Дом на холме

Кассандра

— Что ты сделал?! — удивлённо воскликнула Кэсс. Они с Габриэлем стояли в очереди в столовой и смотрели, как другие ребята разбирали тарелки с едой. На часах было ровно двенадцать дня. Время обеда. — Ты его поцеловал?! — спросила она громче, чем хотелось бы, и, инстинктивно прикрыв ладонью рот, широко улыбнулась. — Да не ори ты так! — поспешно осмотревшись, прошипел Габриэль. Лицо парня окрасил лёгкий румянец. — Не волнуйся, никто нас не слышит, — заверила его Кэсс. — Тут никому до нас нет дела. У всех сейчас только одно на уме: подадут ли сегодня пюре с комочками или без, — и выразительно скривилась. Габриэль усмехнулся. Удостоверившись, что Кассандра права, немного успокоился. Шум разговоров в зале казался оглушительным. Помещение переполняли сотни различных голосов подростков. Настолько громких, что если бы посреди столовой кто-нибудь выпустил хрюкающего поросёнка, то вряд ли кто-то его сразу заметил. В воздухе то и дело разливались хаотичные восклицания поваров: «Кому супа, кому мяса, овощей, добавки?» — Да, так получилось, — тихо протянул он. — В смысле получилось? А ну не юли! — одернула Кэсс. — Как это случилось? Рассказывай! — и с нетерпением всмотрелась в томные зрачки юноши. Она почувствовала, как ладони охватил легкий ноющий зуд. Сдерживать любопытство было сложно. — Весьма быстро, — коротко отрезал парень и протиснулся в очередь шумных сверстников. — Да ну тебя! Расскажи, как ощущения? Что сказал Лиан? Как он отреагировал? — девушка оставалась нетерпеливой. — Честно, Кэсс, я даже не знаю, что тебе сказать! Как, как? Вполне обычно. Стремно, я бы сказал, — он лихо отмахнулся, взяв в руки поднос и поставив на него стакан с компотом. — Хотел попробовать, вот и попробовал. А Лиан? Ай, что будет, то будет. — в итоге произнёс Габриэль. — Давай всё же по порядку. — Последовав за парнем, Кассандра взяла поднос. — Вы с Лианом разговаривали после случившегося? Ну после того, как ты его поцеловал, — уже тише добавила она. — Не то что бы разговаривали, — начал Габриэль. — Мы же с ним в одной комнате живём. Сложно при этом не коммуницировать и избегать друг друга. — А Лиан тебя избегает? — уточнила она. — В том то и дело, что нет, — одернул Габи. — Он ведет себя вполне обычно. Будто ничего и не случилось, — в голосе парня послышалось легкое разочарование. — Слушай, это вполне ему свойственно, не переживай, — поразмыслив, протянула Кассандра. — Лиан не привык бегать от проблем. В смысле, я не говорю, что произошедшее между вами это проблема, — она замялась. — Думаю, ты понял, что я имела ввиду, — улыбнулась Кэсс. Габи кивнул. «А вполне возможно, что Илиан сам ничего не понял, вот и молчит», — уже про себя добавила она. — Да, но, я не знаю, Кэсс. Понимаю, ситуация нестандартная. И всё же обычно в таких случаях реакция колеблется между двумя крайностями, но совершенно точно не склоняется к принятию и простому молчанию, будто ничего и не было. Хотя, может, это я что-то не до конца понимаю. Вообщем сложно сказать. К такому заранее не подготовишься. Не угадаешь ведь, как отреагирует человек, и не рассчитаешь. Может так оно и лучше. Возможно, само как-то уляжется со временем. Меньше нервотрепки и переживаний, — он пожал плечами и поставил на поднос тарелку с овощным супом. — Подожди, получается Лиан тебе ничего не сказал? Даже после? — Нет, не сказал. Я ушёл прежде, чем он успел опомниться, а потом — ничего. Мы особо не общались. — А сам-то ты как? — Кэсс обратила на юношу сочувствующий взгляд. — Что об этом думаешь? — Я? Хмм, — он замялся. — Да что тут думать! — выпалил наконец. — Математика очень проста. Либо я получу по морде, вдобавок по всему по лагерю разлетится новость, что я гей, либо не получу. Ну и скорее всего он перестанет со мной общаться. Иного не дано. — Да не, не будет такого! — отмахнулась Кэсс. — И не перестанет он с тобой общаться. Уж поверь мне, Габи, всё же за шестнадцать лет жизни я успела его чуточку узнать. Я даже более чем уверена, что Лиан будет с тобой общаться как и прежде, независимо от того, как воспримет ситуацию. И брат не из болтливых, это ты и сам прекрасно знаешь. Да решать конфликты, размахивая кулаками, — не его стиль. Если бы он хотел тебе отвесить люлей, уже бы давно это сделал. А так как не сделал, то и переживать не стоит. Так что выше нос, Габи! — улыбнувшись, она ободряюще толкнула его в бок. — Знаешь, я поражаюсь твоей смелостью. Ты очень храбрый! — восторженно заявила Кэсс. — Ахах, поверь, я тоже! — он рассмеялся. — Но спасибо, — ободряюще кивнул, и, набрав полные подносы еды, оба направились к одному из оставшихся свободных столиков, что стояли в углу помещения. — Хотя, думаю, объясниться перед ним мне всё же придется. — Вероятно, так будет лучше, — согласилась Кэсс и задумалась. Откровенно говоря, столь стремительного поворота событий в отношениях Габриэля и его объекта обожания Кассандра не ожидала. Смелость и решительность парня, определённо, заслуживали отдельного упоминания. Это же надо обладать настолько непоколебимой верой в себя и уверенностью, чтобы признаться в чувствах человеку, который практически со стопроцентной вероятностью не сможет их разделить. Вдобавок подвергнуть себя риску быть абсолютно непонятым и неприятным, тем самым усугубить и так неоднозначное положение в обществе. Невзирая на количество неизвестных переменных в, казалось бы, предельно ясном уравнении, в одной из них Кэсс была уверена абсолютно. Лиан не будет распространяться о случившемся посторонним лицам, в том числе не расскажет об этом и ей. Кассандре. Родной сестре. В делах сугубо личных брат предпочитал приватность, нередко граничащую с чрезвычайной скрытностью. К тому же, Габриэль напрасно волновался, решать конфликты с применением физической силы было не в духе Илиана. Брат весьма умело обходился и простыми словами. Порой суровыми, но всё же выяснял отношения, спокойно объясняясь с людьми, без помощи агрессии. А что касалось того, будет ли Лиан дружить с Габриэлем в дальнейшем, этот вопрос, пожалуй, оставался единственным, на который Кассандра не могла с уверенностью ответить «да» или «нет». Коммуницировать они вряд ли перестанут, думала девушка. По крайне мере, благодаря своей воспитанности Лиан как и прежде будет вежливо относиться к Габриэлю. Но вот каким будет это общение и как часто будет происходить, Кэсс не могла сказать. «Ох, Габи», — она тяжело вздохнула. — «Ты заслуживаешь намного большего, чем мог бы получить», — мысленно посочувствовала ему. Однако в последнее время Кассандру удручало ещё кое-что. Исключительно важное, как она думала, и что игнорировать на протяжение столь длительного периода было крайне непросто. Кэсс всё чаще ловила себя на мысли, что задумывается о брате в следующем ключе: почему она ни разу не видела Лиана в компании какой-нибудь прекрасной юной особы? Другой девушки. Сколько бы Кэсс не старалась вспомнить, никаких ассоциаций в голове не возникало. Да что уж там, в компании, ей хотелось хотя бы понаблюдать за простейшим, даже самым незначительным проявлением интереса брата к представительницам женского пола. Но и этого вспомнить она могла с трудом. Ни коротких, молниеносных взглядов, которыми влюбленные люди обмениваются, когда заинтересованы, ни улыбок, ни намеков, легкого флирта, практически ничего. В голову не приходило абсолютно ничего. Ничего такого, что бы развеяло смуту неоднозначных ощущений. Кассандра была абсолютно уверенна, что если бы у Лиана появилась девушка, она наверняка бы это заметила. Нет, она бы знала точно. Наверное… Илиан с детства был скрытным. Это факт. Говорил он мало. Думал много. И о своих личных интересах и увлечениях распространялся крайне редко. А если и рассказывал что-то, то изъяснялся скудно. Без излишеств. Строго по делу, чётко по фактам. Тем более с ней. С Кэсс. Его младшей сестрой. Как правило о личном они не говорили. Увлечение мальчиками или девочками не обсуждали, друг к другу с расспросами не приставали. Так уж было заведено в их маленькой дружеской ячейке, зовущейся семьей. И такой порядок вещей Кассандру вполне устраивал. Ей нравилась политика конфиденциальности вопросов, касающихся личной жизни, что они с Лианом установили. Да, брат часто надолго уходил из дома. Гулял ли с кем-то, общался со сверстниками или же встречался с объектами тайных симпатий, Кэсс не знала. Она не была осведомлена, что именно он делал и куда ходил, с кем говорил. В известность о своих планах Лиан тоже её не ставил, а она и не спрашивала. Друзей у брата навряд ли было много. По крайней мере, так Кэсс казалось. Скорее на этот факт повлияла особенность юноши, его замкнутость и не особо открытое отношение к людям, но друзья у него, определённо, были. Пара-тройка хороших товарищей, с которыми он проводил свободное от учёбы или тренировок время. Некоторых из них Кассандра знала в лицо. Приятные люди. Характерами совсем не похожие на Илиана. Может, потому они и дружили. И всё-таки будь у брата девушка, ну хотя бы какая-то юная прекрасная особа на короткий срок, с которой бы он время от времени проводил время, Кассандра должна была бы заметить. Она бы точно заметила. Так как не увидеть этого крайне сложно. Ну невозможно не распознать изменения в поведении человека, вызванные в нём чувством ослепляющей влюбленности, размышляла Кэсс. Или некой взаимной симпатии. Всегда что-то выдаёт. Неловкость, растерянность, задумчивость, хотя, ладно, это качество и так с избытком проступало в характере брата, причем на постоянной и круглосуточной основе. Но, как минимум, что-то то в человеке меняется. Когда он влюблен. Когда он думает о любви. Меняется в его настроении, в его взгляде, во внешности и образе мышления. Мысли путаются и плывут. Путаются и плывут. Плывут и путаются. Мысли…Внезапно Кассандра резко остановилась. Так и застыла на пути к столику с подносом в руках. Вынуждено заставила поток собственных рассуждений умолкнуть на время. Неосознанно вдруг перевела стрелку внимания с брата на себя. Словно указатель компаса, которой она механически перевернула. Переставила местами. С запада на восток. И с севера на юг. Навела его на себя. «Влюбленного человека всегда что-то выдает», — повторила она. — «В поведении человека что-то меняется. Мысли путаются, мысли плывут. Мысли путаются и плывут.» Неужели. Кэсс чувствовала, как медленно начинает задыхаться. На долю секунды закружилась голова. Неужели. Не уж то она сама. Влюблена? «Брр», — фыркнула Кэсс, отгоняя поспешный вывод. Нет. Ну уж нет! И вновь зашагала вперёд. «Бред! Определённо, бред. Так не бывает! Всё абсолютно категорично не так! Должно быть не так!» — твердила она себе. Бабочки в животе порхают? Не порхают. В мыслях круглосуточно он крутится? Не крутится. Сердце трепещет? Не трепещет. Ладони потеют? Не потеют. Всё. Значит, всё в порядке. Всё хо-ро-шо. Под контролем. Заверила она себя. «И надо бы сменить направление потока мысли в обратную сторону», — подумала вслед. В более безопасную. Наконец, подойдя к выбранному столику, Кассандра уютно устроилась прямо напротив Габриэля. Стол был большим и деревянным. За ним бы хватило места ещё, как минимум, пяти-шести людям. Но пока что он принадлежал только им двоим. «Чудесно», — улыбнулась она. И неожиданно для себя резко вскочила. В следующую секунду девушка осознала, что стоит и испуганно рассматривает собственные ладони, с которых обильно стекал расплескавшийся из тарелки куриный бульон. Суп, что она сегодня выбрала как обед. Кассандра стояла в глухой тишине, замерев, глядела прямо перед собой. На порцию еды, что теперь была размазана, раскидана по всему столу. Смотрела на свои руки, скользкие, измазанные жидкостью руки, и из-за шока не могла даже пошевелиться, стряхнуть с них остатки еды. Чувствовала, как по щекам и лбу стекают капли бульона, которые обрызгали лицо. А на месте, где должна была стоять тарелка, лежал ботинок. Тот самый вонючий, омерзительный ботинок. Кэсс тут же его узнала. И глаза её в страхе округлились. В один миг, в одну краткую секунду, в них мелькнула тень парализующего ужаса. Осознания грядущего. Расправы над ней. — Ну как тебе, сука, нравится?! — услышала Кассандра у себя за спиной. От тембра голоса, который она тоже тут же распознала, по спине пробежала неприятная волна холодных мурашек. — Смотрю, очень нравится! И мне нравится! — он ехидно плевался чуть ли не ей в затылок. В зале стало предельно тихо. Разговоры прервались, люди умолкли, и Кассандра почувствовала, как взгляды присутствующих вдруг обратились к ней. Вопросительные. Удивлённые. Пронзительные, полные любопытства взгляды. От этого сводило руки и ныл затылок. Кэсс боялась пошевелиться. Очень медленно она повернулась вокруг своей оси. И подняла взгляд. Собрав всю свою решимость в кулак, уставилась вперёд. Перед ней возвышался он. Артур. Но не это поразило её окончательно. Обладателя омерзительного голоса она узнала почти сразу. И злосчастный ботинок тоже. Не это её расстроило. И не ужаснуло, хотя наверняка должно было, учитывая то, какими глазами, полными ярости и ненависти, он на неё смотрел. Как только Кэсс подняла взгляд, за спиной парня, она увидела её. Кассандру расстроила именно она. Та, что стояла перед Кэсс, пряча свои глаза, уставившись в пол, боясь, наверное, даже посмотреть на неё. Она. Лаура. Девушка, покорно опустившая голову, уперевшись взглядом в пол. Лаура. Она прекрасно всё понимала, и что Кэсс понимает тоже, наверняка знала. Вот поэтому и не смотрела в ответ. Это была она. Лаура. Девушка, с которой Кассандра делила апартаменты. Девушка, с которой она дружила. Её подруга. Единственная, с которой Кэсс сблизилась во время пребывания в лагере. Единственная, которой доверяла. Лаура. Как же она могла? Как сумела? «Почему ты это сделала, Лаура?» — спрашивала себя Кассандра. Мы ведь подруги, Лаура. Мы же подруги. Почему ты ему рассказала? И на глазах навернулись слёзы. По своей природе Лаура была тихой. Застенчивой. Но она, определенно, была наделена обаянием. Некой природной привлекательностью. К тому же Лаура обладала приятным, дружелюбным нравом и чудесным чувством юмора. Немудрено, что обе девушки быстро нашли общий язык. Круг интересов у Лауры был отнюдь не скромным, но по большей части совпадал с непосредственными интересами Кассандры. Чудное сочетание женской мягкости и интеллектуальной осознанности, думала Кэсс про свою подругу. Эти качества Лауры Кассандре нравились больше всего. А ещё та была симпатичной. Объективно привлекательной, считала Кэсс. Не так, как она сама, Кассандра — на любительский, субъективный взгляд. Лаура была истинной красавицей. Ею приятно было любоваться. С ней приятно было общаться. И так думала не только Кэсс. Так думали все. Однако, несмотря на свои пятнадцать (девушка была на год младше Кассандру), та была очень женственна. Во всех смыслах этого слова. Лаура гордилась своими округлыми бедрами и плавными изгибами талии, как и пышным, внушающим уверенность бюстом. Мальчики нередко оглядывались на Лауру, когда они с Кассандрой прогуливались по территории. Поэтому, когда подруга впервые поделилась с Кэсс проблемой, что беспокоила её, девушка не сразу поверила. Она попросту не могла представить, что такое могло случиться. Не понимала причин. Кассандра даже подумала, что Лаура её разыгрывает. А девушку волновал именно он. Артур. Точнее его отношение к ней. Та рассказала, что с самого первого дня в лагере парень не терял ни минуты, умудряясь всячески подкалывать её или задевать. Где бы Лаура с Артуром не сталкивалась, где бы не случайно не встречались, юноша постоянно находил всё новые причины и возможности дразнить её. И высказывался о ней он очень нелестно, если не сказать, что крайне неприятно и даже по-сексистски, непозволительно грубо. Артур не упускал возможности обратить внимание окружающих на чересчур развитые и женственные формы Лауры, ставя её в неловкое положение. Издевки парня, сопровождаемые заливистым смехом его друзей, с которыми он постоянно зависал, девушке казались настолько омерзительными, что та отчаянно искала повод не видеться с ним. Она избегала Артура и вздрагивала каждый раз, когда с ним сталкивалась. Дело дошло до того, что Лаура стала судорожно озираться по сторонам, избирая те маршруты, где бы ей не пришлось с ним встречаться. Но, учитывая общие спортивные занятия и тренировки, что начинались в одно время, как и небезграничнюю территорию лагеря, удавалось ей это с трудом. Выслушав откровения подруги, Кэсс решительно заявила, что с таким отношением к себе мириться нельзя! И как же она могла так долга умалчивать о таком! По мнению Кассандры, Лауре тут же нужно было сообщить ей, Кэсс, или кому-то из взрослых, не доводя ситуацию до критической отметки, возмущалась она. На что соседка лишь опечалено покачала головой. Девушка искренне надеялась, что со временем парню надоест и он угомонится, но, увы, пыл и дерзость в глазах Артура с каждым днём лишь возрастали. Наглость в том числе. Кассандра предложила им обоим поговорить с Артуром с глазу на глаз, так как такое омерзительное поведение юноши по отношению к другим людям для Кэсс было неприемлемым. И мириться она с ним не желала. Кассандра попыталась заверить подругу, что переговорить с Артуром они пойдут вместе, вдвоем, и что Кассандра поддержит её. Вместе они наверняка справятся, воодушевилась Кэсс. Отстоят справедливость и проучат мерзкого типа. Кэсс надеялась, что в итоге у парня проснётся совесть, ну или, по крайней мере, он испугается их последующего шага, а именно — жалобы руководствующей стороне лагеря. Она возлагала весьма большие надежды на то, что вместе им удастся уладить конфликт. Пока не случилось ещё чего похуже. Но как бы Кассандра Лауру не убеждала, что действовать необходимо, та не соглашалась с ней. Они чуть даже не поссорились из-за этого. Лаура намертво стояла на своём и не хотела обращаться ни к нему, ни к кому бы то ни было. Она не хотела ничего рассказывать. Девушка пояснила, что поделилась с Кэсс только потому что ей хотелось выговориться. А решать проблему она не желала, чего Кэсс искренне не могла понять, поэтому всячески пыталась переубедить Лауру. Но уговорам та не поддавалась, и в итоге Кассандре пришлось смириться со сложившемся положением дел. Но Кэсс не переставала думать о Лауре. И том, как помочь ей с наболевшей проблемой. Спустя несколько дней в ум девушки пришла одна интересная мысль. Не сказать, что самая умная, но в тот момент лучше идеи Кассандра придумать не смогла. Она так загорелась своей выдумкой, что попросту забыла обо всём, что знала о мести людям и последствиях, которые та обычно приносит. Некая воодушевляющая подталкивающая сила завладела ей, и она решилась на выполнение этого днями и ночами тщательно планируемого плана. В голове у Кэсс больше не оставалось сомнений, мыслей, что она поступает как-то неправильно. Она искоренила их все! Кэсс была в праве защитить свою подругу! Так она считала. Пусть та и не просила о защите, но Кассандра попросту не могла поступить иначе. Пустить всё на самотёк. Она искренне желала помочь. Вернуть Лауре былую уверенность в себе. Ей хотелось, чтобы та почувствовала себя лучше. И поэтому поделилась своим планом с ней. Кассандра рассказала Лауре, что однажды она уже такое делала, точнее делала не она, а другая её подруга, поэтому девушка была уверенна, что план сработает. Произошло это в классе этак шестом. В один, казалось бы, ничем не примечательный день одноклассница Кассандры попросила постоять ту возле двери мужской раздевалки и покараулить, чтобы никто не помешал ей внезапным появлением. Одноклассницу Кассандры, невысокую хрупкую девочку, сильно задирал один мальчик, тоже её одноклассник, и в тот день девочка набралась смелости противостоять ему. Она решила отомстить. Девушка хотела сделать так, чтобы тот на себе почувствовал всю ту боль и смущение, которые чувствует человек, когда над ним все смеются. Она хотела, чтобы он побывал на её месте. Чтобы он понял, какого это быть неудачником. Когда все потешаются над тобой. Когда смеются и издеваются. И сделать она это планировала так, чтобы парень никогда не узнал, что виновата в случившемся именно она. Для этого одноклассница приобрела в продуктовом магазине рыбные консервы не самого лучшего качества и кисломолочный продукт, то ли кефир, то ли что-то другое, Кэсс уже не помнила, что именно. Одноклассница подождала несколько дней, пока у продуктов закончится срок годности, и, когда Кэсс караулила у входа, обильно облила протухшей рыбой и свернувшемся молоком кроссовки того, кого ненавидела всем сердцем. Её одноклассника. То же Кассандра предложила провернуть и с Артуром. Идея с рыбой и молоком пришлась как нельзя кстати. Стоит только представить лицо этого самодовольного кретина после того, когда он увидит, что они сотворили с его любимыми кроссовками. Вот только он не будет знать, что это были они. Чудесный план, подумала Кэсс и успешно проигнорировала мысль, последовавшую следом. Где-то ранее услышанную и внезапно, в самую не подходящую минуту всплывшую в сознании цитату: «Месть — это самая дорогостоящая, бесполезная и саморазрушительная роскошь, которую можно себе вообразить». Отогнав навязчивые размышления о порядочности, Кассандра остановилась на мнении, что план действительно стоит того, чтобы быть воплощенным в реальность. Единственное, чего ей хотелось — опозорить несносного двухметрового амбала. Да так, чтобы он на собственной трусливой шкуре почувствовал, что такое неловкость положения, когда становишься объектом насмешек для других. В итоге день Х настал. План отомщения пришёл в действие. И выполнила его Кассандра. Из-за робости, которой Лаура была наделена, та предпочла стоять у входной двери апартаментов Артура, и караулить, чтобы никто не вошёл, пока Кассандра заливала его спортивную обувь протухшими рыбными консервами и прокисшим молоком. Как же он гордился этими дорогими спортивными кроссовками! Хвастался и хорохорился, разгуливая по территории. Урод! Впрочем, в комнате было темно. И ребята, проживавшие вместе с Артуром, скоро должны были уже вернуться с ужина, с которого обе девчонки успели улизнуть пораньше. У Кэсс так сильно колотилось сердце, что казалось ещё чуть-чуть — и оно попросту выскочит у неё из груди. Она сильно спешила. Торопилась и всё делала очень быстро, поэтому не слишком аккуратно. Пару раз споткнулась о чью-то спортивную сумку, валяющуюся на полу, немного расплескала отвратно пахнущую жидкость на вещи других ребят, пока искала злосчастные кроссовки виновника торжества. Благо, она заблаговременно осведомилась, на какой кровати парень спал. И поиски не затянулись. Кассандра быстро забежала в дом и спустя минуту пулей выскочила из него. Дело было сделано. Месть совершена. Осталось дождаться реакции Артура. Ох. Надо заметить, что запах в комнате стоял до невозможности отвратительный. Девушку чуть саму не стошнило, когда она выходила, и Кассандра вынуждено зажала пальцами нос, задержав дыхание. В итоге всё получилось, как было задумано. Ну почти всё. Увы, будучи полностью ослеплённой как самой идеей мести, так и сумерками пасмурного вечера, Кэсс ни разу за время воплощения плана возмездия не задумалась о соседях, что делили с юношей апартаменты, и дискомфорте, что заодно принесла и им. А точнее — Итану, Габриэлю и её собственному брату. Это было фиаско! Кэсс сгорала со стыда. Тот факт, что она попросту забыла, что парни живут вместе, не укладывался у неё в голове. И о них, двоих своих друзьях и, что хуже — брате, Кассандра вспомнила только после того, как вернулась в свою комнату и хорошенько отдышалась. А изменить что-либо было уже поздно. Черт, ну как так! Ну как же так! Она злилась на себя! Габриэль ей же в день приезда сказал, что делит комнату с Артуром и каким-то ещё Шоном. Он же ей прямым текстом это сказал! Как она забыла, ну как? И как проглядела знакомые вещи Лиана, Кэсс не могла себе ответить. Она отчаянно покусывала губу, наблюдая за тем, как парни, вернувшиеся с ужина, недоумённо воротили носы. Они были вынуждены столкнуться с безобразием, что натворила именно она. Глупая девочка! Артур, конечно, был зол. Словно чёрт, которого подёргали за хвост, он носился по лагерю, крича, возмущаясь, обвиняя весь белый свет. Но виновника, разумеется, среди всех любопытствующих, пришедших поглазеть на случившееся и послушать ярые, полные ненависти и злости возгласы, парень так и не вычислил. Кэсс и Лаура, естественно, молчали. Ничто на них не указывало. Не могло указать. И даже больше — то, что вместе с Артуром жил и Лиан, брат Кассандры, полностью вычеркивало её из списка «подозреваемых», и даже предоставляло девушке некое подобие мотивационного алиби. К сожалению, из-за нестерпимого запаха все жильцы дома номер три были вынуждены провести ночь в палатках на улице, так как свободных комнат больше не осталось, а проветрить апартаменты от злосчастной вони тухлых продуктов получилось не сразу. Сказать, что Кассандру мучала совесть, это ничего не сказать. Она остро ощущала вину за то, что не подумала об остальных ребятах, даже если они были бы ей незнакомы. А тут и родной брат и два её друга попали под незаслуженную раздачу. Чувство вины разъедало изнутри. Но рассказать им, своим друзьям, раскрыть правду о себе, она не могла. Кэсс понимала, что, узнай об этом хоть кто-нибудь, даже тот, кому она искренне доверяла, это бы увеличило шанс быть разоблачённой самим Артуром, чего никак нельзя было допустить. Спустя меньше, чем через неделю, история потеряла свою актуальность и о ней перестали говорить. Всё потихоньку возвращалось в норму. До этого дня. Точнее момента, когда Кассандра, облитая с головы до ног бульоном, стояла посреди столовой и всматривалась в яростные, пылающие ненавистью глаза широкоплечего парня, возвышавшегося над ней на целых полторы головы. Кассандра чувствовала, как душа постепенно уходит в пятки, как под ложечкой назойливо сосёт, а ноги будто наливаются свинцом. Она не могла пошевелиться. Стояла как вкопанная и таращилась на него. Слегка зажмурилась, ожидая, что вот-вот, ещё немного — и он влепит ей увесистую пощечину. И она потеряет сознание. Кассандра побледнела, взгляд её потускнел, а глаза нервозно забегали, переключаясь то с Лауры на Артура, то с Артура на Лауру. Почему? Единственный вопрос, который крутился в голове. Почему Лаура ему рассказала? Почему выдала её? Ведь именно так и было. Это она пришла к нему и всё рассказала. Никак иначе. Иначе просто и быть не могло. Артур не мог догадаться, он не мог знать. Это была она. Именно она. Но почему? Кэсс готова была заплакать. — Ты что совсем! — Как только грязный кроссовок приземлился в тарелку Кассандры, расплескав содержимое, Габриэль тут же вскочил из-за стола. Но что бы он не хотел сказать, договорить парень не успел. Его прервали скудные и не слишком громкие аплодисменты, что послышались позади. Хлоп. Хлоп. Томный уверенный голос пронзил тишину. Кэсс тут же узнала, чей это был голос, и от осознания того, что Итан сейчас стоит прямо у неё за спиной, что он смотрит на неё, видит такую и наверняка всё-всё понимает, осознает весь тот позор, что она сама же на себя навлекла, по щекам катились слезы. Тяжелыми, большими каплями они падали на кафельный пол. Рассыпались бисером у ног. Оборачиваться Кассандра не стала. Не нашла в себе сил посмотреть на него. У девушки не хватало смелости, Кэсс продолжала стоять на прежнем месте, скрывая слезы, опустила взгляд. — Браво! — положив поднос, что держал, на ближайший стол, Итан хлопнул ладонями. — Браво! Прям таки по-мужски! — Не лезь! — язвительно прошипел Артур и вновь обратился к Кэсс. — Я с ней разговариваю. — А я с тобой, если не заметил, — сухо произнёс Итан, подойдя ближе. — Смотрю ты всё удачно рассчитал. Ай, молодец! — он звонко хлопнул Артура по плечу. Видимо, удар вышел сильный, так как парень вздрогнул, и согнулся в коленях от неожиданности. — Выбрал момент, когда все в сборе, вокруг толпа зрителей, всё как ты любишь, нет? А Лиан вообще отсутствует. Насколько знаю проходит медицинский осмотр. Ну что сказать, молодчина, брат, моё тебе уважение! — сказав так, он ударил ещё раз, и Артур вновь согнулся. Он изменился в лице. — Не вмешивайся, я тебе сказал! — Перехватив рукой плечо, он отшатнулся. — Эта сука, — с неистовым отвращением процедил, — испортила мне обувь, которая стоила больше ста баксов. Имею право! Так что уйди, я сам разберусь! Внезапно Итан отступил на шаг в сторону стола, где стояла Кэсс, и девушка осмелилась поднять взгляд на него. Стыдливый, ошарашенный, слегка испуганный взгляд. Но лицо юноши было спокойным. Оно пронзило своей умиротворенностью. Ничто в Итане, ни выражение его лица, ни взгляд, ничто не наталкивало на мысль, что парень напряжен или испытывает дискомфорт. Хотя должен был. Наоборот, Итан выглядел ещё более расслабленным и уверенным, чем обычно. На долю секунды их взгляды встретились. Очень долгую, пронзительную долю. Во взгляде Кэсс вперемешку с сожалением отпечатывался стыд. В его глазах она узрела немое спокойствие. Несгибаемую уверенность в том, что он делает. И ту ровную тихую безмятежность, что, наверное, хотел передать ей. Никому другому. Только ей. Взглянув девушке в глаза, Итан будто старался ей что-то поведать. Сказать, чтобы она успокоилась, уняла дрожь и положилась на него. Именно это в последующий миг он прошептал ей одними губами: «Не бойся. Всё хорошо». И в тот же момент потянулся к месту, где прежде сидела Кэсс. За чем именно Итан тянулся, девушка увидела секундой спустя, когда грязный ботинок Артура с бешеной скоростью влетел своему владельцу прямо в грудь. — Вот твоё право, урод! — сухо произнес Итан. Теперь же парень стоял между Артуром и Кэсс, спиной загораживая ей обзор. — Советую следить за языком. Забирай свои манатки и ступай, куда шёл, пока не явился кто-нибудь из тренеров. От неожиданного удара парень инстинктивно согнулся пополам, и с губ его слетел короткий вздох. Будто очнувшись, к Артуру тут же подлетела Лаура, обеспокоено спрашивая его, как он себя чувствует и больно ли ему. Голос девушки слегка подрагивал, а взгляд испепеляюще прознал Итана насквозь. Она всячески старалась утешить Артура и помогла ему выпрямиться. Тот дышал шумно, тяжело. От увиденного Кассандра изумлённо распахнула глаза. При виде заботы и чувственности, которую Лаура проявляла по отношению к Артуру, человеку, которого, как она сама высказалась, ненавидела, Кассандра потеряла дар речи. Она не могла поверить своим глазам. Смотрела, видела, но не верила. Как так-то? Как же так! Он не может ей нравиться. Она ненавидела его! Лаура жаловалась Кассандре! Она плакала ей в плечо. Кэсс утешала! А Лаура злилась! Она злилась! Она ведь ненавидела его! Этого попросту не может быть. Кассандра замотала головой. Не может! Она смотрела на девушку, не веря. От осознания происходящего, своей неопытности и очевидного неумения разбираться в людях, от осознания той наивности и глупой доверчивости, что присутствовало в ней, сдерживать слезы было невозможно. Разочарование было невыносимым. Кэсс чувствовала, как перед глазами расплывается пространство. Теряются контуры стен и пола. Чувствовала, как пошатываются ноги, и реальность ускользает. Как время утаскивает её в небытие. И сквозь скопившиеся слезы мутнело в глазах. Кэсс смотрела себе под ноги, видела, как с мокрых кончиков волос на кеды срывались капли супа. «Плакать нельзя», — твердила она себе. Не сейчас. Плакать нельзя. Только не здесь. Но остановить поток слез было уже невозможно. И те полились. Покапали тонкой струйкой. Артур отмахнулся от Лауры, и взгляд его потускнел. В миг глаза налились свирепой яростью. Он подскочил к Итану, оказавшись так близко, что ещё бы немного — и оба столкнулись лбами, как сталкиваются два рогатых самца овцебыков во время схватки за территорию. Лицо Артура налилось краской. Оно надулось, словно шар. Парень свирепел от гнева и ярости, что переполняли его. Он был унижен, он был очень зол. От эмоций, что вырывались наружу, облик Артура обрел угрожающий, демонический вид, и Кэсс невольно вздрогнула. Итан в свою очередь оставался спокойным. Даже не пошатнулся. Только руки немного напряглись. Губы его слегка поджались, взгляд же оставался прямым. Уравновешенным. Удивительно, насколько Итан был спокойным, учитывая накал. Кассандра вмиг осознала, что никогда прежде не видела его таким. Настолько безразличным. Безмятежным. От ледяного спокойствия, что парень излучал, веяло чем-то необъяснимо устрашающим. Особенным. Способным расколоть время напополам. Провести трещину в уверенности любого человека, который рискнул бы встать у него на пути. Заставить усомниться в собственных силах и навыках. Заставить испытать страх. И что казалось ещё более удивительным, во всём этом, в манере Итана сдерживать напряжение и этот треск, что мерцал в накалённом воздухе, во всём этом не проступало ни капли агрессии. Не было ни одного намёка на воинственность. Но это до чертиков пугало. Естественное спокойствие Итана пронзало насквозь. Он поражал своей уверенностью. «Уникальная выдержка», — подумала Кэсс. И, кажется, именно в этот момент, наблюдая как плечи парня выпрямляются, как его грудь выступает вперед, а взгляд сверлит противника, девушка впервые осознала мысль, ощутила необъяснимую уверенность в том, что он способен совершить нечто непростительное. Непостижимое для человеческого ума. Нечто ужасающее. И ужасное. Страшное. Нечеловеческое и безжалостное. Будто он способен. Способен. Кассандра никак не могла подобрать слов. Они вертелись в уме, то вспыхивая зажженной спичкой где-то в кромках подсознания, то вновь угасая, ускользая, теряясь в паутине иных размышлений. Он способен. «Способен лишить жизни человека», — наконец-то, выпалила она про себя. И ужаснулась. Как можно стремительнее отогнала мысль. Вновь пришла в себя. Очутилась здесь и сейчас. Кэсс подняла взгляд и снова уставилась на двоих парней, что стояли перед ней. На Итана и Артура. Справедливым будет отметить, что рост у парней был приблизительно одинаковый, поэтому глядели друг на друга они с одной и той же позиции. Но комплекцией и телосложением очевидно отличались. И стоит сказать, весьма значительно. Довольно-таки сложно было не обратить внимание на широкие плечи Артура, наверное, в раза полтора шире, чем у Итана. И всё же, несмотря на мужественность и мощь, что выделялись во внешности первого, он будто тлел под испепеляющей энергетикой соперника. Сгорал от пронзительного взгляда второго. С ракурса, с которого Кассандра наблюдала за ними, Артур казался каким-то маленьким, будто скукожившийся ощипанный щенок, он стоял и дрожал под свирепым взглядом породистого добермана. Черного, как душа дьявола. Именно такие неоднозначные ассоциации возникали в голове Кэсс. И девушка неподвижно застыла, стараясь дышать как можно тише, чувствуя, как возрастает напряжение в душном воздухе зала. Кассандра не могла отделаться от мысли, что должна что-то сделать или сказать, чтобы не случилось нечто похуже, усугубляющее положение. Но как бы она ни старалась сконцентрироваться на том, что должна встрять между ними, должна разрядить напряжение, просто обязана вмешаться, все слова, которые Кэсс когда-либо знала, вся её уверенность будто в миг куда-то испарились. Исчезли. Внезапно и, казалось, окончательно пропали. Кэсс ничего не могла сделать. Она не могла заставить себя сдвинуться с места. Так и продолжала стоять за Итаном, чувствуя, как сильно виновата перед ним. Это же всё из-за неё, из-за глупости, что натворила именно она, а не кто-то другой, из-за неё всё сейчас могло выйти за рамки разумности. Девушка ощущала себя такой невзрачной и маленькой, не способной ни повлиять на происходящее, ни искоренить волнение и страх, что переполнял её. И, словно червь, чувство вины пожирало её. От ощущения беспомощности Кассандре становилось не по себе. Комок тошноты подступал к пересохшему горлу. Кэсс пожелала сделать шаг вперед, выйти из-за спины Итана, добросовестно взять вину на себя, но безумные глаза Артура, та необузданная мощь, которой тот обладал, этот гневный, полный ненависти и презрения взгляд, которым он на неё смотрел, не позволили сдвинуться с места. Она продолжала стоять. Всё, на что Кассандре хватило духу, это бессильно упереться ладонями в спину Итана, и тихо прошептать ему: «Пожалуйста, не надо. Будет только хуже». Она пожелала закричать, смело выступить вперед, рассказать всем присутствующим, что виновата перед Артуром, что поступила опрометчиво и очень глупо и что случившееся заслужено, что она была слепа и безрассудна, а Артур имеет право злиться на неё. Она хотела сказать, что ей стыдно, очень стыдно, но смогла лишь облокотиться на него. На Итана. И прошептать: «Не стоит». Итан осторожно отодвинул Кассандру, и в его взгляде, мельком обращённом к ней, Кэсс прочла: «Не встревай, я справлюсь сам». — Ты ведь не глухой, Артур, а высказался я, кажется, весьма доступно, — сделав ещё один шаг вперед, продолжил он. Артур отступил. — Но повторю ещё раз, так сказать, для особо одаренных. За-би-рай свой грязный ботинок и проваливай отсюда! — Он наступил Артуру на ногу, и оба двинулись в сторону двери. — Ещё раз увижу тебя с Кэсс... — наклонившись к юноше, Итан вдруг замолчал. Остальную часть фразы он прошептал ему на ухо. Что именно Итан сказал, Кассандра не слышала, но, предположила, что навряд ли что-то приятное. Выражение лица парня девушка тоже не видела, он стоял спиной к ней. Поэтому пришлось довольствоваться собственными догадками. Но что бы там парень сопернику ни поведал, влияние сказанного оказалось весомым. Можно сказать, решающим. Он побледнел, потом покраснел, потом и вовсе его кожа стала какой-то неестественно синей, и, резко схватив Лауру за руку, парень поднял с пола кроссовок и вышел за массивную дверь. Теперь все взгляды окружающих вновь повернулись к Кэсс. Уставились прямо на неё, вероятно, требуя объяснений. Где-то в другом конце столовой она услышала голос поварихи, а может, это была воспитательница младших групп. До Кэсс донеслись плохо различимые выкрики женщины: «Что тут за скопление? Посторонитесь! Пропустите! Что тут происходит?» — возмущалась она. И прежде, чем кто-либо из окружающих Кассандру ребят успел ответить, девушка резко спохватилась и выбежала из переполненного зала. Вслед ей раздался оклик, зовущий её. Наверное, это был Итан, а может, и Габриэль. Но девушка желала поскорее убраться подальше от любопытствующих взглядов людей, поэтому не обернулась. Она забежала в раздевалку, захлопнула дверь кабинки туалета и, усевшись на унитаз, закрыла лицо руками. Кассандра громко расплакалась.