В ловушке чужой мечты

— Все имеет свой предел, терпение Байрона — не исключение. — Фыркнул Фил, подходя к барной стойке, за которой сидел уже вусмерть пьяный Феликс. Кажется, в последнее время он только и делал, что жил в мире алкогольных испарений. — Ты надеешься, что я буду молчать о твоих выходках? Мне надоело прикрывать твой бесстыжий зад, — протараторил Фил. Феликс поднял взгляд на стоящего рядом парня. Его остекленевшие зрачки расширились так, что глаза и вовсе потемнели. Он резко схватил Фила за грудки и прикрикнул: — Не смей смотреть на меня сверху вниз, ублюдок! Раз хочешь поговорить, так сядь рядом! На лице Фила не было ни единой эмоции, казалось, он уже настолько привык к подобным выпадам, что не удивлялся уже ничему. — Успокоился? — равнодушно спросил Фил. — Какого лешего ты вообще сюда приперся? — Феликс собирался было опрокинуть очередной стакан с горячительным, но не успел. Фил перехватил его, показательно вылив на пол. — Вообще страх потерял? Ты хоть понимаешь, как я тебя отделать могу сейчас. Смотри, как бы твоему брату не пришлось гроб для тебя выбирать. — Оскалился Феликс. — Не надо радовать Фреда подобной новостью. — Скептически хмыкнул Фил. — Пошли, тебя Байрон видеть хотел. — Скажи ему, что не нашёл меня. — Феликс жестом попросил у бармена налить ему ещё. — Врать Байрону я не стану, прикрывать тебя — тем более, — твёрдо заявил Фил. — Да и сколько можно пить уже? Ты так вообще до беспамятства сопьёшься. — Фил, будь добр, сними со своей головы корону, а то ведь уронишь. — Фыркнул Феликс. — Я прекрасно знаю, что Байрон мне сейчас начнёт читать нотации по тому, как низко я пал, а я не хочу это слышать. Мне уже претит мысль о встречи с ним. Фил немного помолчал, наблюдая за Феликсом. Он прекрасно знал, что этот парень закончит свою жизнь, либо спившись, либо на наркоте. Но вот только пока жив Байрон, этого точно не произойдёт, ведь он тянет его за шкирку, как блохастого котёнка из этого болота. Только вот Феликс этого совершенно не понимает. — Катарина выполнила задание, — коротко произнес Фил. — Что?! — Феликс тут же обернулся, посмотря Филу в глаза, пытаясь прочитать в них правду. — Ты сейчас шутишь? — Казалось, что за секунды весь алкоголь из его крови испарился, заставив его мгновенно протрезветь. — Я серьёзно. Она позвонила мне и сказала, что едет сейчас к Байрону, — спокойно ответил Фил. Феликс подскочил с места, вытащив из своего бумажника несколько крупных купюр, небрежно кинул их на барную стойку. После чего перевёл свой возмущённый взгляд на Фила. — Ну и чего ты встал как вкопанный? Уже в машине должен быть! Погнали, ну же, — выпалил Феликс, словно скороговорку. Фил явно не ожидал от него подобной прыти. Но где-то в глубине души обрадовался тому факту, что сегодня не придётся тащить пьяного Феликса на себе. — Мы же не опаздываем. До особняка Байрона ехать от силы минут пятнадцать, — проговорил Фил, направляясь к своей машине, кою оставил у входа в бар прямо под знаком, запрещающим парковку. Заметив это, Феликс расплылся в улыбке и не упустил момента, дабы подшутить над Филом: — Моя школа! Горжусь! — Ой иди ты, — огрызнулся Фил, усаживаясь за руль. — Будешь выпендриваться: побежишь за машиной бегом. Не больно то я горю желанием дышать твоим перегаром всю поездку. — Слушай, ты как был занудой, так ты им и остался, — пробубнил Феликс, быстро запрыгивая на пассажирское сидение. Дороги сегодня были пустыми, словно город и вовсе не просыпался. Но это было парням на руку. Они добрались до особняка Байрона меньше чем за десять минут. Правда только после столь экстремальной поездки Фил местами поседел. Феликс пару раз умудрился вмешаться в управление, выкрутив руль, уводя автомобиль в занос, считая это простым развлечением. — Чтобы я ещё хоть раз поехал с тобой на одной машине… Да лучше застрелюсь, — твердо заявил Фил, направляясь ко входу в особняк. Феликс кинул взгляд в сторону, заметив краем глаза машину, на которой уезжала Катарина, а это означало лишь то, что она прибыла в особняк раньше. Теперь внутри клокотал неподдельный интерес. Впервые Феликсу нетерпелось поскорее оказаться в кабинете Байрона. Он подбежал к дверям, но его остановил новый охранник. Он с неким презрением осмотрел Феликса с ног до головы и коротко спросил: — Оружие? — Чего?! — возмутился Феликс подобной наглости. Обычно его никогда не проверяли, ведь знали, что связываться с ним будет себе дороже. Только вот этот отчаянный парень видимо выполнял свою работу в точности с регламентом. Таких Феликс на дух не переносил. — Выложите всё оружие прежде, чем войти, — произнес охранник, протягивая Феликсу контейнер для личных вещей. Где-то позади послышался смех Фила. Вся эта ситуация сработала на Феликса, как капля наркотика, от которого моментально сносит крышу. — Ты меня шманать собрался? Так вперёд, коль жизнь не ценишь, — произнес Феликс, смотря своим фирменным свирепым взглядом в глаза охраннику. — Пропусти его, — произнёс Фил, понимая, чем всё это может закончиться. Порой выходки Феликса и его нападки были действительно пугающими. Он был самым настоящим психом, с коим лучше не связываться. — Но…— попытался было что-то возразить охранник, но вовремя осекся, пропуская Феликса. — То-то же. — Феликс горделиво задрал голову кверху, проходя мимо охранника, словно одержал победу в сложном поединке. Фил предпочёл не идти в кабинет к Байрону и остался ожидать на первом этаже. А Феликс поспешил подняться, но на лестнице столкнулся с Катариной, коя стояла у открытого окна и нервно курила. Сигарета в её руках была с яркими отметинами красной помады с губ Катарины. В пепельнице на подоконнике лежало ещё около пяти штук с такими же отметками. Всё это говорило о том, что она ещё не побывала у Байрона. Катарина словно собиралась с силами, чтобы преодолеть несколько ступеней перед собой. — Вау! Не знал, что ты куришь, — произнёс Феликс, подходя к ней ближе. — Не курила, но жизнь заставила, — ответила Катарина, затушивая о край стеклянной пепельницы недокуренную сигарету. — Самой от себя противно. — Ну давай, рассказывай, что ты учудила. — Феликс уже не мог больше ждать: его буквально раздирал интерес. — Тебе уже растрепали злые языки? — усмехнулась Катарина. — Ничего не произошло! Абсолютно! — В её голосе проскользнула тень раздражения и изменилось выражение лица. — Вечно ты шипишь, как агрессивная кошка. Мне прям до одури страшно рядом с тобой находиться, — с издёвкой произнес Феликс. — Пошли уже к Байрону, баламут. Тебя хлебом не корми, дай языком почесать, — произнесла Катарина, поднимаясь на этаж и останавливаясь возле двери кабинета. «Ну, перед смертью не надышишься» — подумала она, постучав в дверь и следом отворяя её. Феликс шёл позади с дьявольской ухмылкой на устах. Настолько пугающее зрелище объясняло, что недаром его кличут сатаной. Он уже был целиком и полностью поглощён различными мыслями по поводу случившегося. Но стоило только им оказаться в кабинете Байрона, как обоим стало не по себе. Феликс отчетливо ощутил, как на затылке выступил холодный пот, а в горле образовался характерный ком, мешающий нормально дышать. Он стоял у стены, как прибитый. Обстановка, царящая тут, действительно угнетала. Байрон сидел в своём кресле напротив окна, держа в руках стакан с алкогольным напитком. На полу стояло около пяти опустошенных бутылок, и стоял сигаретный смрад. — Ну что? Выполнила? — спросил Байрон густым, хриплым голосом. — Да, всё прошло хорошо, — с холодной учтивостью произнесла Катарина. Она отчетливо ощутила на себе взгляд Феликса. От этого даже засаднило где-то внутри. — Так будет лучше, — смакуя дорогой коньяк, произнёс Байрон, так и не отводя взгляда от окна. — Постойте! Я один здесь ничего не понимаю? Жан пришёл в себя и сбежал? Почему ты вообще сейчас здесь, а не с ним? — обратился Феликс к Катарине. И в этот момент сложно было определить, прикидывается он, кося под идиота или же действительно ничего не осознает. — А что ты хочешь знать, Феликс? Теперь тебе не придётся работать под предводительством Юстиниана. Мой сын больше не будет командовать тобой. Ты ведь именно об этом мечтал всё это время, — произнес Байрон с оттенком грусти и боли в голосе. Катарина отчётливо прочувствовала через сказанные Байроном слова, как внутренности его души становились самым настоящим адом. — Стоп-стоп-стоп, — протянул Феликс, задумчиво почесав затылок. — Вы решили наконец-то избавиться от этого источника всех наших проблем? Правильно! Давно пора было. Катарина, неужто ты самолично его порешала? — ухмылка кривила его тонкие, казалось, и вовсе бескровные губы. — Заткнись! — прикрикнула Катарина. — Жан жив. Просто теперь он не будет стоять в нашей верхушке. Можешь ликовать, ты ведь так его не любил. — Я его не любил? Да я любил его, как закат! Любил смотреть на то, как он уходит. — Рассмеялся над сказанными словами Феликс. Байрон лишь хмуро покосился на него, заставив одним только своим взглядом успокоиться. — Ты наверняка не понимаешь серьёзности всего происходящего, — сурово заявил Байрон. — Я отпустил Юстина. А соответственно теперь все бразды правления лягут на твои плечи. Отнесись к этому серьезно. — Вы, что, серьёзно отпустили этого идиота?! — возмутился Феликс. — Вы что натворили вообще?! Казалось, что в этот момент у Феликса совсем снесло голову от услышанных слов, кои он даже не успел толком обмозговать. Он даже побагровел от переполняющих его негодования и ненависти. — Мы столько времени охотились за ним, бегали по всей стране, как гончие псы. Потом несколько лет приручали его, как дикого тигра, который в любой удобный момент пытался нам глотку перегрызть, а теперь вы так просто отпускаете его?! Да вы хоть знаете столько он крови моей выпил?! С самого начала, как только мы его нашли, у нас было два варианта развития событий: либо он становится приемником, либо же я наслаждаюсь видом его крови на своих руках. Так какого черта вы двое сейчас творите?! Я терпел все его выходки, смирился с тем, что мне придётся воспринимать его как нового главу мафии, смирился даже с тем, что придёт момент, когда мне придётся склонить голову перед этим идиотом. А что сейчас?! Вы говорите мне, что это была всего лишь затянувшаяся шутка?! — распалялся Феликс. Его глаза буквально горели от злости. Феликс хотел разгромить всё вокруг себя к чертям, но вместо этого лишь выдавал всё криком, сдерживая себя. Именно поэтому закипавшие внутри чувства буквально пожирали его изнутри. — Замолчи! — закричал с надрывом Байрон, вскакивая со своего места и запуская в сторону Феликса стакан, который со звоном ударился о стену возле его головы и разлетелся на мелкие осколки, осыпавшиеся на пол. Феликса это немного остудило. Он опустил взгляд в сторону, как бы понимая, что перешёл дозволенную черту. — Хочешь услышать правду? Я тебе её расскажу, — произнес Байрон хрипучим, с железным лязгом голосом. Он выждал паузу, доставая очередную сигарету и закуривая. Обстановка накалялась с каждой секундой. Казалось, если сейчас чиркнуть спичкой, то эти двое воспламеняться и взорвутся, словно два динамита, оставив на месте особняка лишь воронку, как от падения метеорита. Катарина ощущала онемение и неприятное покалывание в икрах. Из-за нервов она еле держалась на ногах, поэтому предпочла присесть перед тем, как Байрон начнёт свой рассказ. Ей и самой хотелось выслушать его мысли сейчас. Катарина с сожалением оглядела Феликса, чувства которого сейчас было сложно понять. Игра для него резко приобрела новые краски. И его бунт в данный момент тоже был весьма обоснован. Ведь с его характером иной реакции на подобное можно было и не ждать. Он тот, кто все проблемы рассматривает через призму кровопролития. Именно по этой причине его Байрон решил оповестить о своих планах только после их осуществления, боясь, что Феликс может что-то учудить. Байрон, точно в такт тоскливым завываниям ветра за окном, начал свой рассказ: — Все люди совершают ошибки. И я не исключение. Только вот все ошибки можно исправить, загладить, забыть, наконец. Но, увы, мою уже никак не вырезать из истории жизни. Это моё клеймо, которое не стереть даже кровью. Именно из-за этой ошибки я потерял жену, детей и оставил с ними свою жизнь. И я не про ту аварию. Она стала лишь последствием ошибки, коя началась ещё тогда, когда я неправильно расставил приоритеты. Как идиот поставил на первое место свои цели, для достижения которых шёл по головам. На втором расположил алкоголь, который помогал мне расслабляться. На третьем разместил своё самосовершенствование. А на самое последнее оставил семью. Считая, что она уже никуда не денется. Что эта цель в моей жизни уже достигнута. Что у меня есть любящая жена, двое сыновей — просто мечта. Я даже предположить не мог, что когда-то лишусь этого. Поэтому наплевательски поставил для себя точку на этом пункте в своём списке. А потом, случилось самое страшное. Я впервые ощутил настоящую боль. Боль от потери. Она затмила все остальные чувства. Только тогда я осознал свою ошибку. — Байрон прервался. Баламутить это всё заново внутри себя было очень непросто, именно поэтому он никогда никому не рассказывал правды. Феликс на удивление очень внимательно слушал Байрона, видимо история его жизни стала действительно интересна ему. Видеть его столь сосредоточенным Катарине приходилось впервые. Этот осмысленный взгляд был словно и вовсе не Феликса. Хотя, что тут юлить, Катарина была не меньше заинтригована такими подробностями. За столько лет она так и не знала правды, не знала, что творилось на душе у Байрона. Это приводило из раза в раз её в тупик. Но сейчас, кажется, всё вставало на свои места. Катарина выслушивала Байрона, складывая его слова в своей голове, словно пазлы, кои дополняли те картинки, которые никак не вырисовывались. — А потом я узнал, что мой сын жив. Жив, понимаете? И тогда я снова обрёл смысл жизни. Главной моей целью стало отыскать его. Я не мог так глупо потерять своего сына — эту единственную частичку, оставшуюся от моей жены. На самом деле, я надеялся, что быстро смогу отыскать его, ведь он был на тот момент просто потерянным ребенком. Но я недооценил собственного сына. Сначала он бросил вызов самой смерти и одержал победу. Затем сумел противостоять в одиночку целой мафии. Какие бы я усилия не прилагал, как бы не старался, он всегда был на шаг впереди. Я гнался за ним, понимая, что с каждым разом лишь отдаляюсь. Это самый настоящий показатель его истинной силы. И я этим горжусь. Горжусь что Жан — мой сын. Услышав, что Байрон назвал его именно по этому имени, Катарина даже вздрогнула. Она не могла поверить в то, что Байрон смог принять выбор своего сына. Смог переступить через все свои принципы ради него. Это действительно дорогого стоило. Только вот Катарине было больно за Байрона. Она понимала, что ему сейчас тяжелее всего. Феликс внимательно следил за каждым движением главы, пытаясь уловить по его выражению лица те эмоции, ощутить их сладостный вкус, словно энергетический вампир, медленно пожирающий свою жертву. Но ни он, ни Катарина не смели проронить и слова. — Как же быстро росли мои страхи после того, как Жан оказался подле меня. Я боялся снова оступиться, боялся даже в глаза взглянуть собственному сыну. А что же я испытывал на самом деле? Страх? Отнюдь. Это скорее сильнейшее чувство вины. Я стал осознавать, что он уже никогда не простит меня. Для него я всего лишь враг номер один. И то, как я держусь за него, как за последнюю надежду, становится лишь мучением для него. Я видел, как всё это его ломает, и от этого становилось лишь больнее. Понимал, что его уже не обуздать. Слишком много времени утекло. Я стал принимать мысль, что отпустить его будет легче, нежели ощущать, как сердце обливается кровью от вида того, как удушают его цепи, в которых он лишь сильнее запутывался. На самом деле я планировал устроить ему встречу с Элей в этом месяце, но попросту не успел. Случилось, что случилось. Жан проявил высшую степень самоотверженности. Он был готов обменять свою жизнь взамен на жизнь Катарины. Я осознал, что мой сын куда лучше меня самого: он смог достичь того, чего не смог достичь я. Всю свою жизнь я стремился иметь власть в руках, силу которой буду управлять, словно король, восседающий на троне. — Вы выстроили мафию! Что может быть лучше этого?! — воскликнул вдруг Феликс, не выдержав. — А чего достиг ваш сын?! Он даже сам не знает, чего хочет от жизни! Байрон лишь усмехнулся от услышанных слов: — Ты ещё юн и не понимаешь. Жан мой антипод — полная противоположность. Можно сказать, что мы с ним как день и ночь, тьма и свет. Пока я проходил по миру, разрушая всё на своём пути. Террором достигая целей, кои считал важными. Мой сын решил, что разрушить может каждый, а вот сил и терпения на восстановления может быть недостаточно и у десятка таких как я. К сожалению, я заставил его ощутить всю горечь от потери и боль от смерти близких. Но именно благодаря этим воспоминаниям, кои всё ещё свежи в его памяти, он решил спасать. Он показал, что сильнее любого из нас. Потому что в первую очередь он предал своё чувство боли. — Байрон достал из ящика две толстых папки и кинул их на свой рабочий стол. — Мне удалось раздобыть эти засекреченные дела. Как оказалось, восстав из пепла Жану ещё пришлось предпринять тысячу попыток, дабы снова запылать. Феликс остался стоять на месте, лишь мельком кинув взгляд на папки. А вот Катарина изрядно заинтересовалась. Она тут же взяла их в руки. На обложке была фотография Жана ещё в подростковом возрасте. Худощавый болезненный вид паренька, и глаза, что так и излучали все его невыносимые муки, заставили сердце Катарины сжаться. А большая, слегка потертая надпись: «Абсолютно секретно» настораживала ещё больше. Заглядывать в саму папку было даже слегка страшно. Но Катарине хотелось знать правду. — Я ощущал, насколько грешно, что я пытался сблизить с ним. Это сопоставимо с тем, что дьявол пытался запятнать ангела и отрезать ему крылья. А день ото дня становилось лишь паршивее. И только когда я чуть не потерял своего единственного сына, только тогда я осознал, насколько был эгоистом. Ради своего успокоения решил перевернуть жизнь Жана, не задумываясь над тем, какого ему будет. И только когда почти погубил его, понял, что всё это было дурной затеей с самого начала. Катарина раскрыла папку и глазами бегло прошлась по тексту, перелистывая страницу за страницей. Хотя она не вчитывалась детально этого было более чем достаточно. Её глаза постепенно округлялись от удивления. Заметив это, Байрон усмехнулся и произнёс: — Эмоции не возбраняются. Катарина хотела было воспользоваться данным ей временем, дабы высказать все свои эмоции. Она разомкнула губы, но все звуки остались где-то внутри. Катарина не могла сформировать ни одного слова. — Эй! Ты чего, уснула?! — рявкнул Феликс и помахал рукой перед Катариной, желая поймать её потерянный взгляд, но та была вся в своих мыслях. — О! Дело серьёзно! Тут вместо мозгов смузи, — усмехнулся Феликс и выхватил вторую папку из рук Катарины. Он громко в слух прочитал: — «Август Бэнслер». — Он сделал небольшую паузу. — И что это значит? — Давай я тебе поясню. — Вызвался вдруг Байрон, который был сам не свой. Его словно и вовсе подменили. — Жан обладал потенциалом, но не обладал возможностью для поступления на обучение. Физические данные после травм не подходили под стандарты, не было документов и денег. С таким набором любой бы махнул рукой и выбрал путь наименьшего сопротивления. Но Жан не сдался. Он решил идти до конца. Начал искать обходной путь. И нашёл. В то время проводился эксперимент под грифом «Секретно». Это было для него идеальным вариантом. Верный путь к его цели, так ещё и надёжная защита, ведь правительство обеспечило им полнейшую секретность. Там его даже при желании я бы достать не смог. Так ещё была возможность получить денег, как стартовый капитал. За это мой сын был готов заплатить любую цену. Поэтому ему удалось подделать медицинские справки о состоянии здоровья, и он вместе с Августом зачислился в ряды «экспериментальных детей». — И стал пахать словно стальной, перекрывая физической болью свою психологическую. — Подхватила Катарина. — Единственное, чем он дышал, это своей целью. — Да, ты абсолютно права, — подтвердил Байрон. — После всех его травм, даже с подделанными справками было попросту невозможно выкарабкаться. Но он не видел в этом препятствия. — За всё время эксперимента у него было больше десяти серьёзных травм, — озвучила Катарина из прочитанного. — И без того раздробленные в труху кости, не выдерживали, снова давая трещины, — заключил Байрон. — Неужели он на протяжении стольких лет осознанно сам себе причинял боль? — спросил Феликс, пытаясь всё это сопоставить в своей голове. — Больше походит на суицидальные наклонности. — Нет, просто это и есть его настоящая сила. Он был один из тех немногих, кто дошёл до конца проекта. Это самый долгий, самый трудный эксперимент правительства увенчался успехом. Конечно, не таким, на который изначально рассчитывали. Численность его выпускников была в разы меньше, чем предполагалось. Но зато это были закалённые, словно сталь, ребята. Им дали название команда «Наст» — разъяснил Байрон. — «Наст» — тонкая ледяная корка, которую довольно сложно пробить, а под ней скрывается мягкий снежок. Отличное олицетворение этих ребят, буквально больных своим делом. Тех, кто ради чужих жизней готовы отдать свою, — тяжело вздохнув, произнесла Катарина. — Их раскидали по всей стране по несколько человек в крупные города. Это спасательный круг на все самые сложные ситуации. Правительство сделало так, что все они в случае масштабного происшествия будут первыми устранять очаг. Тонкая ледяная корка, защищающая народ, — запускаю руку в свои волосы, произнес Байрон. — Есть ли в этом «герое» сердце живое вообще? У меня складывается ощущение, по вашим рассказам, что он и вовсе соткан изо льда, — буркнул Феликс. — Как бы то не было, мне его ничуть не жаль. Это был исключительно его выбор. Но раз уж вы всё решили тут сами, то пусть он катится. Я не буду препятствовать. В конце концов, свято место пусто не бывает. Мне только лучше от его ухода, — заключил Феликс. Катарина посмотрела на Байрона, не решая спросить о том, что не давало ей покоя. В голове крутилась лишь одна мысль. Она осознавала, что если не узнает всей правды, то не сможет спокойно жить дальше. Именно поэтому она решилась всё-таки разузнать всё подробнее: — А как вам удалось отрыть все эти дела? Они же явно хранились в архивах. — После того как Жан бежал из Фармэля, не указав обстоятельства своего ухода с работы, началась настоящая шумиха по этому поводу. Каждый из команды «Наст» под чётким присмотром правительства. Органы надзора следят за тем, чтобы они оставались в своей профессии и делают для них, все условия. Грубо говоря, даже после закрытия этого проекта, он всё ещё продолжается. Поэтому после пропажи Жана его стали искать не только мы, но и правительство. Осознав что-то неладное, я стал действовать на опережение, поэтому так подгонял вас в его поисках. И нам удалось перехватить его раньше буквально на несколько часов. А дальше дело за малым. Я сделал всё, дабы укрыть его под своим крылом. Позже попросил Фила раздобыть мне всю информацию, коя только есть. Они, скооперировавшись с Фредом, они выкрали дела и привезли их мне. Откровенно говоря, я не сразу решился прочесть их. Никогда бы не подумал, что перелистнуть парочку страниц станет таким трудным испытанием для меня, — признался Байрон. — Не пожалели о том, что порылись в подноготной своего сына? — спросил вдруг Феликс. — Пожалел? — Байрон вдруг рассмеялся, приведя этим в полный ступор Феликса. Он ожидал любой реакции на свой вопрос. Но подобное действительно обескураживало. Просмеявшись, Байрон сделал ещё один глоток алкоголя, как бы смочив пересохшее от долгого рассказа небо, и произнёс: — Я надеялся, что мой сын будет похож на меня. Что он станет моей копией, что, смотря на него, я буду смотреть словно на своё отражение в зеркале. Но Жан превзошёл все мои ожидания. Он куда более целеустремленный, чем я. Он добился в свои годы того, чего я не добился за всю жизнь. А на его силу духа я могу лишь ровняться, — искренне признал Байрон. На миг в комнате повисла тишина. Байрон посмотрел на Катарину, а затем перевёл взгляд на Феликса. На душе у него было так паршиво, что, казалось, этот мрак скоро изольётся в мир шквалом эмоций. Это уже не могли загасить ни сигареты, ни алкогольная пелена. Раны, что снова взбередили, стали кровоточить и ныть где-то в груди. Байрону захотелось побыть одному, поэтому он произнёс: — Я разъяснил вам всё что хотел. Теперь можете идти отдыхать. С завтрашнего дня Феликс приступит к своим должностным обязанностям. Пора восстанавливать штаб и налаживать прежний лад. Феликс кивнул, как бы принимая это. В его груди, казалось, давно мёртвое сердце забилось в бешеном ритме от предвкушения той должности, о коей он мог только мечтать. Раньше у него не было даже надежды на то, что Байрон доверит ему в руки такую мощь. Но сейчас явно ту него были какие-то свои мотивы. Катарина направилась к выходу, напоследок произнеся: — Алкоголь вам всё же не идёт. Бросайте это дело, Байрон. Вы отказывались от него столько лет, чтобы в одночасье всё вот так забросить и пустить прахом? Докажите, что сильнее этого. После сказанных слов она тут же покинула кабинет, пытаясь немного прийти в себя. Сегодняшний день казался каким-то безумным. Внутри творился настоящий шквал эмоций. Она остановилась у окна на лестнице, обдумывая весь этот разговор с Байроном. Почему-то казалось, что всё это обвилось плотной веревкой вокруг горла и беспощадно удушает. Феликс вышел следом за Катариной. Он тут же закурил, ощущая, что без никотина просто не сможет сделать следующий вздох. — Сначала сам пытался обратить собственного сына в безнравственную тварь, а сейчас делает такой вид, словно ничего такого и не было. Как будто для Байрона наши жизни всего лишь игрушки, — пробубнил он. — Ну, зато для тебя это означает достижение своей мечты. Ты же хотел стать новой главой. Да и Жана ты терпеть не мог по большей части именно по этой причине. В нём ты видел лишь конкурента, — заявила Катарина, открывая окно, желая избавиться от сильного головокружения, кое буквально атаковало её. — Я не могу не признать твою правоту. Но по большей части меня раздражал его нрав. Возомнил себя защитничком людским, — признал Феликс. — Это очевидный факт. Ты даже не пытался скрыть своё недовольство по отношению к нему. Прямой как рельса. За это тебя и не любят, — произнесла Катарина. — Я такой, какой есть, меня уже не изменить. Да и меня всё устраивает, а если кого-то не устраиваю я, так это уже исключительно их личная проблема. — Усмехнулся Феликс, делая очередную затяжку. Катарина больше не могла выносить резкого запаха дыма. Не выдержав, она выхватила сигарету из рук Феликса и показательно выкинула её в открытое окно. — Эй! Тебе, что, жить надоело?! — Тут же взбунтовался Феликс. — Дышать итак нечем, а ты ещё надымил тут. Голова кругом идет и тошнит. — Катарина положила руку на лоб ощущая, как сильнее накатывает тошнота. Поистине странная мысль пришла в голову Феликсу. Он усмехнулся, спросив: — Слышь подруга, а ты часом не залетела от этого «героя»? Катарина тут же развернулась, зло зыркнув на Феликса. — Ты издеваешься надо мной, черныш? Прекрасно ведь знаешь, что между нами, ничего не было. Он безнадёжно влюблён в Элю. — Голос её был хватающим за душу. Даже бесчувственный Феликс осознал, что перегнул палку с подобным вопросом. Он затронул самую больную тему для Катарины. Тему безответной влюблённости. Феликс хотел было что-то сказать, загладив это, но замялся, боясь открыть рот и ляпнуть что-то не то. Достаточно было взгляда Катарины, в котором колыхало пламя ненависти и обиды. За эти годы она так сильно привязалась к Жану, хоть и не видела с его стороны никакого ответа или взаимности. Это заставило её познать, что такое настоящая жажда. — Ты действительно так сильно втюрилась в него? — осмелев, стал допытываться Феликс. — Иди ты к чёрту! — Катарина поспешила убежать куда-нибудь подальше, дабы скрыться от всех этих вопросов и пристальных взглядов. Феликсу лишь оставалось проводить её растерянным взглядом. Он не узнавал в этой разбитой девице человека, с коим многие годы работал на убийствах. На самом деле Феликс не раз задавался вопросом, как далеко может зайти вся эта нелепая история влюблённости Катарины. Ему было интересно увидеть концовку, и, похоже, что сейчас это была именно она. Но только Феликс не испытывал желанного удовлетворения от созерцания данной картины наяву. В коридор вышел Фил и посмотрел на Феликса, как на последнего предателя. — Что ты сделал? Я первый раз увидел, чтобы Катарина была такой… — спросил Фил, сведя брови, что придавало его лицу сердитое выражение. — Почему сразу я? Это она от неразделённой любви, — с ехидной ухмылкой заявил Феликс. Фил тяжело вздохнул и подошёл ближе к Феликсу, схватив его за грудки и показав свой обозлённый оскал, произнес сквозь стиснутые зубы: — Не смей издеваться над ней, ублюдок! Иначе всю оставшуюся жизнь будешь существовать на пособие по инвалидности. Фил понимал, что вычурные пылкие речи не приведут к нужному результату, поэтому ему пришлось прибегнуть к такой мере. Конечно, это было не в его стиле, но это был единственный вариант заставить Феликса одуматься. Видеть Фила в подобном настрое было крайне непривычно, и Феликса это ввело в ступор. — Соберись ты уже наконец! Ты скоро станешь заместителем Байрона, а ты всё еще дуркуешь! Дай нам понять, что Байрон не ошибся, предоставляя тебе данную возможность, — произнес Фил, ослабляя хватку и отходя назад. — Берись уже за ум. Пора умнеть, Феликс. Пора! Феликс запустил тонкие длинные пальцы в свои волосы и слегка сжал их. Некогда казавшаяся недосягаемой мечта вот так внезапно обрушилась на голову реальностью. Только вот справиться ли он с этим новым ритмом? Этот вопрос не давал ему самому покоя. Поэтому сейчас он даже не предпринимал попыток возражать Филу. Тот был абсолютно прав. Теперь нужно браться за голову и поднимать всё заново. Отныне начинается новый период для мафии. Пора поменять серость на яркие краски. — Какими мыслями ты сейчас поглощён? — спросил Фил, вглядываясь в задумчивое выражение лица Феликса. — Мыслями о том, что ты прав, — объявил Феликс. — Мне предоставили идеальную возможность, и я просто не могу прозябать время зря, — горячо воскликнул он. Фил улыбнулся, кивнув головой и шёпотом произнёс: — Так-то лучше. Теперь всё встало на свои места. Каждый там, где должен был быть изначально…