За прежний взгляд готов хоть на сожжение

Просыпается Кэйа ближе к обеду и едва может разлепить глаза — заснуть удалось только под утро. Кровать была чистой и непривычно мягкой, Кэйа к такому не привык и долго ворочался. И, конечно, новое место, мысли об отце и пережитый стресс также не влияли на сон хорошо. Подняться Кэйа не решался — в комнате он был один, обратиться было не к кому, а самостоятельно передвигаться по дому не хотелось, да и вряд ли было можно. Из занятий — откровенное ничего, даже порассматривать вокруг было нечего — комната не выглядела обжитой. Единственное, что смогло хоть как-то скрасить время, — небольшое окно. Довольно интересно было разглядывать, сравнивая, виднеющиеся окрестности сейчас, в ясную погоду. Вчерашняя мрачность бесследно исчезла. Виднелись ряды бесконечных виноградников, меж которых трудились работники, вдалеке можно было разглядеть заснеженную гору. Красиво. Раздался стук в дверь, и Кэйа обернулся. Присутствие Аделинды немного успокаивало, он был рад увидеть именно её. — Проснулся, наконец, — горничная подошла к небольшому письменному столу и поставила на него поднос с едой. — Вот, поешь. Я зайду ещё через время, нужно будет составить описание твоего отца. А ближе к вечеру тебя осмотрит лекарь. Последнее немного пугает, но Кэйе удаётся выдавить из себя улыбку. — Хорошо, спасибо большое. Аделинда, улыбнувшись в ответ, оставляет его одного. Каша оказывается вкусной, но доедает Кэйа с трудом — привык к совсем небольшим и холодным порциям. После он расправляется с ароматным чаем и чувствует, как внутри от него разливается тяжёлое, но всё же приятное тепло. Кэйа снова возвращается к разглядыванию вида из окна, думая. Разобраться в своих чувствах сейчас сложно. С одной стороны, он наконец оказался в какой-то безопасности (подозрительность ко всему никуда не делась, но верная интуиция подсказывала, что вредить никто не намеревается), о нём заботятся, и, как Кэйа понял, обратно на улицу вышвыривать не собираются. Возможно, хоть теперь в жизни появится какая-то стабильность, но… Только вчера собственный отец оставил его в неизвестности, и Кэйа всё никак не мог принять это. Происходящее казалось сном, чем-то далёким. Словно он смотрит на кого-то другого со стороны, на совершенно другую жизнь. Прервавшая его размышления Аделинда возвращается с листком бумаги, и Кэйа подробно вслух описывает отца: и внешность, и некоторые особенности в речи — всё, что может служить опознавательным знаком. В конце Аделинда тянется погладить его по голове, а Кэйа инстинктивно отстраняется, после чего тихо просит прощения. — Не нужно извиняться за подобное. Ты против прикосновений? — Не привык. Аделинда понимающе кивает. — Господин Крепус сказал, что пока ты можешь остаться здесь. Я покажу, где можно найти меня, если что-то понадобится. Если будет скучно, можешь взять почитать книги, — она сбивается. — Ты ведь умеешь читать? Дождавшись кивка, Аделинда продолжает: — Вот, можешь взять книги и… — задумчиво наклоняет голову, пытаясь придумать что-нибудь ещё, чем мог бы заняться ребёнок. — У молодого господина скоро закончатся занятия. Наверняка он захочет провести с тобой время. Кэйа внутренне вздрагивает. От Дилюка не исходило какой-то опасности или чего-то вроде, однако количество энергии, ощущаемое в нём, пугало и отталкивало. Кэйа не совсем был готов к его компании, но выбора, видимо, не было. Пройдясь немного с Аделиндой и набрав себе книг, Кэйа устроился с одной из них за столом. Читал он медленно, значение некоторых слов было ему неизвестно, но общий смысл улавливать удавалось, и настроение его впервые за долгое время поползло наверх. Кэйа любил, когда мама читала ему. Помнил, как учила его читать самостоятельно, и как сильно ему это нравилось, когда в их жизни ещё было место спокойствию. Спустя несколько страниц Кэйа понял, что книги — прекрасное спасение от переживаний. Он так увлёкся, что те практически покинули его, и даже когда в дверях, как и предупреждала Аделинда, появился Дилюк, настроение его оставалось сносным. Впрочем, до того момента, как тот заговорил. Присутствие других людей настораживало само по себе. Кэйа, потерянный в мире истории, что держал в руке, вернулся в реальность и снова задавался вопросом, что же с ним будет дальше. — Отвлекаю? — поинтересовался Дилюк осторожно. — Сидеть столько взаперти, должно быть, скучно. Отец сказал, ты задержишься здесь на какое-то время и… Я мог бы показать тебе окрестности? Дилюк действительно отвлекал, однако и правда в его словах имелась — из наскучивших стен, пусть и ненадолго, выбраться хотелось. Компанию Кэйе выбирать не приходилось, так что, понадеявшись, что не пожалеет о своём выборе, Кэйа кивнул. В любом случае он не был уверен, что имеет право на отказ. Сначала Дилюк собирался повести Кэйю за собой на второй этаж к себе в комнату за одеждой, но резко остановился, завидев угрожающего вида горничную. С виноватым выражением на лице, Дилюк попросил подождать его на месте. Ему нельзя ходить по дому? Ну… Да, вряд ли он вызывает доверие. Он послушно стоял там, где его и оставили, краем глаза замечая, что работники бросают на него взгляды. Неприятно было до жути — хотелось то ли с вызовом посмотреть в ответ, то ли вовсе спрятаться от всех. Кэйа остро чувствовал, что отличается, не вписывается во всю эту атмосферу. Хотелось уже скорее оказаться в другом месте, подальше от раздражающего внимания и людей, смотрящих на него, как на грязь под ногами. Возвращение Дилюка, к удивлению, немного его успокоило. Яркий мальчишка перетянул его внимание на себя, утихомирив всё вокруг. И всё же ощущение того, что они из разных миров, мешало спокойно дышать. Кэйа постарался не зацикливаться на этом, с неловким кивком принимая ещё один похожий комплект одежды — более тёплой, и лёгкую куртку. Переодевшись, Кэйа проследовал за чуть ли не светящимся Дилюком к выходу. И чем может так радовать его присутствие? — Я смог найти свои старые ботинки, надеюсь, они подойдут. Ты ведь не против, что приходится носить мою одежду? Купить новую можно только в городе, но в ближайшие дни туда никто не собирается. Сперва Кэйа даже не понял, что именно у него спрашивают. Одежда Дилюка была пусть и велика, но очень мягкой и чистой — противоположной тем лохмотьям, в которых приходилось ходить раньше. Что его вообще может не устраивать? А от мыслей, что ему купят новую — специально для него — немного закружилась голова. Он и так не знает, чем отплачивать за еду и кров, а тут ещё и дополнительные траты. — Кэйа? Заглянувший ему в лицо Дилюк заставил ушедшего в мысли Кэйю сделать шаг назад. — Конечно, я не против. Почему ты спрашиваешь? — Не бери в голову, — Дилюк потянулся к ручке двери. — Обувайся скорее и пойдём, пока снова не начался дождь. Стоило им оказаться снаружи, Кэйа первым делом бросил быстрый взгляд на место, где его оставили. — Ты вообще здесь ничего не знаешь? — уточнил Дилюк, подходя к одному из виноградных кустов и срывая несколько ягод. Кэйа кивает. — Хм, — Дилюк с задумчивым лицом вкладывает виноградинки Кэйе в руку, — тут неподалёку есть красивый водопад. Правда, там намного прохладнее из-за близости Драконьего хребта. Или мы можем подняться повыше и издалека посмотреть на город. Или сделать круг вокруг самой винокурни, понаблюдав за рабочими. Можешь выбрать сам. Кэйа недоумённо смотрит на свою раскрытую ладонь. — Попробуй, — Дилюк тихо смеётся. — Сейчас как раз созрел настолько, чтобы можно было есть. Когда будет подходить для вина, уже не будет таким вкусным. Кэйа послушно съедает одну ягоду. Сладко. — Здесь делают вино? — Да, — Дилюк становится слишком довольным, — самое лучшее вино во всём Тейвате! Правда, я совершенно не понимаю, что люди в нём находят, но отец уверяет, что в таком возрасте я и не должен. Так куда бы ты хотел сходить? Кэйа не привык выбирать путь, да и не тянуло его никуда конкретно — хотелось развеяться и изучить немного обстановку для спокойствия. — На твоё усмотрение. Дилюк выбирает водопад. Идти до него не очень далеко — минут через десять Кэйа уже смог расслышать успокаивающие звуки воды. Позади них остались бесконечные ряды виноградников, небольшие постройки и склон. Шёл Кэйа, отставая от Дилюка на пару шагов, но тот не возражал, заинтересованно рассказывая обо всём, что попадалось на пути. Слушать было даже интересно, но Дилюк всё ещё казался довольно выматывающим. И отношение его настораживало — не может он быть так хорошо к нему, Кэйе, настроен. Однако выгоды в подобном поведении углядеть тоже не удавалось. Может, над ним просто хотят поиздеваться? Снова эта неизвестность. Из-за деревьев выглянула река. Кэйа почти собрался ускорить шаг, но заметил прямо у кромки крио слаймов. Дилюк, выставивший перед ним руку, по всей видимости тоже. Он не выглядел особо обеспокоенным, а вот Кэйа, лишённый своего единственного оружия, ощущал себя беспомощно. Со слаймами никак нельзя было разобраться голыми руками. Только Кэйа открыл рот, чтобы предложить скорее возвращаться, как его прервали: — Сейчас разберусь, — сказал Дилюк, материализуя меч. — Подождёшь тут, хорошо? Кэйа даже кивнуть от растерянности не успевает, а Дилюк уже уверенно направляется к группе слаймов. Кэйа думает, что стоит бежать — если с Дилюком сейчас что-то случится, от него вряд ли что-то оставят. Он успевает сделать шаг назад, однако так и замирает в готовой к побегу позе, наблюдая за алыми всполохами огня и поднимающимся паром. Дилюк двигается легко, а пламя вокруг него словно танцует, пожирая сгустки крио и превращая их в воду. Меч растворяется в его руках, и Дилюк оборачивается на Кэйю со счастливой улыбкой, подзывая к себе. А Кэйа и шагу сделать не может, заворожённый. Улыбка стирается с бледного лица, и Дилюк подбегает уже с беспокойством. — Прости, ты испугался? — он виновато закусывает губу. — Они часто тут бывают, я должен был предупредить заранее… — У тебя есть Глаз Бога? — невпопад внезапно спрашивает Кэйа. — А… Да. Почти два года уже прошло — получил его в десять, — Дилюк приподнял накидку, — вот. Отец был очень счастлив. На последних словах улыбка снова возвращается на его лицо, но Кэйа больше занят разглядыванием огненного шара. Каэнрия — место, от которого отвернулись боги. Когда-то давно жители прогневали Селестию, и та наказала их, прокляв землю и лишив внимания Архонтов. С тех пор земли её умирают, а жители лишены благословения. Так рассказывали Кэйе родители, и потому владельцы Глаз Бога всегда приковывали к себе его внимание. Владеть стихией… Кэйа так сильно хотел бы этого. И жить, зная, что у него никогда не будет шанса почувствовать в себе силу элементов, было почти невыносимо в моменты как этот, когда кто-то использовал силы прямо перед ним. Одновременно с восхищением Кэйа испытал к Дилюку жгучую зависть. Он не понимал, почему кто-то вынужден выживать, как это делал он большую часть своей жизни, а кто-то рождался и спокойно себе жил на всём готовом, с безграничными возможностями и всеми условиями для комфортного существования. Кэйа крепко стиснул зубы, никак не меняясь в лице. Жизнь так несправедлива.