Ты, ты и никого кроме нас

Никто не умеет так убедить человека в том, что он любим, как тот, кто планирует воспользоваться этой любовью.

      Яркая улыбка, что солнечные лучи в разгар весны, пышная копна рыжих волос и веснушки — она само солнце, девушка была 8 офицером в десятом отряде, каждый знал её, как самого доброго человека, просто ангел сошедший к ним в готей 13. Все ценили эту доброту и теплодушие в ней, но девушка ни с кем не встречалась, хотя с каждым днём всё больше и больше получала предложений сходить на свидание, от молодого капитана 5 отряда, что не так давно взошёл на свой пост. — Хирако-тайчо, в который раз вам говорю, я сегодня занята. — А завтра? — И завтра тоже занята. — А… — И послезавтра, и послепослезавтра, и всю неделю до конца, я очень занята, времени совсем нет, простите. — Я буду ждать. — Опираясь на перила, улыбнулся он. — Придётся очень долго ждать. — Ничего страшного. — А вам разве не пора уже? Капитанские дела там…? — Ага, ну да, я уже иду. — Улыбался он как идиот, провожаю девушку взглядом. — Всего вам хорошего, до свидания. — И тебе… — Он ещё пару минут стоял смотря ей вслед, хотя девушка уже давно зашла в бараки 10-го отряда, оставляя его одного.       Каждый день повторялась одна и та же история, будто блондин не понимал её совсем и её очевидных намёк, в том, что она совсем не нуждается в нём. И всё же, однажды ей пришлось сдаться и согласиться сходить на одно единственное свидание. Девушка была приятно удивлена, когда он оказался таким галантным кавалером, интересным собеседником, да и как выяснилось у них было много чего общего.       Так постепенно они начали сближаться всё сильнее, в конечном итоге её это погубит, но она этого пока не знала, даже и представить себе не могла, что это всё приведёт к распаду её собственной личности.       Быть может из-за ненависти, а может она тоже была частью его великого плана, но Айзен решил разрушить их взаимоотношения, придумав не хитрый план. В ту самую ужасную ночь девушка и лейтенант 5 отряда вместе пошли на задание. Капитан был явно против такого дуэта, но сам пойти не смог, к сожалению, предчувствие его не подводило, что-то точно должно было произойти, но вот что…        Серебряный свет загадочной луны грустно лился на тёмный силуэт девушки. Бесконечно тёмная, глубокая и злобная ночь пробиралась в закрома души. Девушка перевела взгляд с окровавленных рук на полную луну, что была закрыта грязными, зловещими тучами. Пустые глаза, в уголках которых собрались капельки слёз пытались рассмотреть хотя бы одну звезду, найти ответ на случившиеся, но увы все попытки были четны. Опушка леса окутанная зловещем, смердящим запахом смерти, что так и вторит — «Причина их смерти — это ты. Убийца…» — Юрико-чан, что случилось? — Появившийся, словно из неоткуда лейтенант решил ей помочь, но увидев всю картину сразу понял всё — план сработал успешно. — Я…я…я, кажется, их всех убила. — Заплакала девушка ещё сильнее, вздрагивая, словно осиновый лист на ветру. — Юрико… — Что-же со мной теперь будет…меня казнят, Айзен-сама? — У меня есть план, как тебе помочь, если ты готова конечно? — Да…я готова. — Неуверенно покачала она головой, обращая на него свой взор. — Мы просто избавимся от их тел, никто даже не сможет найти их. Я помогу тебе, но только ты должна обещать, что будешь молчать, а лучше чтобы ты и вовсе порвала все отношения с капитаном Хирако. А я тебе помогу, это будет наш секрет, договорились. — Словно соловей пропел он эти слова, стекающие патокой с его уст, сладкий обман. Девушка и сама не понимала, как потеряла себя в его ловко расставленных сетях, стала его марионеткой, даже не подозревая об этом. Теперь она очередная пешка в его настольной игре, которой однажды придёт конец. — Да, я согласна. — Вот и хорошо. — Он прижал девушка к своей груди, поглаживая по волосам, пока на его устах играла мерзкая ухмылка. Он окутал её, словно змей, что источает яд, а она маленький, обессиленный кролик, которому вот-вот переломят шею, а потом сожрут со зверским аппетитом.       С того момента прошла уже неделя. Девушка настойчиво избегала всех точек пересечения со своим капитаном, уходила от всех разговоров, списывала на плохое самочувствие. Казалось, что её холода хватит на 10 антарктид, пока он источал тепло на 10 африк. Блондин прекрасно понимал, что в этом виноват Айзен, с которым она напротив стала больше общаться, хотелось убить своего лейтенанта, припечатать к стене, вытрясти всё из него, всю-всю информацию, всё дерьмо, но он не позволял себе такого, лишь злобно скалился при виде него, сжимая кулаки, точно зная что-то случилось на том задании, из-за чего она поменяла своё отношение к нему.       Ему ничего больше не оставалось, кроме как наблюдать за ними издалека, наблюдать, как того кого он так нежно любил уходит за ручку с другим, наблюдать пока злоба и ревность разрывали его на части, а что он теперь мог поделать…к сожалению, он не смог бы добиться правды от девушки и уж точно ничего бы не смог узнать от своего лейтенанта. Каждый раз отворачиваясь и фыркал, при виде их вдвоём… Зачем она ему, зачем он украл у него эту прекрасную девушку, чего же он хочет — мыслью крутилась в его голове осознание происходящего вокруг.        От яркой болтушки, что ходила на шумные мероприятия, была всегда душой компании, помогала всем и всегда, а по утрам любила сидеть на залитой веранде светом, подставляя лицо ласковым лучам солнца для поцелуев, попивая зелёный, горячий чай, осталось только тёмное расплывчатое пятно, бездушное тело, погибшее там вместе с убитыми, грязная чернильная клякса на отчёте Айзена, как она доблестно защитила честь синигами, убив тех «преступников», что смели связаться с пустыми. Грязная ложь, всё это было грязной ложью от начала и до конца. Изо дня в день становилось всё тяжелее просыпаться, после нескольких часов сна, тяжелее продрать глаза, тяжелее сфокусироваться на чём-то, тяжелее натягивать улыбку и продолжать рутинные дела, так словно ничего и не было.       Проходили годы, она становилась всё опустошённее, она знала теперь всё, знала кто такой Айзен на самом деле, смотрела грустно на бедную Момо, заранее зная какая судьба её ожидает. Маленькая, улыбчивая девочка такая же жертва как и она, жертва его манипуляций. Они с ней так похожи…такая грязная ложь придуманная людьми, вроде того, что агрессоры выбирают себе слабую, сломленную жертву для своих истязаний — ЛОЖЬ! Развинчивая этот миф стоит сказать, что они выбирают — ярких личностей, умных, красивых, успешных, искренних, проще говоря — берут и срывают вместе с корнем самый красивый цветок в саду, с запахом дурманящим, самый-самый. Они его сажают в свой горшок на балконе и забывают про него, пока тот не начинает усыхать, а потом дают глоток живительной воды, привязывают к себе и этот цветок, теперь они не могут жить без своего хозяина, не могут дышать, они вянут без него, не понимая, что губят сами себя.       Такие как она яркие, искренние личности сами не понимают, как закрывают глаза на всю горькую правду. Истолковывают намерения и мотивы этих зверей, исходя из собственных представлений о добре и зле. Они упорно отказываются верить в то, что подлые и даже чудовищные поступки совершаются вовсе не во имя великой любви, не во имя высоких чувств, как такие как он внушают это, диктуют их ненавистью, безжалостностью и злонамеренностью. Ледяной душ…да, такие как он используют ледяной душ, искажая реальность понимания своей жертвы, а ты остаёшься с ним и после первой попытки перевернуть всё с ног на голову, а после всё уже кажется другим: чёрное — белым, кривое — прямым, все его поступки — правильными.       Ты попадаешь в газлайтинг и не можешь из этого кошмара выбраться, слёзы режут ресницы, ты бежишь по тёмному бесконечному коридору от самой себя, но выхода нет и не будет никогда. Просыпаешься среди ночи и не можете заснуть, воротит от любимой еды, тошнит, ломит в груди и спирает воздух, словно ты задыхаешься, будто кто-то душит. Всё становится это подозрительным, но ты уже и сама не понимаешь, как стала его игрушкой. Но он продолжает закручивать гайки с новой силой, галопирующей чередой циклов ледяной душ — оттепель — до тех пор, пока воля жертвы не достигнет консистенции мягкого теста, и она не станет полностью подвластна хищнику, но в скором времени эти оттепели становятся всё короче и невнятнее, а вскоре и вовсе исчезают…       Воля жертвы совсем подавлена, полностью раздавлена, всё существование теперь подчинено единой цели — получить хоть кроху его невесомой «любви». Общение с друзьями, любимая работа, творчество — всё теряет былую ценность. И ты становишься буквально одержима своим перверзником, растворяешься в нём и его желаниях.       Такие как он, все они необыкновенно привлекательны, холёны, заботливы, добры, обходительны, с доброй, ласковой улыбкой — для тех, кто столкнулся с ними в первый раз. Это разрушители человеческих судеб. Ради них бросают свою душу в кострище, не думая о последствиях, продают государственные тайны, предают друзей и себя самого. Часто они кажутся загадочными. В них словно есть какая-то чарующая и ужасная тайна, которую хочется разгадать, которой хочется коснуться, которую они позволяют разгадать. А на деле нет никакой тайны: они либо поступают в соответствии с соображениями шкурной выгоды, либо играют роль. Их внутренний мир скудный, поросший грибком и сгнивший давным-давно, там больше не растут цветы и никогда не будут, земля там давно пропиталась ядом, не смотря на то какие бы великие мысли не были в их голове.       Она отныне и навечно была его, только его игрушкой — потрёпанной, бесчувственной, заламывающей себе руки. Только он имел право причинить ей боль, только он имел право тронуть её, никому и никогда он не позволит обидеть эту девушку, потому что он сам с этим прекрасно справится. Он мог повышать на неё голос, хотя такое случалось редко, обычно шатен говорил чётко и вкрадчиво, и всего один раз, если она не понимала его с первого раза, мужчина начинал объяснять насилием. Она уже не принадлежала себе самой: синяки под глазами, соломенные волосы, искусанные губы в кровь и следы на шее от удушения, синяки, царапины, ссадины по всему телу от грубого секса.       Да. Он брал её везде, как хотел, в какой хотел позе, при этом причиняя ей боль, которую она уже привыкла не замечать. Она помнит первый раз, так словно это было вчера, шатен постарался отпечатать в её памяти сей процесс так, да чтобы она мучилась по ночам, вздрагивая от его прикосновений, когда он к ней наведывался.       Девушка сопротивлялась, она явно была недовольна его распущенному поведению. — Айзен-сама, что вы себе позволяете?! — Восклицает она, выбираясь из кольца его крепких объятий. — Ты, кажется, позабыла что ты мне должна или не помнишь как я тебе помог? — Давил он на неё. — Пока сердце девушки вылетало из груди от страха. — Что- же ты молчишь? — Я…нет, я не забыла. — Совсем поникшая головой она больше не могла ему сопротивляться, отдавая себя на растерзание дьяволу во плоти.       Он аккуратно приподнял её за подбородок, в уголках глаз собрались капельки слёз, вся эта ситуация шатена очень забавляла, она такая жалкая и доступная на его фоне. Рука легко скользнула вверх по бедру девушки, слегка задирая лёгкую ткань хаори. Девушка лишь жалко пискнула, но не отстранилась, даже и шагу не сделала. Она боялась — боялась настолько, что не могла пошевелиться, боялась вздохнуть лишний раз в его присутствие. Её первородный ужас наполняет его восхищением, уверенностью и силой. Казалось бы, бойся она его ещё чуть больше и его уверенность в себе и сила разнесли эту комнатку в щепки.       Не сводя глаз с её мрачного, бледного лица он проводит горячей ладонью вверх, касаясь белоснежной ткани хлопкового нижнего белья, что прикрывает самые вожделенные части её тела, и снова вниз. Любуется её страхом. Постепенно рука перемещается на внутреннюю сторону бедра. Она всхлипывает, сжимая свои бёдра, утирает слёзы дрожащей рукой, падает на колени перед ним, просит не делать этого. Нет. Она молит его об этом, словно перед ликом святого просит простить её и отпустить, но в итоге получает лишь грубую пощёчину, от чего падает на пол.       Она не посмеет ему помешать сделать задуманного. Рыжеволосая плакала, держась за покрасневшую щеку, рыдала внутри, проглатывая свои крики, что вырывались наружу. Он возвышался над ней, как и всегда, пробивающиеся лучи, через плотные шторы танцевали на её дрожащем теле, изящном плече, и чуть задранной вверх ткани хаори. Он кинул ещё один надменный, липкий, мерзкий взгляд, опускаясь к ней. Прижимая одной рукой к холодному, шершавому полу, другой он решил резво продолжить свои действия, одним резким движением пытаясь снять с неё трусы. Его испуганная нежная лань пискнула, когда он одним резким движением спустил её нижнее бельё, она тут же сжала ноги в коленях, не давая жалкой тряпице дальше продолжить движение, за что почти сразу получила ещё одну пощёчину. — Пора уже понять, что я всегда беру то что захочу, даже если придётся прибегнуть к радикальным методам. — Она всё понимала, но в глазах всё ещё теплилась надежда, что это просто плохая шутка и сейчас всё закончится… Шатен отшвырнул несчастное бельё куда-то в сторону. Руки девушки изо всех сил сжимали ткань хаори, стараясь опустить её как можно ниже. Жалкое зрелище…снова сопротивляется, но смотреть на это было приятно, не всё ещё потеряно, пытается ухватиться за исчезающую ниточку свободы, которой изначально и не было.       Мужчина легко тянет за кончик пояса и ткань податливо стекает по девичьим хрупким плечам вниз, оголяя острый элегантные ключицы его жертвы. Он аккуратно, скорее даже нежно проводит ладонью по оголённой коже живота, на ощупь она как нежный бархат. Она даже изогнулась навстречу его прикосновениям, она сделала это не специально, больше некуда было бежать, снизу только деревянный пол, что держит её для него. В момент к ней пришло осознание, что он хочет сделать, но бежать некуда и сопротивляться нет смысла.       Он нежен в своих действиях, но нежность эта не доставляет тепла ею леденеющему телу, его касания, что северный ветер, его взгляд так колюч и жесток. Слышится треск и ткань рвётся под его напором. И рвущийся крик наружу, и её всхлипы доставляют ему удовольствие. Девушка пыталась прикрыть оголившуюся грудь, но сильные руки сжали её запястья, прочертив ногтями яркие розовые следы на бледной коже, оставляя новые синяки и она опустила ладони на пол. Она упала в вырытую ей же яму и больше не выберется из неё никогда. Лохмотья оставшиеся от её хаори он диким рывком сорвал с неё, всё также откидывая в сторону.       Сверкающие, точно бриллианты капельки слёз скатились по её раскрасневшимся от пощёчин щекам и утонули в золотых прядях волос, омыв её горе и бессильности. Шёпотом деревьев вторил — «Бежать» и мысль билась в висках, но взгляд напротив не позволит ей этого сделать. Вот она, такая слабая и невинная перед ним, совсем нагая и обречённая стать его. Он коснулся розовых сосков и ноги её предательски дёрнулись, сильнее смыкаясь. — Прошу… — Прорыдала она, прикрывая глаза ладонями. — Тебе разве не нравится? — Спокойным, размеренный голос прозвучал над ней, сжимая её небольшую грудь, почти плоскую. — Тебе же нравится то, что я делаю. — Нет…мне не нравится…       Одним движением руки он перехватил её ладони, убирая от лица. Его глаза смотрели в её изумрудные, наполненные солью и обидой. — Скажи, что нравится. — Приказным тоном проговорил он, нависая над ней. — Девушка не совсем понимала, что он хочет от неё, а может просто не хотела понимать, до сих пор находившись в неком трансе, её брови пугливо подскочили вверх. Бедная, жалкая, глупая девочка. — Скажи, что тебе нравится, как я с тобой поступая, нравится, что я тебя ласкаю, нравится, что я раздеваю тебя, нравится, что я тебя хочу. Ты должна этим гордиться — Н-нравится. — Скажи полностью. — Будто змея прошипел он. — М-мне…н-нравится, господин Айзен. — Её искусанные, полные губы дрожали и этого его сильнее будоражило, сильнее вызывая чувство дикого голода. Такая послушная девочка.       В мгновение он прильнул к её губам, запуская свой язык в её рот. Она лишь пискнула, удивлённо вскинув брови вверх. Он принуждал её к этому поцелую, заставляя сплетаться языками. Мужчина оторвался от неё, кидая взгляд полный желания. Рыжие пряди волос рассыпались, точно златая пряжа, грудь девушки часто вздымалась, испуганно бегали широко раскрытые глаза, она была точно ангел. Она слишком невинная, чтобы понимать это всё, чтобы знать, что с этим со всем делать. Наверняка, ей было чуждо желание удовлетворять себя, невозможно чтобы такой ангел, как она могла даже подумать о чём-то пошлом.       Руки его касались её тела, лапая, словно осматриваясь, привыкая к выпирающим косточкам, губы оставили пару горячих поцелуев на груди, прежде чем он опустился ниже. Он специально зацепил внутреннюю сторону бедра, её лобок, давая понять о своих действиях. Маленькие ручки схватили его, а глаза посмотрели с надеждой. — П-Прошу…н-не надо, господин Айзен. — Что неимоверно разозлило его и девушка получила очередную пощечину. — Если ты не прекратишь этот цирк, то я буду тебя бить, пока ты не потеряешь сознание, а потом возьму своё. — Ты меня поняла? — Девушка отрешённо кивнула и отвернулась, сокрушённо упав лопатками на холодный пол.       Теперь он смог спокойно и беспрепятственно коснуться до лишённой волос, пышущего жаром вульвы. Пальцы медленно раздвинули половые губы, проводя сверху вниз, нанося тягучую смазку на клитор. Покорная гостья издала стон, сразу прикрывая ладонью рот. Её беспомощность дурманила и очаровывала, губы трогала едкая улыбки при виде неё, такой дрожащей. Средний палец ловко юркнул внутрь, пока большой ласкал набухший клитор. Она стыдливо кусала своё запястье. И пока она умирала от стыда в её тугое лоно входили уже два пальца, даря сладострастные стоны своему мучителю.       Достаточно. Он и так был слишком добрым, она должна быть ему благодарной, что тот не вошёл в неё на сухую. Он снял хакама, попутно стягивая и нижнее бельё. Шатен согнул её ноги в колени, раздвигая в стороны для своего удобства. Не приподнимая плотно сомкнутых век и залитых горькими слезами ресниц она подчинялась ему, делала всё для него. Он вошёл в неё резко, одним движением, отчего девушка вскрикнула от боли. Ему уже было наплевать на её желания, на её тело. Он был грубым и властным, рука начала сжимать её тонкую шею. Воздух медленно заканчивался в её лёгких, заставляя хвататься за ниточку жизни, пока в глазах темнело, ещё чуть-чуть и это будет её конец…но нет. Он успевает закончить своё грязное дело до того пока она потеряет сознание.       Мужчина одевается, кидая на неё взгляд отвращения, пока девушка оплакивает своё горе. — Завтра не приходи в отряд, не хочу видеть тебя, приведи себя в порядок. — Кидает он напоследок, прежде чем раствориться во мраке ночи.       Он прекрасно знает, что глупышка никому и ничего не посмеет рассказать, даже если и посмеет, то ей никто не поверит, слишком уж у него хорошая репутация — репутация доброго, справедливого и умного капитана.       Неделя за неделей, год за годом, время неумолимо летело вперед, пока она становилась его послушной собачкой. Всегда у его ног, всегда выполнит его любой приказ и даже сейчас, когда он подставил её под удар она не обижается. Девушка давно живёт ради него, давно посвятила свою жизнь для него. Холодная сталь рассекает накалившийся воздух над поддельной Каракурой и пронзает свою жертву насквозь. Перед всеми капитанами и вайзардами он так легко от неë избавляется, ни во что не ставя. Родной для неё человек, самый близкий и единственный в мире так поступает с ней…но был ли он хоть секунду всей еë жизни родным?... — Но я правда люблю тебя…и всегда буду любить. — Прошептала она почти одними губами, еле касаясь его щеки, своими мёртвенно холодными кончиками пальцев, пачкая её своей кровью. Но в ответ получила лишь кривую насмешку над её чувствами, слетевшую с уст Айзена. Она просто расходный материал, просто игрушка, которая больше ему не нужна. Последняя слеза сорвалась с её глаз, из уголков губ пошла кровь, и девушка начала падать вниз, точнее…её уже мёртвое тело. В миг разбилось два сердца здесь, одно покинув тело навсегда, а второе погрязшие во тьме на веки…