Мир с другого ракурса

      Мне было страшно. Страшно от того, что я довела Мамору до такого откровения. Этот разговор вместе с пониманием его чувств приблизил нас к отношениям «хозяин — питомец». Да, мы теперь оба ожидали, что я в любой момент обращусь в кошку. И раньше-то на человека не была похожей, совсем не слышала окружающих, а теперь от меня остались только речь и имя.       А стоит ли оставаться здесь? Будет только больнее с каждым днем. Сначала горевать будем оба, а потом я оставлю его одного с выгрызенным сердцем, которое я так и не смогла дополнить. Любовь — две почти равные половины. Да, кто-то всегда любит чуть сильнее, даже детей матери не могут любить одинаково, уж я-то знаю. Но я не давала Мамору даже своей меньшей доли любви, просто принимала его заботу, как должное. Если я останусь и стану кошкой даже разумом, то он будет каждый день смотреть в мои самодовольные, но дикие глаза и вспоминать меня. Зачем травить ему душу этим? Лучше совершу последний и единственный поступок, как человек, как любящий человек.       Я решительно встала и выбралась из своего убежища. Луна лежала на кровати, при моем появлении она приподняла голову, но тут же положила ее на лапы, видимо, в ее глазах я — безнадежная дрянь. Решительно я затрусила к входной двери и уселась прямо перед ней. У меня будет всего пара мгновений. Их нельзя упустить.       Неотрывно мой взгляд был прикован к двери на протяжении многих часов. Когда темнота, моя верная союзница в плане, поглотила квартиру, щелкнул замок. Я напрягла все конечности. Главное не запутаться в лапах.       Щель света стала сигналом для побега. Я четко почувствовала мягкими подушечками на лапах, как наступила на ботинок Мамору, но медлить было нельзя. Я помчалась по лестнице — пролет за пролетом. Десять секунд я находилась во власти растерянной тишины, в которой мои ноги вязли, а потом меня оглушил и накрыл крик, который остановил мечущееся сердце на секунду:       — Усаги, стой! — все во мне сжалось именно от страха в его голосе, отчаяния.       Я слышала, как он пытался бежать следом, но куда человеческим ногам поспеть за прытким кошачьим телом. Дверь из дома, как это обычно было летом, была открыта, поэтому у меня не было ни одного шанса одуматься или быть пойманной.       Я неслась, полностью отдав свою волю ногам и глазам. Очнулась запыхавшаяся и с высунутым языком я лишь под мостком в каком-то парке с небольшими ручьями. Вокруг не было ни души. Куда идти, что будет с моей жизнью? — об этом я старалась не думать. Главное, чтобы Мамору был лишен мук со мной, довольно я ему боли нанесла. Пережду здесь пару дней, а потом, когда они прекратят поиски, отправлюсь испытывать кошачью судьбу.       Было зябко, но шубка справлялась с этим теплым вечером. Я прислонилась чистым боком к влажному склону и задремала. Через пол часа, наверное, до меня стало доноситься эхо моего имени. Я лишь сильнее поджала под себя ноги. Надо держаться, как бы ни хотелось откликнуться. Через некоторое время к этим крикам добавились другие, зовущие меня «принцессой». Значит, они подключили еще и Урана с Нептуном, потому что только они зовут меня так, в какой бы я форме ни была.       Я слышала голоса всех девочек, Мамору, даже чуть капризный, но взволнованный зов Луны, но все, что мне оставалось — прижимать лапками уши, хотя толку от этого было немного. Глаза снова заволокло линзой слез. Прошло так мало времени, а я уже соскучилась, мне больно от мысли о вечном расставании с ними. С Мамору. Я не могу поверить, что когда-то смела даже просто угрожать ему разрывом. Я бы не смогла жить без него.       И тут внезапно я насторожилась. Что-то приближалось ко мне, все инстинкты говорили мне об этом. Обернувшись, я увидела, что Луна подобралась и легла рядом со мной, чуть позади. Странно, что она не позвала всех Сейлоров, обнаружив меня.       — Ты слишком рано сдалась. Точно не в кошачью породу пошла, — сказала она, даже не глядя на меня. — Я была с тобой слишком жесткой в эти дни, пожалуй, мне стоит попросить прощения. Я так злилась на тебя из-за того, что ты угнетала Мамору. Я видела по нему и слышала в его телефонных разговорах, как много он делает для тебя, поэтому презирала тебя за капризы. Когда почувствовала, что ты беспомощна, бездумно стала давить на тебя. Конечно, мне хотелось и помочь тебе — времени на сюсюканья не было, — все слишком быстро случилось, поэтому временами я была жестка. Прости. Я неправильно вела себя иногда.       Я молчала. Все мои силы уходили на то, чтобы не начать ее умолять отвести меня домой. Безусловно, меня тронули ее слова, я даже не ожидала, что моя саркастичная подруга способна переломить себя ради таких слов. Но надо быть твердой в своем решении.       — Ты испугалась, когда укусила его, не меньше, чем он. Подумала, что превращаешься в кошку. А еще ты, наконец, поняла, что часто Мамору приносили боль твои действия. И твой выход — бегство? Принцесса Серенити ради королевства и любви к Эндимиону не сбежала тогда, в ту эпоху, хотя могла. Если ты хочешь осчастливить Мамору, то ты должна остаться с ним, попытаться измениться, как он менялся ради тебя. Не смогла дать достаточно внимания — вернись и исправь это, чувствуешь себя виноватой — извиняйся, пока голос не охрипнет. Но, если ты сбежишь, ты сделаешь его только несчастнее.       Я лежала, зажмурившись. Как мне хотелось крикнуть «да» и побежать назад, но мне раз за разом являлась та уходящая, сгорбленная фигура Мамору. Его усталый взгляд, который я так долго не замечала. Я представляла, как однажды он будет смотреть этим усталым взглядом на потерявшую свое «я» меня. Это невыносимо.       Совсем рядом так, что даже слух не надо было напрягать, я услышала его голос. Молящий, испуганный, одинокий. Он звал меня, его тяжелый бег тревожил землю.       Луна встала и наклонила голову, приглашая. Сдерживаться больше я не могла. Вскочила на лапы и, прокатывая земной шар под ногами, помчалась туда, где меня ждали, искали. Луна бежала следом, гоня меня, как блудную овцу. Еще издалека я увидела этот радующий взгляд черный плащ Такседо Маска. Ради меня он даже прибегнул к этой форме. Сердце молотило в предчувствии встречи.       Мамору обернулся. Даже маска не могла скрыть от меня счастье, облегчение и нетерпение в его горящих тревогой глазах. Он упал на колено, раскрыл объятия, как всегда это делал. Красная подкладка плаща так безопасно, словно крылья или шатер, нависала на его руках. Я неслась вперед, рискуя упасть, запутавшись в лапах. Но мне так нестерпимо хотелось оказаться в его руках.       Не останавливаясь, я прыгнула на него. Неосторожно вцепилась в плечо когтями, потому что боялась, что расстанусь с ним снова. Он так крепко обхватил меня. Так обнимают человека, но не кошку. Он уткнулся мне в шею лицом. Я слышала, как он тревожно дышит, сама же готова была разреветься от счастья, от вины и чувства одиночества, которое стремительно покидало мое маленькое тельце.       — Зачем ты убежала? — голос, как у маленького мальчика, потерявшегося в большом магазине. — Я не знал, куда бежать. Думал, умру от тревоги. Ты на меня обиделась за те слова, расстроилась? Прости, прости. Я скажу все что угодно, я отведу тебя на любой фильм и куплю самое большое мороженое, только не уходи, не бросай меня! Не отпускай меня!       — Мамору, прости, прости меня. Я раньше совсем не видела, как ты выбиваешься из сил и мучаешься ради меня. Мы можем никуда не ходить, я не буду обижаться на тебя. Только не уставай и не бросай меня. И говори, если я эгоистична, хорошо? Хорошо? — я тыкалась мордочкой ему в лицо.       Он встал, все еще не выпуская меня. Он хотел взять меня поудобнее, но я боялась оторваться от него даже на секунду, поэтому мы медленно пошли так. Луна бежала впереди, переговариваясь с Сейлорами, которые начали собираться вдалеке.       — Неважно: кошка, Усаги, Сейлор Мун, принцесса Серенити — я буду любить тебя любую.       — Ты всегда был слишком, умным, сильным и хорошим для такой девушки как я, — тихо сказала я, опустив мордочку ему на плечо.       — Кстати об уме, — он весь воспрянул. — Ами обнаружила, что источник твоего проклятия светлый. Это значительно сужает поиск!