Мой мир погрузился во мрак —
Мёртвый ландшафт и холодная мгла.
И я поневоле твой враг,
И эта роль мне, поверь, не мила!
Прими предложение моё.
Страсть к тебе громко во мне говорит.
Меня твой ответ не убьет,
А тебя к смерти приговорит!
Эпидемия — Кровь эльфов
Этот вечер был мучительно долгим. Пожар, охвативший город, тушили несколько часов. С десяток построек полностью выгорели изнутри. Остались только каменные стены в чёрной саже и прогоревшие предметы быта. Погибло несколько горожан, а тех, кто лишился дома, расселили по знакомым семьям или в приют. Орда в стремлении освободить предполагаемую союзницу устроила настоящий погром: подожгла Соборную площадь, лишив одних людей крова, других сна, третьих жизни. Подорвала с десяток единиц техники, перебила несколько отрядов стражи в тюрьме, на улицах города и в порту. Дым и пепел, вздымающиеся в небо, окрасили его в пурпурно-серый цвет. Мало того, что пока Андуин отсутствовал, его соратники пленили и посадили принцессу Таланджи в казематы, так ещё он сам слишком увлёкся своим наваждением и упустил шанс поговорить с ней и отвадить от союза с Ордой. Хотя его все и убеждали, что принцесса Зандалари отказывается обсуждать это — он просто обязан был сам попробовать. А теперь Орде удалось освободить Таланджи. Теперь Сильвана не упустит свой шанс — король Растахан обязан ей возвращением единственной дочери. Андуин тихо застонал. — Отец, как же мне не хватает твоих советов… — едва громче шёпота произнес он и зажмурился, сжимая в кулаках матрас, на котором сидел, по обе стороны от себя. Армия Сильваны вот-вот пополнится армией троллей, а его раздроблена на два фронта и истощена. Только он получил надежду, что сможет улучшить отношение между фракциями, как Сильвана разрушила её. Он стянул с волос повязку, что держала его хвост, и, дотянувшись до туалетного столика, положил её туда. Туда, где кроме одинокой свечи и гребешка для волос неизменно лежала шкатулка с обручальным и венчальным кольцами его матери и очень часто компас отца, который Андуин обычно хранил либо тут, либо на письменном столе, смотря где молодого правителя настигнет очередная волна тоски по родителю. Андуин ненадолго застыл, смотря на компас, а затем виновато отвёл взгляд в сторону подушек. Он повернулся достаточно, чтобы в поле зрения попала прикроватная тумба, стоящая по другую сторону кровати, и Андуину сперва даже показалось, что на ней лежит потерянный обломок стрелы, с которым он фактически не расставался последнее время. Но, стоило ему повернуться ещё чуть-чуть, иллюзия испарилась. Андуин ещё раз с силой зажмурился от тут же всплывшего воспоминания о том, как Сильвана вырвала у него из рук обломок и швырнула его в кусты. — Что же ты делаешь, Сильвана? — прохрипел он севшим от дыма и усталости голосом и пополз к подушкам, автоматически примяв одну из них перед тем, как уронить на неё голову. Сильвана ушла из Аметистовой цитадели, оставив за собой ещё бо́льшую недосказанность, чем та, которая уже была. Он раз за разом прокручивал её последнюю фразу в голове. Он вновь и вновь перебирал варианты: почему «нет необходимости»? Но каждый раз приходил только к одному выводу: она нашла ответ. Она нашла ответ. Внутри всё сжалось, не давая вдохнуть, словно вязкий дикий мёд садовых ос из Дендрария в Нефритовом лесу разлился в лёгких, обволакивая каждую альвеолу своей липкой, и оттого смертоносной сладостью. Но если Сильвана знала ответ, тогда зачем приходила? Она могла его убить, но позволила вновь ощутить себя с ней в безопасности. Зачем? Зачем позволила вновь прикоснуться, желать её и надеяться, что это взаимно? Зачем просила Верису не говорить о том, что приходила? Была ли это всего лишь игра и, увидев, что он попался в её ловушку, теперь решила его морально уничтожить? Отвлечь, в конце концов, а он купился. Возможно, Валира была права, и ему стоило воспользоваться её предложением. Может, тогда бы он не попал в эту ситуацию. Прикрыв глаза, Андуин лежал на боку и наблюдал, как от огня в камине отлетают в стороны и поднимаются вверх маленькие тлеющие частички, бесследно растворяясь в воздухе. Так же разлетались и таяли его едва воспрявшие мечты о мире. И её поцелуях. Он перевернулся на другой бок и обнаружил, что смотрит как раз на тумбочку, где рядом с пустеющим местом для стрелы сейчас лежала только одна книга, которую он недавно начал читать. Андуин закрыл глаза и постарался прогнать все негативные мысли из головы. Он сосредоточился на воспоминаниях о Сильване. Они враги. Она могла играть с ним, могла использовать, издеваться, в конце концов, ради потехи. Но он не мог поверить в то, что она делала это всё время. Она была искренна в определённые моменты — он знал это. Он задел её. Но мог ли он или должен ли был радоваться или гордиться тем, что задел вырванную из упокоения обратно в этот мир душу банши? Андуин перекатился на спину и закрыл глаза. Его разум всё ещё беспорядочно цеплялся за разные фразы и образы, но в какой-то момент тонкая нить мысли окончательно запуталась и оборвалась, и вместе с тем Андуин провалился в раскрывшую свои нежные объятия тьму. Андуину редко снились сны в последние пару лет. А даже когда снились, наутро он чаще всего их не помнил. Но ещё чаще его сон был поверхностным. Даже в самые мирные дни он постоянно крутился и то и дело просыпался, чтобы через мгновение снова уснуть, сменив позу. Только Свет позволял ему глубоко заснуть и по-настоящему отдохнуть, но всё так же без сновидений. В этот раз юный король обошёлся без помощи Света. И потому сквозь свой беспокойный сон Андуин почувствовал в комнате движение. Буквально одни только вибрации воздуха, и годами отработанные рефлексы сработали. Всё произошло в одно мгновение: открывая глаза, Андуин резко запустил руку под подушку за спрятанным там ножом, но не успел закончить это действие — его предплечье с силой придавило, заставляя остановиться. Вместе с тем, на вторую руку и корпус тела опустилась ощутимая тяжесть в районе пресса, приковывая их к кровати, а у головы с едва слышимым пением металла прорезало воздух лезвие меча, упираясь острой кромкой в кожу у основания шеи. Андуин замер, задерживая дыхание и фиксируясь на горящих красных глазах перед собой. — Не сто́ит, — мелодично пропела Сильвана и, практически не меняя нажим, медленно провела своей рукой, облачённой в грубую кожаную нашпигованную металлом перчатку, по его обнажённой руке из-за задравшегося широкого рукава рубашки, по направлению к скрытому под подушкой запястью. Там она перехватила уже сжатую в его ладони рукоять ножа и снисходительно улыбнулась, неторопливо вытягивая холодный металл из его хватки. Изъяв смертоносный предмет у хозяина комнаты, она демонстративно отвела руку за край кровати и, разжав пальцы, дала ему свободно упасть. Послышался достаточно глухой звук удара ножа о плотный бамбуковый ковёр, лежавший у кровати с той стороны. Андуин взглядом проводил единственный предмет, которым мог защититься, и резко и коротко вдохнул при его падении. Тут же Сильвана вернула свою руку на его запястье, оставленное бездвижным у подушки. Она опустила взгляд к шее юного короля: кожа под тусклым лезвием её меча продавилась, но всё ещё оставалась целой. Излучая трепетное восхищение, она посмотрела в глаза безоружному и уязвимому человеку, лежащему под ней. И Андуин не мог не заметить этот победный взгляд. — Ты подожгла мой город и теперь пришла убить меня? — хрипло проговорил он, не в силах оторвать взгляда от её тлеющих глаз. И лица, самодовольное выражение которого исчезло в тот же миг. Сильвана сузила глаза и, стараясь внешне не выдать себя, принюхалась к витающему в воздухе запаху гари. Она слегка нахмурилась, внимательно изучая то, как были упрямо сомкнуты губы юного льва, опущены густые брови и то, как он смотрел на неё — в точности, как в Лордероне. — Это не входило в мой план, — монотонно ответила она. — Ты не знала, что они наделали? — так же тихо, не стремясь расстаться с жизнью ещё быстрее, чем это могло случиться, переспросил Андуин. И он даже не сомневался в том, что её слова относились только к городу. И, если бы он был обычным воякой, презирающим Орду как явление, обязательно бы попытался задеть её тем фактом. Но всё, о чем он мог думать — то, что утром, должно быть, Стефан обнаружит его бездыханное тело с перерезанным горлом. Он прекрасно понимал, что скорее всего умрёт в одном из сражений в их бесконечной череде, но вот так… у себя же дома и безоружным. От рук той, чьи холодные губы, вопреки здравому смыслу, так горячо желал. — Нет, — честно ответила Сильвана, продолжая его рассматривать. — Но ты ведь не думал, что я ничего не стану делать, пока ты держишь в плену мою будущую союзницу? — с показательной небрежностью в голосе добавила она. Конечно, думал. И знал, что столица наполнена агентами Орды, однако был уверен, что его город под надёжным наблюдением ШРУ и защитой королевской гвардии. И подобного не могло случиться. Но в центр города смогли проникнуть не просто шпионы, а лидеры Орды, а её вождь — в самое сердце. На краткий момент Андуин задумался, было ли хоть одно место на Азероте, куда Сильвана не могла попасть, если хотела? Андуин собрался с мыслями и прислушался к звукам — тихо. Означало ли это, что львиная стража мертва? Внезапная тошнота подступила к горлу. «Джайна, Генн, Валира!..» — разрушительная буря волнения обрушилась на Андуина и захлестнула его чувства, как во время Катаклизма воды Великого моря захлестнули потрескавшуюся от жары поверхность земли Тысячи игл, оставляя над водной гладью лишь плоские пики высоких разрозненных гор. Означало ли присутствие Сильваны здесь, что все его друзья… вся его семья уже погибла? — Сильвана, — начал Андуин, мысленно молясь Свету и чувствуя, как язык с трудом ворочается во рту, словно сопротивляясь озвучивать то, о чём его владелец сейчас думал. — Как ты сюда попала? Губы Сильваны тронула лёгкая улыбка. Она отпустила его руку и осторожно, чуть ли не покровительственно смахнула с его лица спутанные волосинки. Андуин медленно опустил освобожденную часть тела ниже, ближе к лезвию клинка, подставленному к его горлу. — Нашла твой камушек, — как бы между делом сообщила она и добавила: — Обменяла его у одного огра на бутылку Разгульного эля. Мысленно Сильвана ещё раз порадовалась своей предусмотрительности и жадности Чонка — хозяина таверны Крепости Каменного Молота, всегда держащего в подвале для себя запас выпивки со своей исторической родины. Андуин вспомнил, как он упоминал о Камне возвращения в разговоре с Валирой и, что не смог скрыть позже, что что-то потерял. А Сильвана была необычайно умна. И это всё означает, что она сразу появилась в его комнате. Что ж, его друзья живы, пока что, а его жизнь в итоге стала равна стоимости бутылки низкосортного огрского пойла. — Это за ним ты возвращалась, — догадался Андуин, вспоминая, как они с Сильваной расставались в Фераласе. Она ведь так и сказала, что ей нужно вернуться и что-то найти. Теперь он знает, что. Сильвана промолчала, упёршись рукой ему в плечо и рассматривая складки надетой на юном короле белой рубашки свободного кроя, с глубоким вырезом на груди, который уходил под однотонное бежевое одеяло. — Ты бы хотел, чтобы вместо меня на тебе сейчас сидел какой-нибудь двухголовый огр? — Она вернулась к его полуоткрытым глазам и театрально приподняла одну бровь. — Ты правда спрашиваешь, как бы я предпочёл умереть?! — резко, но не громко ответил он, чувствуя, как его самообладание начало трескаться, также, как перекалённый металл, ставший слишком хрупким для использования, при попытке из него что-то сделать. — Если ты узнала ответ, тогда чего ждёшь, Сильвана? Глядя на его лицо, она завороженно ловила каждое даже мимолётное движение и каждую эмоцию. Какой он: сильный, в гневе, искренний, уязвимый, растерянный, разочарованный. Красивый. Горячий. Горящий. Живой. Он — олицетворение всего, что она стремилась уничтожить: Альянса, жизни, надежды. Густая занавесь мириад пылинок, из которых состояла сущность банши, болезненно сжалась в один чёрный сгусток и тут же распалась прозрачными длинными лентами. Она должна его убить. Сильвана наклонилась к Андуину, щекоча обнажённую кожу его шеи и груди кончиками своих серовато-золотистых волос, так близко, что ощущала его осторожное дыхание на своём лице. — Я знала его с самого начала, Андуин, — шёпотом ответила она и очень нежно прижалась своими губами к его, будто бы это ими она могла порезать его кожу, высвобождая струйки алой крови из плена жизни, а не подставленным к горлу лезвием меча. Сильвана плавно выпрямилась, отмечая растущее замешательство, отразившееся на лице юного короля. — Но, как я уже и сказала, я пришла не за этим. — Она вернула голосу силу. Сильвана скользнула немного вниз по телу Андуина, медленно убрала от его шеи меч с большой зазубриной на конце и отправила последний, по аналогии с ножом, на пол по другую сторону от кровати. Тот скатился с края и почти бесшумно упал на белую небольшую, но мягкую и густую шкуру на полу. Андуин оживился и тут же приподнялся на локтях. — Тогда зачем всё это? — потребовал он, всё ещё не веря, что Сильвана на самом деле уйдёт отсюда, не забрав его жизнь с собой. — Тебе идёт, когда ты злишься, — самодовольно заявила она, поднялась на колени и быстрыми и ловкими движениями сняла свой лук, положила на край и толкнула, чтобы он скатился с него к одиноко скучающему мечу. А затем потянулась к пряжке на ремне, держащий колчан. В то же время Андуин выскользнул из-под одеяла и Сильваны, оставшись фактически в одном нижнем белье перед ней, и сел. Переполняемый бурей чувств, внезапно вернувшейся свободой и гневом за действия ночной гостьи, он перегруппировался, с силой обхватил её за торс, и, резко развернувшись, грубо опрокинул Сильвану на спину, фактически на тоже место, где только что лежал сам, и прижал её к кровати собственным весом. — Наигралась?! — в сердцах выпалил он, сердито уставившись на неё. Он тяжело дышал, глубоко втягивая воздух в лёгкие. Королева-банши не издала ни звука, лишь приоткрыла рот. Но когда Андуин огладил её бок и запустил руку ей под поясницу, заставляя прогнуться и прижаться к нему животом, Сильвана всё-таки сделала совершенно бесполезный для её тела вдох и разжала пальцы — из руки выскользнул ремень с прикреплённым к нему колчаном. Послышалось множество слабых ударов и ещё один невнятный, но более сильный, по которым стало понятно, что уединение меча с луком было бестактно нарушено целым взводом стрел из колчана и им самим. — Не удержалась, — хмыкнула она, наслаждаясь обжигающим прикосновением его руки к полоске оголённой кожи между её корсетом и штанами. По двери раздался сильный требовательный стук, а из-за неё послышалось громыхание доспехов и голос одного из королевских стражей, грозно пробасившего: «Мой король?!». — Всё в порядке! — тут же громко, чтобы стража услышала, отрапортовал Андуин. Он замер, наблюдая, как расширяются глаза Сильваны, а черты её лица становятся острее. — Ты не впустишь их? — вполголоса спросила Сильвана спустя долгих пять секунд, пока они совели друг на друга под стихающий шум за дверью. — Ты знаешь, что нет, — отозвался Андуин так же тихо, как говорила она. Сильвана хмыкнула, возвращая коварную улыбку на лицо и наблюдая, как теперь он хмурится в попытке прочитать её реакцию. — Даже немного жаль, — саркастично проговорила она, всматриваясь в его глаза. — Мне было бы интересно увидеть, как бы ты объяснил всем моё присутствие здесь, — добавила она, едва ли желая на самом деле оказаться свидетелем этой сцены, но испытывая неподдельный интерес к тому, как король Альянса объяснил бы данное обстоятельство своим союзникам. Импульсивный ответ Андуина страже исходил из понимания, что нельзя допустить того, чтобы Сильвану увидели здесь. Ради них обоих. Но только сейчас, после её слов, он понял, насколько катастрофическими могли быть последствия. Для него. Ведь правда, вождю Орды совершенно не нужно его убивать, чтобы уничтожить. И, конечно, она не пришла бы сюда, не имея плана, как вернуться невредимой обратно. Но её тон и взгляд… В один миг юный король почувствовал, как его сердце набирает темп. Для него не было никакого спасения, кроме правды. И молчания Сильваны. Которая совершенно не собиралась разыгрывать эту карту, по крайней мере пока, и просто неподвижно лежала под ним, в его руках, ожидая ответа. Андуин втянул носом воздух, призывая тело успокоиться. — Хм… Ты пробралась сюда, пока я спал. Может быть, так? — поддержал он её игру, возвращая себе уверенность, и протиснул руку чуть дальше под её спину, заставляя Сильвану ещё прогнуться. — Конечно, Ваше гениальное Величество… — слишком мягко, чем стоило для сарказма, начала она, но тут же исправилась, когда они оба поняли, что Андуин достиг своей цели. — Пробралась с помощью твоего Камня возвращения. И как только он ко мне попал? — продолжила она дразнить его, опустив поясницу обратно и прижав его руку под собой к кровати, не давая Андуину закончить начатое. Он остановился. — Значит, всё что мне нужно — это забрать его, — заключил он, прикладывая больше усилий, но и действуя с большей осторожностью, чтобы высвободить свою руку теперь. — Для этого тебе придётся его сначала найти, львёнок, — промурлыкала она с нескрываемым удовольствием и разгорающимся огнём в глазах. Застыв ещё на мгновение от услышанного, Андуин медленно кивнул в знак того, что принимает вызов, и, почувствовав, что давление на руку стало меньше, вновь попытался её вытащить. И снова не смог. Он недовольно цыкнул, прикрыл глаза и неодобрительно помотал головой, уже собираясь напрямую объяснить, что изо всех сил старается не навредить ей, но королева-банши в очередной раз его остановила. Просто подняв одну руку. — Я, вроде как, тебе кое-что должна, — сказала она, вовсе не имея ввиду, что на самом деле считала себя кому-то должной. И даже ещё не переведя взгляд на предмет в её руке, попавший в его поле зрения, Андуин уже узнал его — дыхание перехватило. — Ты так кинулся искать этот мусор… — попыталась изобразить она сочувствие, и наконец прижалась к Андуину животом, давая понять, что больше не будет препятствовать его действиям. Андуин, тут же вернув себе самообладание, вытащил наконец свою руку. Вместе с кинжалом, который по обыкновению был спрятан за поясом у Сильваны. — Это мусор, — твёрдо сказал он, продемонстрировав ей с трудом добытый предмет, прежде чем отправить его скрасить компанию одиноко лежащего на полу ножа. — Ой, — обронила она, лукаво улыбаясь. — А она… — Андуин проигнорировал возмущение Сильваны и накрыл её руку, держащую стрелу, своей, перехватывая подушечками пальцев древко. — …спасла мне жизнь, — он быстро взвесил сказанное и тут же исправился: — Ты. Зачем? Что произошло в Лордероне? — Андуин медленно вытянул из руки Сильваны возвращённый предмет и, легко подбросив его, ловко закинул на туалетный столик. Проводив взглядом обломок, он вернул своё внимание Сильване. — Ты знаешь ответ, — прошептала она и чуть подалась вперёд, дразня его близостью их губ. Андуин нахмурился так, что появилась болезненность в мышцах под бровями, чему он был, если честно, даже рад, поскольку это позволило ему отвлечься от возрастающего желания тела и сосредоточиться на терзающем разум вопросе. — Я не понимаю… — честно признался он, тысячу раз уже обдумав всё произошедшее и так и не найдя разгадку. — О чем ты думал, когда меня исцелил? — подсказала она, осторожно заправляя своей рукой в бронированной перчатке прядку волос ему за ухо. Она больше не питала иллюзий. Её причины видеть этого человека живым были хоть и абсурдны, но совершенно лишены магической подоплёки. И её просто выжигало изнутри желание знать, какие причины были у Андуина, чтобы оставить её на свободе. Андуин хорошо помнил своё яростное желание остановить Орду и взять в плен её вождя. Это не было каким-то секретом, и он прекрасно понимал, что любой озвученный им вариант Сильвана уже предполагала. Но всё равно колебался. — Я планировал сковать тебя цепями Света и взять в плен, — решил он говорить то, что есть, раз уж ему досталось такая роскошь — откровение королевы-банши. Она снисходительно улыбнулась, ещё немного прогнулась в спине и неспешно, убеждаясь, что выступающий край её сапога не навредит ему, согнула ногу в колене так, что оно уперлось ему между ног, ещё больше дразня нависшего над ней человека. — Ну же, Андуин, соберись, — шёпотом произнесла она, усиливая нажим коленом. — О чём ты думал в тот момент? — она мелодично тянула каждое слово. Собраться. Чтобы не сорваться и не впиться ей в губы прямо сейчас. Каждой клеточкой тела он желал этого, но не мог сейчас позволить себе поддаться этой слабости. Стоило ему лишь коснуться её губ, как время ускоряло свой бег в тысячу крат, пока в итоге не приходило осознание, что этого времени у них совсем не осталось. А он себе никогда не простит, если сейчас упустит Сильвану, так и не узнав, что произошло с ними. Андуин медленно втянул воздух. Глубоко и полно. Его грудь широко раскрылась, так, что в неё, через тонкую ткань рубашки, болезненно врезались выступающие извилистые металлические части нагрудника Сильваны. Боль. Он должен был взять в плен Сильвану, но сделать он мог это только причинив ей боль. Много боли. Он знал, что обычного заклинания будет мало для такого могущественного создания, и потому готовился вложить в чары сковывания всю свою силу, уповая, что этого хватит. И в том дворике, видя, как Сильвана уже натягивает тетиву, прицелившись в него, он думал о том, что она почувствует, когда он обрушит на неё магию Света. В тот момент он, не склонный к подобному, внезапно представил Сильвану Ветрокрылую уже поверженную, ослабленную и измученную. И стоящих над ней палачей. Было ещё кое-что. Что-то настолько разрушительное для него самого, о чём было невыносимо даже просто думать, не то что говорить. И потому... — Что ты живая… — так же шёпотом ответил он, рассматривая чёрные длинные реснички, между которыми светились красные огоньки её наполовину прикрытых глаз. Взорвавшаяся в один момент ярость отразилась на лице королевы-банши светящейся красной паутинкой под кожей век. Она резко и с силой оттолкнула Андуина, так что он едва ли не слетел с кровати, и лишь благодаря своей физической подготовке смог остановиться на самом краю. Когда он поднял глаза, Сильвана уже сидела на противоположном краю кровати, подогнув одну ногу под себя, а вторую опустив на пол. И сверлила его испепеляющим взглядом. — Ты надышался угарного газа? — процедила она сквозь зубы. Она скорее бы поверила, что Отрёкшиеся желанные гости в Штормграде, чем в то, что жрец и дипломат с пеленок мог в действительности сказать что-то настолько ядовитое или бестактное. — Просил свой дорогой Свет тебя исцелить? От только что ласковой эльфийки, чьи нежные губы так пленительно приоткрывались с каждым словом и подёргивались в невесомой улыбке после, не осталось и следа. — Стой, стой… — быстро проговорил Андуин, поднимая руки в примирительном жесте. — Ты до сих пор мне не веришь? — с досадой спросил он, понимая сомнения Сильваны, но всё-таки сожалея о том, что она всё ещё искала в его словах и действиях скрытый смысл. — Мы всё ещё враги, львёнок, — осторожно ответила она. — Хвала Свету, — к её удивлению, он выдохнул с облегчением. — Если бы ты так часто не повторяла, что мы враги, я бы решил, что ты заботишься обо мне, — грустно улыбнулся он. — Не заставляй меня передумать, Ринн, — всё ещё смотря на него исподлобья, предупредила она, хотя была обескуражена его реакцией. Сердце Андуина пропустило удар. Он ведь не ослышался? Она только что признала, что беспокоиться о нём? Он сглотнул, смачивая внезапно пересохшее горло. — Сильвана, — Андуин очень мягко произнёс её имя и спокойно, без резких движений, поднялся, чтобы пересесть к ней, фактически отзеркаливая её позу. И, пристально всматриваясь в её глаза, продолжил: — Может, твоё тело и не нуждается больше в дыхании, — он нежно коснулся рукой её лица, так, что она ощущала лишь тепло, исходящее от него, — но ты двигаешься, думаешь, желаешь, чувствуешь… — Он запустил обе руки ей под капюшон и аккуратно спустил его с головы, скользя по её длинным ушам кончиками пальцев, так же оставляя лишь тонкие полоски ускользающего тепла. — Ты просто другая, — добавил он упавшим практически до шёпота голосом. — И я не могу воспринимать это как-то иначе. — Он задержал руки у её головы, не решаясь дотронуться до её волос, и так и опустил их вниз, себе на колени. Сильвана медленно и изучающее осмотрела его лицо, ища малейшие намеки на то, что он мог не быть таким честным и великодушным всегда. Прямо как на суде над Гаррошем, когда Андуин, будучи ещё пятнадцатилетним мальчишкой, признался, что смертельно боялся идти один к орку, но пришёл, потому что был должен. А потом утверждал, что тот имеет право на искупление. И в Лордероне он снова делал это: сперва заявил, что сразится за то, во что верит, и погибнет, если придётся, прекрасно видя, что его войска были в меньшинстве; а затем взял в плен того, кто командовал её армией в наступлении на Ясеневый лес и Тёмные берега. Он на самом деле думал и делал то, что говорит. Пора было признать это. Хотя никак иначе чем «жалкое подобие жизни» сама она своё существование не могла назвать, как бы не старалась искать в нём какие-то выгоды. — Допустим, я тебе поверила, — достаточно холодно ответила она, осознавая, что не может позволить ему понять, с какой лёгкостью ему удаётся пробуждать в ней готовность слушать его. — Но это всё ещё не ответ. Конечно, это не ответ. — Я был так зол на тебя… Мы все, — признался он и покачал головой. — И я подумал о том, что мои союзники… — он остановился, не находя других идей, кроме как признаться себе и ей: — … я не мог допустить самосуда над тобой. Возможно, ей стоило бы воспользоваться этим: король, который не уверен в своих союзниках; неуверенный, что способен обеспечить должную охрану своего заключённого. Такая информация — оружие в умелых руках. Но ей ли было не знать, что всегда найдётся лазейка. Её не сработала только потому, что она доверилась другому. Своей Малой Луне. И та подвела. — У них для этого есть все основания, — ровно и чётко озвучила она. И, сузив глаза, более аккуратно добавила: — Как и у тебя. — Она наклонила голову набок, изучая его лицо и роняя свои струящиеся пряди на плечо. — Почему ты передумал? — Я помню, какой ты была в Даларане на совете, — без колебаний ответил он. — Как я мог желать гибели той, чьи действия помогли нам объединиться тогда? Мы бы не победили Легион поодиночке. — Андуин вздохнул, в который раз думая о том, как легко забываются хорошие дела и как просто даётся помнить плохое. — Даже после всего, я не мог допустить этого. И я не хотел просто причинить тебе вред, — он уронил взгляд, мысленно перенесясь в Лордерон, и хмыкнул себе под нос, понимая, что именно это и сделал. — Могу я..? — спросил он, указывая на её правую руку, на что Сильвана лишь слабо кивнула. Андуин развернул её руку тыльной стороной вверх, чтобы ослабить ремни, держащие её бронированные перчатки. — Ты сделал то, что обычно делает жрец, — закончила она за него, провожая взглядом аккуратно опущенные к ним под ноги сначала маленький кинжал, ещё пару мгновений назад подоткнутый под наруч, а затем и его самого вместе с перчаткой. Теперь она осознала, что всё время искала не там. Андуин был собой. Он просто был собой. А она — не была чем-то исключительным в его жизни. Что-то на дне бездны в её душе сжалось в болезненный одинокий чёрный и горький комок. Андуин бережно взял ладонь Сильваны в свою. Её рука, тонкая, с длинными изящными пальцами, холодная и шелковистая, так сильно контрастировала с его тёплой, большой и грубой. Они были настолько разными, что это было практически идеально. Он медленно и нежно огладил её пальцы подушечками своих. Или всё-таки была? Сильвана почувствовала, как плотный клубок внутри немного разжался. А когда Андуин коснулся кончиков её пальцев, она ощутила призрачное покалывание на них. И если бы Сильвана могла дышать, она бы обязательно задержала дыхание. — И это значит, — продолжил рассуждать Андуин, уже принявшись за ремешки другого наруча, — что в том не было никакой магии, — он вытянул сначала обнаруженный и там небольшой металлический клинок, который сразу положил к остальным предметам на полу, а затем снял и отложил туда же увесистую часть доспехов с левой руки. Затем он взял Сильвану за обе руки, поглаживая её костяшки большими пальцами, и, прищурившись, заглянул в её горящие пламенем глаза. — Ты не хотела меня убивать, — вкрадчиво сказал Андуин. Она настороженно сощурилась в ответ. — Собиралась. Но не сделала. Сильвана хотела было отнять руки, но сдержала себя. Идя сюда, она намеревалась узнать причины короля-жреца поступить так, как он это сделал, а не выдавать свои. — Какая чушь! — бросила она, панически держа на лице маску спокойствия. Андуин хмыкнул, растягивая губы в лёгкой улыбке. — Я делаю то, что необходимо для достижения цели,— остро, как бритвой, отрезала она. — На самом деле, твоя смерть мне для этого не нужна. Ты слишком много о себе думаешь, — добавила она, но не язвительно, как бы сделала в разговоре с любым другим, а отстранённо, будто говорила о погоде, а не о человеке, сидящем перед ней. — На самом деле, — кивнул он. — С чего это Верховному королю Альянса думать о таком? — невозмутимо проговорил он и пожал плечами, чуть сильнее сжимая её пальцы. — Но если ты всё это знала, зачем пошла за мной в Эльдре'Талас? Сильвана цыкнула, закатив глаза, и помотала головой. — Был маленький шанс, что ты окажешься прав, — призналась она и всё-таки выскользнула руками из его ладоней. — Серьёзно? — шокировано произнёс он. Понимая, каким притянутым за длинные эльфийские уши был этот шанс и какова была сила её желания, чтобы всему было другое объяснение. — Я не говорила, что было бы проще… — пылко начала она, взмахивая руками, но конец фразы утонул в крепком, но сдержанном поцелуе. Рывком двинувшись к ней навстречу, Андуин обнял её лицо руками и припал сомкнутыми губами к желанному светлому пурпуру. Сильвана же опомнилась тогда, когда уже сама обнимала за плечи короля Альянса в ответ. — Чушь, говоришь, да? — хмыкнул Андуин, отстраняясь и вновь ловя её руку своими. — Один-один, Ринн, — прошептала она, фиксируясь взглядом на его губах. Он глубоко вздохнул и поднял вторую ногу на кровать, сев перед Сильваной практически в позу лотоса. Упёршись локтями себе в колени, он поднес их сцепленные руки себе к лицу. Андуин задумчиво и очень медленно покачал головой из стороны в сторону, потеревшись губами, будто извиняясь, об уязвленные магией Света пальцы Сильваны, находящиеся сейчас в плену его собственных. Некоторое время он изучающе смотрел на вождя Орды, спокойно сидящую на его кровати в ожидании дальнейших действий с его стороны, или просто завороженно смотрящую на происходящее, а потом заговорил: — Неужели тебе настолько трудно признать, что я просто нравлюсь тебе? — наконец сказал он, опуская их руки вниз и продолжая ненавязчиво поглаживать её пальцы. Признавать, а тем более признаваться в своих слабостях — не было пунктом в списке её действий на ближайшие две жизни: нынешнюю полузагробную и ту, что будет за ней. До скончания времён. На её лице появилась улыбка, которая заставила Андуина затаить дыхание в ожидании подвоха. — Ты сам сказал, что у меня есть желания, — её голос звучал низко, темно и маняще. — Что, если я просто хочу тебя? — ровно спросила она, с вызовом смотря ему прямо в глаза. Внезапно она почувствовала, как лёгкое поглаживание по её пальцам прекратилось, и, к своему неудовольствию, обнаружила, как внутри начало подниматься какое-то странное волнение. Андуин сначала ощутил, как его уши охватил жар, а затем тело прострелило будто ознобом. Он всегда был уверен, что в его сердце, ровно как и в постели, будет место только одной женщине. Той единственной, которую ему ещё предстоит встретить. Сильвана не могла быть той единственной. Безусловно, она была уникальной, неповторимой и единственной в своём роде, но совсем не той, о ком Андуин когда-либо вообще мог подумать в этом ключе. Но именно её губы пленили его разум, заставляя желать невозможного. И то, что она была врагом Альянса, только ещё больше разжигало в Андуине желание сделать её ещё ближе. Стереть к демонам все границы между ними. Надеясь, что полумрак комнаты и распущенные волосы хорошо маскируют его горящие уши, а низ рубашки всё ещё скрывает то, что он не может контролировать внизу живота, Андуин медленно втянул воздух через нос, чтобы хотя бы его голос точно звучал ровно. — Тогда самое время спросить: возможно ли это? — ответил он вопросом на вопрос под стук своего набирающего обороты сердца, который могла слышать и Сильвана своим чутким слухом. Улыбка на лице королевы-банши растаяла, слегка обнажив тонкую кромку белых зубов, виднеющихся за приоткрытыми губами. Её так захлестнула идея завладеть юным львом Штормграда, что она без колебаний пустила в ход всё, что ей могло в этом помочь. Её жажда власти над ним заполнила собой всё пространство вокруг, каждую секунду её существования, не занятую мыслями о планировании хода войны и текущими делами. Она знала, что эта маленькая игра с призовым фондом в виде поцелуев сегодня должна закончиться, и они наконец расстанутся. Желательно навсегда. И потому она решительно намеревалась получить сегодня всё, что сможет. — Технически… — уже согласилась она, но остановилась, понимая, что события в итоге развиваются не совсем так, как она планировала. Она хотела пойти по безопасному пути. Заставить юного льва задыхаться от её ласк. Но сейчас в ней бунтовало желание получить подобное и от него. Она уронила взгляд вниз, к его высоко вздымающейся груди. — Осознаёшь ли ты, чего хочешь? — подняв на него суровый взгляд, мрачно спросила она, умышленно придавая голосу потустороннее звучание банши. — Я уже говорил, как отношусь к тебе, — мягко сказал он, снова сжимая её пальцы. — За эти десять минут ничего не изменилось, Сильвана, — добавил он и опять сделал паузу, спонтанно потянувшись к её лицу, чтобы аккуратно поднять его выше и вынудить его черты стать мягче. И, уже совершенно не узнавая себя от собственной наглости, признался: — Я хочу тебя. Огонь в её глазах разгорелся ярче. Застыв так на несколько секунд, Сильвана выскользнула из тёплого плена его рук своими и потянулась к ремешкам наплечника, ослабляя их. Андуин ухватился за её наплеч, чтобы тот не съезжал набок и не мешал, пока Сильвана не справится и с верхним замком. Освободившись от тяжести на одном плече, она вдруг замерла. Андуин обеспокоенно посмотрел на неё и, решив, что говорить будет лучше всё-таки без лишнего в руках, поспешил отложить наплечник на пол. — Я не знаю, как это будет, — подловила она момент, когда Андуин отвернулся, чтобы избежать его взгляда. Юный король выпрямился, стараясь не выглядеть таким потрясённым её откровениями, каким он на самом деле уже был. И, выдержав паузу, сказал: — Ты можешь остановить меня в любой момент, — с пониманием и почтением кивнул он ей и, задержавшись ещё немного на тлеющих красных огоньках в обрамлении черноты ресниц, не спеша потянулся ко второму наплечнику, чтобы снять и его. Продолжая сидеть неподвижно, Сильвана только наблюдала за плавными движениями мужских рук, всё ещё сомневаясь: могла ли она довериться этому человеку? Она нежно провела пальцами по подбородку юного короля с короткими, редкими, светлыми и ещё достаточно мягкими волосинками, привлекая его внимание. — Почему тебе не страшно, Андуин? — едва ли не шёпотом спросила она, наблюдая, как в движении проминается под нажимом пальца его полная нижняя губа. А затем перевела томный взгляд к почерневшим от желания глазам Андуина — он горячо выдохнул. Поймав кожей короткий, но обжигающий поток воздуха, Сильвана убрала руку от его лица. Андуин хмыкнул, на что она нахмурилась и вопросительно мотнула головой. — Ты думаешь, я не вижу, насколько сильно ты отличаешься от остальных? — спросил он, переводя взгляд к её шее, чтобы аккуратно собрать её волосы и убрать их на уже оголённое плечо. — Да и чего мне бояться, если мне благоволит сама Верховный вождь Орды? — спокойно добавил он с лёгкой улыбкой на губах. — Не сейчас, львёнок, — тут же низким и бархатным голосом отозвалась она. От чего Андуин потерянно посмотрел на неё, осмысливая сказанное, и упустил из рук только что подцепленный край замка, удерживающий её наплеч у ожерелья. Сильвана снисходительно улыбнулась и, отодвинув его руку в сторону, одним движением справилась с непослушной застёжкой. Андуин поймал соскальзывающую по утончённой руке вождя Орды вторую часть громоздких наплечников и положил её к остальному складу брони и оружия на полу. И правда. Сейчас он вряд ли с гордостью мог бы назвать себя королём. Другое дело, что сейчас ему это совершенно не нужно. Андуин приподнялся на коленях и приблизился к лицу Сильваны, но не за тем, чтобы сорвать с её губ желанный поцелуй, а заглянуть ей за плечо, чтобы на этот раз не действовать вслепую. Едва не попавшись на провокацию, Сильвана улыбнулась себе и послушно наклонила голову набок, открывая больше обзора. — У меня тоже есть вопрос, — тихо проговорил он над её ухом, занимаясь изучением замков и креплений, сделанных руками ордынских мастеров. — Неужели? — отозвалась она, стараясь игнорировать в момент появившееся множество предположений о том, что он ещё мог желать узнать о надвигающемся действии. — Шен'дралар должны были помочь мне найти ответ и передать тебе, — внезапно для неё сказал он. — Таким был план? — он снял металлическое ожерелье с её шеи и плащ заодно с ним и отложил вниз, снова садясь перед ней и хитро щурясь. В ответ Сильвана тоже сузила глаза и улыбнулась одними уголками губ, выдавая, что он угадал. И то, что он хорошо понял правила их негласной игры. — Только ответ или меня тоже? — поддел он её, как бы подтверждая эту мысль. — Я начинаю терять терпение, львёнок, — предупредила она, не желая говорить правду. И тем более не желая уступать ему в этой битве. — Не ты одна… — признался он севшим голосом и придвинулся к ней, упираясь в её лоб своим. Сильвана подалась вперёд, так, что их кончики носов соприкоснулись, и приоткрыла рот, чем против воли выдала, что желает его не меньше, чем он её. — Сдавайся. Если во всех ведомых и неведомых мирах и было что-то, что ещё больше, чем перспектива мира, подстёгивало Сильвану сражаться, так это мысль о том, чтобы сдаться. Она одарила его спокойным и величественным взглядом, а затем грациозно поднялась на ноги и, потянув Андуина за руку, развернула его, заставляя и его спустить ноги на пол. И только когда вместо утончённых эльфийских черт лица перед ним предстали округлые бёдра в кольчужных штанах и в защитных набедренниках, тщательно украшенных металлическими завитыми вставками, и торчащими заострёнными по кромке пластинами, Андуин наконец понял, что только что его опять обыграли. — Ой ли? — усмехнулась она, собирая рассыпавшиеся по спине волосы обратно на плечо. «Терпение, Андуин», — напомнил он сам себе. И, судорожно втянув воздух носом, потянулся к пряжкам ремней на внутренней стороне её бёдер. Высвобождая её ноги из броневого плена, он обнаружил в каждом сапоге ещё по одному небольшому кинжалу. — Сильвана… — его голос звучал уставше, когда он, уже не сильно стараясь не наводить шум лязганьем металла, отбросил последний найденный среди ордынской экипировки смертоносный предмет на бамбуковый ковёр, и без того щедро усыпанный вещами Сильваны. Он опустил голову вниз, безэмоционально рассматривая их. — Я ведь не знала точно, где окажусь, — совершенно серьезно запротестовала она, опираясь одной рукой на плечо Андуина и самостоятельно снимая с себя второй сапог с набедреным щитком, а затем расстегнула пояс, и кольчуга с её бёдер в мгновение ока сама соскользнула вниз и сложилась у ног. Андуин поймал себя на мысли, что так и не нашёл свой Камень возвращения, и что где-то в глубине его души уже зародилось желание, чтобы Сильвана пришла сюда с его помощью снова. Он резко зажмурился и тряхнул головой, сбрасывая дурманящее наваждение и возвращаясь в реальность, пока Сильвана с щёлканьем делала что-то над его головой. — Свет, что было бы, если… — он прервался, внезапно обнаружив у себя в руках её нагрудный доспех. А ещё через мгновение слева от него на пол упала какая-то тёмная небольшая тряпка, подозрительно напоминающая нательную майку. — Но «если» не случилось, львёнок, — донеслось до его сознания откуда-то сверху. Одной рукой он опустил предмет в руках ко всем прочим, и тут же его глаза непроизвольно поднялись туда, откуда прозвучала фраза, но взгляд так и не достиг лица. — Уравняем шансы? — без тени стеснения довольно спросила Сильвана, стоящая в одних нательных штанах с голым торсом перед потерявшим дар речи Андуином. Не дожидаясь ответа, она не спеша наклонилась к нему, подобрала края рубашки и стянула её вверх, затем пренебрежительно бросив себе за спину. Андуин безнадёжно проиграл в этом противостоянии. Теперь он это чётко осознал. Казалось, ещё одно подобное действие с её стороны, и способность соображать капитулирует вместе с самообладанием. Не слишком ясно уже отдавая себе отчёт в том, что делает, Андуин взялся за верхний край её нательных штанов и, медленно спуская их, припал губами к оголившейся части бедра прямо под маняще выступающей тазобедренной костью. Завороженно Сильвана наблюдала, как Андуин, стягивает с неё последний элемент одежды, под которым уже ничего не было, запечатлевая свои горячие поцелуи на её холодной сероватой коже. Тепло, оставленное поцелуями, проникало под кожу и текло к низу живота, собираясь в странный разгорающийся шарик, что покалывал изнутри своими маленькими и острыми колючками. Щекотал и дразнил давно забытым, но пробудившимся теперь желанием. Когда всё, что было надето на Сильване, оказалось наконец у неё под ногами, Андуин, не торопясь, проследовал плотно прижатыми ладонями вверх по её телу с внешней стороны. От самых ступней ног к бёдрам и талии, практически сводя пальцы на ней — настолько тонкой она была. Смесь наслаждения и досады от его слишком медленных и дразнящих движений прошлась по её телу странным покалыванием. Но не успела Сильвана выразить своё недовольство, как Андуин потянул её на себя, вынуждая сесть к себе на колени. Приземлившись, она машинально положила руки ему на плечи. Такое обширное прикосновение его разгорячённого тела с её, имевшим всегда такую же температуру, что и воздух вокруг, было обжигающе болезненным. Ладони Андуина легли ей на ягодицы и сразу же поднялись выше. Андуин обнял Сильвану, прижимая её к себе ближе, а она непроизвольно сжала пальцы на его плече, привыкая к совершенно новым для посмертной жизни ощущениям. Андуин оглядел её лицо затуманенным взглядом и уронил голову к груди, жадно припадая к шёлковой коже; исследуя губами мягкость одной округлости и сжимая рукой другую; задевая и массируя пальцами сжавшийся бугорок на первой и обжигая поцелуями такой же на второй. Последнее заставило Сильвану сделать один вдох. Резкий и шумный, выдавший, что её тело помнило гораздо больше, чем она думала. Она запустила руки в распущенные волосы Андуина, беспорядочно накручивая отдельные прядки на пальцы и сжимая их. Зародившийся внутри её груди жар растёкся по всему телу. И пока Андуин с упоением исследовал её грудь, губы Сильваны скучали по теплу и вкусу его губ. Настолько, что терпеть это стало уже просто невыносимо. Она крепко сжала копну его волос и с силой потянула Андуина за них назад, тут же требовательно и откровенно целуя его. Обхватив Сильвану сзади за шею рукой в эгоистичном желании удержать её, даже если она вдруг захочет отстраниться сейчас, Андуин ответил ей с той же страстью. И неумолимая Тёмная госпожа позволила ему это, попутно выпуская стянутые в кулак волосы. — Что ты чувствуешь, Сильвана? — прохрипел Андуин, отстраняясь и переводя дыхание. Ему так хотелось знать, что королева-банши чувствует то же самое, что и он. Что для неё это не меньшее удовольствие, чем для него. Что она тоже чувствует эту ноющую необходимость: быть ближе. С ним. Сказать, что она чувствовала, как сильно упирается в низ её живота твёрдый заметно выступающий вперёд бугор под тонкой белой тканью его нижнего белья, на котором уже появилось мокрое пятнышко в наивысшей точке? Или что она чувствует своей кожей, как сильно бьётся его сердце? Как болезненно-приятно было его прикосновение из-за контраста их температур? В этот момент она ощущала себя не меньше, чем ледяной глыбой из обители Ходира в руках Повелителя пламени с Огненных просторов Рагнароса. Но если её мышцы не дёрнулись ни разу из-за отсутствия жизни в них, то Андуин, по венам которого жизнь струилась горячей алой жидкостью, не подал и признака дискомфорта из-за своей закалки во время бесконечной череды своих путешествий и неприхотливости к условиям жизни в них. — Что между нами то, чего не должно быть, львёнок, — севшим голосом в итоге ответила она, скользнув вниз по его торсу рукой и поддевая пальцами резинку единственного оставшегося на нём элемента одежды. — Избавься от них, — прошептала она и тут же отступила на пол. Сделав шаг к туалетному столику, Сильвана взяла с него ленту для волос и обернулась. Андуину не потребовалась много времени, чтобы выполнить её просьбу. Сильвана успела оценивающе пробежаться взглядом по в меру поджарой, мускулистой фигуре стоящего перед ней обнажённого молодого мужчины, прежде чем вновь оказалась на его коленях, вовлеченная в поцелуй. Но ни желание ещё полюбоваться рельефом красивого мужского тела, ни даже страстная необходимость постоянно чувствовать вкус его губ на своих не могли остановить генерала следопытов в стремлении к цели. Она отстранилась и с деловым видом, на этот раз аккуратно перебирая волосы Андуина, рассеивая и распутывая, собрала их в хвост и зафиксировала лентой. — Так лучше? — негромко спросил он. — Лучше, — томно отозвалась Сильвана. От утробного, магического звучания её голоса, но не из-за потустороннего происхождения, а из-за невероятной теплоты в нём, Андуину ещё больше захотелось обнять Сильвану, будто она вовсе не была уже в его объятиях. Он коротко и крепко сжал её в кольце своих рук. Не отставая от него, Сильвана двинула бёдрами вперёд, зажав при этом между их телами затвердевший мужской орган, отчего всё тело Андуина прострелило острое чувство, и он низко замычал. Подгоняемая разгорающимся с каждой секундой нетерпением, Сильвана коснулась его горячих губ подушечками пальцев, медленно огладила сперва верхнюю, а затем нижнюю губу и осторожно надавила на неё, опуская вниз и побуждая Андуина чуть сильнее приоткрыть рот. Послушно выполнив её молчаливое требование, Андуин почувствовал, как Сильвана коснулась пальцем кромки нижнего ряда его зубов и ещё медленнее, чем до того, провела по нему. Останавливая это движение, Андуин легко прикусил её палец, а затем, перехватив руку у запястья и с вызовом смотря за реакцией Сильваны, несильно погрузил его и ещё один себе в рот, нежно и неспешно проводя по ним языком. Вся её кожа — чистая, безвкусная, всё с тем же тонким ароматом трав и едва уловимыми нотками кожи от её доспехов. Сильвана не врала ему. Она хорошо понимала, зачем идёт сюда и что её может ждать. Она была готова как биться насмерть, так и оказаться здесь, с ним, в его постели. И, конечно, она не позволила бы последнему случиться, не будь уверена в том, что кроме температуры её тела больше ничто не могло оттолкнуть его. Но и это не могло. Не удержав взгляд на голубых глазах Андуина, Сильвана зачарованно наблюдала за происходящим. — Не жадничай, львёнок, — прошептала она спустя короткое время. — Это для тебя, — добавила она и, выждав ещё немного, когда и эта её просьба будет выполнена, убрала свою руку и опустила её вниз, одновременно приподнимаясь слегка на коленях. Она уронила голову, так что рассыпавшиеся волосы спрятали её лицо от пристального взора Андуина, и провела влажными пальцами у себя между складок, смачивая кожу. Желая видеть каждую эмоцию этой практически нереальной, до невозможности противоречивой и безумно красивой женщины, Андуин убрал свисающие пряди волос ей за ухо и нежно поцеловал в шею прямо под острой, чётко очерченной линией подбородка. И тут же судорожно выдохнул, теряя фокус, когда почувствовал её прохладные, ещё влажные пальцы на себе, там же, внизу. Сквозь пелену желания он видел, как Сильвана, ухмыляясь, внимательно наблюдает из-под ресниц за его реакцией на скользящие движения вверх и вниз по его возбуждённой плоти. Несмотря на яростный порыв тут же вцепиться в её бёдра, Андуин быстро, но достаточно бережно опустил руки по бокам её ягодиц. Сдержанно сжал их и прикрыл глаза, растворяясь в остальных ощущениях. От этой чрезмерной осторожности Сильвана почувствовала укол разочарования. Но быстро осознав, что это не было просто робостью, она хитро, но благосклонно улыбнулась. — Если ты хочешь, чтобы я на самом деле чувствовала твои прикосновения, — проговорила она и накрыла свободной рукой его кисть, огладив её, — тебе стоит быть… смелее, — с мрачными властными нотками в голосе закончила она своё требование и повелительно сжала его пальцы на своей коже, так, что на ней обязательно остались бы красно-бордовые пятна, будь она живой. Открыв глаза и не без труда заставляя свой язык работать, Андуин попытался её урезонить: — Я не смогу исцелить тебя, если… — Не дав ему договорить, Сильвана резко остановила свою ласку и крепко сжала его перевозбуждённую часть тела так, что Андуин просто задохнулся от неожиданности и контраста ощущений, так и не закончив фразу. Сильвана наклонилась к его уху: — Ты слишком сильно недооцениваешь эту банши, львёнок, — мелодично протянула она, а за тем, практически сразу, он ощутил ещё большую прохладу, чем до того, полностью и плотно сжимающую всю его длину. Андуин резко выдохнул, издав при этом невнятный оборванный стон. А Сильвана сжалась в плечах, так и зависнув лицом у его виска. Оба замерли. — Свет!.. — ещё спустя мгновение вырвалось из груди Андуина. В этот момент он думал, что будь Сильвана хоть на градус теплее — он бы совершенно точно не продержался и минуты. Но ощутимая прохлада, исходящая от её тела, отрезвила его чувства и разум. И если раньше Андуин думал, что занятие сексом — это чистое наслаждение, то нет. Ему хватило всего одного этого движения, чтобы понять, что это тянущее болезненное чувство — всепоглощающая жажда обладать ею и её телом, — стало только ещё больше, сильнее, невыносимее. Не проронившей ни звука до этого момента Сильване потребовалось на пару секунд больше времени, чтобы вновь обрести дар речи. — К демонам Свет! — с чувством выпалила она. — Только ты и я, — и снова с жаром припала к его губам, начав при этом интенсивно, насколько это было возможно в их положении, двигаться. То, что делал с ней этот человек, не поддавалось никакому объяснению. Он заставлял шевелиться скрытую, порезанную руническим мечом часть души. Он зажигал в ней желание нелогичное, абсурдное и остервенелое — отнять у всех их любимого короля. Но не уничтожить, а обладать. Его руки, блуждающие по её телу, его губы, без устали целующие её грудь, шею, лицо, губы — явно говорили о том, что она преуспела. И получив его сейчас, ей было его мало. Сильвана остановилась и разорвала поцелуй. Не соглашаясь расстаться сейчас с её губами, Андуин тут же поймал их снова. Сильвана ещё больше откинулась назад, вновь отстраняясь от него. — Андуин, — хрипло позвала она его, легко упираясь в его горячую грудь и невнятно, нехотя толкая её. — Сильвана… — болезненно выдохнул он, снова тянясь к ней и сжимая её в своих объятиях крепче, неосознанно протестуя этим её бездействию. — Остановись, — попросила она, не дав Андуину повторить всё опять. Верный своему слову, он замер в сантиметре от её губ, но не ослабил объятий. Пусть он не может препятствовать Сильване закончить всё сейчас, если она того желает, но и добровольно отпускать её он тоже не станет. Покорность Верховного короля Альянса вселила во властную и расчётливую натуру Верховного вождя Орды трепетный восторг, от которого становилось теплее внутри ледяной чернеющей бездны. Неожиданно для Андуина она улыбнулась: — Подвинься, — едва уловимым кивком она указала в сторону подушек. Смесь ещё не спадшего волнения и возникшего облегчения заставили Андуина ещё несколько секунд просто смотреть на, наверное, самое невероятное зрелище в его жизни — нежно улыбающуюся королеву-банши. Собравшись наконец с мыслями, он одним движением поднялся вместе с обвившей его бёдра ногами Сильваной и, развернувшись, донёс её до середины кровати, мягко опуская в подушки и прижимаясь к ней всем телом. — У меня какое-то странное дежавю, — подколола она его, игриво проводя кончиками пальцев снизу вверх по его обнаженной спине к напряжённым мышцам плеч и обратно. И вторя этому движению, проскользила ступней по его ноге. — Очень странное, — согласился Андуин, подхватывая с внешней стороны её ногу под колено и закидывая на себя, так, что пятка Сильваны угодила ему прямо на ягодицы. Нежно огладив пойманную ногу, он прижался к уже давно потеплевшим губам королевы-банши, мягко восстанавливая при этом единение их тел внизу. Теперь, окутанная теплом Андуина, Сильвана больше не воспринимала его прикосновения обжигающими. Она даже подумать не могла, что так быстро привыкнет к этому ощущению. К ощущению его горячей кожи на своей. Ощущению его горячего тела внутри своего. И от того, как восхитительно мучительно-медленно Андуин двигался, осыпая её поцелуями, она тонула, отзываясь на ласку короля Альянса тихими утробными стонами. Руки Андуина беспрепятственно блуждали по телу королевы-банши. Он то с упоением скользил ими по её гладкой коже, останавливаясь и с силой сжимая соблазнительные изгибы, то просто прижимал Сильвану больше к себе в какой-то нелепой попытке стать ещё ближе. — Сильвана… — чувственно выдохнул Андуин в кожу на её шее, оставляя влажный поцелуй и сильнее толкнувшись внизу от желания, переполнявшего его. Сейчас он терялся, было ли его решение замедлится правильным. И могло ли это на самом деле ему помочь держаться дольше. Он пытался сосредоточиться на том, чтобы доставить удовольствие ей, а не получить самому, но… Это было невозможно: она была восхитительна, куда бы он не смотрел и к какой бы части её тела не прикоснулся. Каждое её движение и вырывающиеся из груди тихие стоны — пытка для него. Сильвана довольно отметила про себя то, с каким болезненным наслаждением в голосе он произнес её имя. Как натянуто, хрипло и почти что беспомощно оно сорвалось с его губ. А ещё его опьянённый взгляд, его мягкие, горячие губы, опаляющие её тонкую кожу. Столько времени она отказывалась от своих собственных желаний, столько времени она убеждала себя, что никто не имеет власти над ней. Но стоило Андуину приблизиться… Что он делал с ней? Все эти эмоции, спонтанные и необдуманные действия, чуждые её существованию желания. — Львёнок… — Сильвана выгнулась навстречу, обнимая его в ответ. Она видела, как он ходит по краю. Ей нравилась мысль, что она завела его до такой степени, и ей нравилось наблюдать, как он мучается, борясь с самим собой. В ней снова проснулся если не вождь, то генерал следопытов. Хитрый, коварный и целеустремленный. Желание сломить человеческого короля, показать ему своё превосходство и власть над ним вспыхнуло и начало разгораться больше. Она опустила руки сверху на бедра Андуина и сжала их, впиваясь острыми ногтями в тёплую кожу, а потом, легко царапая, провела руками вверх к пояснице и, гладя ладонями, вернулась обратно, в исходную точку, подталкивая и призывая юного льва двигаться быстрее. Андуин остановился и, задержавшись ненадолго взглядом на её губах, украшенных лёгкой игривой улыбкой, поднял его к багровеющим светящимся глазам. Его грудь высоко вздымалась при каждом вдохе, а глаза почернели, словно от переизбытка пандаренского пива. — Сильвана, — севшим голосом медленно и сдавленно позвал он её. — Ты безусловно одержишь победу в этой битве, — он увидел, как её улыбка становится шире и, почувствовав ещё один подначивающий толчок теперь ногой, зажмурился, стараясь заглушить предательский стон. Наконец, втянув носом воздух, чтобы сохранить самообладание, продолжил: — Но нужна ли она тебе? Простой вопрос. Сильвана словно очнулась. Она пришла сюда, движимая безумным желанием, родившимся в тот момент, когда она молча наблюдала, как Андуин держал Валиру за руки в Читальне: отнять у жителей Азерота его. Заполучить его себе, как трофей. Забрать силой то, что было у всех, кроме неё. Но можно ли отнять что-либо, когда оно отдаётся тебе добровольно? Они всё ещё враги. Но не тогда, когда он смотрит так на неё. Не тогда, когда он уже отдал ей победу в войне их обнажённых, сгорающих в страсти тел, хотя, очевидно, вовсе не собирался сдаваться без борьбы. Сильвана пристально посмотрела ему в глаза: он ждал от неё ответа, отдавая право выбрать, каким путём они оба пойдут дальше. Она медленно опустила взгляд вниз, к линии, где соприкасались их тела, где его разгоряченная невпопад вздымающаяся грудь передавала её недвижимой и холодной чёткие и сильные пульсации живого сердца внутри. Лёгким движением она провела ладонями вдоль его спины к плечам и, соскользнув с них, уронила руки по обе стороны от себя на кровать. Она вернула Андуину взгляд и, воздушным движением помахав пальцами, слегка приподняла тонкие светлые брови, говоря ему этим: «Действуй». Он ухватился за её ладони, как за спасательный круг, и горячо припал к ней в поцелуе, несколько раз с силой толкаясь бёдрами в окружающую его тесноту и прохладу. Потерявшись во времени и наконец отстраняясь, чтобы отдышаться, Андуин навис над Сильваной. Тонкая серебряная ниточка между их губ натянулась, и, истончившись, оборвалась. Лишившись уже привычного тепла у своего рта и поняв, что возвращать его ей Андуин не торопится, Сильвана сама потянулась к его губам, но не поймала — он уже прижался ими к ложбинке у основания её шеи, и Сильване ничего не осталось, кроме как рухнуть обратно в подушки, пока он продолжал пробовать её кожу на вкус. Выскальзывая из её рук, Андуин переместил тепло одной из своих ладоней на объёмную грудь Сильваны. И, оставляя пустоту между её бёдер, он и сам опустился с поцелуями ниже, с силой втягивая губами кожу на груди в тщетной попытке оставить хоть какой-то след, поочередно прикусывая и дразня языком торчащие, заманчиво сжавшиеся бугорки. Шальная мысль — попробовать её всю — зазвенела в ушах с потоком крови, и он опустил руку между её ног, гладя нежную кожу сверху и проникая пальцами внутрь. Сильвана запрокинула голову, сначала просто впившись ногтями Андуину в плечи, а затем, закрыв глаза и утопая в собственном наслаждении, начала с нажимом их растирать. Она почувствовала, как влажную кожу на груди овеяло холодом, и тут же обдало жаром уже на животе, а вскоре и прямо над скользящими внутри неё пальцами. Всего парой сантиметров выше. Она издала сдавленный стон. К демонам Свет! К демонам Тьму. Ничего сейчас больше не имело значения. Теперь, когда они наконец вновь были объединены одной целью, Андуин почувствовал в себе силы уверенно продолжать. И то, как плавилась от желания под его руками и губами Сильвана, даже заставляло задумываться, что проигравшим мог быть вовсе не он. Но победа никогда не была для него самоцелью. Тем более здесь. Будоражащее чувство покалывания тысяч мелких иголочек прокатилось по её телу, пробуждая оставшиеся до этого момента дремать безжизненные клетки. Магия, питающая их, изменилась, всколыхнулась и обрела новые свойства — имитировать жизнь. От острого, пролетевшего быстрее света ощущения между ног, они дернулись в стремлении сжаться. Безумно нежные прикосновения языком и губами на контрасте требовательных и интенсивных движений пальцев внутри и крепко сжатое левое бедро — сорвали последние попытки королевы-банши убедить себя в невозможности Отрёкшейся испытывать подобные чувства. Её ноги снова непроизвольно дёрнулись, а рука взметнулась вверх. И, зажмурившись, Сильвана прижала её тыльной стороной к своему рту, чтобы случайно не издать звук, не подобающий ни вождю, ни королеве. К демонам всё! И Альянс, и Орду. Сильвана нащупала предплечье Андуина и потянула за него, заставляя юного льва подняться. Она обхватила его за шею в стремлении вернуть его губы назад, к её, и утонуть в поцелуе. И в ощущении твердого горячего тела внутри. В перерывах между поцелуями, которыми Андуин осыпал её лицо и шею, она снова и снова ловила его губы своими. Двигаясь с ним в такт, приподнимая свои бёдра ему навстречу, она желала забрать всё, что он мог отдать: каждый тяжёлый выдох, каждое биение сердца, каждый томный взгляд и каждое объятие. — Сильвана… — прошептал он, закрывая глаза и теряясь в ней и её рассыпанных по подушке светлых, местами оранжеватых из-за света огня в камине, волосах. И этот звук был похож больше на молитву, чем на её собственное имя. Она попыталась повернуть голову к нему, но лишь ткнулась носом в его ухо. Едва ли не цыкнув от этого, она резко перекатила человеческого короля на спину, садясь на него сверху, и тут же нагнулась к нему за очередным поцелуем. Руки Андуина легли ей на плечи. Сдавленное мычание разнеслось в горячей груди, и Сильвана оторвалась от мягкости чужих губ со звучным чмоком. — Не отставай, Андуин, — утробно произнесла она, скользя вниз по его груди и животу кончиками пальцев и направляя рукой его возбуждённую часть тела обратно, чтобы вновь ощутить внутри себя желанное тепло. Выпрямившись, она сразу начала двигаться, быстро набирая темп. Вид обнажённой женщины, что воплощала собой идеальную смесь красоты и смертоносности, и просто нереальную: жестокости и нежности, приковывал взгляд. Андуин с жадностью смотрел на её тело и то, как в такт её движениям гипнотически качались полные, увесистые груди. Легким движением его руки легли на них. Его взгляд беспрепятственно блуждал от её лица вниз, к точке соединения их тел. И Андуин, не скрывая, наблюдал, как тонет там в её прохладных объятиях. Сильвана взяла его руку и повелительно положила себе на бедро. Острое зудящее чувство прострелило верхнюю часть её ног, и она непроизвольно сжала их, опираясь руками на широкую грудь Андуина и ещё больше ускоряя движение. Следующая вспышка удовольствия пролетела и сбила её с такта, вырвав хриплый стон. Поняв, что Сильвана уже на грани, Андуин подхватил её под бёдра и приподнял их, забирая себе ведущую роль, и начал делать быстрые и сильные толчки самостоятельно. Волны наслаждения, одна за другой, сначала короткие, а затем и большая, накрыли её, сводя мышцы и вызывая коварную дрожь. Она зажмурилась, не в состоянии смотреть вообще куда-либо, а из её груди раздалось утробное протяжное мычание. Она с силой вдавила пальцы Андуину в мышцы на груди, а затем просто рухнула на неё лбом. В довершении слабо стукнув у плечевого сустава едва сжатым кулаком. Всё так же поддерживая Сильвану на весу, Андуин запрокинул голову, наконец давая себе свободу в движении. Сквозь спадающую пелену наслаждения Сильвана слышала его напряженные выдохи, рваные стоны и беспомощное, умоляющее «Сильвана». Она приподнялась на руках, чтобы видеть: как он с силой зажмурился, как на оголённой шее выпирала синяя венка, как он сжал зубы до белых желваков и зарычал. Сдавленно и протяжно. Одним резким движением толкаясь внизу. И в этот момент её тело изнутри обдала вспышка жара, мгновенно стихая. Шумно втягивая воздух через сжатые зубы и приоткрыв немного глаза, чтобы видеть её лицо, Андуин судорожно повторил точно такие же толчки ещё пару раз и в конце изо всех сил прижал её бёдра к себе, стараясь в последний раз быть с ней максимально близко. И только через несколько мгновений после этого позволил себе немного расслабиться, целиком опускаясь с ней на простыню и по чуть-чуть отпуская напряжение. Охваченная бурей эмоций и, на самом деле, совершенно потерянная от новых, но в то же время знакомых когда-то ощущений, Сильвана просто смотрела на Андуина. На его опухшие и раскрасневшиеся губы, лоснящуюся от пота кожу с прилипшими прядками волос на лбу и немного на висках, уставшие глаза, которые едва были открыты и смотрели прямо на неё. И лишь отдалённо она отдавала себе отчёт в том, что он легко мог бы прочитать по её лицу сейчас абсолютно все чувства и, возможно, даже мысли, но просто надеялась, что он не в том состоянии на данный момент, чтобы это сделать. Она прикоснулась к пульсирующей венке на его шее и мягко провела по ней пальцами, ярко ощущая биение его сердца. Тяжело дыша, Андуин смотрел на неё, такую близкую и такую уязвимую сейчас. — Это было восхитительно, — пробормотал он, бережно заправляя волосы ей за ухо. — Ты восхитительна, — добавил он, касаясь её щеки и нежно погладив её большим пальцем. — И ты, — отозвалась Сильвана, не находя больше слов, или не желая их находить. И не зная, что делать дальше, просто склонилась к нему, чувственно и недолго поцеловала и начала подниматься. — Нет! — сразу же запротестовал он, притягивая её к себе обратно. Сильвана удивлённо распахнула глаза. — Останься. — Он обвил её спину руками. — Пожалуйста, — попросил Андуин, крепко стиснув руки в кольцо, но не прижимая Сильвану к себе слишком сильно, чтобы его просьба всё ещё оставалась просьбой. С удивлением обнаружив, что в общем-то ничего против не имеет, Сильвана ещё немного подумала, прежде чем согласиться и выполнить просьбу юного льва. Она плавно вытянула свои ноги и опустила голову ему на грудь, полностью расслабляясь в его объятиях. Прижавшись ухом к высоко поднимающейся грудной клетке, она хорошо слышала, как билось его сердце: сильно, всё ещё гулко и быстро. И нечто под густой толщей тьмы в её душе отчаянно требовало сохранить биение этого сердца. Чувствуя, как неумолимо быстро усталость берёт над ним верх, Андуин нащупал рукой сбившееся в сторону одеяло и кое-как натянул его на их тела, прикрыв их в лучшем случае наполовину. «Разбуди меня через пол часа», — услышала она одновременно и привычное звучание его голоса и странное, глухое, искажённое, слышимое через его грудную клетку. «Останься». Сильвана беззвучно хмыкнула, усмехаясь тому, что, может она и была удивлена, что Андуин хотел сохранить с ней близость даже тогда, когда всё закончилось, но уходить от него этой ночью, в общем-то, она и не собиралась. А через короткое время она ощутила, как он резко дёрнулся и на мгновение крепко сжал её в своих объятиях. И она знала, что у живых это бывает, когда они засыпают.