из рук Кассандры книгу и положил её на стол. Подальше от неё. В голове парня мелькнула одна мысль. Кассандра немного отстранилась, не понимая странного поведения юноши, но дальше расспрашивать не стала. Девушка вновь присела на край кровати, принялась разглядывать малое помещение. — А что насчёт тебя? Ты дочитала ту книгу, как её, «Гордость и предубеждение»? — он прервал тишину. — Почти, — Кассандра легко улыбнулась. — Немного осталось. — И как тебе, нравится? Стоит читать? — Эээ, ну, книга-то хорошая. Мне нравится. Но не знаю, понравится ли тебе. Мне кажется, она не рассчитана на мужскую аудиторию. Мы уже об этом говорили. — Угу, — он кивнул. Присев напротив Кэсс, Итан задержал взгляд на её милом лице. Почему-то он вдруг стал чувствовать некую неловкость между ними, хотя раньше не замечал ничего подобного. Оба ещё немного поболтали, по большей мере о разных несущественных пустяках, и вскоре двинулись обратно в лагерь. С того дня Кэсс стала чаще наведываться в дом. Итану было приятно её общество. С Кассандрой получалось о многом поговорить, многое обсудить. Воображение у девушки было очень развитым, и изъяснялась она весьма витиевато. Кэсс многим интересовалась и о многом была готова поговорить. Они могли проводить время в тишине, надолго замолкая, читая или раздумывая каждый о своём, но никого это не смущало. Мысль, зародившаяся во время беседы, всё чаще и назойливее посещала Итана. Парень давно уже этим не промышлял и не был уверен, стоит ли так рисковать. Но любопытство распирало его. «Лишь бы потом это не обернулось против меня самого», — последнее, что успело промелькнуть в голове парня до того, как он принял решение.