Behind blue eyes

Конечно, об истории, произошедшей с юным Чеховым и Споком, знало очень мало людей, число которых можно было бы пересчитать по пальцам одной руки. Для остальных же энсин Чехов слёг с ангиной, а командор Спок взял заслуженный отпуск. Но тем не менее последний пункт породил немало удивления, слухов и догадок на борту, ведь все знали, что Спок, этот несгибаемый вулканец и ходячий компьютер, никогда не просил об отдыхе и не уходил в увольнительные за весь время своей службы во Звёздном Флоте. Одни говорили, будто командор решил жениться, другие с такой же уверенностью твердили о проблемах в его семье, третьи же, ударяя себя кулаком в грудь, доказывали то, что мистер Спок болен какой-то неизвестной, но страшной и смертельной болячкой и сейчас умирает где-то на Вулкане. Однако не один из этих слухов не был приближен к истине. Тем временем мистер Спок приводил себя в порядок, готовясь к выписке. Все показатели были в норме, нелогичное и опасное для окружающих поведение успешно удалось полностью подавить благодаря усилиям доктора МакКоя, не причинив вреда здоровью, однако вулканца это мало заботило. Он все время возвращался к мыслям о Чехове и ничто этому не могло помочь, даже медитации. Командор постоянно испытывал это тяготящее чувство, горькое, скребущее внутренности где-то глубоко, накатывающееся мерзкими и страшными волнами. «Кажется, люди называют это совестью.» - подумал он, закрыв глаза и пытаясь отогнать от себя отвратительные и ужасные видения. Получалось с огромным трудом. Он не услышал шелест входной двери и не заметил, как в палату вошел капитан. Кирк молча стоял за его спиной, прекрасно понимая, о чём его старпом думает. Джим осторожно положил руку вулканцу на плечо, пытаясь хоть что-то сказать, но все слова словно повылетали из его головы. Спок медленно повернулся к нему и посмотрел прямо в его синие глаза. - Джим… Я думаю, мне стоит снять с себя все полномочия. Я не смогу работать, постоянно видя мистера Чехова, постоянно вспоминая, что я с ним сделал. Это страшно для меня, но особенно для него. Капитан грустно улыбнулся в ответ. Он долго смотрел на своего старпома, думая, что сможет простить и принять Спока в любом случае, что бы тот ни сделал. Строгий и иногда откровенно занудный вулканец уже давно стал частью Джима и тот бы его ни за что не отпустил. - Он теперь в инженерном. Помощник старшего офицера, правая рука Скотти. Кажется, ему там нравится. – Сказал Кирк охрипшим от долгого молчания голосом. Он приблизился к Споку, взяв того за руку, не руководствуясь никакими побуждениями, просто повинуясь мимолетному импульсу. Вулканец постоял в ступоре несколько секунд, а затем крепко сжал руку своего капитана. - Спасибо, Джим. *** - Понимаете… Звезды. Красивые, яркие… Живые. Я слышал в детстве, как они зовут меня! – раскрасневшийся Чехов размахивал стаканом, бурно жестикулируя, пытаясь объяснить Скотти, насколько космос прекрасен. Дело было вечером. Скотти задумчиво глядел на своего собеседника сквозь стакан, уже давно не слушая его. Виски ударил в голову, и инженер поймал себя на мысли, что уже довольно сильно привязался к парнишке и вполне может назвать его своим другом. Чехов быстро соображал, схватывал все на лету, много смеялся и ходил за своим наставником, будто хвостик, донимая того расспросами. - И вот… В общем… Ленинград… - Парень пробормотал что-то совсем невнятное и стал заваливаться на бок, пытаясь лечь спать прямо на столе. Скотти подхватил его под руки и поставил на пол. - Мистер Чехов, идите-ка Вы к себе. Не оправдываете Вы мифов о своем народе, совершенно пить не умеете. Не хватает потом доктору лечить Вашу печень! - Доктор? Мне нужен доктор! – Мальчишка встрепенулся, пытаясь вырваться из его рук. - Зачем Вам? У Вас что-то болит? «Болит, да! - Чехов положил руку на свой торс справа, потом тихо охнул и, выругавшись по-русски, передвинул её налево, - Вот! У меня тут болит, ну пустите, ну мне очень к нему нужно…» Главный инженер не стал спорить и отпустил своего подчиненного, махнув рукой. Павел пробормотал какие-то слова благодарности и поспешно, насколько позволяла его шаткая походка, направился в лазарет. В кабинете доктора Павел появился как гром среди ясного неба. В прямом смысле, своротив по пути вешалку с халатами и пару стульев. МакКой резко обернулся, оторвавшись от извечных бумаг, и пораженно уставился на внезапного гостя. - Павел? Почему ты здесь так поздно? Подожди, ты что, пьян? Я думаю… - договорить, что же он думает, доктор не успел. Павел неожиданно быстро для своего состояния подошёл к нему вплотную и крепко его обнял, прижавшись своими губами к его. Энсин неумело и смазано поцеловал врача и уткнулся носом ему в плечо, сгорая от смущения, алкоголя и стыда. Новоиспеченный инженер с трудом соображал, что он делает, однако сейчас он сердцем чувствовал, что поступает правильно. Доктор инстинктивно подхватил Павла под руки, не позволяя тому упасть. Неожиданное появление и не менее неожиданные поступки молодого энсина изумили его, и он несколько минут остолбенело стоял, потеряв дар речи и растерянно открыв рот. - Мистер Чехов… Что Вы делаете? – собравшись наконец с духом спросил МакКой, все ещё крепко держа пьяного парня чуть повыше локтей. Павел поднял на него свои синие усталые и немного шальные глаза. Он молча смотрел на врача несколько секунд, лихорадочно пытаясь сообразить, о чём его спрашивают, а заодно и придумать ответ. Так ничего и не надумав, он ещё раз поцеловал МакКоя и безвольно повис на нём, прижавшись щекой к его шее. - Павел, я не понимаю. Ты действительно этого хочешь? - доктор осторожно взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. - Да, сэр. Просто мне было бы очень стыдно подойти к Вам трезвым. – заплетающимся языком пробормотал Чехов, и его лицо расплылось в счастливой улыбке. Юноша высвободился из его рук и снова обнял врача, прижимаясь к нему всем телом. МакКой отвел взгляд, смущенный и растерянный, ведь не каждый день предмет тайного вожделения буквально вешается на шею. Леонард молча гладил довольного энсина по золотистым кудрям, испачканным в машинном масле, размышляя что же ему сейчас делать. Пользоваться столь удобным и беспомощным состоянием юноши ему не позволяла совесть, однако ей было все труднее сдержать его желания. После недолгой душевной борьбы доктор решил послушаться взываний здравого смысла и уложить пьяного Чехова спать. С трудом отцепив слабо сопротивляющегося мальчишку от себя, он довел его до дивана и уговорил лечь, накрыв своим халатом вместо одеяла. - Поговорим об этом завтра – не сдержавшись, МакКой поцеловал уже мирно сопящего Чехова в щеку и снова вернулся к своим документам. Спустя несколько минут доктор уже был полностью погружен в работу, периодически ловя себя на мысли, что теперь она раздражает его гораздо меньше.