Теперь всё будет по-другому | Crawling

      Джозеф второй раз за день вошёл в школу через главный вход. Студентов, казалось, стало ещё больше, но он старался не обращать на них внимания. Чужие голоса, случайные взгляды могли вернуть чувство тревоги, которое Джозеф с таким трудом подавил. Ему пришлось выпить лекарства, чтобы успокоить сбившийся с ритма пульс, от этого немного кружилась голова, и клонило в сон сильнее обычного.              Джозеф взял нужные тетради, рефлекторно фиксируя взглядом беспорядок на полках, и закрыл шкафчик. Перед началом урока по физике у него было ещё около десяти минут, которые он решил потратить на поиск телефона. Начать стоило с коморки охранника, которую так расхваливал директор Уилсон в их первую встречу.              С. Эрнандес — именно так звали охранника, если надписи на бейджике можно было доверять. В темно-синей форме, из-под которой выглядывала черная футболка, и в кепке, скрывающей половину лица, он почему-то совсем не вызывал у Джозефа доверия. Эрнандес даже не обратил внимания на вошедшего студента, а только продолжил пялиться в телик, по которому показывали футбольный матч. У них в Мадисоне в школе не было охраны. И все думали, что именно из-за этого ученику удалось протащить оружие и начать стрельбу. Но здесь ситуация была вряд ли многим лучше — если бы кому пришло в голову протаранить вход на танке, Эрнандес скорее всего бы этого не заметил. Ведь матч Нью-Йорк Сити против Интер Майами куда важней. Джозефу пришлось прокашляться, чтобы охранник наконец уделил ему время.              — Привет, я тут телефон потерял, примерно неделю назад.       — А ты не торопился с поисками, — Эрнандес отпустил смешок.       — Так получилось.       — Никто не приносил телефонов. Может, у тебя его просто спёрли.              В глазах охранника Джозеф прочел недоверие. Скорее, может ты просто обманываешь, чтобы выбить из школы компенсацию за утерянную игрушку — вот что Эрнандес хотел сказать на самом деле. Ради приличия он все-таки заглянул в коробку с забытыми вещами, но кроме красного шарфа и чьих-то наушников, там больше ничего не было.              — Извиняй, — Эрнандес сочувственно пожал плечами и вернулся к матчу. Эф выдохнул.       — Ничего. Всё равно спасибо.              Он потратил столько сил на бесполезный разговор, а впереди был ещё целый день, в течение которого ему придется что-то делать. Может, идея с госпитализацией была не такой плохой, и Джозеф зря её отверг. Нет. Едва представив, что он окажется заперт в четырех стенах, где с него не будут спускать глаз, Эф передернулся.              Коди он увидел издалека. Тот спускался по лестнице вместе с Лоуренсом и Дарлин. Сердце пропустило удар, и стало так страшно. Будто вычеркнуть этого человека из собственной жизни означало оторвать еще один кусок от души, которой и так почти не осталось. Они встретились взглядами, и Коди улыбнулся. Он как будто забыл о том, что десять дней назад просто прошел мимо, когда Джозефу была нужна поддержка. И снова Эф почувствовал злость. Она перекрыла страх, и он прошел мимо, отводя глаза и игнорируя звонкое «привет». Коди проводил его непонимающим взглядом.              — Что это с ним? — он посмотрел на Лоуренса. Тот только пожал плечами.       — С кем поведешься, — и без уточняющих вопросов было понятно, кого барабанщик имеет в виду.              Джозеф поднялся по лестнице и уже не слышал их разговор. Ему стало не по себе. Удивление в голосе Коди звучало искренне. Может, Эф в тот день что-то не так понял? Это мог быть не Коди. Или он ответил, а Джозеф просто не расслышал. Попытки воссоздать тот день успехом не увенчались — тогда он плохо понимал, что делает и куда идет. В памяти осталось только отчаяние и желание прекратить эту затянувшуюся пытку.              Глаза могли обмануть. Как и слух. Но не сердце. Оно тянулось к Коди в тот момент. Единственному, кто, казалось, мог помочь. Джозеф видел в нем свое спасение. Ошибся, с кем не бывает.              Лукас показательно отвернулся к окну, когда Эф вошел в класс. Его скулы как будто стали ещё острей, а подбородок чуть дрожал от напряжения. Он косился на одноклассника, но тот благородно сделал вид, что не замечает этого. Джозеф не понимал, почему Лукас его так недолюбливает — им попросту было нечего делить. У них разные группы. И общих друзей тоже не наблюдалось. Был конечно Тео. Но Джозеф очень надеялся, что Лукасу хватит благоразумия не влюбляться во взбалмошного бас-гитариста.              Майкл вошел в кабинет за минуту до звонка. Он был не один. Рядом с ним прихрамывал темнокожий парень, которого Джозеф уже видел в первый учебный день. Он сел сразу за Майки, и они о чем-то переговаривались до самого прихода мистера Роуза. Майкл либо не заметил брата, либо предпочел игнорировать, помня недавнюю обиду. Джозеф и не искал его внимания. Сейчас его вполне устраивало одиночество.              Урок тянулся бесконечно долго. Мистер Роуз был в плохом настроении — он вызывал студентов по одному, давал небольшую задачку и сразу ставил оценку. Джозеф получил законный неуд. Он мог бы сказать, что болел, но какой смысл? Гравитация не отменится, если парочка болванов будут ходить с сопливыми носами — как-то так однажды сказал мистер Грей. Другими словами, всем плевать на чужие болячки.              Майкл получил отлично, хотя мистер Роуз не слишком радовался этому факту. Когда он садился, Джозеф успел заметить, как на лице брата блуждает победная улыбка. Преподаватель сделал пометки в журнале и обернулся к студентам. Майкл был последним, кого он спросил, и его триумф стал половником дёгтя, от которого плохое настроение мистера Роуза перелилось через край.              — На следующем занятии будет проверочная работа. По всему материалу, который мы прошли с начала года. К итоговому тесту не будут допущены те, кто не наберет по ней средний бал четыре и пять. Советую подготовиться, — его лисий взгляд остановился на Майкле. Тот сглотнул и уставился в тетрадь. Для Джозефа был непонятен его испуг. Брат и так знал многое, а с Греем так вообще скорее всего уже заканчивал изучать университетскую программу. Но Майкл боялся. Сильно.              Из диких цветов с Элеонор Джозеф встретился с первой. Это произошло в коридоре на перемене перед последним уроком. Она увидела его, вздрогнула и отпрянула, намереваясь слиться с толпой, но ударилась спиной об открытую дверцу шкафчика. Ойкнув, Элеонор потерла поясницу и нерешительно подняла глаза на барабанщика.              — Сильно ушиблась? — Эф остановился в нескольких шагах от нее. Попытка вокалистки сбежать нисколько его не задела. Она выбрала сторону, а еще, возможно, Джозефа ждали плохие новости. Вряд ли Элли хотела быть их гонцом.       — Я в порядке, — она старалась не пересекаться с ним взглядом. Их едва наладившиеся отношения откинуло назад. — Мне нужно… в библиотеку.       — Конечно. Сегодня есть репетиция? — Элли впервые подняла на него глаза, но быстро отвела их в сторону.       — Да, то есть.       — Меня там не ждут, — она покачала головой.       — Приходи.              Это совсем не походило на заверения о том, что всё будет хорошо. Скорей, на отсрочившуюся казнь. И Джозеф на неё даже не опоздал.              В репетиционной привычно сидел Дэвид. Здесь его можно было встретить чаще, чем где-либо еще. На обеде, вместо уроков, после или даже перед ними. Может, он даже ночевал здесь. Услышав шаги за спиной, он едва не подпрыгнул от испуга и, обернувшись, спрятал листки за спиной.              — Не помешал?       — О, привет, — Дэйв как будто даже расслабился, поняв, кто стоит перед ним, — давно не виделись. Ты как, чувак?       — Бывали дни и лучше, — Джозеф неоднозначно пожал плечами.       — Только никому не говори, что видел тут. А то снова засмеют, — Дэйв опустил голову и засунул скомканные листы в сумку. Эф не понял, к чему он это, но кивнул. — Я так-то хотел извиниться, но ты не отвечал на звонки.       — Я телефон потерял, — обронил Эф, подходя к барабанам, — за что извиниться?       — За то, что показал видео Тео. Я не думал, что он всё это так примет. Мне просто понравилось, вы так классно лабаете… почему ты ушел?       — Группа распалась, — Эф опустил голову, — а потом я переехал.       — Жаль, — Дэйв грустно вздохнул, — в любом случае, я не ожидал, что Тео взбесится. А потом я вспомнил, как ты рассказывал об умирающем друге, и подумал, что он мог быть на том видео, а Тео буквально ткнул тебе его в нос.       — Он там есть, — Эф провел ладонью по тарелке, — но он жив, и это главное.       — Он ведь поправится? — Дэвид смотрел с такой надеждой в глазах, что Джозеф не посмел её убить и просто кивнул. Дэйв на мгновение улыбнулся, но снова помрачнел, вспомнив что-то. — Тут Тео нашел тебе замену. Чарли не в восторге, но согласился, что вы оба побудете в группе, пока он не определится.              Это звучало… отвратительно. Так, словно его окунули лицом в грязь и даже не предложили полотенца, чтобы вытереться. Джозеф собрал группу в одиннадцать лет, и все эти годы посвящал всего себя барабанам, оттачивая мастерство. Это настолько переплелось с его ДНК, что даже наркотики не могли помешать. А здесь ему предлагают делить место с каким-то незнакомцем, пока достопочтенный лидер не определится с тем, кто ему больше подходит.              — Я могу просто послать Чарли нахрен? — монотонно поинтересовался Джозеф.       — Наверное, — Дэйв скрипнул подошвой по полу, оставляя черную полосу, — но можешь этого не делать? Пожалуйста. Ты нужен мне. И группе. Только они этого еще не понимают.       — Дэйв, я…              Нестабилен. Наркоман. Не смог спасти друзей. На самом деле у Чарли было достаточно поводов сделать выбор в пользу пока безымянного соперника. Но ни один из них Джозеф не успел произнести, потому что вошел Тео.              Он самодовольно улыбнулся, а Джозеф с облегчением понял, что ничего не почувствовал. Ни чувства вины, ни тяги. Сразу за Тео вошли Элеонор, Чарли и незнакомый парень. Кажется, группа в сборе. Барабанщик был блондином, немного уходившим в рыжий. Карие глаза скрывали очки, похожие на те, которые носил Лоуренс на математике. Он был высокий и худой, а руку пересекала татуировка в виде клавиш фортепиано. На Джозефа незнакомец посмотрел, не скрывая враждебности, и сразу потянул Чарли за локоть.              — Ты вроде говорил, что на репетиции запрещено присутствовать посторонним.       — Он не посторонний, — вспыхнул Дэйв. Тео только фыркнул.       — Пока что, — на его замечание никто не обратил внимания.              Чарли, как лидеру группы, нужно было прояснить ситуацию. Но он молчал. Только достал из сумки новые партии и протянул их Элли с тем, чтобы она раздала их всем остальным. Элеонор взглянула на ноты и, нахмурившись, отдала их Дэйву. Тот же, отобрав барабанную партию, отдал ее Джозефу, а остальное вручил Тео.              Джозефу не показалось, Элли выглядела задетой. Она не спешила подходить к микрофону и мяла листы в руках. Даже Чарли, пытавшийся сосредоточиться на настройке гитары, не мог игнорировать ее недовольство. Он отложил инструмент и, посмотрев на вокалистку, скрестил руки на груди. Чарли выглядел таким уставшим. Джозеф не смог бы на него сердиться, даже если бы у него самого были на это силы. Парень просто идет к своей мечте, параллельно заботясь о семье. Ничего удивительного, что хотя бы в группе ему хотелось стабильности. Которой Джозеф не мог обещать.              — Ты обещал подумать, — Элли звучала приглушенно. Скомкано.       — И мой ответ — нет. Давай сейчас не будем спорить, мы и так потеряли много времени. Джозеф, посиди пока, мы начнем с Эриком.       — Нет, — в глазах Элли стояли слезы. — Мне надоело, что только ты выбираешь песни. Хотя бы послушайте.              Тео закатил глаза, но промолчал. Эрик поймал его эмоции и скопировал. Даже их лица в этот момент казались одинаковыми — пренебрежительная, даже высокомерная ухмылка, но сочувствующий взгляд. Лицемерие, скрытое за маской снисходительности. Чарли, шумно выдохнув, кивнул.              — Включай.              Раскат грома. Только кажущийся сбитым ритм барабана — глухой, похожий на стук испуганного сердца. Загадка в каждой ноте. Кажется, Джозеф уже слышал эту песню. В плейлисте Джеймса. У этих двоих, оказывается, был схожий музыкальный вкус. Рок, переплетенный с мистическим звучанием. История, воплощенная в мелодию.              И всё равно Элли ждал отказ. Дэйв воздержался, а вот Тео и Чарльз проехались по песне так, словно она подсунула им ужаснейшую какофонию. Попсово. Не серьезно. По девчачьи. Элеонор бросила умоляющий взгляд на Эрика, но тот принял сторону парней. Джозефа никто не спрашивал, поэтому он промолчал. Но песня ему понравилась. Очень. Ему даже захотелось разучить её. Это говорило о многом, с учетом того, что в последние дни Эфу не хотелось абсолютно ничего.              Он попытался подсчитать в голове исходные данные. У них были барабаны, вокал и гитара, если уговорить Дэйва. Не хватало только ритм-гитары и баса. В принципе, можно было попросить помощи у Приличного общества. Дарлин возможно бы даже согласилась, а вот Лукаса скорей всего пришлось бы уговаривать. Зато, если оба согласятся, получится воплотить мечту Элли.              Единственный, кто заметил, как Эф поднялся со стула и направился в сторону выхода, был Дэвид. Он прекратил игру, издав страшный диссонанс, от которого Элеонор поморщилась и возмущенно обернулась на него.              — Ты куда? — вопрос гитариста привлек к Джозефу всеобщее внимание.       — В туалет. Я ведь всё равно пока не нужен.       — Только возвращайся, — Чарльз встретился с ним взглядами. В ответ барабанщик коротко кивнул и вышел.              Приличное общество могло быть где угодно. Например, разойтись по домам, ведь занятия давно закончились. Но Джозеф всё равно решил поискать их, пока апатия не перевесила желание поддержать Элеонор. В библиотеке их не оказалось. В пустой столовой скучала буфетчица. Эф едва не передернулся от её пристального взгляда и поспешил выйти. Спортзал он рассматривал как самый маловероятный вариант, но видимо с него надо было начинать.              Дарлин занималась на тренажерах на втором этаже. Она бежала лицом к лестнице, поэтому сразу заметила появление Джозефа. Её движения были схожи с грациозностью кошки. Футболка без рукавов открывала расправленные плечи и полусогнутые в локтях руки, на одной из которых темнели похожие на вампирский укус родинки. Дарлин сбавила скорость и вынула наушники.              — Привет, — бас-гитаристка не улыбалась, но и не выказывала открытой агрессии. Эф задержал взгляд на ее подвеске в форме полумесяца, прежде чем встретиться взглядами.       — Привет, мы можем поговорить? — Дарлин в ответ отпустила смешок.       — Сразу к делу? Ну, ладно.              Она сошла с дорожки и, нагнувшись, достала из оставленной на полу сумки сухое полотенце и бутылку с водой. Было это ее особенностью, или Дарлин просто особо не нагружала себя на тренировках, но на самом деле она даже не вспотела. Бас-гитаристка положила полотенце на плечи и сделала несколько глотков.              — Как ты относишься к корейской музыке? — поинтересовался Джозеф, внимательно наблюдая за её реакцией.              Сосредоточенность сейчас точно нельзя было назвать его коньком, но барабанщику было важно поймать настоящие эмоции бас-гитаристки. Чтобы, если что, взять весь удар на себя и не подставить Элеонор. Но Дарлин нисколько не изменилась, как и прежде, на её лице не было ничего кроме скуки и равнодушия.              — Я такое не слушаю.       — А сыграть бы могла? — он встретился с её прищуренным взглядом. — Поп-рок.       — Почему ты у меня это спрашиваешь? — Дарлин чуть склонила голову. — Если честно, я запуталась. Думала, ты хочешь поговорить о Коди, — Эф только покачал головой.              Его немного насторожило упоминание Коди. Не могли ведь они смеяться над жалкими попытками барабанщика подружиться за его спиной. Это было совсем не похоже на Коди. С другой стороны его «отличное» умение разбираться в людях наглядно продемонстрировал Айзек.              — Просто хочу порадовать Элли, — Джозеф, почувствовав слабость, присел на скамейку. Дарлин прикусила губу.       — Признаюсь, я немного удивлена тому, что ты до сих пор в Диких цветах, — она поймала его взгляд, — во-первых, они, кажется, подыскали тебе замену, а во-вторых, Тео распускал о тебе и твоей предыдущей группе отвратительные слухи, — Эф непроизвольно напрягся. О нём могли говорить любые гадости, но не о его друзьях.       — Что за слухи? — Джозеф осекся. Нет, рано, он еще не готов. Это будет слишком тяжело, — хотя, знаешь, не говори. Мне всё равно.              Дарлин только пожала плечами и, присев рядом, еще немного отпила из бутылки. На её изящном запястье был тонкий серебряный браслет с шармами в виде солнца и нескольких планет. Кажется, она пыталась собрать вокруг себя целую вселенную. Заметив взгляд барабанщика, Дарлин улыбнулась.              — Папа дарит на каждый день рождения что-то, связанное с космосом. Это вроде как традиция. Это Венера, — она ткнула в одну из планет, ту, что поменьше. — А это Марс.              На самом деле Джозеф не заметил между ними особой разницы, но спорить не стал. Только коснулся пальцами холодного металла. Дарлин прикусила губу.              — Прежде, чем соглашаться, мне нужно знать, что ты задумал. Из Приличного общества я уходить пока не собираюсь.       — Это и не понадобится, просто одно выступление на Рождество.       — Кто еще будет?       — Ты, я, Элеонор, Дэйв и Лукас, если мне удастся уговорить их, — Дарлин хихикнула.       — Лукас тебя не любит. Ты переспал с Тео раньше него, — они встретились взглядами, и Дарлин шутливо улыбнулась. — Но он предан музыке. И если песня ему понравится, проблем не будет.       — Тогда устроишь нам встречу? — Дарлин кивнула.       — Знаешь, — она окликнула Джозефа, когда тот уже начал спускаться по лестнице. — Твоя предыдущая группа была лучше, чем Дикие цветы. Без обид.              Эф это и так знал. Ни один учёный не сделает открытие, если не рискнет сделать шаг в темноту. Музыка — та же наука. Поиск. Эксперимент. Энтузиазм. И куда без любви. Возможно, у Диких цветов всё это тоже было. Только спрятано глубоко внутри.              Дэйв широко улыбнулся, когда Джозеф наконец вернулся в репетиционную. Они больше не играли. Эрик зачем-то перевязывал барабанные палочки скотчем. Он бросил на Джозефа короткий взгляд и поудобней устроился на пригретом месте за установкой. Чарли повторял сложное место в партии. Тео залипал в телефон. А Элли просто сидела на полу, прижав колени к груди и положив на них голову.              Джозеф сел рядом с Дэйвом, беззаботно жующим бутерброд. Тот сразу предложил барабанщику половину. Криво улыбнувшись, Джозеф отказался. Желудок скрутил болезненный спазм, как напоминание о том, что его обладатель давно ничего не ел. Тео заметил исказившееся лицо, но воспринял это по-своему.               — Противно находиться среди нас? — он отложил телефон на подоконник, — так проваливай.       — Тео, — Чарли сурово посмотрел на него, — не начинай.       — А почему он сидит кривится? Думает, никто не заметит? — Тео обращался к лидеру, но смотрел только на Джозефа. Тот покачал головой.       — Желудок болит, — Дэйв смущенно принюхался к бутерброду и засунул остатки в рот, тщетно пытаясь прожевать беззвучно. Тео ответ принял, но не было похоже, что он поверил барабанщику.       — Ладно. Эрику надо отдохнуть. Твоя очередь показать мастер-класс.              Он на самом деле мог послать их к чёрту. Должен был. Но почему-то медлил. Джозефу нравились эти люди, несмотря на боль, которую они ему причинили. Не нарочно. По неосторожности. Просто не зная, как легко разбить то, что и так едва склеено. Они были сложные, со своими заморочками, иногда до безумия упрямые. Но терять их Джозеф не хотел. Наоборот, вернуть то, что сейчас руинами лежало у ног.              — Мы можем потом поговорить? — спросил он у Дэйва, прежде чем направиться к барабанной установке. Тот, удивленно округлив глаза, рассеяно кивнул в знак согласия.              С того дня, как Джозеф последний раз садился за барабаны, прошла, казалось, вечность. Но палочки лежали в руках как родные. И связь, установившаяся между музыкантом и инструментом за много лет игры, никуда не делась. Сердце, как будто позабыв о боли и сковывавших его лекарствах, отзывалось на ритм, подстраиваясь под удары. Чарли был в восторге.              Он разве что не засмеялся от счастья, после того как они закончили первый прогон. Джозеф поймал на себе взгляд Эрика, но конкурент, почувствовав, что его застигли врасплох, уязвленно отвернулся. Странно, но Тео молчал. Эф поднял на него глаза — тот перебирал струны и как будто даже выглядел смущенным. Или расстроенным.              — С самого начала бы так, — широко улыбаясь, обратился к Джозефу Чарли. Пришлось переключить внимание на лидера. Эф неоднозначно пожал плечами, и улыбка на лице Чарли дрогнула. — Хорошо ведь вышло, скажите, ребята?              Дэйв неуверенно кивнул. Тео и Элли же вовсе воздержались. И Джозеф знал причину. Элеонор до сих пор была обижена на Чарли за то, с каким пренебрежением он отнесся к её мечте. Она даже не старалась. Текст ложился на мелодию почти как речитатив — безэмоционально, сухо.              — Вышло по нотам, — подал голос Джозеф. Чарли непонимающе прищурился, — если для тебя этого достаточно, то значит ты плохой музыкант.              Эф прекрасно осознавал, что может за этим последовать. Чарльз за такое мог выгнать его из группы. Или взбеситься и прогнать с репетиции, ведь у Эрика проблем с тем, чтобы попасть в ритм, не возникало. Но он отреагировал совсем не так, как ожидал барабанщик. И остальные тоже.              — Ты прав, — он, конечно, хмурился, но не выглядел задетым. — Давайте еще раз. Элли, пожалуйста, хотя бы сделай вид, что заинтересована в происходящем.              Лучше не стало. И проблема была не в недостатке навыков или желания. Они просто не чувствовали друг друга. Группа — это единое целое. А здесь каждый был сам за себя. Джозеф положил палочки на пол и поднялся из-за барабанной установки. Он совсем вымотался и хотел одного — уйти. Чарли, кажется, даже не собиравшийся заканчивать репетицию, подскочил к нему.              — Ты куда?       — Достаточно на сегодня. Все устали, — Джозеф попытался обойти его, но Чарли даже не думал отступать.       — Здесь я лидер, — Эф с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза. Только шумно выдохнул.       — Так будь им. Они не начнут играть лучше, если ты загоняешь их до смерти.       — Джозеф прав, — приняла сторону барабанщика Элеонор, поднимаясь с пола, — я устала и хочу домой.       — Кто еще устал? Напоминаю, до Рождества всего два месяца.       — Я готов репетировать еще, — не выпуская гитару из рук, заверил его Тео. Эрик кивнул, соглашаясь с ним.              Оставался Дэйв. Он посмотрел на гитару, на которой, казалось, мог играть бесконечно, потом на Чарли и, наконец, Элли. Кажется, он прочел в глазах вокалистки что-то такое, что помогло ему определиться.              — Я за то, чтобы пойти по домам.              Окончательный вердикт был за Чарли. И он не торопился его выносить. В репетиционной сгущалась тишина, в которой накапливались недосказанность и напряжение. Тео смотрел на Чарли, будто взглядом хотел загипнотизировать лидера. Но тот, уставившись в пол, не обращал на него никакого внимания. Почему-то никто не торопил его. Хотя молчание затягивалось.              — Ладно, — Чарли посмотрел на Джозефа. — На сегодня всё.       — Но ты, если хочешь, можешь еще порепетировать, — противным елейным голосом предложил Дэйв Тео. Бас-гитарист посмотрел на него с тенью обиды. — А мы с Джозефом пойдем перекусим в Джексон, да? — барабанщик, на которого посмотрел Дэвид, кивнул. Насчет еды он, конечно, сомневался, но по крайней мере они поговорят.              Джозеф только одного не понимал — неужели Дэйв действительно так рад тому, что он остался в Диких цветах. Ему-то казалось, что он потерял в этой школе всех. Но Дэвид заботливо заказал для него салат и настоял на том, что оплатит. Тот факт, что когда-то Джозеф играл в другой группе и по неизвестной причине покинул её, совершенно не пугал гитариста. Даже напротив, как будто воодушевлял. Себе Дэвид заказал гамбургер по секретному коду. Удивительно, как он умудрялся столько есть и не толстеть.              — Ты, кажется, хотел поговорить, — он посмотрел на Джозефа. Тот ковырялся вилкой в салате, пытаясь придумать, как сделать так, чтобы его стало меньше.       — Это касается Элли.       — Мы с ней не встречаемся, — они пересеклись взглядами. Джозеф был прекрасно осведомлен о своих умственных способностях, но сейчас почувствовал себя особенно глупо. Он так и не понял, к чему это было сказано.       — Ладно… прекрасно, — Дэйв задумчиво прикусил губу.       — Хотя мне казалось, между вами с Тео что-то есть. Ну, знаешь, так ссориться могут только те, кого связывают… отношения или типа того. А еще Коди. Он почти каждый день спрашивал, где ты и всё ли в порядке. Было неловко, ведь я не знал, что ответить. Ты пропал, мы только от директора узнали, что ты заболел. Тео вообще предположил, что ты свалил.       — Коди спрашивал обо мне?              Это нужно было осознать. Вряд ли была дорога назад, Джозеф уже решил для себя, что будет держаться от вокалиста Приличного общества подальше. От всех людей, которые вызывали в нем какие-то глубокие эмоции. Это должно было стать частью его реабилитации. Никаких сильных эмоций. Спокойная размеренная жизнь без потрясений — вот, что ему сейчас было нужно.              — Я не знал, что вы так сблизились. Видел бы ты лицо Тео, — отчего-то хмыкнул Дэйв. — Коди выглядел встревоженным, да.       — Давай не будем о нем.       — Хорошо. Так, о чем ты хотел поговорить? — склонил голову Дэйв.       — Тебе понравилась песня, которую включала Элеонор? Только честно.              И снова сосредоточенность, от которой закружилась голова. Дэвид задумчиво надул губы и покачал головой из стороны в сторону. Он чувствовал опасность, когда доходило до выражения собственного мнения. Даже сейчас, когда они были один на один, Дэйв пытался придумать, как выкрутиться.              — Почему ты спрашиваешь?       — Просто ответь на вопрос, — ответ Джозефа гитаристу не понравился. Тот поморщился и откинулся на спинку диванчика.       — Я скажу, но при одном условии. Ты съешь салат. Хоть немного.       — По рукам, — в подтверждении их сделки, Эф отправил вилку с зеленью и кусочком помидора-черри в рот. Он почему-то был уверен, что организм отвергнет еду, но этого не произошло. Джозеф даже почувствовал сладкий вкус в меру спелой ягоды.       — Мне понравилась. Но если ты хочешь предложить исполнить ее на рождественском концерте, ничего не выйдет. Чарли и Тео не переубедить.       — А если мы выступим отдельно от них? — Дэйв удивленно посмотрел на него. — Позовем Дарлин и Лукаса, чтобы подыграли. Они не откажутся.       — Я за. Но у нас будут больши-ие проблемы, когда Тео узнает. Чарли тоже навряд ли будет прыгать от восторга.       — Они сами виноваты, — губы Джозефа тронула легкая, полная надежды, улыбка.              Первый учебный день прошел далеко не так ужасно, как мог бы. Эф чувствовал ужасную усталость, но по крайней мере его не душили паника и страх. Лекарства усилили сонливость — Джозеф едва держал глаза открытыми, пытаясь доделать домашку по математике.              А еще ему предстояло одно важное дело — поговорить с мамой.              Вероника сидела в гостиной. Когда Джозеф спустился, она намеренно сделала телевизор громче, делая вид, что заинтересована тем, что происходит на экране. Но Джозеф знал этот взгляд. Долгий, почти не мигающий, пустой. Вероника просто замкнулась в себе, подпитывая обиду отчуждением. Она не дрогнула и не отодвинулась, когда сын сел рядом.              — Привет, — он не знал, как себя вести. Между ними впервые возникло это странное неловкое чувство, будто разверзнувшаяся пропасть. Моста не было, его нужно было возвести самому. — Как прошел твой день?       — Нормально.              Вероника даже не посмотрела на сына. Но она ответила, и это было лучше, чем бьющее по ребрам молчание. Эф сглотнул. Встать и уйти было страшнее, чем попытаться продолжить разговор. Он тоже посмотрел на экран телевизора, только чтобы молчание не казалось таким угловатым. И неожиданно нашел спасение.              — Твоя любимая кулинарная программа?              Вероника не ответила. Джозеф слышал, как она на мгновение затаила дыхание. Он обидел её и должен был испытывать за это чувство вины. Но этого не было. Эф знал, что поступил так, как был должен. И в то же время напортачил. Правильного выбора не было. Что бы он не решил — это бы имело последствия.              Поддаться страхам родственников означало бы потерять крупицы свободы. Их гиперопека задушила бы Джозефа, ему и так катастрофически не хватало кислорода. Отстоять личные границы — навлечь на себя гнев. Плохие отношения можно поправить, а от навязчивых мыслей избавиться было бы куда тяжелей. Поэтому Эф выбрал меньшее из зол.              — Наверное, мне стоит извиниться, — он посмотрел на Веронику, но та по-прежнему вела себя отстраненно. Только неоднозначно пожала плечами.       — Не знаю, поступай как хочешь, — в материнском голосе было столько боли. И это была только его вина.       — Я люблю тебя. И не хочу терять, — Эф нашел ее руку и накрыл своей ладонью. — Но мне это правда нужно.              Вероника промолчала, но по крайней мере не отдернула руку. Кулинарное шоу закончилось, и начался какой-то дурацкий сериал. Джозеф знал — его мама такое терпеть не может. Но она не стала тянуться за пультом, будто от этого планета могла сойти с орбиты.              — Может, посмотрим какой-нибудь фильм? — он не мог уйти, потому что не чувствовал, что сделал достаточно. Мост был все еще слишком шатким, такой бы точно не выдержал двоих.       — Тебе разве не надо делать уроки?       — Я сделал. — Вероника наконец посмотрела на него. Прямо в глаза. Так резко, что Эф почти вздрогнул, но взгляд не отвел. Она не улыбалась, просто изучала его.       — Тогда давай.