Волкодав

— Ебать мой лысый череп! То ж ведьмак! Крайне удивленный этой новостью крепкий краснолюд почесал бороду, глядя снизу вверх. Койон решил сохранять нейтральное выражение лица. — Ярпен Зиргин, — крепкая широкая ладонь стиснула руку, ведьмак заулыбался. — Койон из Повисса. Рад знакомству. — Случись оно при других обстоятельствах — приятнее бы было, — философски заметил Ярпен, — но уж как есть. Кот сидел у костра, вертя в руках кольцо. — Э, неужто ведьмаку-то колечко нужно? — усмехнулся Ярпен, — никак, милой отправишь? Невесте или жене? Черт возьми, не думал, не думал. — Невесте, — непослушными губами едва слышно произнес ведьмак, крутя кольцо со своим именем на внутренней части. — Красивая? — понимающе усмехнулся краснолюд, падая на бревно рядом. Солнце давно село, но Койону не спалось. Серебряные волосы, резкий, лисий разрез глаз, зеленых с карим ореолом вокруг зрачка. Тонкие ласковые руки, прохладные пальцы, подушечками скользящие по шее, потирающие затылок, перебирающие волосы. Кот провел рукой по затылку — постригся-таки в конце концов, непривычно короткие волосы на затылке. Холодный, успокаивающий запах бледной кожи, острые колени и локти, длинные ноги и гибкое узкое тело, льнущее к нему, тянущееся к теплу. — Очень. — Повезло, — усмехнулся Ярпен, — ждет, небось. — Обещалась ждать. — А как же ваш нейтралитет-то? Вы ж в политику ни-ни. Кот удивленно приподнял брови. Он перед отъездом обсудил с Айденом несколько интересных заказов, включая парочку заказных убийств и снятие какого-то сомнительного проклятия с одной графини. — Это кто сказал? Коты в политику сами не лезли, но если звали — кто ж откажется? — Да знавал я одного ведьмака, — краснолюд усмехается, глядя в костер, — Белого Волка. Слышал? Койон хмыкает, подкидывает в костер хворостину. — Знаком лично. Хороший Геральт ведьмак, ничего не скажешь. В конце концов, именно Белый Волк привез ему его счастье. Пусть ни один из них не подозревал об этом. — Воспитание у нас с ним, скажем так, разное. — Ты, стало быть, не Волк? — Не Волк. — Эвона как. Грифон? Угадайка была забавной игрой. Ярпен с интересом смотрел в совсем молодое, весело улыбающееся лицо ведьмака рядом, освещенное пламенем костра. Не знал бы, что ведьмак — счел бы совсем мальчишкой, лет двадцать пять, не больше, уж больно улыбка детская, широкая, с ямочками и искринками в кошачьих глазах. — Снова нет. Кот я. — Кот? Не слышал. Койон только пожал плечами. Не слышал и богиня с ним. В палатке спать легче не стало. Кто-то заунывно храпел, из углов сопели и свистели на все лады, звенела за тонкой тканью мошкара. Лето. Военный лагерь. Как же скучалось — не уснуть. Кот гонял по кругу воспоминания — казалось, вживую касаются спины прохладные пальцы, выглаживая контуры мышц, скользит узкая ладонь по животу, прижимаются украдкой к щеке мягкие губы. К черту. Зимой боев не будет. Выберется как-нибудь дней на двадцать в Марибор — хоть бы и порталом с ранеными. И гори оно все синим пламенем. Пока магики разберутся — он уже будет обнимать ставшее таким родным гибкое тело, целовать узкие плечи. Она, наверное, заплачет, переволнуется, и он будет повторять с улыбкой — ну что ты, все хорошо, живой, живой. Лишь бы клятое пророчество не убило ее до зимы. Гезрас проследит, он поймет, если что пойдет не так, вытащит из любой передряги. В том, что эти двое поладят, Койон не сомневался. Вытащит — и укроет в безопасном месте. На крайний совсем случай — спрячет в караване. Дын Марв — не самое приятное место в мире, но точно безопасное для нее.

***

Он приходит уже в который раз. По-хозяйски распахивает ворота, идет по дорожке к дому. Лисица нашлась на втором этаже — ходит их стороны в сторону по большой комнате, нервно подрагивают руки, шаг порывистый, резкий, но будто неуверенный. — Что стряслось? — Гезрас развалился в кресле, расстегнул куртку. Лисица нервно оправила кожаные наручи, явно не в первый раз за последние минуты пробежалась пальцами по затянутой шнуровке. — Трисс ушла на беседу с каким-то магиком. Очень нехотя ушла. — Работа у нее такая. С тобой-то что? — Мне хуже, Гезрас. — Конкретнее, — Кот уложил предплечья на колени, наклонился вперед. Девушка подпрыгнула, усаживаясь на высокий стол, устало сникли плечи. — Тошнота. Головокружения. Три обморока за пятнадцать дней. Я уже не могу тренироваться больше, чем час — шатать начинает. И слышу будто хуже. Это он заметил — Лисица говорила громче, чем обычно. — Трисс только руками машет. Все нормально, говорит. Волки меня какими-то особыми штуками кормили, вот и отходняки начались. Но я ей не то чтобы сильно верю, ей просто не до меня. Будто истончившиеся руки, голос, чуть более громкий, чем это необходимо. Яркие, болезненные пятнышки веснушек на бледном лице — Велен наступает на пятки. — Хреново. Еще что-нибудь? — С равновесием беда. Я всегда гибкой была, а тут с лестницы навернулась, — Лисица потерла плечо, видимо, ушибленное, — и закрутило меня разок во время финта, чуть на свой меч не напоролась. И синяки не сходят. — Ты ж сама говорила, что на тебе заживает, как на собаке. — Заживало. А тут вон, — она оттянула ворот рубашки, показывая сине-лиловый кровоподтек на ключице, — стукнулась, видимо, дней восемь уже держится. — Как ты могла так стукнуться? — Без понятия. Не помню. Но откуда ему еще взяться? Подкожные кровоизлияния. Плохая свертываемость крови. Проблемы с координацией, обмороки, тошнота, ухудшение слуха и… да, Лисица растерянно вытерла рукавом каплю крови, скатившуюся из носа. Посмотрела на свои пальцы — белые, тонкие, в основании среднего содрана мозоль от меча. Девочка явно паниковала потихоньку, но старалась не показывать этого. — Ш-ш-ш. Caelm, Chon. Caemm a me. Лисица слезла со стола — аккуратно, а не гибко спрыгнула, как месяц и два месяца назад. Пошатнулась, придержалась за край столещницы. Пристроилась в кресле между ним и подлокотником, доверчиво прижалась к боку. Гезрас пытался отогнать от себя мысль, что все это очень похоже на первые этапы Испытания Травами. Когда организм только готовят к изменениям, как говорил Маласпина, «чтобы вылепить из глины фигурку, нужно сначала размягчить глину». Тело только готовится к приему чуждого материала, постепенно подавляются все защитные механизмы организма. Лисица никак не могла усесться — ерзала под боком, подпихивая в ребра и приподнимая плечами лежащую поверх руку. Затихла вроде, пару минут слышно только не самое ровное дыхание — все будто напряженное, поверхностное — и снова заворочалась, попыталась примоститься поближе, устроила голову под рукой, ткнулась лбом в бок, как слепой котенок. — Тц. Не вошкайся. — У меня хреновое предчувствие. А я склонна доверять своей интуиции. — Относительно чего? — Относительно разговора Трисс с этим магиком. — Хм. Попробуй вызвать видение. Ты ж можешь пролезть к ней в голову? — В голову — нет, — девушка снова заерзала, ткнула острым локтем в ребра, пытаясь залезть к себе в карман, — но насчет видения мысль хорошая. Про ее видения он знал чертовски мало хотя бы потому, что она сама не знала ничего. И не понимала в них ни черта. — Так, — Лисица вытянула из кармана браслетик — лаково блеснуло золото и полированный малахит, — сейчас, скорее всего, я не буду тебя видеть и слышать, так что не пугайся. Увиденное буду комментировать, возможно — повторять их реплики. Зареветь еще могу. Ты еще можешь плакать. Это прогресс. Это хоть что-то хорошее. Значит, глаз эта зараза еще не коснулась. — Надеюсь, я не провалюсь в их или твое прошлое, — себе под нос пробормотала Лисица, наматывая на пальцы цепочку-браслетик. — А что, было уже такое? — Кот лениво игрался одной рукой с серебряными прядями, незаметно вытаскивая их из косы, той рукой, которую перекинул через ее плечи. — Такое обычно и бывает. Помню, в Каэр Морхене меня ка-ак швырнуло во времена, когда там еще готовили маленьких ведьмаков, — девочка неожиданно хихикнула, — они такие смешные были. Совсем дети. Сидят за столом, спорят — есть драконы на самом деле или все это сказки старших. Я еще молодого Весемира не узнала совсем. — Неудивительно. Давай, вперед — в прошлое. Может, увидишь, как Трисс какой-нибудь хахаль дарит этот браслет. — Этот браслет она сделала сама, — поправила его Лисица, перебирая пальцами камешки малахита, — выпускная работа по курсу артефакторики. — Если б ты знала, как мне плевать. Давай, посмотри уже и успокойся. — Ага. Лисица закрыла глаза, прижавшись щекой к чужой груди и слушая отвлеченно ровный, неторопливый перестук нечеловеческого сердца. Знакомое чувство неясной тревоги обострилось, дрожью разошлось по солнечному сплетению. Она попала именно туда, куда нужно. — Трисс, ты, видимо, не понимаешь, — долговязый магик с неприятным плоским лицом сверлил ее взглядом из-под нахмуренных белесых бровей, — не понимаешь, что за самородок пригрела под боком. Сидишь, как, извини меня, собака на сене. — Много ты понимаешь, Сарен, — нахмурилась Трисс, скрещивая руки на груди, — девочка слишком слаба, чтобы имело смысл отправлять ее в Аретузу. Она не выдержит. — Это дитя могло бы стать гениальным артефактором, — скрипуче произнёс довольно молодой на вид Сарен, — или менталистом. — Давай называть вещи своими именами, милый, — слащаво протянула чародейка, — она станет игрушкой в ваших руках. В твоих, Сарен, руках. — Я дам ей больше, чем когда-либо сможешь дать ты или эти выродки! — взъярился юноша с голосом старика, — надо же, додумалась оставлять талантливого ребенка в руках мутантов! — Я уже жалею, что рассказала тебе детали, — процедила Трисс, — несмотря на то, что основное ты узнал без моей помощи. — Поздно жалеть! — неприятно засмеялся магик, — поздно. Идет война, Трисс, а на войне все средства хороши. И или мы идем к тебе — и ты показываешь мне девочку сама, а я уже решу, что дальше с ней будет, или… Многозначительная пауза — Лис вздрогнула, краем сознания подметила, что ее плечи, кажется, чуть сильнее сжала крепкая рука. — Или ты выкрадешь ее сам и запрешь, как ты привык, — бесцветным голосом закончила Трисс. Лис выпустила из пальцев цепочку, шарахнулась от нее вбок, вжимаясь в напряженного ведьмака. — Ну? Что? — Они идут сюда, — Лис широко распахнула глаза, испуганно оглянулась на Гезраса, — этот магик хочет меня забрать у нее. Она ничего не может сделать. Он узнал как-то. — Так. Думай, Шон. Сколько времени у нас в запасе? — ведьмак сдвинул рыжие брови. — Минут десять на построение портала. — Как быстро ты можешь бежать? — Все еще достаточно быстро для человека, — девочка явно подхватила ход его мысли, — и я даже знаю, куда. — В больничку? Умница. Хорошая девочка. — Он меня там не найдет, — продолжила рассуждать Лис, — госпиталь — вотчина Трисс. Она там главная. Вот только меня там узнают. — Щас исправим, — Кот стянул с плеч куртку, обернул ей плечи девушки, застегнул под горло, натянул капюшон ей на нос, — волосы не выправляй. И платок у тебя был? Повяжи на лицо. И сныкайся у Грифона под крылышком. Меч не забудь. Лисица вскочила, схватила из угла стальной меч в ножнах — уже совсем взрослый, длинный, с тонким узким лезвием, изгибающийся у рукояти ромбом со сглаженными углами. Натянула ножны, засегнув ремень поперек груди. Одежду девчонка носила неприметную — брюки как брюки, черные, относительно нестарые, сапожки, зашнурованные до середины голени. Тощее телосложение и широкая куртка делала ее похожей на парня, а меч на спине — на ведьмака. — Беги, котенок. Лисица глянула из-под капюшона, кивнула — и выскочила в окно. По теневой стороне крыши, быстро и тихо, перебралась на забор, спрыгнула в проулок. Кот спокойно развалился в кресле, еще пахнущем ей. У него осталось от пяти до семи минут. Блаженную тишину нарушил треск портала. — Я говорю тебе, Сарен, что ее тут давно нет! Ее обратно забрали ведьмаки! — Врешь, рыжая ведьма! — неприятный скрипучий голос, Кот скривился, — но ведьмаками тут и впрямь просто несет, как в старом их гнезде. А это еще кто? Гезрас растянул на губах многозначительную улыбку, из-под полуопущенных ресниц разглядывая растерянную Трисс и злого магика, а тот насупился, как сопляк, которому вместо орешков в кулек запихнули коровью лепешку. Трисс бросила на него долгий взгляд — умоляющий, растерянный. Скажи мне, что ты помог ей спрятаться. — Трисс, солнце, ты решила привести к нам третьего? — Кот сладко улыбнулся, прикрыв хитрые глаза. Подыграй мне, ведьма. Ну же. — Ах, это, — в ответном милом оскале расплылась магичка, — нет, котик, — Гезраса почти передернуло, но он сдержался, — этот невоспитанный хам просто ищет тут одну девчонку. — Тяжело найти черного кота в темной комнате, — промурлыкал ведьмак, — особенно, если его там нет. Медальон легкой вибрацией защекотал кожу на груди. Кот улыбнулся еще шире, еще слаще, едва не переходя грань безумия. Он знал, чувствовал всем изворотливым кошачьим существом, что магик сейчас прошупывает его мысли. И Гезрас принялся увлеченно думать, пожирая глазами магичку — мягкое, изумрудное с золотом шелковое платье под горло, кажется, на ее груди остались шрамы еще с Соддена. Фантазия у него всегда была что надо — мысли послушно утянулись в нужную сторону. У Трисс мягкая кожа, как у всех чародеек, добившихся успеха, она пахнет солнцем, сладкими фруктами, травами, которыми снимают боли и жар, чуть-чуть — ягодным вкусным вином. У нее тонкие теплые руки, ласковые и осторожные. Ощущение нежных пальцев, скользящих по волосам, твердо разминающих его, казалось, закаменевшие окончательно еще лет сорок назад от напряжения плечи он достал из памяти, благо тогда он лежал лицом в подушку. Трисс, тоже не гнушавшаяся чтением мыслей, сначала коротко удивилась, потом поймала взгляд Кота — и заулыбалась в ответ. Гезрас едва не урчал, всем своим видом демонстрируя довольство и сытость домашнего кота. Сытость, но не пресыщенность. Так, будто ему всегда хотелось еще. Магик широко распахнул от удивления глаза, совсем неприлично пялясь на ведьмака — разомлевшего в кресле, в тонкой рубашке и с плутоватой ухмылкой на лице. — Чокнутые, — процедил он и за локоть утащил магичку за дверь. Кот продолжал пространно размышлять о женщинах, чутко вслушиваясь. — Не думал, что ты пала настолько, чтобы притащить себе в постель выродка, — шипел Сарен. — Если бы ты был чуть более свободным в своих мыслях, мой консервативный друг, — промурлыкала Трисс, — ты смог бы заметить в них определенные плюсы. Скажем, эманции, — чародейка наверняка закатила глаза, жмурясь, как довольная кошка, и точно вспоминая какие-то интересные моменты, связанные с эманциями. — Йеннифер с ее безумным увлечением Мясником из Блавикена точно плохо на тебя влияет. — О, милый Сарен, Геральт уже давно не Мясник из Блавикена. Он — Белый Волк. — А ты приволокла себе рыжего Грифона? Того самого, которого сначала лечила? — для затупка, который так просто купился на их игру, Сарен достаточно неплохо был осведомлен, — приласкала животину? — Тебе какая печаль? — легко подколола его магичка. — Не обманывайся, Трисс. Твой Грифон легко может прирезать тебя в постели. Эти выродки только и думают, что о деньгах и крови. — Не твоя беда, Сарен, — похолодел голос Трисс, — не беспокойся обо мне. — Мой тебе совет. Держи на коротком поводке. Человеческого в этих мутантах осталось исчезающе мало. — Ты ограничен, Сарен. Ограничен и старомоден. Ступай себе своей дорогой и не смей мне больше угрожать, даже завуалированно. Иначе твои разработки лишатся моих лекарств, без которых им будет ой как грустно. — Я найду девчонку, Трисс. Найду, можешь хоть десять рыжих Грифонов на меня натравить. Но сейчас мне и впрямь лучше уйти — не хочу даже видеть, как это чучело к тебе прикасается. Еще с десяток минут было слышно только шаги и шорох одежды — магики общались ментально, вспомнив, что ведьмаки отличаются хорошим слухом. Гезрас расслабленно разглядывал панели светлого дерева на стене перед собой, когда услышал треск портала, стук каблуков Трисс. — Мерзкий придурок, — процедила чародейка, нервно оправляя рукава. — Ты мне? — протянул Кот, откидывая голову на спинку. — Да шут с тобой, ведьмак, я о Сарене. Где?.. — В грифоньем гнездышке. Должна уже добежать. Уйду, как вернется. — Не прогоняю, — задумчиво отозвалась чародейка, — красиво ты его умыл. Сарена. Этот идиот решил мне угрожать, — расправила плечи Трисс, — не думая о том, чем ему это грозит. Я кое-как убедила его, что не знаю, где она. — Потому что ты действительно не знала, — Кот отвлеченно наблюдал, как чародейка подобрала с пола отлетевший почти в угол браслет, — ты лишь догадывалась. Ох уж эта словесная эквилибристика. — Тебе ли это осуждать, — мельком улыбнулась Трисс. *** Лис подтянулась на руках, забрасывая свое тело на не очень широкий карниз, вжалась боком в камень. Она стояла на стене со стороны подсобных помещений — по штабелю досок взобралась на невысокое здание, богиня знает зачем прилепленное к госпиталю сзади, и оттуда карабкалась наверх. Солнце почти село, алые лучи расчертили мостовую, крохотную полоску которой она могла видеть в просвете между домами. Марибор был крупным городом, и больших домов тут было хоть отбавляй — в этих по-настоящему каменных, а не бетонных джунглях она чувствовала себя как рыба в воде. Одна проблема — комната, в которой лечился Маэв-Грифон, окнами выходила на другую сторону, и домов, которые ее прикрыли бы, там не было. Лезть придется через другие палаты. Лис легко села на подоконник, плечом надавила на оконную раму — и ввалилась в палату. Окно было лишь едва прикрыто, как оказалось. Сгруппировавшись, быстро выпрямилась, покачнулась. С кровати на нее смотрела изрядно удивленная женщина преклонных лет, обеими руками держащаяся за живот. — Я дико извиняюсь, — буркнула Лис, поправила перевязь с мечом и шмыгнула к двери. В коридоре было тихо и темно — ужин начнется только через четверть часа, а все процедуры и операции уже, видимо, завершены. Удача ей явно благоволила — она быстро бежала по каменным коридорам, не встретив ни одного человека на своём пути. И, конечно, не заметила, как выглядывает из своей лаборатории преклонных лет алхимик, на днях рассорившийся с Трисс на чем свет стоит. Алхимик, в отличие от нее, почти сразу признал в высокой и гибкой фигурке подопечную рыжей магички — вся ее наспех организованная маскировка не скрывала отличавшую ее от других пластику, и меч был очень красноречив. Алхимик задумчиво хмыкнул и скрылся в своей лаборатории. А Лис ворвалась в палату ведьмака. Захлопнула дверь, сползла по ней вниз, усаживаясь на пол. — На меня немножко охотятся, — с извиняющейся улыбкой сказала она почти вскочившему Грифону, — я у тебя тут посижу? — И кто это так берега попутал? — поднял брови ничуть ни разу не рыжий Маэв, усмехнувшись. — Какой-то мудацкий магик. Вот что за дела: почему-то все вокруг твердо уверены, что лучше знают, куда меня пристроить, — Лис уложила голову на сложенные на коленях ладони, — а меня вот как-то забывают спросить. — Так бывает, — лукаво улыбнулся Грифон, одной рукой невзначай подтягивая к себе свой стальной меч, — а что их интересует-то? И почему вы с магичкой когти не рвете из города до сих пор? — С Трисс в ее доме и в этом городе никто не станет ссориться, — медленно, но уверенно говорит Лис, переведя, наконец, дыхание, — она — королевская советница, а сейчас идёт война. Рука сама собой сжала через ткань рубашки колечко на цепочке. Тёплое. — Здесь мне безопаснее всего. А интересуют их мои милые безделушки. И пусть интересуют — пока что я в безопасности. Трисс защитит меня, отмажет, скажет, в крайнем случае, что это секретные разработки, найденные где-то у черта на рогах в древней крепости вместе с записями. Пока что они наглеть не будут. А как обнаглеют — я спрячусь. — В горах? — улыбается Маэв. — А хоть бы и в горах. В конце концов, всегда можно затаиться снова в Каэр Морхене.