Теперь всё будет по-другому | Crawling

      По застывшему в глазах ужасу, который Коди безуспешно пытался замаскировать, Джозеф сразу понял, что он знает. Про амнезию. А может, и про что-то еще — темное, грязное, прямиком из его прошлого. Из-за открытого настежь окна в медкабинете было холодно почти также как на улице, зато почти не пахло нашатырем. Мисс Вайт, устроившаяся за столом и, по всей видимости, что-то записывающая в его карточку, подняла на Джозефа полуслепые глаза.              — Раньше провалы в памяти были? — дожидаясь ответа, она щелкнула ручкой. Джозеф, нахмурившись, посмотрел на Коди. Тот не спускал с него глаз и, кажется, даже перестал дышать. Его рука лежала так близко к руке барабанщика, что они почти пересекались пальцами.       — Да, — честно признался Джозеф. Ложь бы всё только усложнила и вряд ли бы успокоила Коди. — Из-за травмы может? Прошлым летом сильно ударился головой, — он специально сделал интонацию вопросительной, чтобы вызвать реакцию мисс Вайт. Старушка, задумчиво прикусив губу, чуть помедлив, все-таки кивнула.       — У врача был? — уточнила медсестра, сделав очередную пометку. Джозеф медленно покачал головой. — На твоем месте я бы не затягивала с этим.              Джозеф не ответил, просто кивнул. Он мог бы попытаться объяснить ей и заодно Коди, что настоящая причина его амнезии не физическая. Но не стал — не испугавшись, но отчего-то подумав, что эта информация для них будет не больше, чем белый шум — скучная и бесполезная.              — Обязательно, — пообещал барабанщик, избегая встречаться с мисс Вайт глазами.              Коди протянул Джозефу телефон, и они, попрощавшись с медсестрой, вышли в коридор. Из-за приоткрытой двери доносился корявый монолог двух студентов на испанском. Коди, потянув барабанщика за руку, направился в противоположном направлении. Джозеф покорно шел следом, несмотря на то, что за этим могли последовать неудобные вопросы.              Только когда они проходили кабинет мистера Ханта, он понял, что вообще-то Коди мешает его плану по выведению школьного психолога на чистую воду. Он должен быть один — несчастный и брошенный — только тогда тот поведется и подпустит барабанщика ближе. Но оттолкнуть Коди Джозеф не мог. И не хотел. Взяв его за руку, барабанщик переплел их пальцы. Коди обернулся на него через плечо.              — Я тебя напугал? — вопрос был риторическим, просто Джозеф не знал, как еще начать этот разговор. — Прости.       — Ты ведь не виноват, — Коди остановился и развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с барабанщиком. Он не отдернул руку, и Джозеф начал чувствовать не только сладость истомы от того, что они буквально одно целое, но и страшащую ответственность. Раньше ему и в голову не приходило, что, если они по-настоящему сблизятся, это возложит на них определенные обязательства. — Но мне кажется, ты не договариваешь. Я имею в виду, возможно твоя амнезия и правда вызвана чем-то физическим, но не только.       — Не понимаю, — испуганно улыбнулся барабанщик, хотя все прекрасно понял. Коди не понадобилось много времени, чтобы разгадать его.       — Не знаю, как это объяснить, — вокалист высвободил руку и отступил на шаг, будто для того, чтобы сформулировать мысль, ему нужно было больше пространства. — Когда вы ссорились с Тео, то высказали друг другу много неприятных вещей, — он поднял на барабанщика глаза, в которых застыли извинения. Джозеф догадывался, какие эмоции Коди сейчас испытывает. Желание помочь, на пути которого встал недостаток знаний. — Может, он затронул неприятную тебе тему? Травмирующий опыт или… — Коди замялся. — Я веду к тому, что, может, твой мозг просто решил загородиться от того, что произошло в столовой?       — Может и так, — Джозеф лишь пожал плечами. К нему снова вернулись мысли о том, что Коди рядом и поддерживает его лишь из жалости, а остальное барабанщик придумал.       — Давай отвезу тебя домой, — будто почувствовав перемену настроения, предложил Коди. Джозеф уже хотел согласиться, когда внутренняя тьма перехватила власть над его голосом.       — Разве тебе не надо готовиться к вечеринке? — Коди отпустил смешок, прежде чем ответить.       — Все заботы взял на себя продюсер. Нам с ребятами там нужно только появиться. С учетом того, что вечеринка проходит в моем доме, проблем с этим не будет.       — А как же Кенни? Ее не напугает такое количество людей? — Джозеф склонил голову. Он помнил, как малышка испугалась его одного. А там наверняка соберется вся школа.       — Мама с сестрой в клинике в Чикаго, вернутся только завтра ближе к вечеру. Отца тоже не будет.       — А твоя фальшивая девушка? — воцарившаяся тишина давила на уши. Коди закашлялся, а после кивнул.       — Без этого никуда.              Джозефу захотелось сказать, что он не придет. Тем более у него даже причина была, почти уважительная. Если прибавить к ней придуманную головную боль, у Коди даже не появится повод обидеться. Но при мысли, что этим вечером Коди будет совершенно один в окружении лицемерия и фальши, все внутри неистово запротестовало.              — Значит, там и познакомимся, — барабанщик улыбнулся, и Коди моментально ответил тем же. — Может, тогда к тебе? — Коди негромко рассмеялся.       — Почему бы и нет.              Коди был единственной причиной, по которой Джозеф вообще согласился идти на вечеринку. Даже присутствие Диких цветов — если бы организаторы сочли их достойными — не послужило бы убедительным поводом. Сейчас для барабанщика лучшим времяпрепровождением было одиночество — в толпе его начинала душить тоска, хотелось оказаться в тишине. В идеале — раствориться в ней. Или в музыке. Но каждый раз, беря в руки палочки, Джозеф чувствовал давящую на плечи усталость и почти сразу клал их на место. Стыдно признаться, но за все Рождественские каникулы, Джозеф так ни разу и ни сел за барабаны. А теперь, из-за ссоры с Тео, и репетиции с Дикими цветами оказались под большим вопросом.              На крыльце, будто подкарауливая их, стоял Натаниэль. Джозеф с большой неохотой признал, что даже в дурацкой шапке, натянутой до бровей, он отлично выглядит. Правильные черты плюс брендовые вещи делали из него почти что суперзвезду. А уверенность только усиливала образ.              Натаниэль смотрел исключительно на Коди. Наверное, не стоило его за это винить — всё-таки Джозеф был посторонним человеком, но всё равно было неприятно. Может, из-за этого барабанщику было некомфортно находиться в его компании? Натаниэль даже не пытался познакомиться и получше узнать его. Джозеф решил взять инициативу в свои руки. Раз Натаниэль дружит с Коди, у них просто нет другого выхода.              — Привет, — поздоровался барабанщик, привлекая к себе внимание. Нэйт посмотрел на него и, шумно выдохнув, ответил медленно, как будто с неохотой.       — Привет, — почти сразу, не давая Джозефу и шанса развить разговор, он снова обернулся к Коди. — Ты домой? Может вместе? Хочу проверить, как идут приготовления.       — Я думал, за них отвечают продюсер и его команда, — Джозеф задал вопрос Коди и поэтому смотрел на него, но все равно краем глаза успел заметить, как Натаниэль закатывает глаза.       — У меня большой опыт в вечеринках, — он переступил с ноги на ногу, устав стоять на одном месте, — так что я предложил Уиллу свою помощь. Он согласился.       — Круто, — Джозеф показал два больших пальца вверх, надеясь, что в голосе не слышен сарказм.       — Ага. Я всё сделаю ради того, чтобы ребята обрели популярность, — Натаниэль даже не улыбнулся. Шмыгнув носом, он склонил голову чуть вбок и пристально посмотрел на барабанщика, — а ты что?       — Что я? — не понял Джозеф. Его тянуло снова посмотреть на Коди, но это означало бы его проигрыш. Отводить глаза от Натаниэля было опасно — все равно что не смотреть на хищника, поджидающего возможности напасть.       — Придешь на вечеринку? — он явно хотел спросить другое, но почему-то передумал.       — Да.       — Я просто отвечаю за список гостей. Как, говоришь, тебя зовут?       — Джозеф Блэр.       — Ясно.              Джозефу захотелось осадить его. У Натаниэля был такой вид, словно он оказывает барабанщику услугу уже только тем, что вообще разговаривает с ним. Он разве что не зевнул, когда Джозеф представился. В скрещенных на груди руках читалась закрытость и желание отгородиться.              Затянувшуюся тишину прервал звонок телефона. Джозеф повел бровью, увидев имя на дисплее. Не Кай. Не родители и не дядя с тетей. Даже не Тео, которому, очевидно, после разговора в столовой нужны были еще ответы. Например — кто?              Звонила Джин. Учитывая растущую популярность его записи в известной социальной сети, в этом не было ничего неожиданного. Джозеф, приготовившись к тому, что услышит обвинения и требования удалить пост, снял трубку.              — Какими судьбами? — Джин странно себя вела — это был факт. И то, что они с Каем расстались только отчасти объясняло ее поведение. Их родство с Айзеком отвечало за появившуюся отстраненность. Но в их последнюю встречу Джин попыталась обвинить Джозефа — тот только не понял в чем. А ещё, она ведь так и не призналась, что они с Каем больше не вместе. И врала, что ходила к нему.       — Привет, — голос Джин звучал на удивление спокойно. Почему-то Джозеф подумал про червяка на крючке — ловушку для доверчивой рыбы. — Мы можем встретиться? Надо поговорить.       — Когда? — нахмурившись, Джозеф бросил взгляд на Коди. Тот наблюдал за ним издалека, но не вслушивался.       — Если можно сейчас, — Джин сглотнула. — Это очень срочно.       — Ты знаешь кафе «Джексон»? Давай там через полчаса.       — Хорошо, — не попрощавшись, Джин положила трубку. Джозеф медленно убрал телефон в карман. Теперь надо было что-то сказать Коди.              Джозеф согласился не потому, что ждал, что получит ответы на все свои вопросы. Просто сейчас подруга звучала как та Джин, которую он когда-то знал. Спокойная, умеющая собраться тогда, когда это действительно нужно. Как-то Кай со сложным выражением лица, какое обычно было только у статуй великих философов, обронил, что именно такого человека и искал. Джозефу это показалось забавным — искать настоящую любовь в пятнадцать? Он-то просто почувствовал, что влюбляется в Айзека и поддался этому чувству — качества и недостатки парня были тут не при чем. Но, наверное, все дело было в том, что Кай, проигнорировав подростковую фазу случайных встреч и расставаний, сразу стал взрослым.              Коди как будто знал, что Джозеф сейчас ему скажет. Он обернулся на Натаниэля, дожидающегося их у машины, и достал ключи. Ситуация до абсурда походила на их последнюю встречу в кафе. Зубоскальство со стороны друзей Коди и невозможность как-то повлиять на это самого вокалиста. Он мог только делать сочувственное лицо и просить Джозефа не воспринимать все всерьез.              — Это была Джин, моя подруга, — пояснил барабанщик. — Она попросила встретиться, так что увидимся вечером, ладно?       — Без проблем, — Коди понимающе кивнул. Джозефу хотелось попросить его не слушать Натаниэля — ведь тот совершенно точно сейчас будет промывать вокалисту мозги насчет того, что дружба с барабанщиком — это плохая идея. Но подумав, что это будет звучать очень глупо, Джозеф не стал этого делать. Он только обнял Коди на прощание, чувствуя, как внутри него растут такие необходимые для встречи с Джин силы. Коди уткнулся носом ему в шею и, кажется, даже закрыл глаза. Предстоящий вечер для него обещал быть не менее трудным.              Дорога до Джексона не заняла много времени. Вообще-то большую часть отведенных до встречи тридцати минут Джозеф заложил на прощание с Коди — без него всё было не так.              Джин уже сидела внутри. Барабанщик замедлил шаг, рассматривая ее профиль — взъерошенные волосы, сведенные у переносицы брови и заострившиеся скулы, которые, как и прежде, Джин выделяла отдающими в рыжину румянами. Она совсем не изменилась, разве что стала по-особенному чужой. Эф выдохнул, отгоняя жгучее желание развернуться и уйти, и вошел внутрь.              Над головой звякнул колокольчик, привлекая внимание Марты. Официантка протянула ему меню и пообещала подойти через минуту. Джин, оторвавшаяся от чтения, наблюдала за его приближением. Когда они встретились взглядами, Джозеф понял, что изображать холод и отстраненность будет непросто. Он скучал, несмотря на их последнюю встречу, оставившую неприятный осадок.              — Привет, — сев напротив, Джозеф на автомате открыл меню. Есть совсем не хотелось, но заказать хоть что-то было необходимо — без этого нечем будет занять руки. И рот. — Ты хотела поговорить? О чем?       — О брате, — Джин коротко прикусила губу. — И о том, что ты устроил с его надгробием, — Джозеф, не удержавшись, фыркнул. На столе стаканов не наблюдалось, так что холодной воды в лицо можно было не ждать. Отложив меню, он отодвинулся, касаясь спиной кожаной обивки дивана.       — Попытаешься убедить удалить пост? — к его удивлению, Джин покачала головой.       — Нет, — она улыбнулась уголками губ. — Я даже восхищена. Ты по-прежнему безрассудно смелый. Это и нравилось Айзеку в тебе.              Джозеф закрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться на весь зал. Он шумно выдохнул, беря рвущуюся истерику под контроль и, зажав пальцами переносицу, на мгновение зажмурился. То, что говорила Джин — звучало абсурдно. По факту, и было им — полнейшим вздором и нелепицей. Все улыбки, которые когда-либо дарил ему бывший парень, стерлись. Вместо них остался лишь хорошо замаскированный оскал.              — Боюсь, единственное, что Айзеку нравилось — это то, как я делаю ему минет, — прежде чем произнести это, Эф бросил короткий взгляд на Марту, что убедиться в том, что она пока не идет к их столику. Ни к чему ставить в неловкое положение очаровательную женщину, всегда подающую ему с кофе свою солнечную улыбку. — И то, пришлось много тренироваться, чтобы угодить ему, — Джозеф рефлекторно провел большим пальцем по нижней губе, заставляя Джин вспыхнуть.       — А я думала, ты любил его.       — Так и было, — барабанщик поймал ее взгляд, переплетая с собственным. — Пока он не убил моих друзей.       — И все же ты продолжаешь жить, — Джин прикусила губу, мастерски удерживая гнев в узде. — Новые друзья, новая группа… новый парень? — Джозеф напрягся. Пришлось приложить немало усилий, чтобы бывшая подруга этого не заметила. И то, Джозеф ни в чем не мог быть уверен. Возможно, Джин видела его насквозь.       — Ты поразительно много обо мне знаешь, — он отпустил легкий смешок, давшийся ему невероятно трудно. Та лишь невинно пожала плечами — отрывисто, будто в этом не было ничего удивительного.       — Мы иногда общаемся с твоим двоюродным братом, — Эф наигранно понимающе кивнул.       — Получается, ты тоже живешь дальше, — он не хотел примешивать к их разговору других. Это вышло случайно, и Джозеф злился на себя за то, что вообще решил открыть рот. Джин провела пальцем по скатерти в клетку.       — Я врала тебе, прости, — Эф задумался о том, что все-таки надо пообедать. Вечер ведь предстоял долгий. Он притянул меню, внимательно вчитываясь в каждую позицию. Картошка или салат? Бургер с курицей или говядиной? Прожигающий взгляд Джин он старался игнорировать. — Мы уже давно расстались с Каем.       — За день до того, как твой брат выстрелил ему в голову, — вцепившиеся в меню пальцы побелели. Джозеф медленно выдохнул, пытаясь расслабиться. — Интересное совпадение, не так ли?       — Собираешься в чем-то обвинить меня? — Джин шумно выдохнула. Как будто даже порвалась встать, чтобы уйти, но почему-то осталась сидеть на месте. — Вообще-то я здесь, чтобы поддержать тебя.       — Правда? — Эф склонил голову. — Тогда можешь ответить на один вопрос?       — Конечно, — Джин сглотнула, как будто пожалев, что так быстро дала согласие.       — Ты действительно считаешь, что в случившемся есть моя вина?              Джин взяла паузу, прежде чем ответить. Она бросила короткий взгляд на двери, за которыми скрывалась кухня, потом на часы, будто вспомнив, что после встречи у нее были еще планы.              — Понимаешь, первые дни после случившегося, я все думала — неужели я была так слепа? Почему не увидела и не поняла, какой хаос творился в мыслях Айзека, раз он задумал такое… — Джин сглотнула. — Но ведь после того, как я начала встречаться с Каем, это ты стал для него центром мироздания. Вы были вместе практически двадцать четыре на семь… и я переложила вину на тебя. Знаю, это неправильно. В конце концов никому из нас не дано прочитать мысли человека. Да и вряд ли Айзек стал бы тебе что-то рассказывать. Он ведь не мог не понимать, насколько ужасно то, что он задумал, — Джин подняла на барабанщика глаза. — зато наверняка догадывался, что ты не позволишь ему претворить задуманное в жизнь.       — Так есть моя вина или нет? — непривычно жестко повторил свой вопрос Джозеф. Джин, покачав головой, почти сразу кивнула.       — Мы все отчасти несем за это ответственность. Но ты не виноват, — она снова бросила взгляд на двери, и только теперь Эф догадался, что Джин просто очень хочет пить. — И я не виновата.              Джозеф верил и не верил ее словам одновременно. Он и правда знал её не слишком хорошо — не мог прочитать по лицу, сколько правды и лжи таится в громких речах. Джин сказала ему очевидные вещи — кажется, что-то похожее на их встречах вещала Сара. Но ведь это могло быть её чувствами. Как Джозеф мог ставить их под сомнение?              Внутренний голос, звучавший точь-в-точь как голос лучшего друга, подсказывал оставаться настороже. Сердце умоляло сжалиться.              Разговор с Джин забрал все силы. У Джозефа даже начала болеть голова — пускай едва ощутимое покалывание в висках, но все же отвлекающее от мерного хода времени. С ней барабанщик не мог отделаться от мыслей, что упускает что-то важное. Джин, выговорившись, замолкла. Она заказала у Марты большую кружку чая и морковный торт. А еще попросила стакан воды, который осушила за несколько больших глотков.              — Мы можем чаще встречаться? — в голосе Джин теплел слабый огонек надежды. Или Эф просто позволил себе услышать его.       — Ты вроде не хотела меня видеть, — все-таки возразил он с холодом.       — Это не так, — Джин придирчиво рассматривала свои пальцы. — Просто я боялась.       — Мы можем видеться чаще, но при одном условии, — Джозеф шумно выдохнул. Сначала он подумал о лучшем друге, но было кое-что еще. Гораздо важнее. — Ты поговоришь с Рут и извинишься. Ты очень сильно огорчила ее, когда сказала, что вы больше не подруги.              Джин воодушевленно кивнула в знак согласия.              — Я как раз буду в Мадисоне на выходных.              Примирение не принесло ожидаемой легкости. У него все еще осталось к Джин множество вопросов, не все ответы на которые могли ему понравиться. Теперь, когда подруга сама предложила встречаться хотя бы раз в неделю, для них появилось время. Оставалось только выбрать правильное.              Когда они попрощались, Джозеф вспомнил, что впереди его ждет бессонная, полная чужого веселья ночь. Одно слово «вечеринка» было ему уже не по душе. Синоним беспечности, лимит которой Джозеф исчерпал. Теперь в нем остались только тревожность и вечная усталость.              В доме Ллойдов, казалось, уже собралась вся школа. Джозеф едва нашел место, где смог припарковаться, а к крыльцу и вовсе пришлось продираться через густую шумную толпу. А еще повсюду были камеры, рядом с которыми никто не мог расслабиться. В морозном воздухе отчетливо ощущалась неестественность.              Дверь преградил охранник, на которого Джозефу пришлось посмотреть снизу вверх. Слова Джессики о том, что у него длинные ноги, показались не больше, чем преувеличением во имя любви. В руках охранник держал клипборд с закрепленным на нем списком. Он терпеливо выждал, пока Джозеф назовется сам, и опустил глаза в листок.              — Такой фамилии нет в списке, — интонация, с которой охранник сказал это, звучала почти жалостливо. Кажется, Джозеф был первым, кто получил отказ.       — Это должно быть какая-то ошибка, — Эф вымученно улыбнулся. Ему было стыдно это признать, но он даже почувствовал облегчение от мысли о том, что мог бы сейчас пойти домой, а в школе сказать Коди, что его не пустили. — Меня пригласил хозяин дома.       — Ага, — охранник фыркнул, — меня тоже.              Попытки прорваться через него вряд ли бы увенчались успехом — охранник выглядел крепким парнем, почти продолжением кирпичной стены. Джозеф не стал испытывать судьбу и нарываться. Посторонившись, он позвонил Коди.              Длинные гудки, продолжавшиеся даже после того, как Эф набрал номер вокалиста уже третий раз, складывались в робкое предложение идти домой. Когда в трубке в очередной раз послышался мужской голос, с прискорбием сообщающий, что абонент не успевает ответить на звонок, Джозеф сбросил вызов и убрал телефон в карман. Он замерз, устал и сделал все возможное, чтобы не оставлять Коди в одиночестве. Да и похоже тот был не один. Барабанщик спускался по ступеням, когда на крыльце показался Натаниэль, который, к слову, и отвечал за список гостей.              Джозеф, застыв, медленно обернулся.              — Не потрудишься объяснить, почему меня не пускают? — улыбка, появившаяся на лице Натаниэля, была ожидаемой.       — Я тут навел кое-какие справки, — на плечи у него была накинута куртка, которую он то и дело притягивал к груди. Приближалась морозная ночь, а свою Джозеф оставил в машине. — У тебя такая себе репутация. И слухи ходят… разные. Нечего тебе крутиться рядом с ребятами, — Джозеф только бровью повел.       — Может, это решать самим ребятам?       — Они поддержали мое решение — с легкостью соврал Натаниэль. Во всяком случае Джозеф надеялся, что это была ложь. — Иди домой, не позорься. И держись подальше от Коди.              Эф, оставив последнюю реплику без внимания, спустился с крыльца. Он ведь и не хотел идти на вечеринку. Он сделал это только, чтобы поддержать Коди. Но кто вообще сказал, что вокалисту это нужно. У него много друзей и еще больше приятелей. Он справится с такой маленькой ложью как игра в любовь. То, что Джозеф не увидит его девушку, было даже к лучшему. Ревность останется голодной и продолжит спать, убаюканная мантрой, что барабанщику лучше быть одному.              — Ты уже уходишь? — его остановил голос Морган. Оказывается, он прошел мимо, не заметив ее и даже не поздоровавшись.       — Меня нет в списке гостей, — отпустил смешок Джозеф.       — Нэйт постарался? — Морган нахмурилась. — Пойдем.              Она уверенно направилась к крыльцу, а поднимаясь по ступеням, взяла барабанщика за руку. Перчатка без пальцев была немного влажной от снега. Морган только один раз посмотрела на Джозефа через плечо, прежде чем бросить охраннику небрежное: «Он со мной».              Музыка внутри звучала громко, но мягко. Наверняка кто-то повозился с настройками, максимально убавив басы, от которых в противном случае бы по стенам пошли трещины. Морган оставила его, пообещав поболтать позже. А всех остальных Джозеф едва знал.              Определить местоположение Приличного общества было несложно — под камерами, фиксирующими каждое их движение. Джозеф предпочел держаться от этого места подальше. Он найдет Коди позже. Для большей части собравшихся же та часть комнаты была равносильна магниту — они хотели оказаться там. Под безразличным взором камер обязательно рядом с кем-то из Приличного общества. Чужая слава лучше собственной. В ее лучах можно купаться, но никак не сгореть под ними.              Чуть прогулявшись по дому, чтобы разузнать обстановку, Джозеф вернулся в гостиную. Теперь он знал, что на первом этаже два туалета, а на кухню, совмещенную со столовой, лучше не заходить. Конечно, его старые привычки удалось посадить на короткий поводок, но там было так много алкоголя, что удержаться было бы сложно. А после случая с Тео Джозеф вообще не доверял себе в этом вопросе. За одним стаканом потянется второй и третий. А там, со снятием запретов от Сары, могло подтянуться что-то поинтереснее. Особенно теперь, когда собственная жизнь потеряла краски.              На одном из диванов Джозеф не без удивления заметил Элеонор. А он-то думал, что вход для Диких цветов закрыт. Оказывается, и кроме него для кого-то сделали исключение.              — Привет, ты здесь одна? — Эф сел рядом, замечая, что подруга зажалась в самый угол.       — Уже нет, — улыбнулась Элли в шутку. — Я думала, тут будут все… Но ты первый, кого я встретила из Диких цветов, — она опустила голову и прикусила губу.       — Тебе Морган дала приглашение? — предположил барабанщик. Элеонор покачала головой.       — Натаниэль. Если честно, я так разволновалась рядом с ним, что даже ничего не спросила. Подумала, он дал приглашение каждому из Диких цветов.       — Ну, меня пускать он не хотел, –Джозеф бросил взгляд на толпу, но Натаниэля в ней не увидел. — Лучше держись от него подальше, ладно? И сразу скажи мне, если будет приставать.       — Хорошо, — Элеонор снова улыбнулась. — Правда, не думаю, что он хочет мне навредить.       — Он мне не нравится, — Эф сглотнул. — И он первый, о ком я так говорю.       — О вашей ссоре с Тео… — внезапно вспомнила Элли, но барабанщик оборвал ее на полуслове взмахом руки. Та сразу прикусила язык.       — Давай сейчас не будем о нем говорить, ладно? — он выдохнул. — Никаких грустных тем. Лучше пойдем танцевать.              Его предложение испугало девушку, это было видно невооруженным глазом. Она еще сильнее вжалась в угол и, натянув улыбку как защиту, покачала головой.              — Я не умею, — почти шепотом произнесла Элеонор. Джозеф знал, что за этим стоит «Я боюсь».              Сам он этим не страдал, но знал, что такая проблема есть у многих людей — они много думают. И поэтому их душит страх. Что люди не так посмотрят. Что люди скажут что-нибудь обидное. Что их свобода самовыражения будет дорогого стоить.              Джозеф скованно кивнул, не став настаивать. Он еще не так хорошо знает Элеонор, чтобы действовать наверняка. Не всем для выхода из зоны комфорта помогает пинок. А навредить подруге Джозеф совершенно точно не хотел. Та благодарно улыбнулась.              — Только хотела спросить, почему с пустыми руками, а потом вспомнила, что ты не пьешь, — Элеонор держала в руках ополовиненный красный стаканчик. Из-за приглушенного света было сложно разобрать, что там — сок или пиво. Элли взболтнула жидкость и поморщилась. — Вообще-то я не люблю пиво, но это самое некрепкое, что здесь есть.       — Никакого сока или газировки? — нахмурился Джозеф. Это было странным упущением со стороны организаторов, учитывая, что здесь собрались одни несовершеннолетние. Элеонор покачала головой.       — Во всяком случае я не нашла, — сделав глоток, она робко посмотрела на барабанщика. — Может пойдем, подвигаемся под музыку?              Джозеф не сдержал улыбки и, поднявшись, протянул подруге руку. Элли, оставив стаканчик на кофейном столике, вложила в нее свою ладонь. Она все еще была напряжена, но по взгляду барабанщик понял, что ему доверяют. На самом деле он и не планировал делать ничего шокирующего, хотя мог. Несколько простых, но эффектных движений, которым он когда-то научился — и Натаниэль бы подавился слюной, а Коди бы забыл про свою фальшивую девушку. Но именно последнее и остановило Джозефа. Это ему следовало забыть про вокалиста Приличного общества.              Если бы это только было возможно.              То, что они с Элеонор делали, действительно нельзя было назвать никак иначе чем движением под музыку. Элеонор, прижавшись к нему, не поднимала головы, едва покачиваясь в такт. Попытавшись отстраниться, Джозеф почувствовал, что подруга еще сильнее зажалась. Но это было ни к чему — на них ведь никто не смотрел. Они могли потратить эти мгновения для себя и насладиться ими.              — Эй, — Джозеф подцепил подбородок Элли пальцами, вынуждая встретиться с ним взглядом. — Ты мне доверяешь? — она кивнула, и барабанщик, склонившись, на ухо объяснил, что нужно будет сделать.              Когда в музыке подошел нужный момент, они каждый сделали шаг друг от друга, но все еще держались за руки. Замерев на мгновение, Джозеф притянул Элеонор обратно к себе, закружив вокруг собственной оси, прежде чем она прижалась спиной к его груди. Шаг в сторону. Он приобнял Элли за талию, разворачивая к себе лицом. Её зрачки расширились, и в них Джозеф прочел восторг. И тогда мир вокруг перестал существовать.              Они танцевали только для себя, отдавшись мелодии. Легкие, но не приедающиеся движения, сливающиеся с ритмом. Сбившееся дыхание. За мгновение до финальных аккордов, придерживая Элеонор за талию, Эф наклонил ее и приблизился, почти соприкасаясь носами. Не интимно, а скорее шутливо, будто собираясь шепотом рассказать секрет про кого-то из присутствующих.              — Вот видишь, а говорила не умеешь танцевать, — улыбнулся он. Элли, вместо ответа, обняла его, все еще пытаясь отдышаться.       — Спасибо, — она запыхалась и покраснела, но, кажется, была счастлива. — Хочется танцевать еще и еще.       — Так ведь у нас весь вечер впереди, — заметил барабанщик, поправляя прядь, упавшую вокалистке на лицо.              На смену внезапно прервавшейся песни из холла донеслись первые аккорды живой музыки. Все сразу устремились туда, а Джозеф, осмотревшись, понял, что все камеры пропали из гостиной. Вплетаясь в звуки гитары, зазвучал голос Коди.              Весь холл заливал яркий свет прожекторов. Импровизированная сцена находилась на втором этаже, чтобы даже тем, кто припозднился как Джозеф, всё было видно. Коди остановился на середине лестницы — зрители тянули к нему руки и кричали, подпевая знакомым песням. Повсюду, как шпионы, сновали люди с камерами. Еще несколько вертящихся были закреплены на потолке.              Сосредоточиться на музыке не получалось. Джозеф смотрел на Коди, не в силах отогнать мысль, что что-то не так. Хорошо знакомую улыбку повело в сторону. Коди почти все время был на одном месте и как будто неуверенно стоял на ногах. В перерывах он опускал глаза, а один раз даже зажмурился. Всего на секунду, но Джозеф успел заметить.              Сначала он подумал, что Коди плохо себя чувствует. Болит голова или поднялась температура? Но чем больше Джозеф вглядывался, тем больше понимал — Коди пьян. Сильно. И всё равно виртуозно владел голосом — ни дрожи, ни заплетающегося языка. Провалившиеся в музыку, никто не замечал, что он вот-вот упадет. Джозеф хотел, чтобы это быстрее закончилось.              Со словами «стоп, снято» погасли прожекторы, увлекая холл во мрак, быстро сменившийся багряно-красным сумраком загоревшихся лампочек.              Эф успел подхватить споткнувшегося о ступеньку Коди, опередив в этом Лоуренса, которому пришлось вылезать из-за барабанов. Выдохнув, вокалист устало уткнулся ему в шею — он был горячим и немного липким от пота, но сладковатый запах, смешавшийся с дыханием, подтвердил главную догадку барабанщика. Коди здоров — но пьян. Наблюдая за разбредающейся толпой, Джозеф погладил его по волосам.              — Хочешь сесть? — спросил он шепотом. Коди, сглатывая, покачал головой.       — Хочу подышать воздухом. Выйдем на балкон?       — Нельзя, заболеешь, — движением головы дав Лоуренсу понять, что справится сам, Джозеф прислонил Коди к стене, продолжая придерживать за плечи. На отказ вокалист обиделся, но возражать не стал. — Проводить тебя в твою комнату?       — Так ведь веселье в самом разгаре… — он пьяно улыбнулся. Оттолкнувшись от стены, он сделал шаг, сокращая расстояние между ними и меняясь с барабанщиком ролями. Джозеф рефлекторно отступал, пока не уперся спиной в лестничные перила. Коди приблизился, воруя ставший горячим кислород. — Поиграем в догонялки?              Джозеф не успел сообразить, не то, чтобы ответить, а Коди уже поднимался по лестнице, весело смеясь. Выругавшись, барабанщик побежал за ним.              Он нашел Коди на балконе. Тот, подставивший лицо ветру, медленно открыл глаза. Недовольство, прекрасно читающееся на лице Джозефа, его мало волновало. Алкоголь оторвал вокалиста от реальности, прикрыв темной вуалью все проблемы.              — С ума сошел? Живо внутрь, — Эф попытался придать голосу всю суровость, на которую вообще был способен. На Коди это не подействовало. Он только отпустил смешок и склонил голову, разглядывая его пристальней обычного. Потом дернулся, будто хотел подойти, но передумал.       — Зайду, если сыграем в еще одну игру, — происходящее было для него забавой. За такое Джозеф был готов дать ему подзатыльник.       — Хорошо, — произнес он, все еще пытаясь успокоиться. Пускай алкоголь развязал ему руки, но Коди — уже не ребенок. И вряд ли ему понравится, если Джозеф попытается манипулировать его состоянием. Об этом барабанщик знал на собственном опыте. — Во что сыграем?       — Это скорее тест, — Коди остановился в нескольких шагах от него. — На доверие. Повернись ко мне спиной и падай.       — Ладно, — Джозеф пожал плечами, не подавая виду, что все внутренности упали вниз. Он уже почти забыл тот случай в планетарии Адлера, но снова вспомнил сейчас. Отчетливей, чем когда-либо. Надежды, рассыпавшиеся в прах. Прощение, которое Айзек не заслужил.              Повернувшись к Коди спиной, Джозеф закрыл глаза. Он почти не боялся — если тогда его спас незнакомец, то сейчас и вовсе было не о чем беспокоиться. Разве что о выпитом Коди алкоголе, которое без сомнений притупило его рефлексы.              Упасть оказалось непросто. Сломать не только опасения, но и мышцы, работающие на то, чтобы удержать тело на ногах. Отключить разум, подсказывающий, что на этот раз он обязательно разобьет голову. Снова довериться.              Коди поймал его. Его руки — одна на спине, другая, придерживающая барабанщика за талию, чувствовались так естественно. Открыв глаза, Джозеф понял, что вокалист рассматривает его. Пойманный с поличным, он вернул барабанщика в вертикальное положение и, несильно толкнув, зажал между собой и стеной.              Падающий снег тут же таял. Сокращать расстояние было больше некуда, но Коди все еще медлил. Они смотрели друг другу в глаза, но Джозеф ничего не искал, только тонул. Назад дороги уже не было.              — Можно тебя поцеловать? — в голосе Коди было больше мольбы, чем просьбы. Вся боль, которую он взял на себя, осела на связках, вплетаясь в голос. Джозеф кивнул.              Всё ещё оставалась фальшивая девушка, даже имени которой он не знал. Все еще оставалась рана, нанесенная Айзеком. Но прямо сейчас это было неважно. Они были нужны друг другу, и сопротивляться притяжению было глупо.              Он отвечал. Жадно. Не чувствуя впившегося в спину грубого камня, которым была облицована стена. Сосредоточившись только на губах, целующих его, и человеке, которому эти губы принадлежали. Потакая желанию Коди прижаться так близко, чтобы слиться в единое целое, которому вторила каждая его клетка. И не думая о том, как сильно отличался настоящий поцелуй с Коди от тех, что ему снились.              Потому что этот был намного лучше.