Behind blue eyes

- Доктор, знаете, иногда я правда думаю, что всё что ни делается, всё к лучшему… Была поздняя ночь. Павел сидел на смотровой койке и рассматривал старинный букварь, по своему обыкновению болтая ногами. Юноша думал о людях того времени, об их судьбах, о любви и страшных войнах, о напрасном кровопролитии и безмерном счастье, когда снова возрождался мир. Мысли путались, и перед глазами Чехова, словно старые фотокарточки из музея, появлялись различные картины из далёкого прошлого. - Что ты имеешь в виду? – голос МакКоя прозвучал необычно громко, и Павел подскочил от неожиданности. Он уже почти забыл, что он не один. «Ну… понимаете…, - Энсин спрыгнул со стула и сел на пол рядом со стулом врача, - Если бы… Если бы мистер Спок не сделал это со мной, вряд ли бы Вы когда-нибудь…». Юноша боялся взглянуть на МакКоя, снова сделав вид, что разглядывает ярко-красные галстуки счастливых румяных детей на обложке. Доктор чуть не выронил пад. Таких слов от своего пациента он не ожидал. МакКой хотел уже было возмутиться, прочитать Чехову нотацию, объяснить… Но потом понял смысл сказанных слов. Он осторожно поднялся со стула и сел рядом с энсином. - Паша… Ни один человек этого не стоит – Леонард осторожно погладил инженера по щеке, заставив посмотреть себе в глаза. Павел грустно улыбнулся и молча обнял его, радуясь, что так доктор не сможет увидеть его лица. *** Высадка на дружественную Федерации планету прошла довольно продуктивно для верховного командования и радостно для остального экипажа. Внеплановая увольнительная подняла настроение всей команде до предела, и люди чуть ли не обнимались в коридорах, не помня себя от счастья. Павел, после того разговора вот уже несколько дней ходивший будто в воду опущенный, тоже поддался атмосфере всеобщего веселья и присоединился к другим энсинам, задумавшим устроить вылазку по местным злачным местам. По возвращении на корабль, юный инженер был достаточно пьян, чтобы не заметить сочувственных и расстроенных взглядов экипажа, направленных на него. В глазах его ещё недавно радующихся товарищей читались сострадание и даже некоторый ужас. Люди, тихо перешептывающиеся, замолкали, как только Павел появлялся рядом. Однако стоило ему пройти мимо, шепот нарастал с новой силой. Почуяв неладное, Павел на плохо слушающихся ногах как мог быстро пошел в медотсек. - Они всё знают, да?! – с порога громко спросил энсин, лишь потом увидев, что доктор не один, а в компании капитана и всего офицерского состава. - Павел, лучше присядь… - Главный инженер подошёл к нему, нервно оглядываясь на своих друзей. Скотти осторожно усадил энсина на кушетку и положил руку ему на плечо. - Да что происходит?! – юношу уже трясло от волнения и плохо сдерживаемой злости. - Паша… - Доктор сел рядом с ним. Его рука чуть дрожала, и он протянул энсину небольшую бумажку. Первые несколько секунд Чехов тупо смотрел на текст, даже не читая. Ему уже доводилось видеть такие извещения. Почему-то он вспомнил глаза своей бабушки, когда такое письмо оказалось ошибкой, и дедушка вернулся домой. Её лицо будто отпечаталось на внутренних сторонах его век, и молодому инженеру вдруг стало тяжело дышать. Он прижался к доктору всем телом и тихо завыл, не в силах выдавить из себя ни слова. МакКой стиснул его в объятьях, скорее инстинктивно, даже не надеясь успокоить. - Мои родители… Они… Оба? – Через несколько минут сквозь слезы и всхлипы спросил Чехов, не поднимая лица и продолжая сжимать доктора так, будто тот был спасательным кругом в открытом море. - Они оба были в том самолете, сынок. – Скотти вздохнул и погладил юношу по дрожащим плечам - А Андрей?! - Павел нервно вскочил, чуть не сбросив врача с кушетки. - Твоему брату всего десять и… Пойми, мне не позволят взять его сюда, как бы я ни просил. А там без опеки он попадёт в приют. – Молчавший всё это время капитан сказал это задумчиво, словно самому себе. Павел не раздумывал ни секунды. Он молча снял значок со своей формы , отдал его капитану и твердым шагом направился в свою каюту, намереваясь собрать свои вещи и сойти в первом же порту, что бы там ни говорил по этому поводу устав. Сейчас ему было абсолютно наплевать на свою должность, на судьбу, на друзей и на космос. Он представил как страшно его младшему брату, как он вынужден горевать там совсем один, в пустой квартире или уже в приюте… От этих мыслей Павлу хотелось кричать, и он швырял вещи в чемодан так, будто каждая из них нанесла ему личную обиду. Последним под руку попался старый букварь. Юноша бережно положил его поверх кое-как сброшенной кучи вещей. Он знал, что брать чужое нехорошо, но со спасшей его книгой он не расстался бы ни за что в жизни.