Теперь всё будет по-другому | Crawling

      — Что тебя тревожит?              Сара склонила голову. Эф, сидевший перед ней, пожал плечами и прикусил нижнюю губу. Он выглядел уставшим несмотря на то, что поприветствовал психотерапевта искренней улыбкой и в целом звучал бодро.              Притворяться, что всё хорошо, Джозеф умел отлично. Он делал это даже после того, как Сара объяснила, что в её кабинете можно не прятать настоящие чувства. Это было привычкой, оставшейся с Джозефом даже после всего, что случилось. Скорбь и боль оставались запрятанными, запертыми где-то глубоко внутри. Саре это не нравилось, но она не хотела давить на пациента. К ране лучше не прикасаться, пока она не обрастёт прочной корочкой.              — Во сне не было Фила.       — Как думаешь, почему? — Сара написала на листе блокнота имя и обвела.              Джозеф шумно вздохнул. Он всю голову себе сломал, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Где, черт возьми, был Фил? Почему сознание спрятало его? Плевать на Айзека, ничего удивительного, что покалеченный разум изгнал образ своего мучителя — правда, Джозеф все еще помнил каждую его родинку и тяжесть прикосновений. Но Фил был рядом и не причинял зла. Напротив, всегда оберегал, был чем-то вроде цепного пса, когда окружающие переходили границы. Эф сглотнул.              — Кай и Джеймс были моей поддержкой, — Сара прищурилась, внимательно слушая. Они впервые говорили о прошлом Джозефа, и главное было то, что инициатива исходила от пациента. Важный шаг, выражающий его доверие к врачу. — Как и Фил. Но еще он был нашим защитником. Знаете, как доберман, которого прохожие просят держать на коротком поводке.       — Он проявлял агрессию? — Эф поднял на нее голову. В его глазах явно читалась ревностная обида. Никто не имел права предполагать подобное о его друзьях.       — Нет. У него можно было попросить о чем угодно. Если ты друг или просто знакомый. Но не советую становиться Филу врагом.       — Он с кем-то враждовал? Ты становился свидетелем их конфликтов? — Джозеф понимал, к чему ведет Сара. Он так напуган, что сознание выкидывает всё, что может представлять потенциальную угрозу. Но это было не про Фила. Все равно, что бояться стен крепости, оберегающей от врагов.       — Фил недолюбливал Айзека, но тот сам в этом виноват. Айзек ревнивец и собственник. Ему не нравились мои друзья, потому что, по его мнению, они отнимали слишком много моего времени. Ребята недолюбливали Айзека по понятным причинам, но никогда не настаивали на том, чтобы я порвал с ним.              Это всё было не то. Ответ плавал на поверхности, но Джозеф никак не мог ухватиться за него. Из-за отсутствия соцсетей он даже не мог посмотреть фотографии. Морфей великодушно вернул его к друзьям — ненадолго, больно. Джозеф мечтал увидеть их еще. Всех. Пускай со смесью душащих слез, чувства вины и непроходящей мигрени. Тот день разрезал его жизнь на до и после. И Джозеф хотел вернуться в «до».              — Может, ты придаешь этому слишком большое значение? — грустно улыбнулась Сара. — В конце концом это был всего лишь сон.              Джозеф дернулся. Хотел покачать головой, но передумал. Может, доктор Грегори и права. Он никогда не умел толковать сны. Его начинался реалистично, с грамотно выстроенным кадром и правдоподобными диалогами. И только потом скатился в кошмар.              — Кажется, я знаю, как поднять тебе настроение, — Сара перегнулась через стол и протянула Джозефу флаер.              Тот покрутил его в руках, разглядывая. Черный с оранжевым — традиционные хэллоуинские цвета. Сверху на паутинках спускались смеющиеся мохнатые пауки. Злобно ржали тыквы со светящимися глазами. Рядом с ними были пририсованы тарелки с овсяным печеньем и конфетами — довольно невинно, учитывая все остальное. Флаер гласил, что в канун Дня всех святых в Джексоне устроят танцы. Напитки и угощения за счет заведения. Вход свободный. Джозеф оторвал взгляд от глянцевой бумажки, чтобы посмотреть на Сару.              — Мне же нельзя ходить на вечеринки?       — Да, но я также говорила, что иногда можно делать исключения. Там будут все твои новые друзья и одноклассники. Повеселись, только помни, никакого алкоголя.       — Спасибо, — Джозеф улыбнулся.              Он злился, когда ввели все эти правила, ограничивающие его. Но теперь был немного растерян. Внезапно Джозеф понял, что не представляет себя в подобных местах — громкая музыка, смех, случайные прикосновения. Всеобщее веселье, которое должно заряжать и передаваться импульсами по венам от одного к другому. Но думая об этом, Эф чувствовал только тошноту. Его друзья кормят червей, а он будет танцевать и пить лимонад?              — Эф, — Сара внимательно наблюдала за его лицом. Она как будто прочитала терзающие пациента мысли, — тебе нужно жить дальше. Мы ввели правила не потому, что ты не заслуживаешь быть счастливым, а чтобы избегать рисков и тренировать силу воли. Если не можешь жить вопреки, живи ради.       — Этим и занимаюсь, — слабо улыбнулся Джозеф.              На этом их сеанс закончился. Эф вышел на улицу и замер в нерешительности — куда идти? Домой совершенно не хотелось, а до комендантского часа была еще куча времени. Можно было заглянуть в Джексон, но там наверняка был Чарли. Не хотелось отвлекать его от работы. Тео? Правила игры, которые Джозеф медленно переписывал под себя, не позволяли.              Это даже шло на пользу. Совсем как с наркотиками. После мучительной ломки настала необыкновенная легкость. Пускай ненадолго — пока Тео не появится в поле зрения и изголодавшийся организм не сорвется с прогнившей цепи. Иллюзия контроля, которая вполне устраивала Джозефа.              Эф достал телефон из кармана и покрутил в руках. Среди немногочисленных сообщений мелькнул адрес Лоуренса. Барабанщик Приличного общества жил недалеко, и Джозеф подумал, почему бы и нет. Он вроде как приглашал, а мысли о Тео почти не тяготили. На всякий случай Эф все-таки спросил разрешения. Вдруг, у Лоуренса планы или гости. Ответ не заставил себя долго ждать. Он был коротким, но исчерпывающим.              Заваливайся.              Лоуренс поймал его у крыльца. Он схватил Джозефа за руку, подойдя со спины, и тот вздрогнул. Сердце, сделав кульбит, вернулось на свое место в клетке из костей. От Лоуренса пахло приторным лосьоном для бритья и немного алкоголем. Теперь стал понятен его развязанный стиль в сообщении. При личном общении Лоуренс казался вежливым, если не брать в расчет Тео, и интеллигентным. Алкоголь пробудил в нем тайные пороки.              — Напугал? Извини. Пойдем в гараж.              Не стоило включать интуицию на полную, чтобы догадаться, что что-то не так. Барабанщик Приличного общества только внешне казался расслабленным, но на самом деле дрожал. Джозеф почувствовал это, когда Лоуренс, взяв его за запястье, потащил в нужном направлении. Его спина была напряжена. Шаги слишком стремительные.              В гараже, в котором как будто произошло важное историческое сражение, сидел Лукас. Он лениво потягивал пиво и отсалютовал Джозефу в знак приветствия. Эф присвистнул, неужели это они навели тут такой бардак? На первый взгляд казалось, что кто-то что-то отчаянно искал. Но приглядевшись, Джозеф понял, что это не так.              Не поиски, а намеренное разрушение. На полу валялись порванные листы с партиями. Барабанная установка чуть завалена в бок. На стене одиноко висела гитара, две её сестры были разломаны и умирали в агонии на полу. А еще поломанные виниловые пластинки, намеренно уроненное цифровое фортепиано и залитый водой ноутбук.              — Кто это сделал? — Джозеф боялся дышать. Если Лоуренс скажет, что это сделали Чарли или Тео, он собственноручно переломает им ноги. Потому что это жестоко и переходит все границы. Но ответ был совсем не таким, каким его ожидал услышать Эф.       — Отец. Он против моих занятий музыки. Мы снова повздорили, ну и вот, результат ты видишь, — Лоуренс плюхнулся на маленький красный диванчик рядом с Лукасом и, взяв с журнального столика бутылку, сделал несколько глотков.                     Джозеф даже представить не мог, сколько денег в это было вложено. Лучше бы это был Тео, в самом деле. Тогда бы можно было запросить компенсацию и хоть немного покрыть потери. Но так Лоуренс был бессилен. Кроме новых криков он вряд ли бы чего-то добился от отца.              — Если хотел немного попрактиковаться, ничего не выйдет, извини, — Лоуренс махнул головой в сторону барабанов, — Он порвал бочку и разломал одну из тарелок. Заходи, когда куплю новые.       — Давай помогу вам с уборкой.       — Спасибо, — Лоуренс поднялся и прошел в середину гаража. Выбросить все эти вещи, даже пускай поломанные, у него бы рука не поднялась. — Хочешь выпить?       — Нет.              Ему на самом деле не хотелось. Даже удивительно. Настаивать Лоуренс не стал. Он откопал большой мусорный пакет, пахнущий цитрусом, и направил Джозефа в один из углов — избавиться от остатков гитар. Дотронувшись до переломанного грифа с болтающимися струнами, Джозеф проглотил ком в горле. Свою собственную гитару он разломал сам, но был тогда не в себе. Боль притупилась. Раскаяние пришло только на следующий день, но поделать уже было нечего. Отец не стал упрекать его или ругать, просто купил новую.              Лукас, отставив бутылку, присоединился к уборке. Лоуренс остался сидеть на диване. Он крутил в руках джойстик и беспомощно смотрел на темный экран телевизора. Только присмотревшись, Джозеф заметил идущую по диагонали тонкую трещину. Телевизор был старенький, и вряд ли пережил нападение. Испытывать удачу и проверять не хотелось. Это бы убило все еще теплящуюся надежду.              Когда с уборкой было покончено, Лоуренс принес из дома еще пива, а для Джозефа лимонад. Холодный, сладковато-кислый, он плохо утолял жажду, отдаваясь терпкостью на языке. Лоуренс уступил ему место на диване, а сам уселся на табурет, закинув ноги на журнальный столик. Коллективное настроение царило мрачное. Джозеф буквально ощущал его тяжесть на своих плечах. Наконец, Лоуренс прокашлялся и, склонив голову, заинтересованно посмотрел на него.              — Как тебе здесь? Освоился уже?       — Вроде того, — Эф прикусил губу. — Я спросить хотел кое-что. Не самая приятная для тебя тема…       — О Тео? — хихикнул Лукас.              Джозеф страдальчески кивнул. Расспрашивать Дикие цветы было бесполезно, они ничего не знали о личной жизни своего бас-гитариста. А вот у тех, кто знал его уже больше десяти лет, информации явно было побольше. Лоуренс задумчиво обвел взглядом гараж. Теперь, когда сломанные вещи были сложены в черных мешках у мусорных баков на улице, здесь было пустовато. Но о пережитом напоминал только барабан, без бочки выглядевший уставшим калекой.              — Спрашивай. Но мы не общаемся уже год, предупреждаю сразу.       — У него были серьезные отношения? До меня? — они пересеклись взглядами. В глазах Лоуренса читалось сожаление. Он прищурился, делая вид, что пытается вспомнить.       — Не припоминаю такого. Всю жизнь он только и делал, что гадил людям в душу. А этим летом вообще устроил нон-стоп марафон. Менял партнеров чуть ли не каждые двадцать четыре часа, — слова барабанщика Приличного общества были словно пощечина, под которую Джозеф сам подставился. Злые, но сомневаться в их честности не приходилось. Это было главной силой его ненависти, Лоуренсу ничего не надо было придумывать. Тео сам дал ему в руки все карты.       — Он был с кем-то… — Лукас нахмурился и сделал глоток, будто пиво могло расшевелить память, — какой-то парень приезжал к нему в начале лета, помнишь?              Разговоры о Тео вызывали у Лоуренса дискомфорт, хоть и не такой сильный, как у самого бас-гитариста при упоминании Приличного общества. Он старался держаться отстраненно, но холод все равно проскальзывал — в его словах, на лице, жестах. Лоуренс стал мрачной тенью ночи. Лукас, заметив это, прикусил язык.              — Кстати, да, — Рен медленно кивнул. — И уехал через неделю. Не знаю, чем у них всё закончилось, но после Тео пошел вразнос. Стал курить по пачке, а то и две в день. Знакомиться исключительно ради секса или чтобы поиграться с наивной жертвой, — Лоуренс кинул многозначительный взгляд на барабанщика, но тот предпочел проигнорировать прямой намек. — Расстались видимо. Ставлю на то, что паренек бросил Тео.       — Ты говорил, что он приехал к нему? — Эф посмотрел на Лукаса. Тот кивнул.       — Он был явно не местный. Может, в интернете познакомились?              Джозеф пока не знал, что делать с полученной информацией. Расспрашивать Тео напрямую было слишком опасно, слишком мало времени прошло — все равно что спрашивать у него самого про Фила или Джеймса. В любви и смерти есть что-то общее — обе прекрасны и безобразны, зависит от того, с какой стороны посмотреть. Легкость и избавление. Забвение и отчаяние.              Ему неожиданно захотелось курить. И выпить чего-нибудь. Чтобы отвлечься, Джозеф поднял взгляд на стены. Гараж был явно пристроен к дому и соединялся с ним дверью. Чистый кирпич кое-где был заштукатурен, а местами остался нетронутым. Кроме гитар на стене когда-то висели картины. Сейчас Лоуренс их снял, на всякий случай, и сложил в углу. Портреты музыкантов в основном. С одной из них Джозефу улыбался Боб Марли. Такой же теплый и беззаботный, как гавайская рубашка, надетая на Лоуренсе.              — Погодите-ка, — Джозеф перевел взгляд на Лукаса, — Тео же бас-гитарист. Он сказал, что ты пришел ему на замену, — Лукасу явно не понравилось это определение, но он тактично промолчал, — но на басу у вас играет Дарлин.       — Просто так вышло. Мы какое-то время играли без бас-гитариста, — попытался объяснить Лоуренс. По блеску в его глазах Джозеф понял, что накидался он прилично, но звучал и держался совсем как трезвенник. — Потом Дарлин захотелось поэкспериментировать. К тому времени, как пришел Лукас, ее с бас-гитарой было уже не разлучить. Ну, а почему бы и нет. Лукас у нас мультиинструменталист, так что разницы особой не было.              Лукас польщенно улыбнулся. Похвала из уст барабанщика его явно смутила. Он опустил глаза и прикусил нижнюю губу, пытаясь сосредоточиться на носках ботинок. Такая реакция Джозефу показалась интересной. По его подсчетам Лукас и Лоуренс были знакомы уже год, а может даже больше, но в присутствии барабанщика гитарист вел себя зажато, если не сказать скованно. А его частые взгляды на профиль Лоуренса, когда тот смотрел в сторону, наводили на определенные мысли. Беспочвенные, если вспомнить слова Тео о том, что барабанщик не относится к представителям меньшинств. Какова вероятность, что Лукас угодил в ту же ловушку, что и бас-гитарист? Тем более с Тео он вел себя почти также, даже краснел немного.              — Не хотите зайти в дом? — Лоуренс поймал взгляд Лукаса и поспешил его успокоить, — отец наверняка уже уснул, но я проверю на всякий случай.              Он ушел, оставив их наедине, и Джозеф впервые почувствовал неловкость. Ему нравился Лукас. Наверное. Но они почти не общались, даже несмотря на то, что вместе ходили на физику, а еще Лукас стал невольным свидетелем его панической атаки. Наверняка это напугало его и отбило всё желание познакомиться с барабанщиком ближе. Джозеф и не настаивал. Несмотря на то, что Лукас был единственным, с кем Тео своеобразно дружил из Приличного общества, сам Эф тянулся к другим его участникам. Коди, Лоуренс и Морган вызывали у него куда большим интерес. А Дарлин… Бас-гитаристка казалась ему немного стервозной и симпатии почему-то не вызывала.              Лоуренс заглянул в гараж и помахал им рукой. При этом он едва не потерял равновесие и чуть не упал. Лукас наблюдал за тем, как барабанщик пытается устоять на ногах, с округлившимися от ужаса глазами. Его как будто парализовало. Джозеф, вовремя подоспевший на помощь и придержавший Лоуренса за плечи, хмыкнул.              — Кажется, кому-то пора в кроватку. Сколько ты выпил?       — Всего пару бутылок.              Это было правдой. Как и то, что некоторым не нужно было много, чтобы потерять контроль над телом и языком. Особенно если пили не так часто. Подняв голову, Джозеф посмотрел Лоуренсу в глаза. Держать их открытыми барабанщику явно было непросто. Он тяжело дышал. Отпускать его было опасно. Легко запутаться в таких длинных ногах и расшибить лоб.              Странно, что его радар едва слышно потрескивал?              — У тебя есть девушка? — неожиданно спросил Джозеф. Лоуренс посмотрел на него, склонив голову.       — Само собой.       — Она из нашей школы? — барабанщик покачал головой. Он прислонился спиной к дверному косяку, но без поддержки Джозефа все равно съезжал вниз.       — Она живет в Чикаго. Мы ходим на одни подготовительные курсы, — Джозеф удивленно моргнул несколько раз. Нет, это нормально, что человек собирается получить высшее образование. Только зачем оно тому, кто собирается связать свою жизнь с музыкой? Или Приличное общество лишь хобби Лоуренса, которое тот забросит, едва выпустится из школы.              Эф встряхнул головой, прогоняя наваждение. Это вообще не его дело, со своей бы жизнью разобраться. Сейчас главной задачей было отвести Лоуренса в спальню. И все равно кое-что его волновало — Лоуренс не назвал свою девушку по имени, только обезличенное местоимение. Это могло означать либо то, что он недостаточно доверяет Джозефу, либо, что эта особа надолго в его судьбе не задержится. Спроси кто его, Эф бы назвал Айзека по имени, даже несмотря на то, что этот человек больше никогда не будет присутствовать в его жизни. Но он был ее частью. Неотъемлемой и очень важной.              Лукас перехватил засыпающего на ходу Лоуренса и посмотрел на Джозефа. Почувствовав его руки у себя на талии, барабанщик приличного общества окончательно расслабился и уткнулся носом Лукасу в шею.              — Я уложу его в кровать. Подожди меня тут.              Он не возвращался больше десяти минут. Достаточно, чтобы успеть заскучать. Джозеф гипнотизировал взглядом длинную стрелку часов, пытаясь понять, успеет ли он добежать до дома и не нарушить комендантский час. Можно было, конечно, уйти, не дожидаясь Лукаса. Но как-то это было некрасиво. Джозеф достал телефон и позвонил Джессике. Но ответил, как не странно, дядя Остин.              — Привет, парень, ты как?       — Что-то случилось? — Эф на всякий случай взглянул на дисплей. Ну да, все правильно, он звонил тёте.       — Джесси уснула, — Джозеф нахмурился. Это было как-то связано с ее вчерашним состоянием?       — Она не заболела?       — Нет, ничего такого, — заверил его Остин. Но в его голосе, прозвучавшем громче обычного, как будто прозвучала неуверенность.       — Ладно, я просто хотел предупредить, что немного задержался у друзей и не успеваю прийти домой вовремя.       — Понимаю. Спасибо, что предупредил.              Джозеф сбросил вызов, но еще какое-то время смотрел на темную поверхность телефона. Наверняка, он просто параноик. Всё с Джессикой хорошо, уставать — это нормально. Тем более если раньше приходилось ухаживать за двумя мужчинами, а теперь на голову свалился еще и непутевый племянник. Надо будет предложить ей помочь по дому. И как Джозеф раньше об этом не додумался.              Лукас вошел в гараж, потирая шею. Эф посмотрел на него, склонив голову.              — Уснул?       — Ага.              Гитарист отвел взгляд, сосредотачиваясь на пустых бутылках, сложенных возле кофейного столика. Мучить его допросами Джозеф не стал. Он поднялся с дивана, и вместе они вышли на улицу. Светила луна. Фонари бросали на проезжую часть мутный желтый свет. А еще было ужасно холодно. Джозеф посильнее закутался в куртку и поёжился. Лукас понимающе кивнул. Он немного дрожал, но падение температуры пережил куда спокойней. Они остановились у почтового ящика, не решаясь сказать друг другу «пока» и разойтись.              — Тео по-настоящему был влюблен в того парня, — прикусил губу Лукас. — Ну, мне так показалось.       — Это уже неважно. Они ведь все равно расстались, — выдавил улыбку Эф. Он чувствовал себя крысой, которую только-только запустили в лабиринт. Тыкался в углы и никак не мог найти выход. Таким представлялся ему Холбрук, в котором ему предстояло провести еще как минимум два года. А потом он окончит школу и придется что-то придумывать.       — Ты прав. Ну ладно, еще увидимся.              Не сговариваясь, они разошлись в разные стороны. Повезло, что им было не по пути. Иначе всю дорогу бы молчали или разговаривали о Тео. Джозеф даже не знал, что хуже. Внезапно он вспомнил первую встречу с Лукасом — тогда они с Тео вытащили его в коридор, чтобы попросить домашку по физике. Точнее, Тео вытащил. Лукас пытался, но не мог злиться на бас-гитариста. И как Джозеф тогда не увидел его влюбленных глаз? Они становились у Лукаса такими каждый раз, когда Тео появлялся в поле зрения. А еще его осведомленность. Кажется, Лукас следил за жизнью Тео, оставалось надеяться, что не сталкерил. Такой милый, застенчивый мальчик. Но как известно, в тихом омуте кого только не водится.              Дом Гилморов был облачен во тьму, хотя еще даже одиннадцати не было. Джозеф осторожно поднялся по ступеням и вошел внутрь. В гостиной горели свечи. Майкл и Остин повернули к нему головы, стоило Джозефу показаться в дверном проеме. Двоюродный брат теребил Пирата за ухом. Пахло воском и шоколадом.              — Свет отключили, утром посмотрю, может что с пробками, — сообщил Остин. Джозеф кивнул. Сидеть в темноте и делиться прошедшим днем не хотелось.       — Пойду спать. Устал очень, — дядя понуро кивнул.       — Надеюсь, этого больше не повторится? Я имею в виду нарушения комендантского часа.       — Конечно, нет. Поставлю себе будильник или что-нибудь типа того, — бросил через плечо Джозеф, — спокойной ночи.              Добравшись до постели, он закрыл глаза и тут же отрубился. На этот раз ночь прошла без сновидений. Плохих или хороших. Уже хорошо.              На кухне собралась вся семья, кроме Майкла, конечно. У плиты суетился Остин. Джессика же копалась в бумагах. Когда вошел Джозеф, она подняла голову и рассеянно улыбнулась.              — Доброе утро, милый. Представляешь, я, кажется, забыла заплатить по счетам и из-за этого нам отключили электричество, — она отпустила смешок, чтобы прикрыть смущение. — Ума не приложу, что со мной происходит последнее время. Сама не своя.       — Ты себя хорошо чувствуешь? — Джозеф взял ее за руку и несильно сжал. Джессика неуверенно кивнула. — Может, стоит показаться врачу? Ну так, на всякий случай.       — Это просто старость, Эф, не стоит так переживать.       — Он прав, — вмешался Остин. Он разложил яичницу по тарелкам и поставил перед каждым членом семьи. — Ради меня.              Прежде чем ответить, Джессика долго смотрела на него снизу вверх. Она не выпускала руки Джозефа, и он чувствовал, как подрагивают её пальцы.              — Ладно, если вы настаиваете… Но это пустая трата денег, сразу предупреждаю.       — Ничего страшного, — Остин поцеловал ее в макушку, — все расходы я беру на себя.              К концу завтрака на кухню соизволил спуститься Майкл. Как обычно сонный, он тер едва раскрытые глаза. Он застыл у стола и принюхался. Что-то забрало остатки его сна, и Майкл по очереди посмотрел на отца, мать и двоюродного брата.              — Почему папа готовил завтрак? — его вопрос вызвал смех. Только Джозеф напрягся и посмотрел на него.       — Просто захотелось побаловать твою маму. Я вообще рассчитывал принести завтрак ей в постель, но эта негодница проснулась раньше и расстроила все планы, — снова смех, теплый, искренний, семейный. Эф не спускал глаз с Майкла. Тот, казалось, только больше свирепел.       — Достало, что вы держите меня за ребенка. Или думаете, я недостаточно умный, чтобы знать правду? Вечно кормите меня своими байками. Бесит! — он развернулся на пятках и вылетел в коридор. Джессика хотела пойти за ним, но Остин, надавив на плечи, удержал жену на месте.       — Пускай остынет.              Джозеф не стал вмешиваться. Он поблагодарил дядю за завтрак, чмокнул Джессику в щеку на прощание и вышел из дома. Майкл стоял на крыльце. Он тяжело дышал и пялился на ступени так, будто они были непреодолимым препятствием. Почувствовав движение за спиной, Майкл дернулся и обернулся. То, что это был Джозеф, а не мама с папой, его казалось успокоило.              — Они просто не хотят волновать тебя.       — Но это неминуемо, — прохрипел Майкл, словно его кто-то душил, — особенно если ситуация ухудшится. А я буду чувствовать себя полным идиотом. Уже чувствую. Они думают, я не замечаю, что с мамой что-то происходит? Она быстро устает, рано уходит спать, стала рассеянной.       — Ты прав, но это родители. Они все такие, — Майкл в ответ только фыркнул.              Они впервые вместе шли в школу. И пускай по дороге молчали, для Джозефа это уже было маленькой победой. Не так просто растопить холод в чужом сердце. С Майклом у него начало получаться. На середине дороги к ним присоединился Рон. Он явно был не рад присутствию Джозефа, но под взглядом Майкла решил держать рот закрытым. Он вяло рассказывал о том, что корпел над домашкой по математике почти всю ночь. Джозеф его не слушал, думая о Тео. Майкл, кажется, тоже.              Он оживился, только когда увидел Коди, выходившего со школьной парковки. Они по-дружески обнялись под удивленный взгляд Джозефа. Ему вокалист Приличного общества белозубо улыбнулся. Они с Майклом пошли впереди. Джозефу же пришлось плестись за ними с Роном. Зашкаливающий уровень неловкости. Парень смотрел под ноги и шмыгал носом, хотя до этого проблем с органом обоняния у него не наблюдалось. Джозеф даже не знал, о чем с ним поговорить. А у него никогда не возникало проблем в общении с людьми.              — Так значит, ты ходишь на математику? — он посмотрел на Рона. Солнечным его точно нельзя было назвать. Рыжие волосы казались тусклыми. Маленькие злые глазки буравили асфальт. Рот скривился, стоило Джозефу заговорить.       — А то ты не знаешь. Занял мое место и радуешься, — Эф даже округлил глаза.       — Я занял твое место? Я не знал, прости. Мог бы просто сказать…              Рон не ответил. Они поднялись по ступенькам и вошли внутрь. Внутренности скрутил болезненный спазм, к которому Джозеф почти привык. Это происходило каждый раз, когда он переступал порог школы. Всё внутри него кричало «Остановись, не ходи, это место опасно». Это была его испуганная душа. Но Джозефу хватало мозгов, чтобы понять — дело не в месте. Опасны люди. Он задержался у своего шкафчика, мысленно радуясь, что больше не нужно идти рядом с Роном. Коди и Майкл его отсутствия явно не заметили, о чем-то весело переговариваясь.              — Какой у тебя сейчас урок?              Джозеф вздрогнул, почувствовав руку Тео под своей футболкой. Она поднялась вверх, пальцы ласкали соски. Барабанщику пришлось вцепиться в одну из полок, чтобы удержать равновесие. Тео закрыл его собой от спешащей в классы толпы, но Джозеф все равно чувствовал на себе их взгляды. Заинтересованные. Смущенные. Плевать на них. Он резко обернулся и притянул Тео для поцелуя. Тот с жадностью ответил и замурчал, почувствовав, как пальцы барабанщика изучают его позвоночник и спускаются вниз. Он отстранился и облизнулся. Ну точно, кот. Улыбка не могла скрыть тоску. Джозеф заочно ненавидел человека, растоптавшего сердце Тео.              — Какие планы? Можно ко мне после уроков, — заговорщицки улыбнулся бас-гитарист. Расстояние между ними отрезвило Джозефа. Он вспомнил об игре.       — Извини, сегодня дома. Вчера и так нарушил комендантский час, — Тео хмыкнул.       — Пренебрегаешь правилами? Надо наказать тебя, — он приблизился, обжигая дыханием лицо барабанщика. Тот ловко ускользнул из ловушки.       — Как-нибудь в другой раз. А по расписанию у меня физкультура, — Тео улыбнулся как ни в чем не бывало.       — Какое везение. У меня тоже.              Так легко было представить их в школьной душевой. Два разгоряченных тела под ледяными струями воды. Джозефу стоило огромного труда побороть наваждение. Тео сводил его с ума. Даже Айзек так не влиял на него. При первом знакомстве он ему вообще не понравился, показался слишком скрытным и таинственно-мрачным. Лучше бы Джозеф тогда прислушался к интуиции и не стал продолжать общение. Но нет, они поговорили, и что-то вспыхнуло глубоко внутри. Айзек в основном молчал, больше слушая. Но делал это с предельным вниманием и интересом, чем и очаровал Джозефа. В те дни он мог болтать часами и редко кто мог это выдержать. Джеймс даже как-то пригрозил заклеить ему рот скотчем. Джозеф первым обнял Айзека на прощание, чувствуя, как по телу разливается тепло, когда чужие руки нерешительно легли ему на спину.              Физкультура была единственным уроком, на котором пересекались все члены Диких цветов и Приличного общества. Коди, Лоуренс и Лукас, расположившись на скамейке, о чем-то болтали. Тео то и дело бросал в их сторону косые взгляды и закатывал глаза. Наверное, их приглушенный шепот казался ему громче, чем работа буровой установки на пределе возможностей. Чарли и Элеонор переговаривались, прогуливаясь вдоль натянутой волейбольной сетки. Дэвид бросал мячи в баскетбольное кольцо. Они редко достигали цели, но гитарист не терял надежды. Он прыгал и бегал за мячом, когда тот отлетал к противоположному концу зала. Последними в зал вошли Морган и Дарлин. Последняя, встретившись с Джозефом глазами, помахала ему рукой. Эф нерешительно сделал то же самое. Может, он и поторопился, записав ее в стервы. Всему виной были холодные голубые глаза Дарлин. И её равнодушие, попахивающие высокомерием. Джозеф никогда не видел её улыбающейся. Она могла кивнуть в ответ на смешную шутку, но не более.              Эф, занявший место на самом последнем ряду трибуны, находившейся под самым потолком, вытащил телефон и посмотрел на его темный экран. Почему-то именно сейчас, в окружении людей, которых успел узнать и с которыми неплохо общался, он почувствовал одиночество. Джозеф не был нужен Диким цветам так, как сам в них нуждался. Это оковами ложилось на запястья. Правы были те, кто сказал, что невозможно начать жизнь с чистого листа. Прошлое будет преследовать Джозефа, куда бы он не отправился. И он знал очень простую причину этому — там было слишком много хорошего. Сейчас приносящее боль и тоску, но незабываемое, такое теплое и родное. Разговоры, обмены взглядами, смех, прикосновения. Кривляния Джеймса, когда тот был в особенно хорошем расположении духа.              — Скучаешь? — Джозеф поднял глаза на голос. Перед ним, привычно улыбаясь, стоял Коди. Он терпеливо ждал и как будто не испытывал никакой неловкости. Зато барабанщику было почему-то не по себе. Он невольно нашел глазами Тео. Тот был увлечен разговором с Лукасом. — Мне лучше уйти?       — Нет, садись, конечно, — Джозеф даже подвинулся, хотя места было предостаточно. Коди плюхнулся рядом, и барабанщик невольно втянул его запах. Как же Коди вкусно пах. Интересно, каким одеколоном он пользовался? — Как дела?       — Мы сейчас готовим выступление к Хеллоуину, так что ни одной свободной минуты… — Коди придвинулся ближе и стал рассказывать, что они придумали. Чарли бы приравнял информацию, которой вокалист Приличного общества делился с Джозефом, к военной тайне, но Коди это, казалось, нисколько не тревожило. Слушая его, барабанщик чувствовал себя куда лучше, чем несколько минут назад. Хандра ушла, выпуская внутренности из своей железной хватки. — Вы уже придумали что-нибудь?       — Даже не спрашивай, — Эф вспомнил идею Дэвида, которую все так радостно приняли, и передернулся, — Кинг в миниатюре.       — Отель, спятивший писатель и девочки-близняшки? — Эф засмеялся.       — Хорошо, что они не знают о существовании Фиби и Рут, — Коди склонил голову и прищурился.       — Это твои сестры?       — Да, похожие, как две капли воды. Они обожают одинаково одеваться, делать одинаковые прически и издеваться над людьми. Особенно над теми, кто не знает, что их две. Я тоже пару раз попадался на их уловки, хотя скорее назвал бы это тщательно продуманным коварным планом.       — Маленькие Мориарти, — отпустил смешок Коди. Джозеф непонимающе дернулся. О гениальном детективе и его злейшем враге, вышедшим из-под пера Конан Дойля, он знал разве что благодаря сериалу BBC. — Расскажешь?       — Вы скоро сами всё узнаете, — давить Коди не стал.       — Чем занимаешься в свободное время? — он все еще смотрел прямо на него. Никто не проявлял к нему такое внимание. Тео было интересно понятно что. Остальные из Диких цветов говорили с ним на абстрактные, далекие темы. Коди был единственным, кто пытался узнать его лучше.       — У меня его не особо много, если честно, — Джозеф прикусил губу. Быть честным с Коди было просто. Слова лились сами собой, не вызывая сожалений, — репетиции с Дикими цветами, психотерапевт, еще эта дурацкая домашка.       — О да-а, — понимающе протянул Коди. — Это хорошо, что ты обратился за помощью, — добавил он, имея в виду психотерапевта, — ты молодец.              Джозеф не стал говорить, что это было необходимостью. И он, и его семья понимали, что без посторонней помощи Джозеф не справится. Коди знал только о панических атаках. Эф хотел рассказать ему всю правду, почему дважды в неделю он ходил на сеансы к доктору Грегори, но боялся. Это место слишком чистое. Никто, даже Коди, не поймет. Не сможет принять грязь, в которой Джозеф измазался по локоть. Поэтому он просто улыбнулся. Разговор дальше не зашел, потому что пришел учитель физкультуры и начал занятие. Расходясь с Коди в разные стороны, Джозеф испытывал странное чувство, похожее на разочарование вперемешку с почти физической болью. Как будто нить между ними натянулась, грозясь вот-вот лопнуть.              Тео, рядом с которым Джозеф встал, схватил его за запястье. Крепко и очень больно. Эф скривился, попытался высвободить руку, но тщетно. Хватка Тео только усилилась. Он дернул барабанщика на себя, приближаясь губами к его уху.              — Какого хрена ты выпытываешь подробности моей личной жизни у других? Кто дал тебе такое право?              Он оттолкнул его от себя. Джозеф пораженно замер. Лукас. Вот трепло. Эф выдохнул и дотронулся до плеча Тео. Тот, дернувшись, скинул с себя его руку. Он хмурился и смотрел в сторону, будто один вид барабанщика приносил боль.              — Если бы я спросил у тебя, ты бы рассказал? — Джозеф скрестил руки на груди. Тео даже не думал оборачиваться на него.       — Нет. Это не твое дело.       — Мне так не кажется.       — О, ты ошибаешься, — Тео все-таки взглянул на него. С презрительным прищуром. Злобно.       — Если мы собираемся строить отношения…       — Мы собираемся просто трахнуться, — эти слова припечатали Джозефа к полу. Он не мог вздохнуть, хотя легкие отчаянно требовали кислород. — Скажи еще, думал иначе. Сам же лез ко мне в штаны чуть ли не с первой встречи.              Договорить им не дал свисток. Учитель физкультуры, мистер Аллен, вызвал Лоуренса и Тео к себе в качестве командиров двух команд, которым предстояло сыграть друг против друга в волейбол. Имя Джозефа не звучало дольше остальных. Из уст Лоуренса по понятной причине — он не знал барабанщика и его навыки игры. А Тео даже не смотрел в его сторону. В итоге в одной команде были Тео, Дэвид, Лукас, Коди, Майкл и Рон. А в другой Лоуренс, Джозеф, Чарли, Морган и Элеонор. Дарлин отпросилась у мистера Аллена на второй этаж, позаниматься на тренажерах. Командные игры её явно не прельщали.              Судя по тому, что Тео взял к себе в команду Коди, при отборе он забыл о личной неприязни. За исключением той, что сейчас испытывал к Джозефу, конечно. И силы были явно на его стороне. Из их команды нормально играть умел только Лоуренс и немного Чарли. Джозеф тоже когда-то довольно неплохо справлялся с мячом, но это было так давно. А после травм он вообще не занимался спортом и был, мягко говоря, не в форме.              Как оказалось, не все преследовали главной целью просто выиграть. Кое-кто хотел размазать соперников в самом прямом смысле этого слова. А если назвать конкретные имена, таким человеком был Рон. Его удары были нечеловеческой силы, отбить которые было совершенно невозможно. И метил он исключительно в Джозефа.              В какой-то момент даже Майкл не выдержал. Он подошел к Рону перед тем, как пришла его очередь подавать и, дернув за рукав желтого худи, что-то процедил сквозь зубы. Тот только отмахнулся. Он казался сдержанным. Даже не смотрел на Джозефа, и на какое-то время барабанщик расслабился. Он внимательно наблюдал за тем, как Рон подбрасывает мяч, буквально закручивая его в воздухе, и уверенным жестом ударяет по нему рукой. Мозг слишком поздно нарисовал траекторию. А мяч, намеренно закрученный, двигался так быстро, что рассекаемый им воздух буквально свистел.              Рон не послушал Майкла, что бы тот ему не сказал. Это Джозеф понял, когда мяч прилетел ему в голову, и он упал. Сознание шаталось, но все еще оставалось целым. Было даже не больно, только ужасно шумело в ушах. Лампы на потолке, на которых никак не хотело фокусироваться зрение, расплывались в единое светло-оранжевое пятно. По телу расползалось приятное тепло. Словно обезболивающее, оно защищало и утягивало в сон. Где-то в отдалении послышался крик Майкла.              — Ты что натворил? — уже через мгновение двоюродный брат сидел возле Джозефа, касаясь холодными пальцами места удара, — ты как? Встать можешь?              Он хотел, но не мог ответить. Только зажмурился, потому что все вокруг кружилось и вертелось, набирая скорость. Его плеча кто-то коснулся. Пальцы перешли на щеку и выше, чужая ледяная, совсем как у мертвеца, ладонь, легла на горячий лоб.              — Давай я помогу тебе встать, — Джозеф распахнул глаза. Голова не болела, мир вокруг устаканился. Фил смотрел на него с тревогой.       — Привет, — Эф сел и крепко обнял его. Фил засмеялся.       — Ну, тише. А то удушишь.       — Где ты был? — Фил только улыбнулся. Он помог барабанщику встать и внимательно осмотрел его голову, хотя здесь, в иллюзии, не была даже намека на шишку.       — Жить будешь, — в его словах звучала темная ирония, — правда головные боли скорее всего вернутся на постоянной основе.       — На вопрос отвечай, — Фил нахмурился. Он минуту буравил взглядом пол, после чего поднял на Джозефа глаза, в которых читалась скорбь.       — Я всегда рядом, вот здесь, — он ткнул Джозефа в грудь. — Как Джеймс или Кай. Мы никуда не уйдем. У меня есть к тебе одна просьба.       — Всё, что угодно, — Джозефа душили слезы, но он упрямо глотал этот ком, не давая им вырваться наружу. Фил должен видеть его сильным.       — Позаботься о себе, пожалуйста. Не дай всему этому сломать тебя, — Джозеф выдохнул, тщетно пытаясь удержать слезы.              В зале снова была куча народу. Над ним склонилась медсестра с ваткой, пропитанной нашатырным спиртом. Джозеф поморщился и приподнялся на локтях. Кто-то придержал его за плечи. Голова ужасно раскалывалась, так что он быстро понял, что вернулся в реальность. Джозеф нашел глазами Тео. Тот смотрел встревоженно, но близко не подходил. Заметив, что Эф очнулся, Тео выдохнул. Мгновение, и он юркнул в раздевалку. Лукас сразу за ним.              — Подняться можешь? — медсестра, милая старушка с полностью седой головой, худенькая в безупречно белом халате, от чистоты которого болели глаза, смерила его взглядом. — Будет шишка. Голова болит? Я выпишу тебе освобождение.       — Не стоит, я в норме, — Джозеф перевел взгляд на Майкла. Тот жевал нижнюю губу и не спускал с него глаз.       — Какой сегодня день? Число? Месяц? — Эф даже засмеялся, хотя от этого боль усилилась.       — У меня нет провалов в памяти, Майки, — не после ударов точно. Брат закатил глаза и отошел. Рон, к которому он направился, испуганно отшатнулся.       — Поднимайся, пойдем в медкабинет. Полежишь немного, отдохнешь, — медсестра потрепала Джозефа по щеке.       — Я помогу, — в один голос предложили Коди и Чарли. Старушка захихикала.       — А ты, я смотрю, нарасхват. Сам решай. И хватит уже лежать на полу, простудишься.              Эф посмотрел на Чарли, и тот без лишних слов помог ему встать. Он рвано дышал и даже немного дрожал. Чарли придерживал барабанщика за плечи, едва касаясь, словно боялся нарушить его личное пространство.              — Если я начну падать, ты не успеешь поймать, — хмыкнул Джозеф. Конечно, этого не случится, но попугать захотелось. Это убедило Чарли, и он немного уверенней сжал ладонями его плечи. Эф поймал взгляд Коди. Тот смотрел понимающе и без обиды. Одними губами он прошептал, что рад тому, что с Джозефом все в порядке, и вернулся к группе.              Чарли же повел барабанщика в медкабинет.