Волкодав

Йеннифер с видимым удовольствием расчесывала роскошные черные кудри, глядясь в зеркало. Время походило ко сну. Цири сидела недалеко на кушеточке и клевала носом, но не уходила — чародейка время от времени поглядывала на отражение девочки в зеркале. Следующей весной она повезет Цири в Аретузу — как раз наступит подходящий возраст. — Кто-нибудь! Со стороны леса донесся вопль — девичий, высокий, звенящий отчаянием голос. Цири тут же активизировалась, вскочила: — Лиска! — Твое Зеркало? — Йеннифер тут же отложила гребень, поднялась, позволив белоснежной ночной рубашке стечь по телу почти до пола, — что она тут забыла? — Не знаю! — девочка кинулась к дверям, — но точно что-то плохое стряслось! Чародейка была склонна с ней согласиться. Заранее пообещав высшим силам поотрывать бестолковым ведьмакам головы за то, что девчонка хотя бы оказалась тут, а не в Каэр Морхене, где ее оставили, Йеннифер слетела по лестницам и переходам вниз вслед за несущейся Цири. Монашки — испуганные, почти все в исподних длинных рубахах — и настоятельница их опередили: матушка Нэннеке уже подбежала к двум едва освещенным светом факелов фигурам в траве за воротами. Мужчина — без сознания или почти без сознания, не выпустил из руки изукрашенный рунами перепачканный серебряный меч, на куртке и шее лаково блестят пятна крови. Девушка сидела рядом на коленях, обеими руками прижимая его голову к себе — тоже угвазданная в крови, волосы сверкают рыжим, но с странным серебристым отблеском, на треугольном лице широко распахнуты желто-карие глаза с пляшущими, проступающими зелеными искрами. Вглядеться пристальнее приближающаяся Йеннифер не успела — девушка беззвучно произнесла что-то и закрыла глаза, проваливаясь в обморок. — Койон! — воскликнула Цири, маленькой серебристой молнией подлетая к ним, но была остановлена строгой Неннеке. Бессознательную девушку привели в чувства, но кроме «помогите ему» она не сказала ни слова — когда ее оттеснили от ведьмака, с отсутствующим выражением лица пошла вслед за встревоженной Цири в храм. Засыпать она начала еще в бадье, куда ее было безоговорочно велено запихнуть и отмыть — сказывался, по авторитетному мнению Цири, перерасход магии. У Йеннифер, бегло осмотревшей ведьмака и передавшей его на руки монахинь, возникло к девушке много вопросов, задать которые она решила с утра. На один из них она получила ответ сразу — когда девушка стянула наручи, прошептав пару неизвестных ей слов. Иллюзия тут же рассеялась, являя миру высокую, худощавую и слабо напоминающую существо женского пола Лис, ее серебряные волосы и каре-зеленые глаза. Чародейка критически ее осмотрела, когда та безразлично отмывала от чужой крови руки, живот и лицо, подметила про себя, что даже у Цири уже грудь больше и бедра пошире — девушка, судя по всему, совершенно не спешила округлятся в стратегически важных местах, грудь едва проступила, будто ей одиннадцать, а не шестнадцать-семнадцать лет. В остальном претензий, кроме как к совсем неженскому росту — Лис была выше чародейки почти на голову — у Йеннифер к ее телу в целом не возникло: в полумраке купален она была гибкой белоснежной тенью, сплетенной из тонких костей и плоских мышц и имела на зависть длинные ноги. А что к ним прилагались довольно крепкие плечи — это мелочи и на любителя. На любителя зерриканских воительниц, например. Спать, как ни странно, Лис не желала — выловив в коридоре спокойно уходящую к себе Неннеке, извинилась и спросила, что с ведьмаком и можно ли к нему. Настоятельница, в отличие от Цири, была не в курсе, что стратегия «нельзя, потому что я так сказала» не сработает — и ответила только на первый вопрос. В комнате, убедившись, что переполошенные юные монашки уснули, она тихо вызнала у Цири, где та комната — и сбежала. Йеннифер из окна наблюдала любопытнейшую картину: как девушка в длинной, почти до пят, ночной рубашке лезет по стене храма. Повоевав с одеждой, Лис присела боком на подоконник — и соскользнула в приоткрытое окно. Усмехнувшись, решила не останавливать. Но выводы для себя сделала.

***

Лис соскользнула на каменный пол и тут же кинулась к кровати — в небольшой комнатке она была одна. Перешагнув через сундук, умостилась на полу между стенкой сундука и каменной стеной и начала с долей испуга оглядывать чужое лицо, опираясь локтями о матрас. Кот безмятежно спал — она слышала тихое дыхание. Напряжение, державшее в железных тисках, начало потихоньку отпускать — Лис уложила голову на предплечья. Жив. Сработало. Она была без понятия, куда их закинул этот странный артефакт и кто эти люди, из всех лиц знала только Цири и поняла, что женщина с проницательным взглядом на безупречно красивом лице и ворохом кудрявых черных волос — Йеннифер, о которой рассказывал немного Геральт. Стараясь не издать ни единого звука, принялась кусать губы, выравнивая сбивающееся дыхание. Что ж такое-то — третий раз начинается какая-то сомнительная деятельность вокруг них двоих, едва они выходят за пределы долины. Она уже ездила на ярмарку с Эскелем пару раз — и ни разу ничего не случилось, к людям она потихоньку привыкла, а тут как злой рок. Лис уткнула лицо в свое плечо, вытягивая руку вбок и наощупь находя рядом лежащую поверх одеяла горячую ладонь. Провела подушечками по запястью и тыльной стороне, переплела пальцы. Почувствовала, как ее ладонь слегка сжали, тут же вскинула голову. Ведьмак улыбался, не открывая глаз, и уже явно не спал. — Ты как? — тихо-тихо, чтобы не выдать своего присутствия тем, кто мог находиться за дверью. — Как будто по мне табун лошадей пробежался, — так же тихо хмыкнул Кот, — но жив. Ты выбрала из двух нужное место. — А что это за место? — Лис уложила голову на подушку, упираясь макушкой в его щеку, и лениво начала водить подушечкой большого пальца по теплой коже ладони в ответ на легкие, успокаивающие поглаживания. — Храм Мелителе в Элландере, — ведьмак едва слышно вздохнул, — холера, я сейчас усну. — Спи. — Иди сюда, — Кот попытался сдвинуться к стене, но Лис дернула слегка его за пальцы: — Думаю, тебе лучше не двигаться. А мне лучше остаться тут — я пинаюсь во сне. — Твоя правда, — признавать этого не хотелось, но он слишком устал, интоксикация от Черной Крови еще гуляла по телу, тупо и раздражающе ныли бок, шея и плечо, качественно перебинтованные и обработанные стараниями жриц, а Койон прекрасно помнил, что засыпать с Лис неплохо и спокойно до момента, пока она не начнет в случайные моменты резко двигаться, иногда довольно чувствительно пихая руками, ногами или головой и тут же вырывая этим из чуткого сна ведьмака. Этим утром из чуткого сна его вырвал голос настоятельницы Неннеке: — И что это такое? Лис рядом, заснувшая сидя на полу между сундуком и стеной, дернулась, но не выпустила чужой руки: просто подняла голову, осоловело моргая и озираясь. — Доброе утро, матушка, — украдкой улыбаясь, зевнул Койон. — Я думаю, Неннеке, время совершить непоправимое и разлучить сладкую парочку, — Йеннифер стояла в дверях рядом с настоятельницей. Безупречно — как всегда — одетая в черное и белое, непослушная грива кудрей цвета вороньего крыла разметалась по плечам, даже Лис почувствовала едва заметный запах сирени. — Доброе утро, госпожа Йеннифер, — дисциплинированно поздоровался и с ней ведьмак, узнавший давнюю любовь Геральта по запаху. Чародейка, впрочем, его проигнорировала. — Здравствуйте, — наконец, проснулась окончательно Лис, обернувшись, но по-прежнему сжимая горячие пальцы. — Идем со мной, — Йеннифер развернулась, взмахнув ворохом черных кудрей. Лис почувствовала, как на секунду сильнее сжались горячие пальцы — и выпустила чужую руку, под чуть смешливым взглядом настоятельницы поправила сбившуюся и измятую длинную сорочку, и босиком пошла вслед за чародейкой. За полчаса до этого Йеннифер устроила мини-допрос Цири. Княжна легко ответила на вопросы о том, как Лис появилась в ее жизни и как она вообще — привез Геральт, хорошая, умная очень. — А с этим ведьмаком у нее какие отношения? Цири не совсем поняла провокацию и прыснула. — Она на нем в первый день заснула. Только Геральт ее привез, она в обморок упала, Койон хотел ей чего-то намешать, а потом их полчаса нет, час нет — Эскель пошел посмотреть, возвращается и говорит, что все, он в плену и делает вид, что он — подушка. — Какая прелесть, — Йеннифер в очередной раз получила подтверждение своим мыслям. И еще одно — явившись вместе с Неннеке в комнату, где отлеживался ведьмак. Девушка спала в скособоченной позе, коленями стоя на полу, а грудью и головой лежа на матрасе и трогательно держась за чужую руку. К расспросам она преступила сразу же. — Откуда вы и как сюда переместились? — Были в Аэд Гинваэль, — ровно начала отвечать нагнавшая ее девушка, — переместились с помощью артефакта. — Где артефакт? — Йеннифер против воли заинтересовалась таинсвенной вещицей, которая могла бы переместить двоих на такое огромное расстояние, — я уже хотела устроить взбучку тебе и Трисс заодно по поводу порталов. Они, знаешь ли, бывают чертовски опасны, особенно в руках неумех. Но пока что я отложу этот этап до момента, пока не увижу артефакт. — Выронила где-то во дворе, — пожала плечами Лис. — Телепортационная сигилла, — задумчиво проговорила чародейка, когда, наконец, девочки нашли в примятой и испачканной кровью траве камень, — почти полностью выжженная. Где ты нашла столько Силы? — Разрядила накопитель. — Кто тебе его дал? — лаконично подняла бровь Йеннифер. — Сама сделала. По схеме из книги о началах магии. Не с первого раза получилось. — К этому мы еще вернемся, но вопрос был не о накопителе. Кто тебе дал камень с сигиллой? — Койон, — Лис подбородком указала в сторону храма. Цири потешно округлила глаза: — А у него он откуда? Девушка только пожала плечами. Йеннифер размышляла. Такой дорогой артефакт — в руках ведьмака? Откуда? Зачем он отдал его девчонке — ясно, как день: чтобы в случае чего смогла сбежать. — Хорошо, богиня с ним, с ведьмаком. Что произошло в Аэд Гинваэль? — Йеннифер жестом велела девочкам идти за ней и направилась к своим покоям. По пути выслушала негромкий и короткий рассказ, прерываемый восклицаниями обеспокоенной княжны. С каждым словом она хмурилась все сильнее. — Значит, Истредд, — процедила она, — и снова он. Девочки, посидите в углу, взрослым надо поговорить. Лис и Цири уселись плечом к плечу на кровати в уголке, с интересом наблюдая, как магичка возится с мегаскопом. Мегаскоп Лис видела впервые и тихонько выспрашивала о нем у Цири, которая уже чувствовала себя выпускницей Аретузы по сравнению с несведущей в таких делах подругой. Йеннифер говорила с синеватой проекцией уже знакомого Лис мужчины опасно негромким и ровным тоном, заявила, что Лисица под ее протекторатом, и убедительно попросила не чинить ей более никаких преград. Удивленный собственнической реакцией давней знакомой, магик быстро сдал позиции и принес Йеннифер свои извинения. Лис только фыркнула. — А деньги за альпа — шиш, — шепнула она Цири. — Будь благодарна хотя бы за то, что он пообещал замять гибель пятерых стражников, — фыркнула чародейка. Она-то знала, на каком тонком льду оказался Истредд: за его любопытство ему могло прилететь снизу — от семей погибших, сбоку — от градоправителя и городских чинов, а удар Йеннифер из зоны инферно он уже пережил. — Они напали на нас первые, — уверенно сказала девушка, — и даже не на меня, а на Койона, который только вышел из боя с монстром. Я не понимаю, на что они рассчитывали. Дятлы-самоубийцы, — припечатала она. Йеннифер тонко улыбнулась. — Ты так мило его защищаешь. Плакать охота. Девочка, будь осторожнее с влюбленностью. Лис рассмеялась, Цири распахнула рот от удивления, перерабатывая информацию, и тут же накинулась на названую сестру, принимаясь трясти ее за плечи: — Ты что, в него втюрилась? — неясно было, чего в голосе княжны больше — удивления, неясной природы радости или любопытства, — рассказывай! — Что рассказывать? — через смех спросила Лис, даже не пытаясь отбиваться — Цири трясла ее, как дерево, будто ждала, что слова яблоками посыплются на землю. — Все! — категорично заявила княжна. Йеннифер была более конкретна, и детали происходящего ее не очень интересовали — она села за свой стол, сплела пальцы и уложила на них подбородок, покровительственно глядя на двух на первый взгляд похожих девочек: — Запомните, что вы — чародейки, юные дамы. Чародейка так себя вести не положено, — от похолодевшего тона Цири тут же села обратно, благообразно сложив руки на коленях, а Лис выпрямилась, в упор глядя на магичку, — позволяйте влюбляться в себя, если вам хочется. Но никогда не влюбляйтесь сами. — Я не влюбилась, — чуть сморщила носик Лис, — точно не это. Я видела, как это выглядит, и это не оно. — И где ты это видела? — с прохладным интересом осведомилась Йеннифер, знавшая, что последние полтора года Лис провела в ведьмачьей твердыне. — До того, как я свалилась вам всем на головы. Давно. Но было такое, — Лис помолчала, подбирая слова, глядела в окно, — странно наблюдать за этим со стороны. Вроде хожу себе, как ходила, никого не трогаю, и с мальчиком этим общалась нормально, то есть — вообще не общалась, а тут стоит подойти — и он как язык проглотил: стоит и нервничает. Подумала, что, мало ли, напрягаю я его, старалась не попадаться на глаза — так сам везде возникает, где я иду. И молчит. Вот молчание это бесило сильнее всего. И так еще несколько раз. Я-то не понимала, что на них нашло, пока мне Нана не объяснила, она в этих делах как-то больше разбиралась. Словами через рот почему-то всем тяжело сказать. Йеннифер мысленно кивнула — девочка неплохо описала первый этап влюбленности. — А у вас сейчас что? — снова влезла Цири, нетерпеливо покачивая ногой. — Тепло, — тут же коротко отозвалась Лис, продолжая глядеть в окно. — Это все прекрасно, — Йеннифер неопределенно покачала ладонью в воздухе, — но прими мой совет к сведению. Вы обе примите. А сейчас — подойди. Лис спокойно подошла — и дернулась, когда чародейка цепко ухватила ее за ладонь, пропустив по телу импульс Силы. Почувствовав неприятное давление в висках, попыталась на автомате выставить щиты. Йеннифер нахмурилась, увеличивая напор, выискивая в свинцовых плитах щитов тонкую щель. И нашла. Лис закричала.

***

— Интересно. Лис сидела на полу, подтянув колени к груди, и буравила взглядом ножку стола. Йеннифер осталась сидеть на стуле, глядя на нее сверху вниз. — Не пытайся выставлять щиты на свои мысли перед магиком во много раз сильнее тебя, девочка. А главное — опытнее. Девушка поморщилась. В висках нещадно ломило. Ей казалось, что ее сознание вывернули наизнанку, встряхнули и кое-как засунули обратно. — Забыть четыре года своей жизни, — Йеннифер покачала головой. — Три, — хрипло поправила ее Лис. — Четыре. В семнадцать лет пора бы уже научиться считать. — Мне шестнадцать. — Тебе семнадцать и день рождения у тебя где-то после вашей местной Саовины. Я теперь знаю о тебе больше, чем ты сама. Все. Кроме имени. — Я сама его не помню, — равнодушно подметила Лис, — меня по нему никогда не называли. — Странный обычай звать учеников по фамилии, — Йеннифер постучала ногтями по столу, — и еще более странное обстоятельство твоей пропажи в лесу. Никогда не слышала о, как ты ее называешь, лисьей богине. Может, ведьмак слышал. И это, прошу заметить, единственная причина, останавливающая меня от того, чтобы прямо сейчас пойти и превратить его в бестолкового пищащего котенка, которым он и является. — Не надо его ни в кого превращать! — Цири придала лицу максимально умоляющее выражение, — пожалуйста! Он хороший, правда-правда! — Он балбес, вот в чем правда, — вздохнула Йеннифер, — и если он не прекратит играться с Судьбой, как с клубком ниток, это не закончится ничем хорошим. Как ты там говорила, Лисица? Первые сорок лет детства для мужчины самые сложные? Поздравляю, вторые сорок от первых, видать, не сильно отошли. И разберись с этим порезвее. Потому что, как говорила твоя подружка Нана, неожиданно умная для такой миловидной внешности и полного отсутствия способностей, сексом дружбу не испортишь. Цири аж подпрыгнула. И тут же покраснела. Лис осталась к происходящему равнодушна. — Мне еще рано, — ровно сказала она. Чародейка усмехнулась: — Если ты об этом думаешь — а ты думаешь — то уже не рано. Хотя едва ли тебе, как стерильному существу, это интересно. И я, Цири, удивлена, что за урок анатомии вам обеим не влетело по первое число, — княжна окончательно покраснела и попыталась слиться с мебелью, — хотя в вашем возрасте это естественный интерес.

***

— Это что теперь получается, — Койон прижмурился на ярком солнышке — вся его расслабления поза плохо вязалась с пропитавшимися кровью повязками, пересекающими бок и плечо, — ты мне жизнь спасла. И не протестуй — так и было. Лис тихо фыркнула, сидя на сундуке у кровати и перебирая их пожитки, на четверть состоявшие из того, что Кот прихватил с собой на бой с альпом. И еще на три четверти — из двух сумок, которые несла на себе Лис. — А у меня сейчас, как ты видишь, ничего нет, — ведьмак аккуратно, чтобы не потревожить заживающие раны, потянулся — настроение у него было хоть куда, нестерпимо хотелось чуть развеселить смурную девушку, — так что вот, что скажу. Теперь твоя очередь требовать Право Неожиданности, Лисица, — она только пожала плечами, дверь тихо приоткрылась, но никто их них не обратил внимания, Койон жмурился на солнышке, — отдам, получается, то, что имею, но о чем еще не знаю. Второй раз за год он решил наугад вытянуть у Судьбы билет — в качестве бонуса. После первого обещания ничего экстраординарного не случилось, он даже почти забыл про него за сезон на большаке и с удовольствием вернулся в Каэр Морхен зимой. А Лис от чародейки вернулась темнее тучи и молчала, перебирая свои камни. Матушка Неннеке, вошедшая в палату, оперлась о дверной косяк плечом, скрестив пухлые ручки под грудью, и хитро улыбалась, глядя на расслабленного ведьмака. — Знаешь, Койон, я в который раз поняла, что никогда и ни в чем нельзя быть уверенной наверняка. — Здравствуй, матушка, — Кот повернул голову, ткнул аккуратно Лис пальцами в бок, — я вот уверен наверняка, что кому-то достанется неожиданная дырка в портках. Или неожиданная пустота в кошельке. — Неожиданная пустота у тебя в голове, — фыркнула настоятельница незлобливо. Кот мирно прижмурился. Неннеке знала, что младший Котенок отнюдь дураком не был — наоборот, он был сообразительным ведьмаком и не раз выпутывал свой хвост из такого змеиного клубка, что и сгинуть недолго. Но временами находило на него в спокойные моменты настроение делать небольшие безобидные глупости — пробраться в кладовую за сладким, тайком сбежать с одной из жриц в лес и искать там цветок папоротника, которого, как он точно знал, не существует, или поймать ящерицу во дворе и посадить в банку, наблюдая за ней. Койон в ее храме частым гостем не был — в последний раз приезжал лет семь назад, до этого время от времени являлся в компании Котов постарше, еще когда учился. И зашел, когда был тут проездом прошлой весной — просто повидаться с ней. — А в чем ты не уверена? — Да вот шла сюда, — посмотрела Неннеке на ссутулившуюся Лис, — и была железно уверена, что хорошую весть несу. А теперь вот и не знаю даже. — А что за весть? — Кот зашевелился, приподнялся на руках, одеяло сползло с груди, открывая пропитанные кровью повязки, девушка уложила холодную ладонь ему на плечо, призывая опуститься обратно, — не томи, матушка. Неннеке выдержала паузу, с улыбкой глядя на ведьмака, который упорно пытался подняться и сесть, и девушку, которая ненавязчиво откидывала его обратно на подушку. — Да девочки мои из города вернулись. — И-и-и? — Кот одержал победу и сел, прислонившись спиной к стене, Лис в отместку слегка толкнула ладонью его голову. — И новость мне принесли. — Ну матушка, скажи уже! — Койон сделал круглые глаза, как тогда, когда еще совсем мальчишкой приехал сюда в первый раз с одним из Котов постарше и выспрашивал у монашек чего поесть в обход обеда. Неннеке коварно улыбалась. — Да мастер городской просил передать, что меч твой готов, и впихнул его одной из моих девочек. Я уж шла к тебе ругаться, что мои монашки — не почтальоны и посылки всяким наглым мордашкам передавать не должны, но за такое представление я тебя, так уж и быть, прощу. Ведьмак, пообещавший собственный серебряный меч, — Неннеке покачала головой. Койон явно потерял связь с реальностью. С лица сошло юное, шалопаистое выражение, сменившись на неподдельное удивление. Лис, наконец, увидела самый настоящий, как его охарактеризовал бы Ламберт, качественный ахуй. На десять из десяти. Она и сама удивилась, но так, на семерочку — от этой шутки она ничего хорошего не ждала с самого начала, а вот Кот выглядел так, будто его колоколом по голове огрели. Даже не моргал. Ошибка четыреста четыре, не найдено. И синий экран смерти в глазах. Матушка Неннеке тихо рассмеялась. — Рот-то прикрой, муха залетит. Заберете в кладовой, его Алька туда положила. Настоятельница вышла, прикрыв дверь. Цири, шедшая по коридору тайком от Йеннифер навестить его десять минут спустя, впервые услышала, как Койон матерится. Долго, от души, не повторяясь, на одном дыхании — пятнадцать минут отборной нецензурщины. Она с интересом дослушала, стоя под дверью, пока словестный поток не иссяк. Различила тихий, сдавленный смех Лис, аккуртаненько зашла. Кот продолжал сидеть, с отсутствующим выражением лица пялясь в потолок. Лис скорчилась на сундуке рядом и хихикала, утирая выступившие от смеха слезы. — Что случилось? — Цири прикрыла дверь, села рядом с Лис. Та махнула рукой. — Койо-он, — заныла Цири, — ну хоть ты скажи. — Я идиот. — Почему? — Не знаю. Видимо, меня в детстве головой вниз уронили. Цири тоже захихикала, прислонившись к боку Лис. Та закинула руку ей на плечи. — Да ладно тебе, — хмыкнула она, носком босой ноги слегка толкнула его в локоть, — это ж шутка была. — Да хер бы там плавал. Клятву дал? Дал. Пошли. — Куда? — тут же вскинулась Цири, — тебе нельзя. — Мне все можно, — ведьмак воровато оглянулся, прислушался, — если не увидят. Брысь, дайте хоть штаны надену. Не бегать же по храму Мелителе в одних портках. Девочки, хихикая, вымелись за дверь. — А что за клятва? — тут же дернула Лис за рукав просторной белой рубашки Цири. Та пожала плечами. — Сказал, что отдаст то, что имеет, но о чем еще не знает. — И что это? — Починенный серебряный меч. — Ого-о-о, — тут же сделала круглые глаза Цири, — ничего себе! А подожди, — она задумалась, — разве он не с серебряным мечом наперевес появился? — Да, — потерла подбородок Лис, поймав ход ее мысли, — нестыковочка. — Все просто, юные дамы, — Кот незаметно приоткрыл дверь и выскользнул из комнаты, встав позади них, — починенный меч не мой. — А чей? — в один голос спросили девочки. Лис повернулась, внимательно оглядывая полуголого ведьмака, Цири, наоборот, смотрела ровно перед собой в коридор, отчаянно краснея. — Лександра. Тоже Кота. Он погиб давно, сунулся с какими-то раскопщиками в подвал заброшенного дома, а там в катакомбах — куча баргестов, — начал рассказывать шепотом Койон, продвигаясь аккуратно вперед так, чтобы никто. их не заметил, — мы этим летом с наставником туда наведались. Нашли чуть покоцанный меч и медальон. Меч он попросил меня отдать его давнему знакомому-кузнецу, который имеет понятие о ведьмачьих мечах. Вот только… так, тс-с-с, — троица замерла, ожидая, когда монашка впереди пройдет коридор, — вот только мастер сказал, что к Мидаэте минимум будет готово. А оно вон как. Пресвятая Мелителе, Гезрас оторвет мне уши, — Кот воровато оглянулся, — нет, пора кончать игры с Судьбой. Как-то пожить еще охота. Лис только кивнула, незаметно положив ладонь на горячее плечо. Ей тоже сильно не хотелось, чтобы он умирал.