Теперь всё будет по-другому | Crawling

      К Саре Джозеф приходил дважды в неделю. В понедельник перед уроками — в этот день они начинались позже обычного. И в четверг вечером. Ему нравились их отвлеченные, но в то же время глубокие разговоры. Сара решила избрать несколько иную тактику, нежели чем доктор Саркар. Никаких наркотиков. Никакого прошлого. Они говорили только о настоящем. Сара расспрашивала пациента о школе, отношениях с одноклассниками. Когда он рассказал, что теперь играет в группе, Сара искренне обрадовалась и завалила его горой вопросов.              — Не могу тебе пока ничего о них рассказать, — сказал Джозеф, как будто пытаясь оправдаться. Он сидел в кресле, перекинув ноги через подлокотник. Сара устроилась за своим столом. Невольно ее взгляд возвращался к шраму на его левом виске. — Сегодня первая репетиция.              Также как Сара нравилась Джозефу, пациент нравился и своему психотерапевту. Особенно его манера общения — легкая, исключающая всякий официоз. Джозеф общался на равных даже с теми, кто был старше, но это не казалось вызывающим или обидным. Во всяком случае для Сары. Делая это намеренно или даже не догадываясь, что смывает границы, любой разговор Эф превращал в непринужденную дружескую беседу.              — Хорошо, — она провела пальцем по обложке ежедневника. Она оказалась довольно приятной наощупь, сделанная из кожзама. — Надеюсь ты подаришь мне билеты в первых рядах, если вы станете известными, — Джозеф широко улыбнулся.       — Не если, а когда, — она кивнула, одобряя его настрой. — Сколько пожелаешь.       — Двух хватит. Мой будущий муж большой поклонник рок-музыки, — кажется, подробности личной жизни психотерапевта смутили Джозефа. Он удивленно захлопал глазами.       — И кто этот счастливчик? — выражение его лица снова стало расслабленным и умиротворенным.       — Как-нибудь я вас познакомлю. А сейчас, — Сара придвинулась ближе, — нам нужно серьезно поговорить.               Джозеф задумчиво прищурился. В том, что пару раз нарушил правила, он чистосердечно признался сразу как вошел в кабинет. Пока за ним грехов больше не наблюдалось. Если только он не лунатик и не вредит городу по ночам. А так его поведение вполне можно было назвать примерным. Никаких наркотиков или алкоголя.              — Это касается твоих провалов в памяти, — Джозеф поднял бровь. — Может, ты чувствуешь их приближение? Я спрашиваю, потому что нам надо выработать план на случай, если рядом не окажется кого-то, кто мог бы помочь.       — Может мне носить ошейник, как собаке? Ну чтобы прохожие знали, кому меня надо вернуть, — конечно, он сказал это несерьезно, но шутки Сара не оценила. — Ладно. Сначала это головокружение, веки становятся такими тяжелыми, что хочется закрыть глаза. А потом я на короткий миг перестаю ощущать тяжесть тела. Будто выпадаю из реальности, не знаю.       — Ты не пробовал это контролировать? — Сара открыла ежедневник на чистом развороте. — Есть пара трюков, чтобы избежать потерю сознания.       — Например? — Сара не сразу ответила, отмечая, каким взрослым Джозеф начинает казаться, когда становится серьезным и внимательным. Маска небрежности слетала, обнажая шрамы жизненного опыта.       — Например, скрестить ноги, напрягая при этом мышцы живота, бедер и ягодиц. Или сцепить перед грудью руки и пытаться тянуть их в разные стороны, — последний совет Джозеф проверил на практике. Сара мягко улыбнулась. — Можно еще сжимать в руке небольшой мячик или что-нибудь похожее.       — Супер. Позаимствую у Пирата, — Джозеф поджал губу и посмотрел в окно. Он любил осень за долгие рассветы. Был даже готов иногда вставать пораньше, чтобы растянуть удовольствие от созерцания неба, стягивающего с себя черную ночную рубашку и надевающего пестрый красно-оранжевый наряд с брызгами розового и фиолетового. — Значит, я забываю, когда расслабляюсь?       — Не думаю, — Сара попыталась изобразить сложное лицо — сморщенный нос, немного ухмылки, прищуренные глаза. Джозеф коротко рассмеялся. — Но судя по рассказам твоей мамы, ты забываешь разные отрезки времени, а значит что-то на это влияет. Было бы здорово, если бы мы смогли взять это под контроль. Пусть даже не полностью.       — Если честно, — Джозеф почесал затылок, — я не так боюсь забыть, как того, в какой момент времени меня закинет память. Есть вещи, которые не хочется переживать дважды.              Он не знал, почему не стал рассказывать о том случае в репетиционной в первый учебный день. Тео заставил шестеренки в его голове шевелиться. Механизм, кряхтя, пришел в движение. Память потянулась к отрывочным воспоминаниям, за которыми, расправляя когти подобно хищнику, потянулся очередной провал в памяти. Усилием воли, Джозеф запретил себе вспоминать. Тео снова стал абсолютным незнакомцем. А его покалеченные воспоминания остались лежать в темноте и обрастать пылью.              — Я понимаю, о чем ты, — Саре до сих пор было неловко из-за того скомканного разговора в их первую встречу. — Знаешь, я поговорю с коллегами. Мы что-нибудь придумаем.       — Вдруг я начну с кем-то встречаться, а потом ни с того ни с сего стану этого человека игнорировать. Это же обидно, быть забытым.       — Но ты ведь потом вспоминаешь, — возразила Сара. Джозеф неопределенно пожал плечами.              Этот жест означал одно — он не уверен в том, что так будет всегда. Как он мог, даже если врачи не давали никаких гарантий. Сара провела пальцами по экрану телефона, выводя тот из сладкой дремоты. Уже почти девять. С Джозефом время пролетало незаметно.              — Ладно, — она выдохнула, пытаясь скинуть давивший на грудь камень. Джозеф поднял на психотерапевта глаза. — Наше время подошло к концу. До встречи в четверг.       — Увидимся, если Пират не сожрет меня за то, что я пытался отжать у него любимую игрушку.              Джозеф вышел на улицу и подставил лицо теплому, но не обжигающему солнцу. У него еще было около часа до первого урока, и он мог заглянуть в кафе, перекусить. Но Джозеф предпочел скоротать время в библиотеке. Он просто не успел доделать домашнее задание по физике, а царившая там тишина идеально сочеталась с музыкой, льющейся из наушников.              От здания, в котором находился кабинет Сары, до школы вела прямая дорога, усеянная магазинчиками. Кондитерская. Флористика. Свежее мясо. Рыба. Всё для дома. Некоторые робко украсили витрины хэллоуинскими вещицами — довольно милыми, радующими глаз и совсем не пугающими. У входа в книжную лавку стоял пожилой статный мужчина и копался в сумке. Краем глаза заметив приближающегося студента, он поднял голову и улыбнулся ему.              — Доброе утро, молодой человек, — Джозеф сделал шутливый поклон в знак приветствия и, наклонив голову, взглянул на витрину.              В следующий четверг магазин устраивал литературный вечер. Стихи забытых классиков, музыка и печенье. Звучало необычно — по крайней мере для никогда не посещающего такие места Джозефа, и заманчиво. Одно его останавливало — в это время он встречался с Сарой. Владелец лавки — а это был он, судя по увесистой связке ключей, которую тот достал на свет, заметил его интерес.              — Обязательно приходите, — Джозеф кивнул, вслушиваясь в его речь, похожую на птичий свист. Полный жизнелюбия и энтузиазма. — Дочка помогла устроить. У неё приятель играет на гитаре, так что мы еще и споем.       — Я постараюсь.              На школьной парковке стоял Тео. Заметив Джозефа, он помахал ему и подошел. В руках гитарист крутил ключи от новенького лексуса, рядом с которым только что стоял. Пятерней Тео взлохматил волосы и подмигнул Джозефу.              — А ты почему не на уроках?       — Мне ко второму.              Эф с интересом разглядывал нового одногруппника, а того, казалось, это совершенно не смущало. От Тео сильно пахло сигаретами, и Джозеф жадно втянул этот запах, наполняя им изголодавшиеся по никотину легкие. Сегодня на бас-гитаристе была только черная футболка, так что можно было рассмотреть татуировку. Толстые стебли роз переплетались между собой в подобие сетки. Шипы прорывались наружу и выглядели так естественно, что казалось, ими можно пораниться. Татуировка уходила под футболку, но её кусочек открывал вырез, так что можно было предположить, что она также покрывала и грудь. Джозефу хотелось бы взглянуть на неё полностью. Он когда-то задумывался о том, чтобы набить себе татуировку, но так и не определился с рисунком. А потом и вовсе выкинул эту затею из головы.              Тео обладал постоянно скучающим взглядом карих глаз. Когда он говорил, то почти не смотрел на собеседника, а его губы складывались в легкую ухмылку. Её отголоски также звучали в голосе музыканта — низком, намеренно ленивом.              — А мне просто не захотелось идти на историю. Если делать выбор между сном в теплой кроватке или за неудобной партой, то первое при любом раскладе выглядит заманчивей. Ты, кстати, куда идешь?       — В библиотеку, — Джозеф запоздало понял, что сказал это не тому человеку. Тео хмыкнул.       — Надо же, а по тебе и не скажешь, что ты хороший мальчик, — Джозеф посмотрел на него с вызовом.       — Хочешь познакомиться с моей темной стороной? — Тео зачарованно кивнул. Эф вдохнул в себя морозный осенний воздух. — Просто подожди немного. Никогда не умел долго строить из себя примерного ученика.       — Я знаю место получше библиотеки. Пойдем.              Тео завел его за школу. Они прошли через футбольное поле, желтеющая трава которого щекотала щиколотки, и подошли к небольшой беседке. Полукруглая крыша должно быть надежно защищала от дождя. Краска на колонах немного потрескалась, но это совсем не портило вид. Скорее даже придавало особый шарм. Внутри по кругу были расставлены лавочки, одна из которых была полностью забита признаниями в любви. Кто-то вырезал прямо по дереву, кто-то воспользовался перманентным маркером. От первых букв имен возлюбленных, обведенных в сердечки, лавка казалась черной.              — Кто-нибудь уже ввел тебя в курс дела, почему Чарльз так из кожи вон лезет с группой? — поинтересовался Тео. Джозеф только покачал головой. — Тогда это сделаю я. Видишь ли, у нас в школе уже есть группа, Приличное общество, что-то типа местных звезд. Лично я их называю «Коди и припевалы». Так вот, Чарли очень хочет их уделать, уж не знаю почему. Хотя Коди на это плевать. Его не трудно вычислить в толпе — он у нас один такой, вечно улыбающийся жизнерадостный долбаеб.              Казалось, неприязнь Тео к этому Коди довольно личная. Морщась, он достал из кармана пачку сигарет. Его пальцы немного дрожали.              — Знаешь Коди? — спросил он, выдыхая. Джозеф в очередной раз покачал головой. — Волосы выкрашены в мятный. Они постоянно ходят впятером как приклеенные.              А вот парня, попадающего под это описание, Эф знал. Кажется, именно с ним Джозеф познакомился на уроке музыки, если это вообще можно назвать знакомством. Они ведь даже не представились друг другу. Так, обменялись парой фраз. Его подругой ещё оказалась девочка, читающая Улисса.              Тео прислонился к колонне и закурил. Он предложил раскрытую пачку и Джозефу, но тот покачал головой. Как же, правило # 2. Будет здорово, если на этой неделе он не нарушит ни одного. Его собеседник лишь пожал плечами и затянулся, выпуская дым в небо. Закрыв глаза, Джозеф попытался вспомнить ощущения после первой затяжки. Когда мышцы расслабляются, а в голове, пусть и ненадолго, поселяется прекрасный туман беззаботности. Настоящей, а не той, которую приходилось разыгрывать, чтобы никто не понял, как ты испуган и разбит изнутри.              Тео, разглядывающий его, понимающе хмыкнул.              — Бросил? — Эф кивнул. Всё внутри него бушевало. Вдыхать пропитанный никотином воздух было все равно, что кинуть изголодавшейся собаке мясо, до которого она не могла дотянуться из-за короткой цепи.       — Пришлось.       — Надеюсь, у тебя нет рака или чего-нибудь типа того? — Джозеф рассмеялся. Нет, рак — это ужасно. Его рассмешила интонация Тео. Тот как будто испугался, что возможно сейчас придется придумывать что-нибудь жалобное и ободряющее. Попытки прочувствовать чужую боль похожи на симулирование оргазма. У некоторых получалось довольно правдоподобно, у других же не получалось, как бы они не старались.       — Нет, — Тео кивнул, успокаиваясь.       — Тогда могу тебя побаловать.              Стряхнув пепел, Тео снова затянулся и подошел к Джозефу. Тот рефлекторно вцепился в балюстраду. Он знал, чего от него хочет Тео, и послушно приоткрыл рот. Нешироко, будто собирался позволить ему поцеловать себя. Никотин переплелся с горячим дыханием Тео. Тот не разрывал зрительного контакта, любуясь тем, как зрачки Джозефа на мгновение расширились, когда тело получило такой желанный яд. Отступив, он снова затянулся.              — Может, все-таки угостить тебя сигареткой?              Джозеф упрямо покачал головой. Ему понравилось, но он не мог отогнать от себя мысль, что Тео будет тем, кто снова опустит его на самое дно. Вопрос только в том, насколько Джозефу хватит выдержки противостоять соблазну.              — Так что ты забыл в библиотеке? Закладку в одной из книг спрятал? — хмыкнул Тео. Это была смешная шутка, но совершенно точно не для Джозефа. Тот лишь криво ухмыльнулся.       — Домашку по физике не успел доделать.       — И всего-то? — Тео потушил сигарету. — Пойдем.              Они вернулись ко главному входу и вошли внутрь. Уверенной походкой Тео направился к лестнице, попутно кидая в рот пару пластинок мятной жвачки. Джозеф неохотно плелся за ним. Ему все меньше нравились затеи Тео. Все они были с налетом сомнительных, но противостоять не получалось. Тео остановился возле репетиционной и заглянул внутрь. Музыка, доносившаяся оттуда, стихла.              — Всем привет, — Тео просунул внутрь только голову, опираясь одной рукой о косяк, другой — о ручку двери. — Лукас, душа моя, можно тебя на минутку?              Парень, который вышел к ним в коридор, выглядел скорее напряженным, чем недовольным тем, что его оторвали от репетиции. Он смотрел только на Тео и поэтому не сразу заметил Джозефа. Он был невысокого роста, довольно щуплый. На коже лежал ровный загар, который подчеркивала белая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами.              — Мы вообще-то репетируем, — недовольная интонация, которую Лукас попытался придать голосу, звучала неправдоподобно. Тео на нее тоже не повелся. — Что еще случилось?       — Ты же сделал домашку по физике?       — Ты вроде не ходишь на физику? — Тео закатил глаза, раздраженный тем, что придется пуститься в объяснения.       — Это Джозеф, — Лукас впервые перевел на него взгляд, и Эф склонил голову в знак приветствия. — Он новенький. Не успел сделать домашку. Помоги человеку.       — На самом деле морально я уже приготовился к тому, что получу неуд. Мне не привыкать, — Джозефу не нравилась затея Тео. Он никогда не списывал, всегда было проще честно признаться учителю и получить заслуженное «D». — Тем более мистер Роуз кажется душка. Поймет, если подойти перед уроками.       — Он утопит тебя в плохих оценках. Мистер Роуз только притворяется добрым и понимающим. На самом деле он ненавидит всех студентов уже за то, что они просто приходят к нему на урок, — разбил его надежды Лукас. Джозеф присвистнул.       — Всегда догадывался, что за понимание физики им пришлось продать душу дьяволу, — Лукас, улыбнувшись, согласно кивнул. Тео скучающе зевнул. Дверь в репетиционную приоткрылась и оттуда высунулся Коди. По крайней мере теперь Джозефу не нужно было характеризовать его по цвету волос.       — Привет, Тео, — тот даже не поднял на него глаз. Коди задержал на Джозефе внимательный взгляд. — Привет, — Эф улыбнулся в ответ. — Лукас, ты еще долго?       — Уже иду, — он повернулся к Джозефу. — Сейчас, принесу тебе тетрадь. Вернешь перед уроком.              Тео явно был доволен собой. Он перехватил тетрадь у Лукаса и, приблизившись к Джозефу почти вплотную, вложил ему в руки. Кажется, Тео хотел, чтобы Эф нарушил еще одно правило из их с Сарой свода — если не изменяла память, оно шло под номером 3. Джозеф поблагодарил Лукаса, и тот вернулся в репетиционную. Тео же повел одногруппника в библиотеку.              — Только не рассказывай Чарли, — сказал он, оборачиваясь к Эфу. — Он примет за личное оскорбление, если узнает, что мы обращались за помощью к кому-то из Приличного общества.       — Но ты, кажется, хорошо общаешься с ними, — кроме Коди. Этого Джозеф уточнять не стал.       — Я начинал с ними, потом ушел и присоединился к Диким цветам.              Джозеф понимающе кивнул. Это многое объясняет. Хотя подождите… Дикие цветы? Это же не название их группы? Он решил, что переспросит позже, когда все будут в сборе.              На самом деле Джозеф все еще сомневался в благоразумности этой идеи. Мистер Роуз успел оценить уровень его знаний на первом уроке, и идеально выполненная домашняя работа могла вызвать у него подозрения. У Лукаса был аккуратный почерк, почти каллиграфический. Это было ожидаемо, если учесть каким воспитанным и сдержанным он казался в личном общении. Лукас оставался уравновешенным даже рядом с Тео. Хотя может это только Джозефу в присутствии последнего хотелось пуститься во все тяжкие. Эф переписал задачки, намеренно допустив парочку ошибок. Он может и идиот, но немного мозгов у него все-таки есть. Тео, развалившийся на стуле напротив, клевал носом. Джозеф убрал тетради в сумку и толкнул его ногой. Тот сонно потянулся.              — Мы еще успеваем в столовую?              Урок закончился, и школа бурлила жизнью. Основная толпа собралась у шкафчиков, но и в столовой можно было встретить проголодавшихся студентов. За одним из столов сидела Элеонор. Она улыбнулась и помахала им. Джозеф сел напротив. Тео рядом с ним, и как оказалось сделал это неспроста. Искушение нарушить правило #3 все сильнее скручивалось тугим узлом внизу живота. Когда рука Тео ненавязчиво легла ему на колено, Джозеф немного отодвинулся.              — Как дела? — спросил он у Элеонор. Та показала ему листы с распечатанными текстами.       — Чарли хочет сегодня определиться с репертуаром для рождественского концерта. Ты ведь знаешь, что мы выступаем?       — И Приличное общество скорее всего тоже? — Джозеф склонил голову. Он хотел просто играть в группе, а не вести ожесточенные сражения.       — Само собой. Они же любимчики публики, — отвращение в ее голосе было похоже на выдрессированное. Кажется, иначе, как с омерзением, говорить о ребятах запретил Чарльз. — Так что и мы должны быть на высоте.       — Я понял. Меня только одно волнует, — Эф посмотрел сначала на Элеонор, потом на Тео. — Ваша группа действительно называется Дикие цветы?       — Не ваша, а наша. И да, именно так, — кивнула Элеонор. — А тебя что-то не устраивает?              Джозеф не ответил. Только украл яблочную дольку у нее с подноса и откусил половину. На самом деле название пугало не так сильно, как желание лидера группы кого-то, как выразился Тео, уделать. Он искренне любил музыку. Эту возможность поделиться через нее с миром тем, что чувствуешь. Злишься или ненавидишь — сыграй это. Распирает от радости — поделись со слушателем. Музыка могла спрятать Джозефа от всего мира в минуты, когда ему было особенно страшно. Могла подарить решительность. Но никогда он не использовал её для того, чтобы задеть кого-то. Иногда Кай в песнях поднимал остросоциальные проблемы того общества, в котором они жили. И Джозеф с готовностью становился частью этого обращения к человечеству. Но никогда он не использовал музыку с целью нагнуть кого-то.              — Я, наверное, пойду. Надо еще кабинет найти, — Джозеф поднялся из-за стола.       — Увидимся после уроков? — Элеонор посмотрела на него. — В репетиционной.       — Само собой.              На уроке математики Джозеф никак не мог сосредоточиться на числах. Мало того, что он с трудом мог понять, что написано на доске, так еще фантазия во всех красках рисовала, как мистер Роуз, взглянув на списанную работу, без труда выводит его на чистую воду. Джозеф даже подумал о том, чтобы вырвать страницы из тетради, но так и не решился. Во-первых, чтобы не обидеть Тео и Лукаса. А во-вторых, это выглядело бы еще подозрительней.              Когда Джозеф вошел в кабинет физики, Майкл уже был там. Склонившись над тетрадью, он доделывал рисунок к последней задаче. Дома они почти не пересекались, двоюродный брат предпочитал закрываться в спальне. Кажется, идти на сближение он не собирался.              — Привет, — Джозеф кинул тетрадь на парту, а сам сел перед Майклом. Тот поднял голову и недовольно посмотрел на брата. Эф заглянул к нему в тетрадь. Либо у него уже стерлось из памяти переписанное, либо Майкл решил задачки совсем не так, как это сделал Лукас. Но ответ вроде сходился, так что невелика беда. — Как у тебя дела?       — Были хорошо… — Эф криво улыбнулся и поднялся.       — Понял, ухожу.              Стучаться в закрытые ворота ему уже начинало надоедать. Джозеф скромно ютился в комнатке на мансарде, старался не нарушать личные границы Майкла и не грубил его родителям. Так что вполне заслуживал того, чтобы с ним не общались сквозь стиснутые зубы. Выдохнув, Джозеф сел за парту и открыл тетрадь, слепо разглядывая решенные задачки.              Мистер Роуз привычно начал с проверки домашнего задания. Он прошелся по рядам, иногда лишь мимолетно заглядывая в тетрадь ученика, а иногда поднимая ту к глазам и придирчиво осматривая. Когда подошла очередь Джозефа, тот задержал дыхание. Но его работа, кажется, не особо интересовала мистера Роуза. Он даже не стал листать тетрадь, чтобы убедиться, что задание выполнено до конца. Только похлопал ученика по плечу и похвалил. Джозеф проглотил укор совести.              Зато на этот раз мистер Роуз решил пройтись по Майклу. Он долго рассматривал его тетрадь, а потом с отвращением небрежно кинул ее обратно на парту.              — К доске.              Майкл закатил глаза и медленно поднялся со своего места. Джозеф заметил, как все в классе затаили дыхание. Кажется, приближалась грандиозная битва. Директор не соврал, Майкл действительно был хорош в физике. Не то, чтобы Джозеф слишком хорошо в ней разбирался, чтобы судить объективно, но его двоюродный брат даже не заглядывал в конспект, пока решал задачу. Всё это время мистер Роуз стоял у него над душой и недовольно сопел. Майкл подчеркнул ответ и обернулся к нему. Джозеф посмотрел на Лукаса — тот, кажется, пытался сравнить написанное на доске с собственным решением, и почему-то хмурился. Джозеф догадался о причинах тому уже через мгновение. Из милого старичка мистер Роуз превратился в чудовище из самих глубин ада. Но даже в таком состоянии он все еще разительно отличался от мистера Грея — тот никогда не терял самообладания, размазывая студентов с отточенным хладнокровием. И всегда приветствовал нестандартный подход к решению задач.              — Может вам стоит сходить к врачу, мистер Гилмор? — учитель кричал на Майкла, а тот стоял, опустив глаза в пол и даже не шевелясь. — Проверить зрение? Или слух? Мы же разбирали подобную задачу на прошлом уроке? Вы записывали? — мистер Роуз взял его тетрадь и начал перелистывать, едва ли не вырывая страницы. — Вижу. Так что вам мешало повторить алгоритм?       — Мой способ же не хуже? — Майкл пытался защититься, но звучал так тихо и неуверенно, что мистер Роуз, казалось, его даже не услышал.       — Безобразие. Никуда не годится. Могу поставить за это только неудовлетворительно, — Майкл дрогнул, но не пошевелился. Он поднял глаза на учителя, и Джозеф заметил в них слезы. Его брата душила несправедливость.       — Извините, — Эф прокашлялся, привлекая внимание. Мистер Роуз недовольно повернулся к нему. — Но ведь ответ сходится.       — Это неважно. Ответ можно и подогнать, — Джозеф кивнул справедливому замечанию учителя.       — Можете, пожалуйста, указать на ошибки в решении Майкла? — он невинно улыбнулся. — Что он сделал не так?              Подбоченившись, мистер Роуз обернулся к доске. Он просто стоял и молчал, водя взглядом по строчкам. Класс, до этого пребывавший в гробовой тишине, медленно начал оживать. Ученики стали перешептываться. Майкл, до сих пор не получивший разрешения сесть, переминался с ноги на ногу. Он поймал взгляд Джозефа и покачал головой.              — Мистер Роуз? — напомнил о себе Эф. Тот, наконец, оторвался от доски.       — Ошибок в принципе нет…       — Тогда почему неудовлетворительно? — Джозеф склонил голову. Он отдавал себе отчет, что напоминает младенца, пытающегося вытащить леденец из пасти ротвейлера. Мистер Роуз нахмурился.       — Не знаю, как было в вашей прошлой школе, мистер Блэр, но здесь принято слушать учителя.       — Но его способ не противоречит вашему. Он просто немного видоизмененный, — определение «улучшенный» Джозеф намеренно не стал использовать, чтобы не подливать масла в огонь. Мистер Роуз поджал губы.       — Я ставлю вам «отлично», мистер Гилмор. Надеюсь, вы довольны? Можете поблагодарить за это своего защитника. А теперь переходим к новой теме, у нас впереди много работы, а прошла уже половина урока…              В этот раз даже Джозеф сбежал из класса, как только прозвенел звонок. Несмотря на то, что мистер Роуз задал в два раза больше домашнего задания, чем в прошлый раз, у него было прекрасное настроение. Может, потому что спас брата от плохой оценки, а может, потому что чувствовал, что снова обретает голос. Худшие опасения не подтвердились — Айзеку не удалось его убить: ни физически, ни морально. И то, что в его жизнь возвращались вещи, которые помогали Джозефу чувствовать себя живым, только доказывали это. Он шел на поправку.              — Спасибо, — Майкл догнал его в коридоре и поравнялся. Джозеф улыбнулся, но его радость была преждевременной, — теперь он еще больше будет до меня докапываться, — он толкнул брата и скрылся в толпе.              Джозеф направился в сторону репетиционной. Все-таки Майкл неисправим. Колючий, как дикий ёж.              Дэвид сидел в гордом одиночестве на полу и раскрашивал гитару. Корпус он заранее выкрасил в белый, и сейчас вырисовывал на нем дикие цветы — васильки насыщенного синего цвета. Дэвид сделал на затылке хвостик, открывая длинное худое лицо.              — Давно тут? — Джозеф сел рядом, разглядывая рисунок. Аккуратная работа, уверенные мазки. Дэвид точно знал, что делает, хотя цветы, конечно, срисовывал с фотографии.       — Здорова, чувак. Ага, меня с истории выгнали. Решил, хватит с меня на сегодня впечатлений.       — Не боишься, что директор узнает? Он вроде строгий, — Дэви лишь махнул рукой. Прикусив губу, он склонился над гитарой, выводя новые стебли.       — Ему главное, что мы в школе, занимаемся вроде как полезным делом. Во всяком случае не обкалываемся где-нибудь за углом, — Джозеф рефлекторно отвел взгляд. — У нас почти образцовая школа, на самом деле. Никаких наркотиков, травки и подобного. Хочешь заниматься творчеством, пожалуйста, все двери открыты.       — Класс, — глухо отреагировал Джозеф, прислоняясь спиной к стене. — Где остальные?       — Скоро будут, — Дэвид внимательно посмотрел на него. — С тобой всё в порядке? Ты как-то побледнел.       — Всё хорошо.              Пришел Тео, держа в руках два стаканчика с кофе. Он взлохматил волосы Джозефа и присел рядом с Дэвидом, разглядывая его творение. Тот попытался измазать Тео кончик носа синей краской, но тот успел отпрыгнуть. Оба рассмеялись. Джозеф наблюдал за ними с улыбкой.              В его бывшей школе тоже была репетиционная, но по сравнению с той, в которой он находился сейчас, она не шла ни в какое сравнение. Большой просторный класс, в котором поместилась не только барабанная установка, но даже старенький черный рояль. Люминесцентные лампы придавали всему голубоватый оттенок. Все стены были завешаны плакатами с школьных мероприятий. Одну из стен занимал большой стеклянный шкаф с кубками и наградами, некоторые из которых были получены еще в прошлом веке.              Чарли и Элеонор пришли вместе. Последняя, кажется, пыталась доказать что-то лидеру группы, но их спор свернулся, едва они перешагнули порог репетиционной. Элеонор присоединилась к Тео, сидевшему за роялем, и взяла свой стакан с кофе. Чарльз же встал перед Джозефом. Тот поднял на него глаза.              — Привет.       — Привет. Нам сегодня надо с репертуаром определиться, — Джозеф понимающе кивнул.       — Пожелания принимаются? Или ты один принимаешь решения?              Чарли прикусил губу и покосился на остальных. Тео и Элеонор их вообще не слушали, сосредоточившись друг на друге. Дэвид был слишком увлечен рисованием фиалок, выводя последние штрихи. Чарли только шумно вздохнул.              — А играть на ней ты как собираешься?       — Играть я буду на другой. Эта концертная.       — На мой вопрос ты отвечать не собираешься? — возмущенно поинтересовался Джозеф. Чарли оглядывался по сторонам, будто пытался найти что-то, — Ау. Земля вызывает Марс.       — Я накидал пару вариантов, давайте выбирать. Тео, Элли, идите сюда.              Ладно хоть со вкусом у Чарльза было всё хорошо. Некоторые песни, конечно, показались Джозефу немного скучными для концерта, но выбрать было из чего. В основном альтернативный рок нулевых, было кое-что из современного и бессмертной классики. Всё супер, не считая одной маленькой детали.              — Вы только каверы исполняете? — Джозеф обвел взглядом присутствующих. Элеонор кивнула. — Вы кавер-группа? — его вопрос задел Чарли. Он побледнел и злобно посмотрел на нового члена группы.       — Мы рок-группа. Надо же с чего-то начинать.       — Ладно, — Джозеф снова углубился в листок с предложенным лидером репертуаром. Могло быть и хуже. — Давайте выбирать.              Споры разгорелись нешуточные. Всё, что говорил Джозеф, принималось Чарли в штыки, так что он решил отойти на задний план и побыть простым зрителем. Тем более, так даже веселее. Дэвиду вообще ничего не понравилось, и он ныл, что не будет играть. Пусть что хотят, то и делают без ритм-гитариста.              Элеонор предлагала сделать рок-кавер на одну из корейских песен. Так вот что она слушала в первый день их знакомства. На самом деле Джозеф был совсем не против. Однажды с Гайей они уже проворачивали это. Кай поработал над аранжировкой. У него неплохо вышло объединить глубокое звучание классического рока и модных мотивов корейской музыки. Не обошлось и без заранее прописанных традиционных музыкальных инструментов страны утренней свежести, звучавших на бэках. Видео с кавером, которое Джеймс выложил у себя на канале, за неделю заработало больше миллиона просмотров.              Чарли и Тео идея Элли пришлась не по душе. Оба не переваривали ничего кроме рока. Тео был согласен на любую песню из списка, лишь бы они уже начали репетировать. Лениво развалившись на стульях, он положил голову на колени к Джозефу и закрыл глаза.              В конце концов и Элеонор сдалась. Она села рядом с парнями и, скрестив руки на груди, ушла в себя. Чарли оставалось побороть Дэвида. Ну, или наоборот. Тео ухмыльнулся.              — Ставлю на Чарльза. Дэйв, конечно, машина, но сломать эту стену не под силу даже ему.              Дэвид поднялся на ноги. Рисунок на гитаре был закончен, и, по мнению Джозефа, получилось очень даже симпатично. Кончики пальцев ритм-гитариста были испачканы в синей краске. Когда он протестующе скрестил руки на груди, то испачкал белую футболку. Заметив это, Чарльз скривился и встряхнул головой. От гнева он побледнел, на виске вздулась венка. Почти не моргая, Чарльз смотрел на Дэвида. Тот же опустил глаза — к его злости примешались боль и обида.              — Хватит вести себя как ребенок, — сказал ему Чарльз строго. Джозеф покосился на Элеонор. Он потерял нить спора, и по её взгляду понял, что не один такой. Она пожала плечами и снова посмотрела на одногруппников. — Мы не можем так рисковать. Сам знаешь, что на кону.       — Да ничего, — Дэвид эмоционально взмахнул руками. Его голос взлетел к потолку и разбился о бетонную твердолобость лидера группы. — Это всего лишь школьный концерт.       — Вот именно, — Чарльз ткнул ему в грудь листы с песнями. — Пожалуйста, Дэйв, просто выбери песню. Мы уже один раз опозорились, на нас и так будут смотреть косо.              Тео поднялся с колен Джозефа и откинулся на спинку стула. Он нервно дергал ногой и уже начинал поглядывать на наручные часы. К слову, чертовски дорогие. Невольно Джозеф задумался о том, почему же его семья, купаясь в роскоши, не уехала из этой дыры. Элеонор, заметив усиливающееся волнение Тео, положила ладонь ему на колено, унимая дерганье. Он посмотрел на нее с благодарностью и улыбнулся.              Дэвид почти сдался под напором Чарльза. Это читалось в его позе. Том, как он не поднимал глаза с пола. В напряженных плечах, за которыми спряталась горечь поражения. Дэвид наконец заметил краску на футболке и попытался стереть, но только усугубил ситуацию. Пятно расползлось еще больше. Чарли схватил его за запястье и, дернув, заставил посмотреть себе в глаза. Джозеф, склонив голову, наблюдал за тем, как решимость ритм-гитариста отступает, уступая место необходимости.              — Ладно. Плевать. Выбирай сам, — Чарли победно улыбнулся. Джозеф осознал, что ждет группу. Неизбежный провал.       — Поможешь с аранжировкой? — Дэвид хотел отказаться, это читалось в его глазах. Но он лишь скованно кивнул. Как вампир или дементор Чарли высосал из него всю радость и жизненные силы. Тео поднялся на ноги.       — Можем начинать?       — Партии будут завтра, — Чарли обвел взглядом группу и остановился взглядом на Джозефе. Барабанщик смотрел с укором и только покачал головой, выражая свое отношение к произошедшему. Чарльз сглотнул неизвестно откуда взявшийся ком в горле. — А сегодня давайте поиграем что-нибудь из старого. До декабря не так много времени, надо успеть сыграться. Будут пожелания? — последнее предназначалось Джозефу. Тот, потягиваясь, встал и направился к барабанной установке.       — Led Zeppelin? — по смущенному взгляду Элеонор, он понял, что перегнул палку. Чарли прикусил губу. — Начинайте, я как-нибудь втянусь.              В репетиционной царила напряженная атмосфера. Никто друг на друга не смотрел, словно они и знакомы толком не были. Группа людей, которую только что заперли в одной комнате, и они были вынуждены взаимодействовать, чтобы просто выбраться. Тео проверял натянутость струн. Чарли нашептывал что-то Дэвиду на ухо, но тот не слышал лидера группы. Он смотрел на Элеонор, точнее на микрофон, рядом с которым стояла вокалистка. Сама она растирала шею и, откидывая голову, шумно вздыхала. Закрыв глаза, Элли шепотом проговаривала слова песни.              Музыка полилась на их головы как первый в году весенний дождь. Она намочила их до нитки, ледяным ветром пробралась под одежду и оставила после себя неприятную ломоту в теле, какая бывает при начинающейся простуде. Джозеф старался не думать о напряженных отношениях в группе, но его взгляд постоянно возвращался к Чарли. Тот напоминал ему плохого учителя, способного всего за пару минут убить любовь учеников к своему предмету. Так Чарльз уничтожал желание одногруппников заниматься музыкой. Тем, что заставляло их сердца стучать быстрее. Тем, что делало их счастливыми.              Поэтому они звучали зажато и скучно. В том, как Тео перебирал струны, чувствовалась немая злость. В партии Дэвида доминировала меланхолия и отстраненность. Чарли слишком старался. Элеонор словно боялась, что её по-настоящему услышат. Она закрыла глаза, но это не помогло ей раскрепоститься. Красивый, звонкий, но мертвый голос. Он задохнулся в четырех стенах, в которые Элеонор его когда-то посадила, и из которых ему не давал выйти Чарльз.              Джозеф впитывал их эмоции как губка. Он несколько раз сбивался с ритма и ошибался как барахлящий кардиостимулятор, хотя знал партию до последней запятой. Они сыграли еще несколько песен, а потом Чарльз объявил, что репетиция окончена. Джозефа он попросил задержаться. Тот остался сидеть за барабанами, наблюдая за тем, как ребята один за другим выходят из комнаты. Элеонор, обернувшись, неловко помахала ему рукой. Чарльз прокашлялся, привлекая к себе внимание барабанщика.              — Тебе не помешает больше практики.              Джозеф согласно кивнул. Он не садился за барабаны, кажется, с начала лета, а сейчас была середина осени. Ощущения были странные, как с велосипедом. Знаешь, как крутить барабаны, как держать равновесие, но делаешь это с напряжением и из-за этого слишком быстро устаешь. Нужно было вернуть легкость. Раньше Кай следил за тем, чтобы он был в форме. Напоминал о любви к барабанам, когда наркотики слишком затуманивали разум. Но теперь все было по-другому. Кая больше нет рядом. Наркотики навсегда в прошлом. Только новый город и занудный Чарльз над душой.              — Я оставлю тебе ключи от репетиционной, потренируйся еще. Потом отдашь охраннику.       — Хорошо.              Джозеф проводил его спину взглядом и непроизвольно вздрогнул, когда дверь захлопнулась. Настоящее возвращало его к прошлому. Людей, которых он постоянно вспоминал, больше не было в его жизни. И уж лучше бы ему больше не думать о них.              Джозеф попрактиковался еще около часа, прежде чем собрался уходить. Он как раз наводил в репетиционной подобие порядка — убрал концертную гитару Дэвида, еще не до конца высохшую, поднял разбросанные Тео листы с песнями, когда вошла Морган в сопровождении незнакомой Джозефу девушки.              — О, привет, — Морган сдержанно улыбнулась и заправила прядь за ухо. Незнакомка прикусила губу.       — Я уже ухожу, — Джозеф потянулся за сумкой. — Ключи на столе.       — На этот раз через дверь, надеюсь? — язвительно, но дружелюбно поинтересовалась Морган. Её подруга подошла к роялю и, открыв крышку, присела на банкетку. Джозеф кивнул.       — Погода сегодня нелётная.       — Так ты теперь в диких цветах? — не оборачиваясь на них, поинтересовалась незнакомка. Она достала из сумки ноты и поставила на пюпитр. Написанные черной ручкой от руки, кое-где на них даже грязнили правки. Джозеф перевел взгляд на Морган. Та тоже смотрела с интересом.       — Пока да.       — Их прошлый барабанщик сбежал за день до концерта. Говорит, у них в группе хуже, чем в Северной Корее.              Морган, потянувшись пальцами к затылку, распустила волосы и встряхнула головой. Джозеф смотрел на незнакомку. Та так и не представилась, и, кажется, даже не собиралась этого делать. Она осторожно, словно наощупь, наигрывала незнакомую мелодию.              — Кажется, вы хорошо осведомлены о диких цветах, — заметил Джозеф. Морган, хмыкнув, кивнула. Она села рядом с подругой, но спиной к инструменту.       — Ну да, мы же их главные конкуренты, по мнению Чарли, конечно.       — Приличное общество? — прищурился Джозеф. Морган кивнула.       — Коди, Я, Дарлин, Лукас и Лоуренс, — незнакомка, которую оказывается звали Дарлин, обернулась через плечо.       — А ты Джозеф Блэр. Новый любимчик директора, — она посмотрела с подозрением. — И чем же ты заслужил его благосклонность? — Морган дотронулась до её локтя, одергивая. Эф же пожал плечами.       — Сам не знаю.              У Дарлин были каштановые волосы, собранные в низкий хвост. В ушах сережки-сердечки. И злые пронзительно-голубые глаза. Её кожа блестела золотом. Минимум макияжа. Если Морган вызывала ассоциации с лесным эльфом, то Дарлин скорее была похожа на холодную королеву, которая взошла на трон слишком юной. Ей явно не нравилось присутствие Джозефа, но выгонять его она не торопилась.              — Ты в городе недавно? — прервала молчание Морган.       — Около недели.       — И как тебе? — Джозеф проглотил язвительный ответ.              Скучно. Иногда он ощущал себя тараканом, которого накрыли стаканом. Не происходило ничего. Только медленно заканчивался кислород, обрекая его на мучительную смерть. Однажды ночью Джозеф поймал себя на мысли, что хочет восстановиться в соцсетях и написать кодовую фразу нужному человеку. Его остановило только то, что денег на наркотик и его доставку не было. Джозеф проворочался и уснул только под утро. Стало полегче. Он смог посадить голод обратно на цепь и делать вид, что прекрасно себя чувствует.              — Мой отец устраивает литературный вечер, — так значит владелец книжной лавки был отцом Морган? Не удивительно, что в их первую встречу Джозеф оторвал ее от чтения какого-то Улисса. — Хочешь, приходи. Будет печенье и газировка.              Она как будто знала, что книгами заманивать нового одноклассника бесполезно. Но при этом в ее голосе не было ехидства или надменности. Морган дружелюбно улыбалась.              — Я подумаю, — расплывчато ответил Джозеф, совершенно точно зная, что не придет. Литературный вечер не удержит его от очередного падения на дно. А у встреч с психотерапевтом были на это все шансы.