Оттепель

Почему-то Пэнси Паркинсон решила, что библиотека — лучшее место для укрытия от назойливых однокурсников, косых взглядов и просто тупоголовых парней, которые будто чувствовали, что она не в духе, и именно сегодня решались подойти для диалога. Будто бы им повезло, если бы они подошли в другой день. Веки тянуло вниз, лишь от вида чертовски длинных свитков, которые задала Макгонагалл на понедельник, однако, самым отягощающим фактором было то, что Паркинсон считала всё это не просто бесполезным, а абсолютно бессмысленным. Она даже не могла представить, что эти знания могут ей пригодиться на самом деле. Какое будущее ей уготовано? Жить на наследство? И публично признаться обществу, что не поддерживаешь идеологии чистоты крови, о которой столько десятилетий твердило не одного поколение предков. Вся эта мыслительная риторика неосознанно подталкивала к грызению кончика карандаша. Слава Саларазу, рядом не было матушки или гувернантки, которые могли напомнить о статусе и манерах в публичном обществе. Окончательно погрузиться в транс не позволяла парочка, стоявшая в дальнем углу зала. Они выглядели настолько нелепо и примитивно, что Паркинсон не сразу бы признала своего одноклассника, если бы не светлая шевелюра. Оборотное зелье? Иначе, как объяснить то, свидетельницей чего она становилась всё чаще. Малфой ошивался около Грейнджер всё чаще, что наталкивало на мыли разного рода. По-крайней мере, Пэнси решила, что приглядывать за ним — её обязанность. Ведь на этих идиотов Забини и Нотта нельзя было положиться. Она тяжело вздохнула и зажмурилась, вспоминая, что второй волочится за знаменитой гриффиндоркой не меньше Драко. У них есть секреты, и это явно что-то похлеще украденных ключей от лабораторного кабинета. Малфой всегда был закрытой книгой, поправочка, книгой за семью замками, тремя проклятьями и минимум одним жирным троллем. Он не говорил вслух о своих проблемах, неудачах, победах, и уж тем более о девушках. Всё это скорее отражалось на его лице виде морщинок, синяков под глазами или же засосов на шее. Драко не распространялся о личных симпатиях, вероятно потому, что объект его обожания мог стать жертвой для его недоброжелателей, а может и потому, что просто не любил трепаться. Только этот образ изгоя общества даже играл ему на руку, несмотря на скверную репутацию и крутой нрав, Малфой всё также притягивал женскую часть Хогвартса. Ведь он был таким недоступным, его хотелось спасать и перевоспитывать каждой второй. Тео Нотт же был совсем из другого теста. Его репутация шла впереди него. Это были угрозы от недовольных парней, сплетни из девчачьих спален всех факультетов, и пошленькие истории от самого автора, на которые он никогда не скупился. Ему было нечего скрывать или стыдиться, Тео с удовольствием признавался во всех смертных грехах. Даже в тех, которых не совершал. Таким человеком он был. Только Пэнси долгое время не понимала, чем эта манерность, несерьёзность, маска весельчака и ловеласа всех притягивала, ведь Тео мог меняться по щелчку пальцев. Одно слово, сказанное мимо, и вот Нотт смотрит своим самым пронзительным взглядом, безмолвно твердящий «ты — ничтожество». Только потом Паркинсон поняла, что это был вовсе не природный магнетизм, нет, всех привлекало именно то, что влиться в общество Теодора Нотта было несложно, но удержаться там — практически невозможно. Он был, как стихия, пороховая бочка, держащая в постоянном тонусе. Только Пэнс поняла это лишь тогда, когда подсела на иглу его пристального внимания, а потом тотального игнорирования. Кудрявый бес был богом эмоциональных качелей, порой это ранило сильнее заклинаний его сумасшедшего отца. — Шпионишь, хулиганка? — неожиданная реплика со стороны взбудоражила лучше любой бодро-перцовой настойки. Смеющиеся синие глаза, идеальная белоснежная улыбка и шрам, рассекающий бровь. Кажется, Теодор не будет Теодором без этого шрама, приковывающего взгляд. Ещё и эта дурацкая привычка, обращаться ко всем нелепыми прозвищами, а не именами. — Ого, Тео Нотт в библиотеке? Ты перепутал дверь? — съязвила Паркинсон и отвернулась к своему прежнему объекту наблюдения. Делать вид, что ей неинтересна эта кудрявая персона, было совсем нелегко, поскольку Нотт демонстративно отодвинул все книги прочь, заставляя повозмущаться. — Очень примитивно. Думал, ты сможешь лучше. О, кто это тут у нас? — он театрально сощурился, разглядывая Грейнджер и Малфоя, что всё также неловко тёрлись у дальних полок. Пэнси было неприятно вновь убеждаться в том, что Тео определённо испытывает интерес к этой скучной гриффиндорке. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — брюнетка театрально отвернулась, начиная чувствовать нарастающую неловкость. Хотя, в какой-то степени это даже было хорошо. Пускай лучше Нотт думает, что она помешана на Малфое и ревнует его к Грейнджер, чем заподозрит, что ночами ей снится такой глубокий и бесстыдный синий взгляд. — Видишь Поттера в углу? — Тео кивнул в сторону небезызвестного гриффиндорца, который настолько увлеченно следил за парочкой, что не заметил, что держит книгу вверх ногами. — Вижу, — фыркнула Паркинсон, насмехаясь над его нелепым насупившимся видом. — Так вот, к сведению, со стороны ты выглядишь также очевидно в своей слежке, как и он, — предугадав желание девушки начать спорить и сыпать угрозами, шатен также резко встал с места, как и приземлился, — Чао, Пэнс. Не будь такой ревнивой сучкой, меня хватит на всех, — Тео игриво подмигнул и двинулся к полкам своей фирменной львиной походкой. Сколько самодовольства и наглости было в это бездумно брошенной фразе, которая так неприятно задела Пэнси Паркинсон. — Засунь себе в задницу своё самомнение и проницательность, — шикнула Пэнс, когда парень отошёл на безопасное расстояние, чтобы точно её не услышать. Она небрежно закинула вещи со стола к себе в сумку и покинула библиотеку, наполненная злостью на саму себя. Как можно быть настолько безмозглой, чтобы влюбиться в человека, который в принципе не способен на любовь? Гермиона ретировалась обратно за стол, где её ждал Гарри ровно тогда, когда заметила приближающуюся фигуру Теодора Нотта. Это был самый нелепый побег в её жизни, но несостоявшийся диалог мог быть ещё хуже. — Я сам уже ничего не понимаю, — хмыкнул Гарри, замечая взволнованное лицо подруги, которая интенсивно заталкивала книги в авоську. — О чём ты, Гарри? — о, она прекрасно понимала о чём он говорит. Только слепой мог не заметить, что эти два слизеринца всё чаще появляются в личном пространстве Гермионы Грейнджер. — Допустим, в твою дружбу с Ноттом я могу поверить, но Малфой? Гермиона, что ты творишь? — Поттер понизил тон и придвинулся ближе, чтобы их не могли подслушать. — Не надо разговаривать со мной так, словно я предала всё живое в магической Британии, — брюнет цокнул и закатил глаза, он ненавидел, когда люди начинали петлять и уходить от прямого ответа, что было так несвойственно его лучшей подруге. — Не надо делать вид, что мило любезничать с хорьком Малфоем стало нормой, — не желая выслушивать новые обвинения, Гермиона встала из-за стола и демонстративно начала собираться, — Куда ты идёшь? Мы ведь не дописали свитое, — шикнул Поттер, в их сторону стали поглядывать всё больше и больше учеников. — Я свою часть дописала, Гарри. А если тебе действительно понадобится помощь, и ты захочешь позаниматься, а не приписывать мне все смертные грехи, — она ненарочно обернулась на светлую макушку, — То ты знаешь, где меня найти. Хорошего дня. Это было так возмутительно, обвинять её, Гермиону Грейнджер, в излишней заинтересованности в их закадычном враге, как Поттер вообще могла прийти в голову такая нелепость? Каблуки отбивали ритм, идеально вторящий её внутренней агрессии. В таком состоянии девушка обычно старалась ни с кем не разговаривать, или вовсе прятаться с книгами в библиотеке, но теперь там находилось слишком большое количество провоцирующих факторов. Прозябать на улице также не было желания, всё-таки ощущение приближающейся зимы наступало на пятки. Оставалось надеяться лишь на то, что её сосед достаточно времени проведёт где-то ещё, кроме Башни старост в которую Гермиона, собственно, и направлялась, пока не стала свидетельницей разговора двух когтевранок, что сидели на подоконниках и бесцеремонно обсуждали сокурсников. — Надеюсь, это шутка, — кажется, это были пятикурсницы, — Все девчонки женской спальни Пуффендуя только и шепчутся о том, что Нотт везде таскается за Грейнджер, какая-то сумасшедшая отслеживала его перемещения с помощью заклинания, — Гермиона замерла, не выходя из-за угла, чтобы не быть замеченной. Она не собиралась подслушивать, и уж тем более не собиралась снимать баллы за сидение на подоконнике с этих двух девиц, это вышло само, словно наваждение. — Мия, ты ведь знаешь, что Грейнджер одна из лучших на курсе по зельеварению. Небось напоила его каким-нибудь зельем. Живя в одной башне сделать это проще простого, — важно фыркнула вторая, продолжая раскачивать коленкой. — Минус десять очков за сидение на подоконнике, Когтевран, — отчеканила Гермиона, которая не нашла в себе сил продолжать слушать этот бред, который о ней сочиняют все, кому только не лень. Она горделиво вздёрнула нос, напоминая о своём статусе старосты школы. Девушки сразу же спрыгнули на паркет, — Ах, да, к вашему сведению, я не одна из лучших на курсе. Я лучшая. С этими словами гриффиндорка покинула место воображаемого сражения. На душе всё ещё был неприятный осадок от услышанного, хоть и кислые физиономии пятикурсниц немного притупили это чувство. Когда она добралась до своего жилища, в висках ещё больше запульсировало раздражение. Ведь в их общей гостиной снова было накурено. Сколько раз можно было повторять Тео о необходимости контролировать свою пагубную привычку в общих комнатах? Ещё и этот Малфой со своей Асторией и непонятными намёками. Всё это невероятно выводило из себя. Как только она скинула туфли с ног и плюхнулась на диван, желая насладиться одиночеством, пелена сна окутала мозг. Кажется, девушка была вымотана новыми реалиями своей жизни. Разрываясь между непонятками в своей личной жизни, учебой и друзьями, она совсем не бывала одна, не было времени остановиться, обдумать. Вот и сейчас, как только кудрявая голова коснулась подушки, её поглотил крепкий двухчасовой сон без сновидений. — А вот и ты! — торжественно объявил Тео, будто бы это не он десять минут назад отслеживал перемещения Грейнджер по значку старост. — Ты преследуешь меня? — вздрогнула Гермиона от такого громкого заявления. Кажется, она ещё не до конца проснулась, и потёрла глаза, чтобы убедиться, что перед ней не призрак. — А ты избегаешь меня, — парень плюхнулся рядом на диван, игнорируя возражения сонной соседки. От него снова пахло дорогим парфюмом. Только Грейнджер даже думать не хотела, где это он был, что навёл такой марафет. — Ты снова делал это здесь, — возмутилась шатенка, всё ещё чувствуя запах табачного дыма в помещении, к которому она всё не могла привыкнуть, да и не хотела. Она устала зажмурилась, будто вела диалог с пятилеткой. — Делал что? Уточни, пожалуйста. Не хочу подвести себя под эшафот, признавшись в том, о чём ты ещё даже не догадываешься, — девушка распахнула карие глаза и осуждающее взглянула на Нотта, который продолжал вальяжно восседать и прокручивать перстни на тонких пальцах. Перстни, безумное и совершенно неадекватное количество перстней, это был его фетиш. Возможно, на ком-то другом это выглядело бы нелепо, но не на Теодоре. — Курил свою дрянь. — А, ты об этой мелочи? Извини. Я забываю, что тебя это нервирует, — Тео беззаботно пожал плечами и состроил милую гримасу. Он сразу заметил плохое расположение духа своей подруги, и теперь пытался сгладить углы всеми доступными способами с минимальным ущербом для себя. В следующую секунду он уже придвинулся ближе и закинул женские ноги на свои коленки. — Я не в настроении, не надо, — фыркнула Грейнджер, но ног не убрала. Это уже был первый звоночек. — Я вижу. Рассказывай, кто тебе его испортил, и завтра этот бедолага приползёт с извинениями, — не факт, что это была шутка. Тем временем сильные мужские руки начинали разминать маленькие стопы. Это было очень интимно и нежно. — Твои варварские методы не имеют смысла. — Ну, почему же? Мои варварские методы иногда не так плохи, — кудрявый наклонился к девичей шее и оставил короткий влажный поцелуй, затем ещё один и ещё, в нос тут же ударил запах кедра. Холодная кожа его щеки и горячий язык возымели потрясающее влияние, но Грейнджер не собиралась так просто сдаваться. — От тебя всё ещё пахнет дымом, это отвратительно, — и это была наглая ложь, на самом деле шатенка старалась дышать глубже, чтобы вдыхать этот чудный кожный запах вперемешку с хвоей и кедром. — Правда? Не замечал раньше за тобой такой непереносимости. То есть, мне не следует делать так? — Нотт взял острый подбородок Гермионы в ладонь и осторожно притянул к себе, чтобы еле ощутимо дотронуться до мягких губ, которые трепетали, как и всё её тело в ожидании поцелуя, — Что молчишь? Где твоя дерзость, Грейнджер? — он знал на какие точки давить. Она обомлела, несмотря на то, что всё ещё злилась. — Я поцелую тебя, хорошо? — прошептал он, но ответа так и не дождался, так как Грейнджер сама придвинулась ближе, готовая молить о поцелуе. Он свёл её с ума. Тео властно вторгся своим языком в её рот, чувствуя себя как дома, где тебя всегда ждут. Он целовал вальяжно, медленно и тягуче, словно запускал горячую карамель по жилам вместо крови, пока гриффиндорка обвивала его шею руками и прижимала всё ближе и ближе к себе. Он ласкал её стоячие соски через одежду, чередую нежное и грубое прикосновение, от чего девушка постанывала прямиком шатену в губы. Магия, не иначе. — Я хочу, чтобы ты научил меня курить, — выпалила Грейнджер, испугавшаяся собственного порыва, она пыталась состроить непринужденный вид, но проницательный собеседник тут же её раскусил. — Ты просишь об этом сейчас, когда моя рука уже в миллиметре от того, чтобы забраться под твою юбку? — он ухмыльнулся, обнажая белоснежные клыки. Каждый раз Грейнджер выдавала всё новые фишки, которые каждый раз удивляли. Наверно, он не общался с подобными девушками такое продолжительное время. Или, подобных просто не существовало. Чудаковатых, со странными просьбами и с всегда непонятной причёской на голове. — Так что? — всё та же жаждущая ответа эмоция. — Это какая-то проверка на вшивость? Как только я подкурю сигарету, сюда ворвётся Поттер со всем составом отряда Дамблдора? — Гермиона закатила глаза. Эти глупые стереотипы про её правильность уже поднадоели. — Либо учи, либо я ухожу, — она угрожающе встала с дивана, скрестив руки на груди. — Шантаж. Снова моё влияние сыграло плохую шутку для меня самого, — Тео беспомощно вскинул руки, как бы сдаваясь и выудил пачку сигарет из кармана, — Обычно я курю на полу, чтобы дым шёл в сторону каминной вытяжки, — с видом знатока заключил он, за что получил ещё один взгляд осуждения. Да, он курит около каминной вытяжки, когда она ежедневно просит этого не делать. — Ты невыносим, — шикнула Грейнджер, но всё-таки приняла из рук кудрявого подушку, чтобы поудобней умоститься на твёрдый пол. — Не советую осуждать учителя перед началом урока, — тычок в плечо, и Нотт сбавил обороты своей важности, но ненадолго, — Не понимаю, Грейнджер. Ты прожила восемнадцать лет, и ни разу не пробовала курить? Серьёзно? — Как-то не было времени, я была занята спасением мира, — отшутилась Гермиона, пытаясь прикрыть собственную неловкость и неопытность в этом вопросе. Как оказалось, в мире столько вещей, которые она открыла для себя только сейчас, вернувшись на седьмой курс. Например, секс с Теодором Ноттом. — Ты самая настоящая зазнайка, Грейнджер, но так уж и быть, я возьмусь за твоё обучение. Представь, что сигарета — это продолжение твоей кисти, — Тео манерно вытащил одну сигарету из пачки и зажал между пальцами. Он делал это с таким важным видом, что Гермиона не сразу распознала шутку, — Ладно, серьёзно, — прокашлялся он, — Здесь много ума не надо. Подкуриваешь, делаешь затяжку, наслаждаешься. Слизеринец сделал ещё пару незамысловатых движений и дым наполнил маленькое помещение. Гермиона заметила, что от Тео всегда пахло по-разному, теперь она нашла этому логическое объяснение. Он слишком часто менял вкусы табачных изделий. — Вишня, да? — спросила девушка, заворожённая зрелищем, которое было организовано специально для неё. — Да, горький шоколад и вишня, — пухлые губы выпустили ещё одно кольцо дыма, — Никогда бы не подумал, что ты разрешишь мне курить здесь, — усмехнулся Тео. Он щёлкнул пальцами, не произнеся и слова, и дым превратился в маленьких колибри. — Давно ты так хорошо владеешь невербальной магией? — Гермиону поглощало любопытство. Сколько ещё всего она не знала о своём соседе. Список вопросов, которые она хотела задать, пополнялся ежедневно. — А я хорошо владею невербальной магией? — он открыто веселился, сохраняя образ закрытой книги, — Не отвлекайся, твоя очередь, — он вытащил сигарету из своих губ и осторожно поднёс к девичьим губам. Гермиона несмело потянулась вперёд и сделала неумелую затяжку, сопровождающуюся сухим кашлем. — Какая же гадость, Мерлин, — она продолжала кашлять, пока её собеседник наслаждался вдохами и выдохами терпкого сигаретного вкуса. — Я так понимаю, урок окончен? — теперь его улыбка была мягкой и ласковой. Мужская ладонь потрепала Грейнджер за щёку, как бы утешая. Тео хотел добавить ещё что-нибудь колкое, но их прервал настойчивый стук во входную дверь. Гермиона сразу всполохнулась и вскочила на ноги, чтобы взять палочку с журнального столика. — Наверно это эльфы, почувствовали, что здесь курят. Годрик, как неловко, — она мельтешила из стороны в сторону, припоминая все заклинания, которые могли бы очистить воздух. — Успокойся, это не эльфы, — Нотт лениво встал с пола, одёргивая задравшуюся кофту, зажал окурок между зубами и направился прямиком к обратной стороне портрета, негодуя. Драко стоял под портретом словно сопливый второкурсник и ждал, пока кто-то соизволит впустить его внутрь. Будь он трезв, он бы не то, что не тратил своё время на ожидание, он бы даже не явился под дверь к этой сладкой парочке. Долгий перерыв без алкоголя послужили верным напарником стремительному опьянению от пары стаканов огневиски. Именно поэтому Малфой продолжал барабанить в створку портрета, бесстыдно сжимая в свободной руке недопитую бутылку. До последнего он сам не понимал, зачем же всё-таки пришёл. В проём просунулась кудрявая голова однокурсника, которого Драко сразу же покрыл благими ругательствами. — Ты думал я буду стоять здесь до рассвета, идиот? — фыркнул Малфой и протолкнул Тео внутрь, словно он пришёл к себе домой. Однако, что происходило внутри жилища старост, Гарри Поттер не смог разглядеть, поскольку, как только двое слизеринцев ввалились внутрь, портретная рама вновь плотно придвинулась. Какая ирония, стоять здесь за углом и вновь выслеживать Драко Малфоя. Гермиона опешила, когда их скромное жилище наполнилось ещё одним гостем, да еще каким. Тео потушил окурок в пепельницу, которую только что призвал, и гостеприимно махнул рукой, приглашая друга сесть. Гермиона бы с удовольствием врезала бы ему за то, что он проигнорировал её паническое состояние и нежелание быть такой же гостеприимной. Они снова втроём в одной комнате. — Чем мы заслужили ваш королевский визит? — о да, Тео Нотт просто обожал создавать провокации и ставить людей в неудобное положение, — О, постой-ка, я угадаю, — Нотт состряпал задумчивый вид и облокотился о камин, — Шёл мимо и решил заглянуть на огонёк? — Тео, — вмешалась Гермиона, уставшая слушать перманентный стендап. — Ты закурил весь дортуар, — поморщился Драко, желая перевести тему. Он встал с дивана, на котором не просидел и минуты, направился на маленькую кухню в поисках ёмкости, куда можно было бы плеснуть алкоголь. — Ты смотри, он уже роется у нас в ящиках, — нарочито громко прошептал Нотт, — И да, курил не я, а Грейнджер, — на несколько тонов громче оповестил шатен. Надо признать, его реплика привлекла внимание. Драко обернулся через плечо, вопросительно глядя на Гермиону, которая хотела просто отсидеться в сторонке. — Грейнджер, твоё оправдание? — Я просто хотела попробовать и… — Нет, стойте, я придумал кое-что лучше! — вмешался Тео, чтобы разрядить неловкость, которую сам спровоцировал, — Драко, помнишь я говорил тебе о девушке, которая вытворяла не весть что с дымом во время поцелуя? — Я не запоминаю весь твой бессмысленный трёп, — соврал Малфой, который уже сам был не на шутку заинтересован происходящим. — Нужно сесть на пол, — он резко дёрнул Гермиону за руку, призывая плюхнуться рядом с ним. Тео снова впадал в маниакальное веселье, также, как и тогда в архиве. Драко, не нашедший то, что искал, отхлебнул из стеклянного горлышка бутылки и присоединился к этим двоим на полу. Не каждый день увидишь аристократа, корячащегося на полу в позе лотоса. — Беги, Грейнджер, пока не поздно, — ехидно ухмыльнулся блондин, замечая волнение на женском лице. Он уже понял, что сейчас Нотт либо исполнит цыганочку, либо хрен знает, что ожидать от этого психа. — Уверена, что видела вещи и пострашнее, — огрызнулась Грейнджер. — Точно, ты же спала с Ноттом, — она шокировано открыла рот от такой наглости и хамства. — Тихо, — прервал перепалку кудрявый, затягиваясь новой сигаретой, — Наклонись, детка. Я поцелую тебя, а твоя задача передать дым нашему многословному другу, поняла? — конечно она поняла, но совсем была не готова к такому повороту событий. Сердце ушло в пятки от страха и предвкушения, это так по-гриффиндорски. Тео подмигнул Малфою. Он хотел подловить друга, заставить разозлиться и уйти, но нет, кажется, этот своенравный блондин готов был идти до конца. — Сделай ещё глоток огневиски, Малфой, если боишься отключиться от страха, — Гермиона высоко задрала нос и ближе придвинулась к Тео, показывая готовность принимать табачный дым. Сказать, что оба слизеринца были в шоке — ничего не сказать. Такая дерзость из губ Грейнджер всё ещё звучала непривычно. Тео сделал глубокую затяжку и притянул Грейнджер за затылок, впиваясь горьким страстным поцелуем. Он искоса смотрел на своего друга, которые елозил рядом и не мог скрыть явного интереса. Ничего так давно не будоражило голубую кровь аристократа. Горячий язык выводил узоры во рту, пока длинные пальцы переместились с затылка и придерживали мягкие щёки, чтобы не выпустить дым. Это было похоже на сцену из грязного фильма. Когда они разорвали поцелуй, Гермиона с вызовом уставилась на Малфоя, который не отражал всё происходящее. Ей было тяжело и непривычно держать терпкий дым во рту, не закашлявшись, но ударить в грязь лицом было нельзя. Гриффиндорка спародировала движение Нотта, и точно также, как он секундой ранее, притянула Малфоя за затылок, выпуская в его холодные губы дым с привкусом вишни и шоколада. Это было поразительно. Тео чувствовал дрожь от увиденного. Как эти двое целовались, словно ссорились, стараясь укусить друг друга, прижать как можно сильнее. — Я в ахуе, — заключил Тео, он не мог оторвать синих глаз от этой парочки, забрав себе бутылку напитка. Как они ласкали друг друга, как властные руки Малфоя начали стягивать кофточку с Грейнджер. Дикое возбуждение ощущалось в районе ширинки, кажется, Нотт мог представить такое только в мечтах, а Малфой только в кошмаре. Только теперь это было реальностью, их реальностью.