В ловушке чужой мечты

Монотонная дробь по поверхности стола длинных, тонких пальцев, унизанных перстнями, действовала всем на нервы. А самому Феликсу это, казалось, добавляло удовольствия. В ночной тиши послышался скрежет тормозов только что подъехавшего автомобиля. Август тут же поднял голову и насторожился. У него был очень хороший слух. Это не раз его выручало. Вот и сейчас он внимательно прислушивался к каждому шороху, происходящему вне стен ангара. «Мотор работает так знакомо. Мне это напоминает машину Жана» — подумал Август, вновь предприняв попытки освободить руки. — Ой, мамочка, ой. — Стефания сжалась и зажмурила глаза, как бы сдерживая голос. Ее лицо исказилось от боли. — Стефания? Ты чего? — Эля посмотрела на нее изумленными глазами. — Кажется, что стресс вызвал у меня преждевременные схватки. На моем сроке это просто опасно. — Она стиснула зубы, пытаясь перетерпеть это. Эля немного растерялась. Она не знала, как лучше поступить в данной ситуации. Немного пометавшись между своими мыслями, она подумала, что самым верным решением будет сейчас привлечь внимание. — Байрон! Стефании плохо. Ей нужно оказать помощь. Хотя бы развяжите нас, — голос ее предательски дрожал и звучал совсем не так уверенно, как хотелось бы. — Потом, сейчас не время, — отмахнулся он, замерев в ожидании столь долгожданного момента. — Что значит «не время»?! Да она же малыша может потерять! Или вы такой безжалостный ко всем, а не только к своим детям? Вы их хладнокровно убили, а теперь и за чужих взялись? Это уже на замашки маньяка походит! — А ну заткнись, чертова девка! Ты не знаешь всей правды! Не тебе меня судить! — огрызнулся Байрон. Слова Эли похоже и впрямь задели его. — Ну будьте вы людьми! Помогите ей! Прошу вас! — уже взмолился Август. Он чувствовал себя никчемным и бесполезным, ведь он даже не может помочь своей собственной беременной жене. Август не может по большому счету ничего. Это ужасное осознание подавляло его с каждым часом лишь сильнее. — Как не вовремя вас разодрало-то всех! А ну молчать я сказал! — прикрикнул Байрон, внимательно наблюдая за входом в ангар. В помещение вошел Жан. Он был одет в джинсы и белую футболку. На плече висела спортивная сумка, а в руке был заряженный пистолет. Ужасная бледность выделяла каждую мышцу на лице. На коже проступила венозная сетка. — Явился все-таки, — произнес с ехидством Феликс. — Жан! — воскликнула Эля сразу, как только заметила родной для глаз образ. — Черт… Зачем же ты приехал? — тихо, вполголоса произнес Август. Он прекрасно понимал, что сейчас здесь будет происходить, хоть и не знал всех подробностей досконально. — Что за цирк вы тут устроили?! — голос Жана выражал всю злость и ненависть, которая в нем сейчас буквально вскипала. — Зачем здесь вообще такое большое скопление людей, лица которых совершенно не удручены мыслительным процессом? Неужели вы меня так боитесь? — обратился он к мафии, но в первую очередь, конечно же, к Байрону. — Не ёрничай, а то я быстро из тебя решето сделаю, — зло фыркнул Феликс. — А ты не тявкай, знай свое место! Я не с собакой подзаборной сейчас разговаривал, — Жан смотрел прямо в глаза Байрону. Раньше он никогда бы даже не подумал, что сможет так яростно и презренно смотреть на этого человека. Еще никогда Жан не ощущал столько ненависти и отвращения, эти чувства, казалось, отравляли его смертельным ядом, просачиваясь в самые темные уголки его сердца. — Ну здравствуй, сынок. Ты сильно изменился. Что же ты, Юстин, так долго от меня бегал? Мы же все-таки не чужие друг другу люди. — Байрон улыбался, что, в принципе, было ему вовсе не свойственно. На лицах многих людей, находящихся в этом помещении, появилось неподдельное удивление. Похоже даже в мафии далеко не все знали правду. Что уж там говорить об Августе и Стефании, для которых все это звучало как полнейший бред, в который сложно было поверить. — Сын? Юстин? Вы что-то путаете дяденька! Походу у вас сбой в системе произошел, —усмехнулся Август. — Не сын я тебе! Да и тем более не Юстин. Юстиниана Вальда ты сам убил еще тогда, в той аварии. Твоего сына нет! Смирись с этим уже! Я Жан Бэнслер. У меня своя жизнь. Только вот, почему-то ты взял дурную привычку в нее вторгаться без приглашения. — Густые брови парня грозно нахмурились, а губы скривились в презрительном оскале, обнажая белые, как жемчуг, зубы. Он принципиально не отводил взгляда от Байрона. С тем умыслом, что тот должен понять по его глазам все то, что творится в душе Жана. — А ты еще сильнее стал похож характером на мать, — подметил Байрон. — Что за чудную нелепицу он несет?! — Август не мог понять, что тут вообще происходит. — Помолчи и не встревай лишний раз, — огрызнулся на него Феликс. — Я пришел сюда не для того, чтобы тебя увидеть. Поверь, я вовсе не соскучился, — обратился Жан к Байрону. — Отпускай пленников, как и обещал. — Ох ты какой шустрый, — усмехнулся мужчина. — Действительно поверил, что все будет так просто? Жан разозлился и направил пистолет на Байрона. Феликс тут же подскочил, загородив собой босса, и достал пистолет, направив его на Жана. — Хочешь пострелять? Ну, давай посоревнуемся в меткости и скорости, — зло произнес Туоми. — А ну разошлись! Еще только дуэли нам тут не хватало. — Вовремя подоспел Роберт и отобрал у товарища оружие. У Стефании уже не было мочи терпеть. Она стискивала зубы до скрежета, чтобы перетерпеть ужасную периодическую боль. На матрасе постепенно растекалось кровавое пятно. Эля поняла, что дело совсем плохо и что у нее нет другого выхода. Она стала пытаться привлечь внимание Жана. Но это оказалось не так просто. И пришлось просто закричать. — Жан! Стефании плохо! Если сейчас не предпринять меры, то она может ребенка потерять! — Эля отчаянно пыталась освободиться от веревок, которые туго стягивали ее запястья. Парень тут же ринулся к ним, но его остановил Феликс. — Тебе никто не разрешал свободно перемещаться на нашей территории. Будь добр — стой смирно. — Если ты мне будешь мешать, то лежать смирно будешь ты! И уже в гробу. —Жан оттолкнул его в сторону и подбежал к Стефании. В первую очередь он хотел перерезать веревки, но ножа в кармане брюк не оказалось. Это привело его в легкое замешательство. — Не это ищешь? — Роберт держал в руке тот самый складной ножик. — Вот ведь черти, — фыркнул Жан. — Стефания, потерпи немного. Я тебе обещаю, все будет хорошо. — Ну, может, спокойно поговорим и все решим? Только так все это может закончиться. — Байрон уже терял терпение. Его порядком раздражала предстоящая глазам картина. Будь его воля, он бы и вовсе перестрелял всех пленников. — Какие твои условия? — спросил Жан, смотря на пистолет в своих руках. Он прекрасно понимал, что при наилучшем раскладе успеет сделать два выстрела. Одним сможет убить Феликса, вторым Роберта, так как они станут живым щитом на защиту босса. Но это ведь не избавит его от главной проблемы. А Байрона даже ранить он просто не успеет. Слишком уж все хорошо продумано тут. Его самого пристрелят раньше, чем он нажмет на курок. Не зря ведь Байрон расставил постовых именно таким образом. Жан заприметил это сразу. Поэтому сейчас оставалось лишь играть по правилам мафии. — Все просто, сыночек. Ты остаешься со мной, вступаешь в мафию и живешь по нашим законам. Затем становишься моим наследником и живешь себе припеваючи. А их я отпускаю и вообще забываю об их существовании. Но, ежели удумаешь снова бежать или что-нибудь такое выкинуть, ты же понимаешь, что я уже знаю все твои больные точки. Так что выбирай. Либо жертвуешь своими принципами, либо же своими друзьями. Согласен ли ты на такой уговор? — Не смей соглашаться, идиот!!! — закричал из последних сил Август. Его голос Жан уже слышал приглушенно. Наверное, просто от своего нежелания. В этот момент Жан четко осознал, что безысходность уже прижала его к стене. Это чувство с поразительной точностью вонзило острые длинные зубы, парализуя своим смертельным ядом. Ненависть, боль, злость и обида душили его в своих цепких руках, еще немного, и казалось, что они полностью перекроют ему кислород, освобождая от горечи, страданий и жизни… Здравый смысл разбился о скалы безысходности. Жану не осталось ничего, кроме как принять поставленные условия и подчиниться напору отца. — Жан! Прошу… Не надо этого делать, — взмолилась Эля. Никогда раньше она не видела в глазах Жана такую холодную, словно сталь, решимость и жестокость. Казалось, он готов был пойти на любой шаг в таком состоянии. Даже если бы это было убийство собственного отца. — Шустрее, сын, решай, — суровое, настойчивое требование ответа прозвучало от Байрона вновь. В этот момент он стал очень нетерпелив. Глава мафии хотел как можно скорее получить тот ответ, который ему был так необходим. Все споры в голове парня давно прекратились. Он уже четко знал ответ на поставленный Байроном вопрос, но продолжал медлить по неведомой для себя причине. Ему сейчас хотелось кричать, срывая голос до хрипоты, в бессилии бить стены, скуля как бездомный пес. Но вместо этого он просто пытался выдавить из себя те слова, которые окончательно перечеркнут его жизнь, но зато позволят его родным жить в мире. В мире без мафии. В первую очередь ему хотелось, чтобы Эля поступила в институт мечты и стала первоклассным врачом, а у Августа со Стефанией все же появился бы желанный малыш, чтобы все они были счастливы. И ради этого он был готов пожертвовать всем. — Я готов подвергнуться твоему гневу, твоему желанию. Готов стать пленником твоей мечты. Но я это делаю лишь из-за тех людей, которые мне действительно дороги. Я желаю им лучшей судьбы и точно не хочу видеть их смерти, — нарушил наконец-то тяжелое молчание Жан. Слова его были четкими, громкими, понятными. Но в тоне чувствовалось что-то, что вот-вот его сломает. «Что за драму он тут устроил? Сейчас прям заплачу. Зачем рассусоливать вообще?» — подумал Феликс, уже психуя. — Дай мне конкретный ответ! Мы попусту тратим время. — Байрон уже вскипал. — Прости меня, Август, если что было не так, и ты прости меня, Стефания, что заставил пройти через все это. И ты меня, Эля прости, все могло быть иначе. Надо было лишь вовремя тебя отпустить. А я не смог. — Не смей! — Август вырывался из последних сил. На запястьях от веревки появились кровавые потертости. Он просто не мог спокойно наблюдать за подобным самоубийством своего единственного брата. — Я согласен, — коротко и безжизненно ответил Жан, опустив голову. Позади он слышал плачь Эли и крики Августа, который буквально пытался достучаться до небес. Но от этого становилось лишь хуже. — Ну вот и славненько. — Байрон торжественно поаплодировал. — Чудно! — Феликс подошел к Жану вплотную и заглянул ему в глаза, ехидно улыбаясь. — Это где-то здесь. — Эта фраза показалась парню несуразной и несвязной, но не успел он опомниться, как Туоми резко ударил его в живот. Он выбрал место удара не случайно. В глазах у Жана потемнело, и он был вынужден согнуться от невыносимой боли, медленно растекающейся по всему телу. — Угадал! — радостно воскликнул Феликс. Белая футболка Жана стала быстро пропитываться кровью в области удара. Феликс специально ударил посильнее именно в то место, куда сам же ранил его. Это было его излюбленной фишкой. — Жан! — напугано закричала Эля, увидев данную картину. — Я в порядке, — превозмогая боль, произнес Жан. — Не строй из себя героя! Тебе не идет. — Феликс поспешил скрыться. Байрон окинул пленников презренным взглядом и скомандовал: — Этих отпустить. Отвезите куда скажут. — Он указал пальцем на Августа, Стефанию и Яна. — Хорошо. — Роберт, используя ножик Жана, перерезал веревки. — А эту. — Байрон указал на Элю. — К Карлу Конте. Он ее уже обыскался. — Что?! Ты же пообещал, что отпустишь их всех! — Жан пытался прийти в себя, но кровотечение никак не останавливалось, и было даже трудно дышать. Внутри все как будто протыкали острыми иглами, которые от каждого движения впивались лишь сильнее. — Я обещания сдержал. А эта девчонка изначально не была в моем распоряжении. Она поедет к тому, кому принадлежит, — спокойно произнес глава мафии. — Для тебя люди — это просто вещи?! Какое же ты ничтожество! Я ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?! — в отчаянии закричал Жан, уже почти теряя сознание. — Слышу-слышу, сынок. — Байрон жестом указал своим людям увести его отсюда. Они тут же выполнили приказ босса. Это оказалось не особо затруднительно, когда Жан находился в таком состоянии. Как только развязали Августа, он сразу же рванул к Стефании. Хотя в этот момент его сердце разрывалось между двумя дорогими людьми. Конечно же, он не мог выбирать между беременной женой и родным братом. Но ему пришлось. Времени было в обрез. Сейчас ему срочно нужно было помочь Стефании. По приказу Байрона их забрали и сопроводили до ближайшей больницы. — Ну вот и вернулись былые времена. Поверить не могу, что наконец-то наш труд увенчался успехом. — Глава и впрямь был рад такому исходу. Все ведь прошло как нельзя лучше. — Куда нам вести Юстиниана? — спросил Роберт. — В мой особняк, конечно, не в штабе же мой сын будет жить. — Байрона возмутил подобный вопрос от подчиненного. — Да после той халупы, в которой он жил полгода, даже наш штаб ему хоромами покажется, — усмехнулся Роберт. — Не нервируй меня! Где Феликс? — спросил Байрон. — Он уже в машине, — сообщил Роберт. — Отлично просто, мне как раз нужно будет с ним серьезно поговорить. — В голосе босса Роберт сразу услышал недобрые нотки. Это могло означать лишь то, что кое-кому сегодня опять влетит. Да, впрочем, Феликсу уже было не привыкать. Из-за своего дурацкого характера он не раз получал по шеям. Но, видимо, жизнь его ничему так и не научила. Байрон сел в свою машину, где его уже ждал Феликс. — Почему ты так поступил? — строго спросил Байрон. — О чем вы? — Феликс предпочел сделать вид, что ничего не понимает. — Не прикидывайся еще большим дураком, чем являешься на самом деле. — Байрон перевел взгляд на Феликса. — Зачем ты применил к моему сыну этот свой дурацкий трюк? Я разве не просил тебя быть с ним осторожным? — Ой, да ладно вам… Что с ним станется? Всего лишь маленькая царапинка. — Туоми улыбнулся. — Вот балбес ты! Как был балбесом, так им и остался. Не надо было тогда тебя забирать. — Мужчина приоткрыл окно в автомобиле и закурил. — Между прочим я и не просил, — огрызнулся парень и отвернулся. Путь до дома они ехали в тишине. Как обговаривалось раньше, Феликс на пару дней должен был остаться в особняке Байрона и приглядывать за Жаном. Мужчина решил, что это будет лучшим решением. Он прекрасно понимал, что Феликс и Жан это две противоположности, которые всегда будут находиться в состоянии войны друг с дружкой. Это как раз ему и нужно было. Особняк Байрона находился за городом. На участке помимо огромного трехэтажного дома был еще бассейн, беседка, спортивный комплекс и целый лес на участке сразу за домом. Всюду была роскошь, бьющая через край. Было все, кроме элементарного тепла и уюта. Его, к сожалению, деньги не принесли. Куча персонала, который постоянно находился в особняке, никоим образом не помогала Байрону спастись от одиночества, которое уже никак не вытравить из его души. Байрон прошел в гостиную и сел напротив камина. Это было его излюбленное место по вечерам. Порой в своем собственном доме он выглядел черной тенью, которая то бесследно исчезает, то приобретает отчетливое очертание. Феликс примостился в кресло рядом. На самом деле, он был единственным, кто входит в доверие Байрона. Только ему было дозволено находиться тут сколько угодно и делать все, что пожелает, в рамках разумного конечно. Сам Феликс сейчас редко пользовался данной привилегией. Но он вырос под крылом Байрона. Их связь была куда крепче, чем у просто босса мафии и его подчиненного. Треск дров в камине на фоне оказывал успокаивающее воздействие. Пока каждый был погружен в какие-то свои раздумья. — Почему вы решили сделать его своим приемником? Он ведь совершенно для этого не приспособлен. Я сомневаюсь, что он сможет адаптироваться в нашем мире, — неожиданно спросил Феликс. — Я изначально все это выстраивал исключительно для него. Единственное, о чем я мечтаю — это увидеть, как мой сын стоит на вершине. В конце концов, приспособиться можно ко всему. Я должен сделать все возможное, чтобы он был счастлив и никогда не чувствовал нужды в чем-то. Ради этого я шел по головам. И мафия это одно из последствий, — ответил Байрон. — Вы думаете, что он будет счастлив тут? По-моему, счастье для него совершенно в другом, — произнес Феликс. — В чем же? В собачьей, неблагодарной и малооплачиваемой работе спасателя? Или может жизни в том захолустном портовом городке? Что он там увидит? Будет батрачить всю жизнь в порту? Я такую жизнь своему единственному сыну не пожелаю, — возразил Байрон. — Ну, он же влюблен в Элю. Судя по тому, как он кидался на ее защиту, она и впрямь ему дорога, — попытался аргументировать Феликс. — Эта девушка ему явно не пара. Он молодой, видный парень. Так что нет ничего плохого в том, что он позабавился с ней пару месяцев. Но для жизни мы ему подберем более подходящую кандидатуру. Но об этом пока рано. Я дам ему время для акклиматизации, а потом уже будем смотреть. — Мужчина был непреклонен. — Я настрою его против сегодняшнего дня. Отобью охоту жить той жизнью. Это же просто самодурство. — Вы же о нем почти ничего не знаете. — Я знаю достаточно для того, чтобы принять правильные решения. Он как алмаз: имеет множество граней и при правильном попадании света будет сиять ярче всякой звезды. Только вот мне придется еще попотеть над огранкой такого алмаза. — Уже на этой фразе стало понятно, что все это Байрон уже давно продумал. От некоторых его затей даже Туоми становилось не по себе. Именно поэтому Феликс не стал спорить и решил на этом завершить данный диалог. — Я, наверное, пойду в комнату. Надо выспаться хоть — сообщил парень, поднявшись с кресла. — Завтра с утра покажешь Жану дом. Вы должны съездить по магазинам и купить ему одежду. — Хорошо. — В голосе Феликса было слышно недовольство. — И не смей пить. Если узнаю, сам лично тебе глотку вспорю, — невозмутимо предупредил Байрон. — Да ну я и не собирался, — фыркнул Феликс и ушел в комнату. «Чертов идиот! Я не планировал становиться нянькой для него. Да надо было его просто убить тогда и свалить все это на несчастный случай» — мысленно возмущался он. В этом доме у Феликса была отдельная комната на втором этаже. Он не разрешал горничным даже прибираться там. Все всегда было перевернуто вверх дном. Феликс никогда не отличался аккуратностью. Беспорядок в комнате его ни капельки не беспокоил. Каждый раз заходя в эту комнату он гордо переступал через разбросанные на полу вещи и заваливался на изрядно помятую кровать. Сегодняшний день не стал исключением. Он сделал точно так же. Только вот обычно он заваливался сюда вусмерть пьяным, а сегодня на трезвую голову лезло слишком много дурных мыслей. — Еще и пить нельзя…он походу хочет, чтобы я поскорее шизанулся тут, — недовольно пробубнил Феликс. — Я бы с удовольствием в клуб сгонял сегодня, а не вот это все. Он, не снимая грязной одежды, завернулся в одеяло, рассчитывая на то, что хотя бы оно спасет его от дикой тяги к выпивке.