Безглазая Учиха

      — Одзаки Нэтсуми, — представилась женщина, сложив руки под пышной грудью, нежную кожу которой можно было лицезреть благодаря головокружительно глубокому декольте. — С сегодняшнего дня я ваш наставник. Так как руководство обязало всех соблюдать регламент, попрошу вас назвать своё имя и кратко рассказать о себе. Потом я посмотрю на что вы способны. Так. Кто начнёт?       Сегодня в ярко накрашенной Одзаки Нэтсуми было сложно узнать вчерашнюю пьяную женщину, прощавшуюся с погибшим Учиха Мамору, но у Шимай слишком хорошая память на лица. Длинные волосы с медным оттенком были заплетены во множество мелких гладких косичек, часть из них собиралась на макушке в аккуратный пучок, который держался за счёт красивой и дорогой на вид кандзаси. Неприлично короткое изумрудное платье, длинные ноги в чёрных плотных чулках и высокие устойчивые каблуки никак не вписывались в образ уважаемого джоунина Конохи. Одзаки можно было бы принять за вульгарную легкодоступную женщину, которых презирала Матсуоко, если бы не легко узнаваемый зеленый жилет со множеством кармашков, небрежно накинутый поверх чёрного хаори.       — Сенсей, вы же читали наши анкеты, которые мы заполняли, когда подавали заявку на экзамен. Может, пропустим всю эту нудятину и уже приступим к обязательной проверке навыков? — произнёс мальчишка, сидевший на траве тренировочного полигона, куда их привела Одзаки. Его кожа была смуглой, пальцы на руках грязные, ногти обгрызены, волосы чёрные и короткие, словно его недавно побрили, но не это привлекло внимание Шимай. У мальчика, облачённого в настоящее рваньё, были необыкновенно живые глаза, словно его сердца не коснулись невзгоды последних лет.       — Тойда Химура. Одиннадцать лет. Высокомерный, нетерпеливый, настырный. Во время учёбы по всем предметам средние оценки. До войны четыре раза завалил экзамен на генина, почти вылетел из Академии шиноби. В этом году едва набрал баллы, чтобы перейти порог. Если учесть, что всего даётся пять попыток, то тебе крупно повезло. Особых навыков нет. Склонность к стихиям воды и земли. Из тебя выйдет посредственный шиноби, если, конечно, ты не умрёшь на первом серьёзном задании. Мне продолжать, или вы всё же изъявите желание говорить самостоятельно?       — Это было грубо, сенсей! — вскричал оскорблённый Химура, подскакивая на ноги.       — Побереги свой пыл, как никак сегодня у тебя есть шанс проучить своего злого сенсея, — кокетливо рассмеялась Одзаки, а затем добавила грубым пугающим голосом: — Сядь на место, я хочу услышать остальных.       — Хьюга Цубаки, — заговорил мальчик, сидевший в отличие от вальяжно развалившегося Химуры в традиционной позе — подогнув под себя голени и выпрямив спину до хруста позвонков. Мальчик уважительно поклонился, возвышавшемуся над ними сенсею. Шимай, казалось, такое строгое соблюдение правил этикета глупым и смешным. — Тринадцать лет. Сдал экзамен на генина до войны. Прошёл ускоренные курсы ирьёниндзюцу. Работал в полевом госпитале, в последнее время помогаю отцу. Хочу стать ирьёнином. По настоянию руководства распределён в команду номер один. Доудзюцу: бьякуган. Склонность к стихиям воды и ветра.       — Очень хорошо. Ты молодец, Цубаки-кун. Назови одно качество, которое будет характеризовать тебя как личность?       — Думаю… ответственность, Нэтсуми-сенсей, — произнёс мальчик, опустив голову и густо покраснев.       — Я бы ещё добавила скромность и присущие всем членам клана Хьюга великолепные манеры. Ты такой милашка, Цубаки-ку-у-ун, — сладко протянула сенсей, игриво прижимая ладонь к щеке. — Весь в красавчика отца. Нобору, наверное, гордится тобой? Учись, Химура, вот как нужно очаровывать женщин. Следующий.       Шимай не знала, что Нобору, который согласно её наблюдениям, практически не покидал стен госпиталя, ночуя в своём кабинете, имел семью и детей, но Цубаки действительно был похож на Хьюга-сенсея. Серьёзное даже немного строгое выражение глаз, такие же длинные собранные в косу волосы, только вот черты лица были ещё по детски мягкими. Шимай поймала на себе взгляд пронзительных голубых глаз наставника. Сейчас девочка была согласна с Тойда Химурой, который в данный момент комично рвал на себе волосы, сетуя на несправедливое отношение Нэтсуми-сенсея, любящей только красавчиков. Весь этот цирк был совершенно лишним, для того, кто собирался провалить проверку и вернуться в Академию.       — Учиха Шимай, — буркнула девочка.       — Где твой протектор?       — Забыла дома.       — Как можно забыть протектор? Нет, — женщина взмахнула рукой, останавливая Шимай, — не хочу знать. Проехали. Лучше расскажи о себе.       Спустя минуту тишины, Одзаки поняла, что Учиха мало чем отличалась от упрямца Тойда Химуры, но она всё же решила дать горделивой девчонке, смотревшей на неё исподлобья, ещё один шанс, надеясь, что та будет умней своего товарища.       — Мне из тебя клещами вытаскивать информацию, милая? Давай быстрее, я хочу успеть зайти в магазин и прикупить себе одно миленькое платьице. Или мне начать, а ты подхватишь?       — Восемь лет. В Академии занимала последние места в рейтинге успеваемости. Завалила официальный экзамен на генина, но всё равно получила ранг.       — Что?! — взревел Тойда. — Как можно завалить экзамен, но получить ранг? Тут какая-то ошибка, сенсей! И протектора у неё нет. Врёт она всё! Этой уродливой малявки здесь быть не должно!       — Если я ещё хоть раз услышу: «уродливая малявка» или что-то в этом духе из твоих уст, ты вернёшься в Академию, Химура. Каждая женщина по-своему прекрасна. Лучше запомни мои слова, мальчик, не то, — Одзаки показала испуганному ученику кулак, а затем задумчиво почесала подбородок и хитро прищурилась. — Шимай-тян действительно набрала всего 20 баллов, даже не приблизившись к порогу, который в этом году равнялся 60. Что довольно-таки странно, если учитывать результаты всех предыдущих тестов по теории, которые она писала в Академии. Каждый месяц не ниже девяносто баллов. Хотела обмануть комиссию, маленькая Учиха?       — Мой контроль чакры и исполнение всех известных дзюцу ужасны, сенсей. Химура прав, мне здесь не место.       — Ну, это решать не тебе и уж тем более не ему. Продолжим?       — Стихии: огонь. Шарингана нет, как нет и шанса выстоять в битве против вас.       — Даже если вы втроём нападёте на хромоногую Нэтсуми-сенсей, которая нацепила на тренировку совершенно неподходящую для битвы одежду?       — Нельзя недооценивать врага, особенно если он джоунин. Шансов нет.       — И всё же. Вам придётся попытаться.       Одзаки в один прыжок оказалась около сына Нобору, который сидел между ребятами, и вогнала в его левое плечо кунай. На краткую долю секунды Шимай понадеялась, что сенсей создала реалистичную иллюзию, но её мозг, не почувствовавший искажения реальности, тут же отверг эту мысль. Первый среагировал Тойда. Ударив сенсея по сгибу локтя и колену, он заставил её отступить на пару шагов.       — Уведи его! Я отвлеку, — крикнул мальчик застывшей Шимай и встал в боевую стойку, вытаскивая из подсумка кунай. — Играете грязно, сенсей!       — Смелый мальчик. Жаль, что сегодня ты умрёшь, дурачок, — накрашенные губы Одзаки расплылись в дружелюбной улыбке, и она с лёгкостью отбила неумелую атаку Химуры.       — Не беспокойся, рана не серьёзная, — Цубаки достал кунай из плеча и попытался улыбнуться Шимай, которая обеспокоенно смотрела на его окровавленные руки: — Всё в порядке. Я смогу её залечить, — он приложил засветившуюся зелёным светом ладонь к ране. — Нужно уйти с тренировочного поля к лесу и устроить засаду.       — В лесу наши шансы повысятся, но не сильно, — согласилась Шимай, вернув внимание поединку. Химура сражался безрассудно и хаотично, выкладываясь на полную, совсем позабыв о плане — отвлечение и отступление. — Скоро выдохнется, идиот. А потом она займётся нами. Мы не успеем уйти.       Крик Химуры и послышавшийся хруст заставили ребят вздрогнуть. Хьюга хотел вмешаться, но Шимай удержала мальчика, вцепившаяся в рукав его туники.       — Стой. Забыл? Ирьёнин не вступает в схватку. Нужно бежать.       Мальчик согласно кивнул, посмотрев в сторону леса.       — Пожалуйста, пощадите. Сенсей, я сдаюсь, — рыдая прохрипел Химура, прижав к туловищу повреждённую руку.       — Быстро, однако. Твои товарищи даже не спешат тебе помочь, — Одзаки склонилась над учеником и приподняла его голову за волосы, заставляя посмотреть на ребят, которые не сдвинулись с места. — Запомни лица тех, кто повинен в твоей смерти. Вот так выглядят шиноби-предатели.       — Отпустите его, сенсей, — Цубаки с активированным бьякуганом появился за спиной женщины, оставив Шимай рядом с поленом.       — Дзюцу подмены? Хорошо, но лучше бы ты послушал маленькую Учиха. Иногда следует пожертвовать одним, чтобы спасти оставшуюся часть команды.       Рыжие волосы опутали лодыжку Хьюга и потянули его на землю, до того, как он успел применить технику Мягкого Кулака. В воздухе сверкнули кунаи, пригвоздившие одежду самоувернного мальчишки к земле.       — Вы как котята, ками! Я думала, вы хоть что-то из себя представляете. В итоге я получила самонадеянного слабого мальчишку, доброго, но глупого Хьюга и трусливую Учиха. Ску-ко-та!       — Беги в лес! — выкрикнул Цубаки, тело которого постепенно оплетали и сдавливали удлинявшиеся косички.       Шимай не смогла бы сбежать и бросить товарищей, даже если бы была на сто процентов уверена, что после такого подлого поступка её закинут обратно в Академию. Одзаки своими действиями ясно дала понять — крышу у неё сорвало давно и безвозвратно. Ей ничего не стоит ради забавы покалечить неопытных генинов, чтобы они раз и навсегда вкусили все прелести жизни шиноби. Если не вмешаться, она может сделать так, что ребята проваляются несколько недель в больнице, а то и вовсе случайно умрут. Взрослые на такое легко закроют глаза. Лучше избавиться от слабого шиноби до того, как он подведёт всю деревню. Шимай не знала, как она будет смотреть в лицо Нобору после того, как бросит здесь Цубаки.       Где-то внутри зрело смутное и далёкое от реальности смехотворное предположение, что чокнутая сенсей специально взяла под крыло команду номер один, чтобы отомстить за смерть бывшего товарища. Шимай всё ещё помнила вчерашний зверский взгляд Одзаки, обещающий выпотрошить кишки и развесить их на ближайших деревьях. Почему в тот день умер Учиха Мамору, а не она, бесполезная сопливая девчонка? Иногда очень сложно смириться со смертью близкого товарища. Независимо от твоего желания раненое сердце будет жаждать мести. Притянутый за уши мотив, но для Шимай, побывавшей на войне, он звучал вполне реалистично. В разгаре битвы людьми двигает или страх, или пожирающая всё на своём пути ненависть. Здесь либо ты, либо тебя. Другого исхода нет.       Чтобы уловить поток чакры обычно Шимай требовалось сосредоточиться и уловить три-четыре неравномерных, но относительно сильных толчка в теле, после войти с ними в резонанс и направить чакру в руки. Процесс иногда занимал бесконечные минуты или часы, напоминая безрезультатное махание дырявым сачком для ловли бабочек, но в этот раз всё произошло быстрее. Пальцы сложились в печать, и Шимай выкрикнула:       — Демоническая Иллюзия. Техника Адского Видения.       Сегодня она впервые использовала гендзюцу. Учителя, проверяющие способности учеников в Академии, никогда не задавали ей сложные дзюцу, требующие идеального контроля чакры, ограничиваясь примитивным бушином, зная, что она не способна на что-то большее. Шимай рисковала, используя дзюцу, самостоятельно выученное из учебника и ни разу не проверенное на практике. По её мнению, худшее что могло случиться: ей не хватит чакры, подведёт контроль и гендзюцу просто не сработает, но результат превзошел все её ожидания. Используемая для отвлечения простая техника подействовала совершенно иначе.       Теория, когда ты начинаешь применять её на практике, на выходе, как правило, отличается от идеала, описанного в учебнике. Всегда есть какие-то нюансы и погрешности, в основном касающиеся человека, использующего дзюцу. Например, содержание накладываемой на врага иллюзии может увидеть только обладатель шарингана, способный контролировать картинку и сюжет, для остальных же эта техника автоматизирована и упрощена настолько, что напоминает бросание песка в глаза. Враг видит самое ужасное, что способен воспроизвести его мозг. Длительность и сила воздействия зависят от чакры пользователя. Убить или ранить этим дзюцу невозможно, но произошло обратное.       Одзаки сначала смотрела на возникшую иллюзию с недоверием, но потом её волосы медленно вернулись в своё изначальное состояние, позволяя Цубаки увести раненого товарища с поля битвы. Шимай снова ощутила уже знакомую двойственность восприятия реальности. Она видела Учиха Мамору со спины и спереди, словно имела обзор на все 360 градусов. Он выглядел как настоящий человек. Невероятная детальность и достоверность образа, начиная от выражения глаз и заканчивая тенью на траве. Сенсей неуверенно вытянула вперёд руку и надрывно произнесла:       — Мамору?       Пока Одзаки находилась под действием гендзюцу, нужно было либо бежать, либо нападать, но внимание Шимай привлекла внезапно возникшая третья иллюзорная реальность. Зыбкая и прозрачная она маячила на периферии сознания, как навязчивая мысль, от которой ты не можешь отделаться. В тренировках с отцом такого не происходило. Мир всегда раскалывался на три неравные части, и Шимай приходилось балансировать между ними, пытаясь вытеснить отца из одной, и не отключиться от другой. Подгоняемая любопытством юная куноичи позволила себе мысленно шагнуть в сторону призрачной третьей реальности. Мамору тут же растаял в воздухе, а сенсей, страшно захрипев, упала на колени. Из её носа водопадом хлынула кровь. Одновременно с Одзаки, которая схватилась за голову и закричала, Шимай в иллюзии увидела мальчика с активированным шаринганом, внешне похожим на Мамору. Мальчик спарринговался с рыжеволосой девочкой в закрытом помещении, напоминающем тренировочный зал Академии. Неуловимым движением он ловко повалил её на землю, заломив руки. Девочка бессильно брыкалась и кричала, обвиняя его в жульничестве, но вместо уместной в такой ситуации злости, Шимай чувствовала чужое восхищение и что-то незнакомое. Оно ощущалось глубже и сложнее, чем простая симпатия.       Боль в ноге прервала необычную иллюзию. Шимай упала на четвереньки, извергая на траву завтрак, которым её накормила Микото. Вспотевшее тело колотила крупная дрожь. Утерев рот, она заметила на ладони кровь. Только сейчас до девочки дошло, что она настолько увлеклась чужим воспоминанием, что перестала следить за реальностью. Грубейшая ошибка, которая в тренировках с отцом всегда заканчивалась позорным проигрышем.       — Как Нэтсуми-сенсей? Она убила её?       Голос раздавшийся сверху принадлежал Химуре. Шимай подняла голову и увидела, как Цубаки использует ирьёндзюцу на Одзаки.       — Нет, она без сознания. Нужно срочно в больницу. Что-то… Что-то не так с её мозгом.       — Что ты с ней сделала, Учиха? — злобно спросил Химура, и не дождавшись ответа крикнул Цубаки: — Я позову кого-нибудь из взрослых.       Когда Химура исчез, Шимай медленно поднялась на ноги, ощущая пульсирующую боль в голове, и подошла к Цубаки. Он быстро перемещал подсвеченные зелёным руки от рыжей макушки к шее, а затем к груди. Кожа Одзаки приобрела серый оттенок, как у покойников, и, если бы не слабые движения грудной клетки, Шимай решила бы, что она мертва.       — Я замедлил ток чакры в её теле и заблокировал несколько танкецу на шее и руках, должно помочь снизить давление в системе чакра каналов головы, — Цубаки посмотрел на Шимай активированным бьякуганом. — Твоя техника, чуть не спекла ей мозги. «Кай», как и влияния чакры не сработали, если бы Химура не догадался ранить тебя, чтобы остановить гендзюцу, ты бы убила Нэтсуми-сенсея. Что это вообще было?       — Не знаю, — гнусаво ответила Шимай, зажимая ладонью кровоточащий нос.       — Позже я осмотрю тебя. Нужно следить, чтобы состояние сенсея оставалось стабильным до прибытия ирьёнинов.       Цубаки так и не удалось осмотреть Шимай. Прибывшее ирьёнины транспортировали бессознательное тело Одзаки в госпиталь, прихватив с собой детей. После осмотра и лечения, их заперли в палате, заставив писать отчёт о прошедшей тренировке. Солнце опускалось за горизонт, а к ним так никто и не пришёл. Шимай грустно рассматривала разрезанную штанину, гадая сильно ли разозлиться Микото из-за того, что она опоздает на праздник.       — Всё из-за тебя, Учиха, — Химура, который беспокойно ходил из угла в угол, с силой пнул прикроватную тумбочку, на которой лежали отчёты.        С момента заключения в палате, которую охранял неразговорчивый шиноби, Химура всё никак не мог успокоиться, обвиняя Шимай во всех грехах. Цубаки пытался его утихомирить, но Тойда не желал никого слушать, продолжая причитать о возможном возвращении в Академию, а то и отчислении. Ситуацию спасало то, что Шимай не велась на глупые провокации, но у всего есть предел.       — А может из-за тебя? — отозвалась девочка, чувствуя, что уже не справляется с всё нарастающим внутри раздражением и беспокойством, которое так умело разжигал неугомонный Химура.       — Что ты там вякнула?       — Не будь ты таким слабаком, ирьёнину не пришлось бы вступать в схватку, а мне использовать гендзюцу. Тебе знакомо слово «тактика», ебланище ты тупое? Мы должны были отступить и попробовать перехитрить сенсея. Но кто-то, не будем тыкать пальцем на этого умственно отсталого долбоёба, решил помериться силами с джоунином. Жаль, что она сломала тебе руку, а не шею.       — Да я тебя по стенке размажу, Учиха! — Химура схватил сидевшую на кровати Шимай за широкий ворот кофты, Цубаки тут же вмешался.       — Хватит обвинять друг друга. Отпусти её, иначе я сделаю так, что ты не сможешь шевелить руками несколько часов.       Активированный бьякуган говорил о том, что Хьюга не шутит. Тойда толкнул Шимай в сторону кровати и, надувшись, отступил к окну.       — Как ты себя чувствуешь?       Шимай неопределённо пожала плечами, не желая заводить разговор с Цубаки. Если бы не он, она бы просто свалила в лес и ничего бы не произошло, а теперь её ждут неминуемые неприятности. Подумать только, сопливый генин чуть не угробил опытного джоунина. Самое худшее, если она и вправду случайно убила Одзаки. Тогда ей уже будет грозить не возврат в Академию, а заключение в тюрьму с последующей казнью. В палату зашёл шиноби в белой фарфоровой маске, испугав детей до нервной икоты. Он позвал с собой сначала Тойдо Химуру, а спустя время Хьюга Цубаки, объяснив, что с ними хотят поговорить о случившемся. Когда пришли за Шимай за окном светила луна. Девочка понимала, что о торте и приятном обществе матери Итачи можно забыть. Шиноби завел девочку в кабинет на втором этаже и остался стоять снаружи.       — Учиха Шимай, — устало произнёс мужчина в широкополой треугольной шляпе. Он сидел за столом в центре и обманчиво расслаблено курил. Его цепкий взгляд не обещал ничего хорошего. — Навела же ты шороху.       — Хокаге-сама, — девочка резко поклонилась, осознавая, что дело — дрянь, теперь её точно закуют в кандалы как преступницу и бросят в тюрьму. — З-здравствуйте.       — Выпрямись, — старик обхватил губами мундштук трубки, тяжело затянулся и выпусти дым. — Твой отчёт был самым коротким. Не любишь писать?       Шимай отрицательно качнула головой и затравленно посмотрела по сторонам, с некоторым облегчением обнаружив, что в просторном кабинете находились одни знакомые лица. Невозмутимый Учиха Фугаку сверлил её задумчивым и тяжёлым взглядом. Хьюга Нобору сидел в кресле, запрокинув голову, и напряжённо массировал виски. Одзаки Нэтсуми беззаботно подпирала стену справа от двери, сложив руки под грудью. Шимай облегчённо выдохнула, заметив, что с ней всё в порядке. Появился шанс, что она не проведёт остаток дней за решёткой.       — Так как твой отец не может присутствовать из-за болезни, а брат находится на миссии, я хотел пригласить сюда твою старшую сестру, но её муж настоял на том, чтобы я ничего не говорил ей о случившемся, сам же он явиться сюда отказался, так как не является ни близким родственником, ни твоим опекуном. У твоией сестры какие-то проблемы?       — Она всё ещё скорбит о матери. Юи не хочет беспокоить её из-за всяких пустяков, — ответил за девочку Фугаку.- Думаю, моего присутствия будет более, чем достаточно.       — Прими мои соболезнования, Шимай, — Хокаге затянулся и спустя долгую минуту продолжил: — Скажи, как часто твой отец использует на тебе шаринган? — заметив, что девочка стушевалась и посмотрела на главу своего клана, Хирузен тут же добавил: — Не волнуйся и отвечай честно, наш разговор не покинет стен этого кабинета.       Заверения Третьего Хокаге только усилили беспокойство и страх. Шимай упрямо сжала губы, подсознательно чувствуя, что ей не просто так задали данный вопрос. Даже будучи ребёнком она понимала, что отец творил с ней неправильные, можно сказать даже запрещённые вещи. Никто в здравом уме не практикует цукиёми на детях. Она была недостаточно смелой, чтобы врать Хокаге поэтому решила промолчать.       — Шимай, отвечай на вопрос, — требовательно произнёс Хьюга-сенсей, с силой сжимая сцепленные на коленях руки. Шимай никогда не видела его таким напряжённым и злым. — Это очень серьёзно.       — К-каждый день.       Фугаку неоднозначно выдохнул и обеспокоенно переглянулся с Хокаге, который покачал головой.       — Насколько мне известно, у тебя нет шарингана. Шимай, ты, наверное, не знаешь, но Учиха используют своё клановое доудзюцу только против тех детей, у которых есть шаринган, и только с целью тренировки. Зачем твой отец использовал шаринган на тебе? Он таким образом наказывал тебя?       — Нет. Он тренировал меня, — поспешила заверить девочка.       — Вот как, — Хирузен задумчиво постучал мундштуком о нижнюю губу. — Нэтсуми-сенсей утверждает, что никогда не видела настолько качественное гендзюцу. Мы бы хотели, чтобы ты продемонстрировала его.       — Я не знаю как это произошло. Я… чуть не убила сенсея.       — Да. Именно поэтому мы хотим посмотреть, как так вышло. Не бойся. Никто не винит тебя в произошедшем, иногда на тренировках происходят несчастные случаи.       — Например, когда сенсей случайно втыкает в плечо ученика кунай или ломает ему руку? — не удержавшись невинно спросила Шимай, посмотрев на Одзаки, которая равнодушно пожала плечами, но всё же вынужденно ответила на немой вопрос Фугаку:       — Да не ломала я ему руку! Всего лишь вывих. Лечится в два счёта, первая помощь как никак. Я должна была убедиться в навыках Хьюга Цубаки, — Нэтсуми пренебрежительно посмотрела на свою ученицу, — и в вашей отстойной командной работе.       — И всё же в отключке валялась сенсей, а не мы, — девочка и сама удивилась откуда в её голосе взялась эта едкая безрассудная дерзость, но в целом она была довольна покрасневшим от гнева лицом Одзаки.       — Шимай! Прекрати! — Нобору не выдержал и поднялся на ноги, вставая между девочкой и возмущённой женщиной. — Одзаки же твой сенсей. Тебе следовало бы извиниться, — Шимай упрямо поджала губы и уставилась на руки Фугаку, сложные на груди, смотреть ему в лицо, а уж тем более в глаза она побоялась. Хьюга обречённо вздохнул. Он заметил, как напряглись худенькие плечи и заблестели тёмные глаза — девочка была на грани. Заставь её склонить голову перед сенсеем, и тогда они навряд ли что-либо узнают. — Пожалуйста, веди себя нормально. Никто не стремится тебя здесь обидеть. Извините её, Хокаге-сама. Шимай… она когда волнуется бывает немного несдержанной в выражениях…       — «Немного»? — фыркнула Нэтсуми. — Никакого воспитания, а вроде бы из благородного клана.       — Нэтсуми, — тут же одёрнул её Нобору, на что женщина подняла руки вверх и шутливо подмигнула ему.       — Ничего, — Хирузен, молча наблюдавший за этой сценой, выдохнул густой дым. — Ну так что, Шимай? Понимаю, тебе страшно, но ты должна нам помочь. Ты же не хочешь, чтобы подобная ситуация повторилась? — девочка отрицательно покачала головой, всё так же упрямо поджимая губы. — Вот и хорошо. Тебе всего лишь нужно делать то, что ты делала на тренировке, остальное предоставь нам.       — На кого наложить гендзюцу? — неохотно согласилась Шимай, понимая, что её не отпустят пока не увидят всё своими глазами.       Фугаку встал напротив девочки, заставив её инстинктивно отступить к двери. Хьюга активировал бьякуган. Между Учиха появился сереброволосый шиноби с фарфоровой маской на лице.       — Вы же не против ещё одного независимого наблюдателя, Учиха-сан? — учтиво спросил Хокаге, хотя его навряд ли волновало чьё-либо мнение.       — Нет. Приступай.       Властный голос главы клана, заставил пальцы заледенеть. Успокаивая себя тем, что представитель её клана без проблем сможет вырваться из иллюзии, Шимай повторила ту же последовательность действий, к которой прибегла на тренировочном поле и воспроизвела дзюцу, которое снова сработало не так как от него ожидали. В комнате не возникло некого образа, и если бы не знакомая двойственность восприятия, Шимай решила бы, что дзюцу просто не сработало. Смотреть на мир глазами Учиха Фугаку оказалось неинтересным занятием, его шаринган мало чем отличался от шарингана отца, так же глава клана великолепно контролировал свои мысли и чувства, скрывая за невидимой непробиваемой стеной разум. В редких случаях, когда Шимай всё же удавалось брать верх над иллюзией отца, она пыталась обернуть её содержимое против него. Всё ради того, чтобы пробить защиту разума и причинить равноценную боль. Иногда удавалось, а иногда она расплачивалась жуткой мигренью и ещё одним извращённым воспоминанием. Сейчас же не было никакого образа, который помог бы Шимай пробить ментальную стену, воздвигнутую главой клана. Попытки воссоздать гендзюцу распадались ещё до того, как они обретали форму или мотив. Фугаку защищался от её слабых выпадов, но не атаковал, тем самым усложняя задачу для Шимай.       Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Немое выматывающее противостояние. Фугаку не давал девочке и шанса вырваться из гендзюцу, словно невидимым клещами удерживая её в подвешенном состоянии между двумя взглядами на одну реальность. Шимай знала, что, если она не переиграет противника, мозг не выдержит такого длительного напряжения и отключится. Хуже будет, если Фугаку нападёт. Иллюзия не так страшна. Ей можно противостоять, с помощью неё можно отразить атаку, проникнуть глубже, а вот реши глава клана голыми руками вывернуть её ослабевший разум наизнанку, и битва будет тут же проиграна. Пережив столько жестоких тренировок, Шимай так и не научилась достойно защищать свои воспоминания.       Отчаявшись, девочка повернула голову в сторону наблюдателя. Шиноби в белой маске собаки, несмотря на шаринган в левом глазу, имел слишком слабую ментальную защиту. Стоило подумать о войне, и иллюзия возникла сама собой без всяких дополнительных печатей. Раздался звук, напоминающий щебетание стаи диких птиц. В пространстве заискрились молнии. Кожу на правой руке обожгло болью. В помещении запахло сожжённой человеческой плотью. Знакомое лицо с фиолетовыми полосками на щеках. Кровь, стекающая по подбородку. Тихий шёпот, утопающий в темноте сознания. Фугаку вмешался, в тот самый момент, когда шиноби в маске начал оседать на пол. Одзаки успела поймать его до того, как тот расшиб голову об стол, за которым сидел Хокаге.       Страшная иллюзия рассеялась, от одного взгляда зловещего шарингана, Фугаку даже не нужно было произносить «кай». И всё же он отвлёкся. В его идеальной защите на секунду появилась брешь. Этого времени оказалось достаточно, чтобы воображение Шимай прицельно породило ещё одну иллюзию. Шаринган не успел обнаружить и подавить её. Три томое перестали вращаться. Красная радужка почернела.       Декорации сменились со скоростью света. Кабинет и все действующие лица исчезли в водовороте неуловимых зелёных листьев. Учиха Фугаку открыл глаза в разрушенном квартале своего клана. Ночь, озарённая всполохами огня. Высоко в небе диск луны приобрёл кроваво красный оттенок из-за удушающего дыма. Земля под ногами не переставая дрожала от взрывов и грохота рушившихся зданий. Запахи гари и крови наполняли воздух вокруг. Чёрные хлопья пепла медленно оседали на пропитанную кровью землю. Тело помимо воли ощущало жуткую подавляющую чакру хвостатого зверя.       — Для любого отца его сыновья всегда будут бесконечно важны. Я ведь права, Фугаку-сан? — тихий голос возник из-за спины.       Шимай, одетая в белое кимоно, словно призрак прошла мимо застывшего мужчины, присела на корточки и маленькими пальчиками убрала волосы с бледного лица Итачи, тело которого придавило досками разрушенного здания. Фугаку медленно подошёл к девочке, чувствуя, как с каждым шагом замирает его сердце.       — Смотрите, — Шимай указала на кулёк ткани, который Итачи прижимал к груди. — Даже мёртвый, он пытается защитить братика. Разве не мило, Фугаку?       Мужчина опустился на колени и дрожащей ладонью прикоснулся ко лбу старшего сына.       — Иллюзии не обязательно быть кровавой, чтобы внушить ужас.       — Твой отец научил тебя этому? — спросил мужчина, не поднимая глаз.       — Да. Больно можно делать и по-другому. Вы ведь не скоро забудете увиденное и это ужасное чувство… безвозвратной утраты?       — Ты права, — Фугаку посмотрел в грустное лицо дочери Маширо, три томоэ на фоне красной радужки слились в причудливый сюрикен, — не скоро.       Балансировать на грани реальности и иллюзии задача, требующая мастерства, и Шимай справлялась до тех пор, пока не увидела в потухших глазах главы клана Мангекьё. Иллюзия схлопнулась безболезненно, так словно никогда и не существовало никакой параллельной реальности, в которой в ночь нападения Кьюби умерли сыновья главы клана. Девочка машинально утёрла нос, но крови не было, как и головной боли.       — Что скажите, Учиха-сан? Что вы видели? — Хокаге всё ещё курил.       — Думаю, вы сможете прочитать об этом в отчёте своего АНБУ.       — Не думаю, что он что-то видел. Потерял сознание, — Хьюга-сенсей убрал ладони с головы шиноби, которого поддерживала Одзаки. — Ничего серьёзного. Действие обычного гендзюцу.       — Всё в порядке. Я могу стоять, — Одзаки отпустила заговорившего шиноби в маске. — Хокаге-сан, я подвёл вас. Простите.       — Ничего. Твоя помощь больше не требуется, — Хирузен величественно махнул рукой и шиноби исчез в вихре из листьев.       — Сколько прошло времени? — спросил Фугаку, устало потирая воспалённые глаза, в которых не горел шаринган.       — Пятнадцать секунд, — ответила Одзаки.       — Какого ваше мнение, Учиха-сан? — повторил свой вопрос Хирузен, не сводя внимательного взгляда с маленькой Учиха.       — Цукиёми или что-то близкое к этой технике, — задумчиво проговорил глава клана. — Не обладай я Мангекьё шаринганом, навряд ли бы смог выбраться. Действительно, необычайно талантливо для восьмилетней девочки.       — Хьюга-сенсей, а что думаете вы?       — Сложно судить сходу. Глаза не изменились, но в момент наложения гендзюцу в головном мозге возникла необычная чакра. Примерно, такая же чакра образуется у представителей клана Учиха, когда они активируют свой шаринган, — Хьюга помолчал, обираясь с мыслями. — Основы гендзюцу — манипулирование чакрой в головном мозге противника. Не каждый шиноби склонен к идеальному контролю чакры, как и не каждый склонен к гендзюцу. Потоки чакры Шимай не стабильны настолько, что ей требуются титанические усилия, чтобы воспроизвести самое простое дзюцу, а тут… Признаться, я удивлён. Хоть Шимай действует довольно агрессивно и неумело, случайно перегружая мозг противника своей «особой» чакрой, возникающей при использовании гендзюцу, но такой уровень манипуляций свойствен только обладателям шарингана.       — «Особая чакра». Именно, её увидел твой сын в голове Нэтсуми с помощью бьякугана?       — Думаю, да. Та чакра чуть не уничтожила сосуды внутри её мозга. Цубаки вовремя удалось перераспределить чакру в организме Нэтсуми.       — Можно сказать, твой сынок спас мне жизнь, Нобору? Смышлёный пацан. Насколько я помню, использование такой техники как Цукиёми не проходит для Учиха бесследно. Кровь из глаз, адские головные боли, слепота. Помнишь, как отец Мамору, перед смертью умолял убить его?       — Всем известно, что шаринган — причина, по которой Учиха в течение жизни постепенно теряют зрение. Использование такой очень редкой формы как Мангекьё ускоряет этот процесс в разы. Но в случае Шимай… у неё нет шарингана, и никогда не будет. Уникальная сеть чакра каналов около глазных яблок была полностью уничтожена во время, — Хьюга замялся, осторожно посмотрев на Хокаге.       — Не переживай, Нобору, я читала документ о тайной военной миссии, — успокоила его Одзаки. — Ты что думал, если тебя дают ученика, то подсовывают кота в мешке? А вот и нет. Нам рассказывают всё, даже инструкции выдают как тренировать сопляков. Хотя в этом случае девочка оказалась с сюрпризом, — Одзаки неуместно звонко рассмеялась, словно пытаясь развеять сгустившееся напряжение. — Кто-нибудь подаст мне книгу жалоб?       — Тогда нам не удалось восстановить и малой части системы чакра каналов около глаз, — невозмутимо продолжил Хьюга. — Слепота от использования шарингана ей не грозит.       — Тем не менее последствия есть, — произнесла Одзаки, став вмиг серьёзной. — Кроме того, что её техника смертельно опасна для любого шиноби, не имеющего шаринган, она вредит самой девочке. Кровотечение из носа, рвота, головная боль. Цубаки написал в отчёте, что после использования техники она внешне напоминала ходячий труп. Что вы скажите на это, господин ирьёнин?       — Последствия неумелого контроля чакры во время исполнения гендзюцу, только и всего, — ответил за Хьюга Фугаку. — Тренировки помогут справиться с этими неприятными последствиями.       — Что-то ежедневные тренировки её отца не справились с этими «неприятными последствиями», — заметила Одзаки, вставая рядом с девочкой. — Нужно запретить Шимай использовать данную технику. Да эту технику, чёрт возьми, можно отнести к разряду запрещённых. Это было не просто гендзюцу. Оно не было похоже ни на иллюзию, ни на мираж, ни на воспоминание. Это было что-то совершенное иное. Я словно заново переживала момент из прошлого. Словно совершила прыжок во времени, частично теряя себя. Чувства, мысли, запахи, звук голоса, выражение лица — всё это было настоящим, я не усомнилась ни на секунду. Казалось, будь я смелей, соверши другой выбор и жизнь сложилась бы по-другому. Так, как ты и не мог представить даже в своих самых смелых фантазиях. В тот момент я не чувствовала, что умираю. Хокаге, эта техника похожа на проклятие. Ты словно бы существуешь в другом, приятном тебе мире, умирая в настоящем.       — К сожалению Нэтсуми права. Данная техника слишком истощает Шимай. Я не уверен, как это отразиться на её здоровье. Ежемесячные осмотры ни разу не показали никаких значимых изменений в состоянии её здоровья, но сейчас я не рискну давать никаких прогнозов. Техника действительно может ей навредить.       — Если она не научится контролировать её. Все техники Учиха похожи на проклятие, — спокойно проговорил Фугаку. — Отнимите у девочки талант к гендзюцу, и что у неё останется? Она ведь ни на что особо не способна. Даже экзамен прошла только потому, что Четвертый давно присвоил ей звание генина. Судьба оказалась милостива. Да, она забрала у неё шаринган, но в то же время одарила невероятным талантом к гендзюцу. Зарывать в землю такое сокровище, чистой воды расточительство, Хокаге-сама. Если Нэтсуми-сенсей испугалась собственного ученика, то, возможно, её следует заменить на кого-то более подходящего.       — Нет, — Одзаки крепко сжала плечо Шимай, — я боюсь, как бы известный всем своей кровожадностью клан не загубил юную душу. Я знаю, что для вас значит талант Шимай, Фугаку-сан. Поверьте, я не позволю вам безжалостно использовать этого ребёнка ещё раз.       Хирузен постучал трубкой о край пепельницы, привлекая к себе внимание. Вытряхнув пепел, он, спрятал её в рукавах своего одеяния и прокашлявшись произнёс: — Я услышал вас. Учиха Шимай, официальным приказом тебе запрещено использовать продемонстрированную сегодня технику против шиноби Конохи, исключением являются учителя, которых выберет Фугаку-сан. Также, тебе разрешено дать название любому изобретённому во время тренировок гендзюцу. Все они будут тщательно проверены, чтобы не произошёл подобный несчастный случай. Так как сегодня никто из твоей семьи не присутствовал, то ответственность за тебя ляжет на плечи главы твоего клана. Я хотел бы получать отчёты о тренировках Шимай. И ещё…       — Никаких третьих лиц на тренировках. Только девочка, я и представитель клана Учиха, имеющий шаринган.       — Хорошо. Предлагаю на этом закончить. Время позднее, ребёнку давно пора спать.       — Я не перестаю быть сенсеем Шимай, поэтому надеюсь быть в курсе успехов своего ученика.       — Хорошо. Разрешите идти, Хокаге-сама? — Фугаку поклонился Хирузену, на что тот устало кивнул. Учиха открыл дверь и обернулся, обратившись к девочке: — Шимай, пошли домой. Уверен, Микото всё ещё ждёт тебя.