Behind blue eyes

Капитан Джеймс Кирк задумчиво ходил по пустой кают-компании из угла в угол. После того злополучного приёма он долго избегал встречи со старшим медиком, терзаемый отвратительным чувством вины. «Хотел как лучше, а получилось как всегда…» - вспомнил он фразу, оброненную как-то Чеховым, после того, как тот появился на мостике без бровей. Усовершенствовал фазер, чудо-инженер, юный техник… Джим усмехнулся, но вскоре мысли о юном навигаторе снова вернули его к МакКою, и стало не до улыбок. Решив положить конец этому изводящему кошмару, он шумно выдохнул и решительно отправился в медотсек. Как только двери турболифта открылись на нужном уровне, капитан почувствовал себя в настоящем фильме ужасов. Хотя уже и прозвучал сигнал отбоя, но даже для этого времени здесь было слишком малолюдно. Дежурная смена, обычно весело смеясь и перекидываясь в карты за чашкой кофе в комнате отдыха, сейчас разбежалась по каютам, боясь лишний раз и нос высунуть, и Джим людей отлично понимал. Стояла мертвая, звенящая тишина, нарушаемая разве что гудением ламп, освещающих коридор и потрескиванием коммуникатора. Фон этот, хоть и порядком раздражавший, на поверку оказался совершенно безвредным и очень слабым радиосигналом. Джим поморщился. Кем бы не был этот радиолюбитель, он уже приобрел себе неприятеля в лице капитана. Нерешительно постояв несколько мгновений под дверью старшего офицера, Джим всё же нажал кнопку, чувствуя себя смельчаком, решившим сигануть с обрыва. К его удивлению дверь была не заперта. Стоя на пороге, Кирк вглядывался в темноту, пытаясь понять, есть ли здесь вообще хоть кто-то. Фоновый шум, издаваемый коммуникатором вдруг резко подскочил, став очень громким. «Ты ведь тоже слышишь это?» - раздался хриплый голос из дальнего угла кабинета. Джим вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Не обращая внимания на противный писк и помехи, он пошел на звук голоса друга. - О чём ты? Что слышу? – капитан сел рядом и положил руку МакКою на плечо, но тот сбросил ее, резко к нему повернувшись. Только сейчас Джим увидел, что доктор держал у уха свой коммуникатор. - Эти помехи… Я слышу, будто Чехов там, его голос, но понять ничего не могу… - Леонард словно одержимый прижимал к себе аппарат. Он смотрел на Кирка совершенно безумным, даже каким-то бешеным взглядом. Джиму стало по-настоящему страшно. Он осторожно, словно боясь укуса, протянул руку и с большим трудом отобрал коммуникатор у врача. - Боунс, этого не может быть, мы слишком далеко от Земли, чтобы поймать сигнал, ты же понимаешь, ни один ретранслятор… - пытался воззвать он к здравому смыслу, но Леонард молча вырвал коммуникатор обратно и снова прижал его к уху. Джим понимал, что всё это бред, практически невозможно, да и к тому если уж приборы и чуткие уши Ухуры ничего не услышали… Но всё равно, как и МакКой весь обратился в слух. Ничего. Только треск и шипение. - Боунс, послушай… - начал было он снова, но МакКой лишь отмахивался, пока шум, издаваемый коммуникатором, не прекратился. Капитан встал и взял себе с полки стакан. Початая бутылка виски уже стояла на столе, а под ним валялись несколько пустых. Постояв несколько секунд в раздумьях, он поставил стакан на место и вернулся к другу. «Боунс…» - тихо позвал он, - «Сколько ты уже…» - Пью неделю, слышу его с первой передачи. Это не белая горячка, работе не мешает. Всё? – резко перебил его тот, схватив бутылку и отпив прямо из горла, даже не поморщившись. Леонард посмотрел на него без злобы, но с таким измождением, будто одним этим взглядом умолял Кирка выйти и оставить его в покое. Но Джим не спешил уходить. Мозаика в его голове наконец начала собираться. Этот проклятый приём, девушка, сигналы и голоса, слышимые только МакКою… Капитан почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он с ужасом перевел взгляд на друга. Бутылка в его руках ритмично и стремительно пустела, и Джим не без труда отобрал её. Притянув слабо сопротивляющегося медика к себе, он положил его голову к себе на плечо. - Бога ради, Джим, я не маленькая девочка, не надо… - сонно бормотал Леонард, пока его слова не превратились в тихое беспокойное сопение. Кирк забрал коммуникатор из его ослабших рук и положил на стол. Душащее его чувство вины с каждым вздохом друга становилось всё сильнее. Глядя на даже во сне хмурящегося, измотанного, несчастного и убитого врача, он лихорадочно соображал, что же ему делать. Доложить о помешательстве командованию значило поставить крест на карьере МакКоя в Звездном Флоте, но зато его отправят в отставку по профнепригодности прямо сейчас… Леонард всхрапнул и начал сползать по его плечу. Джим осторожно поднялся и уложил друга на диван, сняв с него обувь и укрыв пледом. «Стоит ли любовь такой жертвы?» - уже лежа у себя в каюте и сверля взглядом потолок, задавал себе вопрос Кирк. Чуть повернув голову и посмотрев на спящего рядом старпома, он ласково коснулся его губ своими. «Т’Хила…» - сонно пробормотал тот, и в этот момент Джим поблагодарил Бога за то, что этот выбор придется делать не ему. * * * «…И я знаю, что мне Не долго осталось ждать, Чтобы снова увидеть Сосны на морском берегу…» Голос и звуки гитары прорывались сквозь помехи, но они его не раздражали. Мужчина прислонился виском к окну автомобиля, вглядываясь в казавшуюся стальной водную гладь, проглядывающую сквозь деревья справа от шоссе. Проблеснувшее на мгновение сквозь плотные серые тучи солнце посеребрило его волосы, уже чуть тронутые сединой. Погода портилась и, судя по всему, налаживаться не собиралась. «Как, черт возьми, они здесь живут?! Идеально разве что для палочки Коха.» - подумал он. Да уж, слыша слова «Северная Столица», он представлял нечто совсем иное. - Лебяжье. Вам туда. - с заметным акцентом сказал молчавший до этого водитель и остановил машину. Его пассажир рассеянно вынул из кармана несколько купюр и протянул их мужчине. Он понятия не имел, сколько отдал, да и сейчас было не до этого. Тот быстро пересчитал бумажки и попытался было вернуть половину, но странный иностранец лишь отмахнулся и побрел прочь. Совсем не в ту сторону. «Эй, мистер, вам направо! - крикнул ему вслед удивленный, но развеселившийся от больших чаевых водитель, - Подожди, ненормальный, зовут тебя как?» - Леонард - мужчина вымученно, но благодарно улыбнулся и пошел к красному дому со стрельчатыми окнами. Калитка высокого кованного забора была не заперта, но МакКой не решался зайти на участок. Он безуспешно искал кнопку звонка, пока его занятие не прервал раздавшийся за спиной знакомый, но будто детский голос. - А Вы так заходите! - со смехом сказал светловолосый голубоглазый мальчишка, помахивая ведром, полным рыбы. Он с интересом глядел на незнакомца, приветливо улыбаясь, совсем как… - Паша! - невольно вырвалось у МакКоя, и взгляд мальчика стал очень внимательным. Судя по акценту, сумке и посадочному талону, торчащему из кармана, этот тип был с прошлой работы брата. Из его прошлой жизни. - Андрей - поставив ведро на землю и вытерев руку о свой комбинезон, он протянул её мужчине. Леонард - доктор почувствовал, как при звуке его имени его руку сдавили сильнее. Даже слишком сильно для детских пальчиков. Андрей не раз и не два слышал это имя, когда его брат в исступлении пытался докричаться до корабля в своей «радиорубке». - Он в гараже. Только…, - мальчик перешел на английский, его лицо посерьёзнело, став совсем взрослым. - Что, Андрей? - напряженно спросил доктор, уже успев порядком испугаться. «Ужин у нас в шесть. Не опаздывайте.» «Телефон и твой номер Тянут меня как магнит…» Ворота гаража были открыты и из него гулко доносилась музыка. Павел сидел на корточках на полу, сваривая из металлических труб нечто, похожее, похожее на каркас огромного зонтика. Закончив шов, он выключил аппарат, удовлетворенно выдохнув, поднял сварочную маску и с наслаждением закурил. Эту пагубную привычку он приобрел совсем недавно, но ведь теперь ему не нужны идеальные показатели здоровья, и потом не так уж и много в его жизни приятных вещей в последнее время… МакКой смотрел на него, боясь пошевелиться. Он до сих пор не верил, что он наконец здесь, что Ленинград — это не сон, и что он сейчас не проснется в своей ненавистной каюте. Он крепко зажмурился и резко открыл глаза, но нет, видение никуда не исчезло. Сильно возмужавшая за почти два года фигура, отросшие кудри, жидким золотом разливающиеся по плечам, потрепанная тельняшка, сигарета в тонких, заметно огрубевших пальцах... - Курить вредно - всё, что смог из себя выдавить Леонард. - Знаешь что, иди-ка ты погуляй… - начал было Чехов по-русски, но оборвал себя на полуслове и обернулся так резко, что сварочная маска слетела с его головы и с громким стуком упала на пол. Много раз представлял он себе эту встречу, слова какие-то придумывал, а теперь и сказать ничего не мог. Павел несколько секунд, показавшихся доктору вечностью, молча открывал и закрывал рот, хлопая глазами. Не до конца придя в себя, он сдавленно вскрикнул и бросился ему на шею. МакКой, наконец поборов оцепенение, обнял парня, прижимая его к себе, вдыхая запах его волос, сварки и сигарет. Он гладил плачущего от радости Чехова по спине одной рукой и крепко держал другой, боясь, что тот растворится в его руках, будто дым. Леонард целовал его плечи, шею, виски, куда попало, пока юноша не поднял заплаканное, но сияющее улыбкой лицо и не втянул его в долгий поцелуй. Самый долгожданный поцелуй в его жизни. Радость юноши, его красота, золото его волос и собственное, почти забытое чувство счастья вскружили голову Леонарда, он смеялся, говорил что-то невпопад, плакал и снова смеялся, пока часы, висевшие на стене, не начали звонко бить шесть. «Черт возьми, Чехов… - он с трудом оторвался от ошалевшего от счастья Паши, теперь вопросительно глядящего на него, - Твой брат сказал не опаздывать…» * * * МакКой лежал в постели и никак не мог уснуть. Шум ветра и плеск волн, звон стекол в оконных переплётах – всё это казалось доктору, уже успевшему забыть о жизни на Земле, чужим и странным. Старший Чехов, немного придя в себя и отужинав, отбыл на смену, оставив гостя на попечение Андрея. Мальчик быстро нашел общий язык с Леонардом и даже милостиво поддался ему в шахматы, правда после трех разгромных побед. «Подрастет, пойдет во флот и вздует Джима и остроухого ублюдка» - подумал МакКой с некоторым злорадством и усмехнулся. Часы в гостиной начали бить полночь. Тихо скрипнула половица, и в дверном проеме появилась темная фигура, но доктор, задумавшись и глядя в окно, ничего не замечал, пока его плеча не коснулась чуть влажная ледяная рука. Боунс вскрикнул и подскочил, чуть не столкнувшись лбами со смеющимся юношей. - Паша, черт тебя подери! - зло прошипел доктор, хватаясь за сердце, но парень только ласково улыбнулся и поцеловал его в щеку. На нем не было ничего, кроме полотенца, а с мокрых кудрей по обнаженным плечам, покрытым мурашками, стекали капельки воды. Леонард снова чертыхнулся и укрыл его своим одеялом. - Я отпросился… Смог поменяться. - прошептал Чехов, прижимаясь к нему. Его рука скользнула под пижамную рубашку Леонарда и провела по его животу, чуть царапая ногтями. Паша озорно улыбнулся, глядя в глаза мужчине и опустил руку на его бедро, чуть стягивая с него штаны. «Паша, подожди…» - Леонард с огромным усилием воли снял с себя его руки и взял его ладони в свои, - «Ты…» «Уверен. Хочу. Еще до всего… до ТОГО хотел.» - Чехов словно прочитал его мысли и нежно поцеловал ему пальцы, не сводя огромных, чуть влажных глаз от его лица, - «Лео, пожалуйста, я так тебя ждал, я…» Договорить, что он, он уже не успел. Мужчина прервал его на полуслове, поцеловав, и обнял, вплетая пальцы в мокрые золотые волосы. Паша улыбнулся и чуть прикусил его губу, вырвав у Леонарда тихий стон. Он ласково и совсем неумело гладил мужчину везде, куда мог дотянуться, его руки чуть потряхивало от нарастающего возбуждения, а близость МакКоя, ощущение того, что всё ожидание, что все вечера в этой проклятой рубке прошли не зря сводило его с ума. На мгновение промелькнула мысль, что стоит спросить доктора, как он здесь оказался на три с лишним года раньше, но в этот момент мужчина стянул с него полотенце, и его теплая, даже обжигающая рука коснулась бедра юноши. Паша жарко выдохнул и снова прильнул к его губам, одновременно раздевая Леонарда, чувствуя только любовь и абсолютную пустоту в голове. - Разреши мне… - парень чуть подтолкнул доктора, перевернув его на спину. Он целовал его шею, плечи и торс, сползая всё ниже. - Паша, что… - Леонард так и не договорил, оборвав собственную фразу немного удивленным, даже восторженным вздохом. Онемев от открывшегося ему зрелища, он не сводил глаз с Чехова, а тот, словно того и добиваясь, тихо засмеялся и, высунув кончик языка, провел им по его животу вниз, остановившись у самого паха. В глазах юноши плясали озорные огоньки. Будто специально помедлив, он потерся щекой об уже возбужденный член Леонарда, наслаждаясь нетерпеливым стоном доктора. - Черт возьми… Чехов… - с трудом прошептал он, но для Паши этого было достаточно. Он облизнул губы и осторожно провел языком по всей длине, будто пробуя на вкус. Юношу попеременно накрывало жаркими волнами возбуждения и стыда. Много раз представлял он себе эту ночь, даже там, на Энтерпрайзе, но представлять и делать… МакКой жарко выдохнул и прикусил губу, подавляя очередной, более громкий стон. Его глаза непроизвольно закрывались от наслаждения, но он смотрел на своего любовника, пока они не начали слезиться. Доктор хотел запомнить каждую секунду этой ночи. Паша неумело, но старательно вылизывал его, пару раз ощутимо царапнув зубами. Тихо зашипев, Леонард осторожно погладил парнишку по голове, взял его за волосы. Чехов, напрягшись, замер, но только на мгновение. Нащупав другую руку МакКоя, он мягко погладил и сжал её, позволяя доктору направлять себя. «Боже мой, Чехов!» Парню понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, как надо. Сбросив руку МакКоя со своего затылка, он облизнул головку его члена и втянул её в рот. Продолжая двигать языком, он брал всё глубже, сжимая горло, гладя его бедра кончиками пальцев, иногда слегка царапая ногтями. Часть сознания доктора, так часто говорившая голосом Джима, отметила, что похоже этот мальчишка гениален во всем, что делает, но вскоре и эта мысль растворилась в наслаждении и ритмичных движениях Чехова. «Лео... - Паша остановился, пытаясь отдышаться, продолжая гладить его руками. Его голос стал чуть хриплым, звучал возбужденно и стыдливо, - Пожалуйста, я очень хочу, я все сделал и принес…» Не дав МакКою ответить, он тенью соскользнул с кровати и, вернувшись, вложил в ладонь доктора тюбик смазки. Чехов весь покраснел и старался не смотреть на доктора, отводя взгляд и отворачиваясь, пока тот не взял его за подбородок и не развернул к себе. Он нежно поцеловал юношу в губы и медленно уложил на спину, подпихнув под его бёдра подушку. Мы можем остановиться в любой момент. Ты меня понял? - прошептал Леонард ему на ухо, и только получив утвердительный кивок, чмокнул его в висок и открыл тюбик. Первое время было больно. Чехов крепко стиснул зубы, не позволяя ни единому стону сорваться с его губ. Больше, чем боли он боялся, что доктор испугается и остановится, решив, что для юноши это слишком травмирующе. Павел притянул доктора к себе и уткнулся в его плечо, вдыхая такой родной запах и понемногу успокаиваясь. МакКой целовал и гладил его, шептал ему на ухо какие-то милые глупости, делая всё, чтобы парень расслабился. Леонарду стоило больших усилий сдержать себя и не броситься на Чехова прямо сейчас, особенно когда тот начал постанывать и двигать бедрами навстречу его пальцам. Перед глазами Паши плясали разноцветные круги, он метался по постели, сжимая в пальцах простынь, всё его тело будто прошибал электрический разряд, каждый раз, когда доктор касался его внутри, выбрав нужный угол. Чехов громко застонал и вцепился в плечо МакКоя зубами, думая, что скоро умрёт, если тот не сделает с ним хоть что-нибудь. «Лео, ну еб твою мать…» - это даже не нуждалось в переводе. Доктор вынул свои пальцы и заменил их членом, двигаясь медленно и осторожно, раздразнивая парнишку, постепенно наращивая темп. Обхватив запястья юноши, он вжал их в постель, удерживая, не давая вырваться. Он хотел видеть лицо Чехова в этот момент, а не только слышать его довольные стоны вперемешку с отборной русской руганью. Паша обвил его талию ногами, и прижался так, словно хотел стать с ним единым целым, раствориться в нём. - Пожалуйста, Лео, я больше не могу… - Паша совсем забывает про английский, он бы и имя своё сейчас не вспомнил. Чехов выгибается навстречу МакКою и жадно целует его, так, что пальцы на ногах подгибаются. Разорвав поцелуй, видя, что его партнер уже на грани, МакКой в последний раз смазано целует Чехова куда-то в ключицу, и тот кончает, закатывая глаза от удовольствия. Пару раз глубоко толкнувшись, доктор кончает вслед за ним, снова схватив и прижав юношу к себе. Чехов жадно хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. Он всё ещё крепко держался за плечи МакКоя, а тот прижимал его к кровати. «Наверное, всю спину мне исполосовал…» - лениво подумал доктор и поцеловал парнишку в мокрый от пота висок. Немного придя в себя, он осторожно вышел из податливого тела и рухнул на соседнюю половину кровати. Мальчишка лежал неподвижно, уставившись в потолок, и доктор, уже успев занервничать, склонился над ним. - Что с тобой? – испуганно спросил он, но в ответ получил лишь долгий поцелуй и самую счастливую улыбку, которую он когда-либо видел.