точка отсчёта: ноль
Чжоу Цзышу преклонил колени перед умирающим генералом, равнодушный к хаосу, окружавшему их. Ойраты обратились в бегство – лишившиеся лидера, дезориентированные и деморализованные подоспевшим подкреплением. Это был полный разгром. Чжоу Цзышу было всё равно. Он притянул старшего мужчину себе на колени и прижал ближе, баюкая его и стараясь не смотреть на страшную рану на его груди. – Хаа... маленький засранец... – прошептал генерал Е, глядя на него снизу-вверх. – Значит... ты на самом деле... способен... – дрожащая рука поднялась к лицу Чжоу Цзышу, размазывая по его щекам слёзы вперемешку с грязью. – Хэй. О чём... ты плачешь, хм?.. Похоже... мы победили. – Я не знаю, почему плачу, – сдавленным голосом ответил Чжоу Цзышу, всхлипывая. Было ли это горе, разрывающее его изнутри, его собственным, Цзюнь-вана или их общим? Он понимал, чем ему придётся пожертвовать в этом гамбите. Видел, как солдаты Лейти, которых он знал, умирали ещё более ужасными смертями под его руководством. Возможно, это была просто последняя капля – или напоминание об истории, эхо прошлой жизни. Жертва, отданная дважды. Генерал Е слабо усмехнулся, кашляя кровью. Его глаза затуманились. – Жизнь... и смерть... предопределены судьбой. Ты сделал... всё, что мог. Лазурные горы... неизменны... зелёные реки... текут вечно. Верю... ещё свидимся мы с тобой... выпьем. В другой жизни... Чжоу Цзышу крепко держал генерала Е за руку, глядя на него, пока глаза его старшего не потускнели. Он осторожно закрыл их и положил тело на землю. После чего встал и потянулся за луком.первый день
Вэнь Кэсин не мог не задержать пальцы на коже Чжоу Цзышу, когда менял повязки на ранах своего мужа. Чжоу Цзышу, казалось, не заметил; его безучастный взгляд был устремлён в никуда. Они сидели в комнате, которую Цзюнь-ван реквизировал в Хунцяо. Сквозь закрытые двери просачивался шум – подкрепления помогали оказывать помощь раненым, убирать трупы для дальнейшего захоронения или сожжения, очищать город. Закончив, Вэнь Кэсин аккуратно запахнул слои одеяний Чжоу Цзышу, поправляя их. Цзюнь-ван при этом вздрогнул, коротко моргнул в замешательстве, после чего прикрыл глаза. Почему-то тот факт, что Чжоу Цзышу плохо воспринял смерть генерала Е, стал для Вэнь Кэсина полной неожиданностью. Цзюнь-ван всегда казался таким непоколебимым. Вэнь Кэсин взял ладонь Чжоу Цзышу в свою и прижался щекой к плечу супруга, стараясь не потревожить его раны. Так они и сидели, слушая дыхание друг друга. Когда Вэнь Кэсин начал проваливаться в дрёму, Чжоу Цзышу сказал: – Я должен присутствовать на обсуждении стратегии. – Мм, – Цзюнь-ван и так уже опаздывал. – Просто подумал, что мой Ванфэй может захотеть дать мне повод проспать его, – сказал Чжоу Цзышу с улыбкой, которая, тем не менее, не коснулась его глаз. – А ты бы этого хотел? – Вэнь Кэсин слегка сжал ладонь мужчины. – Не особенно, – Чжоу Цзышу опустил взгляд. Он судорожно вздохнул. – Ох... Насчёт твоего... Насчёт твоего отца и других членов клана Вэнь – мне жаль. – Это не ты их убил. – Если бы не я... – Не вини себя. Не за это. А-Сюй, несмотря ни на что, даже зная наперёд обо всём, что должно было случиться, я бы всё равно выбрал быть здесь. Быть твоим Ванфэем, – Вэнь Кэсин ткнулся кончиком носа в щёку Чжоу Цзышу. – Мне тоже жаль. О твоей потере. – Он был таким раздражающим человеком... – Чжоу Цзышу умолк, нахмурившись на себя. – Не знаю. Задаюсь вопросом... может ли Цзюнь-ван всё ещё быть частью меня или что-то в этом роде? Этакая беспомощная, унылая скорбь. Я уже чувствовал это однажды, но это было из-за Лян... из-за смерти моего шиди. – Однажды ты сказал, что единственное, что может тронуть тебя в этом мире – это искренность, – заметил Вэнь Кэсин. – Это также было единственным, в чём у генерала Е не было недостатка. И в его поступках, и в нём самом как человеке. – Может быть, я слишком безжалостен, – пробормотал Чжоу Цзышу, однако обессиленно привалился к Вэнь Кэсину. – Вторая жизнь, а я совершаю одни и те же ошибки. – Являются ли они ошибками, если дали тебе то, чего ты хотел? – То, чего я хотел... – уголки губ Чжоу Цзышу скривились. – Какая шутка. – Когда-то ты рассказал мне «историю» о человеке, который умер, потому что чувствовал, что у него ничего не осталось, – проговорил Вэнь Кэсин, отстраняясь и обхватывая пальцами подбородок Чжоу Цзышу. – У тебя всё ещё есть больше половины Лейти. Ты сберёг больше Северо-Запада, чем кто-либо считал возможным. Твой двоюродный брат – последний оставшийся претендент на трон, а ойраты побеждены. А также, – добавил Вэнь Кэсин, наклоняясь ближе, – у тебя всё ещё есть я. Длинные ресницы Чжоу Цзышу опустились, отбрасывая подрагивающие тени на его щёки. Он подался вперёд, жадно целуя Вэнь Кэсина в губы, затем смягчился, действуя более нежно – это был первый поцелуй возлюбленных, который они разделили с тех пор, как расстались в последний раз. Вэнь Кэсин издал низкий, нетерпеливый звук, прижимаясь ближе, его руки скользнули вверх по вороту одежд Чжоу Цзышу, который тут же поймал его запястья и отстранился. – Хаа... нам лучше остановиться. Или я опоздаю слишком сильно, – с сожалением пояснил он. Ранимый мужчина уже ушёл, спрятавшись под обычной уравновешенностью Чжоу Цзышу. – Я дам тебе освобождение по медицинским показаниям, – пообещал Вэнь Кэсин, однако улыбнулся, вновь ощущая благодарность за оказанное ему доверие. Уязвимость Цзюнь-вана, демонстрируемая лишь одному человеку. – Нет необходимости... хотя ты мог бы также присутствовать на этой стратегической встрече вместе со мной в качестве лекаря. В конце концов, я в любой момент могу упасть в обморок. – Никто не купится на это оправдание, – возразил Вэнь Кэсин, тем не менее помогая Чжоу Цзышу встать на ноги. Восхитительно узкая талия под ладонью Вэнь Кэсина была утешительно тверда, и мужчина отпустил последние тревоги своего сердца. Несмотря на всё случившееся, они оба по-прежнему были здесь. Это всё, о чём мог просить Вэнь Кэсин.первая неделя
– Достаточно, – выдохнул Гэше Урму, – хватит. Здесь. Останови здесь. Хишиг напрягся, но повиновался, сдерживая коня. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на Гэше Урму, его господин усмехнулся сквозь окровавленные зубы. – Не смотри так. Отнеси... хаа... отнеси меня туда. Дорога обратно в Синьцзян была вымощена телами и трупными деревьями. Жеребец Хишига был быстрее большинства других, опережая отступающие племена – пока что. И всё же бежать не было смысла. Хотя стрела в его спине на ничтожном расстоянии прошла мимо сердца, его раны вскоре убили бы его – это был лишь вопрос времени, а Гэше Урму не желал провести остаток своей короткой жизни, корчась в агонии. В конце концов, именно этого и хотел Цзюнь-ван. Демонический Князь намеренно не убил его сразу. Хишиг тревожно хмурился, пока нёс Гэше Урму на руках под дерево, к колыбели из корней. Зима отняла у деревьев листья, а ойраты одарили их поникшие ветви повешенными трупами мужчин, женщин и детей. Вороны дрались за самые лучшие кусочки, громко каркая во время своего пиршества. – Как думаешь... моя мама наконец-то счастлива? – пробормотал Гэше Урму, глядя на птиц-падальщиков. Хишиг преклонил перед ним колени; его челюсти были плотно сжаты. – Когда я был совсем маленьким... я старался угодить ей... Однажды Абай отдал мне... немного еды из своей порции, а я... отдал её ей... – Гэше Урму закашлялся, смежив глаза, когда Хишиг осторожно вытер ему рот. – Она принесла её моему отцу... еду для ребёнка... он избил её, но меня он избил ещё сильнее... Хишиг сжал руку Гэше Урму, неловко похлопывая по ней. – Не... жалей меня. В конце концов я понял... что она делала. Чтобы выковать хороший клинок... ты должен закалить его в огне... выбить из него все слабости... одну за другой. Цзюнь-ван и я... в конечном итоге, мы не такие уж и разные... и всё же... каким-то образом он оказался более закалённым, чем я. Странно... Гэше Урму начал кашлять, конвульсивно дёргаясь и крепко сжимая руку Хишига. – Дай мне кинжал, – когда Хишиг в ответ покачал головой, Гэше Урму слабо усмехнулся. – Я хочу умереть здесь. Смеющийся, вопреки проклятию своей матери... всё ещё хозяин своей судьбы. Когда всё будет кончено... сожги моё тело. Развей мой прах... над травяным морем... Хишиг взял обе ладони мужчины в свои, прижавшись к ним лицом. Его слёзы увлажнили костяшки пальцев Гэше Урму, прокладывая светлые ручейки сквозь грязь. Трясущимися руками вытащив из-за пояса кинжал, Хишиг осторожно вложил его рукоятью в ладонь Гэше Урму.первый месяц
Гу Мяомяо улыбнулась, когда Гу Сян ворвалась в сад в имении генерала Юаня и бросилась в объятия своей шиму. – Помедленнее, помедленнее, – увещевала Гу Мяомяо, посмеиваясь, и усадила Гу Сян себе на колени. Она всё ещё использовала инвалидное кресло для передвижения, а её ноги были укрыты меховым пледом. – Как твои дела, а? Как жилось в армии? – Весело! – кратко обдумав, заключила Гу Сян, крепко обнимая Гу Мяомяо. – Принцесса Цзинъань научила меня ездить верхом! – Это... хорошо, это хорошо, – женщина нежно поглаживала Гу Сян по спине. – Ты не доставляла брату никаких неприятностей? – Я очень помогала, – заявила Гу Сян, в то время как упомянутый брат вошёл в сад более спокойным шагом, тепло улыбаясь. Вэнь Кэсин подошёл к своей семье, крепко обняв мать и сестру. У Гу Мяомяо ненадолго перехватило дыхание в горле, однако она вновь успокоилась и откинулась назад в кресле. – А-Сян, иди в дом. Твой друг пребывает в крайне взволнованном состоянии с тех пор, как нам сказали, что вы возвращаетесь в Сюаньчэн, – поведала Гу Мяомяо, погладив Гу Сян по голове. – Какой друг? – озадаченно спросила Гу Сян. – Тот мальчик, которого ты встретила в горах, – пояснил Вэнь Кэсин. – О... глупый мальчик-булочка? Почему он не вернулся в свою деревню? – Гу Сян выглядела ещё более сбитой с толку. – Он сказал, что хочет остаться, а мне была необходима дополнительная помощь, так почему бы и нет. Его семья была уведомлена, – сказала Гу Мяомяо, указывая на дом позади себя. – Иди, иди. Он, наверное, сейчас убирает в кабинете. – Но дядя Юань сказал, что мужчины и женщины не должны оставаться наедине, – растерянно возразила Гу Сян. – Он часто говорил это принцессе, пока мы были в лагере. – Что за «дядя Юань», он генерал Юань, – поправил Вэнь Кэсин, позабавленный. – В любом случае, вы оба ещё дети. Иди и поиграй. Гу Сян закатила глаза, но слезла с колен Гу Мяомяо и направилась в дом. Как только она скрылась из виду, женщина рассмеялась. – Совсем не изменилась, – однако на её лице было написано облегчение. – А-Сян намного сильнее, чем выглядит, – Вэнь Кэсин опустился на колени, не обращая внимания на впившийся в кожу сквозь одежду гравий, и сжал руки матери. – Как ты себя чувствуешь? Гу Мяомяо издала долгий, прерывистый вздох, глядя в сторону и похлопывая Вэнь Кэсина по руке. – Со временем, возможно, боль станет меньше, но... Твой отец... он всегда гордился тобой. Мы не виним тебя или Цзюнь-вана в том, что произошло. Вэнь Кэсин медленно кивнул, сжимая её ладони в своих. – Тебе здесь было комфортно? – Даже очень. Госпожа Юань – добрая женщина, она показала мне город. Я чувствовала себя виноватой из-за этого. Все вы, даже А-Сян, находились на войне, пока мы тут развлекались. – Не нужно. Вот ради чего так упорно боролся Цзюнь-ван в первую очередь – чтобы люди Да Цин могли спокойно жить своей жизнью, – возразил Вэнь Кэсин. При всём том, что Чжоу Цзышу любил задаваться вопросом, был ли он безжалостен, при всех его тактиках, планах и целях в основе лежала одна общая идея. – Понимаю. Этот брак... ты действительно счастлив? – когда Вэнь Кэсин кивнул, Гу Мяомяо выдохнула. – Ах. Я рада. Однако это непросто. Императорский клан рано или поздно захочет, чтобы Цзюнь-ван обзавёлся детьми. – Цзюнь-ван сказал, что я единственный для него в этой жизни. Однако он подумывал переманить детей у принцессы Цзинъань, – сказал Вэнь Кэсин, шутливо ухмыляясь. – Даже рассматривал вероятных брачных партнёров для неё, таких как шицзи Юань и байху Лян. – О? Хм, что ж, понятно, – нахмурившись, протянула Гу Мяомяо. – Все из семей военных? А что насчёт учёных? У нас с твоим покойным отцом есть много друзей. – Я говорил Цзюнь-вану то же самое, – посмеиваясь, сказал Вэнь Кэсин, после чего посерьёзнел. – Говоря об этом... Мама, если ты хочешь вернуться в столицу, тебе придётся пока пожить с нами. По крайней мере, пока борьба за трон не завершится. – Ну, до тех пор, пока Цзюнь-ван не возражает против моего присутствия в его доме, я согласна, – ответила Гу Мяомяо, нисколько не удивлённая. – С чего бы ему возражать? Мама, если дело дойдёт до того, что мне придётся выбирать между тобой и им, я лучше разведусь с ним, – заверил Вэнь Кэсин, повышая голос. Он рассмеялся, услышав, как кто-то споткнулся снаружи сада, и невинно оглянулся через плечо – как раз вовремя, чтобы увидеть выражение ужаса на лице Чжоу Цзышу. Шедший позади него Е Байи громко рассмеялся, в то время как Жун Чанцин сказал: – Ах, это большое благословение – иметь почтительного сына! Однако, Янь-эр, говорят, что шифу – всё равно что родитель, так что... Между твоим мужем и мной, кого бы ты... – Шифу, пожалуйста, не задавайте вопросов, ответы на которые вам не понравятся, – предупредил Вэнь Кэсин, поднимаясь на ноги и отряхивая ханьфу. Жун Чанцин схватился за грудь. – Жестоко. Слишком жестоко. Йи-Йи, давай покинем это море страданий и пойдём есть лапшу. Е Байи тут же оживился. – Я слышал, что в Хунцяо есть таверна, где подают лучшую лапшу ламянь и которая так нравится Цзюнь-вану, что он сражался за неё с армией ойратов. Давай отправимся туда. – Эм, об этом... – Чжоу Цзышу замолчал, когда Е Байи схватил Жун Чанцина за руку и бросился прочь. – ...это была просто шутка? Я же прямо здесь – разве они не должны были сначала спросить меня об этом? – У старшего Жуна и старшего Е довольно много энергии для их возраста; не беспокойся о них. Подойди, позволь матушке взглянуть на тебя поближе, – сказала Гу Мяомяо, жестом подзывая Цзюнь-вана. На мгновение Чжоу Цзышу выглядел потрясённым её ласковым обращением, а затем уголки его губ приподнялись в тёплой и мягкой улыбке.первый год
Император отпустил евнухов, оставшись в кабинете с двумя своими гостями. Чжоу Цзышу окинул взглядом жёлтые драконьи одеяния Хэлянь И. – Вам идёт, – сказал он. – Всегда находил их слишком яркими, – заметил Цзин Бэйюань, делая вид, что хмурится. – Вашему Величеству следует рассмотреть возможность создания новой тенденции. Как насчёт чёрного цвета? Или тёмно-бордового? Хэлянь И усмехнулся. Он жестом пригласил их сесть, а сам устроился за старинным письменным столом, заваленным меморандумами. Хэлянь Пэй продержался несколько месяцев после победы на Северо-Западе и в конце концов скончался от болезни. Технически императорская семья и вся страна должны были всё ещё выражать почтение, но покойный император перед смертью постановил сократить период траура, учитывая необходимость справляться с последствиями войны. По крайней мере, так было сказано. Хэлянь И за несколько месяцев до этого уже отвечал за составление всех императорских указов. – Это та часть, где всех осыпают наградами? – осведомился Цзин Бэйюань с озорной улыбкой и проницательным взглядом. – Разве не так должно быть? – Хэлянь И оценивающе посмотрел на них. – Однако казна пуста, а мои личные средства весьма стеснены. Или... вы хотели бы что-то другое? Императорскую милость? Вотчину? – Как насчёт обещания, что вы будете помнить о своих долгах? – с капризным видом поинтересовался Чжоу Цзышу. Все находившиеся в кабинете знали, что это было невыполнимое обещание для кого-то, сидящего на драконьем троне. Такова была природа власти – и мало кто был способен оставаться великодушным вечно. – Вы оба можете занять позиции при дворе, – предложил Хэлянь И после многозначительной паузы. – Чего бы ты хотел, Цзышу? Должность военного министра, быть может? Чжоу Цзышу вздрогнул. – Нет, спасибо. На самом деле, я бы действительно хотел получить кое-что в личное владение. Три пограничные крепости на Северо-Западе. – Разве они уже не твои? – Официально – нет, – заметил Чжоу Цзышу. Цзин Бэйюань резко взглянул на Чжоу Цзышу – его просьба стала неожиданностью. Кроме того, она была рискованной: любой намёк на то, что Цзюнь-ван мог быть заинтересован в создании собственной небольшой силовой базы, угрожал бы напрямую новому императору. – Если это то, чего ты хочешь, – согласился Хэлянь И, слегка нахмурившись. – Лейти уничтожены, среди городских жителей множество жертв, и, хотя племена сейчас находятся в беспорядке, граница слабее, чем когда-либо. Мне уже пришлось дать отпор в одной или двух стычках. Кстати говоря, одолжите мне армию, пока Северо-Запад не стабилизируется, – бойким тоном заявил Чжоу Цзышу. Когда Хэлянь И продолжил хранить молчание, Цзюнь-ван склонил голову набок. – Или вы бы предпочли доверить это кому-то другому? Хэлянь И долго смотрел на Чжоу Цзышу спокойным взглядом, после чего улыбнулся. – Нет. Я бы не стал. Как насчёт ста тысяч человек, отобранных из других провинций? Цзин Бэйюань выглядел удивлённым. Чжоу Цзышу уточнил: – Которых я должен буду вернуть спустя?.. – Бессрочный заём. Это поставило бы Северо-Запад в один ряд с другими границами. – Мне понадобится дополнительная помощь. Генерал Юань заявил, что хотел бы снова уйти в отставку, но я был бы не прочь оставить на службе его сыновей. Кроме того, мне пришлось по душе то, как справлялась с командованием принцесса Цзинъань, – сказал Чжоу Цзышу. – Цзышу... – начал Хэлянь И с намёком на предупреждение в голосе. Чжоу Цзышу улыбнулся и продолжил, словно Хэлянь И ничего не говорил: – Также, в будущем, когда у вас будет несколько сыновей, отдайте мне на воспитание одного на ваш выбор. Это заставило складки на лбу Хэлянь И обозначиться глубже. – Зачем? – Тигриный талисман – вы бы предпочли сохранить его в семье, не так ли? – пожал плечом Чжоу Цзышу. – ...разве ты не говорил о том, что собираешься усыновить одного из будущих детей принцессы Цзинъань? Или твоей невестки? – Хэлянь И выглядел изумлённым. – Посмотрим, – с равнодушным видом ответил Чжоу Цзышу. Хэлянь И перевёл взгляд полуприкрытых глаз на меморандумы, сменив тему. Позже, выходя из дворца, Цзин Бэйюань сказал: – Ты не просто коснулся дна его терпения. Ты чуть не пробил его. – Как ещё мне понять, где лежат границы допустимого? – Чжоу Цзышу сложил руки за спиной. – Он не даст тебе так легко сто тысяч человек. – Очевидно, – в противном случае Чжоу Цзышу был бы весьма удивлён. – Ах, какой бардак. Сбежать, чтобы путешествовать по миру... так заманчиво. – Ты? – вскинул брови Цзин Бэйюань, с полуулыбкой качая головой. – Ты знаешь, что это было бы ошибкой. Единственное, что может надёжно защитить то, что тебе дорого, от власти – это больше власти. – Теперь я это знаю, – кивнул Чжоу Цзышу. Когда они миновали ворота дворца, ряды солдат Лейти сплотились вокруг них обоих.десять лет спустя
– Тост за молодого жениха… пей! Пей! – Цзин Бэйюань с энтузиазмом поднял свою чарку. Цао Вэйнин, одетый в ярко-красную свадебную одежду, неловко рассмеялся. Однако прежде, чем он успел коснуться своей чарки, Чжоу Цзышу выхватил её у него и выпил вино. Цзин Бэйюань сердито посмотрел на Чжоу Цзышу. – Хэй! А-Нин теперь твой свояк. К лицу ли тебе красть принадлежащее ему? – Я не хочу доставлять к А-Сян пьянчужку в её первую брачную ночь, – парировал Чжоу Цзышу. Зал нового дома Гу Сян и Цао Вэйнина был полон гостей, несмотря на то что свадьба проходила в Бэйчэне, а не в столице – некоторые из них, как Цзин Бэйюань, путешествовали месяцами, чтобы добраться сюда. – Разве это не дань традициям? – спросил Цзин Бэйюань, но всё же сел обратно, надувшись. – Ха, посмотрим, как ты будешь стоять на ногах, если собираешься пить за него за каждым столом. Кто просил тебя делать А-Нина одним из Лейти? Разумеется, на его свадьбе полно военных, дьявольски искусных в винопитии. Цао Вэйнин прочистил горло, с тревогой глядя на Чжоу Цзышу. – Ах, всё в порядке. Я выпью немного. – Одну чарку, и только за столом семьи твоей жены, – решил Чжоу Цзышу. Он взглянул на молчаливого гостя, пьющего рядом с Цзин Бэйюанем. Хишиг торжественно кивнул Чжоу Цзышу с непроницаемым выражением лица. Ойратский воин вновь объявился много лет назад в Бэйчэне после подписания мирных договоров, предложив занять предыдущую должность Гэше Урму в качестве ойратского чиновника, ответственного за Весенний рынок. Он привёл с собой мальчика, который теперь сидел справа от него. Цэрэн, единственный сын Гэше Урму, стал воспитанником Чжоу Цзышу вместе с другим мальчиком, сидевшим за столом, – принцем Хэлянь Жуном. Всё это каким-то образом оказалось гораздо менее неловким, чем предполагал Чжоу Цзышу, даже несмотря на то, что Цэрэн фактически был здесь в качестве политического гаранта. Возможно, даже дети понимали, что это был лучший шанс для них всех на поддержание прочного мира. – Разве это не обязанность детей, усыновлённых или нет – помочь разделить проблемы отца? – спросил Цзин Бэйюань, глядя на мальчиков. Девятилетний Хэлянь Жун сразу же встал; его взволнованное, серьёзное лицо так напоминало лицо его отца в юности. – Ифу, я выпью одну чарку за тебя, – предложил он. – Нет, садись и больше не позволяй дяде внушать тебе всякую чепуху, – сказал Чжоу Цзышу, хмурясь на Цзин Бэйюаня. Мужчина поднял руки в притворной капитуляции. Цэрэн похлопал Хэлянь Жуна по плечу. – Не волнуйся. Если это окажется слишком для ифу – в чём я сомневаюсь, – я попрошу Хишига выйти вперёд. – Мы можем приказать людям выйти вперёд? – Хэлянь Жун всмотрелся в лица имперской стражи, стоявшей поблизости, словно пытался определить уровень их мастерства в потреблении алкоголя. Чжоу Цзышу покачал головой и оставил их, подтащив Цао Вэйнина к столу, который был закреплён за ближайшими родственниками. Хотя традиционно именно за ним поднимали первый тост, всё обстояло немного иначе, когда среди гостей были члены императорского клана и их гости. Вэнь Жуюй должен был быть здесь. Взамен на его месте сидел Вэнь Кэсин, поднявшийся, чтобы выпить за своего зятя вместе со столом учеников и старейшин клана Вэнь. Цао Вэйнин выпил чарку вместе с ними; его щёки немного покраснели, а пальцы дрожали. Выражение лица Вэнь Кэсина было слегка застывшим. Чжоу Цзышу бочком подобрался к своему супругу и ущипнул его, когда никто не смотрел в их сторону. – Эй, – прошептал он, сдерживая смех. – А-Сян уже замужем. Хватит быть таким недовольным. – Я никогда не буду доволен, – возразил Вэнь Кэсин. Сидевший неподалёку Е Байи громко фыркнул. – Их ба-цзы идеально совпадают. Не будь таким придирчивым, – он пихнул локтем Жун Чанцина, который был занят уничтожением закусок. – Хах? Ох, да. Хорошая пара! – Жун Чанцин поднял чашу. – Тост! – Ты держишь чашу с соевым соусом... Чанцин, сколько алкоголя ты выпил? – Е Байи хмуро посмотрел на Жун Чанцина, который в ответ захихикал. – Шифу, берегите свою печень, – напомнил Вэнь Кэсин, однако лёгкая улыбка всё же появилась на его лице, когда он поднялся на ноги и направился с Чжоу Цзышу к следующему столу. – Как твоя матушка поживает на другой стороне дома? – женщины устроили свой собственный банкет – традиция, от которой Чжоу Цзышу был не против отказаться, но Гу Мяомяо настояла. Наблюдая за всё более шумным и пьяным поведением гостей по эту сторону свадьбы, он, возможно, понял почему. – Отлично. Насколько знаю, принцесса Цзинъань рассказывает им всё более невероятные истории об А-Сян, случившиеся во времена войны, – поделился Вэнь Кэсин. Муж принцессы Цзинъань, Лян Цзюсяо, поднялся на ноги за соседним столом, чтобы эмоционально поздравить новобрачного. Юань Чэнъюнь тоже встал, похлопывая Цао Вэйнина по руке и произнося тост, после чего рассмеялся, когда Чжоу Цзышу выхватил у жениха чарку и выпил за него. Фракции Юаней и Пинси прислали от себя по несколько представителей. Свадьба с гостями-военными означала много вина. К тому времени, когда Цао Вэйнин был отправлен в брачные покои, люди, пытавшиеся помешать жениху добраться до невесты, разогнаны по домам, а остальные гости должным образом проведены до ворот, Чжоу Цзышу уже был навеселе. Он тяжело привалился к Вэнь Кэсину, когда тот помог ему забраться в экипаж, задремал и проснулся только тогда, когда они вернулись в особняк Цзюнь-вана в Бэйчэне. Цю Бинь цокнул языком, увидев, в каком состоянии они прибыли, и поручил слугам приготовить отрезвляющий бульон, пока Вэнь Кэсин уводил Чжоу Цзышу в их личные комнаты. Вэнь Кэсин устроил Чжоу Цзышу рядом с собой на диванчике, посмеиваясь, когда Цзюнь-ван проворчал что-то о том, что ему не нужно трезветь. Он всё же выпил бульон, когда его принесли, скорчил рожицу и зевнул, позволив Вэнь Кэсину привести их обоих в порядок и переодеть для сна. Когда они обнялись, уютно устроившись в темноте, Вэнь Кэсин поднёс запястье Чжоу Цзышу ко рту, оставив поцелуй на точке, под которой бился пульс. – Не переживай, – тихо сказал Чжоу Цзышу, зевая. – Уверен, Вэйнин будет к ней добр. Если нет, А-Сян всегда может прийти к нам, и мы побьём его. – Я об этом не беспокоюсь, – возразил Вэнь Кэсин. Каким бы пристрастным он ни был, всем было совершенно очевидно, кто будет главным в этих отношениях. – Просто немного завидовал. – Хмм? Чему? – озадаченно спросил Чжоу Цзышу. – Наша свадьба была чем-то вроде катастрофы, – заметил Вэнь Кэсин. – Ох, это, – Чжоу Цзышу прильнул ближе к тёплому телу супруга, посмеиваясь. – А что, ты хотел бы сделать всё заново? Если да, то нам сначала придётся развестись, а затем снова пожениться. Ты как-то намекнул, что не хочешь, чтобы твоя семья платила ещё больше приданого. В таком случае, мне придётся вернуть тебе твоё нынешнее приданое после развода. Однако, поскольку за прошедшие годы ты потратил большую его часть на развитие «Тайшэн» и «Маофэн», вернуть его будет сложно. Также… – ...теперь, благодаря твоим словам, это звучит слишком сложно, чтобы быть забавным, – проворчал Вэнь Кэсин, делая вид, что грустно вздыхает. Когда Чжоу Цзышу лишь фыркнул, Вэнь Кэсин погладил его по спине. – Кажется, тебе стало легче. – А должно было? – в своём предыдущем мире Чжоу Цзышу умер за день до свадьбы Гу Сян. Несмотря на то, что его здоровье было в порядке, он не мог не волноваться весь вчерашний день. Опасаясь шанса, пусть даже крошечного, что ему, возможно, придётся уйти. – Ты был так полон энтузиазма прошлой ночью, несмотря на то, что я говорил, что сегодня у нас будет длинный день... – Вэнь Кэсин откинулся назад, пристально глядя в глаза Чжоу Цзышу. – А-Сюй, что случилось? – В прошлой жизни мне не довелось увидеть свадьбу А-Сян, – признался Чжоу Цзышу. – Ах... – Вэнь Кэсин поцеловал Чжоу Цзышу в лоб, ласково спустился губами к переносице и ниже, пока не добрался до мягких губ супруга. – Ты не оставишь меня так легко в этом мире. Я украду тебя у самого Янь-вана, если придётся. Чжоу Цзышу рассмеялся. Он углубил поцелуй, приоткрыв рот, и запутался пальцами в густых волосах Вэнь Кэсина. Жизнь, которую он имел сейчас, всё ещё была несовершенной, но совершенство никогда не было тем, к чему стремился Чжоу Цзышу. Кончики его пальцев проследили путь от щеки Вэнь Кэсина к линии его челюсти – путешествие, которое они совершили уже сотню, тысячу раз. Затем спустились вниз по его шее, остановившись над сердцем Вэнь Кэсина. Здесь был заключён мир Чжоу Цзышу, здесь его жизнь полностью обретала равновесие, прочно скреплённая с жизнью любимого человека алыми нитями судьбы. Снаружи, на черепичной крыше, под холодным северным небом, усеянным далёкими звёздами, сидела в гнезде пара журавлей, прижавшись друг к другу. Завтра они полетят на юг.