Теперь всё будет по-другому | Crawling

      Никто из приличного общества не проронил ни слова, когда Коди и Лукас вернулись вместе с Джозефом. Только Дарлин на мгновение оторвала пальцы от клавиш рояля, взглянула на парней и снова заиграла меланхоличную детскую песенку. Морган убрала книгу — кажется, она читала каждый раз, когда выдавалась свободная минута, и проследила за тем, как Коди усаживает Джозефа на стул. Он повернулся и поймал её взгляд.              — Найди Элеонор, пожалуйста.              Она ушли вместе с Лукасом. В репетиционной стояла глухая тишина. Джозеф закрыл глаза, только теперь осознавая, что никто по батарее не барабанил. Это было его собственное сердце. Он глубоко вздохнул, чувствуя сопротивление легких. Коди присел рядом.              — Принести тебе воды? — Эф покачал головой. Коди хороший, в иное просто не верилось. Он не заслуживал той злости, которую постоянно выливал на него Тео. В лицо, за спиной, неважно.       — Можешь открыть окно? — Джозеф, наконец, убрал руки от лица. — Воздуха не хватает.       — Конечно, — Коди с трудом отвел от него взволнованный взгляд.              Вместе с ветром в комнату врывался мелкий первый снег. Совсем крошечные снежинки, собирающиеся на подоконнике в маленькую лужу. Коди поймал несколько таких себе на ладонь, а после отошел к Лоуренсу. Тот, склонившись, прошептал что-то ему на ухо. Джозеф не мог разобрать, что именно, но наверняка это касалось Тео.              На самом деле думать сейчас о гитаристе не хотелось. Такие мысли причиняли только боль, а садистом Джозеф не был. Не хотелось признавать, но Тео обидел его. Даже сам того не подозревая. Он не имел права судить о его жизни, потому что ничего не знал о ней. Тео понятия не имел, через что Джозеф прошел и через что проходит сейчас.              Элли вошла в репетиционную вместе с Морган. По всей видимости та рассказала ей обо всем по дороге, потому что Элеонор сразу направилась к Джозефу и, сев рядом, взяла его руки в свои. Её пальцы были теплыми.              — Это была паническая атака, да? — спросила она шепотом. Эф неуверенно пожал плечами. Все панические атаки, которые случались с ним после того, что сделал Айзек, происходили со страдающим от ломки телом. Когда он немного окреп и стал посещать психотерапевта, всё прошло. Осталась только легкая тревожность. Но если верить написанному в интернете, то да, это была именно паническая атака.       — Мне уже лучше, — Джозеф высвободился. Сейчас ему было нужно больше личного пространства. — Спасибо, что пришла.       — Может, подбросить тебя до дома? — спросил Коди.              Он вернулся к окну, будто тоже нуждался в дополнительном кислороде. Джозеф задержал взгляд на его мятных волосах. Насыщенный, красивый цвет. Он очень шел Коди. К яркой одежде, которую надевал вокалист Приличного общества — розовым с белым кед, неоново-зеленому худи, рукава которого были подвернуты до локтя, самодельным фенечкам в которых были все цвета радуги. Он пах детской жвачкой. Джозефу нравилось вдыхать этот аромат, перемешанный с едва ощутимым собственным запахом Коди.              Поднявшись на все еще немного ватные ноги, Эф подошел к окну и высунулся, вдыхая холодный воздух. Джозеф не дрогнул, почувствовав чужие руки на талии. Удивительно, при условии, что прикосновение было неожиданным.              — Это, конечно, всего-навсего второй этаж, но все равно нужно быть осторожней, — пояснил Коди, придерживая его. Джозеф улыбнулся и втянулся обратно в комнату.       — Я осторожен, — он посмотрел Коди в глаза. Их свет разбивал сковавшую внутренности боль. Разорвать этот контакт было невозможно. Всё равно что прервать необходимое ослабленному организму лечение. — Но спасибо, что подстраховал.       — Обращайся.              Джозеф действительно чувствовал себя лучше. Приступ паники был коротким и не таким разрушающим, каким мог бы быть. Но рассказать о нем Саре все равно было необходимо. Главное, не забыть об этом до понедельника. Вместе с Элеонор они вышли в коридор. Она держалась поодаль, обхватив себя руками.              — Я испугалась за тебя, — она впервые не отвела взгляд. — Почему это произошло?              Эф мог бы рассказать, что Тео накричал на него. Айзек в их последнюю встречу тоже кричал. Он был взбешен тем, что Джозеф не принял его сторону. Первый выстрел произошел случайно. Но потом Айзек выстрелил еще раз. И еще. Злость захватила его, и Айзек принялся избивать Джозефа ногами, когда тот уже лежал на полу в луже собственной крови. По голове, груди, животу. Воспоминание короткой вспышкой пронзило мозг, и его должно быть закоротило.              — Не знаю. Мы немного повздорили с Тео, вот и всё.              При упоминании гитариста Элли, казалось, сразу всё поняла. Она почесала подбородок и посмотрела на одинокие серые локеры. Они пересекли коридор и вышли на улицу. Лексуса Тео на парковке ожидаемо не оказалось. Джозеф мысленно поругал себя за то, что что вообще искал машину глазами. Неосознанно. Молясь о том, что Тео все еще где-нибудь здесь. Тогда бы у него был шанс извиниться, смягчить плохое настроение гитариста, увидеть его улыбку. Но это было неправильно. Вообще-то Джозеф ни в чем не виноват. И прощения просить не должен. Он просто боялся состояния, в котором оказался Тео. Озлобленные люди непредсказуемы, даже если ведут себя как обычно.              — Вы обязательно помиритесь, — пообещала Элли. — Тео быстро отходит. Он и так многого лишился в жизни, а ты ему, кажется, нравишься.              Конечно, Элеонор не вкладывала в это особенного смысла. Нравишься как человек, а не то, что Джозеф там себе надумал. Но все равно это было приятно. Он не относился к последнему типу людей — свободолюбивому. Ему было важно общество. Нужна чужая любовь.              Они устроились на детской площадке. Джозеф на скамейке, Элеонор — на качелях. Она достала телефон и углубилась в соцсети, а Эф просто наслаждался тишиной. Он помнил, что вовсю идут уроки, но возвращаться в школу не хотелось. Пусть у них потом будут проблемы. Главное, сейчас он наслаждается безделием и свободой. Элли отложила телефон.              — Не могу найти тебя в соцсетях, — Эф открыл глаза. Лицо, которое он подставлял под снежинки, немного замерзло, кожу щипало.       — Меня там нет.       — Ого, — Элли прикусила губу. — А почему?       — От соцсетей вырабатывается слишком много дофамина.       — Это плохо?       — В конкретных ситуациях даже опасно.       — Но это же гормон счастья.       — Его тоже нужно дозировать. А то перестанешь наслаждаться простыми вещами.              Джозеф лукавил. Дело было не в переизбытке радости и наслаждения. А в том, что он наркоман. И дофамин для него — главный враг. Подобно змею-искусителю гормон нашептывал ему: «сделай это, ну же, ты знаешь, тебе понравится». Выходит, чтобы избавиться от зависимости, Джозефу приходилось ограничивать счастье. Единственной вещью, которую он себе оставил, была музыка.              — Может, съездить к нему домой? — склонил голову Джозеф.       — Лучше дай ему остыть. Тео сам к тебе подойдет, поверь.              Он верил. В любом случае Элли знала Тео лучше него. А лучше нее гитариста знали Коди и Лоуренс. Но верить их словам Джозеф не хотел. Тео не плохой, как они считают. У его поведения есть рациональная причина. И Эф выяснит ее — деликатно и ненавязчиво, когда тот немного отойдет. А пока он побудет с Элли. Она пересела к нему на скамейку, забравшись на нее с ногами.              — Как думаешь, Тео придет на репетицию? — Эф посмотрел на нее.       — Конечно, — девушка уверенно закивала. — Иначе Чарльз ему голову оторвет.       — Почему не Чарли? — Элли непонимающе свела брови у переносицы. — Вы называете его полным именем. Почему? — Элеонор пожала плечами.       — Не знаю. Он такой серьезный. Язык не поворачивается.       — Иногда я не понимаю, как вы его терпите.       — К нему просто нужно привыкнуть. Чарли, конечно, своеобразный, ему важно все держать под контролем, но он не тиран.       — Да ну? — Элли не стала отвечать. Только отпустила смешок.              Эф наслаждался прохладой и поэтому не сразу понял, что Элеонор замерзла. Она поежилась. На ней была легкая рубашка из хлопка, а температура опустилась почти до нуля. Элли растирала замерзшие ладони, но не жаловалась. Пытаясь отвлечься, она рассказывала о забавных ситуациях, которые происходили с ней или с кем-то еще из Диких цветов.              Сегодня Джозеф впервые узнал, какого цвета её глаза — серо-зеленые. До этого Элли избегала долгих прямых контактов. Но она была тактильна — ей нравилось ощущение чужого тепла, бархатистой кожи под подушечками пальцев. Правда инициативу Элеонор не проявляла. Только пользовалась случаем, когда первый шаг делал другой.              Джозефу нравилось быть в холоде. Как ветер успокаивал кожу, приводил мысли в порядок. Нравилось ощущать пробивающееся из самых глубин тепло, которое усилено вырабатывало замерзающее тело, чтобы защититься. Оно горело в груди и на кончиках пальцев. Джозеф дотронулся ими до холодной щеки — как будто не он, а другой человек сделал это.              — К нам идет директор, — понуро объявила Элеонор.              Джозеф не стал оборачиваться. Паническая атака вымотала его. Он бы с большим удовольствием поспал или хотя бы просто не двигался. Сидеть, смотреть на серое небо и слушать Элли было тем, в чем сейчас Эф так нуждался.              — Что вы тут делаете? — директор Уилсон бросил короткий взгляд на Элеонор, изучающую собственные пальцы и посмотрел на Джозефа. Эф поднял на него глаза и выдохнул, мысленно готовясь нести оборону. Но делать этого не пришлось, потому что Элеонор сделала это первой.       — Можно с вами поговорить наедине?              Джозеф и директор Уилсон с удивлением посмотрели на нее. Последний неуверенно кивнул. Вместе они отошли к качелям — не слишком далеко, так что Джозеф слышал весь их разговор, даже несмотря на то, что и Элли, и директор говорили шепотом. Он опустил голову, делая вид, что происходящее абсолютно не волнует его. Элеонор, пока говорила, бросала на него короткие взгляды.              — У него была паническая атака, — директор Уилсон обернулся и посмотрел на Джозефа. На его лбу пролегла складка. — Я решила, что лучше отвести его на улицу. Тут больше воздуха и открытого пространства.       — Эф рассказал, что предшествовало ей? — Элли покачала головой.       — Не хочу волновать его сейчас, — директор согласно кивнул.              Джозеф закрыл глаза и опустил голову. Он знал, что подумает мистер Уилсон. Кого посчитает виновным в случившемся. Айзека. Как бы не хотелось, прошлое теперь долго будет преследовать его, даже несмотря на то, что почти никто о нем не знал. Тех единиц, посвященных в события того дня, достаточно. От их сочувствующих взглядов и печальных вздохов не спрячешься.              — Как ты, парень? — директор Уилсон хотел коснуться его плеча, но передумал. Большая рука неловко, почти комично застыла в воздухе. Не сразу придумав, что с ней делать, директор в итоге почесал макушку. — Могу позвонить твоей тёте, чтобы забрала тебя.       — Не стоит беспокоить её, — Эф слабо улыбнулся, поднимая глаза и щурясь на выглядывающем из-за свинцовых туч солнце. — Мне уже лучше.       — На улице все равно слишком холодно, вам не стоит сидеть тут налегке. Вы можете занять любой свободный кабинет или посидеть в репетиционной…       — Там сейчас Приличное общество, — возразила Элли. Директор Уилсон только хмыкнул в ответ.       — Они не будут против.              Элли оказалась полностью права — на репетицию Тео пришел. Джозеф лежал на стульях, закрыв глаза ладонью. Ему было лучше, боль отошла на задний план и почти не тревожила. Он замер между реальностью и сладкой дремотой, не решаясь полностью окунуться в нее. Музыка и разговоры Приличного общества служили белым шумом — словно он был дома, на диване перед телевизором. Элли сидела на полу, вытянув ноги, и пыталась разобраться с домашним заданием по истории. Иногда она случайно задевала затылком руку Джозефа, и её темные непослушные волосы щекотали его кожу.              Тео пришел раньше остальной группы. Он остановился в дверях, переводя взгляд с членов Приличного общества на своих друзей. Хмурый взгляд Элеонор заставил его напрячься, но Тео не подал вида. Он прошел вглубь комнаты и остановился возле стула, на котором лежала голова Джозефа.              — Надо поговорить.       — Не трогай его, — скривилась Элли, но Эф уже открыл глаза и опустил ноги на пол, поднимаясь.       — Всё в порядке, — он дотронулся до ее плеча и вышел в коридор следом за Тео. Он избегал смотреть на Приличное общество, уверенный, что увидит в их лицах только порицание. Но он не мог так просто разбрасываться людьми.              Тео открыл маленькое окошко в туалете и, достав из кармана пачку сигарет, закурил. На этот раз он даже не стал предлагать одну Джозефу, и так зная, что тот откажется. Эф стоял напротив и ждал. Они же вроде как поговорить хотели, а не делить один пропитанный никотином воздух на двоих.              — Прости, что накричал, — Тео не смотрел на него. Его взгляд был устремлен на зеркало, в котором отражалась часть его головы, обрезанная почти посередине.       — Ничего страшного, — голос Джозефа прозвучал ровно, совсем безэмоционально.       — Нет. Я не имел право обвинять тебя в чем-то, — Тео стряхнул пепел и, потушив едва тронутую сигарету, сократил расстояние между ними. — Просто эта жизнь такая сложная. Я нихрена не справляюсь.       — Никто не справляется, — слабо улыбнулся Эф. Особенно он сам. Провалился буквально по всем пунктам. — Ты можешь все рассказать мне, если хочешь.       — Давай отложим исповедь на другой раз, — Тео приблизился к нему, не решаясь поцеловать. Джозеф не двигался. Он чувствовал на себе горячее сухое дыхание гитариста и не хотел ничего менять. Сейчас поцелуй был бы менее интимным, чем то, что их лица были в миллиметре друг от друга. Тео сглотнул. Джозеф не знал, что происходит у него на душе. Всё, что он понимал — Тео также больно, как и ему. — Пора возвращаться. Чарли уже, наверное, пришел.       — Ты зовешь его Чарли? — улыбнулся Джозеф. Неловкость, какая бывает после того, как люди наговорят друг другу лишнего, медленно таяла. Тео пожал плечами.       — Он так-то на месяц младше меня. У тебя кстати, когда день рождения? — Джозеф растерянно захлопал глазами. У него совсем выпало из головы, что скоро он станет на год старше. Сколько ему там исполняется? Восемнадцать? Совершеннолетие, получается.       — Седьмого ноября.       — Я запомнил.              Из Приличного общества в репетиционной осталась только Дарлин. Она неторопливо собирала вещи в сумку, не обращая внимания на злобный взгляд Чарльза. Дэвид тоже был на месте. Он водил пальцами по струнам, издавая еле слышный, но неприятный звук, от которого Элли морщилась. Каждый раз, когда гитарист так делал, она шумно вздыхала. Но не проронила ни слова.              — Хватит уже, Дэйв, — осадил его Тео. — Действуешь леди на нервы.       — Он нет, ты — да, — неожиданно резко огрызнулась Элли. Тео даже замер посередине комнаты.       — Я извинился.       — Ну да, — Элеонор прищурилась, — конечно, это все меняет.       — Да что на тебя нашло?              Она отвернулась, не собираясь отвечать. Тео обернулся к Джозефу. Тот лишь пожал плечами. Конечно, у него были догадки, но озвучивать их Эф не собирался. Кажется, Элли слишком близко к сердцу приняла его паническую атаку. От этого в груди появлялось приятное теплое чувство. Они были едва знакомы, но Элеонор уже переживала о нем. Эф сел к ней и взял за руку.              — Давайте еще все перессорьтесь, — Чарльз отобрал у Дэйва гитару, потому что слова Тео не возымели на того никакого действия. — Хватит. — Дэвид лишь показал ему язык и, достав из сумки тетрадь, принялся в ней что-то строчить.              Чарли закатил глаза и посмотрел на Джозефа. Тот выдержал взгляд и непринужденно улыбнулся. Царапины на щеке лидера группы немного поблекли, но все равно бросались в глаза. Чарли посмотрел на Дарлин. Она была единственным, что мешало начать репетицию. Бас-гитаристка Приличного общества — благодаря тому, что Джозеф присутствовал на репетиции, он теперь знал их роли — надела сумку и смело посмотрела на Чарли. Его злость разбивалась о ее равнодушие.              — Ухожу. Хотя кому ваши каверы сдались, — Чарли проводил ее взглядом до дверей и заговорил только тогда, когда был на все сто процентов уверен в том, что она точно ушла.       — У кого-нибудь есть идеи относительно Хеллоуина? — Дэвид округлил глаза и поперхнулся воздухом.       — … а что, уже понедельник? — он ущипнул себя за плечо и тут же айкнул. Джозеф засмеялся.       — Нет, — Чарли кинул на него строгий одергивающий взгляд. — Просто вдруг вы что-нибудь успели придумать.       — Не успели, — Тео нетерпеливо перекинул через плечо ремень гитары, — давайте уже приступать к репетиции. И так много времени потеряли.              Аранжировка, которую придумали Дэвид и Чарли, звучала свежо и необычно. Это было не простое перепевание, а свой взгляд. Нечто новое и независимое. Маленький шаг до своей собственной музыки.              Но сама репетиция для Джозефа проходила плохо. Он сосредоточился на музыке, но тело всё равно плохо его слушалось. Он ошибался, палочки выпадали из пальцев. Мышцы как будто одеревенели. Чарли был им недоволен. Он отложил гитару и, обернувшись к барабанщику, сложил руки на груди.              — Ты ведь помнишь, что находишься на испытательном сроке? — Эф кивнул. — Тогда почему не стараешься?       — Я стараюсь, просто сегодня не мой день, — Чарли фыркнул.       — Мне не нужны отговорки. Постарайся больше не лажать.              Говорил ли когда-нибудь Кай ему такие «напутствующие» слова? Нет. У них случались несерьезные разногласия но никогда не доходило до упреков и унижения. А испытывал сейчас Джозеф именно это. Его буквально тыкали носом в непрофессионализм, хотя возможно, он занимался музыкой дольше их всех вместе взятых. Даже в самые плохие дни, когда он приходил на репетиции обдолбанным, друзья поддерживали его.              Джозеф опустил глаза. Хотелось ли ему возвращаться к репетиции? Нет. Он поднялся и под вопросительные взгляды вышел из репетиционной. Его руки, поддавшиеся эмоциям, действовали быстрее, чем успел отреагировать мозг. Номер Джин Эф знал наизусть — выучил, когда однажды не смог дозвониться до Кая. Оказалось, тот случайно утопил телефон в туалете. Сердце пропустило удар, пока Джозеф вслушивался в длинные гудки.              — Алло, — Джин звучала сонно. Наверняка, она даже не посмотрела, кто звонит. Джозеф без особых проблем мог представить, как она трёт глаза ладонью. Интересно, сколько она не спала?       — Привет, — собственный голос не подвел. Звучал ровно, почти буднично.       — Джозеф? Здравствуй.       — Как дела? — барабанщик подошел к окну и коснулся пальцами холодного стекла. Снег прекратился, но все вокруг выглядело так невзрачно, будто кто-то наложил серый фильтр. — Как ты? Как Кай?       — Без изменений, — Джин сглотнула. — Как сам?       — Терпимо, — улыбнулся Джозеф, надеясь, что так скроет фальшь, рвущуюся из самих глубин.       — Держишься? Это хорошо. Ты просто так звонишь? Или что-то случилось?       — Соскучился, — Эф отвернулся от окна и присел на подоконник, — наверное, мне не стоило звонить.       — Хорошо, что позвонил. Мы тоже скучаем по тебе.              Это было ложью. Джин не могла говорить за остальных, только за себя. Фил и Джеймс мертвы. Кай в коме. Это сделал Айзек, прежде чем трусливо пустить пулю себе в висок. Как он тогда сказал Джозефу? Можешь начинать говорить о своих друзьях в прошедшем времени? Эф тогда не поверил ему. Не хотел думать, что Айзек способен на такое. Но реальность не собиралась считаться с его представлениями о мире и людях.              — Что говорят врачи? — внутри разрасталась черная дыра. Зря он позвонил. Доктор Саркар был прав, он не готов ко встрече с прошлым. И вряд ли когда-нибудь будет.       — Они не дают никаких прогнозов, просто следят, чтобы его состояние не ухудшилось, но… — Джин шумно вздохнула, — мне кажется, мы просто мучаем его. Не даем уйти.       — А что говорят родители Кая?       — Я ни разу не видела их с того дня.              Джозеф не мог их упрекать, потому что не был способен представить, что чувствуют мистер и миссис Бойд. Это запредельный уровень боли. Смотреть на медленно умирающего ребенка должно быть невыносимо. Так же, как и собственноручно отключить его от аппаратов, лишая крошечного шанса.              — Ты приедешь? — с надеждой спросила Джин. Джозеф сглотнул, не зная, что ответить.              Он мог только представить, насколько ей должно быть тяжело сейчас. Парень в коме. А брат, выстреливший ему в голову, мертв. Она забросила учебу, убрала в дальний ящик мечты и планы на жизнь. Как часто Джин вообще выходила из палаты Кая? Должно быть от недостатка свежего воздуха и солнца её кожа стала совсем серой. А в глазах бездонная тоска. И если Джозеф пытался наладить свою жизнь, то Джин все еще была там. В том дне.              — Пока не знаю. Я позвоню тебе позже.              Джозеф отложил телефон и закрыл глаза. Он не мог остановить слезы, хотя не очень-то и пытался. Касаясь затылком стекла, Эф глотал соль, ожидая, когда станет легче. Слезы же приносят облегчение. Или нет? Потому что ему становилось только хуже. Мысли, которые он все это время гнал от себя, свалились на него подобно бетонной плите. Она прижала его к земле, но не убила. Во всяком случае не сразу. Медленно заканчивался кислород. Сил позвать на помощь не хватало. И даже милостивый мрак беспамятства не торопился принять его в свои объятия.              — Тебя так задели слова Чарльза? — Эф открыл глаза. Перед ним стоял Дэвид. — Он иногда не видит границ, не принимай близко к сердцу.       — Дело не в нем. Мой друг умирает.       — О, — лицо Дэвида вытянулось. Он сел на подоконник рядом и, наклонив голову, посмотрел на барабанщика. — Рак?       — Нет, — Эф покачал головой. — Там долгая история.       — Без вопросов. Хочешь сбежим? Я знаю секретное слово, которое можно сказать в Джексоне, и тогда принесут огромный гамбургер за полцены. — Дэвид говорил о том кафе, в котором они с Джессикой сидели в его первый учебный день. — А вещи потом привезет Тео, я попрошу у него.       — Можно.              Джозеф отвернулся, чтобы вытереть щеки. Ему было немного неловко от того, что Дэвид стал свидетелем этого стихийного срыва. Не то, чтобы он стыдился, просто боялся лишних вопросов. Слезы — отличный ключ к уязвимой душе. Так просто было признаться в том, что давно терзает. Сболтнуть лишнего.              Они вышли на улицу, и Дэвид вытянул руки к небу. Закрыв глаза, он мечтательно улыбался и, казалось, не собирался мучить Эфа расспросами. Он поправил задравшуюся футболку и в припрыжку спустился со ступеней. Джозеф следовал за ним немного лениво. Идти до Джексона было не больше десяти минут, но тело ломило так, что они показались ему вечностью. Все-таки нужно больше спать и стараться пропускать мимо неприятные мысли и события. Думать об этом было просто. Почти по-философски. Но тяжелое осознание, что это так и останется на словах, валуном придавливало к земле.              Дэвид произнес секретную фразу, и им принесли гамбургеры. Гитарист не соврал, они были действительно огромными. Джозеф сомневался не только в том, что осилит его, но и получится ли у него вообще запихнуть это в рот. Дэвид облизнулся и с энтузиазмом придвинул к себе тарелку. Рядом пузырилась газировка. Даже не пробуя, Эф чувствовал на языке ее кисловато-сладкий привкус. Себе он заказал обыкновенную минералку, и на фоне лимонадной шипучки она выглядела не так привлекательно. Он не любил подобное, но его тянуло сделать глоток. Интересный парадокс. Наверное, именно он привел Джозефа к наркотикам. Привел к Айзеку.              Ведь, по сути, Айзек не был в его вкусе. Светловолосый, загорелый, ниже его на полголовы. Он всегда ходил хмурый и вызывающе громко смеялся. Его взгляд иногда становился таким злым и отталкивающим. Когда Айзек смотрел так, Джозефу казалось, он сделал что-то не так. Но это было заблуждением. Это мир все делал не так, вызывая ненависть Айзека.              — О чем задумался? — слизывая с губ соус, поинтересовался Дэвид. Незаметно от Джозефа, он забрал волосы в низкий хвостик, чтобы не мешали. А ему даже шло. Он взял в рот трубочку и шумно втянул в себя немного газировки. Некоторые посетители обернулись и осуждающе посмотрели на него, но Дэйв не обратил на них никакого внимания. Его взгляд был прикован только к Джозефу. — Ешь, пока сыр не застыл. Это же самая вкуснотища.       — Как ты присоединился к Диким цветам? — у него немного болела голова, наверняка из-за бессонной ночи. Дэвид задумчиво возвел глаза к потолку. Это выглядело настолько театрально, что Эф даже улыбнулся. Всё, что делал гитарист, было таким простым, но согревающим.       — Чарли пригласил. Это же он основал группу.       — Я догадался, — хмыкнул Джозеф. Дэвид отпустил смешок.       — Мы ведь с ним до этого вообще не общались, так, ходили на пару общих занятий. Я думал, он и имени моего не знает.       — А оказалось наоборот? — Джозеф, заметив, что он в два счета расправился с гамбургером, придвинул ему свой. Все равно аппетита не было.       — Оказалось, он и имя знает и то, что я на гитаре играть умею. Тогда в группе еще никого не было, но Чарли все равно устроил мне прослушивание, представляешь? Тебе еще повезло, Чарли не заставил тебя проходить психологические тесты. Насколько ты устойчив к стрессу, — Джозеф не сдержал смешок. С характером Чарльза это было важным критерием. — Насколько легко попадаешь под чужое влияние. Насколько подвержен алкоголизму или наркотикам. Чарли просто очень хотел, чтобы всё было идеально. Он просчитал все возможные варианты событий и избегал любых рисков.       — А почему я не проходил эти тесты? — Джозеф склонил голову.       — Потому что мистер Пейдж прав, барабанщики на дороге не валяются. От нас уже ушли двое. Один даже до начала репетиций.       — Не выдержал характера Чарли? — Дэвид покачал головой.       — Не прошел фейсконтроль Тео. Уж не знаю, по каким показателям он его забраковал. Симпатичный был парень. Добрый. Веселый.       — Был? — Джозеф повел бровью. То, что из группы сбежало два барабанщика за короткий период, должно было напрячь. И напрягло. Но куда больше его насторожило, что об одном из них Дэвид высказался в прошедшем времени.       — Мы просто с ним больше не общаемся. Чарльз так накричал на него в последнюю встречу, что он предпочитает держаться от всех нас подальше. Так что тебе повезло.              Ага. Очень. Эф отпил минералки. Он увяз в сомнениях, не знал, что лучше — признаться сразу или дождаться, пока Чарли обо всём узнает сам. Один конец — его выгонят из группы.              — Что с твоим другом? — Дэвид поднял на него глаза, видимо решив, что буря позади и можно осторожно попробовать почву. — Может, можно чем-то помочь?       — Врачи и так делают все возможное, — Джозеф посмотрел на дверь. — Остается только надеяться и ждать.              Эф надеялся, что это несмешная жестокая случайность. Что Айзек не сделал этого намеренно — не лишил Кая жизни, а оставил страдать между забытьем и реальностью. Конечно, их отношения были очень натянутыми, но это слишком даже для Айзека. К тому же он не настолько хороший стрелок, чтобы попасть в голову и оставить в живых. Везение, которого бы лучше не случалось.              — Всё будет хорошо, — Дэвид неловко улыбнулся. Эф кивнул. Пусть это были всего лишь слова, но вера в их силу смягчала боль.              Джозеф непроизвольно отвел глаза, когда в кафе вошел Тео. Он быстро нашел их взглядом и подошел. Поток воздуха донес до обоняния такой желанный никотин. Эф поднял глаза на Тео. Тот хмурился, но увидев его лицо, растерянно открыл рот.              — Почему ты выглядишь таким убитым? Я придушу Чарли когда-нибудь, обещаю, — он сел рядом с Джозефом, дотрагиваясь до его щеки. Пальцы у него были горячими, или это Эф был слишком холодным?       — Всё в порядке, правда. Мы поболтали с Дэвидом, и мне полегчало, — Тео недоверчиво кивнул и перевел взгляд на гитариста. В воцарившемся молчании был сокрыт ужас. Тео не мог отвести взгляд от двух пустых тарелок.       — Секретный код? — Дэвид неловко кивнул. — Только не говори, что съел оба. Они же огромные.       — Не завидуй. Хочешь, тебе тоже закажу, — Тео лишь закатил глаза.       — Пойду закажу себе кофе, — он обернулся к Эфу, — хочешь чего-нибудь?       — Нет. А Чарли сильно злился?       — Пусть идет нахрен, — Тео вглядывался в него, словно хотел увидеть самые темные углы души. — Еще раз наедет на тебя, получит гитарой по башке.       — А это очень больно, — заверил Дэвид, будто имел в подобных делах опыт. Тео предпочел промолчать и, поднявшись, отошел к официантке, лениво протиравшей барную стойку.              С приходом Тео Джозеф позволил себе немного расслабиться. Ему больше не надо было поддерживать разговор, он мог побыть обыкновенным слушателем. Откинувшись на спинку диванчика, Эф старался не слишком сильно клевать носом. Но глаза слипались сами собой. Он упустил тот момент, когда на мгновение отключился от реальности. Из дремоты его вырвал поцелуй в краешек губ. Эф испуганно открыл глаза и уставился на Тео. Тот заговорщицки улыбнулся.              — Дэвид отошел в туалет. Я развезу вас по домам, а то ты завалишься где-нибудь в кустах, — он резко приблизился и дотронулся губами до его лба. А отстранившись, мягко улыбнулся. — Холодный. А чего тогда спишь на ходу?       — Бессонная ночь выдалась, — Тео хмыкнул.       — Очень надеюсь, что в одиночестве.       — С мыслями о тебе.              Их идиллию оборвал Дэйв. Он первый вышел из кафе и уверенной походкой направился к лексусу Тео, припаркованному неподалеку. Тот лишь шумно выдохнул и достал пачку сигарет. Джозеф с завистью проследил за тем, как он прикуривает одну. Тео специально встал так, чтобы дым не шел в Эфа. Благородно. И бессердечно. Он засмеялся, заметив недовольное лицо барабанщика.              — Пассивное курение вредно.       — Ты буквально выдыхал сигаретный дым мне в рот.       — Тогда я просто еще не мог поцеловать тебя. А очень хотелось.              Джозеф закатил глаза. Он решил считать это своеобразной заботой. Если бы Тео сейчас предложил ему сигаретку, Эф бы без раздумий согласился. А так получалось, он соблюдал правила. Даже то самое, идущее под третьим порядковым номером, еще не было нарушено. И была вероятность, что не будет. Если их отношения с Тео станут официальными. Еще бы Джозефу найти подходящий момент, чтобы поговорить с ним об этом.              — Даже не надейся, — Тео щелкнул Дэвида по носу, — я ни за что не позволю тебе сесть за руль. Ты же врежешься в первый попавшийся гидрант.       — Чтобы водичка брызнула наверх. Как в фильмах.       — Вот именно, — отчеканил Тео каждое слово. — Садись на заднее и не выпендривайся.              Джозеф наблюдал за ними с улыбкой. Ему казалось, он нашел своих людей. С Тео, Дэвидом, Элеонор, даже Чарли было легко и просто. Не иначе как удача, так быстро обрести новых друзей. Только среди людей ему получалось на время забыть о боли. Ничего не будет как прежде. Теперь всё будет по-другому. Но это даже хорошо.              Дэвида Тео подбросил домой первым — одноэтажному, вытянутому в длину, в чем-то похожему на ангар. Голубая краска, которой был выкрашен кирпич, кое-где потрескалась и слезла. Через открытое окно лилась громкая музыка. Услышав ее, Дэйв улыбнулся.              — Отец вернулся, — пояснил он Джозефу. Тот вопросительно поднял бровь, — он — дальнобойщик, почти не бывает дома. Интересно, что он мне привез?              Дэвид, кряхтя, вылез из машины и, помахав рукой на прощание, направился к крыльцу. Прежде, чем уехать, Тео проводил его взглядом. Может, Джозефу только показалось, но он был наполнен грустью и как будто немного завистью. Гитарист втянул воздух носом и повернулся к нему. Приклеенная улыбка замаскировала тоску.              — Ну что, куда тебя везти?       — А твоя мама дома? — Тео, чуть опустив голову, хмыкнул.       — Она редко куда-то выходит, но никогда не мешает. По большому счету ей плевать, где я, с кем и что делаю, — Джозеф прикусил губу. Слова звучали флегматично, пропитанные одиночеством и привычкой. — Давай лучше отвезу тебя домой, выглядишь уставшим.              Эф неохотно кивнул в знак согласия. Конечно, он был признателен Тео за заботу. И эта благодарность наверняка удвоится, едва голова коснется подушки, но сейчас Джозеф хотел быть с Тео. Быть его. Тео отстегнулся и, сократив расстояние между ними, поцеловал. Его рука по-собственнически легла на затылок Джозефа, сжимая между пальцев темные волосы. Он целовал жадно, лавируя между болью и наслаждением. Тео отстранился, только когда недостаток кислорода напомнил о себе жжением в легких. Он облизнулся и завел двигатель.              — Интересно, что Дэвид подумал о том, почему мы так долго не уезжали? — задумчиво протянул Эф, откидываясь на спинку сидения. Перед глазами плавали темные круги, но это было неважно. Он выспится, и всё будет хорошо. Тео фыркнул, съезжая с обочины.       — Думать и Дэвид находятся на разных полюсах, — Эф скосил на него взгляд.       — Жестоко, не находишь? — Тео на мгновение отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на него. На его лице не было раскаяния или привычного сарказма. Он словно изрек простую истину и был удивлен, как Джозеф сам до этого не дошел.       — Зато честно.              До дома Гилморов они ехали в молчании. Тео даже не стал включать магнитолу, словно наслаждаясь тишиной, разбавляемой звуками улицы, доносившимися из-за опущенного наполовину стекла. Одна его рука лежала на руле, другая оккупировала внешнюю сторону бедра Эфа, иногда перемещаясь на коробку передач. Он как будто игрался со спичками, проверяя насколько далеко нужно дать опуститься огню, чтобы обожгло пальцы. Провокатор.              — Довелось услышать музыку Приличного общества? — Тео бросил на барабанщика короткий взгляд. Светофор впереди сменился на зеленый, и он, следуя навигатору, свернул направо. — Что скажешь?       — Неплохо, — Эф не смотрел на него.              И так знал, что Тео недовольно кривится. Но с чего бы ему врать? Ребята отлично играли. Коди пел эмоционально и чисто. А его голос… По телу пробежали мурашки, когда Джозеф впервые услышал его. Это была любовь с первой ноты. Он сел и открыл глаза, до конца песни не сводя их с вокалиста. Пусть Элли или Кай не обижаются, но ничего прекрасней раньше Эф не слышал. Если голос — инструмент, Коди владел им в совершенстве, ловко переплетая технику и чувства.              Тео остановился возле дома, заглушил двигатель и прищурился. Джозеф не торопился выходить, будто ждал чего-то. Прощального поцелуя, может. Или хотя бы теплой улыбки. Но разговор о Приличном обществе, который Тео сам и завел, снова испортил ему настроение. Эф отстегнул ремень безопасности и взял гитариста за руку, не обращая внимания на слабые попытки высвободиться.              — Мы лучше… будем. Если приложим достаточно усилий.       — Сказал человек, сбежавший с репетиции, — злобно хмыкнул Тео. Джозеф проглотил обиду.       — Больше такого не повторится.       — Ладно, — Тео, подавшись вперед, смазано поцеловал его в краешек губ. — Тогда до завтра.              Стоя на крыльце, Джозеф проследил за тем, как гитарист разворачивается и уезжает, оставляя за собой клубы пыли и грязи. Остин, выглянувший на минуту из гаража, присвистнул. Эф взглянул на него. Старая дядина рубашка была испачкана в масле и мазуте. На джинсах грязь. Видимо, в очередной раз чинил свою любимую старушку.              — У моего начальника такая же машина, — Остин запнулся, будто встретившись с невидимой преградой, и почесал затылок. — Точнее, я не имею в виду, что конкретна эта. Тебя ведь подвозил не мой начальник, я хотел сказать, марка и цвет похожи, вот и всё…       — Я понял, — улыбнулся Джозеф, прерывая его странные попытки оправдаться. — Как анализы?       — Чистые. Ты молодец, — Эф кивнул и вошел в дом. Маленькая, но всё-таки победа.              Майкл сидел в столовой, привычно склонившись над тетрадями с домашкой. Пират спал в ногах. Услышав шаги, он лениво поднял голову и посмотрел на Джозефа, почти сразу снова засыпая. Майкл зябко натягивал рукава полосатой кофты до самых кончиков пальцев и хмурился, явно встретив особенно неподатливый камешек науки. На Джозефа, севшего напротив, он не обратил никакого внимания.              — Ты пропустил физику.       — Директор в курсе.       — Да мне плевать, — Майкл достал из-под кипы тетрадей немного помятую бумажку с написанными наспех номерами задач и протянул брату, — домашка. На следующей неделе будет контрольная по пройденному материалу.       — Спасибо, — Эф разгладил складки, изучая столбик из чисел, приближающихся к трехзначным. Кажется, мистер Роуз решил побить мировой рекорд по количеству домашнего задания, которое можно свалить на головы несчастных студентов. — Вечером созвон с Александром, помнишь?       — Я уже не уверен, что это хорошая идея. Я и так ничего не успеваю.       — Поэтому корпишь над домашкой в пятницу вечером? — Эф грустно вздохнул. — В любом случае попробуй. Тебе ничего не мешает бросить. Можешь просто перестать выходить на связь.              Шутку Майкл не оценил и только закатил глаза. Он придвинул к себе учебник и углубился в чтение условия задачи, давая понять, что разговор окончен. Прихватив слабо тявкнувшего Пирата, Джозеф ушел в гостиную на диван и включил телевизор. Комедия, на которую он наткнулся, близилась к концу. Эф закрыл глаза, касаясь затылком спинки дивана и почти сразу проваливаясь в приятную дремоту, тяжестью, разливавшеюся по всему телу.              Ему снились Коди и Тео. Они о чем-то спорили, почти переходя на крик, но Джозеф все равно не разобрал ни слова. Коди был бледным. В глазах плескался страх. Тео криво улыбался, оголяя зубы. Где-то Джозеф слышал, что человек единственный показывает зубы не обязательно для демонстрации агрессии. Но сейчас в Тео не было ничего человеческого. Он смотрел на Коди как на дерьмо, оставаясь глухим к его словам.              А потом достал из широкого кармана осеннего пальто пистолет. Прогремел выстрел. Коди упал на колени. С его губ сорвался приглушенный вздох. Из рта шла густая горячая кровь. Он поднял глаза на Тео, сократившего расстояние между ними. Тот, склонив голову, улыбнулся и погладил его по волосам. Коди даже не пытался скинуть с себя его длинные, как будто созданные для игры на гитаре пальцы. Он покорно закрыл глаза. В свободной руке Тео блеснул нож.              Джозеф беззвучно закричал, но было уже поздно. Теряя цвет — от кастомных кроссовок до кончиков выкрашенных в мятный волос — Коди повалился на пол.              Тео обернулся. Он выглядел обескураженным. Джозеф хотел накинуться на него, обвинить или сразу линчевать, но увидел, что в руках гитариста нет оружия. Зато его собственную что-то тяжелое непреодолимо тянуло вниз.              Джозеф опустил глаза. На черном пистолете осталось несколько капель крови. Из дула сыпались пули — так много, что вскоре покрывали собой весь пол словно сорная трава. Джозеф разжал пальцы, но пистолет, как будто приклеенный, остался лежать в его руке. Холодная сталь медленно нагревалась. Она медленно прожигала кожу, мясо и мышцы, кажется, намереваясь добраться до костей.              Джозеф поднял глаза, надеясь увидеть Тео, но тот бесследно исчез. Собственно, как и Коди. Коридор школы, в котором они находились мгновение назад, сменился сгущающейся темнотой. Эф не просто остался один. Он как будто вовсе перестал существовать.