«В белую ночь сирени листву Ветер качает то робкий, то смелый В белую ночь, в час когда я усну Приснится мне сон удивительно белый» Виктор Салтыков — Белая ночь
Волков первым выходит из квартиры и слегка прикрывает дверь, чтобы не светить жёлтой лампочкой, неправильно тёплой в грязном общем коридоре, на всю парадную. Петя смотрится в зеркало, в очередной раз нервно поправляет свою причёску, зачесывает волосы рукой, когда Олег, даже не смотря на него, но ни капли не соврав, говорит приглушенно из-за двери, что тот хорошо выглядит. И ведь невозможно привыкнуть к этому, сколько бы времени не прошло и сколько бы комплиментов он не получил. Смущает каждый раз, как бы Петя не был или не казался самовлюблённым. Майор улыбается своему отражению, выключает свет в коридоре, из-за чего все погружается в синюю густую темноту, разворачивается к двери и выходит. Та совсем отвратительно скрипит и глухо прикрывается, соприкасаясь с такими же металлическими наличниками. Олег закрывает за ним дверь, звонко проворачивая длинным ключом в замочной скважине, и оборачивается на парня. Они редко ходят на свидания, а сейчас это именно оно, но такой прекрасный момент, как белые ночи, хочется застать вдвоем, где-нибудь на пустынной улице. Мужчина привычно берёт его за руку, пока они спускаются по лестнице, и целует в основание ладони и запястье с мелкими шрамами. Петя с ним не перестаёт улыбаться. Плана никакого у них нет — Олегу достаточно примерного, Пете абсолютно все равно. Это вот Серёжа бы распланировал все «от» и «до», особенно заранее, чтобы точно знать, какие у них планы, не мог бы отвлечься на что-то, постоянно думая о предстоящем событии, и жутко стрессовал, если бы что-то пошло не так. Они прошлись до ларька с шавермой, которая работала допоздна, — Игорь всех заразил своей страстью к уличной еде, хотя нельзя было сказать наверняка, только ли курица завернута в лаваш, — и прогулялись до Невского. У воды Петя решил остановиться, чтобы доесть шаверму, смотря на белую воду, подсвеченную будто изнутри, архитектуру главного и самого красивого проспекта города, сошедшей со страниц Достоевского прямиком из 19 века. С собой у Олега был термос с чаем, чем он поделился, и был отблагодарен за предусмотрительность легким поцелуем в щеку. Дальше хазиновское «а давай до дворцовой площади?» обернулось целым приключением. Мужчины перешли Зелёный мост и продолжили дальше подниматься вдоль набережной, свернули между домов и вернулись к старому неспешному разговору, пока не упёрлись в Арку Главного штаба. Люди редко, но попадались на широких улицах. Видимо, такие же рисковые романтики как Олег и Петя, решившие посмотреть на белые ночи. Зимний дворец играл совсем другими красками в это время суток. Бледно-голубое, пустое и словно плоское небо стояло овальным зеркалом над головой. Дышалось совсем по-другому, легко и морозно, будто в феврале, но со стойким запахом белой черемухи. И тихо было и пусто вокруг, словно они одни остались на всем божьем свете. Петя отошел дальше и не заметил, как Олег притормозил в центре площади, почти равняясь с Александровской колонной. Он смотрел на него, на то, как парень шёл с задранной головой, смотрел на развевающийся флаг на крыше музея, как показывалась подошва его кед «Динамо», когда он шёл, как двигалась на нём джинсовая куртка и трепетали волосы от ветра. Через пару мгновений Хазин заметил, что тот отстал на добрый десяток шагов, и обернулся. В голове влюбленно шумело и одновременно не было никаких звуков, словно в заложенном ухе во время полёта на самолёте. Петя улыбнулся, честно и открыто, как с той старой бледной фотографии, и направился Олегу навстречу. — Понравилось? — Олег обнял его и прижал к себе, говоря в макушку. — Да. — Приглушенно в район груди. — Направляемся домой? — Хорошо. — Петя напоследок сжал его куртку сильнее руками и отпустил, будто прощался на перроне, а Олег в другую страну в командировку уезжает, оставляет их с Серым одних. Когда они вышли с площади, но все ещё находились в центре, Олег взял его за руку. Это было не страшно делать при других. Страшно было за Петю, что тот снова во что-нибудь ввяжется, защищая их отношения. Им никому ничего доказывать не нужно. Они все знали друг про друга сами. С горячей рукой мужчины стало намного теплее и веселее. Петя рассказывал какой-то сюжет из книги, что начал читать на днях, и хотел поделиться с Олегом, чтобы тот прочел после него. Они совсем немного продвинулись по проспекту и увидели музыканта, которого не заметили, или его попросту не было, когда они проходили тут в первый раз. Время уже перевалило за два часа ночи, но ему это не мешало наигрывать на гитаре что-то из Высоцкого. Петя целенаправленно устремился в его сторону, движимый гулкими сокращениями сердца, которые подстраивались под гитарный бой. Олега парень потащил за рукав кожанки с собой. Встав немного поодаль, чтобы не слишком явно попадаться на глаза окружающим, которые неровным полукругом также стояли у уличного музыканта, Петя оглянулся ещё раз, потянул за воротник олеговой куртки и поцеловал любимые губы. Тот от шока не сразу среагировал, а когда начал смущённо отвечать, Петя уже разорвал поцелуй, но обнял его, сильнее прижимаясь к груди и сцепляя руки за спиной. Мужчина обнял его в ответ, поглаживая лопатки, совсем ошарашенно глядя поверх его головы, и устроил подбородок на макушке парня. — Петь. Ты чего на людях-то? — Настроение было. И все. Большего, честно сказать, Олег от него и не ожидал. Они покачивались в такт музыке, их никто не замечал. Кроме гитариста больше не было источников шума, из-за чего по улице эхом разносились аккорды, случайно задетые струны при переборе, голос музыканта. Началось что-то весёлое, Петя взял Олега за руки и закружил под очередной аркой, норовя уронить или самому упасть. Волков улыбался на его веселье и хохот. Очередная песня закончилась, и музыкант объявил грозным голосом: — Охота на волков. «Рвусь из сил — из всех сухожилий, Но сегодня опять как вчера» — Постоим ещё немного. Эту последнюю дослушаем и пойдем. — Хазин наконец-то успокоился, но все ещё восстанавливал дыхание после беготни, привычно поправлял волосы. «Обложили меня, обложили — Гонят весело на номера» — Хорошо. — Олег узнает эту песню. Отрешенно встает рядом с Петей и начинает поглаживать его поясницу под курткой, внимая исключительно словам песни. «Из-за елей хлопочут двухстволки — Там охотники прячутся в тень» — Олег, что-то не так? «На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень» Но Олег не успевает ответить. Люди, что стояли рядом, подхватывают песню и не слишком дружно начинают подпевать. Музыкант переходит от авторского защипа-перебора к резким движениям всей ладони, почти ударам кулаком по струнам. Получается намного агрессивнее, — но так, как нужно — чем у Владимира Семёновича. «Идёт охота на волков! Идёт охота! На серых хищников — матёрых и щенков. Кричат загонщики и лают псы до рвоты, Кровь на снегу — и пятна красные флажков» Петя сильнее сжимает его кожанку пальцами и боится отпускать. Боится, что Олег сейчас шагнет в сторону от него и исчезнет в пролёте арки. Дикий, животный страх, который испытывали воспеваемые волки перед егерями, поглотил его сознание. Непрекращающаяся необоснованная тревога колотилась у парня в глотке, отзеркаливая заполошный пульс. — Песня, — Олег хрипит сильнее обычного и с усилием выталкивает из себя слова. — С историей. И снова замолчал, уставившись на гитару. «Главное, выглядит вроде нормально, — думает Петя, — я придумал себе все». Но ощущение опасности не отступает, майор терпеливо ждёт, когда мужчина снова захочет говорить. Исполнение песни само по себе преисполнялось агрессией, жёсткой ритмикой, сопутствующими обреченными образами загнанных животных, что вовлекало всех в мрачную атмосферу, разрушающую невинность и нежность белых ночей. Но тут не все так было просто. У Хазина были проблемы с головой. Точка. Были проблемы и до наркотиков, а после них все симптомы только усилились. Ему и секунды не требовалось, чтобы начать загоняться по любому поводу. А сейчас, это выглядело как жуткое предупреждение. — Все хорошо? — Хазин не выдерживает очередного громкого припева и обращается к Олегу. — Да, да. Просто впечатлился. — Мужчина наконец-то обращает на него внимание, поворачивает голову. В намеке на улыбку приподнимает уголки губ. Он не умеет фальшиво улыбаться. Пете не показалось. Олег видит его потерянный взгляд и потирается кончиком носа о его лоб в попытке успокоить. — Пошли домой? — Пошли. Петя не собирается отпускать его руку.***
«Ночные ветры принесут тебе прохладу. На наших лицах без ответа Лишь только отблески рассвета Того где ты меня не ждёшь.» Би-2 — Мой рок-н-ролл
Пока они шли до своего дома, уже начало медленно светать. Припыленно красный рассвет виднелся из-за ровного розового неба, словно погруженного в туманную пленку. Диск оранжевого солнца разрезал мягкое полотно, будто разверзшийся ад. Петя перебирал своими ногами, пытаясь поспевать за Олегом. Тот отмер через какое-то время пути и рассказал подробнее о песне: — Егеря — это власть. Волки — оппозиция. Охота — сам понимаешь что. Говорили тогда ещё — про нас всех песня. Отзывается до сих пор в душе, созвучна с действительностью, а ведь это 1968 год. — Волков смотрел на небо, поражаясь его метаморфозам, иногда указывая Пете поднять голову наверх, чтобы увидеть это. Тот в растерянности смотрел себе под ноги, не замечая ничего вокруг. — Песня была в спектакле «Берегите ваши лица», из-за чего его запретили. Тогда гайки снова стали закручивать с непомерной силой. Репрессировали кого только можно и кого нельзя, в смысле, кого не за что. Сталинские репрессии прошли, но одним тираном в истории дело не заканчивается. Олег уложил их переплетённые руки к себе в карман куртки, согревая и сгоняя тремор с Пети. — У меня отец любил Высоцкого, ну и я потом. Сложно его не любить, он ведь такой настоящий, родной, словно друг твой старый. Парень тут был с ним согласен. Но вот, что чувствовал, до сих пор объяснить не мог. Вроде бы от голоса Олега потихоньку успокоился, но дрожать не перестал. «Это от холода. Земля ещё не обогрелась». Сердце тревожно билось и слушало мужчину, полностью доверяясь ему одному. Тот говорил спокойно, хоть и задумчиво, будто самому себе что-то рассказывал, но точно не волновался. — Знаешь, у меня чувство было, что что-то плохое должно случится. Из-за этой песни. — Не дрейфь, Петь. «Егеря» по итогу ни с чем остались. Волков посмотрел на него и тепло улыбнулся. В отличие от Олега Петя мог имитировать улыбку. Подходя к парадной, Олег засмотрелся на него ещё раз. Соврал он на самом деле — самому неспокойно было, ещё и волки эти. Но как ты такому испуганному, смущенному, своему Петеньке скажешь, что боишься до чёртиков? Что впервые лет за десять за себя научился боятся, потому что без него Петя точно не выберется из всего этого дерьма, что он каждый день видит и чувствует. Наёмник обхватил его лицо ладонями, сделал вид, что не замечает морщинки на лбу от беспокойства, погладил острые скулы. Каждый раз впечатлялся его красотой с надрывом, резкой, манящей, пугливой, но прикрывающейся в хищном прыжке длинной чёлкой. Лучшая защита — это нападение. Петя и поцеловал его первым. Хмурясь сильнее, зажмурившись, вцепился в его запястья и держал, не давая сбежать от себя. Целовал, как в последний раз. Отпустил неохотно, будто надышаться олеговым запахом не мог, уткнулся в ворот бадлона и замер так ещё на пару минут, удерживаясь на носках кед. Отступил потом на шаг, снова взял за руку и повел наверх, домой. Олег пальцы сильнее с ним переплел, нежно сжимая, и безмолвно прошел следом. Они только переступили порог парадной, преодолели большую тяжёлую дверь, а за ней по небольшому коридору еще одну, деревянную с маленькими ребристыми дощечками орехового цвета. Только успели выйти из темноты в ореол света от единственной лампы, торчащей из стены под потолком. Только шагнули по керамической плитке, уложенной ромбиком, и прошли мимо заброшенного гнезда консьержа, как с противоположной стороны, явно их поджидая, вылетел мужчина с ножом. Олег среагировал мгновенно. Хазина оттолкнул в сторону, предплечьем ударил по рукам нападавшего, выбивая нож из слабой хватки. Выправка пса из спецназа сработала на ура. Это был кто-то из его парней — узнаёт по движениям и технике. Сам ведь тренировал на пару с Вадимом, чем сейчас расплачивается. Тот на нож больше не рассчитывает, вступает в рукопашку. — Глупо было с одним ножом-то приходить. Майору толчок дал время на то, чтобы сообразить, как следует поступить дальше. Он обогнул неизвестного за спиной, готовый напасть в любой момент, встал в стойку, прикрывая лицо руками. Парень ведь тоже от тренировок не филонил, одним из лучших был, как полагается. — Это тебе за братков. Нападавший рванул на Олега вперед — не хотел подставлять ему спину, пусть даже он и сильнейший противник. Выкинул руку с сжатым кулаком, Волков увернулся в сторону, ударяя по рёбрам под дых. Петя подкрался со спины и ударил точно по почкам, мусоля поясницу костяшками. Тот дрался обалденно, и Олег это знал. Заводяще обалденно. Но сейчас не об этом нужно думать, а о пиздеце, что происходит прямо у мужчины под носом. В Петю он верил, но все равно боялся. Тот хоть и ебнутый, в авантюры всякие горазд влезать, но все-таки мент — больше по правилам играть будет. Да и навряд ли у него бывалый опыт в подпольных бойцовских клубах, где мясо без всякой этики и морали. Где подзаработать хорошо можно было за одну ночь. Вот Олег знает об этом не понаслышке. — А это у нас что? — Под курткой, заложенный за ремень ярко ощущался огнестрел. Петя просек это, когда по пояснице и наносил удары. Пока Олег держал его в захвате, Петя без промедления вытащил пистолет, спустил курок и направил на чужую черепушку. — Все-таки не только с ножом, да? — Слова получались с придыханием, Хазин дышал через рот, до сих пор чувствуя прилив адреналина. Парень застыл на месте, затылком ощущая, как близко печёт дуло пистолета. Петя лишь жалел, что сегодня оставил табельное в квартире, решил, что не пригодится. Так бы без разговоров этого гондона и приложил бы. — Кто такой, хули надо? Парень поднял руки и не сходил с места, смотрел на Олега перед собой. Молчал, громко сглотнул и скривил губы. Петя поставил пистолет на предохранитель и ударил со всей силы рукоятью по чужому затылку. Парень потерял сознание.***
— Нам нужно уезжать. Срочно. И это не обсуждается. — Олег, да что за кипишь? Ну подумаешь, мотнул не тех лосей, — нервный смешок, — все нормально. «Ничего нормального» — подумали в унисон. — Зарезать только так могут. — Ладно тебе, Олег. Я эти линчевания расследовал. — А я организовывал. — В словесной борьбе однозначно победил Волков, оставив последнее слово за собой. Милиция уже приехала, забрала молодого парня в участок, он все ещё был в отключке, и двух свидетелей-потерпевших. Фёдор Иванович, у которого, казалось, никогда не было выходных, сам их встретил, расспросил судорожно, поднял на уши весь отдел, хотя и без надобности, и разместил в отдельном кабинете, который обычно использовался для планерок. — Петь, Петенька, это мы сейчас вдвоём его застали одного. А если количество участников будет превалировать в следующем ранге? Если Сережа до работы не доедет? Или домой не вернётся? Как я на могилы родителей его смотреть буду? У Пети до сих потряхивало ладони. В моменте он действовал без страха, рефлекторно, с точностью повторяя отработанные на матах с Игорем движения. Сейчас же в спокойной обстановке ощутил весь ужас происходящего. Возникал и противился он чисто из вредности и недавнего шока. Никогда на него ещё не нападали из темноты, вот так подло и грязно неся за кого-то месть. Вспомнился, конечно, Горюнов, но там все совсем по-другому было. Дрожь пробежала, скулы свело спазмом, Петя за них схватился, начиная хмурится. В такие минуты ничего не помогало. Разве что косяк, свиснутый у Дениса. Речь о родителях Серёжи будто отрезвила. Олег редко позволял себе такое, обычно не упоминал даже, видимо не знал, какими словами ещё на Петю можно подействовать. Для них тема родителей давно отгремела, но до сих пор милые традиции чтились — как можно чаще посещать могилы и ухаживать за ними вошло в привычку ещё с подросткового возраста у обоих сирот. Прошибло осознание, что для них ещё ничего не закончилось. Это ошибка, что они смогли позволить себе так беззаботно гулять по улицам и притворяться обычными людьми. В их случае такое попросту невозможно и никогда не случится. За все свои действия они будут нести ответственность до конца жизни. — Прости, ты прав. Олег понимал, какой ценой, ему давались эти слова. Как тяжело Пете было уступать и принимать его, вместе в собственными проблемами, в свою жизнь. Как он старался каждый день быть лучше, ведь появились люди, ради которых он был готов пойти на это. И сейчас Хазин понимает, что он наконец-то не один. У него есть люди, за которых он отвечает. И также есть люди, которые впишутся за него в любое дело и всегда будут на его стороне. — Голубки, новости, — начальник отделения зашёл в кабинет совсем бесшумно, не постучавшись, из-за чего мужчины чуть не подпрыгнули на месте от пережитого недавно нападения, — собирайтесь домой, но не слишком радуйтесь. У милиции нет уверенности в вашей безопасности. Отправляю с вами Цветкова, скрасит дорогу своей болтовнёй. Петенька, табельное дома, как понимаю? — Да, Фёдор Иванович. — Майор оттолкнулся бедром от стола, на котором сидел и сделал шаг вперёд. — Возьмёшь из оружейной, под роспись, Игорек вернёт его завтра. Сейчас слушайте меня внимательно. — Он смерил их взглядом. — Начальство подписывает тебе командировочные в Германию, Олегу и Сергею мы можем лишь упростить выдачу разрешения на выезд заграницу. Там просите убежище или поезжайте дальше, как душе угодно. Только не задерживайтесь на одном месте надолго, будьте осторожны. Петя впервые потерял дар речи. — Послушайте, Фёдор Иванович, как так-то, я никуда сбегать не собираюсь. — Это не бегство. Это обеспечение собственной безопасности и безопасности близких. — Он посмотрел на Олега как на самого разумного в данный момент собеседника. — У нас была картотека с ведомостями на всех участников группировки, но мы так же задержали не всех. Те, кто были неосторожны и называли настоящие имена при вступлении в группировку, были задержаны немного позже основной облавы. Но была парочка, которых местная секретарша никак по базам само собой пробить не могла, которые додумались назвать поддельные имена. Возможно, один из них наш нападавший. Он ещё не пришёл в себя, кстати говоря, метко ты его приложил, Петь. — Начальник хлопнул его по плечу. У Хазина в очередной раз сыпалась жизнь перед глазами. Он понимал, что это единственно верное решение, которое сейчас за него приняли, что это неизбежная мера, ради их будущего. Но не хотел прощаться со своей старой жизнью так просто. — Куда вы советуете уехать после Германии? — Олег сипло поинтересовался прямо над ухом — снова бесшумно передвигался по привычке. Петя вздрогнул, не ожидав ощутить его руки на своих плечах, что приобнимали совсем не по-дружески. Фёдор Иванович переключил все внимание на него, щебеча что-то на фоне петиных мыслей. Тот уставился на свои руки, что мелко подрагивали, и ногтями начинал медленно расцарапывать всю кожу в нервном возбуждении. Он ушёл в себя, ведя внутреннюю борьбу с собственными принципами, прокручивая недавний диалог с Олегом до прихода Прокопенко. Нужно как-то защититься. Простые клыки и мышцы на пару с сильными лапами сейчас не спасают. Не спасёт ни военная подготовка Олега, ни безграничная самоуверенность Пети, ни математический ум Сережи. Остаётся только бежать, но будет ли это их спасением? Решит ли это их проблемы? Олег прижимал его к своему боку, обнимал одной рукой и гладил по плечу в поддерживающем жесте. Он внимательно слушал Фёдора Ивановича, кивал на его реплики. Петя поднял свой взгляд на мужчину. В голове была пустота, но отнюдь не спасительная. Тонкая тетива нервного напряжения и комков мыслей натянулась до предела. «Сейчас все должно быть не так. Мы должны быть дома с Олегом и целоваться на диване до середины дня. Сережа позвал бы нас в кино на какой-нибудь фильм, и я бы показал ему свой фотоальбом… Я ещё не успел показать ему свой фотоальбом!» Под напряжением тетива лопнула, ни разу не выстрелив из лука. Моментальный оглушающий хлопок осознания в его черепушке заставил сойти с ума. Стало нестерпимо больно. Все, что он только приобрёл, самое лучшее за всю свою жизнь грозилось исчезнуть с минуты на минуту. Петя еле стоял на ногах, вцепившись в бадлон Олега. Тот почувствовал перемену и обратил на него взгляд. «Мне тоже страшно». Олег не стесняясь Фёдора Ивановича, погладил парня по голове, убрал мешающуюся чёлку с глаз, очертил ладонью щеку. Его взгляд был понимающим и разделяющим боль, что испытывал сейчас Хазин, нежным и любящим, будто Олег смотрел на самое прекрасное создание, которое смог сотворить этот мир. Примерно так он и называл Петю в своих мыслях. Прокопенко понятливо сказал «ну ладно, устали, наверное, завтра вы все равно в городе будете, отоспитесь сейчас. Про Костю под дверями не забудьте». Волков прижал Петю к себе, желая спрятать от всего мира, который постоянно нападал на них, отчаянно желая сделать сильнее. Парень просто был рад оказаться в его руках. — Прости, это все из-за меня. — Нет. Это я тогда на крыше заговорил первым и решил тебе помочь. — Петя прижался лицом к его груди и грелся в объятиях. Олег хмыкнул от нахлынувших воспоминаний, а потом и вовсе растянул губы в улыбке. Он просипел прямо над ухом парня: — И я благодарен тебе за это. Они простояли так ещё какое-то время, покачиваясь на месте, словно в медленном танце на школьной дискотеке. Отлипли друг от друга, вернулись в реальный мир, взяли верхнюю одежду, что бросили на спинки стульев и вышли за дверь. Костя добросовестно довёл их до дома, травя ужасные шутки, пожелал удачи совсем искренне и без капли улыбки и на прощание пожал им руки. Дома Серёжа уже не спал, хотя стрелка часов только добралась до восьми утра. Прокопенко разбудил его звонком по стационарному телефону с кратким экскурсом в произошедшие события и просьбой отзвонится, как только мужчины придут домой. Сейчас они только по звонкам в отделение и будут передвигаться. Петя утащил Олега с собой в душ, а потом также за ручку, но тот и не думал сопротивлялся, увёл в общую спальню. Сейчас делать ничего не оставалось, кроме как отдыхать, набираться сил перед новой битвой. Потом они съездят в участок. Потом поговорят о будущем намного серьёзнее. Потом начнут собирать вещи. Потом купят билеты на ближайшее число до Германии и оттуда до Штатов. Сейчас Петя просто хотел отоспаться в тёплых объятиях Олега, которые ощутимо отгоняли опасность, что засела над их головами подобно грозовой туче. Завтра точно будет легче — Петя был уверен, ведь рядом будут его Олег и Сережа. Для них все только начинается, а сейчас действительно пора спать.