***
— Брат Огурец? — Спросил Цинхуа, когда вошел в комнату и увидел Шэнь Цинцю сидящем на кровати и смотрящим в никуда. Он, не церемонясь, прошел вглубь комнаты и присел на край кровати. — Ты живой? — Не очень. — Впервые с момента своего пробуждения Шэнь Цинцю сказал что-то. С Шан Цинхуа он мог быть собой. — Ты отлично держишься. — Подбодрил его Шан Цинхуа. — Спасибо. — Задушено сказал Шэнь Цинцю. Он поджал губы и замолчал. Шан Цинхуа видел, как бледные изящные пальцы с силой сжали одеяло. — Ученики мне рассказали, как ты был крут тогда. — Продолжил Шан Цинхуа. — Ты действительно смог изменить их мнение о себе. — Ага. Они замолчали. — Я не хочу так… — Полушепотом пробормотал Шэнь Цинцю. — Что? — Я не хочу так. — Повторил Шэнь Цинцю с отчаянием в голосе. — Я только получил… — Он замолчал, и Шан Цинхуа увидел, сколько сил у него уходит на то, чтобы сохранить те крупицы самообладания, которые у него остались. Как Шэнь Цинцю с силой сжимал ладони в кулаки, как он бездумно водил глазами по потолку, как он пропускал вдохи и выдохи. — Я же только недавно… — Повторил Шэнь Цинцю как будто чужим голосом. — Только недавно получил все это. — Он обнял себя руками за плечи. Шэнь Цинцю чувствовал пустоту, но она была настолько густой, что переполняла его, душила изнутри. Он оплакивал жизнь, к которой только начал привыкать. — Я не хочу… — Продолжал он. На этот раз голос его дрожал. Шан Цинхуа почувствовал, как горечь за то, что произошло с его другом подкатывает к горлу. — Я не хочу терять эту силу. Я не хочу терять заклинательство. Кто же я теперь? Лорд Пика, который даже на мече летать не может без мыслей о том, что его ци заблокируется в любой момент, и он упадет? Да это же смешно звучит. — Смешок, которым Шэнь Цинцю замаскировал глухой всхлип, наполнил сердце Шан Цинхуа отчаянием. — Мне ведь действительно… Нравилась моя новая жизнь. — Шэнь Цинцю не смог продолжить, потому что Шан Цинхуа вдруг подался вперед и притянул его в объятия. «Как давно кто-то был так близко ко мне?» Они с Шан Цинхуа были похожи. Их не сдерживали условности и приличия этого мира. Шэнь Цинцю так устал, а Шан Цинхуа был таким теплым и мягким. Для них обоих это было первое объятие за много лет, и, после первых неловких секунд, они вцепились друг в друга, как будто от этого зависели их жизни. — Бро, ты всегда можешь на нас положиться. — Сказал Шан Цинхуа и, чтобы придать словам больший вес, на мгновение чуть сильнее прижал к себе Шэнь Цинцю. — Лю Цингэ будет твоим телохранителем, Юэ Цинъюань никогда не перестанет поддерживать тебя во всем, что бы ты ни делал, я, так уж и быть, иногда могу помогать тебе с бумажной работой. Шэнь Цинцю хмыкнул на его слова. — Да, да. — Повторил Шан Цинхуа, приободряясь. — Ты не перестал быть Лордом Пика, и никогда не перестанешь им быть, потому что Цинцзин это пик ученых, а твою заумность у тебя никто не отнимет. — Сам ты душнила. — С улыбкой в голосе прошептал Шэнь Цинцю. Шан Цинхуа тихо посмеялся в ответ. — То, что произошло с тобой, — трагедия. — Сказал Шан Цинхуа, отстраняясь и смотря Шэнь Цинцю в глаза. — И мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе ее преодолеть. Шэнь Цинцю испытывал столько эмоций за раз, что не мог даже определиться, какая сейчас взяла верх. Он благодарно кивнул Шан Цинхуа. — Ну что ж, брат-огурец. — Начал Шан Цинхуа, поправляя сбившуюся одежду на Шэнь Цинцю в каком-то новом для него приливе заботы. — Мне пора. — Спасибо. — Сказал Шэнь Цинцю, прежде, чем Шан Цинхуа закрыл за собой дверь. Он сидел еще некоторое время и ждал, что к нему войдет Лю Цингэ. Но Лорд Байчжань так и не появился. Шэнь Цинцю заскучал и решил выйти. На кухне он нашел крайне удрученного Ло Бинхэ с чаем на двоих. Шэнь Цинцю незаметно подошел к нему и положил ладонь на кудрявую макушку. — Учитель? — Встрепенулся Ло Бинхэ. — Чай очень кстати. — Сказал Шэнь Цинцю, не давая Ло Бинхэ шансов начать расспрашивать его. — Бинхэ, разделишь чай со своим Учителем? Ло Бинхэ смотрел на него своими большими грустными глазами, потом сделал глубокий вдох и улыбнулся. — Конечно. Этот ученик с радостью.***
«Я не хочу терять заклинательство.» Лю Цингэ, услышав голос Шэнь Цинцю после того, как Шан Цинхуа вошел к нему в комнату, подумал, что это странно, что первым разговорил его Шисюна именно Лорд Аньдин. Он упрямо подпирал стену, поэтому слышал обрывки фраз. Слова о потере заклинательства, сказанные с таким отчаянием, застали Лю Цингэ врасплох. Он даже не задумывался, через что проходил Шэнь Цинцю. Раньше он бы позлорадствовал, потому что сам Шэнь Цинцю не упустил бы возможности посмеяться над ним, если бы это случилось с самим Лю Цингэ. Но Шэнь Цинцю изменился. И прежние чувства ненависти и раздражения, которые испытывал к нему Лю Цингэ, больше не совпадали с тем, что он видел. Он не мог ненавидеть этого нового Шэнь Цинцю. Того, кто в одиночку защищал всю гору, того, кто поклонился демону после сражения, того, кто подставился под ядовитые шипы, защищая другого. Это был новый Шэнь Цинцю и старые чувства по отношению к нему больше не подходили. Услышав его отчаянные слова, Лю Цингэ почувствовал страх. Могильный холод, вселяющий ужас своим безразличием. Лю Цингэ боялся даже представить, каково это, терять контроль над ци, которая была самым верным инструментом уже многие, многие годы. Шан Цинхуа был прав. Что он может сказать Шэнь Цинцю? Как можно поддержать человека в таком положении? Лю Цингэ презирал трусов, которые убегают с поля боя. Но мысль о том, чтобы войти в комнату, стену которой он сейчас подпирает, и увидеть Шэнь Цинцю… Каким? Каким он так боится увидеть Шэнь Цинцю? Слабым? Разбитым? Лю Цингэ посмотрел на свои руки. Раньше он считал, что нет проблемы, которую нельзя решить кулаками. Но, стоя под дверью Шэнь Цинцю, в теле которого циркулирует смертный приговор для любого заклинателя, он чувствовал себя таким слабым. Он больше не мог выносить звука приглушенных голосов, доносящегося из-за его спины. Лю Цингэ сделал самый неуверенный шаг, который когда-либо делал. Потом еще один. Стены на него давили. Он бы никогда не подумал, что Шэнь Цинцю, тем более ослабевший, будет способен заставить его бежать. Пока Лю Цингэ терзался своими раздумьями, он совершенно не обращал внимания на стоящего в темном коридоре сбоку от него Ло Бинхэ, с подносом в руках.***
«Я не хочу терять заклинательство.» Сердце Ло Бинхэ остановилось, когда до него донеслись слова Учителя. «Учитель… Столько отдал, чтобы спасти мою жизнь.» Ло Бинхэ не мог сдвинуться с места. «Вся жизнь Учителя… Теперь…» Он даже не мог завершить мысль в своей голове. Лю Цингэ, видимо, тоже услышал слова Шэнь Цинцю и ушел. Когда за ним захлопнулась дверь, Ло Бинхэ с подносом в руках упал на колени, не расплескав чай только потому, что он был для Учителя. «Из-за меня.» Поднос благополучно переместился на пол, и Ло Бинхэ прикрыл ладонями свои исказившиеся от подступающих рыданий губы. «Учитель пожертвовал всем ради меня, а все, на что я способен, это быть жалким и подводить его.» Ло Бинхэ был твердо уверен, что не заслуживает больше держать спину ровно. Сокрушительная вина придавила его хрупкое тело к деревянному полу хижины, и он заглушал в нем свои всхлипы. «Я должен отплатить Учителю.» Эта мысль заставила Ло Бинхэ встрепенуться и будто новым взглядом посмотреть на мир вокруг. «Я стану сильным, чтобы защищать Учителя, и ему не нужны будут…» Он скривился при мысли о Лю Цингэ. С новой целью силы начали наполнять тело Ло Бинхэ. Он поднял свое мокрое лицо и решительно вытер его рукавом. «И, за то, что принес Учителю несчастье, я всегда буду…» Этот виток мыслей оставил внутри странное теплое чувство, которого было слишком много и слишком мало одновременно. «Буду… Заботиться об Учителе.» Ло Бинхэ положил руку себе на сердце, чтобы убедиться, что оно не увеличилось внезапно в размерах, как оно ощущалось в груди. Ло Бинхэ был обладателем крайне деятельной натуры, а все, что касалось Шэнь Цинцю, было для него во главе списка приоритетов. Он поднялся и резво побежал к чану с водой, чтобы умыться. Когда он в очередной раз погружал руки в воду, мысль словно раскат грома тряхнула все его внутренности. «А что если Учитель теперь меня ненавидит?» «Что если он не хочет меня больше видеть?» Даже идя против исполинского Старейшины Тяньчуй и получая от него раз за разом удары гигантским железным молотом, Ло Бинхэ не был так напуган, как сейчас. Сама возможность того, что его разлучат с Шэнь Цинцю, что тот больше не захочет, чтобы Ло Бинхэ был рядом, воскрешала в нем какой-то первобытный ужас и панику. Он вспоминал все те моменты, где Шэнь Цинцю был к нему добр, и отчаянно не хотел верить в игры своего сознания. Как же ему поступить? Одно Ло Бинхэ знал наверняка, когда становится плохо, надо идти к Шэнь Цинцю. Он заставил себя успокоиться, умылся еще раз и пошел обратно в бамбуковую хижину, ждать, когда Шэнь Цинцю проголодается или заскучает.***
В последующие дни все остальные горные лорды пришли, чтобы пожелать ему выздоровления. Хоть оригинал и не нравился практически никому, но Шэнь Цинцю в одиночку отстоял честь всей школы, и они не могли не прийти и не поблагодарить его. Шэнь Цинцю же воспользовался ситуацией, чтобы получше познакомиться со своими братьями и сестрой по школе. И получить самые разные подарки от них. Видимо, слухи даже среди благородных бессмертных заклинателей распространялись как лесной пожар, поэтому его благодушное настроение ставило всех в тупик. Лю Цингэ, который все-таки заявился, чтобы передавать ему ци, выглядел так, будто готовился к войне, а попал на чайную вечеринку. — Шиди, я до сих пор не могу поверить в свою удачу. — Сказал Шэнь Цинцю, втихую облокачиваясь на руки Лю Цингэ на своей спине. А что? Он сильный, скорее всего, не заметит даже. — Когда ты появился, я готов был поверить, что боги благословили меня. — Не неси чушь. — Буркнул Лю Цингэ. — Шиди незачем смущаться. — Продолжал Шэнь Цинцю. — Этот Шисюн очень благодарен Шиди, поэтому просто заткнись и прими мою благодарность. «Нет, серьезно, что с ним не так?» Лю Цингэ, видимо, больше не мог терпеть его подколок и смены тона, поэтому толкнул его, достаточно сильно, чтобы тот понял, что пора прекращать. «Ага, так вот как с Лю Цингэ надо разговаривать.» А Лю Цингэ тем временем не мог понять, как такие простые человеческие слова вышли изо рта такого возвышенного и утонченного Шэнь Цинцю. Нет, он всегда мог ругаться как будто вырос в трущобах, но после внезапной смены характера он ни разу не бранился. Лю Цингэ хотел тупо почесать затылок, но его руки были заняты передачей ци его сумасшедшему Шисюну. Как старый Шэнь Цинцю мог любое, даже самое нежное слово произнести так, что оно становилось ужаснейшим оскорблением, а новый Шэнь Цинцю даже бранился… ласково? — Лю Цингэ. — Вдруг позвал Шэнь Цинцю. — Если тебя не затруднит… Не мог бы Шиди… — Шэнь Цинцю не мог подобрать нужных слов. В обеих его жизнях такое случалось крайне редко. — Я хочу продолжить заниматься заклинательством, а Шиди лучший в этом деле. — Услышав эти слова, Лю Цингэ почувствовал, как та тяжесть, которая заставила его покинуть бамбуковую хижину пару дней назад, навалилась на него, нисколько не ослабев за время. — Не мог бы Шиди тренировать меня? — Сказал Шэнь Цинцю, и в его голосе и позе не было того отчаяния и горечи, которых ожидал Лю Цингэ. Которые он испытывал сам. Шэнь Цинцю был смущен своей просьбой, но он не был несчастен. Он был полон надежды. — Хорошо. — Сказал Лю Цингэ, потому что это был единственный ответ, который он мог дать. Он не мог допустить, чтобы этот человек потерял возможность владеть мечом. — Прекрасно, спасибо, Шиди. — Шэнь Цинцю ощутимо расслабился. Лю Цингэ держал руки на его спине, поэтому ощутил, как напряжение покинуло его тело. — О, пока ты добрый. — Серьезно добавил Шэнь Цинцю. В его голос вернулась уверенная надменность, но она была разбавлена какой-то детской хитринкой. — Ло Бинхэ, тот самый ученик, который участвовал кроме меня и твоей сестры. — Шэнь Цинцю сделал паузу. — Ты и сам знаешь, какой талант нужен для того, чтобы выстоять против такого соперника. У него огромный потенциал и светлое будущее. Лю Цингэ вспомнил кудрявого мальчишку, который кривил лицо каждый раз, когда видел его. — Я не могу допустить, чтобы его потенциал был загублен. — Продолжил Шэнь Цинцю. — Я все-таки его Учитель, но я больше не могу помочь ему развивать свой талант. — Он обернулся, и Лю Цингэ увидел те самые горечь и отчаяние, которых не было в Шэнь Цинцю, когда он просил за себя. — Если это будет обременительно для Шиди, я прошу его тренировать только Ло Бинхэ. Лю Цингэ не было дела до этого мальчишки, но ему было не все равно на любую просьбу Шэнь Цинцю. — Если он действительно так талантлив, как ты говоришь. — Сказал он ворчливо, хотя уже решил все для себя. — Спасибо, Шиди. — Какая-то эмоция начала проявляться на лице Шэнь Цинцю, и он поспешил отвернуться, чтобы скрыть ее. Солнце заглядывало в окно бамбуковой хижины и обнимало изящную фигуру Шэнь Цинцю. Он перекинул свои волосы за плечо, чтобы освободить место рукам Лю Цингэ. Если поразмыслить, облик Шэнь Цинцю всегда расходился с его характером. Слишком благородный для того, кем он был раньше, и слишком строгий для того, кем он стал сейчас. Лю Цингэ не позволил этой мысли развиться и отвернулся.***
Шэнь Цинцю с удовольствием оглядел величественную библиотеку Цинцзин. Самая большая библиотека Цанцюн, она была просто великолепна. Ему полюбились бесконечные ряды свитков и книг и вечно снующие туда-сюда ученики не только с его пика. Однако его учеников явно что-то отвлекало. Он отложил свиток о разновидностях монстров в восточных лесах и строго посмотрел на своих учеников. — Этот Учитель видит, что книги занимают его учеников меньше, чем переглядывание и перешептывание. — Сказал он, заставив группу подростков стыдливо уткнуться в книги. — Будь этот Учитель моложе и неопытнее, он бы предположил, что книги, которые он подобрал для вас, скучны, и его задания глупы и бесполезны. — Он увидел два десятка полных раскаянья пар глаз, смотрящих прямо в его душу. — Однако этот Учитель мудр, задание увлекательно, а книги интересны. Так что же так отвлекает моих учеников? — Герой этой книги. — Неуверенно начала говорить Нин Инъин. — Отдал свою жизнь, чтобы защитить свою деревню от демонов. — Аура горечи опустилась на его учеников. — Прямо как Учитель. — Закончила она и опустила голову в поклоне. — Вас это так расстроило? — Шэнь Цинцю прочитал ответ в гнетущей тишине, охватившей их часть библиотеки. — Но ведь ваш Учитель жив. — Опять красноречивая тишина. — Это все демоны. — Со злостью сказал Ло Бинхэ. — Их жажда разрушения и сердца, способные только ненавидеть, привели к атаке на деревню героя и на нашу школу. Шэнь Цинцю с болью в сердце смотрел на Ло Бинхэ. Если ничего не сделать, Ло Бинхэ не избежать сильнейшего кризиса, когда правда о его наследии выйдет наружу. — Принесите свои принадлежности для каллиграфии. — Сказал Шэнь Цинцю. — И не произносите ни слова, пока не вернетесь сюда. Сохраняйте тишину. Ученики несколько удивленно переглянулись, потом поднялись со своих мест, поклонились и разошлись. Скоро они вернулись и расселись по местам, все еще не проронив ни слова. — Этот Учитель попросит вас написать три иероглифа: человек, демон и заклинатель. На это вам дается время пока горит эта палочка благовоний. — Он указал на палочку, которой оставалось гореть где-то десять минут. — Подумайте, что читающий ваши иероглифы должен понять по ним. Передайте ваше отношение через технику написания. Используйте сколько вам угодно бумаги, но в конце у вас должно остаться три листа, по одному на каждый иероглиф. Приступайте. Ученики начали задумчиво выводить иероглифы, а Шэнь Цинцю с интересом вглядывался в них. Ему нравились их занятия, все его ученики проявляли усердие и показывали интересные результаты. Он тоже достал кисть и тушь и начал писать. Когда палочка благовоний догорела, он попросил разложить получившиеся иероглифы по группам. Им пришлось убрать низкие столики, за которыми они сидели, чтобы освободить пространство на полу. Шэнь Цинцю посмотрел на результат и в душе похлопал себя по плечу. Все получилось, как он и ожидал. «Демон» получился у всех почти одинаковым. Широкие, задумано отталкивающие линии вызывали в памяти образ огромного свирепого Старейшины Тяньчуй, готового раздавить любого своим молотом. Написание иероглифа «заклинатель» было более разнообразным, но везде сохранило аккуратность и силу. Самым разноплановым был «человек». — Что вы видите? — Спросил Шэнь Цинцю, когда каждый ученик успел разглядеть листы перед ним. — Заклинатели и люди отличаются друг от друга. — Сказал Мин Фань. — Демоны все одинаковые. Остальные ученики согласно закивали. Шэнь Цинцю подавил в себе тяжелый вздох. — Хорошо. — Тем не менее сказал он. — А теперь посмотрите, какие иероглифы получились у этого Учителя. — И он положил к каждой группе свои листы. Ученики пораженно подняли на него глаза, когда поняли, что «демон» и «человек», написанные им, почти никак не различаются по стилю. — Видел ли этот Учитель не тех демонов, что видели его ученики? — Миролюбиво спросил он. — Нет, Учитель. — Тогда почему написание этого Учителя так отличается от написания его учеников? — Забросил он еще один наводящий вопрос. — Учитель обладает великой мудростью. — После небольшой паузы сказал Ло Бинхэ, и остальные с ним согласились. Шэнь Цинцю скрыл улыбку веером и ничего на это не ответил. — В таком случае, посмотрите внимательно и скажите, что отличает человека от человека? Ученики задумались и начали по одному выдавать ответы. Статус, родина, семья, возраст, убеждения, нрав, предпочтения. И многое другое. — Хорошо. — Прервал их Шэнь Цинцю. — Нет ли между демонами таких же различий? Ученики с болью от того, что их мысли легли в непривычном для них направлении, посмотрели на него, в ожидании ответа. Шэнь Цинцю улыбнулся от их вида. Как когда маленького ребенка спрашивают, как зовут его маму, даже после того, как он сказал им, что мама это мама. — Этот Учитель видит, что утомил вас своими вопросами. — Благодушно сказал он. — В качестве задания, запишите свои мысли по поводу различий демонов и людей и людей и заклинателей. А теперь вы можете идти. Ученики поклонились ему и разбрелись. Шэнь Цинцю собрал их листы с иероглифами, сказал дежурящим в библиотеке старшим ученикам привести все в порядок и отправился на поиски книг и свитков на теперь всерьез заинтересовавшую его тему.***
«Что это за бред?» Шэнь Цинцю удрученно смотрел на жалкие несколько свитков, один древнее другого, которые имели хоть какое-то отдаленное отношение к демонической культуре. И то, исходя из того, что он помнил из прочтения самой новеллы, они явно не отличались достоверностью или актуальностью. Как Лорд Цинцзин, он имел в библиотеке что-то наподобие офиса и сейчас заперся там, и изо всех сил сдерживал желание побиться головой о стену. Когда он, наконец, взял себя в руки, Шэнь Цинцю принялся переписывать найденное им безобразие, с которым позже отправится к Шан Цинхуа. Правила пика запрещали уносить книги и свитки из библиотеки и в них не было предусмотрено никаких исключений. Это ощущалось как старое доброе написание гневных комментариев под главами идиотского романа под авторством идиота писателя в пару тысяч слов. Шэнь Цинцю даже испытал ностальгию. А пока он писал, в его голове составлялся план. «Нужно срочно начать просвещение среди заклинателей и людей. Что же случится, когда Ло Бинхэ придет к власти, а понимание людьми демонов застряло в таком плачевном состоянии?» «Как вообще Ло Бинхэ справился после падения в бездну, когда все его знания о нем самом ограничиваются этим?» Шэнь Цинцю знал, как именно справился Ло Бинхэ, и в этом-то и была проблема. Люди ничего не знали о демонах, а демоны ничего не знали о людях. И ни те, ни другие не хотели это менять. «Так стоп.» Кисть Шэнь Цинцю замерла над бумагой. «А что я знаю о демонах?» Тут он уже не выдержал и, отложив кисть для каллиграфии, схватился за голову и хорошенько ее потряс. Из романа выходило, что демоны жестокие, импульсивные, склонные к насилию, эгоистичные и далее по списку. Если смотреть на традиции и отношения в семьях, то складывалось впечатление, что основная цель демонов это доминировать и убивать. — Шан Цинхуа. — Прошипел Шэнь Цинцю, хватая кисть и возвращаясь к переписыванию. — Я приду за тобой. Через пару часов он закончил и покинул библиотеку, вернув все свитки на места. Если те, что он написал, переживут его разговор с Шан Цинхуа, они заменят старые свитки, которые будут надежно архивированы. Му Цинфан порекомендовал ему воздержаться от полетов на мече два месяца, пока он не будет уверен, что его лекарства и терапия работают, поэтому Шэнь Цинцю направился в конюшню. Ему нравились лошади. Верховая езда выглядела круто, но мечи были настолько быстрее и удобнее. И от конюшни к конюшне ходить было не очень круто. Как обычно, он наткнулся на Ло Бинхэ. Он тренировался с деревянным мечом. Шэнь Цинцю даже залюбовался. Техника Ло Бинхэ теперь, когда он подтянул основы, прогрессировала день ото дня. Ло Бинхэ заметил Шэнь Цинцю и поспешил поклониться ему. — Учитель. — Шэнь Цинцю был рад видеть, что его ученик больше не убивается из-за его ситуации с ядом. Ло Бинхэ действительно выглядел бодрее, а теперь, когда Шэнь Цинцю был на расстоянии вытянутой руки, его настроение взлетело выше бамбукового леса. — Этот Учитель приветствует Бинхэ. — Шэнь Цинцю ответил на его поклон легким кивком. — Он осмотрел притоптанную траву под их ногами. — Бинхэ тренировался с момента, как этот Учитель завершил занятия? — Спросил он с намеком на шутку в голосе. — Да, Учитель. — Серьезно ответил Ло Бинхэ, всем своим видом показывая, что ожидает похвалы. — Этот Учитель гордится таким рвением. — Шэнь Цинцю положил руку на растрепанную макушку Ло Бинхэ. — Но Бинхэ не должен перетруждаться. «Вот он, главный герой. Жду, когда он начнет делать всякие безумные упражнения, вроде двухсот тысяч взмахов мечом или ста кругов вокруг пика.» Шэнь Цинцю отправил Ло Бинхэ отдыхать, на что тот настоял на том, что сопроводит его в конюшню. Шэнь Цинцю краем сознания отметил, что Ло Бинхэ уже без труда вертит им, как захочет. Но эта мысль забылась им, когда Ло Бинхэ начал рассказывать о необычном звере, которого старшие ученики встретили на ночной охоте.***
Ло Бинхэ наблюдал, как Шэнь Цинцю грациозно забрался в седло. «Учитель красив, что бы он ни делал.» От этой мысли он почувствовал, что краснеет с головы до ног. Шэнь Цинцю отправил его заниматься вечерней медитацией, раз ему так не сидится на месте, и ускакал в сторону радужного моста.