Волкодав

— Ламберт! Молодой ведьмак недоуменно огляделся, высчитывая, откуда идет угроза в виде одной юркой мерзавки — и чуть не пропустил белую макушку. — Так, так, стоп, давай обойдемся без, — тонкие руки тут же обхватили шею, не давая вырваться, Лис почти повисла на нем, уткнувшись носом в плечо, — тисканий. Холера, слезь с меня. Не успел он шагнуть в нижний двор — она уже увидела и примчалась. Лис явно планировала повисеть на нем еще какое-то время, потому что сразу же сдавленно пробурчала в плечо: — Мне нужно с тобой поговорить. — Не раньше, чем я расседлаю Тучу, принесу и разберу свои вещи, — категорично отозвался молодой ведьмак, подпихивая ее в бок ладонью. Лис мотнула ногами, носки сапог зацепили камешки. — Нет, надо сейчас. Я и так еле решилась. — Та-ак, — ее отцепили от шеи уже уверенно и установили на землю на расстоянии вытянутых рук, крепко держа за плечи, — насколько я помню, ты стерильная. — Да, — несколько растерянно моргнула девушка. Ламберт кивнул своим мыслям. — Значит, не залет. Что тогда такого срочного? Ты в порыве чародейской ебанутости разнесла полкрепости, а я пока не увидел масштаба разрушений? — Лис замотала головой, — притащила детеныша какого-нибудь архигрифона или мантихоры, а старый идиот не заметил или, что еще хуже, поддержал? — амплитуда отрицательных движений седой головы стала больше, Ламберт продолжил предполагать, — воскресила какого-нибудь давно дохлого мага? — снова нет, — призвала демона? — мимо, глаза Лис от осознания широты ее возможностей в воображении Ламберта становились все больше, — сделала милую зверушку типа Альзуровского Вия? — малахитовые глаза отразили всю неправильность вектора его рассуждений, — а что тогда, еб твою мать, такого срочного, что ты аж ссышь мне сказать? Точно не чародейское? — Лис кивнула, ведьмак нахмурился, — что вообще еще может быть такого, чтоб прям сказать сложно… Прибила кого-то? Нет? Ладно. С кем-то из нас связано? — Можно и так сказать, — Лис потупила взгляд, потом быстро перевела его на стоящего на лестнице в средний двор в виде группы поддержки Койона. Ламберт заметил, ухмыльнулся. — Накрутила муток с котярой? Лис вытаращилась на него. — Ты как понял? — У меня к тебе, мерзавка, другой вопрос. Почему меня это ебать должно? Вам свечку подержать некому? Девушка издала невразумительный звук удивления. Ламберт, наконец, выпустил ее плечи. — Хрен с вами обоими. Ваши милования еще два года назад не давали особого простора для воображения. Совесть имейте не обжиматься у всех на виду. Мерзавка, челюсть захлопни, муха залетит. Раз мы все выяснили, я пошел. Лис только глазами хлопала. Она не ожидала, что все будет так легко и просто. — Еще Трисс должна приехать! — в спину самому молодому из Волков кинула она вторую новость. — Вот это, блять, гораздо более неприятная новость! — проорал он в ответ. Девушка хмыкнула. Причины взаимной глубокой нелюбви Трисс и Ламберта корнями уходили куда-то в темное прошлое, и она не была уверена, что хочет знать эту историю.

***

Чародейка этой зимой приехала раньше снега. Обнялась снова с Весемиром, скромно отводя взгляд, подала ручку Эскелю, отмахнулась от Ламберта. Стоял поздний вечер — солнце давно село, стылый осенний ветер шевелил сухую траву и опавшие листья. — Идем, Трисс, — Весемир снова повел ее наверх, — займёшь снова ту же комнату? — Пожалуй, да, — мягко улыбнулась Трисс, — если все окажется неплохо, мы с Лис будем много колдовать. А та комната отлично экранируется. — Чудно. Ламберт, поможешь девушке донести вещи? — А чего не Эскель? — прищурился молодой ведьмак. Трисс тоже слегка вздохнула. Но Эскель уже куда-то растворился, и выбора, в общем-то, не осталось. — Потому что. Ступайте. — Постой, Весемир, — Трисс улыбнулась еще очаровательнее, — а вы тут только вчетвером с Лис зимуете? Для нее вопрос звучал как «сколько здесь ведьмаков без учета тебя и Ламберта, который при любом раскладе — не вариант?» — Не, котяра тоже приехал, — вместо Весемира отозвался Ламберт, подхватывая ее сумки, — дрыхнет уже, небось. — Ничего, утром поздороваемся, — настроение Трисс поползло вверх. Жаль, конечно, что с Геральтом не выгорело, но, в конце концов, Белый Волк — мужчина ее подруги. А здесь есть ещё Эскель — сильный и спокойный, как ей нравится, — и Койон — самый молодой из знакомых ей ведьмаков, Кот. Смешливый прищур ярких желто-зеленых глаз, гибкое, поджарое тело, золотистый загар… Она улыбнулась своим мыслям. Что ж, стоит хотя бы попробовать. Ламберт мысли читать не умел, но презрительно фыркнул на ее мечтательную улыбку. Как ни странно — молчал. Трисс о нем даже не думала — она летела по лестнице наверх, как на крыльях, торопясь побыстрее лечь спать, чтобы наступило завтра. Как ребенок, которого ждут наутро подарки. Впрочем, она остановилась, задумавшись, перед дверью Лис. Непривычно молчаливый Ламберт пакостно усмехнулся. Чародейка не обратила внимания — постучала в дверь, постояла рядом две минуты, ожидая, когда ей ответят. — Спит она уже, что ли? — нахмурилась Трисс — и толкнула дверь. Комната была пуста. Не по-нежилому — какие-то вещи еще тут лежали, постель была застелена — но тонкий слой пыли на полу намекал, что заходят сюда нечасто. Лис здесь не было. — Ее тут нет, — озвучил очевидное молодой ведьмак, — хорош искать черную кошку в темной комнате. — Она же сюда даже не заходит почти, — растерянно проговорила Трисс, — где она тогда? Переехала? — Ага. Ты идешь, нет? — Куда? — На самый верх, блять. Там твоя комната, Меригольд. — Ладно, — Трисс провела ладонью по пыльному столу, — займусь этим завтра. Если выясню, что вы выгнали ребенка куда-то в непригодное для нее место… Ламберт снова фыркнул, презрительно искривил губы. — Ну-ну. Выясни, выясни. Если ты, Меригольд, не догадаешься — распишешься в своей непроходимой… — Помолчи, Ламберт, — поморщилась Трисс. Как ни странно — молодой ведьмак заткнулся. Только ухмылялся премерзко. Как же она от него устала… К утру настроение чародейки выровнялось обратно. Весемир сказал, что сегодня кухарит Лис. Трисс посидела с ним пару минут, поздоровалась с довольным Койоном, который прошел через большой зал. Кот выглядел так, будто только что от души наелся сметаны — абсолютно бессовестно и счастливо. Весемир только покачал головой, украдкой улыбаясь в усы. Чародейка полюбовалась на пружинистую, плавную походку ведьмака, мысленно жмурясь от удовольствия в ответ. Пожалуй, ей это дело нравилось. Весемир рядом молчал, Ламберт с Эскелем еще не спустились, и она позволила себе немножко посидеть, мечтая. Решительно оборвала себя десяток минут спустя — если только мечтать, мысли никогда не придут в реальность. Украдкой извинившись перед Весемиром, скользнула туда же, где исчез недавно Кот. — Иди ты к бесу! У меня от тебя чуть каша не подгорела! — возмущенный голос Лис звонко отразился от каменных стен, — нет, не дам попробовать! А это ты уже попробовал, не надо тут. Весемир сказал, что Трисс приехала, не могу же я запороть завтрак! Давай, я все равно выйду рано или поздно! Из кухни выскочил, чуть не сбив с ног замершую Трисс, Койон, прикрывая затылок ладонью и смеясь. — Привет еще раз, — отдышался быстро от смеха Кот, — она злая, как некормленая виверна. Отоварила меня полотенцем. — Нечего мне мешать! — звонко отозвалась Лис из кухни, — кто там? — Трисс! — представилась чародейка. Лис, казалось, задумалась. — Ладно, тебе можно! Заходи! — А мне? — тут же сунулся обратно Кот — и отпрыгнул, уворачиваясь от полотенца, — понял, понял… Ну и пожалуйста. Ну и шепчитесь там вдвоем. — Не обижайся. Трисс, ну где ты там? Трисс аккуратно зашла — Койон придержал для нее дверь, лукаво улыбаясь, и тут же смылся обратно в большой зал. Лис изменилась. Еще подросла, серебряная коса кончиком доставала почти до ягодиц и выглядела недавно порезанной. Та же обманчиво хрупкая фигурка — только, казалось, чуть округлилась, повзрослела, стала меньше похожа на мальчуковую и детскую, но до женской все еще сильно не дотягивала. Желания погладить по голове и покормить несчастного ребенка девушка уже не вызывала — двигалась уверенно, гибко и плавно, одежду, наконец, начала носить по размеру — отлично подогнанная белая рубашка, рукава закатаны до локтей, ворот небрежно расшнурован и распахнут, бессменные черные штаны собираются небольшими складками на коленях. Лис обернулась. Те же большие, с резким лисьим разрезом зеленые глаза с карими звездами, те же удивительно правильной формы губы, только щечки детские почти ушли, сделав лицо треугольным, а скулы — чуть очерченными. Трисс улыбнулась. — Приветики. И тебя готовить припахали? — Да с первой весны готовлю. Неплохо, между прочим, попробуешь скоро, — она снова отвернулась к котелку. Трисс присела на лавку. — Как доехала? — нейтрально поинтересовалась девушка. Трисс взмахнула чуть ладонью — больше для себя, чем для нее: — Вполне неплохо. Осенью дороги довольно приличные. А ты тут — как? — Тоже ничего. От скуки еще не удавилась. Тут дел — по горло, всегда можно найти себе полезное занятие. — Кстати, о занятиях, — лукаво улыбнулась Трисс, — взрослеешь потихоньку? — Конкретнее… — Выбиралась уже куда-нибудь? — чародейка твердо решила войти в ее круг доверия, а разговор по душам этому способствовал как ничто больше. Лис пожала плечами. — На ярмарку в ближайшую деревню по ту сторону перевала. С прошлого лета сама езжу. — Ты не поняла, — мягко усмехнулась чародейка, — неужели тебе не скучно общаться с одними и теми же? Ничего не изменилось? — Хм, — Лис снова коротко взглянула на нее через плечо, хитро улыбаясь, — немного изменилось. — О! Я как чувствовала, — Трисс подошла, доверительно положила ладони ей на плечи — под пальцами мягко перекатились плоские тренированные мышцы, когда Лис двинулась, снимая котелок с огня, — когда девушка влюблена, это, знаешь ли, всегда видно. — Разве что другим девушкам, — вздохнула Лис. Чародейка чуть сжала ладони на ее плечах. Девушка была на добрые полголовы выше, перед носом у Трисс был только ее затылок, но она могла представить себе выражение ее лица. О, затея с Койоном однозначно хорошая. Лис ее поймет — она сама влюблена. Семнадцать лет — такой хороший и опасный возраст, что ей время от времени хочется туда вернуться. — Расскажешь потом? — Пожалуй, расскажу, — медленно согласилась Лис, — секрета тут нет. Идем, пора завтракать. Трисс опустилась по правую руку от Весемира. Сердце дрогнуло, когда с другой стороны от нее легко уселся Койон, усмехнулся на поднятые брови Эскеля. В груди сладко сжало, Трисс прижмурилась, даже ухмыляющийся Ламберт не мог испортить ей настроение. Лис взглянула на композицию — и присела на скамью напротив Койона, рядом с Эскелем. Кот состроил короткую мину, Трисс едва успела ее поймать — дрогнули в улыбке его губы, чуть приподнялась правая бровь — и лицо снова стало безмятежно. Она бросала в течение всего завтрака взгляды на Кота справа от себя, каждый раз удивляясь, сколько выражений и эмоций оно может показывать. Ведьмак глядел то в тарелку, то на Трисс вбок, то быстро — на Эскеля и Ламберта через стол, то на Лис напротив. Трисс, увлеченная завтраком и разглядыванием его лица, не заметила, как Кот под столом осторожно зажал одно колено Лис между своими, как они сплели ноги, коротко, заговорщицки переглянувшись. Пару раз посмотрев на Лис, чародейка только убедилась, что девушка точно влюблена — глядит ровно в тарелку, чуть сжимает губы, норовящие расползтись в улыбку, в зеленых глазах пляшут чертики, на щеках — Трисс впервые увидела ее румянец. Надо же, и такое бывает. Неужели Эскель? В таком случае, он просто мастерски держал лицо. После завтрака Лис неожиданно быстро сбежала мыть посуду, Койон ретировался, говоря, что ему необходимо что-то проверить, Весемир ушел в свою комнату. Трисс слегка помяла пальцы, коротко поглядывая на невозмутимого Эскеля, который принялся что-то мастерить, пропитывая темной жидкостью отрезы ткани и сворачивая их в шарик, щедро посыпая полосы чем-то мелко перемолотым и резко пахнущим. — Эскель, — Трисс присела рядом, — у меня один вопрос возник. — Давай, — отвлекся тут же от своего занятия ведьмак, вытер пальцы тряпкой, глядя на нее сбоку. — Куда переехала Лис? Я вчера заглянула в ее комнату — там явно никто больше не живет, — легкая извиняющаяся улыбка, — мне бы неплохо знать, где она живет, чтобы я могла быстро ее найти, в конце концов, я собираюсь ее учить… Морально она готовилась ко многому — к хмурому «не твое дело», хотя представить себе грубящего Эскеля у нее не получалось, к ровному «ко мне» или к куче других ответов вроде «верх другой башни» или «просто соседняя комната». Но не к тому, что вместо Эскеля ответит с той же мерзкой ухмылкой Ламберт. — К котяре, ясен хрен. Дней двадцать уже как. Ты, никак, ослепла, Меригольд? Трисс зависла. Эскель пару минут созерцал на лице чародейки выражение, которое Лис когда-то окрестила «ошибка четыреста четыре», не став пояснять значение. — От их милований уже на стенку лезть охота, честное слово, — продолжал тем временем молодой ведьмак, с удовольствием наблюдая, как заклинило чародейку, — как окажешься в радиусе двух десятков локтей от них — воздух густеет. — Кажется, я тебя не понимаю, — призналась Трисс, потерянно глядя перед собой, — они… — Трахаются, да. Ты же большая девочка, Меригольд, неужели не знаешь таких слов? — цокнул языком Ламберт. Эскель бросил на него строгий взгляд, но поправлять не стал. В конце концов, он был прав. Трисс судорожно пыталась обдумать открывшуюся информацию. Вот оно что. Лис все же нашла себе мужчину среди тех, кто ее окружал — вот только не того, кого ожидала Трисс. Чародейка помнила, что в первую зиму отношения Лис со всеми ведьмаками держались на грани детской искренней привязанности, и, кажется, Койон тогда особо от остальных не отличался. Разве что этой своей притягивающей живостью, подвижностью черт, кошачьей пластикой… Так, стоп. Она решительно оборвала себя — в груди что-то неприятно отозвалось, но чародейка быстро привела эмоции в порядок: ее задачей было войти в круг доверия Лис, в конце концов, поговорить по душам. А тут она даже, оказывается, знакома с ее возлюбленным. Можно будет посидеть за чашкой чая, обсудить всех-всех-всех, поделиться, в конце концов, опытом. Если затолкать двухдневные всего размышления о Коте в бездну. — А как, ну, вы же все здесь на всю зиму? — невнятно попыталась сформулировать свой вопрос Трисс и тут же одернула себя — чародейке не подобает так себя вести, — как вы к этому отнеслись? Неужели спокойно? Вы же знали ее еще ребенком. Почти. — Ровно отнеслись, — снова за двоих ответил Ламберт, — да, Эскель? Трисс подкола не поняла, перевела взгляд на второго ведьмака, который начал мастерить второй шарик. Тот неоднозначно угукнул. — Меригольд, не строй из себя курицу-наседку, как он, — посоветовал ей молодой ведьмак, поднимаясь, — это плохо кончается. Чародейка нахмурилась, хотела повыспросить — но тот уже ушел. Эскель к разговорам был явно не расположен — хмуро сматывал свои странные тканевые штуки. Трисс поднялась, отряхнула платье. — Пойду поболтаю с ней, что ли. Лис она предсказуемо не нашла. Дошла до своей комнаты, присела на край кровати, думая, что неплохо было бы разобрать вещи до конца. За этими мыслями ее и застал стук в дверь. — Открыто! В комнату заглянула Лис. Смотреть на нее было почти больно — так сияло ее лицо, мягко улыбались будто припухшие губы. Трисс отвлеченно подумала, что девушка выглядит по-настоящему счастливой. По-настоящему влюбленной. Как и должно быть в семнадцать лет. — Трисс, мне сказали, ты меня искала. Я зайду? — Да, конечно, — чародейка отвернулась к сумкам, с лукавой улыбкой достала деревянный ящичек, открыла крышку. Лис, присевшая на кровать, с любопытством заглянула внутрь. — Вино? — Настоящее туссентское красное, — подмигнула ей Трисс, — будешь? — Спрашиваешь, — улыбнулась ей в ответ девушка. Чародейка аккуратно достала из специальных креплений два бокала и бутылку темного стекла. — Как выйдешь отсюда — обязательно побывай в Туссенте. Там безумно красиво, — Трисс чуть качнула бокал, бордовая жидкость перекатилась в стекле, — и дивные виноградники. — И чудесные ахреспоры, — хмыкнула Лис, рассматривая вино в своем бокале, — а еще дико жарко. — Тоже верно. Попробуй, оно очень вкусное. — Я из алкоголя только Белую Чайку пробовала, — задумчиво проговорила Лис, — и то давно. И пиво. Мне не понравилось. Трисс рассмеялась. — Фи, я думаю, такое только ведьмаки и кметы пить могут. — Согласна, — вздохнула Лис и, решившись, отпила. Задумалась. — Действительно вкусно. Даже сладко. — И пьется легко. Отличное вино. — Ты, помнится, хотела поговорить, — проницательно взглянула на нее Лис. В зеленых глазах плясали веселые чертики. Они больше не походили на охотничьи ямы — стали тайными лесными тропами. — Признаться, ты меня удивила, — Трисс снова отпила, деланно надула губы, — вот же не везёт мне из года в год, однако. У Геральта — Йеннифер, у Койона — ты… Лис рассмеялась — звонко и весело. Трисс тоже улыбнулась, убирая с лица нарочито обиженную гримаску. — Это чертовски сложная история, Трисс. И началась она, кажется, еще в первое лето. Чародейка смотрела на ее безмятежное лицо — и ни грамма злости не всколыхнулось. Наконец-то не трудный ребёнок, не Зеркало, не острые колья в глубине зрачков — перед ней сидела счастливейшая девушка в радиусе десятков миль вокруг. Влюбленная взаимно. — Что же тогда произошло? — закономерно поинтересовалась она. — О, как вы уехали, мы быстро выяснили, что я не умею плавать, — Лис вздохнула, но широкая улыбка вновь расцвела на бледном лице, — и он специально приехал на Мидаэте, чтобы поучить меня. Весемиру-то не с руки уже такой ерундой заниматься. И на нас как выскочит на озере водная баба! — девушка сделала страшные глаза, — я до смерти перепугалась. А потом благодарила всех богов за то, что ведьмачью привычку носить всюду за собой мечи искоренить невозможно. Я думала, они даже спят с оружием в обнимку. Трисс припомнила, как Геральт всегда клал ножны с мечами у головы, когда они везли Цири в храм Мелителе. — Теперь-то ты проверила? — тонко улыбнулась чародейка. Девушка взгляда не отвела, улыбалась. — Теперь-то да. Официально женщина. Принимаю поздравления. — Ох, милая, если бы ты знала, как я рада, что теперь хоть с кем-то можно поболтать об этом, — вздохнула Трисс, — если хочешь. — Знаешь, хочу. Ты, в конце концов, постарше, может, поделишься опытом? Первый бокал подошел к концу, Трисс снова разлила вино. — Ведьмаки, все же, странные создания, — начала задумчиво говорить Трисс. Лис фыркнула в бокал. — Я думаю, что мальчики — они все похожие. Даже если у них узкие зрачки и им под сотню лет. — Соглашусь. Видела одного — считай, что видела всех, — тонко улыбнулась Трисс. — Нет, ну характеры у них всех, конечно, разные. Говорят они по-разному, эманируют по-разному… — Как тебе эманции, кстати? — провокационно подняла брови чародейка. Лис с видимым удовольствем закатила глаза. — Мне — хорошо. Замечательно даже. — А в целом — как? Как впечатления? — Трисс чуть повела рукой, очерчивая бокалом дугу, — мне интересно узнать твое мнение. В конце концов, мои домыслы могут расходиться с реальностью. Лис задумалась, прокручивая ножку бокала в пальцах. — Знаешь, я вообще думала, что довольно неплохо это себе представляю. Мне и рассказывали, и читала я, и даже занятия у нас в школе специальные иногда проводили. Но на самом деле оказалось совсем по-другому. Девушка мягко улыбнулась, думая о чем-то своем — Трисс ее не прерывала, любуясь своей будущей подопечной, тем, как безмятежно и безнадежно она счастлива здесь и сейчас. Девушка, которой ни разу не разбивали сердце. Кто может любить искреннее и чище, чем она? Лис же вглядывалась в темное вино, вспоминая. Мягкие прикосновения длинных пальцев к щекам, шее, спине, теплую золотистую кожу под щекой, мерный, медленный и спокойный темп сердцебиения, согревающие объятия и легкий шепот. *** Лис спустилась от чародейки через два часа. Вино слабо дало в голову — она не очень четко понимала для себя, что такое опьянение, но гравитация пока что ее не побеждала, мысли были спокойными и кристально-чистыми, ничего вокруг не плыло — лишь слегка покачивалось, убаюкивая. До комнаты она добралась без приключений, придерживаясь рукой за стену. Мягко улыбнулась поднявшемуся со стула Коту, закрыла дверь. Койон принюхался, прикрыв глаза — Лис привалилась спиной к стене, чувствуя, как слабнут ноги просто от воспоминаний, как ощущаются эти руки на ее коже. — Ура, ты здесь. — Ты пила? — Кот приблизился, с легким удивлением глядя в счастливое личико девушки. Та кивнула, не прекращая улыбаться. — Да, мы с Трисс поговорили, — Лис вытянула руки вперед и вверх, ладонями к нему, — иди сюда. — Сама не дойдешь? — усмехнулся Кот, но преодолел последние два шага. Тонкие руки тут же обвили шею, Лис боднула слегка его лбом в плечо. — Дойдешь, но не хочу. Хочу к тебе. — Ты ж мое пьяное счастье. Девушка счастливо улыбнулась, привстала на носочки, опираясь на широкие плечи и целуя в тихую улыбку. Ведьмак вздохнул — ее губы пахли вином, солнцем, ягодами, сладким-сладким летом. Такой непривычный запах в конце осени, что даже не верится. Как выяснилось, пьяной она хочет на ручки и поддаться внезапным порывам нежности. От такого только совсем трудоголик откажется, и Кот преспокойно отложил переписывание начисто нового рецепта. Девушка вертелась рядом на кровати, то укладываясь спокойно и принимаясь водить ладонью по всему, до чего дотянется, то подскакивая и оставляя мягкие, пахнущие вином и летом поцелуи на его щеках, лбу, висках и губах. Неожиданно опустилась опять, укладывая голову на его грудь, замерла, как птичка под кошачьей лапой, надула губы, глядя снизу вверх. Кот благодушно прижмурился: — Что такое? — Ты дурак, ты знаешь? — Лис и не думала веселеть обратно — губки бантиком, тонкие черные брови нахмурены, но узкая ладонь все равно скользит вверх-вниз по его груди. — Знаю, — ведьмак сгреб ее в охапку и чмокнул в макушку, — безнадежный. А ты-то почему решила вдруг об этом напомнить? — Потому что тут есть Трисс, у которой были на тебя виды, — начала неожиданно открывать ему вселенские истины грустная Лис, — а ты все равно лежишь со мной. Койон тихо, урчаще рассмеялся. — От того, что она приехала, ни черта не изменилось, лисенок. Но это, конечно, новости. А почему я не должен лежать с тобой? — Трисс постарше, — начала бурчать девушка, пряча лицо в изгибе его шеи, — и опытнее, и наверняка вообще лучше. А меня всему надо учить, это же скучно. А еще она чародейка, а я пес знает кто. Пришлось приложить определенные усилия, чтобы тихий смех не перешел в громогласный хохот. Такая хрупкая, такая смущенная, такая честная. Кот с удовольствием потерся щекой о серебряную макушку, вдыхая ее собственный запах — прохладный, успокаивающий, с привкусом чистой воды и лаванды — перемешанный с сладким запахом лета. — Ты очень хорошо учишься. К тому же, смотри, — он провел ладонью по ее боку от косточки таза до лопатки — девушка чуть поерзала, ластясь под руку, прижалась ближе, — ты сама не знаешь своего тела. И мне очень нравится верно угадывать нужные места. И у тебя, верно, нет того опыта — потому ты не знаешь заранее, что делать, и так честно пытаешься, что это приносит неожиданный эффект. Я сам о себе не знал того, что ты обнаружила наугад. — Например? — она аккуратно завела ладонь снизу под полу его рубашки, провела подушечками пальцев по мгновенно напрягшимся мышцам живота, слегка надавливая. Ведьмак вздохнул. — Например, вот так, да. За окном на землю тихо падали первые мягкие снежинки.