Далёкие образы прошлой жизни крутились перед глазами не переставая. Глухое дыхание, доносящееся из тёплой грудной клетки у неё под ухом, и звук равномерного и спокойного биения сердца уносили её во времена солнечного света, золотой листвы, музыки флейты и звонкого смеха вперемежку со скрипом натянутой тетивы.
Сильвана лежала, уставившись невидящим взглядом на огонь в камине, а перед её взором стояли Леса Вечной Песни и их щебечущие, стрекочущие и урчащие обитатели; мягкий свет рассветного солнца, пробивающийся через причудливо извивающиеся стволы деревьев, и мерцание жемчужинок росы на траве. Сильвана легко могла представить шум прибоя и редкие звуки просыпающейся деревни, что расположилась на побережье, у подножия шпиля Ветрокрылых.
Всё это было её жизнью. Всё это она перестала замечать после того, как к порогу её дома пришли орки. Всё это стало воспоминанием, приносящим немыслимые мучения, после того как Артас сделал её своим личным символом садизма.
Сильвана закрыла глаза. Ей не нужен был сон. Вернее, она просто не могла спать. Множество раз ей хотелось забыться и отключиться, хотя бы на час или полчаса. Сделать паузу в безумном марафоне страданий, но не получалось.
Она искала успокоение в отмщении, в заботе о своём народе, в тщетной попытке вновь обрести сестру, хотя бы одну. Но только страдания врагов воистину приносили ей облегчение. Мимолётное, ничтожное, но хотя бы на миг ощутимое. И потому ей было странно, что сейчас, со стуком сердца одного из них, она могла так легко вернуться туда — в жизнь, наполненную светом и теплом. Ей было слишком просто представить, что это её сердце бьётся и её дыхание слышится.
Ей было не с чем сравнить это состояние. Было ли это то, что принадлежало только им двоим, или то, что все создания, воскрешённые магией короля Лича, могли бы чувствовать рядом с живыми?
Она наверняка уже вся с ног до головы пропиталась запахом живого человека, а тепло его тела проникло через кожу, прогревая Сильвану всё больше.
Полчаса прошло уже два раза. Но Сильвана не торопилась выполнять просьбу Андуина. Она открыла глаза, и её взгляд упал на пол, на котором едва виднелось мерцание от всё ещё горящего камина. И чувство эгоистической жадности завладело ею.
Ей мало было этого всего. Она пришла сюда за своим трофеем, она получила желаемое, но все равно хотела ещё. Хотела видеть его беспомощность перед собой, его желание в затуманенном взгляде, слышать его гортанное рычание и ощущать его тепло. Вот такое, как сейчас. Простое, неторопливое и спокойное.
Она почувствовала, как Андуин под ней шевельнулся во сне. Сперва Сильвана напряглась, приподняв немного голову и прислушиваясь к возне человеческого короля, но потом, убедившись, что он затих — расслабилась, устраивая голову обратно на тёплой груди и мысленно решая, стоит ли ей возвращаться к воспоминаниям о Кель'Таласе. А потом, без всякого предупреждения, Андуин повернулся набок вместе с Сильваной, как если бы она ничего не весила. Она скатилась рядом с ним на простыню, придавив одну его руку; второй рукой он обнял её за спину сверху. На мгновение Сильвана замерла и, решив, что раз их идиллия нарушена, ей незачем лежать, попыталась встать. Не получилось — сквозь сон Андуин вновь прижал её к себе. Сильвана свела к переносице свои тонкие светлые брови, прислушиваясь к ощущениям. Она подняла взгляд к лицу спящего человека. Внутри кольнуло. Пока она позволяла себе наконец за столько лет спокойно окунуться в солнечные воспоминания о своей живой жизни и вновь ощутить что-то похожее на спокойствие и умиротворённость тех дней, Андуин даже во сне хмурился. Его лицо искажала боль. Сильвана медленно, стараясь запомнить каждую деталь, рассмотрела его лицо. Внезапно она обнаружила у себя желание разгладить эти хмурые морщинки на его лбу и между бровей. Она едва удержалась, чтобы не коснуться его щеки, успокаивающе проводя по ней рукой.
Вместо этого Сильвана аккуратно приподняла руку Андуина и встала. Под ногами были свалены преимущественно её доспехи и оружие и лишь пара его нательных вещей. Она отметила, что та единственная вещь, которая ей сейчас больше всего подходила, валялась дальше всех, будучи запущенной Сильваной себе же за спину ранее. Изящно, на цыпочках, словно танцуя, королева-банши бесшумно прошла мимо всех остальных вещей, подняла с пола белоснежную мужскую рубашку и, ловко вывернув её, тут же надела. Но, несмотря на большой размер, рубашка оказалась слишком короткой, чтобы не выглядеть на женском эльфийском теле настолько бесстыдно откровенной, что вряд ли вообще был смысл её надевать. Сильвана расстегнула несколько пуговиц сверху и спустила один рукав с плеча, и только после этого, наконец, её бёдра оказались прикрытыми. Наискось.
Сильвана обернулась, окинула взглядом обнажённого, спящего под кусочком кое-как натянутого одеяла человека и отвернулась обратно, собираясь сделать шаг. Но не сделала. Она скривила губы, не сумев прогнать возникшую мысль, словно мельтешащую перед глазами мошку. Качнувшись на пятках и убедив себя, что делает это только чтобы у неё было больше времени и Андуин ей не помешал, грациозно развернулась на носочках, подошла к нему и укрыла одеялом получше, закрывая полностью ноги и тело по самую грудь.
Она окинула взглядом кровать, оценивая получившийся результат, и уголки губ Сильваны немного дернулись вверх — теперь ей ничего не помешает. Не издавая фактически ни одного звука, она прошла по покоям короля Штормграда. Его комната была чем-то средним между её двумя: полной изящества в каждом предмете при жизни и почти пустой, обвешанной по стенам лишь любимым оружием после. В общем-то, кроме стойки с отполированными до блеска золотисто-серебряными доспехами, чересчур богато украшенными даже для генерала армии, больше ничего не выдавало принадлежность этой комнаты первой персоне Штормграда. Ничего, чего не могло или не должно было быть в любой другой комнате крепости. За исключением большого портрета молодой и явно знатной женщины. С такими же, как у Андуина, золотыми волосами и голубыми глазами — Тиффин Эллериан Ринн.
Ещё какое-то время Сильвана задержалась взглядом на портрете, изучая его, а потом осторожно, так чтобы её нельзя было увидеть снаружи, подошла к окну — никакого красочного вида на город или берег моря. Окна королевской комнаты выходили на крутой склон высокой горы, обнимающей и защищающий крепость с северо-востока, как от ветров и штормов, так и врагов. Лишь солнце и луна могли заглянуть сюда и подсмотреть, чем занят юный лев. Сильвана оглянулась через плечо в сторону скрытой ширмой кровати — а то, что происходило в ней, неведомо было даже им. Сильвана довольно улыбнулась и вернулась к изучению королевских покоев.
В углу, прямо между ней и стенкой с портретом покойной королевы Штормграда, стоял стеллаж, набитый свитками, книгами и письмами. Острый взгляд охотника зацепился за одну из книг — ту самую, что они с Андуином искали. Сильвана узнает её из миллиона. Как зачарованная она потянулась к ней, коснулась кончиками пальцев и скользнула ими вниз по корешку, вспоминая, как швырнула её под ноги юному льву и то, как злилась, когда поняла, что надеяться ей больше было не на что.
Теперь, приняв своего врага, как трофей, ей хотелось продлить обладание им. Всё её существо занимала неугомонная мысль: каким образом ей может быть возможно манипулировать им? Она знала всю его биографию и даже больше, но этого всего было слишком мало.
Сильвана на несколько мгновений опустила глаза себе под ноги, уставившись в ничем не выделяющийся, чернеющий в тени кусок пола. В этот момент в голове бывшего генерала следопытов словно сами по себе слились воедино план по достижению главной цели её текущего существования и самая большая блажь во всем её посмертии. Внезапно открыв для себя, что эти две вещи отлично сочетаются друг с другом, преисполненная решительности, она подняла взгляд обратно к книге и, отвернувшись от неё в противоположную сторону, отправилась прямой наводкой к письменному столу Верховного короля Альянса.
Она тихо приземлилась на стул и ещё раз осторожно, будто от её взгляда Андуин мог проснуться, посмотрела на ширму. С такого ракурса и в свете медленно горящего камина ей совершенно ничего не было видно, но по едва заметным перепадам светотени на плотной ткани ширмы и полной тишине, повисшей в комнате, было понятно, что Сильвана по-прежнему единственная, кто здесь не спит.
Она бегло осмотрела разложенные на столе вещи: стопка книг, погашенная свеча, перо с чернильницей, чистый пергамент, раскрытые карты с отметками боевых действий, известных мест расположения войск Орды и основных точек базирования сил Альянса. Но внимание её привлекло даже не это, а два других предмета: вскрытый конверт с гербом Стальгорна и ещё один под ним. В очередной раз подняв глаза в сторону кровати Андуина, Сильвана выдержала на всякий случай паузу и взяла верхний конверт, сразу же извлекая из него письмо.
На войне нет места сомнениям.
Сильвана прочитала содержимое письма от королевы-регента дворфов, в котором не было ничего особенного, и второе, под ним. Тоже вскрытое. От его содержимого огонь в глазах бывшего генерала следопытов всколыхнулся и засиял ярче, а губы приоткрылись. Если бы она нуждалась в дыхании, то, несомненно, вздохнула бы — в своих руках она держала отчёт о боевых единицах сил Альянса. Кто бы мог подумать, что её лучшим информатором станет Верховный король?
— Твою ж… — начала она одними губами, но резко остановилась, поднимая глаза к портрету покойной королевы. — Тиффин Ринн… — закончила она фразу так же шёпотом, медленно отводя взгляд обратно к столу.
Подавшись немного вперёд, Сильвана склонилась над картой и сосредоточенно принялась её рассматривать, оценивая военный фронт на обоих материках. Если по пути с группой Натаноса ничего не случится, то война закончится куда быстрее, чем она даже рассчитывала. Города Альянса падут один за другим, и даже если она оставит Штормград напоследок, он всё равно в скором времени превратится в пункт донорства для Отрёкшихся, вместе со своим королём.
Эфемерная сущность банши болезненно сжалась, как если бы её стегали тысячей невидимых плетей. Сильвана выпрямилась на стуле и застыла. В абсолютной неподвижности она просидела некоторое время, обдумывая всё происходящее. Затем аккуратно вложила отчёт обратно в конверт и положила всё так, как лежало до её вмешательства, и собралась встать, но её взгляд упал на ящики письменного стола. Практически машинально она потянулась к ручке верхнего из них и замерла, едва его касаясь.
Это место — кладезь полезной для неё информации. Тайн, которыми она могла бы воспользоваться в своих целях. Но… Сильвана закрыла глаза и сморщилась.
Андуин.
Будь эта комната кого угодно другого — она не раздумывая воспользовалась бы этой возможностью, но этот мальчик… В который раз заставляет её остановиться.
Сильвана одёрнула руку и вышла из-за стола — она узнает всё что ей нужно, но по-другому.
Она двинулась обратно к спящему молодому королю. Проходя мимо камина с почти угасшим пламенем в нём, Сильвана остановилась и задумчиво засмотрелась на огонь: никто, кроме одного человека, не мог понять, почему она сожгла Тельдрассил. Никто и не сможет. Но это было необходимо. И необходимо ещё. Сильвана присела и, взяв одно из заготовленных полешек из достаточно простой металлической дровницы, сунула его в догорающий огонь. Благодарно подмигивая и становясь ярче, пламя сразу обняло принесённый ей в жертву кусок дерева, заставляя его пищать и трескаться.
Сильвана знала, что придётся ещё очень многих отправить за грань этого мира — только так она сможет исправить существующую несправедливость. Она потянулась к дровнице, взяла ещё одно полешко и отправила и его в камин. Огонь разгорелся ещё больше, и от него ощутимо повеяло теплом. Полагая, что этого достаточно, Сильвана встала и обернулась к спящему королю Альянса.
Пока ещё есть возможность, она заберёт у него всё что сможет.
Так же как и до этого, она прошла на цыпочках к кровати и, приземлившись на край, нависла над Андуином. Прежняя хмурость ушла с его лица, но оно всё ещё не было расслабленным, как должно быть у спящего человека. Сильвана бережно убрала волосы с его лба и, всё-таки не удержавшись, провела кончиками пальцев по его щеке.
— Проснись, — мягким голосом, будто он вовсе не принадлежал королеве-банши, произнесла она.
Андуин сразу дёрнулся, перехватив холодные пальцы у своей щеки, и открыл глаза. Несколько секунд, под мгновенно ускорившееся сердцебиение, его глаза бегали в смятении по её лицу и фигуре. Реальность накрыла его, но не как это бывало раньше, удушливой волной, а приятным осознанием, что всё случившееся не было его выдумкой. Андуин расслабился и, взявшись удобнее за ладонь Сильваны, нежно сжал её пальцы. Он глубоко вдохнул и шумно выдохнул, прикрыв глаза и нащупывая другой рукой её колено. Он, определённо, не против просыпаться именно таким образом.
— Сколько я спал? — шёпотом спросил он, возвращая ей спокойный взгляд и понимая, что это было не пол часа.
— Чуть больше двух часов, — честно ответила она и добавила более твёрдо: — Но теперь я не дам тебе больше спать.
— Звучит как обещание, — Андуин усмехнулся кривой улыбкой, приподнялся на руках, отпустив Сильвану, и сел, чтобы быстрее прогнать сон. В ответ на его замечание она одарила его снисходительным взглядом.
Андуин внимательно осмотрел её. С такой улыбкой и в его рубашке, только в ней, она была очаровательна. Как завороженный, он поднял руку и пальцами очертил границу ворота от одного плеча к другому по линии импровизированного ею декольте. И опустил руку, ловя её прохладную ладонь и поглаживая тыльную сторону большим пальцем.
— Тебе идёт, — признался он. Сильвана хмыкнула. Не то чтобы эта рубашка была ей и правда в пору, скорее она бесформенно висела на ней. Но сама мысль, что Сильвана была одета в его вещь и объята его запахом, будоражила, пробуждала собственническое желание, пьянящую иллюзию, что она принадлежит ему. Здесь, в его доме, в его кровати, в его одежде и в его объятиях. Сейчас он тайно и страстно желал, чтобы потом, когда эта ночь закончится, она постоянно возвращалась мыслями и желанием сюда — к нему. Чтобы, если не в её безжизненном сердце, то в душе, была часть, которая принадлежала бы ему.
Сильвана скользнула взглядом по его лицу и опустилась к обнажённой груди. Теперь, когда перед глазами спала пелена чистой похоти, а огонь в камине, то и дело издавая треск, разгорался всё ярче, она могла рассмотреть Андуина лучше.
Она коснулась широкой белёсой линии на его рёбрах, прямо под сердцем, и медленно провела рукой вниз, следуя подушечками пальцев вдоль таких же светлых, не всегда ровных полосок шрамов, оставленных осколками Колокола Гармонии, что разбил Адский Крик прямо над Андуином. Она помнила тот момент из видения во время суда над орком, но тогда не испытывала ничего, кроме испепеляющей злости на человеческого ребёнка, который, чудом оставшись в живых, всё равно готов был дать этой мрази шанс.
Высвободив свою руку из тёплой руки Андуина, Сильвана откинула в сторону одеяло и таким же изучающим движением провела пальцами по ноге, покрытой редкими светлыми, длинными волосками. И белесыми полосками кожи. Как и вторая.
На лице Сильваны смешались эмоции восхищения, боли и ненависти.
— Свет, определённо, любит тебя, Андуин, — низким и мягким тоном, словно чёрный бархат, как если бы его можно было бы представить чем-то осязаемым, сказала она, продолжая попутно своё путешествие пальцами по испещрённому шрамами человеческому телу.
Ничего не говоря, Андуин смиренно сидел, положив ей на колено одну руку и наблюдая за тем, как сосредоточено Сильвана рассматривает его. Как опускаются и сближаются её длинные брови, как приподнимается несимметрично верхняя губа, а свечение глаз становится ярче за опущенными чёрными ресницами, как взгляд цепляется за абсолютно каждую посветлевшую линию на его коже, в месте, где она была повреждена, как руки перемещаются с одной ноги на другую, потом к рукам и вновь к груди. Он ловил взглядом каждое её движение и думал только о том, что первое что сделает, как она закончит его изучать — вновь будет её целовать.
Свет спаси его, когда он успел так вляпаться?
— Как ты вообще мог думать о том, чтобы дать ему шанс? — с раздражением в голосе спросила Сильвана, до сих пор не понимая, как подобное могло в принципе кому-то прийти в голову.
— Это милосердие, — автоматически ответил Андуин, хорошо понимая, о чём и о ком речь, и продолжая охотиться за её губами. Его рука скользнула под край рубашки по гладкой коже её ноги и сжалась на ней.
— Милосердие... — небрежно повторила Сильвана, помня только обратное. И подняла на Андуина помрачневшие глаза, встретившись с его едва ли не чёрными от желания и окутавшего их полумрака.
В следующий момент охотник настиг свою цель. Одним движением Андуин притянул Сильвану к себе, обхватив её за шею сзади, и требовательно и горячо поцеловал.
Сперва, погружённая в свои мысли о том как несправедлив мир, и едва не нырнув вновь в омут своих боли и ненависти, Сильвана оцепенела от внезапности момента, но быстро поддалась манящей теплоте, исходящей от Андуина. В моменты близости с ним было так просто оставлять за бортом реальности всё, что не касалось напрямую происходящего здесь и сейчас. Слишком просто. Слишком быстро.
Её тело отозвалось на его желание, и рука сама потянулась наверх, к его щеке, идеально ложась на неё ладонью. Немного колючая шероховатость его кожи и её приглушённое чувство осязания — созданы друг для друга. Теперь, без перчаток на её руках и его раздражающе объёмной брони, она это ощущала как нельзя точно.
Идеальный трофей.
Она отстранилась, всё ещё цепляясь за ниточку повисшей между ними темы.
— Так ты это видишь? — спросила она вполголоса и спокойно прижалась к губам Андуина своими. Он медленно разорвал поцелуй, осторожно и несильно оттягивая Сильване нижнюю губу, пока совсем не потерял её мягкость, и вопросительно нахмурился, не до конца понимая, про что именно был этот вопрос, но уже хорошо понимая его тон.
— Провести вечность взаперти и одиночестве — это милосердие? — ровно спросила Сильвана, опуская руку на кровать и опираясь на неё. — Интересно… — Она наклонила голову набок. — А я тоже заслуживают
этого милосердия?
От того, как она смотрела, сердце Андуина защемило. Это не было издёвкой или сарказмом или просто любопытством. В её глазах билась в своей немой агонии сущность банши, медленно тлея и рассыпаясь. И хотя Андуин прекрасно знал, что это решение ещё не принято и зависеть будет не только от него, внезапно почувствовал горящее внутри желание защитить её. Оправдать. Спрятать. Но что из этого он мог на самом деле ей предложить? И в глубине души он понимал, что не может и не должен прощать ей всё сделанное. Но если…
— Мирного договора, подписанного твоей рукой, мне будет достаточно, чтобы найти другое решение, — ответил он. И он не сомневался в этом ни на секунду. И если не как дипломат, то как Верховный король Альянса, он мог.
Он был готов к тому, что она начнёт спорить и доказывать свою правоту, но то, чего Андуин не мог ожидать в этот момент, так это искреннего и весёлого смеха в ответ. Её красные глаза игриво вспыхнули. Это правда её веселило — его такая искренняя забота о её наказании, как будто она не была сейчас его врагом, безжалостной убийцей и вообще собиралась сдаться. Неужели он и правда думал, что хоть в одном из вариантов она могла бы сдаться? Она пришла сюда за своей победой, за своей наградой. Если не как вождь, то как женщина, как личность.
— Сильвана, — устало и медленно прохрипел Андуин. — Я очень хочу тебя…
— Да, львёнок, — оборвала она его, продолжая веселиться, на что Андуин ещё больше нахмурился, понимая, что Сильвана думает совершенно не о том, о чем он, иначе не смеялась бы так. Или смеялась?
— О, ну чтобы не понять твоё желание, нужно быть совершенно слепым, — широко улыбаясь, сказала она и тут же посерьёзнела и сузила глаза. — Оно слишком сильно… — она замолчала и, пристально смотря в голубые глаза напротив, подняла руку к его груди, медленно провела пальцем по ней к напрягшемуся из-за её действия прессу и остановилась в сантиметре от обнажённой выступающей части мужского тела внизу живота, — …выпирает.
Андуин почувствовал, как сквозь него пошла волна электрического заряда. Сейчас ему ни к чему было притворяться, заниматься самообманом или даже просто скрывать это. Он хотел её. На самом деле. И он хотел больше.
— Как удобно, — хмыкнул он, не отводя взгляда своих голубых глаз от её беснующихся красных.
— Есть немного, — согласилась она и, обхватив возбуждённый мужской орган, с силой сжала его. Рука Андуина с силой чуть меньше сжалась на её бедре, а он сам издал глухой утробный звук и зажмурился на пару секунд. Собираясь с мыслями, он сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и перехватил Сильвану за запястье, блокируя её движения.
— Я хочу тебя понять, — сдержанно произнёс он, возвращая замершей в негодовании предводительнице Отрёкшихся свой не совсем всё-таки чёткий от желания взгляд. — Скажи, чего ты добиваешься?
И только он озвучил свой вопрос — огонь внутри сияющих глаз королевы-банши вспыхнул, а губы зловеще вытянулись в аккуратную, изогнутую кверху линию. Андуин в который раз неведомо для себя помог ей.
— Может, тебя, львёнок? — она резко подалась вперёд и со страстью впилась ему в губы. Застав юного короля врасплох, она без труда освободила своё запястье. Не намереваясь делать этот поцелуй долгим, Сильвана разорвала его и тут же толкнула Андуина в грудь. Он упал обратно в подушки, и, пока приходил в себя, она целиком забралась на кровать, садясь на колени между его ног.
От падения из груди Андуина вырвался сдавленный стон — смесь возбуждения, возмущения и неожиданности. Подняв глаза, Андуин поймал переполненный азартом взгляд. Взгляд охотника. Сердце тут же набрало темп. А от того, как Сильвана прижала ладони к его ногам, немного выше колен, и плавно провела руками вверх, даже воздух показался плотным. Настолько, что стало трудно дышать.
Сильвана ухмыльнулась, глядя на растерянный вид Верховного короля Альянса. В предвкушении его дальнейшей реакции, она остановилась, немного не доводя руками до верхней части его бёдер, и уронила взгляд вниз. Медленно, давая Андуину возможность осознать цель каждого её движения, она собрала свои волосы и перекинула все на одну сторону. Подняв глаза обратно к лицу Андуина, Сильвана внимательно наблюдала, как он сглотнул, приоткрывая затем рот, но так и не произнёс ни слова. И ей было ясно, что он прекрасно понял её намерения. В подтверждение этой мысли Сильвана скользящим движением несколько раз провела рукой по горячей, затвердевшей плоти лежащего под ней мужчины.
Когда она сюда шла, она не верила, что её тело всё ещё способно испытывать удовольствие от интимной близости, и думала лишь о том, чтобы заставить человека, из-за которого совершила столько незапланированных и глупых действий, задыхаться от её ласки. Заставить думать о ней, мечтать, желать её снова. Сильвана обхватила напряжённый орган ладонью и продолжила движение. Если эта ночь у них одна, она сделает так, что юный лев Штормграда никогда её не забудет. Она сделает так, что никто и никогда за всю его жизнь не сможет сравниться с ней. Не сможет сделать с ним то же, что может королева-банши. А теперь, когда она осознала, что в её посмертии не будет чего-то более восхитительного, чем то, что сделал с ней этот мальчик, она просто не может позволить себе остаться для него чем-то меньшим.
Пытаясь преодолеть сумбур в своей голове, Андуин глубоко дышал. Его грудная клетка высоко вздымалась при каждом вдохе, а губы пересохли. Сильвана красиво ушла от ответа, при этом честно ответив на его вопрос. Он знал, что она его путала, говоря чистую правду, но не знал, что теперь сказать в ответ. А когда наконец попытался, то с губ успело слететь только её имя, и он запнулся, глотая воздух. Последнее, что он увидел, прежде чем со склонённой головы Сильваны занавесью упали светлые волосы, скрыв её лицо и щекоча кожу на его животе: нежная улыбка и, кажется, даже тёплый взгляд. Его тела внизу коснулась мягкая прохлада её губ, и Андуин окончательно сдался в попытках трезво мыслить, растворяясь в сочетании ритмичных движений и теплеющих прикосновений. Он откинул голову в подушки и сначала попытался пристроить свои руки где-то рядом с ней, но нарастающее желание не позволило ему найти удобного положения и он потянулся к Сильване, к её плечам и шёлковым волосам, осторожно проводя по ним.
Почувствовав рефлекторные подёргивания тела Андуина под глухое мычание, Сильвана приподнялась, и, продолжая ласку только руками, посмотрела ему в глаза. Его взгляд из-под густых тёмно-золотых ресниц: томный, восхищённый, полный желания к ней — перевернул внутри всё. В глубине души, где разливалась чёрная бездна, края пропасти, казалось, потеряли свои острые очертания и превратились в пологий долгий спуск. Или подъём. Для того, что стремилось вырваться со дна этой ледяной бесконечности.
Сильвана довольно отметила, как у Андуина напрягаются мышцы живота, когда она, продолжая гладить его рукой по всей длине возбужденной части тела, задевает пальцами самую чувствительную и мягкую часть наверху. Как он протяжно выдыхает, когда она касается рукой внутренней поверхности его бедра, аккуратно массируя кожу. Сильване нравится его реакция. Ей нравится чувствовать власть над этим человеком. И сейчас ей на самом деле нужна победа в этой битве.
Страстно желая вновь ощутить гладкость и нежность губ королевы-банши, Андуин почувствовал зудящее покалывание на своих. То, что она делала с ним, заставляло его мучиться от разрывающих на части желаний: касаться только её волос и плеч руками, сгорая от наслаждения в одной точке, или прижать всю целиком к себе, снова и снова целуя. Сильвана подняла голову, чтобы взглянуть на Андуина, и он, не удержавшись, быстро сел, обхватил её лицо руками и горячо припал к манящим губам. Она охотно ответила, позволяя ему забрать то, что он так желает. Но когда Андуин отстранился, давая себе передышку, бывший генерал следопытов сразу отклонилась назад, выскальзывая из тёплых рук.
— Я ещё не закончила, — протянула она, едва ли не мурлыча и, обнажая белые зубы в самодовольной улыбке, добавила: — И ты тоже, львёнок.
Она блеснула глазами и повелительно толкнула его обратно в подушки. По привычке Андуин хотел воззвать к Свету, но, помня, что здесь и сейчас только они вдвоём, лишь промычал что-то нечленораздельное, легко улыбаясь и закрывая глаза.
Если и было что-то, чего Сильвана желала больше, чем обладать телом юного короля, так это завладеть его разумом. Она не позволит ему забыть ни минуты, проведённой с ней. Она коснулась его рёбер сбоку кончиками пальцев и легко провела ими вниз. От вызванного этим движением чувства на лице Андуина появилась широкая улыбка, он хмыкнул и, открыв глаза, поймал её пальцы своими.
— Щекотно, — озвучил он очевидное.
— Ты должен смотреть на меня, — тихо сказала она, и его лицо обдало жаром.
Андуин сглотнул. Если и было что-то, чего он желал больше, чем чувствовать её прикосновения, так это видеть её… такой, какая она с ним. Он сжал немного её пальцы в знак согласия и затем позволил себе тонуть в том, что ощущал и видел.
Время от времени приподнимаясь, чтобы видеть его реакцию, или для того, чтобы проверить, выполняет ли Андуин то, что от него требовалось, Сильвана не оставила без внимания ни один сантиметр на его коже внизу живота, гладя её, оставляя на ней поцелуи и прохладные влажные следы от них. Делая с молодым королём то, о чём он даже думать наедине с собой ошибочно считал неприличным. В желании отдать ей хотя бы часть той нежности и ласки, что получал сам, Андуин без конца гладил Сильвану по плечам и бережно собирал рассыпающиеся белые с золотым отливом волосы, когда они начинали закрывать от его глаз слишком много.
Доведя Андуина до дрожи в теле и учащённого дыхания, Сильвана резко ослабила интенсивность своих движений и подняла голову, дожидаясь, когда перенапряжение в теле живого человека спадёт. Андуин недовольно промычал, смотря на неё тяжелым от желания взглядом.
— Не так быстро, львёнок, — утробным голосом и с лёгкой улыбкой на лице отчитала она его. Андуин протяжно выдохнул, понимая, что попал.
— Издеваешься, — добродушно констатировал он, и Сильвана согласно ухмыльнулась, давая понять, что
по полной. А затем она проделала с ним тоже самое ещё раз. И когда поднялась снова, Андуин, как по мановению, переместил свою руку с плеча Сильваны к её губам, нежно проводя по ним большим пальцем и поощряя за то, что они делали.
— Сильвана… — тихо произнес он, теряясь в ней. Его лицо горело, а грудь высоко вздымалась. Чем больше Сильвана отдавала своей ласки, тем больше Андуину её не хватало.
Не без усилия отогнав мысль послать всё к демонам и прямо сейчас забраться на юного льва Штормграда верхом, идя на поводу у собственного желания, Сильвана вновь обожгла прохладой своих губ чувствительный мужской орган, лаская его по всей длине и доводя живого человека до точки кипения. На этот раз уже не останавливаясь. Пока не услышала сдавленное, низкое мужское рычание и не ощутила солоноватый вкус у себя во рту. Сильвана неспешно разорвала контакт и выпрямилась, наблюдая за тем, как Верховный король Альянса импульсивно сминает простыню по бокам и отрывисто дышит, пытаясь прийти в себя. Великий стратег в теле павшего генерала следопытов должен был быть доволен полученным результатом. Но Сильвана не была — изнутри её безжалостно выжигала потребность в его нежности и тепле.
Захлестнувшая Андуина волна удовольствия прошлась по телу, сметая все другие чувства и забирая силы. Как и до этого, ему безумно захотелось спать, только в этот раз он не позволит себе уснуть. Не тогда, когда рядом с ним сидит Сильвана: обворожительная, соблазнительная, с горящими глазами, с такими нежными губами, по которым она аккуратно провела языком, а потом пальцем по уголку рта, приводя себя в порядок. Не думая больше ни о чем, кроме шелкового пурпура на её лице, Андуин быстро сел, притянул Сильвану к себе, вынуждая её забраться ему на колени, и поцеловал. Чувственно и неторопливо. Не смотря на то, что от неё пахло им, что она имела его вкус, она не стала для него менее желанной или менее привлекательной. Она была тем, кого он желал, несмотря на полученное удовольствие. Она была тем, кого он желал несмотря ни на что.
Не ожидая, что Андуин станет целовать её сейчас, Сильвана сначала заторможено ответила, но уже через несколько секунд их поцелуй стал страстным, ещё больше распаляя и без того беснующуюся огненную стихию желания у королевы-банши. Она схватила тёплую руку Андуина и поместила себе между бёдер.
— Сейчас, — выдохнула она и закрыла глаза, когда его пальцы там коснулись и начали массировать её чувствительную кожу. Сильвана запрокинула голову, оголяя шею и натянувшиеся на ней мышцы, и Андуин, как зачарованный, прижался губами к ним, оставляя на холодной коже свои немного влажные поцелуи и обжигая горячим дыханием. Сильным и тяжёлым. Вдоволь насладившись этим, Сильвана выпрямилась и, обхватив ладонями лицо Андуина, вернула его губы к своим. Наконец, она почувствовала давление и теплоту его рук внутри своего тела и внезапно подумала, что сейчас Верховный король Альянса мог бы отомстить ей за её выходку и заставить теперь
её изнывать от желания. Но, к его чести, он только внимательно следил за тем, где и от каких движений у неё непроизвольно сжимаются мышцы на бёдрах и животе, и больше концентрировался на них.
— Не останавливайся, — озвучила она то, о чём Андуин покорно смолчал, позволив ей полностью управлять собой. Сильвана ухватилась за его плечи и ткнулась лицом в одно из них, в уютный изгиб между плечом и шеей, чтобы потеряться там: в тепле живого человека, в его запахе и звуке его дыхания. Она упивалась удовольствием от того, как бережно и крепко вражеский король обнимает её одной рукой за спину и как другой приятно массирует эрогенные места внизу её живота. Снаружи и внутри. Держаться у Сильваны больше не было ни сил, ни малейшего желания. Её мышцы начали неконтролируемо сжиматься и расслабляться в рваных, импульсивных движения, и она с силой сжала пальцы на плече Андуина, впиваясь ногтями ему в кожу. Он замычал от возникшей боли, но не остановился, и почти сразу почувствовал, как Сильвана сдавила его ноги своими по бокам, издавая протяжный и глухой стон. Спустя несколько мгновений, она обмякла.
— Сильвана, — прошептал он её имя, обнимая теперь обеими руками, и очень нежно прижался губами к её длинному и холодному уху.
Какое-то время они молча сидели так. А затем, вспомнив, что живому телу, в отличии от её, нужно менять положение, Сильвана опустилась на кровать рядом с Андуином, позволив ему согнуть уже затёкшие ноги.
Сидя так же, как и до того, напротив короля Альянса, она спокойно посмотрела ему в глаза и взяла его горячие ладони в свои.
— Что ты будешь теперь делать, львёнок? — наконец нарушила тишину Сильвана, озвучив вопрос, который не покидал её последние пару часов.
Не зная, о чём именно она спрашивает, Андуин свёл брови и едва уловимо качнул головой.
— Зандаларская принцесса… — пояснила Сильвана и, медленно сокращая расстояние между их лицами, продолжила: — Твои соратники не оставили ей выбора, кроме как присоединиться теперь к Орде. Ни после того, как мы её вызволили из ваших катакомб. Ты же не думаешь, что я упущу шанс пополнить свою армию новыми солдатами? — Она прижалась к его губам и нежно, но коротко поцеловала. — И-и… — она вновь его поцеловала точно также.
— И у тебя теперь будет зандаларский флот, — оторвавшись от её губ, закончил Андуин за неё. Сильвана легко кивнула.
— И я приду на нем за тобой, львёнок, — вполголоса сказала она.
— Сильвана… — выдохнул он, почувствовав привкус горечи во рту и возвращаясь в реальность, в которой она была вождём Орды и безжалостной убийцей, совершившей геноцид Калдорай. На мгновение он отпустил её руки, но сразу вновь поймал их, бережно сжимая.
— Андуин, — отозвалась она не холодно, но твёрдо, почувствовав его колебание. Это действовало отрезвляюще.
— Как ты можешь это говорить? — спросил он, вновь ловя себя на мысли, что не знает правил игры, которую она ведёт.
— Ничего не изменилось, львёнок, — ровно ответила она, но руки сами потянулись к его лицу, гладя кончиками пальцев линии нижней челюсти, словно пытаясь успокоить его этим прикосновением. — Ты же не думал, что если переспишь со мной, всё просто прекратится?
Андуин горько усмехнулся.
— Вождь Орды в постели короля Альянса не звучит как что-то простое, — возразил он. Сильвана уронила взгляд, осматривая смятые под ними простыню и одеяло, и тут же подняла глаза обратно. — Если для тебя ничего не изменилось, чего же ты теперь хочешь, Сильвана?
Она задумчиво прошлась взглядом по его нахмуренному лицу. Маленький лев был очень проницательным, но кое в чём он ошибался. Для неё изменилось. Многое.
— Убедиться, что ты доживёшь до нашей следующей встречи, — ответила она. И это было чистой правдой. Она не хотела его смерти. На самом деле, она никогда не хотела её.
— Снова на поле боя? — Сердце Андуина наполнилось болью. — Ты же знаешь, что там это закончится смертью одного из нас… Или обоих.
— Я уже, — машинально ответила она, хотя прекрасно понимала, о чем он. Андуин коротко и грустно улыбнулся, выражая своё несогласие на счёт этого.
— Сильвана… — начал он, но она его прервала, взмахнув рукой в останавливающем жесте.
— Нет, мы не будем говорить об этом снова. — Мотнула она головой.
— Ты можешь не отвечать… — горько признался он. — Но не проси меня не делать попыток, — прохрипел Андуин, а Сильвана прекрасно понимала, что он не оставит это.
— Ты можешь их делать, — согласилась она, кивая. — Но знай, — она сделала паузу, всматриваясь в голубизну его глаз. — Ничего не изменится.
Андуин тяжело вздохнул, на мгновение роняя голову.
— Почему? — искал он в багровом свечении её глаз ответ.
— Ты будешь пытаться убедить меня найти другой способ, — честно сказала она.
Повисла пауза — Андуин продолжил смотреть на Сильвану в ожидании.
— Тут должно быть «
но», — наконец полушёпотом добавил он, и она кивнула.
— Но его просто нет, — подтвердила она. — Поверь, львёнок, я искала, — добавила Сильвана, касаясь его щеки своей рукой, и её внутри словно пронзили мириады тончайших острых льдинок.
По тому, как она сказала это, Андуин понял, что она на самом деле не видела другого выхода, кроме войны. Великий тактик и стратег Кель’Таласа… Не смогла найти другого выхода. Но это просто невозможно. Андуин не мог перестать думать, что с ней вместе они бы сделали это. Только бы она открылась ему.
— Я вижу, что ты веришь в это… — начал настаивать Андуин.
— Хватит, — отрезала Сильвана, почувствовав, как в ней просыпается злость, и жёстко добавила: — Я сюда пришла не за обсуждением мира с тобой. И моё терпение уже закончилось.
Андуин поднял руки в примирительном жесте, временно отступая. Видя это и в миг потеряв причину злиться, королева-банши смягчилась. Сильвана закрыла глаза, вновь ругая себя за то, что так быстро поддалась мальчишке-королю, на этот раз даже не произнёсшему для этого ни слова.
— Сильвана, — мягко позвал он её, и она посмотрела на него с ровным красным свечением глаз.
— Если ты помнишь, я тебе обещала, что не дам больше спать, львёнок, — напомнила она, найдя для себя опору в том, что для живого человека такая ночь сродни пытке. — И, Ринн, — серьезным тоном она продолжила, и выражение её лица давало понять, что шутить она сейчас не собирается. — Любая девка, которая окажется с тобой или в твоей постели — умрёт. Я узнаю об этом, найду её и убью. И будь уверен, умрёт она в муках, — хладнокровно закончила она.
От неожиданности темы и серьезности намерений Сильваны у Андуина перехватило дух.
— Ты не можешь говорить такое… — начал он, тщательно подбирая слова. Хотя представления не имел, почему она не могла или не должна была. Почему та, кто стольких уже убила, не должна ещё кого-то убивать? Потому что она не жена и не имеет право даже говорить подобное? Потому что они друг другу… кто?
— Я уже сказала, — избавила она его от необходимости продолжать фразу.
Андуин обречённо уронил голову и ухмыльнулся сам себе. Сильвана аккуратно обхватила его лицо руками и подняла, чтобы похитить тепло его губ.
И Андуин понял, что пропал.
***
Утро в Штормграде началось с неугомонного щебетания птичек, свивших себе гнездо на дереве прямо напротив окон в королевские покои, и безоблачного неба.
Проснувшись, Андуин обнаружил возле себя лежащую Сильвану. Её голова покоилась на его груди, а рука, перекинутая через его живот, свисала с другой стороны. Андуин обнял потеплевшее тело королевы-банши, прижимая ближе к себе.
— А говорила, что не дашь спать до утра, — прохрипел он, мягко улыбаясь.
— Всё-таки ты надышался угарного газа, Ринн, — начала она, переворачиваясь на живот, чтобы видеть его лицо, и складывая руки у себя под грудью вместо опоры. — Ты бесцеремонно уснул уже утром, — нарочно колко продолжила она с прищуром, хотя, по правде говоря, ей нравился юный король спящим. Что-то было в этом более интимное. Её личное. То, чем обладать хотела только она.
— Прости, — машинально вырвалось у него, и он виновато улыбнулся. Довольная собой и тем, что пристыдила всеми любимого короля Штормграда, Сильвана поднялась и села. Одеяло упало ей на ноги, обнажая грудь. Стянутая с неё ночью в порыве страсти рубашка валялась где-то у них в ногах.
Взгляд Андуина потерялся в соблазнительных изгибах эльфийского тела. Он поднялся к ней и потянулся к её волосам.
— Ты могла снова меня разбудить, — сказал он и аккуратно заправил ей за ухо падающую на лицо прядку светлых с золотистым отливом волос.
Могла, но не хотела. Только юному королю не нужно этого знать. Сильвана снисходительно улыбнулась.
— От тебя всё равно уже не было бы толку, — уколола она его. Андуин отрицательно покачал головой, зная обратное. — А теперь я должна уйти, — слишком открыто натянуто произнесла она, так что он мог чувствовать сожаление в её голосе. — Но прежде…
Она придвинулась к нему, но не для того, чтобы поцеловать. Она приподнялась на коленях и потянулась к перевязанному лентой хвосту на его голове. Обхватив волосы ближе к корням она аккуратно стянула второй рукой ленту и отпустила светлые пряди беспорядочно рассыпаться.
— Ты ведь не возражаешь, львёнок? — стрельнула она хитро взглядом, садясь обратно, и медленно обмотала себе вокруг левой ладони коричнево-золотистую ленту. Самую простую, без герба льва или других знаков принадлежности предмета королевской персоне или вообще какому-то конкретному человеку. Ту, о принадлежности которой королю Альянса знали только
он и
она. Сильвана закончила, ловко заправляя кончик так, чтобы он не выскальзывал, и несколько раз сжала кисть, проверяя, насколько хорошо держится лента и не мешает ли движениям.
Андуин только покачал головой, показывая, что ничего не имеет против того, чтобы у неё было что-то от него, как у него был обломок её стрелы.
— Побудь ещё немного со мной, — он сглотнул, всматриваясь в её глаза, излучающие спокойный красный свет. И потянулся для поцелуя.
Сильвана легко подалась вперёд, отвечая на его нежность. Она много раз за утро, пока Андуин спал, прокручивала в своем сознании сценарии, как они будут прощаться и что она скажет напоследок своему врагу. Она знала, что уйдёт, и собиралась это сделать легко, ведь она получила то, что хотела. Но сейчас она поняла, насколько сильно не хочет расставаться с ним, а в её голове наперебой кружили мысли от
«остаться» до
«забрать его с собой», порождая многочисленные варианты последствий каждого выбора.
Сильвана запуталась пальцами в золоте его волос, жадно срывая с его губ желанное тепло. А руки Андуина скользнули вверх по её телу, огладив его по бокам.
— В начале сентября… — нехотя отрываясь от шелка её губ начал Андуин, — …будет Неделя урожая. — Он вновь коротко прижался к её губам и продолжил: — Мы могли бы…
Его речь прервал отчётливый и громкий стук в дверь.
Они оба тут же напряглись, но не выпустили друг друга из объятий. Сильвана, готовая сражаться до последнего, одарила Андуина ледяным решительным взглядом. А он устремил на неё свой взволнованный.
В дверь постучали ещё раз.
— Мой король! — раздался уверенный голос Седогрива. Глаза Сильваны опасно сузились, и она вся сжалась, выпуская из рук Андуина.
Он успокаивающе провёл руками по её плечам вверх и вниз.
— Одну минуту! — крикнул он в сторону двери и, заглянув в глаза Сильване, шёпотом добавил: — Верь мне, — попросил он и, отпустив её, подорвался с кровати, натягивая на голое тело штаны и измятую рубашку, намеренно оставляя её незаправленной.
Одновременно с ним и совершенно молча Сильвана тоже подняла своё нательное бельё и начала одеваться.
— Не уходи… — ещё раз, с мольбой в голосе, попросил Андуин, уже двигаясь к двери и до последнего цепляясь взглядом за поправляющую на себе лиф королеву-банши.
По пути Андуин попытался пятернёй расчесать волосы, хоть немного придавая им более–менее сносный вид и потёр руками лицо. Перед самой дверью он обернулся в сторону кровати, полностью скрытой ширмой с этого угла обзора комнаты, чтобы убедиться, что ничего не может выдать присутствие его гостьи, и открыл дверь.
— Ты не пришёл на за… втрак, — сказал Генн, озабоченно осматривая юного короля, по виду который был больше похож на грузчика, что всю ночь таскал обозы, чем на короля. — Ты выглядишь неважно… — с беспокойством в голосе добавил он.
— Почти всю ночь не спал, — признался Андуин, нервно дёрнув плечами. Генн с пониманием во взгляде кивнул: они все плохо спали.
— У нас скоро совещание. Нужно решить, как мы ответим Орде за то, что они устроили! — со злостью рыкнул старый король в своём человеческом обличии, не многим уступая своему же рыку в волчьем, но вернув внимание на покрасневшие усталые глаза напротив — смягчился. — Поешь что-нибудь, — заботливо, по-отечески, потрепал старик юношу за плечо.
— Конечно, — с доброй улыбкой согласился Андуин и добавил: — Я буду вовремя.
Генн кивнул и с точёной осанкой, но усталой походкой отправился прочь от королевских покоев. Закрывая дверь, Андуин выдохнул и, думая лишь о том, что сейчас надо будет сгладить эффект от фразы короля Гилнеаса, направился обратно к Сильване. Но ещё на подходе, не обнаружив ни нимёка на её доспехи или оружие на полу, горло пережал вязкий комок.
«Нет», — пронеслось у него в голове, и Андуин рывком преодолел последние два шага до края ширмы. Он встал, как вкопанный, осматривая своё спальное место.
Она ушла.
Недоверчиво обойдя кровать вокруг, сам не зная на что надеяться, Андуин обнаружил лишь свой нож, так и оставшийся вонзённым в деревянный настил у кровати. И маленький белый камушек с изображением синей спирали, появившийся на туалетном столике возле обломка ордынской стрелы.
— Сильвана… — прошептал он в пустоту, поникнув.
***
Сказать, что Сильвана не любила Бейна и всю его тауренскую расу — не сказать ничего ровным счётом.
Сейчас из-за него одного она вынуждена была взять нетопыря и лететь сюда, в расщелину с рекой в самом низу, прорезавшей свой путь между Дуротаром и Ясеневым лесом, чтобы смыть с себя свидетельство связи с королём Альянса.
Чуткий нюх тауренской породы легко мог обнаружить присутствие запаха человека. Тем более, кому, как не Кровавому Копыту был знаком его владелец.
Она перелетела через стену Оргриммара, спикировала вниз, и погнала жилистого зверя над самой водой, оставаясь вдали от любопытных глаз и возможных преследователей — густая растительность вдоль реки и нависающие над ней ветви деревьев по краям должны были обеспечить ей скрытность. Пролетев глубже в местность, Сильвана посадила животное недалеко от лесопилки, вблизи от упавшего трухлявого ствола старого дерева.
Спешившись и привязав залезшего на ветку другого, молодого дерева и повисшего вниз головой нетопыря, Сильвана подошла к речке и стянула с себя левую перчатку. Под ней на кисти всё так же была намотана лента для волос Андуина.
Она зафиксировалась взглядом на ней и попыталась предоставить тяжёлое горячее дыхание короля Альянса на своей шее, давление его больших и сильных рук на своём теле, нежность его губ на своих губах. Но все эти едва уловимые моменты безжалостно ускользали, а воспоминания не делали её кожу теплее. Остался лишь вкус солнца и спелого персика с его губ. И стук его сердца в ушах. В голову пришла совершенно нелепая мысль. Сильвана осмотрелась по сторонам и, убедившись, что никто её не видит, поднесла левую руку к лицу и ткнулась в ленту носом, втягивая еле уловимый аромат.
— Корова ты нечёсаная, — злобно процедила Сильвана, резким движением опуская руку, но не отпуская ленту. Если бы не Бейн, она могла вообще не думать о том, что кто-то учует запах человека от неё. Она легко могла бы списать его на запах случайно встреченного бедолаги-разведчика, например, с которым ей пришлось возиться, чтобы выяснить, что он узнал. Но теперь она должна избавиться от части своего трофея. Она вновь подняла руку и посмотрела на ленту.
«Просто кусок ткани, без его запаха» — стрелой пронеслась мысль в её голове.
Она перевела взгляд на речку и постояла в раздумьях. Должна ли она была снять доспехи и искупаться сама? Или ей стоило снять ленту Андуина и целиком окунуться во всём остальном? Но куда тогда деть ленту? Она огляделась по сторонам: повесить на ветку – сдует или соскользнёт в траву и затеряется; положить сразу на землю – потом вообще не найти; придавить камнем – испачкать и испортить всё. Её цепкий взгляд упал на привязанное к дереву неподалёку животное. Она фыркнула сама себе под нос: если она и могла бы кому-то доверить свой трофей, то уж точно не тупому нетопырю, свисающему вниз головой и ковыряющемуся своим поросячим носом у себя же под крылом.
Плотно поджав губы, Сильвана сняла с себя кольчужные и кожаные доспехи, оставшись в нательных штанах, топе и с повязками на руках. Она сняла и спрятала ленту Андуина в свою перчатку и придавила ту к земле другими доспехами. Удовлетворившись своим решением, Сильвана вошла в воду, скрывшись с головой под потревоженной водной гладью.
Река приняла её бездыханное тело, не выказывая сопротивления и не пытаясь вытолкнуть его на поверхность. Только светлые волосы с лёгким золотым оттенком поднялись и распушились в толще воды, которая оказалась немного тёплой. Сильвана закрыла глаза и сконцентрировалась, вспоминая, каким горячим телом обладал Андуин. Она же была холоднее даже воды в этой реке. Как он это сделал? Как он не отпрянул? Как этот нахальный мальчишка осмелился быть с ней настолько близко?! Настолько честно. Настолько нежно…
Она почувствовала призрачное прикосновение его широких ладоней на своей коже и вкус его губ на своих. И внутри снова всколыхнулась чёрная поверхность над ледяной пропастью. Сильвана открыла глаза, рассматривая через прозрачную толщу воды и свои расплывающиеся вокруг головы пряди волос песчаное дно с крупными камнями и стайку небольших рыбёшек, проплывающих поодаль и хаотично меняющих своё направление.
Он предложил ей новую встречу.
Перед глазами появился его образ: умоляющий её остаться. И его голубые глаза, полные желания к ней.
Лицо павшего генерала следопытов украсила победная улыбка. Её целеустремлённости и умению добиваться желаемого можно было только позавидовать. Она умела терпеть. Умела ждать. И хотя бы здесь она добилась своего. И она снова хотела почувствовать эту власть над юным львом Штормграда.
Решив, что сделала достаточно, чтобы избавить себя от ненужных вопросов, Сильвана стремительно вышла из воды и села под деревом рядом с висящим нетопырём, в полутени и на ветру, чтобы обсохнуть.
В её планах, кроме усиления конфронтации на Арати, ничего не было. Только взятие Штормграда. В лучшем случае, Андуина убедят отступить в Стальгорн. Но Андуин… Этот мальчик так любит свой город, что если он не уйдет?
Сильвана протяжно застонала. Теперь из-за Андуина ей приходилось постоянно думать, как продолжать войну, но при этом держать Верховного короля Альянса подальше от неё. Перенести её подальше географически или устроить равномерную бойню, пожертвовав своей славой искусного тактика.
По правде говоря, значение уже не имело, какая фракция или раса будет принесена в жертву. Половина Орды ополчилась на неё из-за треклятых Саурфанга и Бейна с их вечными воплями о чести. Но ни орки, убившие её родителей и любимого брата, ни эти коровоподобные громилы, из жалости взявшие Отрёкшихся в Орду для своего возвышения, не были достойны её усилий, чтобы спасать их ничтожные жизни.
Её же собственный народ ещё хранил верность своей Тёмной госпоже, но и там уже зародился шёпоток предательства. Она истинно хотела помочь им, всё ещё где-то в глубине души хотела избежать смерти сестёр, и теперь она страстно желала уберечь Андуина — её личный трофей, которым владеть хотела она одна и безраздельно. Его она оставит для себя. А когда всё закончится... она обретёт долгожданный покой со своей семьёй. И отпустит Андуина, зная, что когда-нибудь он обретёт покой со своей.
