Разум вселенной (рабочее название)

Четыре года пролетели как один. На прошлой неделе у Уолтера было день рождение, и так совпало, что свое шестнадцатилетние он справлял дома, где к его прилету успела собраться вся семья. Отец и старшие братья, получившие увольнительные, прибыли на день раньше. Уолтера отпустили на две недели, и хотя курсантам разрешали раз в год отлучаться домой, подобной возможностью пользовались не все. Последние три года были не самым легким периодом в жизни Уолтера. Плотное расписание требовало напряженной работы, а свободное время он посвящал самостоятельному обучению. В некоторых предметах у него имелось отставание, и иной раз время, отведенное на отдых, приходилось тратить на зазубривание материалов. Однажды Уолтер имел неприятный разговор с сержантом Торном, в течение которого тот дал понять, что Уолтеру стоит подтянуть имеющиеся хвосты, ведь академия не хочет потерять талантливого ученика. По большинству предметов из программы обучения у Уолтера были хорошие оценки, но некоторые давались с трудом. Например, навигация, которую вел начинающий седеть капитан, отличающийся суровым нравом. Он требовал от курсантов досконального знания предмета, и получить зачет можно было, лишь ответив правильно на все вопросы. Капитан не допускал даже малую вероятность того, что учащийся может где-то ошибиться. В глубине души Уолтер был согласен с учителями и их требованиями, ведь каждый курсант понимал, что их готовили к серьезной службе, где малейшая ошибка порой приводит к катастрофическим последствиям, но это понимание было настолько глубоко, что зачастую лишь злость заставляла продираться сквозь дебри ненавистных предметов. И вот сейчас, стоя на пороге родного дома, и вдыхая такие знакомые ароматы, Уолтер подумал, действительно ли он хочет обратно в академию, но сразу отбросил подобные мысли, так как давно все для себя решил. В прошлом учебном году двое курсантов из их группы не вернулись на Нью-Терру. Они решили продолжить обучение уже на Земле, выбрав гражданские профессии, и никто их не осуждал за подобное решение. Сейчас из их группы осталось всего восемь человек, и ближайшие несколько месяцев покажут, кто окажется самым слабым звеном. Уолтер вспомнил, как перед самым отлетом на Землю он, по рекомендации сержанта Торна посетил психолога академии. Он не знал, что будет говорить, но, как только сел в мягкое кресло, разговор потек сам по себе. Молодой человек, сидевший напротив Уолтера, меньше всего напоминал «мозгокопателя». Скорее, он походил на бесшабашного любителя отдыха на «всю катушку». Немногие из персонала не носили военную форму, и Эзра (он сам попросил называть себя по имени, отметив, что слишком молод для обращения «сэр») был в их числе. Впервые увидев психолога академии, Уолтер сразу отметил, что весь его вид не вписывается ни в какие рамки существующего устава. И сейчас Эзра сидел, одетый в потертые джинсы и поло. Кроссовки на ногах и слегка растрепанные волосы довершали картину, создавая домашний, и даже какой-то романтичный образ. Вместо официального приветствия, он просто сказал «привет» и пригласил присесть. Его манеры практически сразу располагали к себе, и, сев в кресло, Уолтер расслабился, уже зная, что ничего страшного не произойдет. Первые минут пятнадцать Эзра расспрашивал Уолтера о его успехах в учебе, о любимых предметах и увлечениях. Немного поговорили и о семье. Для Уолтера это была сложная тема, но он давно чувствовал потребность выговориться. Даже Брук, несмотря на то, что они были близки, он не рассказывал об унижениях, которым его подвергали старшие братья. - Значит именно братья побудили тебя поступить в Академию? – Спросил Эзра. Весь его расслабленный вид говорил о том, что это просто разговор. Психолог не делал никаких записей во время сеансов, и придерживался мнения, что его посетители должны чувствовать себя в кабинете комфортно. - Отчасти да. – Ответил Уолтер и взглянул в большой иллюминатор, располагавшийся прямо посреди рабочего помещения. Снаружи звезды вели свой неспешный бег по небосводу вселенной, а вокруг Нью-Терры кипела жизнь. Маленькие корабли время от времени пролетали вблизи, оставляя отблески горячих выхлопов на глянце стекла. Вот промелькнула стайка легких истребителей – это курсанты отрабатывали командные навыки ведения боя. Вдалеке показалась махина пассажирского лайнера, неспешно двигавшегося к Земле. Даже отсюда Уолтер сумел разглядеть массивные дюзы, горящие двумя круглыми желтыми глазами. – А отчасти меня побудил к этому отец. - Он хотел, чтобы ты тоже стал военным? - В том то и дело, что нет. – С горечью ответил Уолтер, оторвавшись, наконец от панорамы снаружи. – Отец всегда был уверен, что именно старшие братья поступят в Академию, а я выберу гражданскую профессию. - Ты не жалеешь, что прилетел учиться сюда? - Неожиданно спросил Эзра. Уолтер внимательно посмотрел на психолога, но не смог обнаружить в выражении его лица ни единого намека на подвох. - Пожалуй, нет. – Ответил Уолтер после короткого размышления. Часто задаваясь подобным вопросом, он временами действительно жалел об этом, но по здравому размышлению всегда приходил к выводу, что это было одно из немногих решений в жизни, которое он принял полностью сам. – Несмотря на многочисленные сложности, я рад, что могу учиться здесь. - Значит ты не собираешься продлить свои каникулы дома! – С улыбкой воскликнул Эзра, и, хотя это был не вопрос, Уолтер понял, что его ответ много значит. - Я хочу вернуться обратно и закончить обучение. – Уолтер сделал ударение на слове «вернуться» и заметил, как психолог едва заметно кивнул. После они проговорили еще примерно час. Их беседа больше походила на непринужденный разговор двух старых товарищей, и, выйдя из кабинета, Уолтер ни разу не пожалел, что пришел сюда. Данное посещение носило рекомендательный характер, и он был вправе полностью его проигнорировать, но знал, что сержант Торн обязательно отметит это для себя. Первыми его встретили мать и сестра. Хана почти не изменилась, лишь теперь у нее была другая прическа. Больше всего Уолтер был рад увидеть любимую сестренку, и, хотя время от времени они созванивались по видеосвязи, это был всего лишь эрзац, который никогда не сможет заменить личной встречи. Оба старших брата лишь сдержанно поздоровались, а отец обнял сына. Только кажется, что три года небольшой срок, но за это время все они изменились. Даже Дарен, который в прошлом обязательно сказал бы при встрече какую-нибудь гадость, сейчас промолчал. Теперь он смотрел на Уолтера по-другому – теперь младший братик мог с легкостью надавать тумаков бывшему мучителю. Но Уолтер не собирался портить себе каникулы, к тому же за прошедшее время его взгляды на жизнь значительно изменились. В самом начале учебы он часто мечтал о том, как однажды встретится с братьями и отомстит за все детские страдания, но Академия кардинально поменяла мировоззрение, научив относиться к врагам с холодной расчетливостью, пряча ярость глубоко внутри. Сейчас братья не были для Уолтера врагами, но он точно знал, что в его жизни им места нет. За праздничным ужином собралась вся семья. Мама и сестра целый день провели на кухне, готовя различные вкусности к столу, и Уолтер с удовольствием накинулся на домашнюю пищу. Еда на Нью-Терре была хорошей, но не отличалась особым разнообразием, поэтому сейчас он получал истинное удовольствие от вкуса блюд. Впрочем, оба брата и отец не отставали от него в этом. Ну а для женщин вид уплетающих за обе щеки их стряпню членов семьи был лучшей благодарностью за труды. После сытного ужина они собрались в гостиной. За окном уже была ночь, горел камин. Языки пламени и треск сгорающих дров увели Уолтера в глубокое детство, возвратив ко времени, когда он вот так же сидел вместе с сестрой и матерью, смотрел на огонь и слушал сказки. Теплый плед, в который они закутывались вместе с Ханой, всегда пах сосновыми ветками, а чашка горячего молока была сродни волшебному эликсиру, уносящему их в незнакомые, чудесные миры. Особенно ему запомнились именно зимние вечера, когда за окном лежал снег, а ветер, завывая снаружи, срывал белый покров, бросая острые снежинки в стекло. В те моменты ему казалось, что вокруг лишь они одни, а вся Земля покрыта толстым слоем снега. Но сегодняшний вечер был другим. Беседа текла неспешно. Впереди было две недели, и Уолтер представлял, с каким удовольствием он отдохнет от сумасшедшего ритма Академии. Разошлись все далеко за полночь, и в доме, наконец, воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь естественными звуками старого дома, который всегда казался Уолтеру живым существом. Поднявшись в свою комнату, он с наслаждением растянулся на кровати, и, закрыв глаза, не заметил, как уснул. Сон его был крепок, но внезапно пришедшее чувство тревоги заставило Уолтера открыть глаза. Плотные шторы на окнах были занавешены, и лишь в центре пролегла полоска лунного света. Пару мгновений он лежал неподвижно, глядя в еле просматривающийся потолок, затем приподнял голову, и чуть не закричал. Рядом с кроватью стояла высокая, неподвижная фигура. Уолтер потянулся к выключателю, но того почему-то не оказалось на месте. Фигура вдруг пошевелилась и нагнулась над кроватью. Уолтер попытался вскочить, но вместо этого вжался поглубже в матрас. Он почувствовал над собой нависшую тень, и, собравшись с духом, ударил наотмашь туда, где должно было быть лицо пришельца. Рука нашла лишь пустоту, а прямо над ухом раздался громкий шепот. Голос звучал глухо, надрывно и был жутким до невозможности. И звучал он не снаружи, а у него в голове, заполняя все существо. Казалось, он слышится в каждой клеточке тела. По спине пробежали мурашки и холодный пот выступил на лбу. - В с т а в а й, У о л т е р! П р о с ы п а й с я! – Его щеки коснулось что-то холодное и влажное. Он хотел вскочить, но не смог, и упал обратно. - В с т а в а й, У о л т е р! – Теперь это прозвучало громче. – Т е б е н а д о п р о с н у т ь с я! Уолтер попытался развести руки, но наткнулся на преграду. Повернул голову, но ничего не увидел. Комната пропала, и теперь вокруг была лишь непроглядная, плотная, зловещая тьма. Вместо мягкого матраса под спиной ощущалось что-то твердое. Он помнил, что заснул в одежде, а теперь он был абсолютно гол, и холод пробирал до костей, подымаясь от закоченевших ног к кончикам пальцев на руках, которые продолжали упираться в твердые стенки, окружавшие его со всех сторон. - ПРОСЫПАЙСЯ! ТЫ ДОЛЖЕН ПРОСНУТЬСЯ! – Теперь зловещий голос не шептал, а гремел, как Иерихонские трубы. Уолтер не страдал клаустрофобией, но сейчас ему стало по-настоящему страшно. - ОТКРОЙ ГЛАЗА, УОЛТЕР! – Вновь прогремел приказ, но он не понимал, что от него хотят. Он же не спит, почему тогда его просят открыть глаза. Холод поднялся выше, и Уолтер почувствовал, как его зачем-то подняли и поставили на ноги. - ВСТАВАЙ! – Мир взорвался, расколовшись пополам, и сильная боль ворвалась в голову, заставив Уолтера закричать. Вспышка света пронзила сетчатку глаз, резанув по нервам, и через пелену, застилающую глаза Уолтер понял, что проснулся. Его взгляд уперся в полупрозрачное стекло, покрытое каплями воды. Он попытался хоть что-то разглядеть сквозь него, но увидел лишь свое отражение. Это точно была не его комната!