Разум вселенной (рабочее название)

- Ты никогда не думал, что учителя нас обманывают? – Неожиданно спросила Брук. - Ты о чем? – Не понял Уолтер. Брук нетерпеливо тряхнула головой. Ее характер нельзя было назвать спокойным. Немногим старше Уолтера, но полная его противоположность. Она была единственным ребенком в семье, и однажды в приступе откровенности, что случалось с Брук редко, рассказала о своей семье. Отец, потомственный военный, хотел, чтобы родился мальчик. Но природу не обманешь, и на свет появилась девочка. Конечно, он любил своего ребенка, но смотрел на дочь с большой долей скепсиса, не возлагая на нее особых надежд. В отличие от своей матери, тихой женщины, боящейся лишний раз сказать слово поперек, характер Брук унаследовала от отца. С самого раннего возраста она была совсем не похожа на девочку: просила делать ей короткие стрижки, и вместо кукол играла с макетами космических кораблей. А после того, как в школе Брук вырубила двух мальчиков старше себя, даже местные хулиганы стали уважать ее. Именно в силу своего характера она сразу потянулась к донельзя спокойному Уолтеру. Подсознательно Брук чувствовала, что он уравновешивает ее. Но порой ей хотелось хорошенько встряхнуть Уолтера, и сейчас был один из подобных моментов. Они сидели в укромном месте, которое нашли пару месяцев назад. Это было небольшое техническое помещение, в котором, не считая запертого шкафа, больше ничего не было. Но самой главной его ценностью стало наличие большого иллюминатора. Они долго ломали голову над этой загадкой, но в итоге лишь пришли к выводу, что раньше помещение представляло из себя что-то другое, со временем переделанное в какой-то забытый склад. Здесь они могли спокойно любоваться величием космоса, а иногда, когда Нью-Терра проходила видимую сторону Луны, можно было наблюдать Землю. На этом островке спокойствия не было вездесущих видеокамер, занятий и учителей. Здесь можно было поболтать, или просто помолчать, наблюдая, как в глубине галактики загораются и гаснут тонкие и острые точки звезд, до которых были, возможно, тысячи световых лет. - Мы здесь уже восемь месяцев, и наши занятия похожи на настоящий дурдом. – Брук сидела, привалившись спиной к шкафу. – Может быть, у нас со Джелами не так все просто, как говорят СМИ и военные. - Что ты имеешь ввиду? – Уолтер сидел напротив, прислонившись к иллюминатору. - Иногда я спрашиваю себя, как при всей своей гениальности ты можешь быть таким тупым?! – Всплеснула руками Брук. Уолтер лишь усмехнулся. Он знал, что она говорит это не в серьез. Своего рода это была игра. Они могли обзываться друг на друга, и со стороны могло показаться, что эти мальчик и девочка ненавидят друг друга. – Подумай, для чего нас так обучают? - Чтобы сделать хороших офицеров и специалистов. – Не задумываясь ответил Уолтер. - Ты наслушался этой чуши на уроках? – Фыркнула Брук. – Несмотря ни на что, мы подростки, Уолтер. А у нас огромные нагрузки, которые выдержит не каждый взрослый. К восемнадцати годам каждый из нас сможет управлять линкором с закрытыми глазами. Академия штампует гениев в срочном порядке, потому что вскоре Земле понадобятся талантливые стратеги, которые смогут повести за собой весь наш флот. Поверь мне, те три колонии, уничтоженные Джелами, только начало. Уолтер лишь пожал плечами. - В академии ходят слухи, что Джелы стали действовать более нагло. – Брук нагнулась к Уолтеру и понизила голос, словно боялась, что их подслушивают. – Ты что-нибудь слышал о «Цеппелине»? - Линейный линкор класса «А». – Уолтер мог наизусть рассказать технические характеристики любого современного военного корабля, что находились на учете у космического флота. Эту информацию в них ежедневно вбивали на уроках. – Сошел со штапелей год назад и сейчас патрулирует дальние границы системы. - Уже нет. Вернулся два дня назад. – Брук почти зашептала прямо в ухо Уолтеру, и он почувствовал ее горячее дыхание у себя на щеке. – Джелы устроили засаду, и им почти удалось уничтожить корабль. В последний момент линкор ушел в гипер. На корабле больше ста погибших и почти четыреста раненых. - Откуда у тебя эти сведения? – Уолтер удивленно взглянул на Брук. То, что она рассказывала, наверняка секретные данные, и он даже не мог предположить, где она их взяла. - Это не имеет значения. – Отмахнулась Брук. – Важно то, что никогда раньше Джелы не устраивала засад. Все наши стычки с ними до этого ограничивались парными танцами с применением легкого оружия, а теперь, похоже, они решили взяться за нас всерьез. Этот разговор происходил вчера, и сейчас, сидя на уроке, Уолтер вспоминал слова Брук. Ей удалось посеять червячок сомнения в его душе, и теперь он думал о том, действительно ли то, что им говорят учителя, или они скрывают часть правды. Но имело ли это значение? Все знают, что идет война и каждый курсант понимает, что его готовят именно для нее. Уолтер мотнул головой и попытался сосредоточиться на уроке. Они сидели в аудитории, имеющей форму амфитеатра. В ее центре мистер Штерн, преподаватель боевых систем, рассказывал о разнице между истребителем и штурмовиком. Этот сорокалетний, моложавый мужчина, был единственным гражданским специалистом среди учителей. Инженер по образованию, он уже давно работал на ЦСП. Его лекции были интересны, и курсанты с удовольствием их посещали. К тому же мистер Штерн был довольно обаятелен и некоторые девушки из числа учащихся были по уши в него влюблены. - Разница между этими боевыми классами колоссальна. – В аудитории погас свет, и на экране появились изображения кораблей. – Слева вы можете видеть истребитель. Его предназначение – короткие бои в космосе. Он рассчитан на одного пилота и имеет довольно внушительный запас оружия: десять ракет малого радиуса действия и две плазменные пушки, каждая из которых может работать либо автономно, либо в связке. Самое большое преимущество истребителя – маневренность и скорость. К тому же благодаря прямой нейронной связке пилота с кораблем достигается невероятная результативность. Истребитель имеет уникальную динамику и возможность совершать рискованные маневры. Чего не скажешь о штурмовиках. В своей основе это корабли, несущие на себе приличный запас брони и тяжелое вооружение. Их задача наносить серьезные повреждения, и по возможности выводить из строя крупные корабли противника. К тому же одна из отличительных черт штурмовика – это возможность атмосферных полетов, а в список его задач входит так же десантирование отрядов специальных войск на поверхность планет. В отличие от истребителя, штурмовик управляется двумя пилотами и не имеет возможности подключения по нейросвязи… Занятия проходили одно за другим, а дни сливались в недели и месяцы. Уолтер не заметил, как пролетели сначала полгода, потом год. Круговорот учебы погружал в кокон безвременья, и дни прощелкивались, как кадры на пленке. Из пятидесяти учащихся осталось всего девятнадцать. Берк по-прежнему оставался в их группе, но его боевой пыл за прошедший год значительно поутих. К своему немалому удивлению, Уолтер понял, что теперь изредка они даже могли разговаривать на отвлеченные темы, не пытаясь убить друг друга. Брук за минувший год вытянулась и ее лицо начало приобретать более взрослые, женственные черты, хотя она по-прежнему продолжала носить мальчишеские прически и всячески старалась не отрываться от истинно юношеских развлечений. Их связь стала еще крепче, и порой Уолтер спрашивал себя, не больше ли это, чем простая дружба, но времени на подобные размышления почти не оставалось, а с Брук обсуждать такие темы он опасался. За двенадцать месяцев курсанты многому научились. Теоретических занятий стало меньше, а часы практических увеличились в несколько раз. Теперь им приходилось бывать не только в стенах академии. Два раза в неделю группы под руководством летных инструкторов совершали тренировочные вылеты на боевых истребителях. Но до того, как их допустили к реальным машинам, курсанты провели сотни часов на симуляторах, оттачивая летное мастерство. Несколько человек были отчислены именно потому, что засыпались на экзаменах по боевому пилотированию. Даже имея нейронный интерфейс, управлять истребителем было нелегкой задачей. Компьютер брал на себя многие задачи, но пилоту было необходимо следить за оперативной обстановкой и всегда быть в курсе текущей ситуации. На поле боя ошибки были недопустимы – малейшая оплошность могла стоить жизни не только самому пилоту, но и всей группе, в составе которой он находился. Их учили не только быть хорошими пилотами, но и проводили психологические занятия, ведь связка «компьютер-человек» требовала обладать устойчивой психикой. Уолтер помнил, как первый раз вошел в контакт с боевой машиной. Прямое соединение требовало меньше одной секунды на подключение и было похоже на яркую вспышку, когда твой мозг мгновенно сливается с железной сущностью. Кажется, что тело растворяется в чреве истребителя и становится его логичным продолжением. Грань обычного человеческого зрения стирается под напором новых чувств, идущих от приборов. Теперь ты можешь видеть на тысячи километров, а все реакции усиливаются в десятки раз. Мысленные приказы, отдаваемые компьютеру, выполняются с непостижимой скоростью, а секунды порой растягиваются на долгие мгновения. У пилотов даже сложился определенный термин для подобного ощущения – «медленное зрение». Уолтер не испытывал особых проблем в пилотировании. Он быстро сдал квалификационные тесты на тренажере и был допущен к реальным полетам. Каждый курсант был закреплен за конкретным истребителем, и в его обязанности входило тщательно следить за боевой машиной, соблюдая правила техники безопасности и эксплуатации. За глаза ученики называли своих «подопечных» домашними животными, но ни у кого даже и мысли не возникло нарушить положенные инструкции. Этот год изменил и Уолтера. Занятия по физической подготовке не пропали даром. Он стал крепче и выносливее, хотя поначалу зачастую впадал в отчаяние, когда отставал по успеваемости почти от всей группы. В особо сложные дни, когда изнурительные тренировки буквально выворачивали тело наизнанку, ему хотелось плюнуть на академию, и на следующий день написать заявление об уходе. Но сразу же перед глазами вставал старший брат со своим пророчеством. Не оставалось ничего иного, как стиснуть зубы, и продираться вперед сквозь боль и бесконечную усталость. Для многих курсантов академия стала тяжелым испытанием. Те, для кого не составляли сложности физические занятия, зачастую ломались в психологическом плане. Жесткий прессинг перемалывал даже самых стойких. В какой-то момент Уолтер понял, что учителя испытывают их на прочность по полной программе, зачастую ставя почти недостижимые задачи. Их могли разбудить «посреди ночи» и выгнать в скафандрах наружу. Сделать это надо было за строго отведенное время, а тех, кто не успевал, запирали по трое в спасательных капсулах. Тесное пространство, рассчитанное максимум на два человека, становилось настоящей тюрьмой на несколько часов. При этом никого не интересовали твои фобии, если таковые имелись. Пара человек не выдержали испытания клаустрофобией и на следующий день были отправлены домой. Но одно испытание он запомнил на всю оставшуюся жизнь. Однажды ночью курсанты были разбужены громкими криками и бранью, раздающимися из коридора. Спустя пару секунд в их каюту ворвались несколько людей в масках и с оружием в руках. Они были одеты в одинаковую черную форму без каких-либо знаков отличия. Грубо сорвав сонных учеников с кроватей, люди выволокли их в коридор и бросили к стене, где уже была собрана вся группа. - Если кто-то попытается сбежать, его постигнет печальная участь. – Голос вышедшего вперед мужчины звучал глухо. Он обвел взглядом курсантов, и Уолтер заметил холодные, злобные глаза, таящиеся под натянутой маской. – Ведите себя хорошо, и, может быть, кто-нибудь из вас останется жив. На последних словах говоривший недобро усмехнулся и достал пистолет. - Я знаю, маленькие ублюдки! – Сказал, словно выплюнул. – Что вы тут все сраные гении и правительство дорожит вами. Поэтому, если не хотите лишиться своих мозгов, сидите тихо и не рыпайтесь. Уолтер слегка повернул голову и обвел взглядом сидевших в ряд курсантов. Кто-то был испуган, кто-то сидел, низко опустив голову, а на лицах некоторых была написана молчаливая решимость. Брук сидела через шесть человек от него, дерзко разглядывая расхаживающего перед ними бандита. - К сожалению, пока ваше правительство не хочет сотрудничать со мной, и мне придется убедительно доказать им, что я, отнюдь, не шучу. – Главный остановился, поигрывая пистолетом. – Добровольцы есть? Нет? Ничего страшного – выберу сам! Он резко подался вперед, и рванул первого попавшегося курсанта, грубо поставив того на ноги. Им оказался Марко Ломбарди, один из мальчиков, что жил с ним в каюте. Высокий и спокойный Марко был французом итальянского происхождения и умел находить общий язык практически со всеми. В группе его прозвали дипломатом за то, что он мог выйти из любой конфликтной ситуации. У Марко всегда находились альтернативы, устраивающие обе стороны. - Ты! – Последовал резкий удар под дых, и Ломбарди согнулся пополам, сморщившись от боли. – Будешь у нас первым мучеником. - Иди… к… черту! – С трудом выпрямившись, медленно, сквозь зубы проговорил Марко. - Как скажешь. – Спокойно ответил главный и махнул рукой. Тотчас подошел один из громил. – Возьми этого и убей. Посмотрим, как после этого запоют их покровители. Подошедший толкнул Ломбарди в спину. Курсант споткнулся, и, внезапно развернувшись, нанес своему сопровождающему удар в челюсть. Не ожидавший подобной наглости, человек отскочил в сторону, схватившись за стену и почти упав. Мгновенно подскочили еще двое, скрутив вырывающегося Марко. Они крепко держали курсанта. - Пристрелите его. – Повторил главный и подняв голову к висящей неподалеку камере, громко произнес. – Я знаю, что вы наблюдаете за всем происходящим. Не хотите по-хорошему, будет по плохому. Теперь уже двое бандитов отвели Ломбарди за угол, откуда спустя пару секунд раздался громкий выстрел, эхо которого разнеслось по коридору. Уолтер дернулся, но заставил себя сидеть спокойно, лишь до боли сжав кулаки. Только сейчас он осознал, что смерть очень близка. Каждый мог стать через минуту остывающим трупом. Уолтер видел, что перед ним настоящие психопаты, которым было все равно, кого убивать. Он не понимал, какие они преследуют цели, и как смогли проникнуть на территорию академии, но все это сейчас было неважно, потому что нападавшие уже здесь, и поздно что-либо предпринимать. - Итак, детишки. – Человек повел стволом пистолета вдоль ряда курсантов. – Никто не прилетит сюда на помощь, а я буду убивать вас по одному каждые полчаса. А когда ваша группа закончится, возьмусь за следующую. И так до тех пор, пока выдвинутые мной требования к вашему правительству не выполнят. На какое-то время воцарилась тишина. Главный периодически посматривал на циферблат ручного хронометра. У Уолтера не было часов, поэтому он считал про себя секунды. Один раз он поймал на себе взгляд Брук и слегка кивнул. Она улыбнулась уголком губ, и Уолтер поймал себя на мысли, что восхищен ее спокойствием. В глазах девушки не было страха, а лишь дерзкая решимости в любой подходящий момент нанести удар. - Время вышло. – Главный лениво потянулся, как будто после сна, и провел взглядом по ряду курсантов, выбирая новую жертву. Спустя несколько секунд он указал на одного из учеников. Им оказался Ханс Беккер, один из дружков Берка. Ханс был довольно заносчивым, но при этом трусливым типом. Сынок богатых родителей-дипломатов, избалованный донельзя, считающий, что весь мир крутится вокруг него. Под стать всей банде «Космических берсерков». В стычках между учениками Ханс предпочитал держаться за спинами своих дружков, трусливо нападая из-за спины. – Ты следующий! - Есть, что сказать напоследок? – Сильные руки рывком подняли Беккера, а дуло пистолета уперлось ему в область сердца. - Н…не убивайте меня. – Заикаясь, промямлил Ханс. Первый раз Уолтер видел настоящий страх в его глазах, и сейчас ему было действительно жаль его. Несмотря на скверный характер, смерть была чрезмерно большим наказанием для Беккера. – У меня богатые родители… о… они заплатят вам много денег… Он затрясся в руках держащего его человека, и все увидели, что по штанам Ханса расползлось темное пятно. Но никто не засмеялся. Крупные слезы потекли из его глаз, и Беккер весь съежился и обмяк. - Возьмите к…кого-нибудь еще. – Он внезапно задергался, попытавшись вырваться, а его голос сорвался на визг. – Возьмите любого из этих! Я…. Я заплачу вам. Я не хочу умирать! Возьмите, к примеру, его. Беккер указал на Берка, и Уолтер увидел, как тот в ярости сжал кулаки, сузив глаза. Была какая-то в этом ирония, что Ханс, считавший Берка лучшим другом, решил предать того. - До него мы тоже доберемся. – Главный даже не посмотрел в сторону Берка. – Но сейчас именно твоя очередь. - Ублюдки! – Беккер попытался ударить держащего его человека под коленку, но тот увернулся и хорошенько приложил Ханса об стену. – Не надо… не надо, пожалуйста… почему вы не хотите взять кого-то из этих? Я важнее их, как вы не понимаете… Я важ… - Уведите его к первому и грохните. – Человек гадко улыбнулся. – Скоро у нас там будет премиленький склад трупов. Спустя несколько секунд раздался второй выстрел и глухой звук упавшего тела. - Никто больше не хочет предложить мне взятку? Ваш дружок, – он презрительно махнул в сторону, куда увели Беккера – даже не смог умереть достойно. Надеюсь, я больше не услышу истерик! И снова возобновилась тишина, изредка нарушаемая лишь бряцанием автоматов. Прошло минут десять, и в конце коридора раздались шаги. Уолтер повернул голову и увидел идущего сержанта Торна и командора Эркхарта, начальника Академии. Они шли открыто, и Уолтер удивился явному спокойствию, отражающемуся на их лицах. Но еще больше он удивился, когда главный повернулся к пришедшим, и, протянув руку к лицу, стащил маску и широко улыбнулся. - Все прошло отлично! – Сказал он, и пожал протянутую ладонь сержанта и командора. Курсанты продолжали сидеть на месте, и теперь на из лицах отражался не испуг, а немое непонимание происходящим. И лишь спустя долгую минуту Уолтер осознал – все, что случилось за прошедший час, было очередной психологической проверкой. Его догадку подтвердили слова командора Эркхарта, когда он обратился к ученикам: - Я думаю, что многие из вас сейчас поняли, что все происходящее было инсценировано. – Голос командора звучал повседневно. Краем глаза Уолтер заметил движение справа. Один из «нападавших», уже без маски, вел изумленных Беккера и Ломбарди. Их одежда по-прежнему была испачкана «в крови», но оба были целы и невредимы. Они встали в строй поднятых курсантов. Эркхарт подождал, пока оба займут свои места, и продолжил. – Этот тест важнейший из этапов вашего обучения. Наши психологи разработали целую систему с целью выявить потенциально неустойчивых курсантов. В максимально стрессовой ситуации проявляется поведение, которое нельзя увидеть в повседневной жизни. За всем происходящим тщательно наблюдала группа специалистов. Датчики, установленные в одежде, тщательно отслеживали эмоциональное состояние каждого из вас. Опираясь на множественную информацию, мы сможем выявить психологически неустойчивых курсантов. Они, к сожалению, отправятся домой. Хотя кое с кем нам придется расстаться прямо сейчас. С этими словами командор Эркхарт посмотрел на Беккера, и в его взгляде скользило лишь презрение. Он кивнул Торну, и тот перехватил инициативу. - Ханс Беккер! – Произнес сержант Торн. – Мы вынуждены отчислить вас из академии за несоответствия ее требованиям. Вашим родителям будет направлено письмо, что вы не справились с учебной нагрузкой. Завтра вы улетите домой. И скажите спасибо, что мы не станем сообщать им всей правды. Хотя, насчет остальных присутствующих я ручаться не могу. Класс, разойтись по своим каютам! С этими словами сержант развернулся, и, больше не говоря ни слова, покинул группу. Командор Эркхарт и «нападавшие» последовали за ним. Курсанты стали медленно расходиться. Они почти не разговаривали между собой – пока никто не был готов что-то обсуждать. Беккер стоял в одиночестве, но в его сторону даже никто не посмотрел. Берк лишь злобно зыркнул на него, проходя мимо, и молча ушел в свою каюту. Коридор опустел, но мальчик продолжал стоять возле стены. Стыд и обида в сочетании со злобой жгли его, и он пообещал себе, что когда-нибудь придет время, когда он сможет отомстить за сегодняшнее унижение!