***
Придя в себя уже много дней после, аристократ едва смог открыть глаза. Еще тяжелее он мог подняться с постели и позволить себя одеть. Не смотря на все усилия цирюльника в попытках отмыть от банкира последствия его же собственных ошибок, в носу и рту всё еще чувствовалась грязь и мерзостный привкус. Онгрир не заглядывал в покои с утра, не зачитывал план на сегодняшний день. Зато его сменила грузная орчиха, выделявшаяся среди остальных искаженцев поразительно теплым взглядом. — Доброго вам дня, повелитель! — женщина, прозванная Гюрбхаш, едва ли не с материнской заботой произносила каждое свое слово — Ну что вы так расстроились, ну Тьма святейшая! Главное вы вернулись, а значит мы снова при деле, а страна при денежке! Вот, поешьте, а у меня для вас… — С дороги! Не до конца оправившийся попаданец чуть не подскочил от очередного хлопанья его дверьми. — Отцу я их показала, долг свой выполнила, а теперь с меня хватит! От тебя не было никакой помощи, пока я горбатилась с ними все эти месяцы, а уж когда они выползли, у меня просто никакого терпения не осталось. Забирай этих уродцев, а свое драгоценное мнение можешь выразить в письмах, пока я буду греться на берегу Великого Гелиона. — Их? Ты писала об одном ребенке. — Ну кто ж знал, что ты повесишь на мою шею сразу две обузы. Мев присвистнула и, покрутив мундштук, проследила, чтобы прислуга в срочном порядке принесла два вопящих свёртка. — Сам разбирайся и с именами, и с криками… Теперь это только твоя головная боль. Доооо свидааааниияяя! Исчезнув так же неожиданно, как и появившись, аристократка оставила орка в смешанных чувствах. Видя растерянное лицо мужчины, Гюрбхаш быстро собралась и привела банкира в чувства. — Не переживайте вы так, я сейчас же распоряжусь найти кормилиц и нянечек. Эти малыши не доставят вам неудобств, повелитель! — Да… оставь мне список дел и займись этим немедленно… спасибо. Женщина кивнула и, несмотря на свою тучную фигуру, быстро отправилась за слугами. Орк был удивлен тому, что раньше его детские вопли приводили в бешенство, а сейчас… Поднявшись с кресла, попаданец подошел к свернутым в одеяльца сверткам и дотронулся до их румяных щечек огрубевшей ладонью. Тот, что был поменьше, стал орать чуть тише, а малыш, бывший покрупнее, вообще уснул, сладко зевнув. — У меня… есть дети… Дэйтрону было очень не по себе. И не от свалившейся на него отвественности, а от того, что эти крошечные создания были и близко не похожи на чудовищ. Внутри проснулись давно забытые чувства, нашедшие свой выход в крошечной слезинке, сбежавшей из уголка глаза. Мужчина взял один из свертков в руки и прижал к своей груди. — Мать из меня, конечно, не получится… Но может, получится… получится батька?.. М, что скажешь? А недовольный малыш ничего не сказал, лишь что-то промякал и отвернулся, оставив смущенного отца без ответа.***
Банкир не верил в материнский инстинкт. Как и в безусловную любовь. Для него, в связи с профессиональным образованием в прошлой жизни, всё это было не боле, чем удачное стечение гормонов и психологических установок. И пусть бессонные ночи, возникавшие из-за нерасторопных нянек, доставляли ему массу неудобств, симпатичные остроухие мордашки заставляли его улыбаться и возвращали к жизни. Он списывал это на химию в мозгу, но на самом деле его очень радовало, что у этих мальчиков есть шанс вырасти счастливыми и не обезображенными ненавистью… А еще радовало то, что они очень на него похожи. Внезапным душевным подъемом золотой смущал Нотадира на банкетах, веселил Моргота на попойках, и вызывал ужас у коллег, ожидавших расправы. И одним днем, расправа всё же состоялась. После обсуждения всех дел и решения финансовых вопросов, по указу аристократа, на стол принесли картонную коробку. — Повелитель, что это? — В моих далеких краях, в давно забытые времена, была старая традиция. Если кто-то сумел прожить год своей жизни, и не умереть от чего бы-то ни было, это было принято отмечать со всем размахом. Дэйтрон открыл коробку и выпустил огонек на воткнутые в пирог свечи зажигалкой. — А раз уж так вышло, что вы не знали об этой традиции, как и о том, что сегодня я разменял восьмой десяток… давайте чтоль торт поедим. Он не отравленный, не боитесь. У меня и так редко возникает возможность хоть как-то показать вам, что вы прекрасные подчиненные… пусть и лажаете иногда. Цифра орка ничуть не пугала. Он знал, что средний срок жизни около двухстот -двухстотпятидесяти лет. И пусть он вступил в бальзаковский возраст, на деле золотой просто очень скучал по тем самым душевным праздникам, что были когда-то для него обыденностью. Коллеги растерялись. На самом деле, никто из них никогда не отмечал новую цифру в своем календаре жизни. Но юный серебряный быстро взял инициативу в свои руки. — С датой вас, повелитель! Пусть к следующей вашей круглой цифре нам уже не придется захватывать Белерианд! — Ну тип… даа… Слегка улыбнувшись, орк загадал про себя весьма очевидное желание и задул свечи, после раздав куски десерта всем присутствующим, заодно открыв и бутылку виски из Западных ям. И пусть на тот момент мероприятие выглядело довольно жалко, по какой-то причине через два месяца один из коллег принес водку и мясное рагу, в которое тоже были воткнуты свечи.