Мятежные Земли

В измерении Эреба, помимо него самого, Мглы и «бесплотного» потомства, сотканного из изначальной экзотической материи, находилось двое во плоти: Фос и Гипнос. --Какая досада: нам пришлось отступить, но ни одна из целей блицкрига не достигнута.—произнес архимистр. --Я и Мгла даже едиными усилиями не смогли уничтожить меч, значит, это и тебе не удастся.—проклокотал Эреб.—Если бы не титанида, у нас было бы больше времени… --Не во времени дело, отец.—перебил Фос.—Этот магический меч выкован сыном Хаоса и содержит часть его духовной силы. --И выполняет функцию по защите рода Дар’Асэреин.—добавил бог сновидений. --Конечно же!—осенило бога зла.—Если меч перестанет иметь возможность выполнять свою функцию, потеряет суть, то самоуничтожится! Ведь магические алгоритмы таких мечей перестают действовать, превращая их в обычные железки, в 2 случаях: когда миссия полностью выполнена или когда ее завершение невозможно. --Звучит многообещающе.—буркнул Гипнос.—Что это дает? --Чтобы разрушить магию меча, надо всего лишь обернуть его силу против его же рода!—воскликнул Фос. --Это невозможно.—фыркнул брат. --Ты знаешь принцип работы родового оружия. Оно не обращается против хозяев, есть защитные механизмы.—проклокотал Эреб. --Любой механизм можно сломать.—улыбнулся архимистр коварно, и боги прислушались в предвкушении. … Верхний Тартар, месяц спустя Аид сдержал слово, данное тогда еще кронпринцессе Амалиан в своем дворце: служба безопасности нашла и отловила заговорщиков, всех, на кого удалось найти компрометирующие данные. Многие беспринципные темные дворяне обоих полов оказались замешаны в ужасном действе. И приговор был соразмерен их преступлениям: казнь. Лавовую долину украсили позорные столбы с телами истерзанных дворян различных возрастов: младшему из предателей не было 20. Все три клана Первых вмиг лишились и избранных лидеров, и некоторых наследников своих лордов. Но тайная полиция и гвардия подавляла даже намеки на восстание. Подлые и коварные аристократы, осколки Мглы, затаили злобу. Но Вальтер знал, как, по щелчку распалить пламя мятежа в нужный момент. Настало предреволюционное состояние. … Госпиталь Олимпа Дионис давно закончил сеансы излечения от магического безумия, и хирурги провели все запланированные реконструктивные операции, но организм Амалиан по-прежнему сопротивлялся светлому целительству. Даже в состоянии физического спада она оставалась истинно темной, чье тело никогда не приняло бы прямое вмешательство Света. --Ее раны зажили, но разум по-прежнему частично поврежден.—пове- дал Махаон Рее.—Наши методы, боюсь, бессильны. --Что на этот раз?—поморщилась титанида. --Теперь она не подпускает к себе медиков мужского пола, поскольку считает, что тогда, в Долине, была осквернена ее женская честь.—мрачно и сострадательно поведал врачеватель. --По-моему, у подобных ей личностей чести не было в помине.—цинично и неприязненно выдала бессмертная. --Не говорите так.—попросил реаниматолог.—Женская честь—понятие собирательное, но она есть у всех, независимо от…моральности. --Но мы проверили, следов изнасилования не обнаружено.—настояла Гигиея.—Видимо, устойчивое убеждение пациентки в обратном обусловлено последствиями ментальных пыток. --Отчего ж ей не помогают ваши пилюльки?—буркнула титанида. --Повреждение подкорковое и очень стойкое.—пояснил Махаон.—Тот, кто накладывал витки пытки, весьма виртуозен. --И что, теперь она навеки останется больной на голову?—хмуро уточнила бессмертная. --Трудно сказать.—признала Гигиея.—При грамотном уходе, заботе и ограждении от стрессов спустя годы разум может восстановиться или заместить эту боль ложными воспоминаниями. А может выработаться отвращение к мужчинам на всю оставшуюся жизнь. --Прекрасно.—протянула Рея.—Первая невестка была бесплодна, у второй поехала кукушка. Изумительное везение. --Не отчаивайтесь, здесь 50 на 50.—приободрил Махаон и, извинившись, направился в ординаторскую. Гигиея почтительно кивнула и ушла тоже. Рея собиралась с духом, чтобы поведать сыну дурные вести… Едва она закончила монолог, послышались гудки: Аид оборвал телесвязь, дабы выдвинуться немедля. Явился он столь же быстро, как несется ураган. --Придется мне лично поговорить с Асклепием.—решил бог мертвых. Как ни ненавидел он этого врачевателя и область его интересов, в данной ситуации нужно было выбрать компромисс. --Брат.—окликнула Гера, невесть откуда взявшаяся. --Сестра.—уважительно кивнул бессмертный в знак приветствия. --Слышала о печальной болезни твоей новой…хм…пассии. Но так даже лучше: объяви ее сумасшедшей и аннексируй Мятежные Земли.—коварно и бессердечно предложила богиня. Это решение устроило бы и ее, и жаждущую мести Деметру лишь частично, но лучше что-то, чем ничего. --Не могу.—покачал Аид головой.—В Тартаре предреволюционное состояние, и Дар’Эрейм первым вольется в мятеж. Его лорды сильны, богаты и влиятельны, их ресурсов хватит, чтобы подначить других, а я итак уже подпортил аристократам генеалогию. Чтобы восстать, им много не надо. Даже страх перед смертью не остановит. --Для достижения целей всегда надо чем-то жертвовать.—философски изрекла богиня.—Но как знаешь.—и гордо удалилась. Ее задача: посеять зерно сомнения—выполнена. Помрачнев пуще прежнего, бог мертвых направился искать бога медицины. Асклепий нашелся в своем кабинете, со сводками особо тяжелых пациентов, и заметно переменился в лице при виде гостя. --Не волнуйся, бить не буду.—пообещал старший олимпиец.—Если решишь проблему Амалиан, обещаю даже перестать являться в кошмарах. Эскулап содрогнулся и молвил: --Махаон же сказал вашей матушке, Свет не может исцелить Амелию. Есть области, в которых наше целительство априори беспомощно из-за конфликта стихий магии. --Дело точно не в том, что Амалиан темная?—недоверчиво уточнил Аид. У этих святош всегда странная мораль. К тому же, Асклепий истинно светлым не был: он позволял себе алкоголь. --Разумеется, нет.—поморщился сын Аполлона.—Мы лечим всех, вне зависимости от расы, религии и жизненного пути. Но кронледи покалечила настолько сильная черная магия, что ее разум извращен. С какой бы стороны мы не подступились, это как биться головой о стену. Мне совестно признавать, но лишь темное целительство поможет ей. --Темное целительство миф!—воскликнул бог мертвых зло.—Фикция, придуманная адептами Мглы для агитации. --Не миф.—покачал врачеватель головой.—Я лично видел подобные техники в действии. Они кровавы и мерзки, аморальны и жестоки, а потому я не должен был вам вообще говорить… --Как найти?—перебил олимпиец начинающуюся лекцию о морали. --Они не терпят посредников, кроме тех, кого сами назначили.—перешел Асклепий на шепот.—Амалиан должна лично обратиться. --Ты говоришь об Изначальных?—ужаснулся Аид. Сын Аполлона кивнул. --Только не к ним.—передернуло небожителя от отвращения. --Другого пути вылечить кронледи, увы, нет.—заключил Асклепий.—Вам пора, владыка, если хотите увидеть жену до начала процедур. Не сказав больше ни слова, бог мертвых покинул кабинет. После его ухода в воздухе еще витала атмосфера неприязни, и врачеватель даже зажег благовония, чтобы расслабиться. Непростое вышло утро… Когда Аид вошел в одиночную палату, Амалиан лежала, отвернувшись к стене и сжавшись в беспомощный комочек. Периферическим зрением она заметила вошедшего и хрипло попросила: --Уйдите, сударь. --За этот месяц ты позволяла навещать себя отцу, дяде, матери, даже теще, но меня не подпускаешь.—олимпиец опустился на стул по правую сторону от ее кровати.—Почему? Неужели я хоть раз причинил боль? --Мое тело…было цинично осквернено, и вам не стоит более касаться его.—упавшим голосом произнесла колдунья. --Неправда.—мягко заверил небожитель, положив руку на ее спину, и девушку мгновенно передернуло будто от удара током.—Ты всегда была верна мне, и ни одному мерзавцу вроде Вальтера этого не изменить. --Но он перекроил меня.—хрипло настояла Амелия.—Подчинял и разум, и тело… Многократно, пока его псы держали… Я потеряла счет тому, сколько раз, но…ощущения свои помню, они—подлинные. Всё коварство игры ментального виртуоза заключалось в том, что даже самые опытные маги воспринимали измененную реальность за правду, ни секунды не сомневаясь. Как только разум был захвачен, каждый виток извращенной пытки сменяющимися кошмарами воспринимался за чистую монету, и мысли о противоречиях не возникало. Дионис смог вылечить лишь первичное, поверхностное безумие, однако не его глубинные последствия. --Не надо, моя леди.—печально попросил кронид.—Не говори так. Это временное помутнение, оно пройдет. --Я больше не ваша леди, неужели не видно?—горько вопросила девушка, и голос сорвался от боли.—Неужели вы слепы и не замечаете?.. Аид был в ужасе. Асклепий ясно дал понять: Амалиан должна сама, без посредников, просить об исцелении. Но для этого она должна осознать, что больна, а не изнасилована. Искореженный пытками разум сопротивлялся осознанию. Опечаленный, кронид убрал свою ладонь и покинул палату, решив дать девушке время. Столько, сколько потребуется. … Верхний Тартар, дворец правителя, август 2018 г. Амалиан выписали, как только сочли более-менее адекватной. Вернувшись из госпиталя в дом мужа, она закрылась в туалете, включила кран, чтобы вода заглушила другой шум, и смыла пилюли в унитаз. Эти разноцветные таблетки не излечивают, лишь уменьшают симптомы, дают видимость улучшения. Образования девушки было достаточно, чтобы понять: проблему надо решать радикально или не решать вовсе. Шатаясь и чуть не натыкаясь на стены, она вышла из уборной, отказалась от предложенного матерью ужина и, вооружившись зачатками энтузиазма, направилась в зал четырех факелов. Виола, ведомая предчувствием беды, направилась за дочерью. Если бы она только знала, что сама принесет эту беду! Дверь в тренировочный зал захлопнулась, будто порывом ветра, а потом задраилась, словно вход в бункер. Чувство подвоха усилилось. Не обращая внимания на мать, Амалиан собралась с мыслями и погрузилась в тягучее мерзкое масло, перейдя в измерение Эреба. Увидев, что дочь провалилась под пол, светлая ахнула и шокированно прижала руки к лицу. … Измерение Эреба Сегодня здесь не было ничего, кроме чистой энергии тьмы, экзотической материи Изначальных. Кронледи преклонилась перед бескрайним мраком. --Чего изволит моя верная, но бедовая адептка?—обманчиво благосклонно вопросил хитрый Эреб. --Мой разум болен, и только вас, величайший из владык, могу смиренно просить об исцелении.—тихо произнесла колдунья. --Я дам то, чего ты жаждешь.—проклокотал Мрак.—Но помни, душа была лишь изначальной платой: нужно и впредь чем-то жертвовать. Амалиан хотела возмутиться, что изначально они так не договаривались, что Аид был прав, ее подло используют, но не успела: древний уже вышвырнул девушку из своих владений. Но вернул ее измененной. …Верхний Тартар, дворец правителя Когда дочь вернулась из странного измерения, матушка Виола обрадованно бросилась к ней, чтобы обнять: --Доченька, я так испугалась за тебя! Амелия открыла глаза, ставшие полностью черными, и громко произнесла не своим голосом: --Я есть Хаос. Целительница ощутила, как тело охватил ужас, и тщетно попыталась защититься, но поздно: с хрустом почил 7ой шейный позвонок. В зал явился Танат, чтобы извлечь душу, но белый сияющий кругляш сам, без взмаха его меча, вышел из тела, а затем юркнул в тело Амалиан! Крылатый пораженно оскалился: как такое возможно?! В то же мгновение зал из мориона озарил слепящий свет: Хаэргир возник, будто по призыву, обратив свою силу против той, кто убил леди Виолу, защитницу меча, жену лорда. Выжигая тьму из тела и ауры навеки. Танат даже сомкнул веки, чтобы боль не разрезала глаза, а владычица издала сдавленный вопль. Когда Амелия открыла глаза, уже вне хаос-формы, то увидела бездыханное тело матери на своих руках, бога смерти и меч рода, вернувшийся в коробку. Колдунья пораженно подняла взор на вестника Аида: --Что здесь произошло? --Я лишь пришел за душой, но не успел.—поведал божок. В помещение, теперь, как по волшебству, не запертое, ворвались владыка мертвых и Рея. Их взорам предстала занятная картина: Танат обескуражен, Амалиан же рыдала, прижав к груди тело матери. До ее ясного уже разума быстро дошло: в помещении тогда не было никого, кроме ее и мамы. Она убила собственную мать. --Ты не виновата.—прошептал Аид, опустившись рядом.—Это хаосово безумие, которым Эреб играючи поразил твой мозг. Так вот, значит, какова плата за исцеление. Смерть того, ближе кого даже у темных нет. Каким бы циником ни была Амалиан, она, в этом стыдно признаться черному магу, искренне любила родителей. Эта слабость была единственной привязанностью, которую позволила себе кронледи. Мрак забрал лучшую часть ее сердца. --Я убью его. Убью всех Изначальных, порублю на мелкие части и развею над Бездной, чего бы мне это ни стоило.—рыкнула колдунья исступленно в состоянии аффекта. --И ты готова ради этого продать душу, которую мать ценой жизни пожертвовала тебе?—вопросила Рея.—Пытаясь победить зло его методами, ты только падешь еще ниже, а надо возвыситься. Тебе дан уникальный шанс пойти по иному мировоззренческому пути. --Если Тайное знание дается ценой стольких потерь и боли, то стоит ли познавать его во всей многогранности?—поддержал Аид речи матери. Пусть лучше матушка не печалится и думает, что невестка отступилась от темного пути, как и сын. --Что же мне делать?—всхлипнула Амелия опустошенно.--Не мстить? --Бороться.—подсказала титанида.—Добродетели появились во Вселенной раньше пороков. Только так смерть Виолы будет не напрасной. В груди теплело что-то маленькое, но важное, мерцающее серым. Пока носитель этого переданного духа не решился с выбором, он считался кхабенеш, магом неопределенности. --Я никогда не понимала светлых.—горько прижимая к себе тело матери, прошептала девушка.—Все они безусловно добрые и бескорыстные, а по сказаниям еще и идеальные, лишенные недостатков. Это всегда порождало ощущение некой неправдоподобности. --Со временем ты поймешь, но иногда нужно просто верить.—мягко произнес Аид. Танат тихонько ретировался, понимая, что он здесь лишний. И новая вспышка озарила комнату: в сиянии явилось два бестелесых, Галактический инспектор Эрассеринш, перерожденный Ансари Третий, и гвардеец. Ангел (вернее, Амалиан сочла его ангелом из-за ореола и крыльев) забрал тело Виолы и испарился. --Леди Амелия, прежде чем вы сделаете выбор, я должен внести некоторые пояснения.—возвестил светлый. --Разумеется.—не поскупившись на формальности этикета даже в горе, заверила девушка. Аид помог ей подняться. --Пройдемте в гостиную.—решила Рея. Расселись. Девушка не чувствовала своих ног, и бог мертвых заботливо придерживал ее, чтобы не свалилась. Титанида предложила гостю еду и напитки, в соответствии с законом Зевса о гостеприимстве, но тот смиренно молвил: --Меня насыщает пища духовная.—и сложил руки. Перед Амалиан, на столе, так заманчиво стояли нектар и горячительные напитки смертных, но пораженная горем девушка задумалась, хочется ли ей алкоголя? Нужен ли он вообще? Матушка никогда не пила, но и без этого оставалась всегда бодрой, жизнерадостной, справлялась с перипетиями жизни без помощи этанола. Возможно, оно и верно. --Поскольку выбор определяет наш дальнейший духовный путь, поведаю я вам, кронледи, историю Вальтера.—задумчиво решил святоша.—Мало кто знает это, но он изначально был истинно светлым. --Что?—тихо пробормотала Амелия, не веря своим ушам. --Бог, нареченный Фосом, что означает «свет», родился в Нижнем Тартаре во времена правления моего отца Хаоса. Его тело отталкивало тьму измерения мрачных, что было сочтено аномалией и положило начало странному, для Изначальных, имени. Эреб презирал неправильного сына, но юноша не озлобился и обратился к тому, кто мог наставить его духовно—ко мне и моей сестре Вейнириан. Мы стали его наставниками на духовном пути добродетелей и вместе основали Ковен, как орден, служащий для учета темных техник и заклятий и способов борьбы с ними. Фос был одним из наиболее моральных и принципиальных моих учеников. У Амалиан, подавленной горем, непроизвольно речь отняло, Рея же навострила уши и спросила: --Как так вышло, что мега-правильный адепт возжелал избавить мир от морали и принципов? Эрас помрачнел от неприятных воспоминаний: --В эпоху анархии в Тартар с Небес был свергнут Люцифер. Он увлек молодого и жаждущего знаний Фоса своими лживыми идеями о мнимой справедливости и постепенно развратил его разум, но сделал это так грациозно, что мы поначалу не понимали, во что превращается соратник. Когда Фос сказал, что отправляется в паломничество, я искренне верил, что он будет совершенствовать свет своего духа, но ошибся. Мне и Вейн невовремя дали миссию, и я оставил Ковен на вернувшегося с путешествий друга, который нарочисто много времени проводил в медитациях. Я понял, что суть Фоса извращена, слишком поздно, насколько хорошо он притворялся. Но случилось непоправимое, и сомнений не осталось.—в глазах высшего, нематериального мага появилось что-то горестное. --Что же произошло?—уточнила Амалиан, заинтересовавшись. --Он убил Вейн.—ровным голосом сообщил Эрас, и все поразились его выдержке.—Лучший ученик и ближайший соратник убил мою сестру. Назвался Вальтером, это калька с тартарианского Вааль’дехр—«жестокая сила», избрал себе нового идола—Мглу. Фос был потерян для Света. В голосе явственно ощущалась неподдельная скорбь и печаль: бывший друг для Эраса будто умер в момент отступления от духовности. --Дорожка Тьмы богата на непоправимые и горькие последствия, поэтому я молю вас, кронледи, заклинаю всеми добродетелями мира: будьте осторожны в своем выборе.—пылко закончил светлый грустную речь. --Соболезную вашей потере.—произнесла Амалиан в соответствии с этикетом, но, кажется, искренне. Возможно, смерть матери пробудила в ней спящее до этого сострадание.—И обещаю бороться с коварством Изначальных всеми доступными способами. Я не стану святой, как высшие, и ходячей мученицей быть не хочу, буду нейтральной. --Я уважаю ваше решение.—признал Ансари Третий.—И благодарю, что не выбрали путь пороков. Белое сияние снова озарило дворец: Эрас исчез. Амелия же окончательно перестала смотреть в сторону алкоголя, приняла из рук Реи пилюльку и попросила: --Мне нужны к завтрашнему утру все книги по светлой магии, какие есть. Но сначала спать. Сон подлечит сердце. Боря издал грустное «мяу», но понял, что кормить сегодня больше не будут, и поплелся за хозяйкой, решив пристроиться под ее боком. Аид посмотрел на часы и тоже пошел спать. Рея выдохнула с облегчением: --Хвала стихиям, вендетту отложили на потом. Еще одного апокалипсиса наподобие устроенного старшим сыном 2 месяца назад ее сердце не пережило бы без последствий. За окном царил подозрительный штиль: затишье перед бурей. О планах Фоса и Эреба слышал разве что сухой тартарианский ветер, но он априори не мог никому сообщить о своих догадках, ибо за вездесущность был награжден постоянным безмолвием.