Добро пожаловать в Блэкгейт

Есть что-то в поговорке «опуститься ниже плинтуса». Дик знает, что в зависимости от того, насколько упряма судьба, она сделает вашу жизнь настолько дерьмовой, насколько это возможно в данной жизни, и вы можете выйти далеко за пределы «плинтуса». Как буквальное попадание в центр Земли, типа ебаных пяти путей к воскресному дну. Он сам был там однажды. Это называется смотреть, как твои родители разбиваются насмерть, и тебя помещают в приемную семью из-за череды жестоких родителей, а затем выбрасывают тебе в жопу мира в 18 лет. Как бы Дик не хотел думать, что в Блэкгейте он достиг дна, он прекрасно это понимает: все может стать намного, намного хуже. Хитрость заключается в том, чтобы знать, насколько все может быть еще хуже, чтобы оценить, что всё остальное не «совсем» плохо. Что-то вроде «стакан наполовину полон». Дик умеет видеть положительные стороны. Например, Джейсон, как сосед по комнате, намного более требовательный, чем Люк. У него есть свои недостатки. У всех они есть. Он доходит до гиперактивного обсессивно-компульсивного расстройства по поводу чистоты в их камере, где Дик заметил, что плакаты на стене различных звезд Готэма — Селина Кайл, woof — расставлены по цвету, а затем по размеру. У Джейсона также есть строгий график тренировок, ожидаемый с его массивным телом ростом в метр восемьдесят восемь и весом под центнер, который заставляет его просыпаться на рассвете, чтобы немного заняться йогой перед завтраком. Дик не особо против этого. Иногда, если ему не фигово после прошлой ночи, он присоединяется к Джейсону. Другое дело, постоянная ебля. Джейсон на год или три моложе Дика и уже два года находится в тюрьме. Отбросив тот факт, что Джейсон, должно быть, расцветает позже — потому что у Дика высокое либидо, о котором он всегда знал, но Джейсон в этом смысле чужой — Дику трудно, если не невозможно, не отставать от нимфомании Джейсона после полового созревания. Дик с трудом может привести себя в порядок после марафона их жестоких, почти звериных еблей, пока Джейсон не найдет что-нибудь бессмысленное, чтобы снять стояк. Он груб и сквернословит, не заботясь о том, чтобы держать под контролем свои «незначительные» проблемы с гневом. Но он лучший выбор, который у Дика есть, для того чтобы выбраться из этой передряги относительно невредимым, исключая благополучие его задницы. В конце концов, Дик скорее предпочтет быть более распущенным, чем двадцатипятилетняя порнозвезда после съемок групповухи, чем провести целый месяц, не говоря уже о годе, в Блэкгейте. По крайней мере, у Джейсона все еще достаточно моральной порядочности, чтобы по-прежнему относиться к Дику как к настоящему человеку, а не как к ходячей надутой кукле, как к остальной поп-музыке.       — Сегодня за обедом я разговариваю с Роем, — говорит Джейсон. Руки под ним, ноги вытянуты по прямой линии, когда они парят над полом. — Можешь прийти, если хочешь. Если нет, я хочу, чтобы вы держались особняком. Я не хочу узнать, что ты с кем-то ссоришься. Верно, на его бедрах все еще есть синяки от «наказания», которое Джейсон дал ему вчера после того, как разобрался с одним из белых костюмов через двор. Спуститься на три лестничных пролета к завтраку будет адом, но оно того стоило, чтобы увидеть лицо Нигмы, когда Дик сказал ему, что его загадки — отстой.       — Я не виноват, что здесь ни у кого нет чувства юмора. Я подумал, что заключенные в психиатрической больнице оценят хорошую шутку.       — У меня достаточно проблем с ментами, чтобы управлять своей бандой и нянчиться с тобой, придурок, — фыркает Джейсон и медленно подтягивает ноги под себя. — Однажды кто-нибудь научит тебя тому, чего не может мой член.       — Потребовалось бы больше одного члена, чтобы заткнуть меня, маленькое крылышко. — Дик краешком глаза улавливает румянец на щеках Джейсона. Это прозвище было высказано небрежно после того, как Дик узнал о очевидной молодости Джейсона. Это смущало и злило Джейсона в равной степени экстраординарно, и если Джейсону удавалось называть Дика вариациями кукол и другими унизительными именами, Дик, черт возьми, должен был называть его «маленькое крылышко».       — Да, наверное, мы можем что-то с этим сделать, чтобы ты запомнил, — Джейсон опускается на землю и показывает пальцем на Дика. — Иди завтракать, куколка. Дик сжимает губы в тонкую полоску и перелезает через перила кровати. Его спина болит, когда он опускается на колени и стягивает с Джейсона брюки. Всегда может быть хуже.

***

      — У нас проблемы.       — Лучше бы ты оторвал меня от моего сказочного обеда, Рой. — Он лжет. Все, кто подают в Блэкгейт, — дерьмо. Ничего удивительного. Рой дергается, почесывая сгибы рук, где упрямо остаются выцветшие фиолетовые следы старых следов. В темных ямах своего разума Джейсон всегда предполагает самое худшее в людях. Назначенный в тюрьму терапевт, доктор Крейн, сказал, что это произошло из-за глубоко укоренившегося страха перед эмоциональной близостью, но Джейсон — реалист. Вот почему в тот момент, когда они вместе с Роем очищают коридор от столовой, он прижимает последнего к стене.       — Ты опять за своё? — Джейсон трясет рыжего. — Ответьте мне.       — Нет! — Рой поднимает руки, но его дрожь все еще присутствует, он громко стучит ногой по полу. — Черт, Джей, ты же знаешь, я бы этого не сделал.       — Тогда какого хрена ты так раскис? — Джейсон снова трясет его. — Из-за чего ты так расстроен?       — Джозеф уходит в отставку, — Рой понижает голос. — Указ вступает в силу немедленно. Джей, он еще не подписал соглашение о переводе из тюрьмы.       — Итак, мы найдём нового, чтобы подписал заказ, — говорит Джейсон. Он делает глубокий вдох через нос и тихо выдыхает. — Скажи Артемиде, чтобы она взяла на зарплату того, кто новенький, или угрожала им. Расслабься, Рой, а то ты меня пугаешь.       — Извини, — говорит Рой, и ему удается взять себя в руки, дрожащим кивком головы. — Правильно, извини. Когда я стрессую, мне становится очень сложно.       — Поговори с Вэйлоном, — Джейсон отпускает Роя и толкает его обратно в столовую. — Не приходи ко мне, если все так плохо, не увидев его сначала, Рой. Скажи Кобблпоту, чтобы он отвел тебя к нему в одиночку, и на этой неделе я дам ему дополнительный бонус. Джейсон не знает, как и когда Рой подружился с этим чешуйчатым уродом-мутантом, но он помог Рою бросить, и для Джейсона этого достаточно. Последнее, что ему нужно, это его заместитель, неспособный выполнять свою работу из-за тряски. Рой — единственный, кто может проскользнуть через тюрьму без того же внимания, которое уделяют Джейсону в качестве лидера Красных Колпаков. Что будет без него — Джейсон даже думать не хочет. Джейсон беспокоится, глядя, как Рой уходит.

***

Дик видит, как Рой возвращается на кухню, весь в поту и чеша затылок. Не нужно быть доктором, чтобы разбираться в языке тела, чтобы понять, когда кто-то страдает от синдрома отмены. Дик знает Роя всего несколько месяцев, пока он находится под «опекой» Джейсона. До того, как он посадил Роя в тюрьму как заключенного, не склонного к насилию, его, вероятно, арестовали по куче обвинений в употреблении наркотиков — как и его бывшего соседа по комнате — который отказался от зависимости только потому, что было невозможно найти хороший героин в Блэкгейте. Потом он увидел татуировку Красных Колпаков. Джейсон может многое, но он не чудотворец. Рядом с ним раздается лязг пластика о металл, когда кто-то садится за стол. Дик предполагает, что это еще один член Красных Колпаков — Дик узнал о их все, про их готовность приблизиться к нему даже после того, как Джейсон заявил о своих правах, — поэтому он не отводит взгляда от Роя, который мчится к Кобблпоту. Голос, который говорит через мгновение, не принадлежит Красным Колпакам. Даже не близко.       — Ты знаешь, как сделать нож? — спрашивает Слейд. Он странно вежливо складывает салфетку на коленях. Дик смотрит на него и замечает, как несколько Красных Колпаков, которые все еще слоняются по столовой, таращатся на дерзость Слейда. Они не двигаются. Страх держит остальную часть тюрьмы на расстоянии. Дик может быть Джейсона, но Слэйд — единственная акула в Блэкгейте, достаточно большая, чтобы быть ужасающим противником для Тодда.       — Прошу прощения? — Спрашивает Дик, когда Слэйд намазывает маслом свой тост, чем поясняет свой загадочный вопрос.       — Ты знаешь, как сделать нож? — повторяет Слэйд. — Я предполагаю, что Джейсон предпочитает, чтобы вы полностью зависели от него в плане защиты, хотя это не поможет, когда вы его тянете вниз. Дик прищуривается, и Слейд откусывает от тоста.       — Я не беспомощен.       — Конечно, нет, — кивает Слейд. — Я никогда не встречал человека, который мог бы выпотрошить другого человека одним лишь языком. Проблема в том, что большинство мужчин здесь не бегут зализывать раны от брани языками. Я уверен, вы помните, что это было довольно бесполезно. Он помнит. В его больном запястье пульсирует болезненная пульсация после того, как в последний раз он огрызнулся группе мужчин, пытавшихся напасть на него.       — Какое тебе дело до того, что я знаю, как это сделать?       — Не принимай мои расспросы за что-то столь жалкое, как беспокойство. Я просто присматриваю за своими будущими инвестициями, — Слейд поворачивается к Дику. — Я защищаю то, что принадлежит мне, даже если твой нынешний хозяин ничего не знает о том, как присматривать за своими игрушками.       — Ты слишком много думаешь о вещах, которые никогда не произойдут.       — Я слишком много думаю, потому что я живу достаточно долго, чтобы знать, что история имеет тенденцию повторяться, как побитый рекорд 80-х. — Несколько Красных Колпаков, все они более низкого уровня, ярко-черные, но незаполненные буквы их татуировок торчат из-под рубашек, начинают нервничать. Никто не хочет напрямую противостоять Слэйду. Дик понимает, что Джейсон, вероятно, единственный человек в Блэкгейте, который когда-либо противостоял Слэйду. Новые сокамерники бросают вызов Джейсону, даже сам Дик сначала списал Джейсона со счетов. Он не беспокоился о Слейде. Впервые в жизни Дик чувствует себя ужасно слепым. Слэйд не какой-то вредитель, борющийся за первое место. Он чертовски опасен. Слэйд продолжает: — Сделай нож как можно скорее. Предложи отсосать Джейсону, чтобы он сделал для тебя один, мне все равно, просто носи с собой один — на всякий. Слейд берет свой поднос и салфетку. Красные Колпаки наконец-то встают из-за стола и направляются к Дику. Он, вероятно, выслушает Джейсона позже, когда они сплетничают о нем. Цифры.       — Откуда ты знаешь, что мне понадобится нож? Но Слейда уже нет.

***

Скулёж Дика пугает даже его. Время, проведенное в камере Джейсона, повысило его и без того высокую выносливость во время секса, но даже он не может заниматься этим вечно. Запястья, стиснуты грубыми руками, Дик извивается, его разгоряченная грудь плотно прижимается к грубой ткани матраса. То, что он глубже впивается зубами в кровать, мало помогает приглушить последующий причитающий звук, сорвавшийся с его губ. Его сильно трясет. Сверхчувствительный и нежный во всем, он пытается вырваться из объятий Джейсона в посторгазмическом кайфе. Джейсон едва сдвинулся с места. Только двигаясь, чтобы переложить зажатые запястья Дика в одну руку, пока другая проводит ногтями по вздымающейся груди. Это граничит с болью. Удовольствие исчезло в тот момент, когда Джейсон выдоил из него сильную кульминацию. Джейсон еще не закончил. Отгоняя его, замедляя его глубокие, сотрясающие тело толчки, когда он подходит слишком близко. Дик просто хочет, чтобы он уже закончил. Еще один толчок в его чувствительную простату заставляет его громко рыдать в матрас: — Джей-Джейсон, ах, Джейсон, остановись, пожалуйста. Из соседней камеры доносится громкий фырканье. — Заткни свою девчонку, Джейсон, черт возьми, на всю ночь. Джейсон рычит, как голодный пес на кость, прижимая Дика к своей потной груди и сильно собственнически кусая его плечо. Он кончает вот так, с тихим стоном агрессивно прижимаясь к соленой коже Дика, покачивая бедрами в глубоких, заикающихся движениях. Пальцы Грейсона болят от попыток процарапать канавки в пластиковом каркасе кровати, чтобы уползти. Джейсон отпускает его через мгновение. Он выезжает и оставляет Дика лежащим на матрасе трясущимся месивом. Дик прижимается щекой к мокрому от слюны одеялу, тяжело дыша и дергаясь в послесвечения. Слышен шум воды, прежде чем Джейсон снова вытирает полотенцем липкое месиво на животе Дика.       — Я могу вытереться полотенцем, — вздыхает Дик, закрывая глаза. — Спасибо.       — Ты бы заснул, даже не дойдя до раковины, — мычит Джейсон и проводит линию по нижней части своего члена. Дик хватает его за руку и отводит.       — Хватит, Джей. — Дик отпускает, и Джейсон нетерпеливо цокает языком.       — Если бы я был кем-то другим, я бы побил тебя за такие слова. Тебе повезло, что мне нравится звук твоего голоса так же сильно, как вид тебя на коленях.       — Кто-нибудь здесь способен вести разговор, который не вращается исключительно вокруг секса? — Дик ворчит. — Мой IQ здесь падает с каждым днем.       — Это потому, что они смотрят на тебя и не могут думать ни о чем другом, — Джейсон проводит мокрым пальцем по ободранной коже его дырочки. Дик шипит и выгибается от прикосновения только для того, чтобы Джейсон схватил его за бедро, чтобы заставить его замереть. — Ты превращаешь всех вокруг себя в полных дикарей. Тебя надо было посадить в одиночку, может быть, тогда все остальные снова смогли бы нормально думать.       — Не то чтобы это особо, ааа, — Джейсон проводит кончиком пальца чуть дальше края, — помогло. Достаточно глупо, чтобы попасться и сесть сюда.       — Глупо, как глупо, — Джейсон вставляет другой палец, лениво водя им по истерзанной коже. Он по-прежнему болезненно чувствителен. Дик чуть не прикусывает губу. — Я не любитель постельных разговоров, куколка.       — Слэйд сказал мне сделать сегодня нож. Джейсон замирает: — Что?       — Честно говоря, я был так же сбит с толку. Он сел рядом со мной, сказал мне сделать нож, а затем вернулся в тот угол, в который он заползает, когда не бросает загадочные сообщения мне на колени. Кстати, это часто бывает, — Дик трется о руку Джейсона и стонет в постель. — Зачем он мне нужен? Джейсон вводит пальцы глубже и вырывает у Дика протяжный жалобный стон. — Тебе не нужен нож. У тебя есть я.       — Я так и сказал, — Дик наклоняется и трогает ладонями себя. Он никак не может кончить так скоро, но пальцы Джейсона внутри него так приятны. — Сказал, что все равно буду, довольно-таки скоро. Джейсон тихо выругался. — У нас появится новый надзиратель.       — Какой?       — Джозеф уволился сегодня, вступает в силу немедленно. Мы получим новый как можно скорее. Я думаю, что через две или три недели. — Джейсон высвобождает пальцы. Проведя мокрой от спермы и смазки рукой по груди Дика, он надавливает на набухший розовый сосок, надавливая до твердости.       — П-почему он ушел? — Дик выгибается от касания. Боже, он ничего не может поделать, он всегда был там очень чувствительным.       — Пока не знаю, но это означает, что некоторые парни попытаются изменить иерархию, когда придет новый надзиратель. Не волнуйся, дорогуша, большая часть изменений произойдет в нижней части лестницы власти. Ты в безопасности наверху со мной. — Джейсон сжимает бугорок между пальцами и качается на заднице Дика с быстро затвердевающей эрекцией.       — Меня это не беспокоит, — Дик пытается отодвинуться от руки, терзающей его грудь, только для того, чтобы сильнее прижаться к телу Джейсона. Это почти облегчение, когда рука нажимает вниз, чтобы успокоить нежную кожу, и головка члена Джейсона аккуратно скользит обратно внутрь него с влажным хлюпаньем.       — Я вытащу тебя отсюда, куколка, не волнуйся, — говорит Джейсон. Дик не может долго концентрироваться на своих заботах.

***

      Джейсон впервые за долгое время ошибается. Административному персоналу Блэкгейта требуется всего два дня, чтобы найти замену Мартину Джозефу. Они, должно быть, ждали его отставки. Наряду с некоторым давлением, чтобы уйти и обещанием изрядной пенсионной суммы, пассивный Мартин ушел, и их новый надзиратель приведен к присяге через три дня. Лайл Болтон массивен. Он выглядит как что-то из поллюций наркоманов со стероидами, с такой короткой стрижкой, что военные могут позавидовать. Униформа надзирателя сидит на Болтоне как влитая, и в отличие от Джозефа, который был не лучше ребенка, играющего в переодевания, Болтон выглядит как ходячий ужас. Все они выстроились в ряды за пределами своих камер, пока Болтон медленно бродит по нижнему уровню так же осторожно, как дикая кошка, следящая за стадом оленей.       — Заключенные, — его голос представляет собой глубокий гул, эхом отдающийся от стен. — Меня зовут Лайл Болтон. Вы будете обращаться ко мне как сэр или надзиратель. Я здесь не для того, чтобы быть вашим другом. Я здесь не для того, чтобы чистить вам зубы и читать вам сказки на ночь, как ваша мамаша. Как вы, возможно, слышали, бывший надзиратель, не справившийся со своими базовыми обязанностями, ушел в отставку. Тюрьма Блэкгейт — это выгребная яма, и поверьте мне, когда я говорю, что в ближайшие дни произойдут большие изменения. Джейсон зевает. Он болтает без умолку, как злодей Бонда, убаюкивая Джейсона на полпути ко сну. Дик чувствует себя не лучше. Его великолепные голубые глаза трепещут и закрываются, когда он качается рядом с ним. Слэйд молча наблюдает за происходящим через дорожку, глядя на Болтона со смесью холодного веселья и раздражения. Хорошо, по крайней мере, у них одинаковое мнение о новом надзирателе. Он должен заставить Артемиду смягчить его как можно скорее. Болтон не похож на парня, который просто смотрит в другую сторону на тюремные переводы. Но после вымогательства Артемиды? Они сделают что угодно.       — Кому-то нравится звук собственного голоса, — бормочет Дик рядом с ним, и Джейсон фыркает, соглашаясь. Точно так же Болтон нацеливается на Дика с почти сверхчеловеческой точностью. Остальные в квартале смотрят на Дика одновременно с интересом и ужасом. Дик намеренно не обращает внимания.       — Заключенный! — Болтон огрызается. — Номер. Дик моргает и кладет руку себе на грудь, оглядываясь своими яркими глазами в притворном удивлении. — Мне?       — Не расслышал? — Джейсон скручивает верхнюю губу. Этот чертов парень думает, что он крутой, потому что Блэкгейт сделал его надзирателем? Черт, похоже, ему придется изменить эти приказы для Артемиды. К черту, приведи Болтона в платежную ведомость, просто побей его.       — 60813.       — Вы любите возражать, 60813? — говорит Болтон. — Не трудись лгать мне. Вы, подонки, делаете это так, чтобы это было легко увидеть.       — Даже и не думал об этом, — говорит Дик. Джейсон толкает его локтем. Из всех тех случаев, когда он открывал свой дурацкий, совершенный рот. Слэйд наблюдает через дорогу, его серые глаза блестят с плохо скрываемым интересом. Болтон, с другой стороны, не так ли. Презрение окрашивает его лицо в ярко-красный оттенок. — Спускайтесь на уровень земли, 60813. Джейсон ловит проблеск озорства на лице Дика за секунду до того, как он хватается за прутья перил и перепрыгивает через них. Раздается куча вздохов, когда Дик падает вниз по низеньким трем этажам только для того, чтобы с кошачьей грацией приземлиться на нижние перила первой лестницы и спрыгнуть с нее. Раздается несколько аплодисментов — в основном от семьи Фальконе, подлизы — и Джейсон может только сердито смотреть на Дика, когда тот кланяется. Ты идиот, что ты наделал. Болтон, в отличие от остального населения Блэкгейта, плохо скрывает свои эмоции. Он почти сияет от ярости, и это просачивается в его голос, когда он отдает очередной приказ Дику.       — Иди сюда. Дик подходит с яркой улыбкой на лице и встает в притворном приветствии в футе от Болтона. — Да, сэр? Это происходит быстрее, чем Джейсон успевает моргнуть. Через секунду Болтон тянется за своей дубинкой, а спустя брызги крови Дик лежит на земле, схватившись за лицо, а Болтон возвышается над ним.       — Одна неделя в одиночке, только еда и вода по вечерам, — Болтон свирепо смотрит на остальных заключенных. — И никакой записи в течение одного месяца для всех. Расстройство сразу. Крики и жалобы заглушают друг друга в какофонии шума, но Джейсон слишком занят, наблюдая, как Кобблпот и еще один офицер поднимают Дика за руки и тащат его к уединенному крылу. Ты грёбанный идиот. Из-за отсутствия ножа Дик попытался предупредить всех, кто попытается преследовать его в ближайшие дни, используя следующий самый опасный инструмент. Его умение выступать. Противостоя новому надзирателю и не проявляя страха, большинство мужчин более низкого уровня будут относиться к нему с большим уважением, чем раньше, как к новой шлюхе Джейсона. Это могло сработать в детском саду Блудхейвена, но Джейсон знает людей в Блэкгейте. Похоже, Болтон тоже. Через неделю после отрицания признания благоговение и благоговение, которые минуту назад они демонстрировали Дику, сменятся болезненным гневом. Если бы Дик держал рот на замке, весь остальной народ мог бы сплотиться под общим врагом; Болтон. Болтон просто снял мишень со спины и надел ее на следующую лучшую вещь, Грейсона.       — Закрывайте! — кричит Болтон. Джейсон шаркает обратно в свою камеру, руки так крепко сжаты по бокам, что теплая струйка крови стекает по костяшкам его пальцев. Он делает глубокий судорожный вдох и оглядывается сквозь решетку. Взгляд Слэйда встречается с его. На лице убийцы появляется намек на улыбку. Джейсон выпускает пар, ударяя голыми кулаками в стену. И когда его руки превратились в мясо и запекшуюся кровь, он засовывает голову под раковину и позволяет воде смыть остатки жара.

***

      Джейсону кажется, что он сходит с ума на третий день. Им разрешили выйти из своих камер, чтобы принять душ и поесть, пока Болтон — вероятно, уже обезумевший от власти — не решил во время обеда в первый день, что ему не нравится, как заключенные группируются вместе. Поэтому Болтон решил держать их в ловушке в своих камерах в его собственной версии одиночной камеры. Ублюдок. Джейсон делает все, что может. Он бегает кругами по камере. Он проходит более сложную версию пилатеса. И когда энергия, дергающаяся под его кожей, все еще сохраняется, он хватается за прутья своей камеры и держит свое тело параллельно земле. Большинство других мужчин еще не позволили нынешней реальности повлиять на них. Многие из них дремлют в течение дня, сосед Джейсона радостно не дает ему спать всю ночь. Ты сделал это со мной со своей сукой, позволь мне отплатить тем же. И держать в себе. Слэйд, кажется, единственный, кто хочет создать проблемы. У Джейсона есть пленная аудитория в любое время дня, пока Слэйд наблюдает за ним почти постоянно. Это жутко, и Джейсон по глупости чувствует себя более одиноким, чем когда-либо. Последние два года он ни с кем не делил свою камеру, а потом спал с Диком меньше месяца и расстраивается из-за его отсутствия меньше недели? Насколько жалким он позволил себе стать? Джейсон снова бьет кулаком по перевернутому матрасу. Он чувствует, как Слэйд смотрит ему в спину, анализируя каждое его движение. Он не может сдержать дрожь, пробегающую от макушки до кончиков пальцев ног. Ему не нравится это, эта нестабильность. В последний раз он чувствовал себя так в Блэкгейте, когда того-то урода на один день привезли к обычному населению, пока они готовили крыло для психически больных. Джейсон останавливается. Страх пронзает его, как соль, посыпанная на обжигающую и испещренную шрамами кожу на спине. Он не думал о том дне, об этом человеке с тех пор, как очнулся в больничном крыле Блэкгейта, когда доктор Крейн хихикал над ним, а доктор Эллиот сшивал его тело. Он раздроблен. Джейсон взял воспоминания и засунул их так глубоко в свой разум, что даже он сам не смог их раскопать — к большому огорчению Крейна. Металлический лязг слышен яростно из ячеек нижнего уровня. Джейсон возвращается к настоящему, как будто его ударили, слабый запах крови и больничного антисептика бьёт в нос. Вдалеке ему кажется, что он слышит чей-то смех. Он задергивает шторы в своей комнате еще до того, как осознает, что делает. Тьма окутывает камеру, и он приседает в углу комнаты, спиной к стене, прижав колени к груди. Его сердце, как птица в клетке, бешено трепещет под напряженными ребрами, и Джейсон, похоже, никак не может избавиться от запаха крови из носа. Он отчаянно вдыхает через нос, но запах становится только сильнее, поэтому он вдыхает через рот. Все, что он может попробовать, это медь. На его колено капает что-то теплое. Джейсон касается его лица. Мокро. Когда он начал плакать?       — Открой, 52! Двери камеры распахиваются у самого края его двери, и сердце Джейсона останавливается в тот момент, когда он видит, как тень проходит перед камерой, и уже слишком поздно, он возвращается… Лайл Болтон хмуро срывает занавеску. Он держит ткань в руках со злобным взглядом, прежде чем повернуться к Джейсону. — Что по-твоему ты делаешь? Адреналин выплескивается из него, оставляя его опустошенным и потрясенным. Джейсон смотрит на занавеску в руках Болтона, а затем на Болтона, не в силах придумать, что сказать, кроме тихого:       — Что?       — Что это? — говорит Болтон и поднимает занавеску. Страх делает Джейсона иррациональным, что еще хуже, он злит его так же, как и напуганных собак. Джейсон щелкает: — Это занавеска, придурок. Болтон рычит в ответ: — Полностью блокировать видимость ячеек против правил. Что ты тут делаешь?       — Дрочу, — Джейсон наклоняется и хватает его за промежность так сильно, чтобы не причинять боли. — Извините, вы бы хотели билеты в первые ряды? Болтон бьет дубинкой по решетке камеры и кричит. — Трое мужчин ко мне. Джейсон поднимается, когда Болтон входит в камеру. — Убирайся. Джейсон кланяется и выходит на дорожку. Болтон и трое охранников входят в камеру. Болтон указывает на плакаты. — Фанат, не так ли? Джейсон пожимает плечами. — Кто нет? Болтон протягивает руку и срывает первый плакат:       — Контрабанда. Затем он приказывает трем зашедшим, взять остальных. Джейсон сидит тихо, он легко мог бы получить больше люлей, но когда Болтон переступает через его вещи, его кровь закипает. Болтон оставляет его камеру в беспорядке; повсюду обрывки бумаги, матрас отброшен в сторону, заточка, которую он спрятал в прорези матраса, изъята.       — Если я увижу, что ты снова завешиваешь какую-то шторцу, я заберу твою кровать и туалет. — Болтон отступает. — Запирайте 52! Джейсон наблюдает, как Болтон исчезает, прежде чем постучать по решетке камеры рядом с ним. Рой отвечает:       — Да?       — Передай сообщение Артемиде — мне все равно, как ты его передашь, но я хочу, чтобы она получила его сегодня вечером. Болтон умрёт. Это самая большая ошибка, которую он, сам того не зная, когда-либо совершал. Сообщение прекрасно доходит до Артемиды. Рой знает, как передать сообщение, намотав его на сигарету и передав одному уборщику, Бэзилу, который все еще получает взятки. Чего Джейсон не знает, так это того, что Артемида по уши в проблемах, сражаясь за их территорию в Нижнем Готэме в ту же ночь. Это, казалось бы, случайный захват власти всем Обществом Фальшивого Лица. Все это пахнет подставой, но Колпаки теряли территорию за милю с тех пор, как Джейсона арестовали. Они должны сражаться. У нее нет времени, чтобы убить одного придурка-надзирателя, поэтому она отправляет единственного человека, которого она может позволить себе пощадить, посвященного по имени Друри Уокер. Он едва умеет держать пистолет. Той ночью, когда Болтон возвращается домой, Уокер врывается в дверь с единственным девятимиллиметровым пистолетом. У Болтона двенадцать таких же. Уокер умирает от трех точных пуль в верхнюю часть туловища, корчась на земле, пока Болтон смотрит на него холодным, бесчувственным взглядом. Когда полиция приходит брать показания, Болтон замечает кончик татуировки под рубашкой Уокера. Красные Колпаки.

***

На следующее утро Освальда вызывают в офис надзиратель Болтон. Вряд ли он знает, для чего. Освальд далеко не блестящий сотрудник, но он делает свою работу и делает ее достаточно хорошо, чтобы остальные офицеры в Блэкгейте перестали высмеивать его некомпетентность и шутили только о его размерах. Ублюдки. Лайл Болтон пробыл там меньше недели, но за это время он полностью отремонтировал старый офис Мартина. На смену фотографиям его семьи пришла коллекция военных медалей Болтона, диплом криминалиста и другие различные награды. Освальд самодовольно замечает, что это не его бесчестное увольнение. В остальном офис относительно спартанский. Поперек большого дубового стола стоит стул, оставленный ему его предшественником, и груда манильских конвертов высотой почти в метр.       — Мистер Кобблпот, — говорит Болтон откуда-то из-за горы бумаг. — Сядте, пожалуйста. Освальд усаживается на маленькое сиденье, а Болтон продолжает перебирать письма и бумаги в своих руках. — Вы вызывали меня? Болтон делает паузу, чтобы бросить на него размеренный взгляд. Освальд поправляется. — Вы вызывали меня, сэр? Болтон толкает ему через стол папку. — Расскажи мне об этом. Освальд берет папку и открывает ее. Внутри навалены стопки за стопками статей, так что Освальд просматривает многочисленные страницы, чтобы получить краткое изложение. Через мгновение он пожимает плечами. Нет ничего, что точно связывало бы все эти разные документы вместе, за исключением, может быть, того факта, что все они заключенные Блэкгейта. — Много арестов?       — Нет, — рявкает Болтон и наклоняется через стол, сунув фотографию в руку Освальда. Это чья-то татуировка на груди, черно-белая и размытая, но он все еще может частично разобрать отличительный знак.       — Красные Колпаки?       — Да, — кивает Болтон. — В Блэкгейт чрезвычайно много людей из банды Красных Колпаков.       — Потому что они настолько тупые, что их легко поймать, — хмурится Освальд. Он действительно проделал весь этот путь, чтобы поговорить о том, насколько глупыми были Красные Колпаки? Вода мокрая, пингвины не умеют летать, а Красные Колпаки тупые мальчишки.       — Каждый мужчина или женщина, совершающие незаконные действия, глупы, — говорит Болтон. Он указывает на записку, прикрепленную к одной из бумаг, на которой указан ряд лет со случайными числами помимо них. 2013-7, 2014-9, 2015-15, 2016-14, 2017-11. 2015 год выделен. — Вы знаете, в чем обвиняли большинство этих людей?       — Нет?       — Хранение наркотиков, — Болтон бросает папку, которую читал, на стол. Он берет бумагу, читает ее и отбрасывает в сторону.       — Торговля наркотиками, — еще одна бумага, — хранение наркотиков, — еще одна бумага, — хранение наркотиков, — еще одна бумага, — торговля наркотиками, — еще одна бумага, — хранение наркотиков, — еще одна бумага, — о, три пункта обвинения в убийстве первой степени и вооруженном ограблении. Болтон держит файл с лицом Джейсона Тодда и ордером на арест. — Это единственный мужчина, который должен отбывать здесь наказание. Освальд моргает. — Прошу прощения?       — Вы знаете, что означает термин «супермакс», мистер Кобблпот? Освальд запинается. — Я-       — Сверхмаксимальные меры безопасности для особо опасных и трудных заключенных, — продолжает Болтон. — Эти… эти наркоманы не являются особо опасными или трудными заключенными, единственная причина, по которой они здесь, в том, что этот человек, — снова указывает Болтон на фотографию Тодда, — тут. Количество арестов банды Красных Колпаков увеличилось после 2015 года, когда Тодд был отправлен в Блэкгейт.       — Я не понимаю, — прищуривается Освальд. Конечно, здесь будет много Красных Колпаков. Готэм кишел ними. Красные Колпаки в любом случае не занимались мелкими преступлениями, так почему они должны быть осуждены где-то еще? В тот момент, когда Джейсон Тодд и остальные вышли на улицы, ничего более подходящего не было. Блэкгейт был единственным логичным местом.       — Я не дурак, мистер Кобблпот, — Болтон встает и обходит край своего стола. — Я делаю свою домашнюю работу, даже если это означает делать то, что мне действительно не нравится. — Болтон останавливается за креслом Освальда. — Я знаю, что у Красных Колпаки тут пригрелись, и они не боятся платить за свои проблемы, чтобы уйти. Тот факт, что здесь так много Красных Колпаков, только увеличивает вероятность того, что персоналу дают взятки. Мне это не нравится.       — Даже если бы это было правдой, — осторожно говорит Освальд, ставя папку обратно на стол. — Как вы собираетесь это остановить?       — Вот так, — и ему суют бумажку в лицо. Это чек. Что еще более важно, это чек с большим количеством нулей. У него текут слюнки при виде этого. Это самое прекрасное, что он видел в жизни.       — Что это? — Освальд не решается прикоснуться к нему, как будто от прикосновения оно исчезнет в облаке дыма.       — Стимул к честности, — говорит Болтон. — Я хочу, чтобы вы выслушали и доложили мне о том, кто берет взятки, и другую информацию, которую вы считаете достаточно важной, чтобы ею поделиться. Освальд считает, что верность так же полезна, как кусок мокрой туалетной бумаги. Скудная месячная зарплата Джейсона — это деньги на стирку по сравнению со сделкой Болтона. Вряд ли это сложное решение. Он кладет чек в карман и смотрит на Болтона с оценивающей улыбкой. — Все, что вам нужно, сэр.       — Посетите для меня в регистрационной, нам нужно исправить много проблем.

***

      Когда Дик, наконец, покидает одиночку, ему кажется, что он провел там целый месяц. Он мало что помнит после третьего дня, или того, что, по его мнению, считалось за день. В бреду от голода и еще более тошнотворной жажды от жалкой ложки воды и ложечки гороха, он вспоминает, как в какой-то момент видел Зитку. Показывает, как далеко он ушел, что он не подвергал сомнению внезапное появление своего друга детства, но беспокоился о том, как разделить между ними горошины. Это мог быть сон. Как только начался голод, он заснул, чтобы избежать острых спазмов внизу живота, а может быть, он действительно делил свою камеру с Зиткой в ​​одиночке. В одиночестве и в темноте все кажется возможным. Он никогда не думал, что будет счастлив, увидев Джейсона и его дурацкую камеру с его идиотским расположением плакатов. Но когда Болтон открыл дверь камеры и велел двум ближайшим охранникам оттащить его обратно в камеру, он, честно говоря, подумал о том, чтобы отблагодарить этого члена посредственной дрочкой. Дика на самом деле нет, мысленно, когда его возвращают в камеру Джейсона. Он помнит, как Болтон приходил за ним в перерыве, его ноги волочили по земле, а затем он просыпался на своем неудобном матрасе, а Джейсон подносил к губам чашку с водой:       — Пей медленно, Дик, — говорит Джейсон. Дик думает, что он впервые произносит его имя. Он улыбается про себя, или, по крайней мере, пытается улыбаться, когда открывает рот и делает глоток воды. — Маленькими глоточками, как птичка, давай. Он то появляется, то теряет сознание первые два дня. Затем, из ниоткуда, начинается достаточно высокая лихорадка, которую Дик помнит лишь на мгновение, как доктор Эллиот парит над его кроватью с тяжелой тканью на лбу. Громоподобный голос Болтона отдавал глупые приказы где-то вне поля зрения. Дик хотел сказать ему, чтобы он убил его, но был слишком слаб, чтобы сделать что-нибудь, кроме как перевернуться в постели и снова заснуть. Джейсон посвятил себя присмотру за ним. Что он, черт возьми, должен сделать, учитывая все то дерьмо, через которое он заставил бедную задницу Дика пройти. Это мило. О Дике никто не заботился с тех пор, как умерли его родители. Никогда никому не доверял, чтобы не смогли подобраться достаточно близко. Мило. Он будет скучать по нему, когда поправится настолько, что Джейсон снова сможет его ебать. Может быть, поэтому, когда Джейсон наклоняется, чтобы накормить его супом на третью ночь лихорадки, он прикасается губами ко лбу Джейсона. Джейсон по-мальчишески озадачен и впервые с тех пор, как Дик встретил его, выглядит как ребенок, которым он был на самом деле. Не лидер банды, который вырос раньше, чем должен был.       — Для чего это было? — мягко и тихо говорит Джейсон. Дик смеется себе под нос и берет Джейсона за руку. Он целует дурацкие татуировки на костяшках пальцев Джейсона. — Ты знаешь, что это не навсегда, верно? Это гейское дерьмо прекращается в тот момент, когда ты можешь бодрствовать дольше получаса.       — Гейское дерьмо, — повторяет Дик и еще раз целует Джейсона на внутренней стороне запястья. — Настоящий романтик.       — Я заставлю тебя съесть его с пола, — говорит Джейсон, указывая на пролитый суп. — Не думай, что я не буду.       — Хм, — усмехается Дик и смотрит на него сквозь ресницы. — Конечно, ты бы хотел, большой плохой Красный Колпак. Дику приходится слизывать свой суп с пола. Он слишком голоден, чтобы отказывать себе в скудной еде. Но румянец на щеках Джейсона того стоил. Джейсон так занят уходом за Диком, уединенным в их собственном маленьком мирке, что почти не замечает едва уловимых изменений, происходящих во всем тюремном блоке. Только после того, как Дик более менее пришёл в сознание, по сравнению с тем, каким он был после возвращения, Джейсон замечает отсутствие знакомых лиц. Он идет к Рою.       — Переведены в Стонгейт, — дрожащим шепотом раздается голос Роя в соседней камере. — Кстати, мило с твоей стороны, что ты не забыл про нас.       — Я был занят, — Джейсон оглядывается на спящего Дика.       — Да, ну, все заметили. Сотрудники Блэкгейта, получающие деньги, начали отказываться от передачи писем между камерами. Это напрягает Джейсона. — Почему? Рой фыркает:       — Черт возьми, если я знаю, последнее письмо, которое я получил отсюда, было с приказом об убийстве Болтона. Может быть, Болтон получил его. угрозы смерти в первый день достаточно, чтобы пойти на этот уровень предосторожности.Но опять же, если бы я был на его месте, я бы просто ушел. Джейсон клянется. Это объяснило бы их внезапный месяц в импровизированном уединении без прямой конфронтации с ним.       — Есть письма от Артемиды?       — Пока нет, никаких входящих и исходящих сообщений, пока не закончится месяц. Он, вероятно, прочитает каждое письмо, если просто не выбросит их все. — Рой некоторое время молчит. — Я не знаю, как долго штатные офицеры будут нашими.       — К черту, мы платим им за то, что они наши, — рычит Джейсон. — Они сделают все, что мы скажем.       — Я думаю, что это стукач или что-то типа того, — продолжает Рой. — Или они получают откуда-то более выгодное предложение. Рейнер попросил у Исли кусок угля, чтобы рисовать, и она взяла его матрас.       — Дерьмо, — у Джейсона много работы. Забота о Дике и это месячное молчание с остальной бандой означают куча работы, когда он вернется. Это будет раздражать из-за внезапного отсутствия количества банд, но Джейсону нужно было много банд только для черновой работы. С остальными заключенными он может справиться своей силой и хитростью. Это не много более того, что он уже делает.       — Кто остался из лейтенантов? — Джейсон может справиться, если станет хуже, и у него есть Рой, но он не хотел подставлять его. Во всяком случае, он наконец-то сможет использовать Дика, кроме его красивого рта и идеальной задницы. С таким же успехом можно отплатить ему за то, что он втянул их в эту передрягу.       — Только я, если только ты не думал о том, чтобы сделать Рейнера одним из них теперь, когда Лонни уволили. Лонни тоже? Бля, сколько силовиков выслал Болтон?       — Составь мне список, мне нужно знать, с кем мы работаем. Найдите охранника, который все еще берет наши деньги, и сообщите Артемиде, чтобы кто-нибудь остановил переводы из Блэкгейта. Джейсон слышит, как Рой уходит в свою камеру. Он отталкивается от стены и трет ноющие места на висках. И замечает, как Слэйд наблюдает за ним с другой стороны дорожки с тихой легкой улыбкой. Тодд сверлит его взглядом и отворачивается, борясь с тревожным клубком напряжения в желудке. Что-то не так. Месяц содержания почти закончился, все, похоже, считают дни, как дети до Рождества. Но Дик стал мастером чтения по языку тела с того момента, как его родители научили его читать вслух. Раньше он использовал его, чтобы выйти из ситуации, с застенчивой улыбкой, когда кто-то в секунде от того, чтобы ударить его. Он видит, как тот же гул насилия скачет между клетками, словно электрический разряд. Мужчины рыщут в пределах своих камер, пойманных в ловушку, как дикие животные. Несколько более слабых мужчин уже были отправлены в лазарет от соседа по комнате, у которого огромное количество энергии. Дик просыпается однажды утром от воя того, что он сначала принял за раненую собаку где-то за пределами Блэкгейта. Отчаянно пытаясь вырваться из ловушки, в которую он застрял, издавая хриплые, полные ужаса визги. Лишь через несколько часов после того, как стихли крики, вошли офицеры утренней смены и вывели пухлого мужчину, прибывшего с Диком в Блэкгейт, из его камеры. Его тело было ничем иным, как темно-красным, кровавым месивом, едва цепляющимся за жизнь. Его сосед по комнате получил три месяца одиночного заключения, а человека, чье имя Дик ни разу не удосужился узнать, перевели в тюрьму строгого режима в Метрополисе. Он был парализован ниже пояса. Джейсону немного лучше. Дик может сказать, что он близок к тому, чтобы сорваться — частично уже нападал на охранника, который проберался мимо его камеры — и это почти превращается в бедствие. Дик знает, что беспомощность — одна из худших вещей в мире. Джейсон контролировал свое окружение даже в глубинах почти неизбежной тени Блэкгейта. Запертый в своей камере, когда он наблюдает, как члены его банды украдены невежественной и тяжелой рукой Болтона, Джейсон становится отчаянным и дичает с каждой проходящей минутой.       — Дик, — тихо бормочет Джейсон. — Иди сюда. А что ему еще делать, как не идти? Дик присоединяется к Джейсону, наблюдая за тем, что было их единственным развлечением в последние несколько недель. Джейсон был слишком озабочен восстановлением контроля, который у него был до Болтона, чтобы прикасаться к нему. Но когда рука Джейсона тянется к затылку Дика, он понимает, что прошло уже достаточно времени.       — Что ты делаешь? — спрашивает Дик, когда Джейсон давит ему на шею и ему приходится согнуть колени, чтобы ослабить давление.       — Я думаю, это довольно очевидно. — Дик слышит, как остальная болтовня в тюрьме стихает примерно в то же время, когда у него на затылке начинают вставать дыбом волосы.       — Просто напоминаю всем остальным, где мы находимся. — Джейсон убирает руку, когда Дик удобно усаживается на колени. — Тебе нужно, чтобы я выбрался отсюда, и мне нужно, чтобы ты заплатил свои взносы, показав остальной части Блэкгейта, что самая красивая часть задницы в этой дыре — моя собственность. Дик сжимает рот. — Я предполагаю, что громкие звуки вполне подойдут.       — Должен ли я напомнить тебе, что наше соглашение заключалось в том, что ты делаешь то, что я говорю, когда я говорю это без возражений? — Джейсон наклоняется вперед и хватается за подбородок грубой рукой. — Я здесь не для того, чтобы быть твоим бойфрендом. Ты хотел уйти. Я позабочусь о том, чтобы мы все еще были в состоянии уйти отсюда. А теперь начинай платить взносы, иначе я тебя побью и все равно заберу. Джейсон отворачивается лицом в сторону. — Многим мужчинам здесь нравится смотреть, как из кого-то выбивают дерьмо. В любом случае, я забочусь о нас обоих, понял?       — А как же охранники? — говорит Дик, и даже для его протест звучит так же слабо, как и он сам. Джейсон усмехается и указывает на ближайшего охранника на поручнях. Кобблпот. Если то, как чумазый маленький офицер поворачивает голову в сторону, внимательно глядя краем глаза, говорит о чем-нибудь, Дик знает, что он совсем один.       — Как я уже сказал, многим мужчинам здесь нравится смотреть. Дик хмурится, но наклоняется вперед, чтобы оставить легкий поцелуй на брюках Джейсона, где он уже наполовину возбужден. Он почти рад, что кровь, хлещущая в ушах, заглушает почти все, кроме собственного затрудненного дыхания. Если нет, то у него будет доказательство того, что вокруг них тюрьма замолчала. Внимание смущает, неудобно, противно. Одна предательская мысль мелькает у него в голове о том, как сильно он любит их внимание. Будучи единственным объектом желаний в тюрьме, его так высоко держат, что он является не чем иным, как символом статуса, который нужно надежно охранять, как бесценный драгоценный камень. Он вздрагивает и отбрасывает эту мысль, стягивая с Джейсона штаны и нижнее белье одним махом. Дик ближе познакомился с телом Джейсона даже больше, чем со своим собственным. В этот момент это почти его вторая натура, поэтому он закрывает глаза, таким образом он может притвориться, что это только они вдвоем. Джейсона теплый и соленый, когда он неуверенно облизывает уздечку своим языком. Дик не знает, что должен делать в такой ситуации. Ведет ли он себя как порнозвезда, давясь членом Джейсона, или играет застенчиво, облизывая и целуя, прежде чем застенчиво взять его в рот? Он сомневается, что мужчины, кроме Джейсона или, если на то пошло, Слэйда, ценят приличную прелюдию, поэтому он разжимает челюсти, делает успокаивающий вдох через нос и уже упирается в мошонку Джейсона носом. Вокруг них слышны вздохи, тихие и громкие, но Дик сосредотачивается исключительно на заикающемся «о-о». Дик слегка ухмыляется, поглядывая одним глазом на раскрасневшееся лицо Джейсона. Он подмигивает, затем закрывает глаза и ходит по стволу вверх-вниз. Руки Джейсона в мгновение ока оказываются в его волосах, резко дергая и накручивая волосы, когда он трахает рот Дика. Греёсон поначалу немного давится, Джейсон уже давно не пользовался ртом, но он находит ритм. Нога слегка надавливает на промежность Дика, и он тихонько вздыхает, прежде чем бесстыдно громко застонать, когда Джейсон прижимается к нему. Он не мазохист, боль никогда на него не действовала, но у Дика вдруг закружилась голова. У Блэкгейта есть способ изменить людей, он мог бы также поиметь ему фетиши. Он отстраняется от Джейсона, открывая глаза. Ухмыляясь, он сосредотачивается на блестящей струйке слюны, которая идет от его рта к красному кончику члена Джейсона. Он облизывает губы и смотрит вверх, упираясь в ногу Джейсона, растираясь до полной твердости. Рука в его волосах напрягается и откидывает голову назад, обнажая бледный изгиб горла. Дик стонет.       — Бля, посмотри на него, — говорит кто-то из камеры напротив.       — Я знал, что этот рот годится не только для разговоров.       — Давай на его лицо- Джейсон игнорирует их, поэтому Дик тоже изо всех сил старается их заглушить. Он не может бороться с дрожью, пронизывающей его спину до кончиков пальцев ног. Он ёбнутый, боже, он не может поверить, что ему это нравится. Унижаться таким образом перед десятками мужчин. С его губ срывается бездыханный смешок. Дик наклоняется вперед, морщась от того, что его дергают за волосы, и сосет кончик члена Джейсона.       — Умоляй меня, — говорит Джейсон. — Попроси меня кончить тебе на лицо. Дик отстраняется от члена Джейсона и улыбается той же сногсшибательной улыбкой, что и в детстве. — Пожалуйста, Джейсон. И он делает.

***

      Джейсон никогда не был так счастлив, увидев жалкое оправдание внешней комнаты отдыха. Он любит дурацкую мертвую траву, которая упорно остается коричневой, несмотря на многочисленные попытки Айсли сделать ее зеленой. Любит дерьмовое спортивное оборудование со всеми ржавыми гайками и болтами от ливней и морского воздуха. Любит сторожевые вышки и блеск винтовок, торчащих из окон, ожидающих, пока один напористый идиот перелезет через забор. Он никогда не думал, что найдет что-то приятное в тюрьме Блэкгейта, но он находит. Небольшой перерыв Болтона в тюремном блоке закончился, слава богу. Джейсон забыл, как пахнет морской воздух. Это пробуждает его чувства сильнее, чем это может сделать затхлый воздух тюрьмы, полный потных людей и спертого воздуха. Соленый и свежий. Черт, как хорошо быть вне здания. Будет еще лучше, когда Джейсон протянет сотню миль между собой и Блэкгейтом. Черт, он подумывает просто искоренить банду и перезапустить ее в Стар сити. Поместите целый континент между собой и стенами Блэкгейта. Это все еще не кажется достаточным расстоянием. Дик делает сальто назад, кувыркается колесом и чем угодно еще на чистом поле во дворе с глупой ухмылкой на лице. За последние две недели он собрал фан-клуб благодаря их выступлениям в нерабочее время, который выходит за рамки контингента заключенных. Охранники, которые постоянно работают допоздна, внезапно злятся, что Болтон поменял их на утренний патруль.       — Джейсон, — Рой подходит к нему. — Нам действительно нужно поговорить. Джейсон вздыхает и закрывает глаза. Право, нет покоя нечестивым. — Тогда давай поговорим. Рой какое-то время молчит, а потом тихо говорит: — Меня переводят в Стонгейт. Как будто тебя снова забили до смерти. Страх, пронзающий его череп, временно лишает его эмоций и мыслей. Все, что он делает, это тупо моргает, глядя на Роя и маленькие веснушки, усеивающие его нос и щеки. Он где-то ошибся? Может быть.       — Прости, — осторожно произносит Джейсон, потому что произнесение этого вслух сделало бы это правдой. — Кажется, я тебя неправильно понял. Что, черт возьми, происходит?       — Я сказал, — повторяет Рой. — В конце недели меня переведут в Стоунгейт. Болтон «подчищает» Блэкгейт, отправляя ненасильственных заключенных в тюрьмы с более низким уровнем безопасности. Джейсон сужает глаза. — Это включает…       — Насколько нам известно, Дик был приговорен к заключению в Блэкгейт, потому что это единственное место, где его могут держать дольше одного дня.       — Мне это не поможет, — рычит Джейсон. — У Дика нет контактов с Красными Колпаками в Готэме, у тебя есть.       — У меня нет, Джейсон, — кусается Рой, нахмурив брови. — Никогда не было с той ночи в тюрьме. Насколько мне известно? Мы здесь сами по себе.       — Персонал Блэкгейта…       — Они отказывают нам в привилегиях с тех пор, как Болтон стал надзирателем. Они либо боятся, что он узнает о прибавке, которую они получают, либо получают деньги, чтобы молчать. И, честно говоря, учитывая то, как Кобблпот все обнюхивает, я ожидаю, что здесь есть и то, и другое. Джейсон проводит рукой по волосам. В тюрьме едва ли достаточно инициированных Красных Колпаков, чтобы сделать их силой. В чертовой семье Фальконе больше членов, чем настоящих Красных Колпаков, а не только чрезмерно рьяных фанатов, которые присоединились к ним после того, как их приговорили к Блэкгейту, чтобы питаться их защитой. Эти люди так быстро переметнутся в тот момент, когда в тюрьме окажется большая акула, за которой можно будет плыть. У Джейсона до сих пор есть репутация. Это, по крайней мере, предотвратит попытки её узурпации до тех пор, пока не будет принято решение о переводе его самого.       — А как насчет нашего приказа о переводе? — Джейсон смотрит на Роя. — Как мы собираемся это сделать сейчас, когда мы не можем поговорить с Артемидой о назначении свидания?       — Есть только один охранник, которого я знаю, который, кажется, все еще хочет, чтобы его подкупили, — Рой делает паузу и корчит лицо. — Хотя тебе это не понравится.       — Кто это? Рой опускает голову, а затем бормочет: — Роланд хочет…       — Абсолютно, черт возьми, нет, — рычит Джейсон. Роланд Десмонд был грязной свиньей с склонностью к насилию, ему нравились гибкие молодые заключенные. Ему это сошло с рук только потому, что он был главой службы безопасности и держался особняком за своими камерами, появляясь только тогда, когда более крупных заключенных нужно было сдерживать. — Я не хочу иметь с ним ничего общего.       — Роланд — единственный, кто имеет доступ в офис Болтона, чтобы подделать его подпись на соответствующих бумагах, — выплевывает Рой. — Ты подумал, что я не попытался бы торговаться с ним, если бы у меня были другие варианты? На данный момент Роланд — единственный, кто готов помочь вам выполнить приказ о переводе.       — Недостаточно хорошо, — рычит Джейсон и крепко закрывает глаза. — Я придумаю что-нибудь другое. Хуже уже быть не может, думает он. Он ошибается. Всё может стать хуже. И становится.

***

      — Закрой психиатрическое крыло.       — Извиняюсь? — говорит Освальд. Болтон едва отводит взгляд от окна. Он смотрел из него с тех пор, как Освальд вошел в его кабинет тем утром. У него болит рука от написания приказов о немедленном переводе, а уши горят от всех звонков, которые он делал в местные тюрьмы. Он уверен, что ослышался.       — В психиатрическом крыле содержится двенадцать заключенных, но оно покрывает более половины расходов тюрьмы. Закрой его.       — Но там же пациенты, — начинает Освальд, но Болтон смеется.       — Пациенты? Они сокамерники, Освальд, они не должны развлекаться, рисуя поля целыми днями, в то время как остальные заключённые фактически исполняет свой приговор.       — Это потому, что они безумны, — подчеркивает Освальд. — Один из них держал в заложниках целый банк, пока заставлял их разгадывать свои загадки.       — Заключенный номер 92110, приговорен к Блэкгейту по 112 пунктам обвинения в убийстве первой степени, которое он увековечил отметкой на теле. Разве это недостаточно безумно для вас, мистер Кобблпот? Тогда как насчет заключенного номер 66089, приговоренного к Блэкгейте по 12 пунктам обвинения в убийстве первой степени, 3 пунктам обвинения в похищении человека и вооруженном ограблении с привязкой к календарям и праздникам в году? Вам нужно, чтобы я продолжил, мистер Кобблпот? Насколько я понимаю, мужчины, отбывающие наказание в психиатрическом отделении Блэкгейта, не более вменяемы, чем население в целом, они просто получают доступ ко всему, что хотят. Освальд сжимает губы. — Вы высказали свое мнение. Болтон кивает. — Хорошо. Найдите несколько ячеек, чтобы перенести их, должно быть много с недавними переводами. Мы используем деньги, которые сэкономим в течение предыдущих нескольких лет, чтобы переделать психическое крыло в еще один тюремный блок, чтобы мы могли разместить всех. Болтон отворачивается и снова бесстрастно наблюдает за двором, как Бог, наблюдающий, как его поклонники рассеиваются от его всевидящего ока. Освальд берет первую папку из двенадцати пациентов, помещенных в приют Блэкгейта, и открывает ее. Он почти роняет его. Потом берет и улыбается. Джек Напьер, кажется, я знаю, куда тебя деть.

***

      Рой покидает Блэкгейт в пятницу. Их новый план работает так. Стонгейт — более новая тюрьма с надзирателем, который более невмешателен, чем Болтон. С другими Красными Колпаками внутри Стоунгейта Рой восстановит их связь с Красными Колпаками снаружи, продолжит план по переводу Джейсона и Дика. До октября осталось всего три месяца, и Джейсон вряд ли сможет ждать так долго. Болтон раздражает, а то, что Слэйд прячется, заставляет его постоянно нервничать и стрессовать. Чем дольше он остается внутри, тем дольше Слэйд, или кто-то еще в этом отношении может попытаться воспользоваться его шансом. Джейсону не сдаться легко, но он скорее ускользнет, ​​прежде чем ему придется сражаться зубами и когтями, чтобы сохранить свою позицию. По всему кварталу раздается гул, и Джейсон удивленно выглядывает из-за решетки. В прошлом месяце не было ничего, кроме переводов, внезапное появление новых заключенных снова стало новинкой. Он смотрит на камеру Слэйда, и даже старик встает с кровати, чтобы взглянуть на приближающихся мужчин. Он думает о том, чтобы сделать ставку, но с тех пор, как Болтон совершил налет на его камеру во время заключения, ему нечем торговать. Нет даже обрывка плаката. Поэтому он просовывает руки между прутьями и смотрит, как шеренга мужчин входит в двери. Он слышит один моментально.       — Я хочу поговорить со своим адвокатом, — это определенно высокий гнусавый голос Нигмы. — Нам нельзя здесь находиться! Дайте мне телефон, чтобы позвонить моему адвокату. Это незаконно!       — Заткнись, Эдди, — Джейсон может видеть уродливые шрамы от ожогов на лице Дента, прежде чем он слышит низкий, огрубевший от дыма голос, доносящийся из его мобильного телефона. Джейсон заглядывает за спину Денту и видит блуждающие глаза Лазло Валентина, танцующего под какую-то безмолвную мелодию в его голове. Они все пациенты психиатрической лечебницы в Блэкгейте, какого черта они делают, маршируя вот так в общий тюремный блок? Дик встает рядом с ним и вглядывается в парад уродов, которые сейчас проходят через контрольно-пропускной пункт, прежде чем их проводят в камеры. Он поджимает свои красивые губы и тихо смотрит на Джейсона. Он пожимает плечами, глядя на Дика, и снова смотрит, как ведут еще одного человека из психушки. Но что-то в его голове говорит ему уйти от решетки. Тихо, наполняя желудок бурлящим ужасом, и Джейсон не знает почему, пока не видит лицо человека, которого он провел большую часть своего второго года в Блэкгейте, притворяясь, что его никогда не существовало.       — Привет, Блэкгейт! — Его кожа по-прежнему причудливо белая, желтоватые зубы торчат из-за ненормально ярко-красных ухмыляющихся губ. Он стоит с воздетыми руками и гордится, как преданный главарь карнавала. — Хорошо быть дома. Опять этот гребаный смех, этот пронзительный, пронзительный смех гиены. Джейсон хочет, чтобы лом сильнее ударил его по голове. Если бы он был без сознания, ему бы больше не пришлось это слушать. Он пытается поднять руку, чтобы прикрыть уши, но она не двигается. Он замер, приклеенный к решетке, из него вырывается сдавленное дыхание. Воспоминания врываются в его разум и топят его. Джейсон думал, что этот человек, эта штука, был просто еще одним Эдвардом Нигмой, любящим зрелищность больше, чем совершение насильственных преступлений. Джек Напьер, уродливый сукин сын, который прижимался к Джейсону и умолял положить его на стройку. Мой папа никогда не позволял мне помогать в гараже, умолял Джек, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позволь мне помочь тебе, Джейсон, старый приятель. Он допустил Джека в команду строительной бригады, потому что все, что Джек делал, это рассказывал плохие шутки и бросал еду к ногам персонала. Жалко и безмозгло, вот что подумал Джейсон. Они вдвоем работали в команде по уборке в недавно отремонтированной комнате в психиатрическом крыле Блэкгейта, том самом крыле, в котором должен был получить комнату Джек, когда здание было бы закончено. Джейсон думал, что сможет справиться с одним мужчиной. Но Джек никогда не был «просто мужчиной». Одного удара в голову, когда он был повернут спиной, было достаточно, чтобы оглушить его. Когда к нему, наконец, вернулись чувства, Джек оторвал свежую электропроводку от стен, чтобы связать руки и ноги вместе.       — Как же я соскучал по этому, — Джек восхитился ломом с благоговением религиозного фанатика. Проводил языком по металлу сквозь пятна свежей крови. — Я всегда был отличным мастером на все руки. Потребовалось четверо охранников, чтобы сдержать Джека, и трое успокоительных, чтобы удерживать его достаточно долго, чтобы его вынесли. Джейсон чуть не умер от внутреннего кровотечения и провел следующий месяц привязанным к кровати, не в силах заснуть из-за ночных кошмаров. Именно это побудило его найти способ выбраться из Блэкгейта как можно скорее, вместо того, чтобы ждать повторного рассмотрения дела с более компетентным адвокатом. Джейсон не думал, что ему когда-нибудь придется снова увидеть это лицо, но вот он, вальсирует среди обычных людей с такой широкой улыбкой на лице, как будто никогда не уходил.       — Джейсон? — Он резко дергается. Дик убирает руку с плеча Джейсона, нахмурив брови. — Что случилось? Он должен ударить Дика за то, что он прикасался к нему, за то, что он выглядел слабым. Его система сейчас находится в очень перегруженном состоянии. Ему не хватает рабочей силы и фаворитизма персонала, чтобы помешать мужчинам что-либо попробовать. Он знает, что может отбиться от них, но-но-       — Джек Напьер, — говорит Кобблпот, глядя в блокнот. — Ячейка 51 уровень 3. Кровь отливает от лица Джейсона, оставляя его холодным и головокружительным. Это старая камера Роя. Они отдают ублюдку старую ячейку Роя. Кобблпот многозначительно смотрит на Джейсона и ухмыляется. Этот ёбаный мудак.       — Пентхаус для меня, Оззи? — Джек толкает его локтем с яркой улыбкой. — Не стоило такого подарка. Джек поднимает взгляд, и на одну ужасающую секунду испуганные голубые глаза Джейсона встречаются с безумно зелеными. Джейсон исчезает в глубине своей камеры прежде, чем успевает увидеть безумную ухмылку, расплывающуюся по лицу Джека.       — Вам действительно не стоило бы.

***

Джейсон не может спать. Если он попытается, то увидит заостренный край лома и вкус грязи и крови во рту. Смех так громко звенит в ушах, что хочется стереть в пыль зубы. Поэтому он бодрствует. Но если он не спит, то может слышать, как он ходит по соседству. Спрятался в тени старой камеры Роя, ждет и наблюдает.       — Джейсон, — поет Джек однажды ночью. Это шепот, едва слышный, но Джейсон слышит его, резкий, как удар грома. — Ты проснулся, мой милый мальчик? Я скучал по тебе, остальные парни в психиатрическом крыле такие ужасно скучные. Не то что ты. Джейсон не смеет дышать. Дик ерзает во сне на койке над ним в блаженном неведении. Это приводит Джейсона в ярость. Как он смеет так крепко спать, когда он рядом? Как этот человек смеет спать так спокойно, когда это должно быть наградой для Джейсона.       — Джейсон, я знаю, что ты не спишь, — раздается смешок, — поговори со мной, мальчик, это будет похоже на вечеринку с ночевкой. Мы можем поговорить о наших учителях или поделиться друг с другом тем, что нам нравится. Ну давай, разве ты не хочешь немного повеселиться?       — Заткнись, — пытается прорычать Джейсон, но на полпути его голос жалобно срывается. Он скатывается с кровати и делает судорожный вдох, прижимая руки к груди, а затем вытягивая их. Не позволяй ему добраться до тебя. Джек в полном восторге по ту сторону стены:       — О, вот он! Мой маленький амиго, я так давно не слышал твоего голоса. Я так скучал по нему, пока был в психушке, особенно по тому, как он срывается.       — Прекрати болтать, — рявкает Джейсон. Он поднимает руки над головой и выполняет начальные движения своей утренней рутины. Он сосредотачивается на своем дыхании и вглядывается в темноту за решеткой. Он замечает силуэт Слэйда, стоящего в своей камере, единственный глаз которого блестит в темноте. Он окружен аквариумом, полным акул, и только сейчас они начали чувствовать запах крови Джейсона в воде. Вскоре они разорвут его в клочья. Он должен выбраться отсюда сейчас же. Он больше ничего не может сделать.

***

На следующее утро Джейсон заблудился по дороге в столовую. Он поворачивает налево, потом направо, а не налево, налево и проскальзывает через дверь с надписью «Охрана». Простая авария. Роланд даже не отводит взгляда от мониторов; он знает, что Джейсон придет, как только он повернет налево. — Я могу достать вам документы о переводе. Джейсон кивает. — Что ты хочешь взамен? — Это не деньги, никогда не были деньги. У Роланда их больше, чем у него. Его брат Марк перед смертью заработал состояние на производстве химикатов и завещал его своему брату. Единственная причина, по которой Роланд работает в Блэкгейт, это бесконечная очередь мальчиков и молодых людей внутри.       — Час с вашим сокамерником, — Роланд поворачивается на стуле, совершенно вежливо сложив руки на коленях. Он выглядит как человек в детском костюме на Хэллоуин, который почти трещит по швам. Дик возненавидит его за это. Джейсон знает, что он был бы в том же положении. Что касается Джейсона, у них больше нет такой роскоши. Если Джейсону нужно обменять Дика на их единственный шанс сбежать из Блэкгейта, он это сделает. Они не могут дождаться, пока Рой установит линию связи через Стоунгейт. Джейсон не продержится так месяц. Не с Напьером в качестве его соседа и Слэйдом, ожидающим, чтобы исследовать его слабости. Джейсон кивает. — Хорошо. Роланд поднимает бровь, как будто ожидал, что будет больше препирания. Неделю назад Джейсон разорвал бы Роланду горло зубами за то, что он даже подумал спросить об этом. Сейчас? Джейсон может только радоваться тому, насколько это просто.       — Просто заполните документы к вечеру, — настаивает Джейсон. — Я хочу, чтобы этот перевод состоялся на следующей неделе. Роланд наклоняет голову и улыбается. — Конечно.

***

Дик знает, что что-то не так, что-то не так с тех пор, как Болтон стал надзирателем. Он проигнорировал это. Отодвинул это на задний план и сосредоточился на неотложных вещах, таких как одиночное заключение и лихорадочные сны. Но Джейсон перестал спать и отстраняется от Дика и остатков его старой банды. Мужчины начинают говорить. Предупреждение Слэйда месячной давности внезапно вспыхивает в его голове. У Дика нет ножа, а Джейсон почти не выходил из своей камеры после отъезда Роя. Джейсон задыхается от ярости каждый раз, когда Дик пытается спросить, кто их новый сосед. Дик не настолько глуп. Он знает, что этот человек — плохая новость, особенно по тому, как он улыбается. Даже Антонио Дорранс, с его внушительными размерами и внушительным криминальным прошлым, вздрагивает, когда Напьер тянется к нему. Он знает, что история, которой Джейсон не делится с ним, жестока и кровава и мешает Джейсону спать по ночам. Мешки под глазами Джейсона уже практически необратимы. Джейсон исчерпал себя, обращая внимание на то, как Напьер порхает между столами, словно мотылек. Шерсть поднимается всякий раз, когда Джек подходит слишком близко. Его внимание стало навязчивым. Другие Красные Колпаки обращают на это внимание, и семья Фальконе загребает людей, которые клянутся в своей верности тем, кто находится у власти. Джейсон не находится. Дик начинает волноваться. Он не забыл свой первый месяц в Блэкгейте. Потребовались недели, чтобы все пометки, отмеченные ручкой после каждой попытки нападения, смылись. Он не хочет начинать подсчет успешных. Ему нужно получить страховку, что-то, что удержит голодных недоедающих в страхе. К счастью, ему не нужно слишком усердно искать решение. Дику не нужно делать свою собственную из остатков зубной щетки или мусора во дворе. У многих мужчин есть собственные коллекции, перед которыми они лебезят и торгуют друг с другом. Для человека с липкими пальцами все, что нужно, — это выбрать идеальную метку. Дик находит одного, тихого человека, который держится особняком. В свободное время Дик прокрадывается в свою открытую камеру и сбегает с осторожной заточкой, которую прячет в костюме. Мужчина, узнав о своем пропавшем инструменте, становится диким и нападает на кого угодно, кроме Дика. В конце концов, зачем Дику нож, если он принадлежит Джейсону? Слейд ловит его на обратном пути вверх по лестнице, подрезает его на ступеньках и прислоняет спиной к перилам.       — Не говори никому, что он у тебя есть, всегда держи его при себе, Грейсон. — Слейд оценивает его через мгновение и с необычайной нежностью заправляет Дику прядь волос за ухо. — Когда ты поймёшь, что сделал неправильный выбор, пойдя к Джейсону, то знай: моя дверь всегда открыта. Дик неловко прижимается спиной к решетке. — Джейсон предложил мне способ сбежать, ты ничего мне не дал.       — Джейсон — отчаявшийся мальчик, который сделает все, что ему нужно, чтобы получить то, что он хочет, — Слейд подходит ближе, и Дик поворачивает голову в сторону, вздрагивая, когда теплое дыхание окутывает его шею. — Он бы завернул тебя в бантик и отдал бы Напьеру, если бы это означало билет отсюда.       — А тебе так лучше? — Дик сужает глаза. Горло Слэйда сотрясается от тихого смешка, его теплые губы касаются ушной раковины.       — Нет, опять же, я не пытаюсь выменять свой способ побега, я хочу только одного. — Рука лежит на его бедре и Дик отталкивает его, а Слейд легко отстраняется и уходит. — Подумай об этом. Слейд возвращается вниз по лестнице, оставляя Дика одного в море голодных, искоса глаз. В конце концов, Джейсон продает его, как и обещал Слэйд. Он просто ошибся в человеке. Дик отдыхает в их камере, Джейсон жует кожу вокруг пальцев. Дик хочет смеяться. Видеть татуированного преступника, как Джейсон, жующего свои пальцы, как скучающий малыш. Но он этого не делает. Он знает, как легко Джейсон может превратить свою тревожную энергию в физическое насилие. И с тем, как мало он прикасался к Дику с тех пор, как Напьер переехал, Дик предположил, что избиение будет более вероятным, чем секс.       — Открой 52! Дик садится в постели и видит Кобблпота, машущего дубинкой вокруг пальца у входа. Он движений Дик. — Грейсон, вставайте, вы выполняете уборку в административном крыле. Дик соскальзывает с кровати. — Не думаю, что я был в этом списке, Оз. Кобблпот меняется в лице из-за прозвища. — Ну, теперь ты есть. Боишься испачкать руки, красавчик?       — У меня очень грязные руки, босс, почему вы думаете, я в Блэкгейте? — Дик выходит из камеры. Кобблпот пихает его дубинкой. — Пошевеливайся. На самом деле он немного рад передышке из своей камеры. У Джейсона будет больше времени, чтобы остыть и, надеюсь, вернуться к подобию нормального человека. Он берет ведро и швабру из рабочего шкафа и начинает мыть пол. Через пятнадцать минут Кобблпота вызывают из-за инцидента в столовой, оставив Дика одного в административном зале. На какой-то момент он думает о том, чтобы найти офис Болтона и подготовить документы для передачи Джейсону. Затем он вспоминает свою неделю в одиночке и вызванную этим болезнь и отказывается от этого. Им просто нужно дождаться, пока Рой вытащит их. + Он даже не слышит шагов позади себя. Рука размером с грёбаную мировую энциклопедию хлопает его по рту, а другая обвивает его талию, подтягивая его вверх. Он тут же сопротивляется, кусая руку и используя ручку швабры, чтобы бить по рукам того, кто его держит. Они с легкостью поднимают его, проносят на несколько футов в ближайшую пустую комнату для персонала и бросают вперед. Дик карабкается вокруг, держа перед собой швабру, и видит гору мышц, запирающую за собой дверь.       — Мне очень жаль, — говорит гора. — Я бы с удовольствием подождал, чтобы облегчить тебе пребывание внутри, но я не знаю, как долго Кобблпот будет отсутствовать. — Он оценивает Дика похотливым и критическим взглядом. — Ты намного красивее в жизни. Он действительно начинает уставать от всех комплиментов его красоне. — Кто ты?       — Это не важно, — говорит мужчина и начинает расстегивать костюм. — Иди раздевайся, у нас совсем немного времени.       — Ты ненормальный? — Должно быть, этому мужчине нет другого объяснения его внезапному появлению и требованию Дика раздеться. Мужчина останавливается и поднимает бровь. — Если ты собираешься поднять шумиху, я могу вернуться в свою комнату, а ты можешь сказать Джейсону, что он не получит желаемого перевода. Дик хмурится. — Прошу прощения? Мужчина выглядит так, будто начинает уставать от глупости Дика, и вздыхает про себя. — По крайней мере, у тебя есть внешность. Час со мной в обмен на Джейсона и ваш перевод из Блэкгейта, если вы откажетесь, вы можете попытаться попросить Болтона подать документы для вас. Это пройдет хорошо, я уверен. Горло сжимается само по себе. Джейсон продал его? Как гребаную игрушку, которую можно раздавать? Мужчина думает, а потом говорит. — Или вы можете отказаться, и я все равно получу то, что хочу, но я не буду подшивать ваши документы. Мне не часто выпадают такие шансы. Дик смотрит на огромные размеры его и задней части комнаты. Он тяжело сглатывает и роняет швабру на землю. Мужчина улыбается и кивает.       — Хороший выбор.       — Как — слова слишком сложны для рта Дика. Он должен сделать вдох и снова спросить. — Как тебя зовут?       — Роланд, — улыбается он и заканчивает расстегивать рубашку. — А теперь раздевайся.       — Что, без прелюдии? — Дик шутит против кома в горле. Роланд фыркает и подходит к Дику, топая ногами по земле. Он тащит Дика на стол, вставая между его раздвинутыми бедрами. Дику почти приходится садиться на шпагат, чтобы приспособиться к нему. Осознание заставляет его чувствовать себя слабым.       — Не думаю, что это сработает, — быстро говорит Дик. Он не может представить себе его размер, особенно если он пропорционален неестественно огромному Роланду. — Я могу отсосать тебе.       — Возможно, этот скромный поступок работает на всех остальных, но не на меня, — говорит Роланд, стягивая с Дика рубашку. — Я рискую своей работой ради тебя и твоего парня, самое меньшее, что ты можешь сделать, это вернуть услугу. Но я никогда не соглашался на это! Дик переводит дыхание и решает. Черт возьми, он найдет другой способ вытащить Джейсона из Блэкгейта, если он в таком отчаянии, но он не собирается сдавать себя в аренду, как какую-то дешевую шлюху. Он откидывается на стол и вздрагивает от внезапного острого ощущения ножа Виктора, вонзившегося ему в бедро. Он отталкивает Роланда и кивает.       — Ладно, ладно, дай мне секундочку. Пожалуйста. Роланд не выглядит счастливым, но делает шаг назад, чтобы расстегнуть свою майку. Дик залезает сзади в штаны и вытаскивает нож. Он прыгает и вонзает нож глубоко в плечо Роланда, а затем вытаскивает его обратно. На голой груди Дика струится горячая кровь. Роланд кричит, вскидывая руку, чтобы схватиться за рану. Освободившись от рук, Дик спрыгивает со стола и бросается к двери. Рука хватает его сзади за штаны и тащит на пол. Дик взмахивает лезвием вверх и вонзает его в щеку Роланда. Крепко сжимая нож, он вонзает его в руку, которая пытается удержать его собственную руку. Роланд бьет кулаком по голове. Дик падает, сопротивляясь, весь в крови. Роланду удается отобрать у него нож. Дик компенсирует потерю ногами. Роланд в ответ сбрасывает его с пола и швыряет в стену. Ошеломленный, Дик вскакивает на ноги и в ответ попадает ногой прямо в живот. Он делает вдох, но его легкие сжимаются и визжат от удара. Он кашляет и стонет.       — Сука. — Роланд возвышается над ним с яростью и мощью лавины. В его глазах мелькают белые пятна, когда Роланд бьет его по лицу одним из своих огромных кулаков. Он делает это снова. У него болит челюсть. Дик поднимает руки, чтобы защититься, но Роланд отталкивает их, как будто он всего лишь слабый ребенок. То одна рука, то другая крепко сжимают его горло и душат. Дик чешет руки на шее. Внезапно он превращается в рыбу на дне лодки, пытающуюся вырваться из хватки Роланда. Темнота накрывает его. Он не может дышать, он не может дышать. Руки исчезают, и Дик поворачивается в сторону, тяжело набирая воздух. Роланд толкает его на живот и стягивает штаны. Дик впивается пальцами в ковер и тянется вперед. Он должен двигаться, он должен уйти, но Роланд хватает его за ноги и тянет обратно.       — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, — стонет Дик в пол, когда Роланд прижимается к нему бедрами. Подергивание, и кровь Дика превращается в лед. Он может только недоверчиво бормотать. — Это не произойдёт.       — Произойдёт, — говорит Роланд и тычет в него большим пальцем. Дик прикусывает губу так сильно, что из нее идет кровь.       — Н-нужна смазка, я не могу без нее, — в панике говорит Дик. Наступает момент тишины, затем Роланд отхаркивает каплю слюны ему в задницу. Он использует большой палец, чтобы протолкнуть его внутрь.       — Ну, требовательная ты, принцесса? Дик зарывается лицом в ковер. Роланд такой же порядочный, как трах пальцами, как ребенок карандашом. Он не ждет, пока Дик привыкнет, прежде чем просунуть второй палец внутрь до костяшки. Все, что Дик может сделать, это заставить себя спокойно дышать через нос и попытаться игнорировать нарастающий страх, который цепляется за горло. Он не сможет уйти. Никто не придет его спасать, никто не знает, что он здесь. Напоминание о том, что Джейсон организовал это, вызывает горькие слезы, полные ярости, в уголках его глаз. Роланд восхищается твердостью его задницы. Отшлепать его несколько раз, чтобы Дик заплакал и жалобно заскулил в пол. Роланд не утруждает себя тем, чтобы подрочить ему. За это Дик благодарен. Он не думает, что был менее возбужден за всю свою жизнь. Роланд убирает руки, и Дик чувствует головку того, что Роланд называет членом, прижимающегося к его трепещущему отверстию. Дик отпрыгивает назад, но Роланд хватает его за бедра и тянет назад. Он давит, и Дик не может даже кричать. Это мучительно. Трахаться с телефонным столбом было бы проще, поскольку Роланд загоняет член в него, как бейсбольную биту. Дик хрипит, чувствуя головокружение и отчаянно пытаясь избежать шока, прежде чем он перерастет в настоящую острую боль. Комната наполнена мучительными хныкающими рыданиями, и Дик ошеломленно понимает, что это он издает эти звуки.       — Блять, какой ты тугой, — говорит Роланд, проводя рукой вверх и вниз по изгибу позвоночника Дика. Это потому, что никто никогда не пытался запихнуть туда 2×4! Лицо Дика залито слезами, которых он даже не чувствует. Слюна жалко стекает по его губам, и это все, что он может сделать, чтобы не начать кричать во все горло. Что-то рвется внутри него, и Роланд входит легче, смазанный чем-то горячим. Дик все еще чувствует, как дергается член Роланда, и догадывается, что это кровь. Это действительно происходит со мной? Это должно быть. Дик с трудом может себе представить, зачем ему вообще фантазировать на эту тему. Роланд прижимает руку к его животу, и Дику отчаянно кажется, что он чувствует, как Роланд и его неестественно большой член прижимаются к коже его живота. Блядь. Все его внутренности, должно быть, перевёрнуты из-за Роланда. В изумлении Дик думает, что уродливый член Роланда занесен в Книгу рекордов Гиннеса по размеру и обхвату. Ты диссоциируешь, отвечает какая-то логическая часть в глубине его сознания. Хорошо. Ему хотя бы не придется столкнуться с реальностью того, что с ним происходит. Когда Роланд, наконец, кончит, это будет лучшим выходом. Он безжалостно впивается пальцами в кожу Дика и наполняет его потоком тепла. Уйди, уйди от меня. Роланд удовлетворенно вздыхает и слегка посмеивается. Рука трется о его зияющую дырку.       — Ты так хорошо выглядишь, когда растянут вот так, когда моя сперма вытекает из тебя. Хорошо только для тебя. Дик держит рот закрытым, стиснув зубы, и медленно отталкивается от пола.       — Знаешь что, милый, — говорит Роланд, проводя пальцем по следу спермы и размазывая его по спине Дика. — Я пропущу перевод Джейсона, но не твой. Ваше дело может нуждаться в пересмотре. У Дика нет сил даже злиться. Он чистый лист, лишенный унижения и праведной ярости, лежащий на полу, истекающий кровью и спермой. Боже, если бы его родители увидели его сейчас.

-

Роланд переодевает его и оставляет в коридоре, чтобы Кобблпот нашел его. Впервые с момента прибытия в Блэкгейт Освальд смотрит на него с глубокой жалостью. Дик ненавидит его за это. Он едва может вернуться назад, опираясь на поддержку Освальда всю дорогу. Джейсон, по крайней мере, позволяет ему выглядеть немного виноватым.       — Я сделал это, чтобы вытащить нас отсюда.       — Нет, — едва слышен голос Дика. Не более чем грубый хрип. — Ты сделал это, чтобы вытащить себя. Джейсон не поправляет его. Дик плачет про себя в ту ночь, скручиваясь во всеохватывающей дымке боли. Он, наконец, опустился ниже плинтуса.

***

Грейсон приходит к нему через два дня после встречи один на один с Роландом. Он все еще идет не так, как надо, тяжело прислонившись к решетке камеры, когда он смотрит на Слэйда с едва оставшейся каплей гордого неповиновения.       — Хорошо, — его голос все еще остается хриплым шепотом. — Хорошо, ты выиграл. Слэйд встает с койки и подходит к нему, рассматривая темное кольцо синяков на шее и отпечатки пальцев на запястьях. Он может только представить, как он должен выглядеть под всем этим. Он берет подбородок Грейсона — Дика — в руку и откидывает голову назад.       — Речь не шла о победе, — Слейд обхватывает его за талию другой рукой и тянет глубже в камеру. — Или, по крайней мере, не против тебя. Дик фыркает, но не сопротивляется, когда Слейд ведет его к койке. Дик напрягается только после того, как они садятся, и Слейд начинает подталкивать его к тому, чтобы он лег на спину.       — Нет- я, — Дик закусывает губу, его щеки слегка розовеют. — Еще нет, я не могу.       — Я не ожидал, что ты это сделаешь сегодня, — или даже через неделю, если уж на то пошло. Слэйд может только догадываться, какой ущерб может нанести такой идиот, как Роланд, всего за час. — Но я как-нибудь заполучу тебя, Грейсон. Думай об этом как о подписании какого-то контракта. Дик фыркает. «Какой-то контракт», но он полностью ложится, слегка морщась. Слейд просовывает руку за пояс своих штанов и боксеров, крепко сжимая основание своего вялого члена. Дик резко втягивает воздух, а затем отпускает его с дрожащим смехом.       — Я не думаю, что это соответствует правилам корректного обращения с жертвой изнасилования.       — Во мне нет ничего правильного, — мычит Слейд и наполовину притягивает Дика к себе на колени, продолжая гладить и дергать его. Слэйд кусает участок кожи под ухом Дика. Слэйд ухмыляется, прижимая его к горлу, когда Дик тихо стонет, член начинает дергаться от интереса.       — Что бы это ни стоило, я сожалею о том, что случилось с Роландом, — Слейд проводит большим пальцем по щели своего члена, другой рукой нажимая на рубашку Дика, чтобы прижать его к животу. Дыхание Дика сбивается. — Если бы я знал, что собирается сделать Джейсон, я бы вмешался. Он бы не стал. Дику нужно было понять, насколько неправильным был выбор, который он сделал между ними двумя. Кто может лучше преподать этот урок, чем Роланд? Дик, кажется, тоже не верит в это, протягивая руку назад и дергая Слейда за волосы. — Я не хочу об этом говорить.       — Хорошо, — Слейд проводит свободной рукой по рубашке Дика, пока его большой палец не касается соска.       — А-а, — Дик слегка выгибает спину от прикосновения. — Вряд ли ты тот, кто говорит о справедливости.       — Не то чтобы это имело значение здесь. Почему я должен быть тем, кем не являюсь? Джейсон позаботился о том, чтобы заполучить тебя, настроив против тебя всю тюрьму. — Слэйд останавливается, чтобы пососать один из темных синяков под челюстью. Дик издает прерывистый мяуканье, и Слейд сильнее сжимает зубы, прижимая его к месту, когда он пытается вырваться.       — Слейд, Слейд, о боже, — отчаянно долбит Дик в ладонь. Слейд отстраняется и резко сжимает сосок. Дик кричит.       — Джейсон играл в игру намного лучше, чем я думал вначале. Подвешивая надежду на побег перед тобой, как морковку на палочке, — Слейд скользит рукой по спине под одежду. — Я бы двинулся быстрее, но я знал, чем игра между нами все равно закончится. Поэтому я позволил ему думать, что он выиграл. Дик вздрагивает, и в его голосе появляется паника. — Слейд, пожалуйста, не… Слейд успокаивает его. — Я же говорил тебе, что не сделаю ничего, с чем ты не мог бы справиться. Я просто хочу увидеть ущерб, с которым мне придется работать. Было бы намного проще, если бы ты пришел ко мне раньше, но сейчас мы здесь. Дик резко задыхается, пока Слейд проводит пальцем по нежной, горячей коже. С его губ срываются прерывистые вздохи, пока Дик не поворачивает голову и не утыкается лицом в шею Слейда. Слэйд водит пальцем по все еще свободному отверстию, то потирая, то слегка надавливая.       — Я не могу, я не могу, Слэйд, Слэйд, пожалуйстапожалуйстапожалуйста, о Господи Боже, — Дик поднимает руку, когда Слэйд просовывает один палец внутрь.       — Ты можешь взять один палец, Грейсон, — упрекает Слейд. Он кружит вокруг него, ища это маленькое место, пока Дик резко не дергается у него на коленях. — Ну вот. Слейд сгибает палец и безжалостно трется об этот комок нервов, пока Дик извивается, просит и умоляет у него на коленях. Он скучал по тихим звукам Дика, даже несмотря на то, что варился в горькой ревности, пока Джейсон владел им. Чтобы он отдал, чтобы услышать, как он кричит, пока Роланд держит его. Он засовывает внутрь еще один палец, и Дик стонет. Ему требуется еще несколько толчков рукой, но Дик с протяжным стоном разваливается на части, он может только дернуться и схватиться за кровать кулаками с побелевшими костяшками, как будто его вот-вот унесет ветром. Слейд доит его, шепча ему на ухо заверения. — Вот так, вот так. Слейд убирает руки и вытирает беспорядок на уже испорченных штанах Дика, притягивая его к себе между ног, прижимая спиной к своей груди. Дик теряет сознание на минуту, молча замедляя дыхание и со стоном присоединяясь к земле живых. Расслабленный и уставший от мимолетного возбуждения Дик неловко тянется назад, чтобы попытаться схватить эрекцию Слейда. Слейд отталкивает его.       — Что? Ты не хочешь, чтобы я тебе помог?       — Пока нет, — Слейд разглаживает рукой рубашку. — Не сегодня. — Он переводит взгляд на камеру Джейсона, затем снова на Дика. Неважно, насколько красив Дик, а мальчик очень красив, Слэйд хочет, чтобы его первый был намного более запоминающимся. Он хочет мальчика, который сказал ему нет. Дик хмурится, но не спорит, закрыв глаза. — Если вы не измените расположение наших камер, Джейсон по-прежнему сможет делать то, что хочет. Слейд смеется. — Это твоя самая большая проблема? Сегодня вечером я попрошу Болтона изменить растасовку.       — Как будто Болтон вас послушает.       — Послушает, — уверяет его Слейд. Дик хмурит брови.       — Почему? Это потому, что деньги, которые Болтон получил для подкупа охранников от Красных Капюшонов, исходили от меня. — Вы будете удивлены.

***

Той ночью Болтон меняет порядок ячеек. Он говорит, что из-за наплыва жалоб одни заключенные получают отдельные камеры, а другим приходится делить. Таким образом, он становится их партнером. Дик в новом порядке оказывается в новой камере Слэйда, старой камере на четверых в дальнем конце квартала. Джейсон получает нового сокамерника. Джек Напьер. Джейсон устраивает сцену, отчаяние скатывается с него волнами. Роланд должен появиться и загнать его в камеру вместе с Болтоном, когда придет время запирать. Остальная часть камеры смотрит со злобным ликованием, выкрикивая непристойности и ругаясь всю ночь. Дик проводит первую ночь в этой новой камере, блокируя звуки своей подушкой, а Слэйд наблюдает за происходящим из их нового пентхауса. Дик должен был знать, что Слэйд также обладал исключительной жестокостью.

***

Джейсон сильнее, чем был, когда впервые вошел в Блэкгейт. У него было время и средства, необходимые внутри тюрьмы, чтобы поддерживать себя в форме, не беспокоясь о войнах за территорию с другими бандами в Готэме. Он несет ответственность за то, что отправил Слэйда в лазарет и устоял против любого другого человека, который пытался отобрать его позицию со смехом и, по крайней мере, со сломанной рукой и носом. Он не слаб, он никогда не был слабым. Но Джек Напьер не мужчина. Джек Напьер не человек. Может быть, поэтому Джейсон не сопротивляется так сильно, как может. Может быть, поэтому он проигрывает всякий раз, когда Джек вваливается в камеру и прижимает его к стене своими костлявыми мизинцами и начинает скулить, как беспомощный маленький ребенок, когда Джек прижимается ртом к его уху, смеется и дает все эти обещания того, что он сделает, если когда-нибудь снова возьмет в руки лом. Он живет в кошмаре наяву. Остальная часть тюрьмы отвернулась от него. Даже остатки его старой банды смотрят на него с молчаливым презрением и отвращением. Они не могут поверить, что их босс, Джейсон Тодд, прыгает в тени. На самом деле есть только одна вещь, которая держит его на плаву. Дело в том, что эта ситуация не постоянна. Скоро он получит приказ о переводе и уедет из Блэкгейта обратно в Готэм. Все, что ему нужно сделать, это остаться в здравом уме еще немного. А потом все рушится. Кобблпот приходит к нему через неделю после того, как к нему перевели Напьера. На его лице появляется самая большая дерьмовая ухмылка, когда он держит приказ о переводе, который Роланд подделал для него. Это было опровергнуто государством.       — Похоже, ты застрял здесь с нами, — Кобблпот бросает ему бумагу, а Джек громко смеется со своего места на кровати. Джек вскакивает с кровати, обхватывает руками талию Джейсона и притягивает его к своей спине. — Похоже, что до скончания времени будем только ты и я, Джейсон. Вот это мы команда. Джейсону кажется, что цепь обмотала его горло. Он хочет драться. Он хочет сбросить Джека с себя и сжать его голову, пока у него не вылезут глаза из орбит. Затем разбирайте его по частям, пока он не смывает свои окровавленные останки в унитаз камеры. Но он этого не делает, потому что он всего лишь слабая имитация человека, которым он был раньше. Поэтому он замирает в руках Джека и крепко зажмуривает глаза, горящие от угрозы слез.       — Уилсон! Смотритель хочет поговорить с тобой. Откройте камеру 32! Джейсон открывает глаза. Он смотрит, как Слэйд выходит из камеры и его ведут вниз по лестнице. Он сглатывает ком в горле. Есть еще один способ все исправить.

***

      — Мне надо поговорить с тобой. Слейд выпрямляется и вытирает пот со лба. У него недавно был спарринг с Диком, который на удивление был уверенным, если не творческим бойцом. Его опыт в акробатике сделал их бои более веселыми и утомительными, чем обычно, когда у Слэйда был такой партнер, как он сам. Затем Джейсон, потерянная маленькая птичка Джейсон, стоит перед его камерой и просит о сделке. Дик свирепо смотрит на Джейсона и подходит к раковине, чтобы вытереть пот, давая им двоим столько уединения, сколько может позволить их маленькая камера.       — Джейсон, — Слейд подзывает его рукой. — Что ты хочешь?       — Ты знаешь, чего я хочу, — говорит Джейсон. — Попросите Болтона вернуть мне мою одиночную камеру.       — Я не могу этого сделать. Он сделал это, чтобы заключенные не чувствовали, что некоторые из них получают особые привилегии.       — Я знаю, что ты в хорошем отношении к надзирателю, — говорит Джейсон. — Скажи ему, чтобы дал мне новую камеру. Слейд прищуривается. — Теперь, почему я должен делать что-то, что потакает твоим плохим манерам? Джейсон сжимает рот:       — Пожалуйста. Слейд кивает. — Так-то лучше. Итак, чем ты готов обменяться со мной, чтобы получить эту новую камеру? Я ничего не делаю бесплатно, Джейсон. Я уверен, что ты знаешь.       — Я могу заплатить тебе любую сумму денег, которую ты хочешь.       — У меня есть все деньги, которые мне нужны, но здесь от них толку мало, — Слейд указывает на камеру. Джейсон пытается снова. — Одолжение, я могу попросить свою банду оказать услугу за пределами Блэкгейта.       — У меня для этого есть свои люди. Кроме того, ты не выходил на связь со своей бандой больше двух месяцев. Мне это не поможет. Джейсон колеблется и, наконец, говорит тихим голосом. — Чего ты тогда хочешь? Слэйд смотрит на него с открытым отвращением, на этого жалкого мешка человека, который однажды в отместку оторвал себе кусок руки. Этот человек, стоящий перед ним, не тот Джейсон. Но Слэйд знает, как вывести его из себя. У него не будет другого Джейсона, кроме того, который чуть не побил его. Слэйд атакует его, быстро, как хлыст, затаскивает Джейсона в камеру и швыряет его о стену. Дик от удивления отпрыгивает еще дальше на своей кровати, в то время как мужчины, стоящие снаружи камеры, привлечены шумом и обещанием насилия, раздаются крики. Слэйд прижимает Джейсона к противоположной стене, крепко сжимая кулаками его шею. Он не играет, он давит на шею Джейсона так же, как он поступал бы с мужчинами, которых задушил до смерти. Джейсон может либо дать отпор, либо умереть. В любом случае, Слэйд получает то, что хочет. Джейсон царапает руки, его голубые глаза в панике расширены, и под ногтями появляется кровь.       — Слейд, что ты делаешь? — Голос Дика кричит отдаленно позади него. Слэйд только давит сильнее и цыкает, когда Дик пытается приблизиться.       — Сядь и заткнись, Грейсон, это между мной и Джейсоном. — Джейсон плюется и задыхается от жестокой хватки Слэйда, пока наконец, наконец, искра огненного гнева не загорается в его голубых глазах. Удар ногой в живот Слэйда выбивает из него дух, и он спотыкается, роняя Джейсона на пол. Джейсон хрипит и задыхается, изо всех сил пытаясь не свернуться калачиком, чтобы восстановить дыхание. Слейд смеется и встряхивает руками.       — Нам не удалось договорить в первый раз, когда мы встретились, — усмехается Слэйд и позволяет Джейсону подняться с пола. — Закончи со мной, и я подумаю над тем, чтобы дать тебе то, что ты хочешь. Джейсон рычит и бросается на Слэйда. Как будто они никогда не прекращали свою борьбу все эти годы назад. Джейсон тут же пытается прижать его к полу. Слейд делает шаг назад и хватает Джейсона за ноги, прежде чем выбросить его из камеры. Сейчас собралась толпа мужчин. Они взволнованно кричат, хватая Джейсона до того, как он вывалится наружу, и заталкивая его обратно внутрь. Джейсон снова атакует его, нанося удар в челюсть Слэйду. Голова Слейда откидывается назад. Свет танцует в его глазах, и он наносит Джейсону удар тыльной стороной руки с удобного расстояния. Джейсон втягивает воздух и разворачивается, едва не задев Слейда ногой за шею, если бы не внезапная защита его предплечья. Толпа сплачивается вокруг них, ни один не отдаляется друг от друга. Джейсон пускает кровь первым, когда подходит достаточно близко, чтобы укусить Слейда за руку. Он забыл о зубах ублюдка. Он слизывает собственную кровь с руки, когда они расходятся, чтобы отдышаться. Это электризует. Слейд опускает их на пол. Он захватывает руку Джейсона под углом своими ладонями и обхватывает шею Джейсона ногами. Джейсон, чертовски кусачий, кусает так сильно, что Слэйд чувствует, как волокна его штанов застревают в укушенной ране. Он отпускает, и Джейсон обхватывает ногами его талию и руками шею Слейда. Слэйд смеется и хрипит от давления, прежде чем откинуть голову назад. Джейсон уходит с визгом, и аудитория ревет. Слэйд перестает с ним играть. Все заканчивается, еще не начавшись. Джейсон ослаб из-за того, что поздно ложится спать, а желудок чувствителен из-за ужасных нервов. Слэйд, с другой стороны, хорошо отдохнул и находится в том же состоянии, что и всегда. Единственная причина, по которой это длится так долго, это то, что Слэйд желает этого. Он прижимает Джейсона к полу. Одна рука на его затылке, в то время как вес его тела удерживает его прилипшим к бетону. Джейсон пытается ухватиться руками за обе стороны, чтобы подняться, но Слэйд отбивает их. Мужчины на краю камеры кричат ​​и издеваются, тряся решетку. Слейд наклоняется и шепчет на ухо Джейсону. — Сдавайся, парнишка. Джейсон напрягается и отчаянно извивается под Слэйдом в последнем усилии. Он брыкается, корчится и вонзает пальцы в пол, окровавленные, пытаясь вырваться. Слэйд позволяет ему это сделать, потому что хочет показать, насколько беспомощен Джейсон. Затем он хватает Джейсона за руки и держит его неподвижно на земле. Слэйд сжимает его затылок достаточно сильно, чтобы вызвать вздох.       — Сдавайся, Джейсон. Джейсон зарывается лицом в землю. На мгновение Слейд думает, что ему придется вбить в него еще немного здравого смысла, но затем Джейсон обмяк. Зрители и вся тюрьма замолкают. Правление Джейсона на вершине закончилось. Теперь остался только Слэйд.

***

Джейсон слышит, как стучит его сердце в ушах. Он находится в мире ничего, кроме тишины, состоящего только из него самого и тепла тела Слэйда позади него. Если он достаточно постарается, то сможет притвориться, что не чувствует десятки глаз на своей спине. Он может делать вид, что он один в темном сне без мира за пределами того, что происходит здесь и сейчас. Затем Слейд отпускает его шею и проводит рукой вдоль позвоночника, вниз по штанам сзади, и мир снова начинает существовать. Он чувствует запах пота Слэйда, непреодолимый и густой в его носу. Удовлетворенный гул в груди Слэйда, который грохочет в груди Джейсона. Бормотание и взволнованный шепот, пока еще не ушедшие зрители с восторгом наблюдают за внезапным изменением атмосферы. Он быстро вдыхает через нос и прижимается лихорадочным лбом к прохладной земле.       — Большой плохой босс Красных Колпаков застенчив, — слабо говорит кто-то, и это прорывает плотину.       — Блядь, почему Слэйду так чертовски везет.       — Что остальные из нас должны получить в качестве развлечения? Грёбанного Нигму?       — По крайней мере, эти двое сексуальны, когда стонут.       — Это мой шанс, по крайней мере, Джейсон знал, как делиться. Джейсон прячет лицо в руках. Его щеки чертовски горячие, как и все тело от смущения. Он знает, что Слэйд гораздо более скрытен, чем когда-либо, в отношении своих завоеваний. Тот факт, что он берёт Джейсона прямо перед половиной блока? Это наказание за то, что так долго избегала его. Сухой палец Слэйда скользит по его заднице, грубо надавливая внутрь. Джейсон шипит от этого ощущения и извивается, пока Слейд не прижимает его сильнее.       — Ты заслужил это, — Слейд кусает его за шею. — Было бы легко, если бы ты просто сказал «да» в первый раз.       — Не указывай мне, что делать, — шипит Джейсон.       — Да, теперь я владею тобой, так что я думаю, что могу.       — Смажь или плюнь, черт тебя побери, — стонет Джейсон, когда палец Слэйда вдавливается глубже, слегка сгибаясь. Джейсон никогда не опускался ниже плинтуса. Он ненавидит это. Ненавидит чувство уязвимости и почти полную зависимость от кого-то другого. Ненавидит его силовую динамику, особенно когда в нем участвует кто-то вроде Слэйда. Оскорбления толпы разбиваются о и без того пульсирующую боль в голове. Он хотел бы быть где-нибудь еще или кем-то еще.       — Здесь, — внезапно говорит Дик прямо над ними двумя. Джейсон поднимает взгляд и видит, как Дик предлагает Слэйду маленькую бутылочку смазки, на его лице холодное выражение. Они не разговаривали друг с другом с тех пор, как Дик вернулся в камеру после Роланда.       — Дик, — начинает Джейсон, но Слейд сильно нажимает на него. — А-а-а! Слэйд бля, мм-а-а-а.       — Вот оно, — мурлычет Слейд. Хлопок открывающейся бутылки, Джейсон прячет лицо в сгибе руки, но Дик тянет его лицо вверх за волосы. Никто не дает ему спрятаться от этого. Все должны узнать о провале Джейсона, даже он сам.       — Слушайте, как он скулит, — говорит кто-то.       — Черт, почему никто не пробовал это раньше. Дик лишь приподнимает бровь и возвращается на свой матрас, раздвигая бедра и откровенно лаская себя ладонями. — Справедливость есть справедливость, Джейсон. — Дик наклоняет голову и мрачно и коварно ухмыляется, его глаза почти почернели от похоти.       — Дерьмо, — Джейсон задыхается в пол, когда он чувствует прохладу смазки, размазанную по его заднице, прежде чем пальцы проскользнут внутрь.       — Будь благодарен, что он не такой злой, как я, Джейсон, — Слейд мучительно медленно проводит пальцами. Вход, пауза, выход, пауза, вход, пауза, выход. — Потому что единственное, что ты получишь от меня, это плевок, если ты будешь достаточно хорошо просить.       — Т-ты много болтаешь, — стонет Джейсон и выгибает спину, когда Слэйд царапает ногтем его простату. Искры летят до самых кончиков пальцев ног.       — Я всегда выполняю свои обещания, — Слейд начинает тереть пальцы, и у Джейсона начинает появляться испарина. — Не так ли? Может быть, это длится час или всего несколько минут, но Слэйд трахает его пальцами, чередуя длинные, глубокие толчки и широко раздвигая руку, чтобы растянуть его. К тому времени, когда он добавляет третий, Джейсон бессвязно бормочет что-то в землю, слезы начинают жечь в уголках его глаз. Большая часть их аудитории ушла, просочившись обратно в свои камеры, как только драка закончилась. Но остается группа, явно возбужденная. Джейсон легко игнорирует их, но он не может стряхнуть пронзительные голубые глаза Дика, который работает в такт с рукой Слэйда. Он как бабочка, приколотая к открытке, полностью в их власти. Он не чувствовал себя так много лет, и не хотел. Но, кстати, его член начинает напрягаться на полпути, когда внимание Слэйда на стимуляцию его простаты должно быть частью его тела. Слэйд высвобождает руки, и Джейсон скулит, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Слэйда. Он наливает приличное количество смазки на руку и скользит по члену, на что Джейсон никогда не пытался смотреть раньше, но, кажется, не может перестать пялиться сейчас. Черт, как эта штука поместится внутри?       — Чем больше ты пытаешься с этим бороться, тем больнее будет, — говорит Слэйд, чувствуя его взгляд. — Просто ложись и не напрягайся.       — Тебе легко говорить, — огрызается Джейсон. — Ты не тот, кого трахают этой штукой.       — Когда-то я был в твоем возрасте, — выстраивается Слейд и слегка ударяется головкой о растянутую дырку. — И повезло, что я не тот человек, который научил меня. Ты бы не смог нормально лечь, мальчик. Джейсон моргает, ошеломленный мыслью о том, что Слэйд когда-либо позволит кому-либо иметь его таким образом, когда он проталкивает только кончик внутрь, и Джейсон чуть не воет.       — Девственник, — закатывает глаза Слейд. — Какая драмма.       — П-пошел ты, о-ооо, Слэйд, Слейд, подожди, дай мне, — руки Джейсона уже давно были свободны. Он отчаянно пытается вытолкнуть себя вверх и, кажется, не может как следует упасть под себя. - Г-Господи, блять, блять, блять-а . Слейд ждет минуту на полпути внутрь, и Джейсон паникует. Слэйд разорвет его на части. Он замахивается рукой, чтобы попытаться что-то схватить, но Слейд толкает его на спину и вытаскивает почти полностью, прежде чем устроиться между раздвинутыми ногами Джейсона.       — Обними меня ногами за талию, Джейсон, — требует Слейд. Джейсон делает что-то еще, чтобы облегчить болезненное жжение в его заднице. Джейсон царапает пол камеры окровавленными ногтями, и Слэйд тяжело вздыхает, прежде чем поднять их и накинуть себе на плечи. Джейсону хочется посмеяться над тем, насколько, черт возьми, интимно их положение. Как будто они чертовы любовники. Затем Слэйд толкается до упора, и Джейсон плачет. Это не преувеличение. Слезы, собирающиеся в уголках его глаз, выскальзывают наружу, а затем, кажется, не могут остановиться. Он вгрызается в плечи Слэйда ногтями, жалобно скуля при каждом глубоком толчке, раскачивающем их вперед и назад. Его спина болит от трения об бетон. Этого слишком много и все сразу. Кажется, он не может удержаться. Руки обхватывают его лицо и приподнимают голову на теплое бедро.       — Джей, — говорит Дик сексуально хрипловатым голосом, — маленькое крылышко, посмотри на меня. Джейсон смотрит. Дик смотрит на него сверху вниз с безмятежной улыбкой и толкает голову Джейсона к сочащейся головке его члена. Джейсон открывает рот и благодарно втягивает. Вдалеке он слышит бесстыдное хлюпанье каждый раз, когда Слэйд врезается в него. Он глубоко вздрагивает и сглатывает еще больше Дика, стремясь заглушить звуки своим небрежным сосанием. Сняв одну руку с плеч Слэйда, он обхватывает ею твердый, как камень, член и быстро поглаживает его. Слейд рычит и убирает руку. — Ты кончишь только от меня или не кончишь вовсе. Джейсон стонет и зарывается лицом в промежность Дика. Дик заканчивает первым с содроганием и тихим ах, ах, ах, из горла. У Джейсона нет выбора, кроме как сглотнуть. Это проще, чем он думал, ему нравится мускусный вкус Дика. Черт, может в нём что-то есть. Он подумает об этом позже, когда в голове будет меньше тумана. Слэйд отталкивает Дика, когда тот закончил, поднимая Джейсона с пола и насаживая его на себя, чтобы он мог подбросить Джейсона к себе на колени.       — Я мог бы привыкнуть видеть тебя таким, — выдыхает Слейд, его толчки становятся все более беспорядочными по мере того, как он приближается к своему краю. — Думаю, что ты — весь из себя такой крутой уёбок, потому что весь в своих татуировках — позорно лежишь на спине передо мной и принимаешь в себя мой член. В любое другое время Джейсон усмехнулся или ударил Слейда в его самодовольную челюсть. Но сейчас? Сейчас он откидывает голову назад и стонет так громко, что покраснеет даже порнозвезда, и кончает, как и обещал Слэйд. Ни на чем, кроме его члена, теплые капли спермы окрашивают их животы. Слэйд наклоняется вперед и сильно вонзает зубы в правый бицепс Джейсона и, в конце концов, забирает немного с собой, когда отстраняется с окровавленным ртом. Джейсон воет, его тело сжимается от боли, и Слэйд кончает, раскачивая его сквозь пелену боли и удовольствия. Слейд улыбается ему окровавленными зубами. — Теперь мы квиты. Никто не винит его, когда он теряет сознание на коленях Слэйда.

***

      — Я не люблю ошибаться. Это не удивляет Слэйда, Роман не похож на человека, которому нравится быть чем-то, что противоречит его раздутому эго. Тем не менее, он улыбается, потому что ему нравится слышать, как Роман признает, что он прав.       — Что ты сделал не так на этот раз? Роман смотрит на него холодным взглядом или как-то чуть лучше, не разобрать точно из-за его нелепой кожаной маски. Он тушит окурок сигареты в предоставленной пепельнице:       — Насчет того, что у тебя плохая деловая хватка. Я не думаю, что призыв Лайла Болтона был хорошей идеей. Он был слишком большой занозой в заднице. Слэйд помнит Лайла со времен его службы в армии. Он был молод с чипом на плече, из-за которого с ним было трудно иметь дело, пока учебный лагерь не привел его в соответствующую форму. Было легко написать Болтону письмо, апеллирующее к его идеалам — особенно в отношении заключенных, совершивших уголовные преступления, — чтобы заставить его подать заявление на теперь вакантную должность надзирателя Блэкгейта. И с его внушительным военным послужным списком никто не собирался отказывать ему.       — Как ты заставил остальных сотрудников работать на Болтона? — Роман наклоняется ближе к стеклу, разделяющему их двоих. — Болтону вряд ли хватит денег или моральных принципов, чтобы удовлетворить их взятками. Слейд наклоняет голову. — Если только у него не было очень, очень щедрого частного спонсора, который стремился вернуть Блэкгейт в порядок. Конечно, они хотят остаться анонимными, поэтому они делают это через третье лицо, оффшорный счет на более чем пять миллионов долларов.       — Сукин ты сын, — смеется Роман. — Ты брал с меня деньги за информацию только для того, чтобы вернуть ее в виде взяток? Ты мог бы уйти на пенсию богатым человеком на пляже в Карибском море с новой красотой в день на твоей вилле. Зачем оставаться здесь, в этом дерьме?       — Потому что здесь я могущественный, — говорит Слэйд. Более могущественный, чем когда-либо, он убегает от закона снаружи, ему разрешается вставать и уходить всякий раз, когда что-то идет не так. Потому что он владеет правами и жизнями двух самых востребованных людей в Блэкгейте. Потому что Болтон обязан своей мечтой об идеальном Блэкгейте богатству Слэйда, который помог ему купить лояльность персонала Блэкгейта у Красных Калпаков. Слэйд неприкасаемый, нет причин уходить. Возможно, пока ему не надоест, но сейчас он будет наслаждаться своей пенсией, сколько бы она ни длилась.       — Знаешь, я думал, что ты должен мне что-то вроде благодарности, — говорит Роман. — Все это было бы невозможно без моих денег. Конечно, было бы. Если бы Роман сказал «нет», Слэйд продолжал бы работать, пока не нашел бы того, кто сказал бы «да». Хотя он этого не говорит. Он только склоняет голову в знак согласия. — Правильно. О чем ты думаешь?       — Я хочу провести вечер с одним из твоих мальчиков. Ты так много говоришь о них, что я думаю, я бы хотел попробовать сделать это сам, посмотреть, из-за чего весь этот шум, — небрежно говорит Роман. Безразлично. Слэйд видит, как напрягаются его плечи, готовые к бою, если он откажется. Слэйд обдумывает это. Он пообещал Дику, что с ним не будут обращаться так же, как с Джейсоном. Он не хочет повторения гнева Дика после того, как Роланд забрал его.       — Ну, Дик все еще немного не восстановился из-       — Я могу засадить на свой член симпатичного мальчика за час езды по Криминальному Переулку, — перебивает его Роман. — Мне нужна этот мудак, Джейсон. Тот, чья банда доставляет мне неприятности.       — Ну что ж, — улыбается Слейд. — Я не думаю, что это вообще будет проблемой. Справедливость есть справедливость, верно?