Волкодав

Ощущение, что что-то пошло не так, подбиралось постепенно. В полулиге от разбитого караваном лагеря оно коснулось незаметно и было тут же сметено в сторону, как ненужная шелуха, но чем ближе подъезжал к стоянке Гезрас, тем явственнее понимал, что что-то было неправильно. Ухватить свои ощущения за хвост и рассмотреть, понять, в чем именно ошибка, не получалось, пока между деревьями не мелькнул рыжий хвост костра. Между повозками метался, явственно хромая на левую ногу, Бреген. К дереву была привязана нерасседланная лошадь Авеля, самого Авеля не наблюдалось. Трещали ветки в костре, похрапывал нервничающий конь, где-то невдалеке, там, где темнели развалины старого эльфского поселения, сдавленно ругался знакомый голос. Бреген тоже его заметил. — Твоя девчонка сбежала, спиздив всех лошадей! — рявкнул он. Гезрас натянул поводья, быстро обдумывая новую информацию. — Где остальные? — сухо поинтересовался полуэльф. Спрыгнул на землю. Вид взбешенного Брегена не произвел на него ровно никакого впечатления. Кот из Йелло рвано махнул рукой в сторону. — Ищут. «Ну не настолько же она дура», — мелькнуло у Гезраса в голове. — Как давно? Бреген сердито цыкнул языком. Длинные и спутанные темные волосы с отчетливой проседью закрывали половину лица, в вечерних сумерках горели, отражая свет, кошачьи зрачки. — Дня четыре уже. Гезрасу очень хотелось думать, что тут все не так просто. Что была какая-то причина, что что-то произошло. Но выяснить это у Брегена он не успел — слева, со стороны эльфских руин, раздался громкий злобный визг. Детский — быстро определил ведьмак, затем вспомнил, что Кайн приводил с собой мальчишку, и размашистым шагом направился в ту сторону, отпустив поводья — обученная лошадь отошла от костра в сторону и принялась жевать траву. Мелькнула вспышка Аксия — начавшийся было снова визг оборвался. Из кустов и просветов между деревьями один за другим выходили Коты. Приветственно склонил голову Гуксарт, один из самых старых ведьмаков после самого Гезраса, вынырнул из теней Айден, неслышно нагнал их Рем и чутко принюхивающийся к воздуху Авель. — Что произошло? — отрывисто спросил Гезрас, не прекращая идти к руинам. — Никто не понимает, — негромко отозвался Гуксарт, — когда мы вернулись сегодня днем, в караване был только Бреген и совсем не было лошадей, ни одной из тех семи, что мы оставили. А этот знай себе повторяет что-то про какую-то девчонку. — Говорит, Лис сбежала, — подтвердил Айден, сосредоточенно глядя перед собой. — Веришь? Ведьмак откинул светлую прядь с лица, но не повернулся. — Не знаю. Я совсем не знаю ее. — Мы так вообще никаких девчонок здесь в глаза не видели, — буркнул Рем. — Я видел, — Авель аккуратно перешагнул лежащую перед ним ветку, — но даже не думал, что она свалит, прихватив лошадей. Тихая такая девчонка. — Тихони — они самые опасные, — заключил молча слушавший до того Дел, — проверить надо, не похудели ли запасы денег караванные и не лишилась ли алхимическая повозка чего-нибудь. Гезрасу хотелось взять кого-нибудь за шкирку и потрясти — кого-нибудь, кто мог четко и внятно рассказать, какого черта произошло за эти две недели. Но вокруг были его Коты — в таком же недоумении, что и он. Их версии были гораздо проще — кто-то зачем-то привез девочку в караван, а она сбежала. Их не сбивало с толку ощущение неполноты картины, все эмоции — тихая досада. Такое случалось время от времени, редко, но случалось — в караване бывали не-ведьмаки, бывали эльфы — раненые или выгнанные из городов и деревень, бывали друиды. Но почти никто из них не решался что-то украсть у каравана — себе дороже. Четыре дня, размышлял Гезрас, это довольно много. За это время она могла уйти достаточно далеко. Почему никто не бросился догонять было ясно, как день — в караване не было никого, кроме охромевшего Брегена, а тот пешком в жизни бы не догнал верховую. Еще был мальчишка, которого привез Кайн. И которого сейчас он же вел им навстречу. Ян — вспомнил Гезрас его имя — выглядел совсем неважно: отощавший, измазавшийся в грязи и чем-то насмерть перепуганный даже под Аксием, он шел, спотыкаясь и глядя ровно перед собой, будто кукла. На скуле и плечах темнели синяки, разбитая губа затянулась корочкой, руки исцарапаны ветками. — Один нашелся, — Кайн вытер лоб рукавом и слегка встряхнул Яна за плечо, — ну, чего убежал? Мальчик медленно повернул голову, рассматривая тонущие в сумерках фигуры ведьмаков вокруг. На испачканных в земле щеках обостренное зрение могло различить размазанные дорожки слез, но больше он не плакал — Аксий еще действовал. — От него, — неопределенно ответил Ян. — От кого него? — решил уточнить Рем. — Оставь, — одернул его Гуксарт, — не в лесу же расспрашивать. Гезрас молча развернулся и пошел обратно, туда, где виднелись рыжие язычки костра. Уточнения ему не требовались — понятно, что «он», от которого сбежал пацан, это Бреген. И любой, кто хоть немного общался с Котом из Йелло, легко мог предположить десяток вещей, которые могли заставить мальчишку спрятаться в лесу — немолодой уже ведьмак отличался исключительно скверным нравом, утихомирить который Бреген пытался лишь в присутствии главы Школы Кота. Синяки и разбитую губу, которые бросились в глаза, легко можно было списать на шатания по лесу. А истерику Яна, которую не остановило даже два Аксия — нет. Бреген, хрипло ругаясь, ушел в дальнюю от костра повозку, дрожащего Яна усадили в самой близкой к огню и завернули в одеяло. Коты разбрелись по каравану — проводить ревизию вещей, обсуждать, получится ли на оставшихся семи лошадях увезти все или придется ехать покупать новых, и ложиться спать. Гезрас вернулся в повозку, где Айден, как самый терпеливый, успокаивал Яна, через два часа. Мальчишка уже не дрожал от звериного ужаса — сидел в углу, кутаясь в одеяло, и смотрел перед собой. Ведьмак присел перед ним на корточки. — Можешь рассказать, что случилось? Ян тяжело и прерывисто вздохнул, глядя в пол. — Мне нужно знать, — как можно спокойнее продолжил Гезрас. — Я знаю, — быстро ответил Ян, — Айден мне сказал, — он глубоко вдохнул, — сначала приехал… приехал… — Бреген, — подсказал Гезрас, — его так зовут. Ян коротко вздрогнул и завернулся в одеяло плотнее. — Да, — мальчик шмыгнул носом, — а он правда сюда не зайдет? — Не зайдет. — И не услышит? — И не услышит, — подтвердил ведьмак, которого начало одолевать нехорошее предчувствие. Слишком боялся Ян Брегена для обычных проявлений тяжелого характера Кота из Йелло. — Хорошо, — мальчик снова шмыгнул носом, потрогал кончиками пальцев высохшую на разбитой губе заживляющую мазь, — когда он приехал, Кайн и… и его брат уехали, — ему явно тяжело давались имена, — а та девочка… девушка… Шон, я запомнил, потому что имя странное какое-то, нет бы Марылька была или Анка, как сестра моя. Она осталась тут. В первый же день спрашивала, нужно ли ему с ногой помочь, он ее к чертям послал, она со мной четыре дня просидела. Рассказывала мне, что ведьмаки разные бывают, и что вы — Коты, даже медальон показала, а есть еще другие, Волки вроде и Орлы, кажется… — Грифоны, — поправил его Гезрас. — Да, вот, — согласился чуть ободрившийся Ян, — и он слышал. Ну, про Волков. И разозлился почему-то очень, вышел, сказал, что она чушь городит и чтоб снимала медальон, что нельзя ей его носить, раз она такое говорит. — А что конкретно она про Волков говорила? — Ну, — мальчик потер щеку и поморщился, задев синяк на скуле, — что крепость у них есть в Синих Горах огромная-преогромная, и там много-много всяких штук, чтоб на мечах драться учиться, и очень много книг, и что их всего то ли пятеро, то ли четверо, и один старый-старый ведьмак, а другие — его ученики, и они каждую зиму туда приезжают, и что когда все приезжают, там довольно интересно, а летом — пусто и тихо. И что они фехтуют хорошо и что дружат друг с другом. Он сказал — брехня. Гезрас задумался. Школа Волка на самом деле была больным местом Брегена — еще подростком он сбежал из Каэр Морхена к Котам, добрался полуживым и остался в караване. Он не был ни первым, ни последним ведьмачонком, сбежавшим в Дын Марв от Волков или Грифонов, но Гезрас всегда чувствовал, что эта тема для него болезненная. Кот из Йелло годы спустя глубоко внутри был не уверен, что поступил правильно — в Каэр Морхене он был изгоем из-за своих приступов бешенства, ему прочили, что у Котов ему самое место, и он сбежал к Котам, навсегда закрыв для себя путь в крепость Школы Волка. Бывшие товарищи, пару раз встречавшие его во времена его молодости, презирали его — и он громче прежнего уверял всех, что правильно примкнул к Котам, сильнее поддавался своей злобе, не пытался ее сдержать, думая, что это подтвердит его правоту. Слова Лис о том, что оставшиеся Волки столько лет спустя поддерживают связь друг с другом, вполне могли разозлить его. — А дальше? — Ну, — Ян снова запахнул плотнее одеяло, — Шон сняла медальон. Когда я спросил потом, почему, она сказала, что раз ее попросили — надо сделать. «Дура», — подумал Гезрас. — На следующий день Шон мечей своих не нашла, — продолжил Ян, — думала, я их взял, но я не брал, она поверила, искала тут везде, все повозки пересмотрела. А потом он сказал, что носить чужой медальон и чужое оружие она права не заслужила. Звучало все хуже и хуже. И как назло — совсем в духе Брегена. Мальчик шмыгнул носом и зябко поежился. — Она спросила, как ей драться без оружия. Он сказал, что рано давать ей меч в руки, если она не знает, как, и он ее научит. — Не продолжай, — оборвал его Гезрас, — я понял. Ян снова вздрогнул, втиснулся в угол, глядя в пол. — Тебя он тоже учил, — продолжил ведьмак, — и ты поэтому сбежал, верно? Будущий ведьмачонок вжал голову в плечи и рвано кивнул. — Айден сказал, что так не будет больше, — ломко и неожиданно громко сказал он, — и что так нельзя. — Айден прав, — как можно спокойнее подтвердил Гезрас, — так невозможно чему-то научить. — Шон тоже так говорила, — буркнул Ян, — говорила, что она ничему не научится, если ее головой об угол повозки приложить. А он сказал, что раз ничему толковому ее к ее годам не научили, то он научит хотя бы уважению. Ведьмак закрыл глаза и глубоко вдохнул, замедляя сердцебиение. Поднялся на ноги. — Спасибо, что рассказал. Я позову Айдена, посидишь с ним. — А что вы будете делать? — резко поднял голову мальчишка, — вы не скажете ему, что я рассказал? — Все будет хорошо, — отозвался Гезрас, — я — глава Школы Кота, а не Бреген. И ты, как котенок — под моей защитой. Ян смотрел снизу вверх — в круглых, блестящих в свете масляной лампы глазах Гезрас мог видеть свое отражение, высокую, худощавую фигуру. Ведьмак видел, что несмотря на Брегена и его проклятую учебу, из-за которой тренировки нового котенка и тем более Испытание Травами придется отложить до тех пор, пока они не убедятся, что все полностью зажило и нет каких-то скрытых повреждений, Ян ему верил. И Гезрас верил в его рассказ — все сходилось. И ненавязчивое молчание Брегена о причине побега девчонки, и сбежавший в лес пацан, свалившийся в истерику при виде «учителя» даже с двумя Аксиями. Под пластинами кожаного доспеха, под рубашкой, под кожей медленно просыпалась боль — давно знакомая, раздражающая, сильная, скребущая своими железными шестернями по ребрам. У него было еще какое-то время на то, чтобы убрать ее — снова временно, снова ненадолго, но хоть на какой-то срок. Коты собрались у костра довольно быстро — даже те, кто уходил спать. Когда собраться просит глава Школы, сон приходится откладывать. — Мы все, кроме Брегена, вернулись сюда только сегодня, — тягучим голосом начал Гезрас, заложив руки за спину и прохаживаясь перед костром из стороны в сторону, — и не сразу получилось восстановить произошедшее. Ведьмаки, сидящие на бревнах и на земле, хранили молчание — ждали продолжения. Бреген устроился чуть поодаль, сбоку, так, что свет от костра едва его касался. — Итак, две недели назад Кайн привел в караван Яна, который должен скоро пройти Испытание Травами. Я тоже вернулся две недели назад, — Гезрас выдержал паузу, глядя в лес, на границе круга света от костра, но все же развернулся на каблуках и неторопливо пошел в обратную сторону, — и привел с собой молодого ведьмака. Ведьмачку, если быть точным. Прошедшую мутации нашей Школы, носившую медальон нашей Школы и серебряный меч нашей Школы. Я оставил ее и Яна здесь, потому что был полностью уверен, что адепт, которого привел Кайн, и ведьмак, который пришел со мной, найдут здесь приют так же, как его десятилетиями находили другие адепты и ведьмаки, решившие присоединиться к Школе Кота. Сухо потрескивали ветки в костре. Коты молчали — Айден и Рем хмурились, Кайн переглянулся с братом, Гуксарт попыхивал трубкой. Он, Гезрас и Бреген уже знали, к чему идет разговор. — Но Бреген почему-то решил иначе, — Гезрас остановился так, чтобы оказаться в шести-семи шагах от огня между костром и Котами, скрестил руки на груди, глядя на злобно хмурившегося Кота из Йелло, — встань. Он не очень любил напоминать так явно, что он — глава Школы. Всегда это подразумевалось само собой — все Коты, и приведенные в караван детьми, и пришедшие к Котам из других Школ прекрасно знали это и без напоминаний. Но иногда приходилось. Бреген поднялся — резко, быстро, будто отрицая свое нежелание, будто не знал, что будет дальше. Или знал — но делал вид, что ему плевать. — В отличие от других Школ, — негромко начал Гезрас, — у нас не так много правил, и все они прекрасно тебе известны. Например, не вредить котятам целенаправленно. — Подтверждаю, — сухо сказал Айден, — мальчишка весь побитый. — Какая учеба без синяков? — огрызнулся Бреген. — Что за учеба, от которой котенок сбегает в лес и скатывается в панику при одном упоминании возвращения? — процедил в ответ Рем, — и это обычный ребенок, который еще не прошел Испытание Травами. — А ведьмачка, которую привел я и которая сбежала с лошадьми, чтобы ты не смог ее догнать — моя ученица, и ее обучение — не твоя ответственность, — вкрадчивым тоном продолжил Гезрас, — кажется, ты хотел научить их драться без оружия? Молниеносный рывок — ведьмачье зрение едва могло уловить в полумраке, слегка разбавленном светом от костра, быстрые, отточенные движения. Брегена подвела реакция. Он был моложе Гезраса на какое-то количество лет, но не был полукровкой, которые стареют медленнее, и был далеко не лучшим бойцом Школы Кота. Раздался хруст, сдавленное шипение, быстрое движение остановилось — Гезрас одной рукой держал Кота из Йелло за ворот рубашки, натянув кожаный шнурок, на котором висел медальон, а второй — за запястье неестественно вывернутой правой руки. Бреген балансировал на пятках, изогнувшись назад — полуэльф был выше и тянул его вверх, не давая крепко встать на ноги. Сломанная рука спустя пару секунд была выпущена из захвата и повисла плетью, а в ладони Гезраса блеснул сталью метательный нож. С тонким хлопком лопнул под лезвием натянутый кожаный шнурок — медальон в виде кошачьей головы оказался зажат в пальцах полуэльфа. — Есть несогласные? — осведомился он, отступая на шаг. Бреген тоже отшатнулся, на два шага назад, в сторону леса и темноты. Коты молча переглянулись. Еще полвека назад это означало верную смерть: если с тебя сорвали медальон — тебя изгнали из Школы. Если с тебя сорвали медальон Котов — тебе больше некуда идти. Больше ни одна Школа не принимала в свои ряды взрослых ведьмаков. Ведьмак без медальона, изгнанный из Школы, считался отступником везде — в любом городе, где есть стража, ведьмака могли попросить показать цеховой знак, и если его нет — отступника вешали. Потому что ведьмак, нарушивший законы собственной Школы — опасен. Когда Школы начали разрушать, все ведьмаки стали в глазах людей опасностью. Но с ними мирились — если у ведьмака остался медальон, значит, есть шанс, что он все еще чтит законы остатков своей Школы. Но отсутствие медальона стало не самой весомой причиной повесить ведьмака — нашлось множество других. Бреген тяжело дышал, зло глядя исподлобья и прижимая к груди левой рукой правую — сверкали в темноте кошачьи зрачки. — Уходи, — коротко сказал Гезрас. — У тебя есть пять минут, на которые я могу тебе пообещать, что тебе в спину не прилетит нож, — затем продолжил он. Теперь Бреген отступник даже среди Котов. Сделать так, чтобы быть изгнанным из каравана, не так просто — Коты равнодушно относились к шпионажу, заказам на людей, сторонней деятельности и наемничеству. Но несколько правил все же было. Например, не трогать своих. Если бы они начали охотиться друг на друга — они бы не выжили. — А могу и не пообещать. Бреген больше не был Котом — он нарушил это правило. И он бы не удивился, если бы в скором времени услышал о заказе на свою голову. Школа Кота принимает всех, но держит свои секреты при себе.