Мир с другого ракурса

      Я пыталась разбудить Мамору, потому что утром от сна в сидячем положении у него точно болела бы спина, но он не отзывался. Сон у него всегда был крепким, что немного пугало, когда ему снились кошмары: я просто не могла его растолкать и была вынуждена слышать его вскрики, а иногда и плач. Утром же, если я его спрашивала о сне, он говорил, что не помнит сути. Но мне кажется, он врал. Я уже столько времени знаю его, пусть и невнимательна к некоторым вещам, но его страх и его ложь по пустякам я чувствовала. Просто он не мог растворять незначительные проблемы, поэтому переигрывал, говоря, что сон был о какой-то глупости.       Так мы и проспали до утра: он сидел на диване, а я лежала на его коленях. Одна его рука так и замерла на моей спине. Какое-то назойливое кошачье и нетерпимое ощущение полночи вызывало во мне паранойю. Я только и могла думать, что мой запах становится заметнее из-за этого контакта. Было жутко, я временами вскидывала голову, всматривалась в темный коридор, ожидая увидеть чей-нибудь оскал или услышать вкрадчивый шорох чьего-нибудь шага. Но только тихое посапывание Луны или неосторожный прыжок Минако были спутниками этой ночи.       По пробуждении Мамору взял меня сонную на руки, прижал к груди — я при этом вцепилась ему когтями в джинсовую куртку — и побрел в ванную. Пока он чистил зубы, я окончательно взбодрилась и, с тоской взглянув на ванну, жалобно проговорила:       — Я хочу помыться, набери воду, пожалуйста.       Парень замер, прополоскал рот и с недоверием повернулся ко мне:       — Ты же кошка… — начал он, но встретил мой гневный и обиженный взгляд.       — И что, ты мне лапой предлагаешь мыться?! Или тебе надо напомнить, что по сути я человек?       Отчего-то он колебался, но все же потом набрал мне четверть ванны.Осторожно я скатилась по борту ванны в тепло. Кошачье недоверие и даже паника сплелись с человеческим удовольствием и расслабленностью, поэтому я то принималась шипеть и фыркать на воду, отряхивая лапы, то вытягивала все четыре конечности и почти скрывалась под зеленоватой водой. Мамору достал шампунь Луны и стал меня намыливать. Что-то в этом было смущающее. Сейчас мне отчаянно хотелось верить, что он думает обо мне именно как о кошке.       Замотав в полотенце, он усадил меня на стул у окна, а сам занялся завтраком. Холод пробирался к моему тельцу, я уже несколько раз прокляла свой каприз — лучше уж грязная, но теплая шубка. Только я начала снова пушиться, как в дверь позвонили.       Мамору оторвался от какао и побежал открывать. Любопытство взыграло во мне, поэтому я подорвалась следом, полотенце тащилось за мной. На пороге оказалась Ами. Было странно видеть ее здесь, потому что ее смена была ночью, но с другой стороны у меня появилась крошечная надежда на хорошую новость.       — Вы что-то узнали? — голос Мамору даже стал чуть выше.       — О, нет-нет, — Ами смутилась и неловко замахала руками. — Я пришла взять у Усаги кровь, немного шерсти и слюну. Техника человеческой цивилизации и моего Сейлор-воплощения, возможно, даст нам какую-нибудь зацепку. Злодей пока не появлялся, но нам показалось, что надо попробовать что-нибудь еще.       — Да, хорошо. Тебе помочь? Будешь завтракать? — было видно, что Мамору немного разочарован.       Ами что-то ответила, но я уже не слушала. Только до меня дошло, что подразумевал ее визит, как я сорвалась с места и бросилась к щели под комодом. Еще человеком я боялась уколов и не доверяла врачам, теперь же мне приказывал спрятаться еще и зверь внутри. В укрытие я чуть ли не вкатилась кувырком, потому что снова запуталась в лапах.       — Усаги, выходи. Сейчас не время капризничать. Ты задерживаешь и меня, и Ами, нам надо на учебу и работу, — голос Мамору стал жестче.       Но я даже не отозвалась. Добровольно я на это не дамся.       — Усу, помоги нам, пожалуйста, так мы сможем найти способ вернуть тебе человеческую форму, — Ами как всегда мила, наверное, еще и себя сейчас винит.       Под комод пробралась его рука, это я поняла по крупным часам на запястье. Он пошарил вокруг меня, а потом нашарил мой хвост и по нему обнаружил тело. Клянусь, в тот момент во мне правила кошка. За мгновение до того, как Мамору хотел подхватить меня под живот, я гнусаво заворчала и ударила тыльную сторону его ладони зубами. Я даже челюсть толком не раскрыла именно ударила его. Рука отшатнулась от меня и исчезла из щели.       — Она меня… укусила… — он был поражен, обижен даже. До меня тоже стало доходить, что я совершила, пожалуй, самую пугающую ошибку, близкую к предательству, я даже уже решилась добровольно выйти, но тут в укрытие влетела Луна.       Я видела, как гневно полыхают ее глаза в сумраке, она щерила зубы, предупреждая, что лучше ей не противиться — настоящая защитница своего хозяина. Уверенно приблизившись ко мне, он схватила меня за загривок, как котенка и поволокла наружу. Я не сопротивлялась, хотя на глазах слезы навернулись. Меня тут же подхватили руки Ами. Она быстро стала распаковывать материалы для сбора анализов.       Но мне было уже не до страха и боли. Я смотрела на то, как Мамору уходил из комнаты, сжимая левую руку правой. Мне хотелось его окликнуть, извиниться, но было стыдно. Это чувство настолько глубоко уходило, что начинало ввинчиваться внутри. Что со мной творится? Как я могла опуститься до такого? Может, я превращаюсь еще и душой в кошку?..