Теперь всё будет по-другому | Crawling

      На кухне пахло молочной кашей и кофе. Остин сидел за столом, листая новостную ленту на планшете. Джессика крутилась у плиты. Услышав шаги, она обернулась и улыбнулась племяннику.              — Доброе утро, милый. Солнце, сделай одолжение, разбуди этого соню, а то вам скоро в школу.              Было нетрудно догадаться, кого тётя имеет в виду — в просторной кухне не хватало только одной вечно недовольной мордашки. Утро было одним из многих, что Майкл не любил. Он поздно ложился и всегда с большим трудом просыпался. По выходным он поднимался с кровати не раньше двенадцати.              Перепрыгивая через ступени, Джозеф поднялся на второй этаж и подошел к нужной двери. Прижавшись к ней ухом, Эф прислушался, но по ту сторону стояла гробовая тишина. Осторожно повернув ручку, он вошел в спальню брата.              Майкл спал поверх одеяла. На светловолосую голову натянулся капюшон, а сам он уткнулся носом в подушку. В ногах сопел Пират. Спящий Майкл нравился Джозефу куда больше — спокойный, даже милый, совсем как ребенок. На полу валялись тетради, рядом мерно гудел невыключенный ноутбук. На самом деле это было единственным элементом хаоса в комнате. В остальном здесь царил порядок — все вещи были убраны в шкаф, бумаги на краю стола сложены в аккуратные стопки, канцелярия в специально предназначенных для нее стаканчиках. Джозеф о таком мог только мечтать. Сейчас его комната оставалась в относительной чистоте только потому, что там почти не было вещей.              Эф присел перед братом и осторожно потрепал его по плечу. Майкл только поморщился и отвернулся, пытаясь наощупь найти одеяло в ногах.              — Просыпайся, — в ответ последовал неразборчивый бубнёж. — Пора в школу.       — Убирайся из моей комнаты, — не отрывая головы от подушки, потребовал Майкл. Джозеф только фыркнул.       — Либо ты встаешь сам по-хорошему. Либо я применю тяжелую артиллерию, — на этот раз в недовольное бормотание под нос добавился мат. Майкл отодвинулся к противоположному краю. Он терял терпение, но открыть глаза и прогнать Джозефа было все еще слишком лень. — Боишься щекотки?       — Только прикоснись ко мне, — Майкл все-таки открыл один глаз и обернулся на брата через плечо, — руку сломаю.       — Вставай, — Джозеф аккуратно снял капюшон с его головы.              Майкл выглядел недовольным, но промолчал. Он не сменил гнев на милость, но по крайней мере за последнюю неделю стал терпимей относиться к нахождению брата в доме. Будто принял неизбежное. Что же, можно было сказать, что лед, наконец, тронулся.              Майкл поднялся с кровати и, взлохматив волосы, осмотрел комнату. После короткого сна ему было все еще трудно собрать реальность в единую картинку. Он зевнул и уставился на Джозефа.              — Миссия выполнена, можешь идти.              Обогнув кровать, Майкл поднял с пола тетради и захлопнул крышку ноутбука. Спорить Джозеф не стал, тем более ему действительно тут делать было нечего. Он был уже в дверях, когда мысль — неожиданная, может даже немного безумная, пригвоздила его к полу. Джозеф обернулся к брату, который успел собрать рюкзак, а теперь видимо надеялся привести себя в порядок в ванной.              — Ну что ещё? Сам сказал, мы опаздываем, — недовольно поморщился Майкл. Джозеф задумчиво кусал нижнюю губу.       — Давай вместе пойдем в школу? Поболтаем, — о том, что восторга эта просьба у брата не вызвала, говорить не приходилось. Майкл разве что не отшатнулся. Он смотрел на Джозефа как на тупого барана, который вместо того, чтобы выйти через ворота, топтался в углу.       — Вообще-то я встречаюсь с Роном, — он напрягся, вглядываясь в брата, будто у того за пазухой отсчитывала последние секунды бомба. — И только попробуй что-нибудь сказать по этому поводу, — Джозеф непонимающе изогнул бровь.       — А что я должен сказать? — Майкл закатил глаза.       — Книги ты может и не читал, но фильмы-то видел.              Эф понял, но не стал ничего говорить. У него же не настолько отбитое чувство юмора, чтобы смеяться над подобным. Подумаешь, рыжего парня зовут как лучшего друга Гарри Поттера. И вообще, он читал книги — иначе Рут и Фиби с него живым бы не слезли. А с его дислексией сделать это было не так уж и просто, вообще-то.              Джозеф спустился вниз и присоединился к завтраку. Джессика, потрепав племянника по волосам, поставила перед ним тарелку с кашей. Остин закончил читать новости и допивал кофе. Сегодня ему нужно было ехать в Чикаго, так что до школы мальчикам предстояло идти пешком. Через пару минут спустился Майкл. Он сам заварил себе чай и не стал садиться за стол, прислонившись спиной к кухонной тумбе. Джессика грустно вздохнула.              — Сделай хотя бы бутерброд. Нельзя же ходить голодным, — Майкл проигнорировал ее слова. Он смотрел на Джозефа, который почти доел кашу.       — И надолго тебя еще хватит? — Майкл склонил голову. Утренняя сонливость прошла, и теперь он снова стал злым и вечно чем-то недовольным двоюродным братом. Эф отложил ложку. Привкус молока на языке почему-то горчил. — Смешно наблюдать за твоей неправдоподобной игрой в хорошего мальчика. Судя по рассказам твоей матери, от тебя одни проблемы.       — Майкл, — Остин поднял голос на сына, но тот лишь фыркнул в ответ. Он отхлебнул чай и снова посмотрел на Джозефа. Тот размял шею и поднялся из-за стола.       — Об этом не беспокойся, всё под контролем.       — Это пока ты не начал обкрадывать мою семью ради очередной дозы.       — Майкл, — Джессика встала и дернула его за рукав. Тот поставил чашку на тумбу и вышел из кухни. Через мгновение хлопнула входная дверь. Джессика обернулась к Джозефу. — Прости его.       — Ничего страшного.              Джозеф не соврал. Всё действительно было под контролем. Конечно, не его, но хотя бы так. Рядом были Джессика и Остин, Сара, родители на расстоянии телефонного звонка. Они были его друзьями. И надзирателями.              Когда Джозеф выходил из кухни, он успел заметить, как дядя с тетей многозначительно переглядываются. Идея делать вид, что всё хорошо, уже не казалась такой уж правильной. Ему просто не хотелось никого беспокоить. Но умалчивание неизбежно тянуло за собой подозрения.              Джозеф переобулся, кинул телефон в сумку и вышел на улицу. Он попытался сосредоточиться на хорошем — сегодня у Диких цветов была очередная репетиция, а с музыкой всё становится чуточку лучше.              У шкафчика Джозефа остановил школьный психолог. На нем был тот же коричневый пиджак, что и в их первую встречу неделю назад. Мистер Хант огляделся по сторонам и, избегая взгляда Джозефа, натянуто улыбнулся. Мужчина пах какао — этот запах усыплял, возвращая в детство. Но расслабиться почему-то не получалось. Мышцы рук, ног, даже горла непроизвольно напрягались, становясь как натянутая струна.              — Джозеф, здравствуй. У тебя сейчас какой урок? — Эф прищурил левый глаз, пытаясь припомнить расписание.       — Биология… кажется.       — Не хочешь вместо него выпить со мной по чашечке чая? Я поговорю с учителем.       — Это директор Уилсон попросил поближе познакомиться со мной? — мистер Хант нерешительно кивнул.       — Он беспокоится о тебе. И о школе.              Если верить Дэвиду, директору Уилсону удалось превратить это место в безопасный остров. У студентов было полная свобода самовыражения — музыка, живопись, танцы. Искусство вместо наркотиков. Кажется, работало. В этом райском уголке Джозеф действительно представлял единственную угрозу. Как неразорвавшаяся граната со времен войны — лучше не трогать, а то мало ли что. Так что неудивительно, что мистеру Ханту выпала роль стать еще одним его надзирателем. Джозеф кисло улыбнулся.              — Ну давайте поболтаем, — осторожно согласился он.              В кабинете психолога запах какао ощущался еще отчетливей. Джозеф сел в кресло, а мистер Хант возился в углу, где находилась импровизированная кухня. Он разложил по кружкам чайные пакетики, пока закипал чайник, и, взяв в руки сахарницу, обернулся к студенту.              — Тебе добавить? — Джозеф покачал головой.       — Не люблю сладкий, — мистер Хант кивнул.       — А я вот наоборот.              Перед тем как сделать глоток, Джозеф принюхался. Чай оказался травяной, но разобрать из чего он, было непросто. Мистер Хант внимательно наблюдал за ним. Под его неотрывным взглядом Эф нерешительно отпил из кружки. Горечь сменилась цитрусовым привкусом и сладостью ягод.              — Из чего этот чай? — Джозеф отставил чашку.       — Кипрей, — не задумываясь, ответил психолог. — У него немного горьковатый привкус, так что я добавляю туда еще цветки василька, цедру апельсина, сушеные яблоки и ягоды малины.       — Вы сами его собираете? — голос, впрочем, как и выражение лица студента, прозвучал удивленно. Мистер Хант кивнул с некоторой гордостью.       — Это мое маленькое хобби, — психолог осмотрел чистую поверхность стола и поднял взгляд на Джозефа. — Давай лучше поговорим о тебе. Как прошла первая учебная неделя?       — Супер, — Эф искренне улыбнулся и снова сделал глоток. Чай, конечно, был совсем не в его вкусе, но почему-то хотелось ещё, — присоединился к рок-группе, Дикие цветы, если слышали о такой, — мистер Хант нахмурился и покачал головой. — Да и с оценками пока всё не так плохо.       — Директор Уилсон рассказал, что у тебя были проблемы с наркотиками, — вопрос прозвучал резко, как вылитый на голову стакан с водой. Джозеф догадывался, что это станет главной темой их разговора, но не ожидал, что психолог решит так быстро перейти к ней.       — Это в прошлом. Я прошел курс детоксикации, посещаю психотерапевта, — хотелось, чтобы на этом разговор был закончен. Мистер Хант задумчиво прикусил губу.       — Почему ты начал принимать наркотики? — Джозеф поднял бровь. Эта беседа нравилась ему все меньше. — Не пойми неправильно. Просто мне нужно знать все, чтобы понимать, с какими рисками мы имеем дело, — Эф сглотнул. Он поймал себя на мысли, что предпочел бы сидеть на биологии, чем здесь.       — Я встречался с парнем…       — Так ты гей? — в широко раскрывшихся глазах психолога не было отвращения. Наоборот, в них как будто проскочил проблеск возбужденной радости.       — Бисексуал, — поправил Эф, хотя в жизни не встречался с девушками. Его тошнило. Даже Сара не пыталась копать так глубоко. А у нее ведь было на это полное право.       — Значит, ты занимал активную роль в отношениях? — мистер Хант склонил голову. Джозеф дернулся.       — Какая разница?       — Просто провожу анализ. Мне нужно, чтобы ты отвечал честно.       — А если я не хочу?       — Это останется только между нами. Ты можешь мне доверять.              Нет, не мог. Джозеф не понимал, зачем школьный психолог копается в его нижнем белье. Но он также мало смыслил и в психоанализе. Только это вынудило его сдаться и продолжить беседу, всё больше походящую на допрос.              — Я не понял вопрос, — пробубнил он скорее самому себе. Джозеф точно не знал, хочет ли психолог знать, оставалось ли за ним решающее слово в спорах, или его больше волновало, кто кого долбил.       — Когда вы с парнем занимались любовью, какая роль отводилась тебе? — уточнил мистер Хант деликатно.              Джозефа захватило негодование и стыд. После переезда Айзек снился ему несколько раз — ничего удивительного при условии строгого воздержания. Бывший парень брал его грубо, почти насильно. Он доминировал. Кожа под поцелуями горела. Под ними хотелось извиваться, но Айзек, зафиксировав его руки, не давал Джозефу пошевелиться.              Он и только он контролировал ситуацию. Так всегда происходило, когда Айзеку хотелось побыть грубым со своим парнем — то есть всегда, когда они занимались сексом. И Джозеф подчинялся. Он полностью принимал правила игры и наслаждался каждым шлепком, каждым укусом, после которого на коже оставался синяк.              Айзек игрался с темпом, безошибочно угадывая, когда нужно замедлиться, чтобы услышать надломанный стон и почувствовать, как дрожит не получившее разрядку тело под ним, а когда можно вбиваться беспощадно и бешено. Он знал Джозефа. Видел в его глазах мерцающие огни эйфории и, если было еще не время, болезненно сжимая возбужденную плоть, оттаскивал парня от финишной прямой. Они всегда приходили к ней одновременно. Это было чем-то вроде фетиша Айзека. Его одержимостью делать все с Джозефом вместе.              — Имеете в виду, я или меня? — доктор Хант кивнул. Эф все еще не мог понять, зачем ему это. — Может, ещё на практике узнать хотите?       — Я ведь просто хочу помочь, — психолог откинулся на спинку кресла. Его руки, должно быть, лежали на коленях, потому что Джозеф их не видел. Ему хотелось уйти.       — Секс и наркотики никак не связаны, — процедил он сквозь зубы, думая о том, что как раз они, работая в связке, и привязали его к Айзеку. — Я могу идти?       — Осталось буквально несколько вопросов, — Эф протяжно выдохнул. Противный чай больше не лез в горло. Ему отчего-то хотелось промыть рот с мылом. — Сейчас ты свободен?       — Да, — к сожалению. Джозеф понимал, что лучше бы ему кого-то найти в реальной жизни. Иначе Айзек так и будет сводить его с ума во снах.       — И ты ни с кем не занимаешься… сексом? Хотя бы для того, чтобы удовлетворить физиологические потребности, — похоже, Джозеф догадался, кто у мистера Ханта был любимым психологом. Доктор как там его Фрейд? Зря он вообще сказал, что начал принимать наркотики из-за парня. Лучше бы приплел скуку и неудачи в учебе.       — Нет. Мои физиологические потребности в спячке, — передразнивая интонацию школьного психолога, соврал Джозеф. Даже сейчас, испытывая отвращение к их беседе, он чувствовал как внутренности горят от нарастающего сексуального вожделения и странной эйфории. Ему показалось, что школьный психолог, не спускающий с него пристального взгляда, видит его насквозь. И не отказался бы немного поубавить пыл разгорающегося огня. Эф сглотнул. — Доктор Хант, мне правда пора.       — Конечно, иди, — неумело скрывая разочарования, согласился тот. — Заходи в любое время.              Джозеф только кивнул. Сам он понимал, что вряд ли добровольно придет сюда еще раз. Всё-таки первые подозрения были не напрасны — этот школьный психолог странный. И чай его тоже. Джозеф ничего не имел против чудаковатых людей. А вот извращенцев — да.              В туалете, куда Джозеф зашел, чтобы умыться, он застал Тео. Тот нарочно медленно мыл руки, явно не желая возвращаться в класс. Заметив барабанщика, он по-лисьи улыбнулся. Джозеф шумно выдохнул, сердце колотилось как бешеное. Мозг отключился, давая место животным инстинктам и тщательно подавляемым желанием.              Правило номер три, иди ты к черту.              — Какие люди…              Тео не успел договорить, потому что Эф довольно грубо припечатал его к стене и накрыл губы поцелуем. Гитарист ответил сразу, как будто только этого и ждал. Он поменял их местами и взял инициативу в свои руки, забираясь языком Джозефу в рот. Его пальцы скользнули барабанщику под футболку.              Эф прижимался к стене, которая не давала ему сгореть в этом огне. Целовать Тео было приятно, даже очень. Чужое тепло. Переплетенное с остатками никотина дыхание. Возможность изучить новое, до этого постигнуть которое можно было бы только во сне. Рука Джозефа плавно опустилась с затылка на плечи, сжимая. Зажатый между холодом стены и жаром тела, досконально изучить которое жаждал затуманенный рассудок, он даже не пытался восстановить связь с реальностью. Джозефу хотелось одного — сделать ощущения еще ярче. Поцелуи — глубже. Прикосновения — интимнее.              Дверь в туалет открылась, впуская легкий сквозняк. Тот, кто вошел, остановился у одной из кабинок и прокашлялся. Тео, разорвав поцелуй, обернулся на незнакомца через плечо. У Джозефа всё расплывалось перед глазами, так что единственное, что он мог о том сказать — незнакомец был очень высоким. Примерно метра два роста, может чуть меньше.              — Снова пытаешься забраться кому-то в штаны, Шерман? — хмыкнул тот, прежде чем закрыться в кабинке. Кажется, его не смутило то, что он стал непрошенным свидетелем чужой близости.              Тео отошел от Джозефа и взлохматил волосы пятерней. Он выглядел раздосадованным и обозленным. Джозефу хотелось умыться. Наваждение отпустило, и он начинал медленно осознавать, что натворил. Плевать на правило номер три, так-то они с Тео в одной группе. И если бы сейчас переспали, а потом предсказуемо разбежались, можно было бы смело закинуть барабанные палочки пылиться на верхнюю полку.              И что там сказал незнакомец? Снова? Но почему-то Джозефу дико хотелось вернуться к начатому, несмотря на все аргументы рассудка.              Тео обернулся к нему, сглотнул. Он попытался скрыть раздражение и улыбнулся. Его рука коснулась скулы барабанщика. Джозеф не смог отпрянуть. Прикосновения Тео манили. Ему хотелось прильнуть к гитаристу, раствориться в его объятиях, на время забыв о том, что произошло, что происходило сейчас и что еще произойдет.              — Хочешь после уроков заглянуть в гости? — рассудок кричал нет. Тео утащит его на дно. Но Джозеф кивнул. Дурак.              Незнакомец вышел из кабинки и, подойдя к раковине, выкрутил кран с горячей водой. Тео не спускал с него глаз. Теперь, когда зрение нормализовалось, Джозеф мог рассмотреть его. Незнакомец был из тех, о ком говорят, что даже в мешке из-под картошки они будут выглядеть сексуально. Узкие черные джинсы подчеркивали длинные ноги. Рукава черной кофты были завернуты по локоть, открывая сильные руки. Один вид темных напряженных вен сводил Джозефа с ума. На левой руке были фенечки вперемешку с тонкими металлическими браслетами. Каждый был особенным. Но главным достоинством незнакомца было спокойное, немного насмешливое выражение лица. Немного приподнятая, но все равно выглядящая естественно бровь, легкая полуулыбка, и пляшущие черти в глазах, прячущиеся, стоило попытаться поймать их взглядом.              — Как дела, Рен? — на придыхании поинтересовался Тео как ни в чем не бывало. Незнакомец бросил на него короткий припечатывающий взгляд.       — Для тебя Лоуренс.       — Красивое имя, — сказал Джозеф раньше, чем сообразил, что лучше было промолчать. Его не отпускало ощущение, что он уже слышал это имя раньше. Незнакомец выключил воду и потянулся за бумажными полотенцами, после чего улыбнулся барабанщику.       — Спасибо, — Лоуренс коротко взглянул на Тео и снова посмотрел на Джозефа. — Хочешь совет? Держись от этого человека подальше, если не хочешь чего-нибудь подцепить, — Тео возмущенно открыл рот, но промолчал. Эф видел лишь, как сжимаются его кулаки в бессилии. Лоуренс тоже заметил этот жест, но лишь закатил глаза, будто считал не более чем бездарной актерской игрой. Он вышел, и Джозеф наконец отошел от стены.       — Вы давно знакомы?       — Десять лет, — Тео прикусил губу. — Он барабанщик в Приличном обществе.       — Ты ему как будто не особо нравишься.              Тео фыркнул. Они вышли из туалета, и теперь направлялись в сторону репетиционной. Урок вот-вот должен был закончиться. Джозеф пытался вспомнить хотя бы номер аудитории или, в идеале, урок, который ему предстоял. А Тео кажется и вовсе забыл, что должен был вернуться в класс.              — Я как-то напился и приставал к нему. Прямо перед его девушкой, — Джозеф открыл рот. — И ладно бы просто предлагал перепихнуться, он бы просто бы ещё это как-то стерпел. Но я оскорблял его подружку последними словами, и Рена это выбесило. Мы бы подрались, если бы не пришел Коди.       — Лоуренс би? — Тео пожал плечами.       — Никогда не видел его с парнем, так что скорее всего натурал. Черт, — Тео достал из кармана пачку сигарет и закурил одну, выпуская дым в приоткрытое окно, — терпеть его не могу.       — Коди? — уточнил Джозеф.       — Лоуренса. Хочу трахнуть его, — от такого чистосердечного признания барабанщик сглотнул. Он не обиделся, хотя и почувствовал себя на мгновение невероятно грязным.       — Но он не гей.       — Ага, — Тео отвернулся, погружаясь в никотиновый дурман. — Забудь. Просто стоит ему оказаться поблизости, мне сносит крышу, сразу начинаю городить разную чепуху. Мое предложение, кстати, в силе. Я даже знаю, чем мы займемся, — Джозеф поднял бровь.       — Я уже дал согласие, — Тео открыл было рот, но тут же прикусил губу.       — Говорю же, перестаю соображать.              Джозеф с такой легкостью нарушал правила и совершенно не испытывал из-за этого чувства вины, что ему даже становилось страшно. Кроме легких, но необходимых табу, которые должны были тренировать его дисциплину и силу воли, в списке были вещи, способные вернуть его в прошлое. Грязное, затуманенное, сотканное из фальши и ложных обещаний. Другим. Самому себе.              В репетиционную ввалился Лукас. Заметив Тео, он шумно выдохнул и полез за телефоном. Тот даже хмыкнул, совершенно ясно понимая, что это означает. Докурив, Тео выбросил окурок в окно и закрыл его.              — Прекращай строчить сигналы бедствия своему бессменному лидеру, мы уходим. Репетиционная ваша.              Взяв Джозефа за руку, он вышел из комнаты, не дав Лукасу вставить и слова. Эф чувствовал, как он дрожит. Неужели Тео так сильно влюблен в Лоуренса? Или его тяготит что-то другое? Вырвав руку, Джозеф перехватил Тео за запястье и, потянув, зажал между собой и шкафчиком. Тот, выдохнув через приоткрытые губы, даже закашлялся от неожиданности.              — Вы с Лоуренсом были лучшими друзьями? — спросил Эф. Тео в ответ неохотно кивнул.       — Неразлучная троица. Теперь на льду замена. Вместо одного ничего не смыслящего в музыке неудачника милый тихоня.              Джозеф не знал, что на это ответить. Он вообще не был силен в сопереживании. Вот Кай да, всегда умеет подобрать нужные слова. Поучиться бы у него этому полезному навыку, жаль, что уже поздно. Шанс на то, что они когда-нибудь снова поговорят, был слишком мизерным. Мысли об этом приносили боль. Должно быть похожую на ту, что испытывал Тео. Но Джозеф все равно не знал, как помочь ему. И себе. Поэтому он сделал то единственное, на что хватило фантазии — сократил и так незначительное расстояние между ними и поцеловал. Коротко. Но очень по-собственнически. Тео довольно улыбнулся.              — Надо почаще изображать из себя жертву. Может, что получше перепадет, — он потянулся за добавкой, но Джозеф, отпрянув, подмигнул.       — С тебя пока хватит, — Тео смерил его долгим взглядом, но возражать не стал.       — Увидимся после уроков, — бросил он перед тем, как раствориться в толпе хлынувших в коридор студентов.              Об этой минуте Джозеф мечтал всё оставшееся время. Он не мог сосредоточиться на математике или следовавшей за ней химии. От поселившегося в голове сладкого тумана его дислексия как будто стала сильнее, разобрать, что учителя написали на доске, было непосильной задачей. На математике он заработал «С», но только потому, что старенькая преподавательница сжалилась над ним. Возвращаясь на место, он заметил в углу Лоуренса. Тот сидел за последней партой, но судя по очкам страдал из-за плохого зрения. Что же, хоть где-то высокий рост сыграл с ним плохую шутку.              А на химии они занимались опытами, должно быть очень интересными, если бы Джозеф выбросил из головы мысли о предстоящей встрече с Тео. Хорошо, что вместе с ним ходил Дэвид. В белом халате и защитных очках, он нацепил на лицо непривычное серьезное выражение, будто занимался разработкой лекарства от неизлечимой болезни. Хотя с выводами Джозеф явно поторопился. После звонка Дэвид наклонился и прошептал ему на ухо настоящую причину своего странного поведения.              — Совсем как в «Во все тяжкие», а? — ну да, он просто играл роль. Конечно. И как Джозеф сразу не догадался. От даже косвенного упоминания наркотиков, его бросило в жар. Сколько он уже чист? Эта целомудренность пленкой стягивала кожу.              Потом был обед и урок музыки, во время которого не происходило ровным счетом ничего интересного. Они спели песенку, потом Морган сыграла на фортепиано что-то из классики. Мистеру Пейджу так понравилось, что он взорвался аплодисментами и не жалел ладони до тех самых пор, пока студентка, покрасневшая до кончиков ушей, не вернулась за свое место. Если бы не громкие хлопки, Джозеф бы наверняка уснул. Почему-то классика ассоциировалась у него со смертью. Безусловно прекрасная, она касалась своими костлявыми руками самой души, утягивая в пропасть бесконечности.              Тео ждал его на парковке. Машина внутри пахла кожей и дорогим одеколоном. Вместе с утробным урчанием двигателя заиграло радио. Чуть убавив его, Тео осторожно выехал на дорогу. В его движениях нерасторопная осторожность была вызвана скорее заботой, чем отсутствием мастерства. Плавные, без лишних штрихов, аккуратные и точные. Словно рисунок или танец, каждым па которого Джозеф мог только любоваться.              Дом Тео находился на небольшом возвышении, за высоким забором. У Джозефа было только одно слово для его определения — американский. Он часто видел похожие в фильмах. Двухэтажный, из белого сайдинга, отделанный камнем. Окна второго этажа были украшены симпатичными темно-синими створками. Тонкие колонны поддерживали крышу над крыльцом. Уютный, но при это всё-таки кажущийся грустным одиночкой. Ворота открылись автоматически, пропуская их внутрь. Тео не стал заезжать в гараж, припарковавшись неподалеку. Он вышел первым и, дождавшись, пока Джозеф последует его примеру, поставил машину на сигнализацию. На крыльце скалились маленькие тыквы. В клумбах торчали фигурки привидений и ведьмочек на метлах. Приглядевшись, Джозеф понял, что их контуры обшиты светодиодами.              — Это ты украсил сад? — он повернулся к Тео. Тот лишь поморщился, покачав головой.       — Мама, ей всё равно заняться нечем. Пойдем.              Вопреки ожиданиям, Тео привел Джозефа на кухню. Предложив ему расположиться за барной стойкой, хозяин дома заглянул в холодильник, поочередно доставая оттуда мясо, кое-что из овощей и зелень. Положив локти на стол, Эф устало положил на них голову.              — Что будешь готовить?       — Хочу кое-что пожарить.       — Меня? — Тео в ответ заливисто засмеялся. Он обернулся и широко улыбнулся гостю.       — Это у нас будет на десерт.              Шутка была глупой, но Эф был рад, что Тео её поддержал. Это как будто сблизило их. Он предложил свою помощь, но гитарист в приказном тоне велел ему бездельничать. Разве мог Джозеф ослушаться? Соскользнув с высокого барного стула, он прильнул к Тео, забираясь руками тому под футболку, а губами прижимаясь к покрывшейся мурашками шее, оставляя на ней влажные поцелуи. Тео, прикрыв глаза и схватившись за кухонную тумбу, едва слышно простонал. Нож, который он случайно задел, чуть не упал на пол.              — Я вообще-то пытаюсь приготовить нам вкусный обед, — предпринял он слабую попытку прекратить пытки. Эф только фыркнул. Куда больше прожаренного куска мяса его прельщала идея, оттянув ворот футболки, покрывать ключицы Тео короткими поцелуями. — Если ты не перестанешь, я за себя не ручаюсь…       — Где твоя спальня?              Тео, обернувшись, толкнул Джозефа, и тот уперся спиной о барную стойку. Губы Тео сводили его с ума. Также как и его запах. И горячие руки. Они зеркально изучали друг друга — шея, ключицы, живот, пах и ниже…              В отдалении прозвучал звонок. Только вот был он телефонным или дверным, разбираться Джозефу не хотелось. Он разорвал поцелуй, изучая губами лицо Тео. Его острые скулы, подбородок, щеки, прикрытые глаза.              — Кто-нибудь собирается открыть эту чертову дверь?              Чужой незнакомый голос, прозвучавший откуда-то из глубины дома заставил Джозефа замереть. Он с испугом посмотрел на ошалевшего Тео. Тот морщился от непрекращающейся трели. Эф отшатнулся от него, поправляя футболку. Ему не было стыдно или неловко. Только обидно.              — Твоя мама дома? — Тео в ответ кивнул.       — Она всегда дома. Пойду открою.              Хлопнула входная дверь. Джозеф невольно прислушался. Через минуту послышались приближающиеся шаги. Эф поднял голову, пересекаясь взглядами с Элли. Та, заметив барабанщика, напряглась на мгновение, но, скинув наваждение, села рядом. Видимо, Тео забыл предупредить её о Джозефе. Хлопковая клетчатая рубашка немного сползла с её плеча, оголяя бледную, покрытую веснушками кожу.              — Чем вы тут занимаетесь?       — Я пытаюсь приготовить обед, а он, — Тео махнул головой в сторону Джозефа, — мне мешает. А ты-то какими судьбами пришла?       — Сначала накорми, а потом уже допрос устраивай, — сверкнула зубами Элли.       — Это я-то мешаю? — Эф поймал взгляд Тео.– Мне казалось, я, наоборот, помогаю.       — Ага. Спалить кухню, — съязвил гитарист. Элли захихикала, но весьма мастерски скрыла смешок за кашлем и невинно улыбнулась, облизывая пересохшие губы.       — Пить хочу, — она посмотрела на хозяина дома. Тео, занятый мясом, даже не посмотрел на нее. Только махнул головой в неопределенном направлении.       — Вода в кране. Вино в погребе, — Джозеф почти поперхнулся.       — У тебя есть погреб?       — Пойдем, покажу, — взяла на себя инициативу Элеонор.              Не дожидаясь ответа, она скрылась в коридоре. Эф тенью пошел следом. Он не сразу заметил дверь под лестницей. Элеонор достала из вазы ключ и провернув его в замке несколько раз, спустилась по шаткой лестнице вниз. Джозеф — за ней.              Погреб действительно оказался погребом. Эф неосознанно вспомнил пьяные нотки, сквозящие в голосе миссис Шерман, а ещё слова Тео о том, что она всегда дома. Некоторые плохие вещи врастают в ДНК. А места, типа этого, только укрепляют связь.              Здесь было довольно прохладно — не так, чтобы стучали зубы, но одеться потеплей захотелось. Полки, тянущиеся вдоль отделанной каменным кирпичом стены, были уставлены бутылками с вином. В углу стояли несколько пузатых бочок. В целом скромно, но пережить сухой закон, если бы его ввели, вполне возможно. Элли неуверенно рассматривала винную коллекцию семьи Шерман, прикусив губу. Иногда она осторожно касалась пальцами холодного стекла, но почти сразу отдергивала руку, будто делала что-то незнакомое.              — Что скажешь? — она коротко посмотрела на Джозефа. Тот пожал плечами. Для него сухой закон существовал здесь и сейчас. Ему не следовало тут находиться. Элли прищурилась. — Ты вообще пьешь?       — Нет.       — Надо же, — тут же пожалев о своих словах, Элли отвернулась. Она поняла, что ляпнула лишнего, но сдавать назад было поздно. — Нам с ребятами просто показалось, что ты отвязный парень. Даже хорошо, что это не так, а то Чарли переживал.              Джозеф не стал разбивать вырисовывающийся в воображении Элли портрет. Даже думать о прошлом было рискованно, не то, чтобы говорить о нём. Алкоголь и наркотики порядочно подпортили ему жизнь, и пока это было возможно, Джозеф не собирался пускать их обратно. Особенно сейчас, когда всё только начало налаживаться.              Они вернулись на кухню ни с чем. Тео, к этому времени только поставивший мясо в духовку, разочарованно хмыкнул. Открыв холодильник, он достал оттуда графин с апельсиновым соком и поставил перед Элли. Их общение наедине отличалось от того, каким было в присутствии Чарли. Оковы спадали, они улыбались и были открыты друг другу. Даже просто находиться рядом, не входя в их тесный круг, было приятно. Тянуло смеяться и шутить. Тео обогнул барную стойку и сел между ними. Он взял стакан Элли и сделал глоток, морщась.              — Кислятина.       — Мне нравится, — она забрала бокал и покрутила в руках, разглядывая грани. — Кстати, представляешь, Джозеф не пьет, — Тео посмотрел на него. В его взгляде плескался смех.       — Ага, и не курит.              Джозеф сглотнул. Что будет, когда ребята узнают правду? Возненавидят его? А они узнают. Рано или поздно начнут задаваться вопросами, почему он всегда ходит с длинными рукавами, посещает школьного психолога и психотерапевта, а еще почему в его жизни так много табу, которые он, к слову, безбожно нарушает.              Он и главное правило нарушит, дайте ему время. Сейчас Джозефа останавливала только поддержка семьи, внутри него же была зияющая пустота. Чужая вера не сможет долго утолять его непрекращающийся голод. Как бы ему этого не хотелось, всё кончится. Физиология возьмет верх рано или поздно.              — Сегодня последний день, когда я должна вернуть книги в магазин, — начала Элли, косясь на Тео. Тот наигранно зевнул и бросил взгляд на настенные часы. — А там сегодня толпа народу из-за этого литературного вечера. Сходи со мной, а?       — Даже не проси. Эту сходку ботаников устроила Морган, а значит там точно будет Коди. А я его противную морду на дух не переношу, ты же знаешь.       — Ну пожа-алуйста, — Элли прильнула к его плечу, касаясь виском. Тео упрямо покачал головой.       — Ни за какие деньги. Просто забей, отнесешь книги завтра.       — Тогда придется платить штраф за просрочку, — надулась Элли. Она была такая милая. Почти как Джин. Кай бы оторвал Джозефу голову, если бы узнал, что тот назвал его девушку милой. Не то, чтобы он приревновал. Просто Кай всерьез считал Джин самым прекрасным существом на планете. Что на самом деле было не так далеко от правды.              Эф скучал по ней. Но ещё больше скучал по Каю.              — Пойдешь со мной? — смирившись с тем, что Тео самый упертый баран, Элли посмотрела на Джозефа. Тот, игнорируя предупреждающие взгляды гитариста, кивнул, чем безумно обрадовал вокалистку. Та чуть ли в ладоши не захлопала. — Спасибо. Ты лучший.              Тео прокашлялся, и Эф поднял на него глаза. Ему не показалось — мгновение назад тот действительно намекал, чтобы он последовал его примеру и тоже отказался. У них ведь были свои планы — куда интересней и горизонтальней. Но Джозеф не мог отказать Элли.              — Не за что. Может ты все-таки тоже с нами пойдешь? — последнее предназначалось Тео. Тот покачал головой и поднялся из-за барной стойки. Его рука, то ли случайно, то ли нарочно, скользнула по внешней стороне бедра Джозефа, вызывая табун мурашек. Хорошо, что Элли этого не заметила. Эфу казалось, она и так начала что-то подозревать. Просто не стала высказываться также открыто, как Лоуренс.              Категоричный отказ Тео означал и то, что в город им придется возвращаться пешком. Расстояния здесь, конечно, были небольшие, но все равно ощутимей, чем пять минут на машине. Элли скрылась в ванной комнате, а Тео, воспользовавшись уединением, зажал Джозефа между барной стойкой и собственным телом. Он так вкусно пах и был таким обжигающе холодным. Эф едва не сходил с ума, просто находясь рядом. Вот что значит терять голову?              — Ты еще можешь отказаться, — Тео провел пальцами по его щеке. — Скажи, что у тебя скрутило живот.       — Сомнительный комплимент восхитительному ужину, которым ты нас накормил, — подавшись вперед, Эф коротко поцеловал его в губы, едва прикусывая нижнюю. — И вообще, нужно поддержать Элли.       — Ей пора перестать бояться больших скоплений людей. И простым спасибо ты точно не отделаешься.       — Я еще успею выразить восхищение твоим неординарным умениям, а пока выпусти меня.              Неохотно, но просьбу Тео выполнил. Вовремя, потому что на кухню вернулась Элли. Она с улыбкой посмотрела на Эфа.              — Пойдем? Спасибо, Тео, всё было очень вкусно.       — Ага, заходите еще. Постоянным клиентам скидка.              Джозеф засмеялся, а Элли лишь закатила глаза. Она несильно стукнула Тео по плечу, а потом сгребла в объятия и чмокнула в щеку.              — Не опаздывай завтра на занятия. Директор Уилсон теряет терпение.       — Постараюсь.       — Просто поставь будильник, — подмигнул Джозеф, и они с Элли ушли.              Они шли молча. Элеонор, спрятав нос в воротник куртки, о чем-то напряженно думала. Джозеф оглядывался по сторонам, рассматривая местность. Было бы неплохо найти для себя какие-нибудь ориентиры на случай, если ему придет в голову самостоятельно навестить Тео. Дома в этом районе отличались от тех, что окружали дом Джессики и Остина. И Джозеф не сразу, но догадался в чем именно — они выглядели ухоженными. Красивый сад, никакой ржавчины на крыше или грязи перед крыльцом. Может не роскошно, но все равно дорого. И не только в плане денег. Люди вложили много сил и времени, чтобы приблизиться к тому, чтобы жить в доме мечты. Но дом Гилморов всё равно нравился Джозефу намного больше.              Элли, наконец, вышла из транса и оживилась. Встряхнув головой, она бросила короткий взгляд на спутника. Может, он был длиннее, если бы Эф не встретился с ней глазами. Тогда Элли отвернулась, делая вид, что её заинтересовал гном в чужом саду. Джозеф прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать улыбку. Одновременно это было мило и грустно. Он знал такой тип людей — всеми силами избегающих внимания общественности. Были еще те, кто заслужил уважение этой общественности. К таким, пожалуй, он мог отнести Морган и Дарлин. Пока только потенциально, ведь совсем не знал девушек. Встречались и такие, кто плевать хотел на обращенные на него взгляды и уши. По-настоящему, а не только делал вид. Редкость.              — У тебя красивый голос, — заметил Эф. Опустив голову, Элеонор прикусила улыбку.       — Спасибо.       — Где-нибудь училась? — глупая выходила беседа. Робкие попытки узнать вокалистку лучше. Но нужно же было с чего-то начинать. Элли неоднозначно пожала плечами.       — Смотрела несколько уроков в интернете, а так нет. А вот ты действительно классно барабанишь, что бы Чарльз не говорил, — Эф фыркнул. Когда ребята называли имя своего лидера полностью, он почему-то представлял мужчину средних лет в жилетке, очках и с отрастающей бородкой.       — Много практиковался, вот и всё. Правда пришлось на какое-то время отложить занятия, так что сейчас наверстываю, — признался Джозеф.              В клинике, в которую родители устроили его сразу после того, как он вышел из больницы, из музыкальных инструментов было только старое расстроенное фортепиано. Джозеф немного знал о том, как на нем играть, но умел только импровизировать. Обычно он наигрывал одной рукой когда-то услышанные мелодии в перерывах между тем, как другие пациенты советовали ему перестать бренчать или сразу бросали в него что-то увесистое. Наркоманы с ломкой могут быть раздражительными, не стоит забывать об этом.              — Почему ты переехал?       — Непреодолимые обстоятельства, — улыбнулся Джозеф, пряча руки в карманы джинс. Давить Элли не стала, за это он был ей благодарен.              В книжной лавке набралось, наверное, чуть больше десятка людей. Элеонор зря боялась. Когда они вошли, на них даже не взглянули. Только владелец магазина, натягивая широкую приветственную улыбку, вырос перед ними как из-под земли.              — Мистер Лестер, я принесла книги… — неуверенно начала Элеонор, зарываясь в сумку.       — Да-да, положи где-нибудь на стол. Вы как раз вовремя, мы вот-вот начнем.       — Да нет, мы только…       — Найдите себе свободное местечко. Там в углу чай и печенье, угощайтесь, — мистер Лестер не услышал или не обратил внимание на возражение Элли и, похлопав Джозефа по плечу, подтолкнул к выставленным в круг стульям. Эф бросил взгляд на часы — очень скоро ему нужно было появиться в кабинете Сары, о встрече с которой рядом с Тео он совершенно забыл. Но полчаса в запасе у него были. Хорошо, что идти было недалеко.              Элеонор неуверенно переминалась с ноги на ногу. Джозеф осторожно взял ее за руку и усадил на один из свободных стульев, а сам сел рядом. Пахло корицей и старой бумагой. Помещение было вытянутым, словно коробка из-под обуви. В несколько рядов тянулись стеллажи с книгами — их было так много, что Джозеф никогда бы не определился с выбором одной, если бы решил взять что-нибудь почитать. У одного из таких стояли Морган и Лоуренс. Никакого Коди в пределах видимости не наблюдалось. Зря все-таки Тео не пришел. В руках у Лоуренса была акустическая гитара. Он что-то нашептывал Морган на ухо, а та, периодически хихикая, кивала и иногда отвечала.              Элли теребила ткань штанов на коленях. Она не поднимала глаз и явно чувствовала себя здесь некомфортно. Джозеф только не понимал, почему она честно не призналась владельцу лавки, что не может остаться. Он взял ее за руку и, переплетя пальцы, ободряюще сжал. Это помогло. Элеонор нашла в себе силы поднять взгляд и посмотреть на гостей литературного вечера. Дойдя до Морган, она посмотрела на Джозефа и слабо улыбнулась.              — Коди тут нет. А Тео просто трусишка.       — Почему они не ладят? — Элеонор поджала губы.       — Тео только сказал, что они не сошлись с выбором репертуара. Мол, Коди пишет слишком сопливую музыку, и играть такое он не хочет.       — Но в Диких цветах безропотно соглашается с выбором Чарли, — заметил Эф. Элеонор кивнула.       — Но у них схожие вкусы. Тео доверяет Чарльзу.              Джозеф не стал продолжать эту тему, хотя ему было что сказать. О том, что они просто сдались перед напором Чарли. О том, что группа — это не один человек, и должны учитываться пожелания каждого. Важнее всего компромисс, а не безмолвные уступки. Единственным, кто еще не потерял голос, был Дэвид. И то, Джозеф не был уверен, надолго ли его еще хватит. Трудно вести бой в одиночку. Хотя то, что в группе они вообще шли, было для Эфа чистой воды безумием. Он мог бы поднять этот вопрос, если бы не был на испытательном сроке.              В Гайе всё было по-другому. Сцена и репетиции были неразделимы от жизни. Разве что во время исполнении песни время неосознанно замедлялось, только если кому-нибудь не пришло в голову похулиганить. Лечь на спину во время исполнения соло или пропеть глупость, если забыл слова второго куплета. Джозеф не мог представить, чтобы кто-то из Диких цветов решился на такое в присутствии Чарли. Их репетиции больше напоминали принудительные работы заключенных.              — Привет, вы всё-таки пришли. Отлично, — к ним подошла Морган. В глазах стоящего за ней Лоуренса промелькнуло узнавание, но он промолчал. Лишь бросил короткий взгляд на их переплетенные пальцы. — Может, хотите прочитать стихотворение? Я внесу в программу.       — Спасибо, но нет, — покачал головой Джозеф. — Мы ненадолго. Мне еще нужно к психотерапевту.       — А, — Морган понимающе кивнула, — тогда ладно. Приятного вечера, ребята.              Они ушли, а Элли, высвободившись, отстранилась, чтобы взглянуть Джозефу в глазах. Она испуганно моргала, подбирая слова, но проще было спросить напрямую. Эф знал, что сказанное им повлечет за собой последствия, так что был готов к расспросам. Он мог и соврать Морган, но ничего убедительного не придумал, так что пришлось делать ставку на правду. Элли сглотнула.              — Ты ходишь к психотерапевту? Почему? Извини, если это не мое дело, просто группа…       — Из-за панических атак, — Джозеф слабо улыбнулся, — не волнуйся, я держу это под контролем.              Также как и постоянную тревожность. Или посттравматический синдром. Всё хорошо, пока он в безопасности. Так и останется. Потому что источник его мучений мертв. Пусть это приносит боль, и на многие вопросы Джозеф так и не получит ответов. Но лучше так, чем смотреть Айзеку в глаза и не понимать, где и в какой момент проебался.              — Оу, — Элли шумно выдохнула. Ей было сложно подобрать слова. — Как мне помочь тебе? Если что, мы с ребятами рядом.       — Знаю. Всё хорошо, не переживай.              Ну вот, снова эта пустая фальшивая фраза. Ничего не станет хорошо, пока он не выговорится, не расскажет кому-нибудь о том, что сделал Айзек. Но это было его бременем, переложить которое на чужие плечи было бы слишком жестоко. Ни с кем из новых знакомых поступить так Джозеф не мог. А Сара уже всё знала. Рассказать ей, всё равно что пытаться налить воду в ведро, и так заполненное до краев. Разгрузки не произойдет. Его боль останется с ним. А боль Сары — с ней. Всё, что она скажет в ответ, будет тщательно выверенными, заранее подготовленными словами. Это не поможет, Джозеф пробовал. Оставалось только терпеть и надеяться, что время сотрет все плохое.