***
Сюй Люши, вперёдсмотрящий «Алькора», увидев, как кто-то забирается на его пост, хочет уже возмутиться, но тут же меняется в лице, стоит Лив объявить, что она по распоряжению капитана проследит за громоотводом. Почти выскакивает из корзины и чуть ли не летит вниз, так, что Лив в испуге бросается смотреть, не разбился ли он, но замечает, что ловкий матрос ухватился за снасти. От высоты немного кружится голова, морской ветер бьёт в лицо, из-за чего волосы лезут в рот, и солёные брызги, долетающие до неё, неприятно жгут холодом кожу. Лив подходит к борту корзины, вглядываясь в горизонт. В нескольких милях от берега виднеется полоса из тёмных облаков и тумана, в которой сверкают пурпурные молнии, разрывая пространство на куски. Грома не слышно, но завывающий северный ветер приносит с собой почти исчезнувшие частицы Электро, из-за чего в воздухе перемешиваются запахи соли, водорослей и озона. — Если бы рыжий узнал, он бы мне за подобные выебоны врезал бы как следует, — Лив бормочет под нос первый пришедший в голову бред, чтобы успокоиться, и тут же смеётся, понимая, как это нелепо звучит. А потом через смех начинает изливать небу душу, словно каясь в грехах перед смертью, пока её трясёт от ужаса перед перспективой быть громоотводом для огромного корабля. В момент, когда «Алькор» отчаливает и набирает скорость, исповедь Лив заканчивается и она взбирается наверх, проверяя закреплённый на конце мачты громоотвод. Тут же понимает, в чём проблема: одна из деталей раскололась, и руны, приманивающие к себе молнии, то соединяются, то разъединяются. Наспех перемотав деталь прихваченной с палубы верёвкой, Лив спускается в гнездо и вызывает копьё, поминутно принюхиваясь. И как только запах озона начинает разъедать лёгкие, а небо над головой постепенно темнеет, активирует чувство стихий и стягивает повязку с левого глаза. Резко становится крайне тихо, и вместо мощного ветра наступает обманчивый штиль. Единственный оставленный парус не раздувается, лишь легонько колышется, из-за чего становится ещё страшнее. Мир вокруг Лив пурпурный: воля Сёгуна энергией Электро пронзает пространство, накапливается, готовясь обрушиться на беглецов, изничтожить их, дабы те не нарушали великую Вечность. Девушка медленно дышит, вслушивается в каждое дуновение ветра и голос капитана Бэй Доу, что переговаривается с лоцманом, старпомом и рулевым, и выжидает. Выжидает, пока энергия Электро вдруг не скапливается вокруг гнезда. Резкий грохот, крик внизу, ярчайшая вспышка, и Лив видит, как изогнутая лента молнии ударяет прямо в громоотвод, а руны на устройстве загораются пурпуром. Тут же в небе будто открывают кран: дождь обрушивается на них и хлещет по мачтам, сложенным парусам и палубе так, будто пытается смыть всех присутствующих. Ветер завывает, огибая воронье гнездо, яростно свистит, и Лив, перегнувшись через борт и посмотрев вниз, в ужасе валится на дно корзины, крепко упирается ногами и втыкает копьё так, чтобы ухватиться на него. В следующую секунду «Алькор» падает с огромной волны вниз, в морскую пучину. Лив подкидывает, и только зафиксированный в досках Китаин удерживает её от выпадения из гнезда. Воздух от удара резко вышибает из лёгких, но привыкшая к подобному девушка заставляет себя подавить панику и восстановить дыхание. Стоит им пройти три волны, Электро снова скапливается в воздухе. Лив поняла бы это, даже если бы не имела Глаза Бога: то тут, то там на мачтах вспыхивали огни святого Эльма. Капли с разрядами внутри превращались в маленькие фонарики, и Лив, наверное, залюбовалась бы ними, если бы не знала, что за ними последует. Короткий осмотр громоотвода, облегчённый выдох, ведь ещё один удар он точно выдержит, и девушка снова падает на дно, готовясь к тряске. Снова вспышка и грохот, снова загораются руны, снова провал в глубину и шквальный ветер в лицо, но Лив, чьё сердце колотится как сумасшедшее, постепенно входит в кураж. Третья молния. Четвёртая. Шестая. Восьмая. Девятая. Вспышки-вспышки-вспышки, непрерывный грохот, будто кто-то устроил барабанный концерт в небесах, и бегающие разряды Электро в воздухе. Хаос стихии во плоти, и Лив, рождённое Бездной существо, теряется в нём, сходит с ума, почти на автомате удерживая в руках копьё, пока Громовой Заслон вокруг неё яростно бушует. Кажется, она даже хохочет, срывая горло, и вопит что-то про то, что Сёгун даже в ярости не может разделаться с одним выходцем из Каэнри’ах, но вся её бравада теряется и забывается, когда после очередной молнии кусок громоотвода падает в тёмную пучину. Лив дрожащими от холода и страха руками поднимает себя и, схватившись за борт, хмуро глядит на небо прямо по курсу. Им осталось всего ничего: меньше полумили, и они покинут границы Инадзумы, да и даже при таком мерзком ветре «Алькор» идёт почти полным ходом, но природное чутьё подсказывало ей, что в них ещё ударит. Лив протирает левый глаз, ранее скрытый повязкой. Привыкшей к монокулярному зрению, ей крайне неуютно, но выбирать сейчас не приходится, а потому, зажмурившись, она чуть ли не насильно заставляет себя вглядеться в горизонт. Поражённый Проклятием Бездны глаз с чёрной склерой и сияющим пурпурным зрачком в форме звезды безошибочно разбивает мир на энергетические слои. Среди частиц Электро она замечает тонкие тёмные нити Бездны и, вскинув руку, притягивает их к себе. Те неохотно, но подчиняются её силе, образовывая в нескольких метрах над мачтой огромный клубок и связывая его с Лив, из-за чего ту колотит и подташнивает, и настойчивый шёпот раздаётся в ушах, медленно сводя с ума. Лив хмурится и мычит под нос какую-то песенку про безумца и молнию, отвлекая себя от голоса Бездны, и вовремя: Электро вдруг концентрируется на кончике мачты и течёт ниже, к сложенным парусам. Во рту появляется металлический привкус, мокрые волосы трещат от разрядов, а желудок скручивает от страха. — Учение Бездны… Правая рука сжимает копьё, левая — нити Бездны, а сердце колотится так гулко, что даже гром, свист ветра и шум дождя не перекрывают этот звук, идущий изнутри. Под ногами бегают разряды, Электро беснуется в пространстве, собираясь в пучок, а Лив, глядя на это, делает последний свободный вдох. — Разряд! Молния ударяет в тело девушки в тот момент, когда она телепортируется в намеченную точку над мачтой. Проходит через органы, уничтожает болью, мир на секунду раскаляется, а воздух звенит, и Лив, падая вниз, взмахивает копьём. В ту же секунду, когда бушприт «Алькора» выходит из Громового Заслона, небо над кораблём вспыхивает от выпущенного Лив разряда, и девушка пурпурной искрой приземляется на палубу.***
— Гёрлейст сяоцзэ, посмотрите прямо на меня, пожалуйста. Лив потирает пальцами левый глаз, с которого только что сняла повязку, промаргивается и поднимает голову, чтобы врач смог её осмотреть. Тот щурится, видя чёрную склеру и странные зрачки, цокает, но все же принимается за работу: сначала проверяет рефлексы фонариком, после с минуту разглядывает белок правого глаза, изучая сеточку лопнувших капилляров, и только потом отстраняется, чтобы сделать пометки на бумажке. Лив жмурится, чувствуя боль из-за резкого света, и привычным движением натягивает кожаную повязку, отчаянно пытаясь спрятать то, как дрожат её руки. Но Вель это видит, и ему от этого плохо. Проклятие Бездны, медленно уничтожающее их изнутри, у Веля проявляется в удушающем кашле, развившемся до астмы, а потому ему не нужно прятать от людей часть тела, как Лив. Ей же повезло меньше: по словам самой Лив, её глаз чуть ли не с самого рождения был чёрным, прямо как у тварей из глубин этого мира, а потому она вынуждена на постоянной основе носить повязку. И, как кажется Велю, до ужаса боится, что её поражённую Скверной часть тела увидят другие люди. Тем более незнакомцы. Тем более ненадёжные врачи, основные пациенты которых — похитители сокровищ и прочие сомнительные личности, не желающие попадаться на глаза тем, кто сотрудничает с Цисин. — Вы ловили молнии раньше, Гёрлейст сяоцзэ? — врач заканчивает выводить иероглифы на бумаге и поворачивается к Лив с ехидной улыбочкой, ожидая её ответа. Та вся подбирается, коротко осматривает пространство (Вель замечает тот момент, когда она на секунду задерживает взгляд на какой-то палке в углу комнатушки и явно приценивается, сможет ли она ею убить), но всё же делает вдох и выдаёт: — Да, Сун Мин сяньшэн, два раза. Первый раз в Снежной, второй — в Инадзуме. — Долго восстанавливались? — Сун Мин, наверняка назвавшийся поддельным именем, склоняется над бумагой и делает ещё несколько пометок. — В первый раз месяца полтора где-то… — Лив, воспользовавшись тем, что на неё не смотрят, поворачивает голову так, чтобы оценить расстояние до выхода, и одновременно тянет буквы, голосом изображая размышление. — Врачи сказали, что у меня повысилось элементальное сопротивление, а потому во второй раз мне хватило для полного восстановления трех недель. Сейчас с удара прошло пять дней, я дольше находилась без сознания, но чувствую себя намного лучше, чем в прошлые разы. Вель делает осторожный знак рукой, сигнализируя Лив о том, чтобы она не воспринимала врача как угрозу и спокойно прошла необходимый осмотр, но та только кривит лицо, выражая несогласие. Вель уже хочет одними губами прошептать, что Лив — параноик, каких свет не видывал, но в ужасе замирает, слыша следующий вопрос врача. — Скверна в вашем теле проявляла какую-либо активность в момент удара или в период восстановления? Кажется, мир в эту секунду взрывается снопами пурпурных искр. Энергия Лив выходит из-под контроля, как только до неё доходит суть вопроса, и воздух мгновенно наполняет запах озона. Сун Мин принюхивается, его глаза расширяются от ужаса, когда он понимает, что рядом с ним взбешённая обладательница Глаза Бога, и подскакивает, нервно размахивая руками. — Простите, Гёрлейст сяоцзэ, я не хотел вас смутить, просто нужно уточнить у вас некоторые аспекты, которые касаются вашего глаза… Лив исчезает в пурпурной вспышке и через долю секунды возникает рядом с Сун Мином, прижимая короткий клинок к его горлу. Вель подаётся вперёд, пытаясь остановить сестру, но лишь делает пару шагов и не смеет подойти ближе, видя, что у Лив в руках тонкое лезвие кинжала. — Откуда ты узнал про Скверну? — рычит Лив, и волосы её пушатся из-за бегающих по телу разрядов электричества. — Я-я-я просто увидел ваш глаз, и… — пытается отвлечь её Сун Мин, пятится назад, но раздаётся треск, и его руки и ноги обвивают тёмные цепи, а на груди возникает изображение пурпурной Звезды Каэнрии. Глазки врача бегают, он что-то мямлит, но с ужасом понимает, что сдвинуться не в состоянии, пока Лив с почти садистской улыбкой смотрит на его трепыхания. Вель прокашливается, как бы напоминая сестре, что она не одна в этом мире, но та лишь отмахивается от брата и делает шаг в сторону Сун Мина. — На тебе сейчас метка Громовых Оков. Она временно ограничивает способность человека двигаться и вполне способна выдать разряд тока достаточной силы, чтобы вызвать фибрилляцию сердца и убить тебя. Чтобы избежать этого крайне неприятного события, — ещё один шаг, совсем вплотную, и клинок надавливает на горло испуганного врача, — советую рассказать мне, откуда ты узнал про Скверну, сяншень. — Д-да я правда не особо много знаю, — врач делает последнюю попытку увильнуть, но, понимая незавидность своего положения, вздыхает и качает головой, сдаваясь. — Ладно, я расскажу вам, только отпустите меня! Щелчок пальцами, и цепи с легким потрескиванием разбиваются. Лив отступает на несколько шагов, перекидывая нож из руки в руку, перекручивая его и явно разминая кисти, пока дрожащий от ужаса Сун Мин с трудом садится на стул. — Года три… — короткая пауза, из-за которой Лив резко поворачивается в сторону врача, и тот весь сжимается. — Три года назад ко мне пришел молодой человек, кажется, из клана мондштадтских аристократов. Он был крайне вспыльчив, пока мы говорили: так завёлся, что даже полочку мне сломал, — Сун Мин кивает на шкаф за спиной Веля, и тот оборачивается, пытаясь найти следы разрушений. — Хотел узнать про Скверну, все спрашивал меня, а я не знал ничего. Описал случай, похожий на ваш, — он вдруг икает, прерываясь, и, чуть ли не плача от ужаса, шепчет мольбы о пощаде, когда Лив приставляет острие ножа к его горлу. — Я просто решил поискать информацию, честно! Связался с парочкой знакомых, они прислали мне книги, вот и все. Там ничего такого не было, только про то, что есть Скверна и что это для окружающих не опасно, вот и все… — Имя мондштадтского аристократа помнишь? — Лив не выдерживает его болтовню и прерывает словесный поток, резко взмахивая рукой. Сун Мин отшатывается в ужасе, боясь удара, и чуть не падает со стула. — Н-нет, не помню! — он вдыхает поглубже и произносит дрожащим голосом, срываясь в истерику: — Пожалуйста, пощадите меня, оставьте меня в покое, я ничего не знаю! Лив смеётся, и Сун Мину кажется, что от её голоса воздух стал холоднее. Рядом раздаётся шуршание: Вель поднимается со стула, на котором сидел, кутается в хаори и подходит ближе к сестре, хватая её за локоть и шепча что-то на ухо. Та отвечает ему одними губами и лёгким движением подталкивает в сторону выхода, с явным беспокойством осматривает брата, но вся человечность исчезает с её лица, когда она вновь поворачивается к сжавшемуся врачу. — Расскажешь кому-нибудь о нас или о том, что знаешь — узнаю, найду и убью. И не надейся, что сможешь в таком случае спрятаться или воспользоваться помощью похитителей сокровищ, — она поправляет высокий воротник красной рубашки, откидывает волосы за спину, и Сун Мин замечает блеск серьги из алого камня в её правом ухе. — Хорошего вечера! И исчезает, оставляя врача одного в маленьком кабинете на окраине города.***
Вель, размышляя, смотрит за горизонт и заламывает пальцы, совершенно не обращая внимание на их хруст. Стоящая неподалёку на террасе Лив делает затяжку, вдыхая горький сигаретный дым поглубже, и почти сливается с тенью навеса. Они молчат с той минуты, как покинули кабинет врача, и никак не могут сказать то, что мучает обоих, лишь рассматривают алое кружево лестниц и перил гавани Ли Юэ. Незнакомый, враждебный город сияет и горит в ночи, звучит смехом людей и криками торговцев, звоном монет и переговорами Миллелитов. Он отличается от Инадзумы, застывшей в ожидании победы Сёгуна над непостоянностью, пронизанной непониманием и многовековыми традициями. Отличается и от Заполярного Города — на первый взгляд, оплота жизни среди ледяных степей Снежной, а на второй — столицы, бьющейся в медленной агонии. Ли Юэ дышит, говорит, торгуется, смеётся, рыдает и плачет так же искренне, как внимательно относится к соблюдению договорённостей. И у обоих потомков Лордов Каэнри’ах от лицезрения такого города что-то расцветает в душе. — Честно говоря, мне здесь нравится. Лив тушит сигарету и подходит ближе к брату, опираясь на перила. Лицо её бледное, а огромные синяки под глазами свидетельствуют о том, что на деле удар молнией она пережила не так хорошо, как хотела бы, и организм после элементальной вспышки внутри неё начал подводить. Вель тянется к сестре и приобнимает её за плечи, пытаясь и поддержать, и удостовериться в том, что она в порядке. И Лив улыбается уголками губ, принимая этот жест. — Для меня здесь слишком шумно, — наконец отвечает Вель, осматривая издалека Глазурный Павильон и толпящихся в очереди посетителей, и решается наконец озвучить их общий вопрос. — Куда мы дальше, в Мондштадт? — В Мондштадт, — отзывается Лив. — Чует моё сердце, что там мы найдём что-то крайне интересное. Но для начала, — Лив резко отрывается от перил и разворачивается в сторону спуска, — мне нужно кое с кем связаться. И, усмехнувшись, демонстрирует брату небольшую серёжку из серебра с красным камнем. А он мысленно желает удачи тому, у кого находится вторая из набора.