Теперь всё будет по-другому | Crawling

      Джозеф не мог уснуть. Он смотрел на звезды, которые ему подарил Коди, и пытался ни о чём не думать. Прямо сейчас Джозеф был бы не против начать всё с чистого листа. Без прошлого — хорошего и плохого. Полная амнезия. Ведь если он не будет помнить друзей, значит, мысли о них больше не причинят боль. Потому что этих мыслей не будет. Только туман, как в старых видеоиграх, где после прохождения локации, та становилась недоступной.              Очень жаль, что Джозеф не в видеоигре. Он был бы не против переиграть некоторые моменты, сделать другой выбор.              Джозеф не боролся с бессонницей, потому что ему не нужно было рано просыпаться. Выходной среди недели. Четвертый четверг ноября. День благодарения. День, когда его семья соберется вместе последний раз перед тем, как разъехаться кто куда. Это его последний вечер с родителями. После Вероника и Маркус вернутся в Мадисон.              Джозеф закрыл глаза и перевернулся на живот, утыкаясь лбом в подушку. Отсутствие сна — не проблема. А вот апатия — да. Он маялся от скуки, но одновременно с этим у него не было никакого желания делать хоть что-то. Джозеф просто лежал, иногда бросая короткий взгляд на часы. Время как будто замедлилось. Ночь только вступала в свои права.              В конце концов, барабанщик проголодался. Прихватив со стола тетрадь по математике — на следующей неделе должен был быть тест, Джозеф спустился на кухню. Это уже становилось привычкой — искать спасение в холодильнике. И Джозефу она не нравилась. Из-за полученных травм он и так не мог заниматься физкультурой, а его ночные набеги на ореховую пасту и мак-н-чиз только усугубляли ситуацию. Заметив на средней полке недоеденный черничный пирог, приготовленный Джессикой, Эф пообещал себе, что подумает об этом завтра. Или когда-нибудь. Он включил чайник и устроился за столом, листая тетрадь.              Ест по ночам. Готовится к самостоятельной. Джозеф уже в который раз поймал себя на мысли, что видит в зеркале не себя, а самозванца.              — Почему не спишь?              Фиби появилась на кухне одновременно с тем, как засвистел чайник. Джозеф залил чайный пакетик кипятком и обернулся к сестре. Она стояла, прижавшись к дверному косяку, и облизывалась, поглядывая на еще пока нетронутый кусок пирога.              — А ты?              Эф разогрел для неё молока и позволил Фиби устроиться у него на коленях, ахнув, когда та случайно отдавила ему больную ногу. Мазь, которую посоветовала Фань, хорошо помогала, но Джозеф продолжал едва заметно хромать. Обычно боль усиливалась ночью и после долгого сидения. Тогда барабанщик просто принимал обезболивающее.              Фиби отломила вилкой небольшой кусок пирога и отправила его в рот, задумчиво листая тетрадь по математике. Джозеф уткнулся носом ей в макушку, вдыхая запах детского шампуня. Волосы сестры, еще не до конца высохшие, были даже взъерошенней обычного.              — Какой это предмет? — поинтересовалась Фиби.       — Математика, — грустно вздохнул Джозеф. Сестра посмотрела на него с недоверием и, нахмурившись, съела еще кусочек пирога.       — Зачем ты врешь? Тут буквы.       — И цифры, — она заглянула тетрадь, а потом снова на брата.       — Буквы тоже можно складывать? И будут получаться новые буквы? — Эф засмеялся.       — Не совсем так. Подрастёшь, узнаешь.              Фиби его ответ явно не понравился, и она заела недовольство пирогом. К молоку она пока не притронулась.              — Почему ты не спишь? — Эф рефлекторно перебирал ее волосы. Фиби пожала плечами.       — Плохой сон приснился. Ты меня убаюкаешь? — посмотрела она на брата с надеждой, но тот категорично покачал головой.       — Ты уже взрослая, — Фиби надула щеки.       — Пожалуйста, — она прижалась к нему и зажмурилась. — Последний раз.              Фиби была теплой и ощущаемо тяжелой. Джозефу пришлось приложить много сил, чтобы поднять её уснувшую на второй этаж и уложить в кровать. Она выросла — Эф и так знал это, но только сейчас ощутил это физически. Его маленьких сестричек больше нет. Они меняются. Их привычки, поведения, выражение любви и привязанности. Неизменными остаются только узы, связывающие их. У Фиби и Рут всегда будет старший брат, готовый защитить и позаботиться о них. А у Джозефа будут младшие сестры, которые одним своим присутствием спасут его от гнетущего чувства пустоты внутри. Эф по очереди поцеловал девочек и вышел, приглушив свет. Рут боялась монстров, живущих под кроватью, поэтому в их комнате никогда не наступал мрак.              Эф вернулся на кухню и, перемыв посуду, устроился в гостиной. Сон так и не шел, так что он решил устроить себе киноночь. Благодаря огромной коллекции фильмов, которую собирал Остин, ему было из чего выбрать. Эф решил не терять время и включил первый попавшийся, обложка которого казалась незнакомой. Это оказался очень-очень старый, ещё черно-белый и к тому же невероятно скучный фильм. Джозеф мужественно пытался вникнуть в сюжет, но его тело сдалось минут через пятнадцать после начала. Зато он уснул.              А проснулся от страшного грохота на кухне.              В кресле сидел Майки. Поедая хлопья, он смотрел утренние новости. На брата он обратил внимание только после того, как тот прокашлялся. Эф был укрыт пледом, и что-то ему подсказывало, что это Вероника позаботилась или Джессика. Обе, к слову, нашлись на кухне. И, судя по виду, они успели поссориться. Вероника даже не обратила внимания на сына.              — А что тут происходит? — поинтересовался Джозеф у Остина. Тот отложил газету и посмотрел сначала на женщин, а затем на племянника. Потом, пожевав губу, все-таки предположил.       — Твоя мама хотела приготовить завтрак к приезду Маркуса. А Джесси, она затеяла начать подготовку к праздничному ужину. А кухня у нас не особо большая, отсюда и борьба за территорию, — Эф только выдохнул. Как бы ему не хотелось поддержать маму, хозяйкой в доме была Джессика. А значит, последнее слово должно было остаться за ней.              — Мам, — Вероника, продолжая спорить с сестрой, не обратила на него внимания, поэтому Джозефу пришлось немного повысить голос, — Мам, — наконец, она обернулась, и он поманил её за собой. — Пойдем, выгуляем близняшек и купим папе что-нибудь на завтрак.              Джессика, совсем как девочка, показала сестре на прощание язык и вернулась к индейке. Вероника вспыхнула, но не успела ответить, потому что Джозеф повел её наверх к дочерям. Он остановился перед дверью, ведущей в их комнату, и приоткрыл дверь. Девочки не спали, а что-то рисовали, мирно сосуществуя за одним столом. Эф бросил короткий нравоучительный взгляд на Веронику, но та только отмахнулась.              — Иди, собирайся, а я займусь девчонками.              На самом деле это было их Рождественской традицией — гулять всей семьей. Но всё изменилось, так что Джозеф посчитал, что можно немного сдвинуть сроки. И поменять место. В Мадисоне они обычно ходили на каток, в парк или их любимое кафе. В прошлом году к ним присоединился Джеймс. О том, насколько были рады Рут и Фиби, можно было не говорить. В тот день они наелись сладкого на год вперед. А ещё Джозеф отбил себе все колени, ведь девочкам очень понравилось запрыгивать на него и валить на лед.              Когда сестры спустились, Джозеф в очередной раз отметил, насколько они похожи. Особенно сейчас, когда были одеты одинаково Их собственная прихоть, Вероника никогда не настаивала, даже напротив, была только за то, чтобы девочки шли каждая своим путем. Разглядывая их, Эф почувствовал неладное. Это ощущение усилилось, когда Фиби протянула Рут осеннюю куртку. Раньше Рут была хоть и немного, но крупней сестры. Сейчас же эта разница исчезла, и не потому, что Фиби набрала. Скорее наоборот. Эф взял из рук Фиби куртку и помог Рут одеться, после потрепав ее по щеке.              — Ты себя хорошо чувствуешь? — та только кивнула, затем запрокинув голову, чтобы брат смог намотать на ее шею шарф. — Хорошо кушаешь? Слушаешь маму?       — Да, — Рут надела шапку и выбежала на улицу.              Вероника, наблюдавшая за их разговором, застегнула собственное пальто. Она не улыбалась и не умилялась теплому взаимодействию детей. Наоборот, хмурилась. Джозеф почувствовал встревоженное настроение матери и настороженно посмотрел на нее.              — Всё ведь хорошо?       — У неё появилась странная аллергия. Постоянно чешется, чуть ли до крови себя не расчесывает.       — Показывали врачу?              Они вышли из дома и медленно двинулись вниз по улице. Девочки шли чуть впереди, бросаясь друг в друга снежками. Вероника внимательно наблюдала за ними и иногда окрикивала, чтобы сестры держались подальше от проезжей части.              — Маркус водил. Тесты отрицательные, анализы в норме, — выдохнула Вероника. Джозеф посмотрел на спину сестры, которая, словно почувствовав его взгляд, обернулась и помахала рукой. Эф послал воздушный поцелуй, вызвав у Рут смех.       — Может, стресс? Она похудела.       — Маркус говорит, её почти невозможно заставить есть. К тому же Рут много времени проводит на льду.              Разговор пришлось свернуть, потому что сестры, устав от компании друг друга, подбежали к ним и стали кружить вокруг. Рут прижалась к брату и показала Фиби язык, совсем как Джессика сестре. Та же взяла за руку маму.              — А куда мы идем? — она подняла на Веронику взгляд. Та задумчиво прикусила губу и перевела взгляд на Джозефа.       — Веди. Ты в Холбруке ориентируешься лучше нас, — Эф, склонив голову, посмотрел на мать с упреком.       — Ты же здесь выросла, — та только шутливо отмахнулась.       — Это давно было.              Джозеф привел семью в Джексон по нескольким причинам. Первая, самая главная — он не знал других кафе. А во-вторых, здесь варили недурной кофе, который его отец после ночной поездки должен был оценить по достоинству. Из-за его загруженности на работе Веронике самой пришлось забрать девочек от бабушки и привезти сюда. Маркус обещал приехать сегодня.              Фиби выпросила у Вероники сосиску в тесте. Бросив куртку, она уверенной походкой направилась в противоположную от туалета сторону. Осознав, что ошиблась, Фиби как ни в чем не бывало развернулась и, смерив внимательно наблюдавшего за ней утреннего посетителя пренебрежительным взглядом, пошла обратно. Вероника только хмыкнула.              — Ты такой же был в детстве, никогда не стеснялся, — бросила она сыну. Джозеф перевел взгляд на Рут.       — А ты почему себе ничего не заказала? — поинтересовался он. Та покачала головой, продолжая расчесывать руки.       — Ничего не хочу.       — Снимай куртку, пойдем вымоем руки.              У дверей они столкнулись с Чарли. Того появление Джозефа, казалось, застало врасплох. Он еще больше удивился, заметив Рут.              — Твоя сестра? — когда Фиби, выбежав из туалета, остановилась рядом с сестрой и посмотрела на Чарли, тот пораженно открыл рот. — Их две?       — К счастью, да, — отпустил смешок Джозеф. — Фиби и Рут. У тебя, кажется, тоже есть брат? Он тебе еще все лицо исцарапал.       — Ага, Тайрон, ему семь. А твоим сколько? — у Фиби повело рот в сторону. Так происходило каждый раз, когда она о чем-то задумывалась. Обычно, её размышления о взрослых мальчиках сводились к тому, годятся ли они в будущие мужья. Вот Джеймс в свое время этот тест успешно прошел. Зато Чарли, кажется, провалил. По непонятной причине Фиби отбраковала его, поморщилась и убежала к маме.       — Десять… вроде. Они так быстро растут на самом деле, — Чарли согласно кивнул и рассмеялся.       — Ладно, мне к работе возвращаться надо.       — А нам руки мыть, — Эф подтолкнул Рут к туалету, — еще увидимся, — бросил он лидеру на прощание.              Ему было плевать, что это женский туалет. Рут попыталась возмутиться, даже было пискнула, но быстро сдалась. Она позволила брату намылить её руки, а после насухо вытереть полотенцем. Джозеф, присев перед сестрой, внимательно изучал расчесы, тянувшиеся от по-детски хрупких запястий и выше. Рут, отчего-то выглядевшая пристыженной, молчала. Эф посмотрел ей в глаза.              — Тебя что-то тревожит, — Рут только шумно выдохнула, и Джозеф даже подумал, что она больше ничего не скажет, но та вдруг заговорила.       — Я говорила с Джин, — она всхлипнула. — Она сказала, что мы больше не подружки.       — Наверняка, ты что-то перепутала, — Эф ласково улыбнулся и погладил ее по волосам, — она не могла так сказать. Джин очень любит тебя, — но Рут упрямо покачала головой.       — Это из-за тебя. Она так сказала.              Джозеф не знал, что ответить. В их телефонных разговорах, последнее время совсем сошедших на нет, Джин не казалась странной. Она была другой, но после всего, что произошло, это выглядело закономерно. Она не отталкивала Джозефа открыто, но пыталась избегать. Вполне логично, учитывая, что это её брат устроил в школе стрельбу. Наверняка, ей хотелось стать невидимкой. Эф выдохнул и взял сестру за руки.              — Джин просто нужно дать время. Вы обязательно помиритесь.       — Поклянешься на мизинчиках? — прошептала Рут. Джозеф кивнул.              Когда они вернулись в зал, Вероника стояла у барной стойки и забирала заказ. Джозеф рефлекторно посмотрел на двери, ведущие в служебное помещение. Вне репетиций Чарли, казалось, становился спокойней. Куда-то исчезали его диктаторские замашки и возвращалось человеческое, хрупкое. Если бы только он нашел золотую середину этому, то стал бы хорошим лидером.              Барабанщик сел за столик и достал телефон. Ему всё ещё хотелось позвонить Коди. На самом деле все его мысли были только о нем. Но Джозеф одергивал себя. После того, что он натворил, им нужно поговорить лично. Извинения по телефону неприемлемы. Вероника вернулась с четырьмя стаканчиками кофе, двумя сосисками в тесте и мягким мороженым, политым сверху клубничным сиропом. Эф с подозрением посмотрел на эту гору еды.              — Кофе для Остина. Мороженое для Джессики, — Вероника повела плечами. — В знак примирения. Маркус сейчас подъедет, дождемся его и пойдем.              Девочки увидели папу первым. Фиби впопыхах затолкала в рот сосиску и побежала к нему в объятия. Рут же ограничилась внимательным взглядом. Она вяло улыбнулась, когда Маркус, сев рядом с ней, протянул дочери медвежонка в розовом платье на коньках. Он поцеловал дочь в лоб, задерживаясь губами на коже чуть дольше положенного. Рут показала медвежонка брату, и Эф поднял вверх два больших пальца.              — Отличный кофе, — оценил Маркус, почти сразу за этим зевая. У него под глазами пролегли глубокие тени. Он устало откинулся на спинку диванчика, потирая шею.       — Поехали домой, — Вероника потрепала короткий ежик его волос, — тебе надо поспать.              Выйдя из кафе, Джозеф нерешительно остановился. Он думал, отец приехал на машине, но не увидел её на парковке. Здесь вообще было пусто, не считая новенькой ярко-желтой тойоты. Маркус, проходя мимо, вложил ему в руки ключи.              — Довезешь нас? — Эф непонимающе посмотрел на него.       — У тебя новая машина? — Маркус неопределенно пожал плечами.       — Вообще-то она твоя. Мы ведь так ничего тебе и не подарили на день рождения.       — Я… — Джозеф хотел сказать «не заслуживаю», но проглотил горечь слов и улыбнулся. — Спасибо.       — Я привез твои права из Мадисона, документы оформлены, лежат в бардачке. Застрахована, недавно залил полный бак. Пользуйся.              Его отец продумал всё, впрочем, Джозеф в этом даже не сомневался. Эф обнял его, особенно остро чувствуя, что скучал.              — Спасибо, — повторил он еще раз. Маркус не ответил, только похлопал его по спине. Судя по улыбке, блуждающей на лице Вероники, про подарок она знала. Эф помог ей разместить на заднем сидении близняшек, которые, кажется, собирались подраться за место у окна. Она села рядом с ними, внимательно следя за тем, чтобы кофе случайно не расплескался.              Джозеф был уже одной ногой в салоне, когда его привлек странный шум. Это был Чарли. Он с особым остервенением выбросил мусор и, закрыв баки, вернулся в кафе, прежде бросив взгляд на барабанщика. Почему-то Джозефу он показался обиженным. Эф покачал головой. Разбираться в тараканах лидера ему сейчас совсем не хотелось. Сегодня он посвятит себя семье.              Дома Вероника сразу ушла на кухню помогать сестре. Клубничное мороженое отлично загладило утренний конфликт и уже через минуту слышался их заливистый смех. Остин с Маркусом скрылись в гараже. Девочки побежали в гостиную. Эф, скинув обувь, направился следом за ними — надо было спасать двоюродного брата.              Майкл сидел на диване. У него на груди устроилась маленькая предательница Майло, проснувшаяся от писка девочек, которые до этого не видели котенка. Пират спал, положив голову хозяину на колени. Сам Майкл читал учебник по физике и выглядел недовольным. Он насупился еще больше, когда Джозеф, а следом и близняшки сели рядом.              — Это самая милая картина из всех, что я только видел, — улыбнулся барабанщик. Он потянулся, чтобы погладить котенка, но брат резво стукнул его учебником по пальцам.       — Не буди…те, — Майкл перевел взгляд на двоюродных сестер. — Вы руки мыли?       — А ты помнишь, как нас зовут? — хитро улыбнулась Фиби. Её больше интересовал Пират, она весело игралась его ушами под прожигающий взгляд Майкла.       — Рут и Фиби, — девочки закатили глаза.       — Это просто, — фыркнула Рут. — А кто из нас кто? — Эф внимательно слушал. Ему стало интересно, придумал ли Майкл способ отличать девчонок.       — Ты — Рут, — отрезал тот. По его лицу стало ясно, что больше водить себя вокруг пальца он не позволит. — А сейчас кыш, мне надо заниматься.       — Но сегодня же выходной, — заскулила Фиби. — Я хочу посмотреть телевизор.       — Лучше книжку почитай, — сверкнул зубами Майкл. Эф хмыкнул. Наблюдать за ними было весело. Фиби передернулась и посмотрела на Джозефа через плечо.       — Хорошо, что ты наш брат.              Она убежала на кухню, а Рут осталась. Она вытащила из кармана барабанщика телефон и стала смотреть видео, устроившись на диване с ногами. Майклу это не понравилось, но он промолчал.              — Тебе пишет какая-то Элли, — прервала застоявшуюся тишину Рут. — Спрашивает, не против ли ты встретиться. Ты теперь дружишь с ней вместо Джин? — она склонила голову. Майкл вздрогнул и посмотрел в их сторону. В его глазах промелькнул ужас, впрочем, быстро исчезнувший за матовым стеклом равнодушия.       — Нет, — Эф забрал телефон из цепких маленьких рук. Рут недовольно клацнула зубами, но барабанщик не обратил на это внимания. Он перевел взгляд на Майкла. — Что с тобой?       — Ничего, — тот уткнулся в книгу, давая понять, что не будет продолжать этот разговор.              Предупредив, что ненадолго, Джозеф вышел на улицу. Они договорились встретиться с Элеонор возле книжного магазина — она опять затянула с возвратом книг до последнего. Эф увидел её издалека. Элли изучала оконную витрину, которую мистер Лестер украсил ко Дню Благодарения. После Хэллоуина осталась парочка маленьких тыкв — владелец лавки только убрал из них свечки. Толстая индюшка сидела почти впритык к стеклу, а охотник с ружьем наперевес целился в нее, спрятавшись в пожелтевшем кусте. Откуда-то сверху падали ярко-оранжевые кленовые листья. Джозефу инсталляция почему-то не понравилась. Он пересек дорогу и поравнялся с вокалисткой.              — Забавно получилось, правда? — улыбнулась она, натягивая на лоб шапку. Эф неоднозначно пожал плечами, и Элли прекратила улыбаться. Шмыгнув носом, она ткнула пальцев в стекло, указывая на охотника. — У него в руках фоторужье.       — Значит, индейка в безопасности? — он посмотрел на вокалистку. Та с уверенностью кивнула.              Дверь в книжную лавку оказалась заперта. Элеонор дернула еще раз, просто на всякий случай, но та не поддалась. Тогда вокалистка нахмурилась и посмотрела на сумку, в которой лежали книги. Наверное, она и так тянула до последнего, а теперь пыталась понять, какие неприятности её ждут из-за просрочки.              — Сегодня же праздник, — вспомнил Джозеф, оглянувшись на улицу. Элли покачала головой.       — Мистер Лестер никогда не закрывает лавку, даже на выходные.       — Может, что-то случилось, — Джозеф прикусил губу и посмотрел наверх. Он помнил, где живут Морган с отцом. — Пойдем, узнаем.              Если Элеонор и не понравился его план, а это было именно так, она всё равно промолчала. Только поправив спадавшую с плеча сумку, побежала за ним, держась за спиной.              От двери, ведущей в квартиру, пахло холодом. Джозеф нажал на звонок и прислушался. Трель, чуть дребезжа на высоких нотах, разлетелась по комнатам. Скрипнула половица. Двери нерешительно открылась. Морган выглянула на лестничную клетку и удивленно приоткрыла рот, заметив сначала барабанщика, а после и Элеонор.              — Что-то случилось? — она облизала губы. Сейчас ее волосы были распущены и струились по плечам.       — Твой отец не открыл книжный магазин, мы просто хотели убедиться, что всё хорошо.              Морган посторонилась, пуская неожиданных гостей внутрь. Джозеф уверенно перешагнул порог, а Элеонор, казалось, не знала куда себя деть. Она еще раз поздоровалась с Морган, и сама повесила на вешалку куртку, а поверх нее шапку и шарф.              В квартире было тихо, и это настораживало. Морган скрылась на кухне, предложив ребятам расположиться на диване. Телевизор не работал. На кровати Морган были разложены тетради и учебники. Кажется, она занималась.              — Папа на конференции, вернется в понедельник, — сообщила, вернувшись, гитаристка. Она протянула чашку Элеонор, и та тихо поблагодарила ее.       — Понятно, — сказала она уже чуть громче.       — Погоди, — Эф прищурился. — Ты будешь отмечать день Благодарения одна? — Морган поставила перед ним чашку, а сама присела на подлокотник.       — Да я и не планировала праздновать на самом деле, — Морган пыталась держаться отстраненно, но Джозеф все равно услышал грусть в ее голосе. Возможно, ему просто показалось, потому что с недавних пор он привык во всем искать подоплеку.       — Хочешь отметить с моей семьей? — Эф заглянул ей в глаза. — Они будут рады.       — Нет, спасибо, — она смущенно покачала головой. — Я ведь там никого не знаю, будет неловко. Тем более это семейный праздник.       — Знаешь Майки? — Морган задумалась. — Майкл Гилмор.       — Да, — всё еще не понимая, к чему он клонит, подтвердила гитаристка. Эф улыбнулся.       — А с остальными я тебя познакомлю. Будет весело, обещаю.              Морган еще немного сопротивлялась, но в конце концов согласилась. Элеонор помогла ей вымыть посуду, а та пообещала передать книги отцу. Когда Морган собралась, они вышли на улицу.              Девушка шли чуть впереди и секретничали. Иногда Морган оборачивалась через плечо и смотрела на Джозефа, таинственно улыбаясь. Барабанщику оставалось только догадываться, о чем они говорят. Он думал об индейке. И фоторужье. И том, что ненавидит оружие. Поэтому инсталляция в окне ему не понравилась. Айзеку слишком легко удалось достать то, что унесло жизни десятков людей. Наркотики он покупал через третьих лиц, а тут скорее всего зашел в первый попавшийся магазин амуниции. Айзек купил много пуль. Неиспользованные они падали у него из карманов, а он даже не обращал внимание. Каждая из них, по его мнению, должна была забрать чью-то жизнь.              Девушки остановились на переходе. Джозеф сократил расстояние до них и посмотрел на Элеонор, которая, казалось, хотела что-то ему сказать. Она больше не выглядела испуганной. Даже как будто повеселела.              — Мне нужно домой, мама ждет.       — Увидимся в школе, — улыбнулась Морган. Джозеф поднял бровь. Ему не показалось, причиной перемен в настроении Элеонор действительно была Морган. Девушки как будто сломали разделявшую их стену и сблизились. Пока только немного, но достаточно, чтобы осчастливить Элли. Она любила людей и тянулась к ним, теперь для Джозефа это было очевидно. Только почему-то боялась.              Они дошли до дома Гилморов, болтая о всякой ерунде. Школа. Музыка. Погода. Чикаго. Книги. Морган открывалась с другой стороны. При их первой встрече она показалась Джозефу немного самовлюбленной. Не в плохом смысле, а достаточно для того, чтобы не терять уверенность в себе и своих действиях. Но была у Морган и другая сторона. Она тоже боялась, тоже иногда предпочитала спрятаться в тени и переждать. Они замедлились у крыльца, и гитаристка взяла Джозефа за руку.              — Спасибо.       — Я, конечно, помню, какой сегодня день, но хватит уже благодарить, — фыркнул тот. — Пойдем уже. Надо помочь накрыть на стол.              Джозеф был прав — никто не был против того, чтобы в этот вечер к ним присоединилась Морган. Девушка ли это, котенок или друг, который просто подбросил до дома — неважно. Наверное, только Тео не следовало тут появляться. Хотя бы до тех пор, пока Вероника не уехала. Джессика просияла, увидев Морган, и по-матерински обняла её. Остин за спиной жены одними губами сказал что-то про гормоны.              — Хорошо, что ты пришла, — Джессика погладила Морган по волосам. — К Майклу тоже придет его подруга.       — Неужели мы наконец познакомимся с таинственной незнакомкой, околдовавшей моего сына, — хмыкнул Остин и протянул гостье леденец. — Чувствуй себя как дома.              Только Вероника смотрела настороженно. Джозеф присел рядом и заглянул ей в лицо. На появление Коди она так не реагировала. Наоборот, осталась довольна. Вероника прикусила губу, изучая сына взглядом. Может, это радар ей сказал что-то не то?              — Это ведь не она насильно повезла тебя в Мадисон? — повела она бровью. Её движения напоминали львиные. Хищник перед броском. Джозеф отпустил смешок.       — Я же говорил, что это был Тео. Он парень, — Вероника посмотрела на него с недоверием. Долго, будто пытаясь вспомнить их разговор в тот день. И кивнула.       — Точно. Просто ты так легко пускаешь людей в свою жизнь, — она растрепала его челку. — Не хочу, чтобы кто-то снова причинил тебе боль, — Эф отмахнулся.       — Морган хорошая.       — Ты и Айзека таким считал.              Джозеф не хотел продолжать этот разговор. Он вернулся к Морган, которая каким-то образом вычислила его отца и теперь благодарила за книгу. Маркус, заметив сына, посмотрел на него с поддельным укором.              — А я думал, у тебя проснулся интерес к книгам.       — Все мы ошибаемся, — как ни в чем не бывало улыбнулся Эф, после оборачиваясь к Морган. — Пойдем, покажу тебе свою комнату. Обещаю, все будет прилично, — последнее предназначалось отцу. Маркус только фыркнул.              От того, что Джозеф жил под крышей, Морган была в восторге. Она упала на кровать, разведя руки подобно крыльям, и зажмурилась, а после втянула носом воздух. На свету кружила пыль. Джозеф отмахнулся от нее и упал рядом с гитаристкой.              — Я думала, ты гей, — произнесла она, не открывая глаз.       — Бисексуал.       — Встречался когда-нибудь с девушками? — Морган посмотрела на него одним глазом. Джозеф задумался на мгновение.       — Влюблялся. Флиртовал.       — А встречался с кем-нибудь?       — У меня был парень, — Джозеф нахмурился. Айзек был его первым. А после случившегося, грозился стать и последним. С Тео у них не вышло. А Коди… заслуживал лучшего.       — Только один? — Морган хохотнула. — Лукас считает, у тебя был десяток. Он вообще не самого лучшего о тебе мнения.              Джозеф только засмеялся. Лукас ненавидит его — это факт. Раньше, возможно, просто недолюбливал, но сейчас их отношения вышли на новый уровень. Тогда его злило то, что внимание Тео было обращено на нового барабанщика. Та еще ерунда. Но теперь из-за Джозефа заболел Коди.              — Ему лучше, — как будто прочла его мысли Морган. — Уже спала температура. В понедельник, наверное, вернется в школу.       — Хорошо, — грустно улыбнулся Эф. Значит, у него есть время до следующей недели придумать речь. Или хотя бы попытаться подобрать правильные слова. — А у них с Дарлин правда ничего нет? — Морган даже приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на него.       — Нет. А почему интересуешься?       — Да так. Тео, конечно, бывает убедительным, но Дарлин ведь умная девушка. Зачем она пошла у него на поводу?       — Думаешь, таким образом она попыталась ему признаться в тайных чувствах? — Морган хмыкнула. — Поверь, Дарлин преследовала только корыстные цели, уж я-то ее знаю. И у неё получилось. Нам же предложили сниматься в реалити-шоу, ты знал?       — Слышал, — пробурчал Эф. Насчет этого у него было отдельное предчувствие. Всё усложнится ещё больше. Его школьная жизнь. Попытки контактировать с Коди. Существование Диких цветов.              Морган понравилась его комната, даже несмотря на то, что здесь всё ещё почти не было вещей, и она выглядела пустой. Джозеф уже свыкся с этим и иногда думал, что так и останется. Всё равно его дни в этом доме сочтены. Скоро появится кроха, и нужно будет освобождать комнату. Им и так пришлось потесниться, чтобы Маркус, Вероника и близняшки провели тут пару дней. Так что нечего и начинать.              Они спустились вниз одновременно со звонком в дверь. Майкл ушел открывать. Джозеф проводил Морган за стол, предупредив ее не садиться рядом с Рут и Фиби, и прислушался. Если Майкл и разговаривал со своей таинственной незнакомкой, то делал это слишком тихо. Остин отпустил смешок.              — Я один схожу с ума от волнения? — поинтересовался он громко, за что Джессика, тоже прислушивающаяся к тому, что происходит в прихожей, пихнула его локтем в бок. Маркус перевел смешок в кашель и отвел взгляд.              Майкл вернулся в гостиную первым. Он хотел представить свою гостью, но замялся, смутившись. На самом деле в этом не было необходимости. Почти. Во всяком случае для Джозефа, его родителей и сестер, потому что они прекрасно знали эту девушку. Её рыжие гладкие волосы, обычно забранные в хвост, но сейчас распущенные. Карие, всегда как будто немного виноватые глаза. Румянец, еще сильнее проступивший, когда она встретилась взглядом с барабанщиком. Маркус придержал жену за плечи.              — Джин? — первой не выдержала Рут. — Что ты здесь делаешь?       — Вы знакомы? — нахмурился Майкл. Джозеф сдавленно кивнул.              Он выдохнул, пытаясь справиться со сковавшим тело напряжением. У него почему-то дрожали руки. Во рту пересохло. Барабанщик сделал шаг вперед. Улыбнулся.              — Привет, — он потянулся, чтобы обнять подругу, но Джин, вздрогнув, отшатнулась от него. Посмотрев на Майкла, она покачала головой.       — Прости, — это предназначалось только ему, но Джозеф тоже услышал. Он не понимал, что происходит. Не догадывался, что все настолько плохо. — Мне нужно… нужно идти.              Она бросила полный разочарования взгляд на Джозефа, прежде чем снова скрыться в тени прихожей. Барабанщик рванул за ней.              Джин уходила прочь, на ходу застегивая куртку. Эф догнал её и, поймав за руку, развернул лицом к себе. Она плакала и злилась одновременно. Щеку обожгла пощечина. Шумно выдохнув, Джин закрыла лицо руками. Джозеф догадывался, как двусмысленно это выглядит со стороны. И что о нем могли подумать соседи, выгляни они в окно. Он перевел дыхание и сделал шаг назад. Пусть у Джин будет личное пространство, может так она почувствует себя в безопасности.              — Я тебя чем-то обидел? — он правда не понимал. Пытался вспомнить, сделал ли что-то не так, но не мог.       — Дело в Айзеке.       — Твоей вины в том, что он сделал, нет, — повинуясь порыву, сразу пресек её любые попытки отожествить себя с тем, что случилось в школе, Джозеф. Джин взглянула на него с яростью.       — А твоя? — она прикусила губу и опустила глаза. — Я не это хотела сказать, — Джин сглотнула. — Прости. У меня спокойная жизнь, никто не смотрит на меня как на сестру убийцы.       — Не мы ответственны за случившееся, — у него заканчивалось дыхание. Легкие тратили кислород, но не пускали его обратно. В виски давило все сильней. — Виновный только один, — она покачала головой.       — И ты сам в это веришь? — Джин снова посмотрела на него. — Я не хочу иметь ничего общего с прошлым. С тобой особенно. Прости.              Внутренний голос, который раньше молчал, возможно, прячась в тени, теперь вырвался наружу. Он кричал, надрывая связки. Тряс Джозефа за плечи и смеялся, как последний безумец.              Это твоя вина. Твои ошибки. И чужая кровь на твоих руках.              Джозеф почти не мог сопротивляться ему. Хотелось зажать уши руками, но какой смысл, если тише он не станет. Этот голос нужно вырезать изнутри, только так его можно заглушить. Или поверить ему и пойти навстречу, что бы это за собой не таило.              — Джозеф, — Джин обхватила себя руками. — Мне нужно время, ладно? Давай поговорим потом.       — Ты не вернешься? Майкл ждет, — наивно попросил барабанщик. Джин только покачала головой, наверно, считая его величайшим идиотом в мире.       — Извинись перед ним за меня.              Она ушла, а Эф только сейчас подумал о том, что вообще Джин делает в этом городе.              Он не хотел возвращаться домой. Майкл теперь, должно быть, ненавидит его. Праздник безнадежно испорчен. Родные в шоке. Эф обернулся — на крыльце стояла Вероника. Барабанщик только покачал головой, давая беззвучный ответ на такой же беззвучный вопрос, и она вернулась в дом.              Пискнул телефон. Джозеф достал его из кармана и, не глядя на отправителя, открыл сообщение. Снова фотография коридора, залитого кровью. Спрятанные за черными мешками тела друзей. И единственная надпись, от которой перед глазами все поплыло.              Ты мог предотвратить это. Джозеф рефлекторно взглянул в ту сторону, куда ушла Джин.              Он закрыл глаза. Выдохнул. Нельзя сдаваться, он обязан спасти праздник, если еще есть шанс.              В доме царила гробовая тишина. Морган, чтобы хоть как-то скрыть смущение, игралась с устроившейся у нее под стулом Майло. Она подняла глаза на вошедшего барабанщика и ободрительно улыбнулась. Джозеф, бросив на нее короткий взгляд, встретился глазами с Майклом. Тот, кажется, мечтал убить его ножом, которым Джессика недавно резала индейку. Он поднялся и молча ушел на кухню. Джозеф тенью последовал за ним. Им нужно было поговорить. Сейчас.              Майкл оперся руками о подоконник и прислонился лбом к стеклу. Он молчал, Джозеф тоже не решался заговорить. Только изучал напряженную спину брата. Пытался понять, ответ на какой из вопросов Майкл сейчас больше всего хочет получить.              — Она… — он сглотнул и наконец обернулся к Джозефу. — Сестра Айзека? Парня, который устроил стрельбу в твоей школе, — Эф сдавленно кивнул.       — Но она — это не он, — Майкл взглядом заткнул его.       — Я знаю. Ладно, — он закрыл глаза, думая о чем-то. — Давай вернемся к столу. Не будем портить праздник. Потом разберемся с этим.              Он все еще не в милости, Джозеф понимал это. Но, как и барабанщик, Майкл не хотел портить родителям настроение. Возвращаясь на место, он положил руку матери на плечо и несильно сжал. Джозеф сел рядом с сестрами. Рут вопросительно посмотрела на него.              — Я же говорила, — она грустно вздохнула. — Джин больше не хочет с нами дружить.              Это было так. Только Джозеф пока не мог понять причину.