~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
Стоя на пороге дома семьи Каспбрак, Зак нажал кончиком пальца в старый дверной замок, из-под которого торчали некоторые проводки. Коснувшись звонка, мужчина, вздрогнув, убрал руку, почувствовав, как его несильно ударило током. Прошипев что-то неприличное, Зак поморщился и, поняв, что звук дверного звонка получился коротким и почти неслышным, поднес руку, чтобы позвонить снова, но, поджав губу, сжал кулак и пару раз громко постучал в дверь. Никто не отозвался. Пару минут постояв напротив двери, Зак постучал ещё раз и когда ему вновь не ответили, мистер Денбро спустился с порога и подошел к одному из окон дома. Чуть подавшись ближе к стеклу, он заглянул в окно. В доме было пусто и спокойно, тихо и пыльно, мрачно и темно. Так темно, что чуть ли не единственное, что видел Зак, была только пара стульев и ящики, стоявшие вблизи самого окна. — Что Вы делаете? — громко отдернул женский твердый голос. Мистер Денбро повернулся на возглас. Справа от него стояла высокая женщина лет сорока трех с широкими бедрами. Её светлые волосы были завиты и закреплены заколками, а одета она была в нечто напоминающее медицинский халат, состоящий из фартука. — Вы кто? — зло, напирая, возмутилась женщина. За её спиной, на крыльце соседнего дома, в кресло-каталке сидела старушка. Пожилая дама выглядела измученной и больной. Её кожа сжалась и в одних частях рук и лица обвисла, а в других кожа её выглядела иссушенной, как у древней мумии, и тонкой, полностью прилегающей к худым костям, которые, выпирая, ещё больше заставляли думать об этой бабушке, как о Бог знает как, сохранившейся гнилой мумии. Пенсионеры. Обезжизненные, измученные, нет пульса ни в одном из них — пенсионеры. — Простите, — Зак отошел от двери и чуть наклонил голову. Должно быть, возникло недопонимание со стороны этой медсестры. — Я ищу мисс Каспбрак, мэм. — О, — выдохнула она спокойным и подобревшим голосом, начиная понимать мужчину. — Её нет дома, — женщина мягко покачала головой. — Она уехала. — Уехала? — Да, на днях. Кажется, вчера в полдень, что-ли, — сиделка чуть поморщилась. — Как жаль, — серьезно ответил Зак. — Да. Я слышала, у неё страшное горе, — так же серьезно, с сочувствием, слабо сводя брови к переносице, ответила женщина. Мистер Денбро кивнул. — Я хотел выразить ей свои соболезнования. — Ах, да-да, Эдди… Такой прекрасный был мальчик. Это ужасная трагедия. Соня так любила его… Вы знаете, мне так её жаль, — мягко начала мисс. — Понимаю, почему она уехала. Не буду её за это осуждать. Никто бы не хотел иметь ассоциаций с домом, в котором погиб родной ребёнок. Зак помолчал. — Она продала дом? — спросил он после некоторой паузы. — Собиралась, но я не вижу таблички о продаже, так что не знаю. Не думаю, что она за один день смогла бы все оформить. — Что ж, спасибо, мэм. — Не за что, сэр. Хорошего дня. — Хорошего дня, — ответил Зак, качнувшись вперед, смотря вслед женщине в белом. Она подошла к порогу соседнего дома и, поднявшись по лестнице на небольшую веранду, приблизилась к старушке. Бабушка подняла голову и сквозь большие линзы своих очков посмотрела на медсестру. Трясущейся рукой она взяла протянутую в ответ руку и крепко сжала. Зак повернулся к своей машине. Пройдя по выложенной из камня дорожке к дороге, мужчина обошел капот автомобиля и, открыв переднюю дверь и бросив мимолетный взгляд на медсестру, которой что-то торопливо говорила пожилая женщина, сел на место водителя. Коротко посмотрев в свои глаза через зеркало заднего вида, висящие в салоне, мистер Денбро, не пристегиваясь, завел машину и, повернувшись вполоборота, упершись локтем в сиденье, посмотрел назад. Не торопясь, вырулив в конец улицы и заехав на другую, Зак положил обе руки на руль и, свернув налево, поехал по дороге, подальше от дома мисс Каспбрак. Опустив пальцы на панель, мужчина, включив радио, начал крутить колесико, переключая одну волну за другой. Вдруг, остановив палец, Зак услышал, как из приемника звучно и ярко, громко и задорно под прекрасную гитару Бадди Холли уверенно сообщил, что сегодня ночью он будет отплясывать под ритм-энд-блюз с очаровательной Олли Ви. Эта песня вышла год назад и не была настолько популярна, как песня про Пегги Сью, которая вышла в сентябре и заняла третье место в чарте ста лучших песен «Billboard», но все-таки именно она сейчас играла по радио, и это было замечательно. Выкрутив другое колесико, Зак сделал громче и, откинувшись в сиденье, положил руку на руль, а другую на дверь так, что через не до конца опущенное окно его локоть начал обдувать ветер. Сегодня Дерри был похож на большой, постепенно разлагающийся труп мужчины, который умер от алкогольной интоксикации. Его тело побледнело, расплылось. Кажется, если его сейчас сдвинуть, оно издаст тот самый ужасный и отвратительный бульк, схожий с тем, который издает пакет с налитой в него водой… сердце скукожилось, печень изменила свою форму, все органы поменялись местами и начали «плавать» внутри организма… перемещаться. На улицах, на дороге, с виду даже в магазинах столько людей, что кажется, всем, кто находится в помещении, трудно дышать. А тем, кто разъезжает на автомобилях, трудно уследить за дорогой. Все куда-то едут, мельтешат и не прекращаемо движутся. В чём дело, откуда столько людей? А я скажу вам, все эти люди просто счастливчики. Скоро сентябрь, и большинство уже начало закупаться ко Дню Труда. Думаю, эти люди собираются устроить пикник или что-то в этом роде. Что ж, это правильно. В законный выходной, в который отдыхает вся страна, грех не открыть баночку с содовой, сделать гриль и обсудить политику. «Боже, храни Америку!» — воскликнет какой-нибудь толстозадый мужчина. Ведь как же не поблагодарить свою страну за ещё один демократический прекрасный выходной день, в который одни споют песню у костра, а другие потанцуют в главном парке города. Что, Бадди? Ты знаешь, думаю, каждый бы хотел сегодня вечером потанцевать с Олли Ви, «потому что всё будет хорошо», но знаешь, все складывается не самым лучшим образом… Выехав на перекресток, Зак остановил машину на красном светофоре. Постукивая по рулю пальцем в такт музыки, которая, ох, хорошо бы смотрелась сейчас в каком-нибудь кафе-бистро с красными диванчиками и милой девушкой официанткой, которая каждую минуту готова доливать вам кофе в чашку, даже если вы ещё к ней не притронулись, Зак опустил глаза вниз на датчик с бензином и не к удивлению своему понял, что до дома ему придется автомобиль толкать. Следует заехать на заправку. Ещё нужно позвонить на работу, заехать в больницу, купить цветы… сначала купить цветы, а потом заехать в больницу. Загорелся зеленый. Мистер Денбро надавил на педаль газа и поехал дальше по дороге. О, ты верно понимаешь людей, Бадди. Никто бы не хотел, чтобы полиция сидела у него на хвосте. Считай, чуть ли не в доме… Доехав до большого желтого здания и свернув налево, Зак остановился около одной из небольших бензоколонок. Выйдя из машины, он звучно захлопнул за собой дверцу и, поправив сзади за ремень свои брюки, уверенно пошел к небольшому магазинчику с большими окнами до пола, не утруждая себя тем, чтобы достать ключи зажигания. Зайдя внутрь заправки, за его спиной раздался звоночек колокольчиков, ударившихся о стеклянную дверцу. Слева и справа от входа стояли узенькие дряхлые полки с товарами, а прижавшись к стенкам, стояла справой стороны ещё тройка полок. Слева был отдел «свежих» продуктов, где в каждом ящике два из трёх овощей были гнилыми. Мухи, разъедавшие последние остатки продуктов, почувствовав, как на них дунул ветер из открывшейся двери, взвыли вверх, начиная, обезумевши, биться о потолок и перегоревшие лампочки. Отдел справа был наполнен продуктами долгого хранения. Относительно. Тушёнка, хлопья. Они даже стояли на одной полке. Положив руки на пояс, мужчина критично оглядел помещение, рассматривая полки. Сделав шаг, мистер Денбро прошел мимо стеллажей к кассе, за которой стоял сутулый, дряхлого вида мужчина. В голове больше не играет песня Бадди Холли. Есть только отвратительный запах, бьющий в нос, и белый шум телевизора, стоящего за спиной у продавца. Из ящика по одной фразе доносились слова. Увидев Денбро, мужчина с лысеющими с затылка волосами вскинул брови и, выпрямив спину, весело поздоровался: — Здоровó, Зак! — Привет, Сэм, — тяжело, с большой едкостью от вида человека напротив, поздоровался тот в ответ. — Как жизнь? — без особого интереса спросил он, глядя на то, как на поредевшие волосы собеседника садятся мухи. — А, потихоньку, — владелец магазина коротко улыбнулся, и на мгновение в его челюсти сверкнул золотой зуб. — Как ты? — поинтересовался Сэм. — Я слышал, что Шэрон в больнице, — неожиданно произнес тот. — Мне очень жаль. Услышав это, Зак чуть наклонил голову вниз и в бок от удивления. Посмотрев исподлобья, помолчав, сурово и строго спросил: — От кого ты это услышал? — Та, — непринужденно отмахнулся мужчина. — От того, от другого. Так что, тебя заправить? Которым? Денбро помрачнел сильнее. — Пятидесятым, — ответил он, сводя брови. — До полного. — Отлично, — мягко сказал продавец. — Хорошо. Проводив взглядом торговца, Зак медленно выдохнул. Возникло непреодолимое ощущение, будто ему за шиворот упал комар. Посмотрев назад, он увидел, что за его спиной, выглядывая из-за некоторых полок со снеками, продуктами и журналами, смотрела пара-тройка чужих глаз, бесцеремонно разглядывающих человека. Поняв, что их застигли врасплох, все люди, кроме одного, чуть спеша заоборачивались обратно к полкам, делая вид, что читают состав макарон или рассматривают целостность овоща. Этот человек неуверенно замер, держа в руке журнал. Он единственный, кто не отводил взгляда и стоял. И Заку показалось, что когда-то он уже встречал этого человека. Это был приятный на вид мужчина с гладким и немного худым лицом, а на его носу сидели очки в стальной оправе. Зак отвернулся. Достав из заднего кармана бумажник, он раскрыл его и начал кончиком пальца отсчитывать купюры, лежащие в кармашках. Чёрно-белое изображение внезапно дернулось, издав громкий характерный звук, и на экране телевизора появились люди. Камера в руках оператора тряслась. Девушка, держащая в руках микрофон и придерживая его провод, толкалась около кричащих людей. Люди порывались вперед, кричали на офицеров полиции, сдерживающих напор, истерили. Журналистка, торопясь, говорила о задержании преступника. Зак поднял глаза на экран. Высокий мужчина, стоявший около полок с журналами, взял один и тихо подошел к кассе, смотря в телевизор. Волны в ящике дернулись. Вдруг оператор сделал крупный план на большие деревянные двери. В шуме и переполохе не сразу было понятно, что это двери местной Дерривской церкви. Дерево хлопнуло, и из храма в наручниках и заломанных руках выволокли высокого человека лет тридцати двух с орлиным носом и кудрявыми волосами. Выйдя из двери, находящейся позади кассы, в помещение вернулся Сэм. Увидев, как покупатели смотрят в угол, он посмотрел туда же. Камеру навели слишком близко и, возможно, обратив внимание на оператора, один из офицеров, ведущий к машине религиозного деятеля, насильно опустил голову того вниз, чтобы он не мог смотреть ни в камеру, ни на прихожан, столпившихся около ограждений. С глаз задержанного упали большие прямоугольные очки. Офицер наступил на них, и под тяжелым ботинком стекло раскололось. Этот милый с виду молодой человек, был Дэвидом Уэйко. Его темная борода росла от ушей до подбородка, захватывая часть под носом, и была известна теперь всем людям штата Мэн. Этот человек, говорила журналистка, осужден за незаконное хранение наркотических веществ и их распространение. Он подвергал опасности жизнь и здоровье других людей; он создал опасную террористическую организацию, прекрываясь псевдорелигиозными учениями. И, по показаниям некоторых прихожан самой общины, был выстроен список обвинений, подтвержденных следствием, совсем не сокращающих тюремный срок. Зак смотрел репортаж, нахмурившись и вслушиваясь в каждое слово. Повторяя про себя слова журналистки, он проверял, действительно все ли она сказала, и поражался тому, как быстро работает полиция. — Сколько я должен? — отвлекся мистер Денбро после того, как услышал слова об электрическом стуле. Посмотрев на продавца, Зак начал доставать купюры. — Доллар и три цента, — сказал почти в руки автолюбителя мужчина. — Н-да, — цокнул Сэм, беря деньги. — И этот человек все время был в нашем городе? — подал голос человек в очках. — Я даже не знал, что в Дерри была община. — Я тоже, — поддакнул дряхлый мужчина с худыми руками, часы на которых, даже будучи закрепленными на самой маленькой застежке, болтались и чуть свисали с кисти. — Кто мог подумать. — «А кто-то подумал. И сообщил. И молодец», — Зак чуть качнулся и сошел с места. — Ладно, — выдохнул Денбро. — Бывай, Сэм, — мужчина пошел к выходу. — А? Да. Пока, Зак. Мужчина в очках дернулся и, посмотрев вслед мистеру Денбро, поспешил рассчитаться за журнал и, свернув тот трубочкой и подмышку, выбежал следом на улицу. — Мистер Денбро! — крикнул тот в след. Зак обернулся тогда, когда уже взялся за ручку дверцы автомобиля. — Простите, — тёмноволосый мужчина остановился рядом. — Я, Вы, должно быть, забыли меня, — он протянул руку для рукопожатия. — Я Уэнтуорт Тозиер, мистер Денбро. — О! — чуть воскликнул Зак, протягивая руку и пожимая. — Простите, я правда… — Не волнуйтесь, — перебил на полуслове мистер Тозиер и опустил руку. — Извините, что я так бесцеремонно глядел на Вас, — Уэнтуорт указал большим пальцем на магазин. — Ничего страшного, я понимаю. — Я слышал, что произошло, Зак. Можно «Зак»? — Да-да, конечно, — светловолосый мужчина облокотился на дверцу своего автомобиля и, посмотрев по сторонам, убедившись, что никакой очереди на заправку нет, что он никому не мешает и что он, оказывается, один на этой бензоколонке, начал слушать собеседника дальше. — Мне очень жаль, что все так складывается, — мистер Тозиер положил свою руку на чужое плечо. — Ужас за ужасом, это так несправедливо. Мне очень жаль, — мужчина убрал руку. Зак опустил глаза в пол и чуть кивнул. — Спасибо большое, — ответил он, поднимая глаза. — Если я могу для Вас что-то сделать… — О, ничего-ничего, спасибо, — Денбро покачал головой. Уэнтуорт улыбнулся. — Главное, что рядом с Вами ваш сын, Зак. И с ним все в порядке. Я слышал, что произошло с Эдди и… Зак раскрыл глаза от удивления. Почему в этом городе все всё друг про друга знают? Безопасно ли думать, находясь здесь? — …это так же ужасно, как… — Вы уже знаете? — поразился Денбро, непроизвольно качнувшись на пятках назад. Это же произошло вчера! — Знаю. «Ну, ладно соседка», — не понимая, подумал Зак. — От кого? — спросил он. — От друзей по работе, а те от своих, а те от врачей в больнице. Зак закинул голову удочкой. Уэнтуорт Тозиер работал дантистом. — Я не понимаю, что с этим городом не так… Просто мерзко. Хочется уехать подальше и вычеркнуть из памяти все, что связано с Дерри. — Я понимаю Вас, — кивнул Денбро. — А… — он приоткрыл рот, подбирая слова. — Вы рассказали о случившемся Ричи? — Нет, — резко отрезал мистер Тозиер. — Не рассказывал. Нужно ли? — Но, — Зак помедлил. — Он должен знать, — осторожно начал мужчина. — Эдди был его другом. — Я люблю своего сына, мистер Денбро, — ответил Уэнтуорт. — Мне страшно представить, как он может отреагировать на это. Я не хочу, чтобы он страдал. Я не допущу этого. Мистер Денбро помолчал. — Понимаю. — Поэтому не знаю… — Ясно, — Зак кивнул. Наступила пауза. — Ну, — вдруг первым прервал её Тозиер. — Мне пора, — он протянул руку. — Да, — протянул руку в ответ Зак. — Мне тоже. Дела. — О, да. До свидания, мистер Денбро. — До свидания, мистер Тозиер. Спасибо за поддержку. — Не за что. Обращайтесь, если вдруг вам что-то понадобится, — Уэнтуорт опустил руку. — Спасибо, — снова ответил Зак и, проводив взглядом человека, посмотрел по сторонам и сел в машину.~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
Билл сидел напротив телевизора и пусто смотрел старую серию «Looney Tunes», которую крутили уже второй день подряд. Мальчик не слушал о чем говорили персонажи. Звуки, которые шли из телевизора были для него приглушенным треском, отдаленно звучащим где-то далеко. Билл думал. Стивен сказал ему, что то, что он оказался в библиотеке, было только его решением. Что все, что случилось с ним, было только последствием его собственного выбора. Стив сказал, что он сам несет ответственность за свои действия и что остальные, должны были понимать, на что они идут. Что каждый человек сам отвечает за свою безопасность. Однако, Билл должен был понимать, что он поставил ребят в трудное положение. В целом, они не могли ему отказать. Как они могли сказать ему нет? Ведь он, считайте, пожертвовал своей жизнью ради них, и помочь ему в данной ситуации — это меньшее, что они могли сделать. Билл должен был думать о том, что он им предлагает, ведь по сути, что им в тот момент ни скажи, они бы ответили «да», потому что понимали, что виноваты. И Билл виноват. Он не подумал о своих друзьях. Эгоист. Денбро вздрогнул. Это эгоизм? Это не правда, он не знал, что все так случится. Он не подумал… он подумал о себе? О своей собственной безопасности, потому что испугался за свою собственную жизнь. Это вранье! Билл поднялся с кресла. По телевизору началась реклама коки. Он пошел на это не ради себя! Он только сказал об этом. Сказал о том, что есть проблема и что нужно её решать. Билл предложил то, как её решить. Он никого не заставлял помогать ему. Раз уж на то пошло, то жизнь всех, была в тот момент на грани. Ведь опасность грозила не только ему, но и остальным. Они тоже должны быть заинтересованы в том, чтобы избавиться от клоуна. Может быть кто-то придумал бы план получше? А почему вообще только Билл думает об этом?! «Это что, все нужно только одному мне?! Для кого я делаю это? Для себя?» — заика осекся. Ну, в первую очередь ведь… да. Но и для остальных тоже. Он не хочет видеть, как его, пусть и не самые хорошие, друзья умирают. Стэн заслуживал этого? Бен заслуживал? Может быть, Эдди?! Никто из них не заслужил смерти. И Билл постарается предостеречь и остальных от опасности, которая может грозить не только друзьям. Но и другим людям в городе. Билл постарается сделать так, чтобы никто не пострадал. Как в канализации? Он снова останется один? Он и сейчас один. Ну, нет, это не правда. Как минимум Майк однозначно ему поможет. Он его поддержал, когда Билл сказал о том, что нужно скорее со всем разобраться. И Стивен, в какой-то степени, был готов помочь ему. Хьюз поддержал его идею быстрее. И Стивен прав. Каждый несет ответственность за себя. И, знаете, никто не виноват в этой ситуации. Виновата только проводка. Это правда. Билла защемило ужасное чувство дискомфорта. На мгновение ему подумалась глупость. Ему показалось, будто кто-то закатил глаза.