«Ночная магистраль, чёрная петля Вложив остатки сил в поворот руля Врываясь в мир огней и случайных встреч Оставив за спиной всё, что не сберечь…»
Олег отправил сообщение и простоял на одном месте несколько секунд. Он свернул на обочину и мог не волноваться о движении в час-пик. Ветер разбушевался, крутил подолы, косил прохожих, рвал, мял — все, как в поэме Блока. Кто красноармейцы в этой истории? А кто он сам? Старый пёс безродный — не иначе… Такая ирония, если следователи, что помогали ему, потом пойдут «грабить». Олег не боялся, что его кинут. Нет. Ему не оставалось ничего, кроме как надеяться, на обратное. Переживать оставалось только за Серёжу. Он — единственный, кто у него остался. Революция — это всегда кровь. До, во время и после… Люди радовались Октябрю, они его вожделели и ждали, но не были готовы к его последствиям. К усилившейся бедности, убийствам, вечным патрулям, автоматным очередям. К голоду, покинутой церкви, осмеянному попу, подвернувшейся барыне, зарезанной проститутке. К дворянству, подмененному на однородную буржуазию. К Иисусу Христу в белом венчике из роз. С кровавым флагом. «Мировой пожар в крови — Господи, благослови!» Олег опустил лоб на руль и тяжело вздохнул. Разговор был очень сложным, вообще он сильно устал за сегодняшний день. Нервы потрепались знатно. Он чувствовал себя, будто под толщей воды, под провалившимся льдом, оглушенным ударом в ухо. Не успевшим сгруппироваться. Через несколько минут Волков выпрямился, и вся его фигура, казавшаяся маленькой и сжатой, как пружина, распрямилась. Он снова стал статным, привлекательным мужчиной с косой саженью в плечах и идеальной прямой спиной профессионального военного. Он выехал на всё ещё заснеженную дорогу и продолжил свой путь. Вернувшись домой, он всё пересказал Серёже, как делал это всегда, и пошёл собирать вещи. Отдельная сумка для него, отдельная для Разума и ещё одна с их общими вещами не первой необходимости. — С Вадимом я уже поговорил, завтра он уезжает из страны первым же рейсом. — В Китай все-таки? — Да, к знакомым. — Надеюсь, что у него всё хорошо будет…***
Накануне перед заданием на Исаеву Вадик получил сообщение от Олега. У них уже давно был разработан план и налажены договоренности, чтобы иметь возможность смотать из страны в рекордные сроки. Дракон позвонил на работу, сказал, что сломал руку и заедет в течении дня для оформления больничного. Может и действовали они незаконно, но люди были простые — считали смены, выходные, рассчитывали на выплату отпусков… Затем, быстро собравшись, он поехал в больницу накладывать подставной гипс. Как хорошо, когда везде есть связи, даже среди хирургов-травматологов. — Илья Евгеньевич, здравствуйте, я к вам по делу. — Дракон придерживал руку за локоть и строил умильную мордашку. — Да, заходите. — Когда дверь за мужчиной закрылась, врач продолжил. — Хватит трагикомедию играть. Ты меня из-под земли достанешь, если тебе нужно будет, так? Смены мои выучил? — Ну, Илья, Илюша… — Не илюшкай мне тут. Что надо? Гипс? На руку? — Так точно, сэр. — Дракон уже не строил глазки, хищно, но по-добрятски улыбнулся, сёл на кушетку и положил руку на столик с мягкой кожаной подушкой. Пока Третьяков был занят делом — намешивал раствор для гипсования, доставал бинты и прочие инструменты, он спросил: — Я точно ни в чем криминальном не участвую? — А ты разве сам не видишь? Ты просто накладываешь гипс пациенту. — Ну, вдруг это, как в «Бриллиантовой руке»? Ко мне потом подойдут страшные взрослые дяденьки с твоей работы и спросят: «а где же наши алмазы, золотко?..» — Он начал наматывать бинт в растворе на руку. — Так ты им ответь: «их Дракон охраняет». — Мужчина засмеялся. — Знаешь, а хоббита они какого-нибудь маленького найдут и скрутят огнедышащую змейку. — Третьяков остановился и серьёзно посмотрел на собеседника. — Та во сне и не заметит, как задохнется хлороформом, а потом её увезут на какой-нибудь заброшенный завод, привяжут цепями к потолку и будут пытать. — Не дрейфь. Не такая уж я и крупная рыбешка в этом бизнесе. Я уеду, меня никто искать и не будет. — Очень на это надеюсь, Вадим. Дальше врач продолжил работать молча, только Вад вставлял шуточки и рассказывал какие-то истории. Работа эта недолгая, закончили быстро. Оставалось дождаться, когда раствор схватится и окончательно высохнет. В это время Илья подписывал справку о больничном. — А я его снять самостоятельно смогу? — Да, нужно будет размочить гипс в тёплой воде и размотать бинты или разрезать портновскими ножницами, только аккуратно. Знаешь, такие ножницы огромные, металлические, ими ткань в швейных отрезают? Так вот этими. — Илья закончил вписывать сведения в справку тонким нечитаемым почерком, вписал выдуманную фамилию врача, чтобы его невозможно было найти по настоящей. — В крайнем случае, думаю, ты и там найдешь человека, который тебе без выписки всё снимет. — Спасибо за всё, Евгеньич. — Мужчины пожали руки, и, как в остросюжетных боевиках, Вадим положил купюру на стол и ладонью пододвинул её к хирургу, забрал справку «здоровой» рукой. — Ты знаешь, что ещё хочу тебе сказать. Забирай мой ГАЗ. — Он кинул ему ключи от машины. — Возвращаться я не планирую, а тебе пора с мопеда переходить на машину. Тем более с гипсом я водить не могу — рука сломана. — Он восторженно помахал ею. — Документы на тебя я заранее оформил, подпишешься, где нужно. Потом открутишь номера, скажешь, что своровали, в ГИБДД новые оформишь. — Спасибо, дядь… — Парень был потрясён. — Увидимся. Не скучай по мне сильно. — Дракон подмигнул ему у выхода. — Ты всегда знаешь, где меня найти. — Съехидничал врач. Дальше Вадим отправился на работу, предоставил справку, подписал все нужные бумаги. Со спокойной душой поехал на такси в терминал аэропорта покупать билет на рейс Санкт-Петербург — Гонконг.***
«… И вновь за пеленой непроглядных штор Мы медленно начнём древний разговор И сбросив в темноту грусть земных забот Продолжим до утра призрачный полет» Крис Кельми — Ночное рандеву
Волк: «Надоела эта зима. Хочется весны» У Пети округлились глаза и зачастил пульс. Это было кодовое сообщение от Олега на пейджере, означающее, что, по его мнению, нужно начинать операцию захвата. Хазин знал, что это должно случиться скоро, но всё равно не был готов к этому. На часах было около восьми часов вечера. Он позвонил Игорю, сказал ему тоже самое и задумчиво помолчал в трубку. Гром молчал на другом конце провода, потом пожелал спокойной ночи и прервал звонок. Дальше он, в свою очередь, должен был позвонить Фёдору Ивановичу и в основных мазках обозначить всю историю. Петя стал обзванивать остальных членов их клуба самодеятельности. Он сделал ровно пять звонков друзьям, проговорил одну и ту же фразу, встретил одинаковое по интонации молчание. Во время всех этих действий он накручивал спиральный провод от стационарного телефона на палец. На время даже оставались тёмно-синие борозды на коже. Ничем таким крупным он раньше не занимался. Ещё в московской милиции устраивал облавы по клубам и притонам, но это совсем не то же самое, что и захват всей базы опасной преступной группировки. Очевидно, что ему было волнительно и неспокойно. Он покурил, слушая музыку на бобинном проигрывателе, сильно зависал на долгие секунды, потом сходил в душ и готовился ко сну. Завтра он всё узнаёт напрямую от Олега, что же сегодня случилось, а сейчас не было смысла накручивать себя, как спиральный провод на палец. Итак нервы не в порядке, а тут ещё и это. Перед тем, как ложиться, он достал водку и отпил прямо из горла. Петя стоял в теплом халате и смотрел в окно. Голые ступни лизал уже привычный холод.***
«Я вижу тучи — а, может быть, я вижу дым. Пока было солнце, я думал, что пел, Я думал, что жил. Но разве это настолько важно — Что ты хочешь еще? Ведь никто из нас не выйдет отсюда живым…»
На следующее утро Олег проснулся со спокойной душой и в хорошем настроении. Наконец-то это всё закончится — и уже не было важно как. Он достаточно настрадался и извел себя за последние недели. Месяцы и годы. Серёжа собирался менее торопливо, так как должен заехать в отделение МВД намного позже Олега — чисто встретиться с Петей. Никто не должен был прознать, что они с Волковым — близкие друзья, иначе и Серого можно было записать как соучастника по делу. Как точно там всё пройдёт, Олег не знал, поэтому не мог сказать, в каком часу Разуму следует приезжать. Когда ему там будет безопасно, и когда майор будет свободен. Ограничились примерным временем. До отделения Олег пошёл пешком, вещи оставил на Серёжу, с собой ничего не взял, кроме документов. Он остановился перед величественным зданием всего на секунду — оглянул его взглядом и стал подниматься по ступеням. Сомнения или страха в нём не было. Он был уверен в своих действиях, а если и боялся, то не за себя. — Здравствуйте. — Он подошёл к стойке с дежурным, там сидела женщина, слишком уставшая для начала дня. — Здравствуйте, что у вас? — Я хочу написать явку с повинной.***
Волков сидел в изоляторе временного содержания в одиночной камере. Дежурная сразу же взбодрилась и округлила глаза, когда Олег озвучил свою просьбу. Она вызвала напарника, который наблюдал за мужчиной и был готов сопровождать его до кутузки. Когда Олег отдал своё заявление, женщина позвонила по внутренней связи полковнику Прокопенко и передала ему текст явки. Долго Олегу ждать и просиживать на жёсткой лавке не пришлось, всё нужные люди собрались достаточно быстро. — В допросную. Вставили ключ и провернули замок, бренча огромной связкой. Прутья решётки отъехали в стороны. — И без фокусов. Олег повернулся спиной, и ему сцепили наручники на запястьях. Его сопровождал Костя, а Ксюша забрала его дублёнку с лавки и закрыла камеру. Его проводили, показушно не церемонясь, до нужной комнаты, там тоже открыли решётку, ещё одну дверь, усадили за стол и прицепили наручники к специальной выемке на столе. Напротив сидел Игорь и Фёдор Иванович. За стеклом стояли всё остальные — Ваня, Аня, Дима, Петя, Костя. Ксюша решила не слушать и вернулась в общий зал. — Здравствуй, дружочек. Долго же мы тебя искали, а ты сам к нам пришел. — Начал полковник. — Здравствуйте. Жизнь вынуждает и скрываться, и просить помощи от одних и тех же людей. — Олег удобно устроился на стуле, не чувствуя себя притесненным. — Сейчас адвоката твоего дождёмся и о серьёзных делах поговорить сможем. — Адвоката? Но у меня нет… — Олег не договорил и повернулся на шум к открывшейся двери. — Всем доброе утро. — Девушка сильно запыхалась и, видимо, бежала всю дорогу до отделения. Пальто она бросила на стол Игоря в общем зале, а сейчас снимала цветастый шарф. — Фёдор Иванович, извините за опоздание. — Да ничего, садись скорее. — Я Юлия Пчелкина, ваш адвокат. Хотелось бы пожать вам руку, но это мы сделаем уже после выигрыша дела. — Она обратилась к Олегу с ярчайшей улыбкой, сравнимой только с сережиной. Олег вообще был сильно шокирован, но постарался взять себя в руки. Он оглянулся на стекло, где предположительно был Петя, а потом улыбнулся девушке. — Действительно, сейчас я не в том положении, чтобы жать руки. — Мужчина лишь слегка смог приподнять запястья, скованные наручниками, над столом. — Давайте начинать. — Вы, Олег Давидович Волков, 1963 года рождения, признались сегодня в совершении ряда преступлений, а именно: заказные убийства и покушения. Пришли на добровольной основе и написали явку с повинной, всё правильно? — Да. — Мои сотрудники: майор Гром, майор Хазин, капитан Остроумова, капитан Жалинский, старший лейтенант Цветков и лейтенант Дубин ослушались моего распоряжения о прекращении расследования заказных убийств по причине перевода данных дел под юрисдикцию отдела ФСБ. — Полковник глянул на Грома, который немного виновато смотрел на свои руки под столом, а потом поднял взгляд на Юлю. — Эх, ребята. Накуролесили вы, могу я сказать. Игорёк мне в общих чертах пересказал ваше расследование. Я хочу услышать, что ты думаешь по этому поводу.***
«…Когда гроза, мне легче дышать — это факт; Не бойся грома, он всегда попадает в такт. Цветы, что я подарил тебе, Будут стоять до утра, Но никто из нас не выйдет отсюда живым.» Аквариум — Никто из нас не
Разговор продлился несколько часов. Всё показания Олега документировали, в каких-то местах Юля вступалась за него или предлагала пути обхода возникшего вопроса. Дача показаний всех измотала. Постепенно из смотровой комнаты переползли все, активно передавая начальнику план предстоящей миссии. Оставалось посвятить в этот дело отдел ФСБ и надеяться, что Сука-Стрелков согласиться на их план. — Ты как, нормально? — Петя подошёл к нему, пока другие разбирались с чертежами, которые сделал Олег. Мужчина вздрогнул от его голоса, но очень ждал, когда же они смогут поговорить. — Нормально, а сам-то? — Не мог уснуть вчера. — Я тоже… Они помолчали. Остальные потихоньку разбредались по всему отделению, заполнять документы, вводить в базу данных, звонить вышестоящим. Работа закипела вокруг них, но они оба будто были вне этой беготни. Затем они резко начали одновременно: — О чем ты думаешь? — Что вчера случилось? Петя и Олег повернули головы и удивлённо посмотрели друг на друга — они сидели рядом, почти соприкасаясь бедрами. Губы Пети тронула улыбка, а Олег слегка занервничал. — Я думаю о том, что вчера случилось, из-за чего ты так резко написал мне шифровку. — Петя опустил взгляд и сжал пустую кружку от кофе. — Мне повезло, что больше не было заказов убийств после нашего знакомства. Я бы тогда совсем с ума сошёл, думал бы, что мог спасти этих людей, если бы мы работали быстрее; что у них был шанс выжить. — Волков смотрел перед собой, его фактурные брови свелись к переносице, от чего он приобретал более мрачный вид. Петя кивнул. Он знал, что такое бесконечное, непреодолимое чувство вины. — Вчера было покушение на Исаеву. Я, как мог, пытался его провалить, не брать на себя ещё одно убийство. Не потому, что я боюсь лишний год смотреть в небо в клеточку с территории «Крестов», нет. Он сразу узнал об этом и вызвал на разговор. Я всё последнее время думал, что он обо всём догадался. Он — псих, понимаешь? Он больной, и это не отговорка и не желание смягчить ему приговор. Его правда стоит бояться. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Я был в похожей ситуации. — Петя положил руку ему на предплечье, стараясь не задевать запястье. Служебные наручники были очень жёсткими, из качественного металла, сильно натирали кожу даже при простой «носке», не говоря уже о том, когда человек пытается их намеренно снять, или его пиздят резиновыми дубинками или казёнными сапогами, а он пытается прикрыться, из-за чего постоянно двигает руками, в попытке защитить голову. Олег подумал в очередной раз, что этот парень не перестаёт его удивлять. Он вопросительно посмотрел на него. — Я пока не готов об этом говорить. Это было очень давно… — Я понял, не нужно. Спасибо за твои слова. — Он благодарно толкнул его коленом под столом. В этот момент в допросную вбежал Цветков и проговорил скороговоркой: — Там Стрелков. Хочет со всеми, цитирую, «очень серьёзно поговорить». Всё немного приуныли и заметно расстроились. Им в команде и язвы-Пети хватало, а тут ещё и чужой неуправляемый начальник. Всё допивали кофе, собирались и медленно стекались из комнаты. — Ясно, сейчас придем. — Хазин поднялся со своего места и поправил пистолет в наплечной кобуре. — Удачи, Петя. — Олег проводил его взглядом и остался сидеть на месте. — Тебе тоже…