Болезнь

      Большую часть Болезни я писала под «O Children», той самой песни, под которую танцевали Гарри и Гермиона в «Дарах смерти» — и мне было отвратительно и стыдно.       Отвращение, стыд и извращенное возбуждение — три столпа этой работы. И немного любви, которую там можно найти, только тщательно покопавшись и оттерев от слоя грязи.       И любовь эта — больна, изломана, пребывающая в вечной агонии насильно поддерживаемой жизни, потому что это любовь человека, который на это чувство глубоко и абсолютно не способен.       Тому удобно и хорошо любить себя и только себя. Его психопатичный мозг под это заточен, он жил себе с этим багом сознания и не тужил, пока не обзавелся человеческим хоркруксом. А это уже — совсем другой коленкор, это уже беда и паника, потому что нет ничего интимнее, чем делить душу на двоих.       Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие — Том с ветерком прокатился по всем этим стадиям, пока Гарри решительно не понимал, почему его то избивают и пытают, то всячески комфортят, а потом вдобавок насилуют, да еще и с определенной целью — выяснить, при каком виде воздействия парень воспримет это желанным и приятным действом.       В сущности, будь Гарри умнее, старше, опытнее — менее Гарри, в общем, то он бы эти волдемортовские американские горки быстро бы просек и вскоре получил себе ручного Темного Лорда, у которого шишка дымится и сердечко колотится от одного факта, что вот в этом вот мальчишке — часть его драгоценной души.       Но их бэкграунд и противоречия просто невозможно преодолеть. Гарри его не любит и никогда не полюбит, он может, сцепив зубы, потерпеть — разговоры и игра в шахматы гораздо приятнее пыток. Научился бы рано или поздно терпеть и секс — если бы Волдеморту вначале хватило терпения на более аккуратные действия, чем искать подход к Гарри буквально методом тыка, то мы бы получили старый добрый стокгольмский — этот чувак меня комфортит, защищает, делает мне приятно — ради этого можно и подставлять технологические отверстия по требованию.       Один нюанс — Волдеморт за годы темнолордства наглухо отвык очаровывать и убеждать — это уже не тот волоокий юноша со скромной улыбкой, от которой таяли Хепзиба и Слизнорт. Он уже давно убедился, что Круцио и доброе слово куда лучше, чем просто доброе слово.       Итак, что мы имеем — Темного Лорда в незнакомой, доводящей его до паники, ситуации и проигравшего Гарри Поттера, подавленного всем грузом свалившейся на него вины за тяготы волшебного мира. Волдеморт идет по пути наименьшего сопротивления и пытается морально уничтожить свою Немезиду, раз физически это невозможно, но эмоциональная отдача его от этого действия совсем не радует. Да и вообще ничего не радует, все его гиперфиксации удовлетворены — бессмертие, власть, Гарри Поттер… вот тут как раз нет, для полного счастья чего-то не хватает.       «Любви!» — осеняет ошалевшего от фрустрации Волдеморта. Ну как же, он ведь такой особенный, по жизни победитель, значит и вторая половинка у него должна быть под стать — предназначенная пророчеством, носящая часть его души, да еще и чуть его не победившая. Идеально жеж. Желания делают поворот на 180 градусов и мальчишку мучить уже не хочется, хочется холить и лелеять. Ну ладно, еще иногда все-таки мучить, чтобы доказать себе, кто тут победитель, а кто проигравший. Да и ненависть за уничтоженные хоркруксы особо никуда не исчезает.       На фоне всего этого Волдеморт еще и вспоминает, что в мире существует секс, до которого ему не было дела последние несколько десятков лет. Вначале он и не думал о мальчишке в таком ключе, только вот его же последователь, Крэбб, так некстати решил попугать Гарри обесчещиванием. О чем Волдеморт так кстати вспоминает, в момент когда Поттер дерзко и невоспитанно, по мнению Лорда, отвергает его чувства.       Момент первого изнасилования страшен для меня — не порванной жопой и прочими физиологическими подробностями, а тем, что этим Волдеморт растаптывает в Гарри абсолютно все. Уничтожает окончательно его еще полудетскую невинность, его будущее, все его надежды и веру — он забирает себе все, в акте не любви и даже не похоти — а полного разрушения. Я отношусь к Гарри как к своему детскому герою и мне было очень больно писать этот момент, будто я в одночасье повзрослела вместе с ним. Типа, в 11 ты зачитываешься «Философским камнем» и влюбляешься в волшебный мир, а в 32 пишешь о том, как любимого главного героя насилует главный злодей. Жизнь — удивительная штука.       Но мы о Волдеморте. Презрительно брошенные им в следующие разы подробности лишения невинности Гарри — бравада, потому что ему этот поступок тоже особого счастья не принес. Вид абсолютно сломанного и растоптанного мальчишки почему-то не принес нужного удовлетворения, скорее наоборот. Поэтому он и «обнулил» все Обливиэйтом, первый раз — спонтанно, чтобы не разбираться с последствиями своего срыва.       Второй раз был что-то вроде «сидел, ладоши на мандоши, и думал о первом разе, потом решил пойти повторить и проанализировать получше, чтобы понять, что не так». И понял. Что ему, нарциссу от кончиков пальцев до кончика отсутствующего носа, совершенно претит трахать человека, которого блевать от его вида тянет. Он-то привык к обожанию или раболепию, а не вот это вот все.       Вздохнул, посидел, осознал, пришел к Гарри в образе секси-красавчика по которому текли и дымились все живые и неживые души Хогвартса обоих полов. В полной уверенности, что теперь-то уж Гарри будет от счастья прыгать (на члене Тома, разумеется). Но чертов неправильный мальчишка опять все испоганил, и даже план Б с амортенцией не сработал, Лорд опять ощутил себя отвратительным уродом, которому добровольно не дают. А Обливиэйты уже стали психику обожаемого хоркрукса руинить по полной, нужен был другой способ.       И он нашелся, этот способ. Только вот Том, как всегда, не учел одного — а)это Гарри Поттер и с ним никогда не бывает все по плану б)у частицы его души планы, несколько идущие в разрез с планами самого Волдеморта.       Палочник, хоркрукс в Гарри, мальчишку обожает не меньше, чем основной Том. И даже более здраво, поэтому всячески не дает своей основной личности сделать из Поттера бездумного овоща. Парнишка-то, как вы могли заметить, на коктейле имени Слизнорта откатывается в развитии до состояния слегка умственно-отсталого подростка. Палочник за это Тома глубоко презирает — ему Гарри больше нравится в полноценном состоянии. Но у Палочника и члена-то нет, поэтому думать ничего не мешает.       А Том, тем временем, плавно плывет по течению паранойи и абсолютно противоречивых желаний. С одной стороны, очень круто когда у тебя дома послушная кукла, которая по одному взгляду становится на коленки, с другой — «а поговорить?» С одной стороны, он добился вполне искренней любви со стороны угашенного Гарри, а с другой — это жизнь на дремлющем вулкане, потому что Избранный имеет тенденцию приходить в себя и устраивать цирк с конями всем окружающим.       Малфои счастливо вздохнули, когда эта сладкая парочка, которая и по отдельности-то им жизнь отравляла дай боже, а вместе вообще невыносимы, наконец-то съехала в отдельное жилище. Пожирателей мне вообще кругом жалко, особенно Драко. Ну вот представьте, ненавидите вы себе всю жизнь этого долбанного Гарри Поттера и горя не знаете, а под конец войны приходит понимание, что как-то вот лучше пускай долбанный Гарри Поттер победит, он хоть и самодовольный осел, но зато не ебнутая опасная тварь. Да и все-таки однокашник Драко, поэтому вся блондинистая троица его еще вот такусеньким помнит. И видеть гордого, смелого, везучего Гарри Поттера, символа их поколения, как ни крути, хихикающим в объятиях своего злейшего врага… должно быть, невыносимо. А младший Малфой, кроме того, весь этот пиздец изначально наблюдал и видел воочию, ЧТО именно делает его Повелитель с Гарри.       Понтоваться принадлежностью к Пожирателям было весело на стадии стильной татушки, а видеть своих школьных врагов сломленными и настолько рано повзрослевшими — ужасно больно. Особенно его шокирует Гермиона, которая прекрасно понимала, что Гарри — криптонит Волдеморта и рано или поздно произойдет то, что произошло. И что ресурсов на то, чтобы это изменить, у них больше уже не осталось. Ни у кого в окружении Лорда не хватит яиц чтобы разрубить Уробороса, в которого слилась парочка из пророчества, но все проходит — и это пройдет. А для них всех уже слишком поздно.       Действительно ли Волдеморт освободил Гермиону и Рона чтобы не лишаться последнего рычага давления на своего мальчика — оставлю на ваше усмотрение. А так, как ни парадоксально, волшебному миру выгодно вот это вот положение дел. Слизнорт не зря агитирует смириться и стать жертвенным агнцом — пока мир Волдеморта крутится вокруг Гарри Поттера, магическое общество живет вполне себе в мире и порядке. А там может и новый герой подрастет и положит всему конец. Избранный уже никому не нужен, лодку раскачивать не стоит — в прошлый раз и так чуть не затонула. Мир устал от войны.       А теперь вспомните танцующих в палатке Гарри и Гермиону — и вы не осудите меня за пролитые слезки над теми судьбами, которые я же им и уготовила.       Вернемся к нашему барану. Лорд параноидально тыкает своего Избранного палочкой, активно способствуя тому, чего сам так не желает — восстановлению его памяти. Его все больше разрывает от двух противоположных желаний — курощать и низводить сопротивляющегося Гарри и играть в семью с послушным любовником. Ему медленно, но верно сносит крышу в сторону нового фетиша — максимально беспомощного и зависимого от него мальчишки. Живая игрушка, которую можно купать, кормить, переодевать, трахать — как хочется и сколько хочется, любить в своем неповторимом стиле. Периодические взбрыки Гарри только добавляют остринки, всегда можно лишить нужных воспоминаний или убедить в нездоровье. Это игра в кошки-мышки, Том чуть-чуть выпускает Гарри из зубов, ловит и отхреначивает мягкой лапкой, потом опять отпускает оглушенную добычу.       Приведу цитату: «Кошка поймала птицу. Замучила, заиграла, искалечила, почти убила, прижала к сердцу мягкой, без когтей, лапкой, и вылизывает. Этот мир полон любви."© Макс Фрай       На фоне всего этого, в глубине остатков души Волдеморта он понимает, что что-то катастрофически пошло не так. Эта чудесная игра медленно убивает не только Гарри, но и его самого. Хочется равного, любящего, уважающего, верного партнера. Правую руку, на которую можно опереться, а не только ею дрочить. Но вялый счастливый овощ на роль соратника явно не тянет, а настоящий Гарри не хочет соглашаться на компромиссы. Он-то понимает, что жизнь в полном сознании станет для него нескончаемым адом, а так хотя бы большую часть времени ему относительно норм, а вот Том страдает без перерыва.       Поэтому Волдеморт идет по пути 2 в 1 — не упускает шанса повозиться с еще более беспомощной игрушкой, а коли Гарри починится — опять предложить сотрудничать добровольно. Потому что Поттер должен понимать — аппетиты Лорда растут и если в этой итерации он слепой и с проблемной координацией движений, то в следующий раз легко может прийти в себя уже парализованным или без пары конечностей. Лучше уж дружить, а тогда можно будет и придумать какой-нибудь новый план. Только вот моральных сил у Избранного на это все меньше.       Лорд тем временем понимает, что хоркрукс хоркруксом, а на мальчишку он подсел как на герыч. И безопаснее будет переселить свой осколок в какую-нибудь другую емкость, а Гарри окончательно доломать под свои противоречивые потребности. При этом моральных сил у него тоже все меньше и меньше, потому что дед уже не в том возрасте, чтобы работать над трудными отношениями и раз за разом натыкаться на эгоистичное растаптывание его светлых чувств.       В общем, тяжело быть Томом из этого фика.       Спасибо, что осилили.