Мятежные Земли

Иное измерение, мир двух порталов Обилие всех оттенков синего и голубого уже резало глаза. В этом странном месте, куда провалились полукровки, сине-голубым было всё: небо, почва и лед, растения… Если эти хищные творения безумного ученого вообще растительностью назвать можно. Убегая от одних голодных кустов, некоторые полубоги или неосмотрительно проваливались в ловушки других, или с хрустом падали ниже, под лед, в пустоты. --Будьте максимально осторожны и ничего не трогайте.—предупре- дила дочь Афины.—Ступайте плавно, без резких движений. Не поддавайтесь рефлексу частого и неэффективного дыхания, воздух здесь разряжен, и ресурсы организма надо экономить. --Не умничай!—огрызнулся сын Ареса. --Я пытаюсь нас спасти, идиот. --Слышали?—вмешалась Вельдея в перепалку, грозившую закончиться дракой.—Такой странный звук… Это явился адепт Колберг из Ковена Мглы. Один, но больше и не потребовалось бы: в этом мире, сотворенном Гипносом в соответствии со своими тайными желаниями, темные всемогущи. Красивейшая из смертных дочерей Деметры оказалась к нему ближе всего. По наитию обернувшись, девушка ощутила что-то ужасающее до боли в сердце, но не успела даже закричать: стебли странного синего растения почти мгновенно спеленали ее. По миру двух порталов не разлилось, хотя должно было, эхо—это только подтверждало искусственную сего природу. По-прежнему скрытый иллюзией Гипноса от взоров юных полубогов, Кристиан Колберг произнес кодовую фразу: --Бал нечисти начинается.—и ледяная природа совершенства ополчилась против гостей. Как бы неистово ни сражался сын Ареса, пытаясь порубать растения на крошку, и не сражалась с холодным расчетом дочь Афины, и не использовали магию и навыки другие, всё было тщетно. Минуты спустя Колберг с наслаждением смотрел, как пытаются трепыхаться связанные полубоги. По мановению его руки хищные стебли задушили всех, кроме указанных Гипносом. Одним заклинанием переноса маг утащил всю добычу с собой. Безжизненные тела замуровал лед и припорошил снег, и ничто больше, на первый взгляд, не напоминало о хладнокровной расправе. … Олимп Пока в Ковене Мглы мерно шли к поставленной цели, Афина закрыла дело аномалии Пентели и открыла новое. Ибо, изучив все экспертизы, она пришла к леденящему душу выводу: Эфимия Аргианарис, адептка Вальтера, умерла не сама. Ее убил кто-то из медперсонала. Кто же из целителей или медсестер пошел по скользкой дорожке? Богиня как раз изучала досье Махаона, сына Асклепия, когда сработало оповещение о тревоге. Олимпийцы собрались в тронном зале, и молвил Гермес: --С патрулирования никто не вернулся. --10 отрядов не могли взять и раствориться.—напомнила Паллада. --Благодарю за очевидное уточнение, сам понимаю.—съязвил бог воров, хитрости и путников. --Значит, они пропали из-за аномалии.—предположил Посейдон. --Или похищены.—возразила Деметра. --Без помощи Аида снова не обойтись.—мрачнели боги. --Подождите.—воззвала Гера и обратилась к громовержцу: О, великий супруг, не проще ли нам послать вестника? Пусть обойдет все тропки, найдет свидетелей-нимф, у Гелиоса спросит… --Верно говоришь, жена.—молвил Зевс.—Ступай, Гермес. Не в силах был бог ослушаться царя небес. С неспокойным сердцем и духом отправился он в непростой путь в поисках истины. Афина же покинула зал и продолжила расследование… Итак, Махаон, блестящий целитель без единого нарушения. Заходил в палату погибшей дважды, как врач на обходе и как реаниматор. Есть ли у него мотив?!. … Штаб Ковена Мглы Архимистр лично встречал адепта у входа. Тот величаво шел впереди и тащил двух девушек на привязи за собой. --Кристиан, да вы с уловом!—воскликнул Фос благодушно, лаская пленниц заинтересованным взглядом. Столь юные, спортивные тела, наверняка неразвращенные всеми доступными пороками, как адепты Мглы… Будет весело. --Эту вам брат изволил подарить.—отдал смертный боссу посылочку.—Вторую велел доставить в пыточный корпус, она дочь Афины и может знать полезную информацию. --Прекрасно.—пробормотал Вальтер и сверился с биологическими часами.—Выполнять.—забрал поводок и с серьезной миной потащил жертву в своей кабинет. На это время у него был назначен экзамен по сексологии адептке Элизе, ничего, подвинется. (…) Колберг бросил девушку в одну из комнат и удалился: ему предстояло сдвоенное занятие по боевым искусствам и электив по хакерству. Два адептка-старшекурсника приняли материал для практнавыков, разрезали на девчонке одежду для удобства и зафиксировали ее на дыбе. --Натягивай постепенно.—повелел один другому. С хрустом растягивались и выходили из впадин плечевые суставы, и утяжеление только добавляло мук, искажая миловидное лицо полукровки, но она терпела, не издав ни звука. Один накалил щипцы магией и с расстановкой ломал суставы пальцев рук, раз за разом. Второй одел на лодыжки странные колодки и всё туже затягивал железо, сдавливая кости. Физические пытки готовили разум к пыткам ментальным. Чтобы проще было сломить волю. Это называлось «маринованием». Делия закрыла глаза, стиснула зубы и представила светлый образ строгой, но любящей матушки, чтобы не сломаться. Коновалы тут же расширили ей веки специальным устройством, не позволяя больше сомкнуть глаз, подключили ток и инфразвук. Девушка терпела, зная, что не выдаст ни байта информации, и мать сможет гордиться ее посмертным мужеством. Ради общей благой цели Делия Накирос будет молчать. Но ясность разума постепенно ускользала от нее из-за этой невыносимой боли, и образ матери уже не был таким четким. Прошли часы, прежде чем полукровка поняла: опасно вообще оставаться живой, учитывая голый энтузиазм мучителей. И Делия отдала себя Свету. Архимистр уютно расположился в своем удобном массажном кресле, окруженный двумя прекрасными девушками. И хоть лишь одна из них пришла по доброй воле, обеденный перерыв обещал быть приятным. Пленница неустанно дрожала и всхлипывала: только что адептка Мглы по велению своего господина сожгла на ней одежду; путы остались. --Как тебя зовут?—поинтересовался Фос невзначай у новой игрушки, обыденно подпиливая ногти. --Ианта.—дрожащим голосом ответила дочь Деметры, внутренне поражаясь, как она еще не упала в обморок от ужаса всей ситуации. Нет, голых мужчин девушка и раньше видела, но голых архимистров… --Как мило.—ухмыльнулся маг.—Что ж, Ианта. Ты прекрасно знаешь, кто я такой и почему меня лучше не злить. Проявишь себя хорошо—не убьем. А сейчас поработай немного язычком во благо…хм…крепкого традиционного патриархата. Адептка, слушая эти завуалированные пошлые иносказания владыки, громко хихикнула. Дочь Деметры же покраснела с ног до головы, выдав: --Я…я н-не умею. Вальтер выпал в осадок, отложил маникюрный набор и спросил у посмеивающейся адептки: --Элиза, ты веришь, что взрослые девушки могут это не уметь? --Не верю, повелитель.—ухмыльнулась темная. Ученики Фоса уже в молодом возрасте были столь развращены, что недоумевали, как возможно обратное. Им это казалось дикостью и предрассудками или вообще болезнью. Понимая, что ее могут наказать, Ианта задрожала пуще прежнего и чуть не разревелась. --Ладно.—смилостивился Вальтер, видя терзания пленницы.—Элиза, покажи гостье пример. Адептка с готовностью принялась ласкать развитый орган сына Эреба, и дочь Деметры вся оцепенела от неловкости. Если бы не пути, крепко связавшие руки за спиной и фиксированные тугими узлами на животе, а также блокиратор, она сжалась бы в комок и не смотрела. Но конструкция была такой, что не позволяла особо проявлять стыд, а попытки отвернуться сопровождал разряд тока. Ианта продолжала сидеть коленопреклоненно. Секретарша вошла очень некстати: --Господин, там… --Присоединиться хочешь?—раздраженно прервал ее Вальтер, только начавший млеть от удовольствия. --Нет, спасибо.—пробормотала секретарша. --Оставь нас, я занят. Темная покинула кабинет и ответила Гараолу: --Повелитель просил ждать. Ассириец разозлился и отпихнул ее: --Нет времени, дело срочное! Когда он без спросу ворвался в кабинет, то застал господина и двух девушек с ним: одна занималась умелыми оральными ласками, вторая смущенно наблюдала за действом. --Накажу.—сразу предупредил Вальтер. --Повелитель, дочь Афины…отошла к Свету.—выдохнул ученик. --Как отошла?!—тихо прошипел архимистр, отпихнув девицу в сторону, мгновенно оделся и приказал: За мной. (…) Портал доставил их в пыточную. Безжизненное изломанное тело полукровки висело, растянутое на дыбе, какое-то одухотворенное, и светлый шарик души медленно его покидал. --Этому не бывать.—решил магистр и с силой ударил ладонями по грудной клетке, сотрясением запихнув душу обратно, пока она не успела необратимо оторваться. Девушка тут же закашлялась и очнулась. У адептов, перестаравшихся тогда с пытками, челюсти отвисли. --Все вон.—приказал Вальтер.—Никого не впускать. Сканирование показало хаосову уйму повреждений: ожоги, переломы, разрывы, отрывы, трещины, размозжения костей, суставов и мягких тканей… Здесь могло помочь, в рамках компетенции божка, только темное исцеление. Вопреки скепсису Аида, оно существовало, только для каждого из Изначальных и им подобных отличалось особенностями техник. Особенностью Фоса являлась его ярко выраженная развращенность и изобретательность, что так восторгало адептов и вызывало тошноту вкупе с отвращением у нормальных людей. Эти черты личности наложили отпечаток на техники архимистра, на его любимые пытки и изобретения—и на целительство тоже. Переведя в актив чуть больше темной энергии, чем обычно, маг наложил на пленницу Безмолвие, перевел пульсирующую энергию мрака в область кончиков пальцев и принялся уверенно массажировать обнаженное тело жертвы. Делия была вне себя от культурного шока: сначала боль возросла многократно, но после…повреждения зарастали ускоренно! Чем более интимных мест напористо касался развратник-магистр, тем быстрее заживали травмы и уходила боль, даже сменившись таким противоречащим морали приятным жжением. Я не способна на такое, нет. Это противоестественно и грязно»-- думала девушка шокированно. --Не надо бояться своих желаний.—искушающе шепнул Вальтер ей на ухо.—В твоем возрасте возбуждаться естественно. От этих слов Делия вся окаменела и побледнела. И хоть сердце стучало как бешеное, а тело отвечало на ласки напряжением, полукровка неистово жаждала провалиться под землю! Тело предавало ее, разум твердил, что такого быть не должно. Попытавшись проникнуть в лоно пленницы хотя бы пальцем, маг понял, насколько она зажата. Дошло до короля пороков не сразу: --Ты еще невинна. Дочь Афины нашла в себе силы кивнуть и подумала: «Мать наставила меня на путь морали, и я не предам ее». Вальтер убрал руки и отпрянул. Его даже перекосило: --Идейная, Хаос бы ее побрал. Это нехорошо.—достал коммуникатор: Мастера Гилсона ко мне, срочно. Вышеназванный быстро соизволил явиться. К его появлению архимистр положил пленницу на странное кресло, очень напоминавшее гинекологическое, и зафиксировал. --Вы, должно быть, хотите осведомиться о причинах срочного звонка.—произнес Фос, скрестив руки на груди. --Да, повелитель. У меня была лекция со студентами.—осторожно пробормотал темный. --Хочу представить вашему вниманию уникальный случай.—указал на кресло.—Девушка, 22 года, идейная девственница. --Неужели такое возможно?!—изумился мастер. --Ваша сфера интересов, вот и скажите мне.—велел сын Эреба. Делия ощущала себя в высшей степени неловко: ее голое тело в непристойной позе предстало перед взорами двух взрослых мужчин, притом, что она даже гинекологов стеснялась… Хотелось кричать, но заклятие Безмолвия лишило такой возможности. --Сложный случай. Пожалуй, обсудим со студентами.—решил мэтр сексологии, к слову, научной степени у темного не было. --Оставлю вас до поры до времени.—улыбнулся Вальтер и чинно ушел. В кабинете его ждало горячее развлечение… Джеймс Гилсон позвал целый поток адептов четвертого курса. Все они, конечно, не вместились в пыточный зал, но на бедную девушку и так уже смотрело слишком много любопытных глаз юных магов обоих полов… --Клиническая задача.—объявил маг.—Особа 22 лет, с навязчивой идеей сохранения девства. Ваши предположения? Ученики сначала громко и возбужденно шушукались между собой, взбудораженные услышанным, но стихли по жесту наставника. --Патология полового влечения?—предположила девица. --Половой инфантилизм.—буркнул двоечник с заднего ряда. ---Идиот, вторичные половые признаки хорошо выражены, это не оно.—одернула одна из знатоков биологии. --Психическое заболевание.—предположил другой адепт.—Группа шизоаффективных расстройств. --Патология лимбической системы.—сказал еще кто-то. --Умственная отсталость.—с издевкой бросил еще один и рассмеялся. Назвать дочь Афины идиоткой—это, конечно, мощно. И никому в голову не приходило, что ее «проблема»--не болезнь и не беда вовсе, что иногда так просто бывает по разным причинам. Мало ли, у человека принципы моральной чистоты… --Лекарственно обусловленная фригидность.—предположила одна ученица с умным видом. --Вряд ли объект принимает антидепрессанты или бета-блокаторы.—возразил ученик из первого ряда. Делия чувствовала себя подопытным кроликом, и хотелось кричать от омерзения, но Безмолвие еще работало. --Детская психотравма?—робко предположил кто-то. --Что ж, у вас много умных, и не очень, идей. К среде пусть каждый напишет краткое эссе по этому вопросу, и не списывать!—приказал мастер Гилсон.—Я проведу подробный анализ объекта, чтобы знать, чья теория верна, и автор лучшего эссе получит освобождение от дисциплинарных наказаний на неделю. Свободны. Послышался радостный гомон, и адепты понеслись на перемену. Этим прекрасным днем почетный наставник еще не знал, что особым указом архимистра все его пары отданы коллеге—до иного распоряжения… --Итак,--потер темный руки,--поработаем с вашей проблемой. Глаза Делии испуганно округлились. … Греция, юго-восток Гермес блуждал уже более часа, расспросил всех встречных нимф и сатиров, распугал горных козлов. Путешествие ему наскучило, напряженный поиск тоже. Олимпиец думал уже отправиться к Гелиосу на чай, когда увидел мраморно-белую руку, торчащую из-под охапки пихтовых веток. Предчувствуя неладное, бессмертный быстро разгреб кучу руками, и взору его предстало обнаженное тело бледной, стройной девушки из гвардии Олимпа, испещренное какими-то странными ранами, по очертаниям похожими на руны. Ее правая рука прикрывала грудь, глаза были закрыты, грудная клетка не двигалась, как должно при дыхании. Сын Зевса присел на корточки в попытках нащупать пульс. Теплая ладонь коснулась остывающей шеи. Пульсации не было. «Ее надо к целителям»--решил вестник богов. И в этот момент тело девушки резко присело, глаза остались закрыты. В воздухе повеяло жутью, едва уловимым запахом смолы, и по спине олимпийца пробежали мурашки. Чутье подсказывало: что-то не так. Если у девушки каталепсия, почему она не размыкает глаз? Если она уже мертва, почему двигается? И что за знаки нарисованы кровью на коже? --Красавица, ты меня слышишь?—спросил Гермес осторожно, пытаясь понять, с чем именно столкнулся. Услышав его голос, девушка резко, едва уловимо бросилась на олимпийца, растопырив руки с неестественно длинными ногтями! Олимпиец отпрянул в сторону, выставил вперед кадуцей, хранящий в себе часть атакующего резерва и служащего трансформатором энергии. Активировал крылатые сандалии, дабы взмыть в воздух при необходимости… Руки странной белой девушки с закрытыми глазами не достигли цели, сжались в кулак, и мощный удар выбил из ладони бога кадуцей. Символ власти со звоном отлетел в сторону, потемнел, как при столкновении с энергией тьмы, и буквально врос в землю. Взрывная волна разбросала ветки, листья и прочий мусор, и Гермес увидел, что вся полянка покрыта такими же красно-черными рунами. Только они, в отличие от рун телесных, пульсировали и кровоточили. Бог понял, что попал в спланированную ловушку, и попытался подняться с земли, но не смог. Словно чуя это, девица бросилась на него с жутким воем. Тело олимпийца оцепенело по пояс, руки разгибались с трудом, стало непросто дышать, и Гермес из последних сил быстрым набором дозвонился владыке Аиду: --Дядя, меня пытается изнасиловать мертвец! Девушка (впрочем, было ли это существо той полукровкой из отряда, что вестник когда-то знал?) уже полезла к нему в штаны со странным, неистовым клокочущим шипением, от которого стыла кровь. Гермес снова попытался отбиться, но руки уже занемели, а девица, разозлившись, издала нечеловеческий рык. Из ее рта хлынул ручеек крови со сгустками, и олимпиец увидел: половины языка не было! --Любопытный способ организации досуга.—бог мертвых, как всегда, ироничен по жизни. --Дядя, я серьезно! Здесь уйма красно-черных рун, они замкнулись!—в голосе слышится паника. Руны влияют и на мозг тоже. --Выдвигаюсь.—связь прервалась, оставив Гермеса наедине с существом, щекочущим когтистыми лапами самое интимное место с таким остервенением, будто тварь хотела постепенно кастрировать несчастного, но сначала довести до инфаркта. Глаза девушки вдруг широко распахнулись, и сын Зевса увидел пустые глазницы, залитые запекшейся темной кровью там, где в норме должно покоиться глазное яблоко. … Верхний Тартар, дворец правителя Пока Амалиан заедала седативные капли грушей, Бориска мирно мурчал, уснув на ее коленях и свисая вниз головой. --Кто звонил?—спросила тартарианка устало. --Гермес, жалуется, что какой-то неосмотрительный мертвец пытается лишить его чести.—усмехнулся кронид. --Тогда иди скорей, а то бедняга совсем истощится от страха.—посоветовала кронледи. Аид принялся неспеша творить портал: --Я буду аккуратен и последователен, в нашем деле спешка непозволительна. Даже если золотой мальчик не ошибся с формулировкой, ничего страшного. Получит новый опыт. --Сынок, не смей издеваться.—попросила Рея, нарезая яблоки.—Он твою иронию не оценит. --Что поделаешь.—рассмеялся олимпиец и шагнул в воронку пространственного искажения. Переход тут же схлопнулся. … Греция, юго-восток, горный район Когда Аид вышел из портала, то оказался практически в центре идеального рунического круга, высеченного на земле магией. Руны диалекта некромантов, изначально черные, сейчас переливались бардовым и пульси- ровали, исторгая кровь. Бог мертвых сразу определил: эта картина—дело рук не самоучки, а адепта Мглы, впрочем, некромант из него не самый сильный. В западном квадранте лежал оцепенелый Гермес, придавленный к холодеющей почве заклятиями и мертвячкой, с леденящим воем пытающейся лишить его способности к деторождению. Учитывая высокую плотность тканей олимпийцев и хрупкость человеческих ногтей, выходило у нечисти не очень, но сын Зевса явно уже успел попрощаться с мужской силой заранее. Часть рун обладала и подавляющим действием на долю мозга, отвечающую за критичность мышления, это было видно. Быстро оценив ситуацию, бог мертвых надел шлем ужаса, мановением руки отшвырнул девицу от посланника богов и принялся искать место разъединения рунического круга. Если ошибиться хоть на миллиметр—Гермесу станет хуже, вплоть до комы. Нашел. Стерев в правильном порядке руны «оцепенение», «сон» и «угасание», кронид освободил племянника от гнета некромантии. Нечисть начала метаться и шипеть в дезориентации. Сжав пальцы левой руки в кулак, Аид отключил у мертвой девушки протокол нападения и перевел ее в сопор. Гермес сконфуженно натягивал одежду… Он был не ранен, но тело болело, будто после падения об острые скалы. --Что это было, дядя?—нервно и зло спросил сын Зевса, когда немного отошел от шока. Пока не ответив, старший олимпиец опустился на корточки рядом с застывшей мавкой и приложил ладони к ее вискам. --Просто заговоренный мертвец. От умертвия обыкновенного отличается лишь тем, что вместе с Призывом было применено темное говорение и раскрыт спектр подавляемой агрессии в подкорке.—обыденно пробормотал небожитель, изучая интересный экземпляр. Над бедняжкой надругались, влезли в мозг, высекли на коже символы темного говорения, а затем убили и призвали. Получается, теперь это еще и неприкаянный проклятый мертвец, но Гермеса пугать не стоит. А то нажалуется потом папочке, что противный Аид слишком долго игнорировал столь неотложный случай. --Я встречал раньше обыкновенных умертвий, называемых смертными «зомби».—сквозь зубы процедил бог воров и странников.—Они тупы как болт, медлительны и нескладны, но эта тварь…приспосабливалась под ситуацию, обезоружила меня и показывала сохраненные навыки система- тизированного ближнего боя. Вы недоговариваете, дядя. --Она умерла менее часа назад: тело еще теплое.—начал оправды- ваться царь Тартара.—Дубильные процессы в тканях произойти не успели, оттого и плавность движений, как у живого человека. Ни мышечной, ни мозговой памяти у нее быть уже не может: это тело уже мертво, не храни- лось в специальных растворах, в нем не происходят процессы жизнедея- тельности. Умертвия думать не могут, Гермес. Ты ошибаешься. --Но оно же…анализировало ситуацию…--встрял вестник богов. --Ничуть. Мертвая просто выполняла приказ некроманта. У страха бывают глаза велики, племянник.—отмахнулся кронид, пытаясь выделить хоть какие-то посмертные воспоминания. У девушки их и правда не было, хотя у части мертвецов остается последнее, самое яркое. К тому же, еще перед пытками, в бессознательном состоянии, ей вырвали глаза, и бедняжка от боли откусила половину языка. Она не могла поведать примет мучителя. --И это всё?—недоверчиво уточнил бог воров. --Говорить она не может, поскольку функция речи управляется мозгом, а тот мертв, так что да.—заключил олимпиец.—Если хочешь, можешь еще спросить у Гелиоса, но будь уверен: ни о зверствах, проведенных таинственным адептом над этой бедняжкой, ни об умерщвлении 10 отрядов полубогов он ничего нового тебе не скажет. Бог воров и странников даже побледнел: --Об умерщвлении? Вы уверены? --Абсолютно.—кивнул Аид.—Ты же видишь, что незнакомец сотворил с этой девочкой. Он не стал бы щадить остальных. В пользу жестокой версии говорило и то, что над местностью только сейчас начали развеиваться мощные чары сокрытия. Столь мощные, что взор Гелиоса не пробил бы их даже в ясный полдень. Сглотнув, Гермес сухо поблагодарил дядю, взял кадуцей и отчалил. Бог мертвых поманил умертвие за собой: --Идем домой, дитя. И мертвая дочь Деметры послушно пошла следом. … Верхний Тартар, дворец правителя Все были взбудоражены тем, с чем вернулся Аид. Даже кот проснулся и растерянно шипел. --Во имя предков, сын!—воскликнула матушка Рея уязвленно.—Зачем ты притащил в дом сумеречную тварь? Примечание: неприкаянный (проклятый) мертвец, данный подвид наиболее активен во время сумерек. Но владыка Тартара просто не мог оставить столь ценный научный образец шататься по нагорьям. --Выглядит бешеной.—закивала Амалиан обеспокоенно. Тварь и правда шипела не тише Бориски, обеспокоенно озиралась по сторонам и натыкалась на стены. --Она не опасна.—заверил бог мертвых, погладив мертвячку по голове и шепча что-то на диалекте. Девица быстро успокоилась, села на пол и стыдливо сжалась в комочек. Аид заботливо сотворил мертвой гостье балахон, чтобы прикрыть наготу (ибо холода умертвия не чувствуют). Боря уже забился под стол и шипел оттуда, ощетинившись, думая, стоит пустить в ход когти, зубы или пирокинез. --Сын, объяснись.—напомнила о себе матушка Рея. --Проживание в нашем доме неприкаянного мертвеца явно противоречит этикету.—подхватила Амалиан. Борис издал согласное пронзительное «мяу». --Это не просто неприкаянный мертвец, а заговоренный.—с тяжелым вздохом пояснил кронид. --Радость-то какая!—съязвила титанида. --Данное создание являет собой уникальный научный образец некромантии Ковена Мглы, ибо раньше темное говорение не использовалось для творения мертвых.—задумчиво продолжил Аид. Ибо темное говорение используют для создания оружия из неодушевленных предметов, а полукровка на момент начала странного ритуала была вполне себе живой. --И ты хочешь изучить это, чтобы понять, как оно было сделано.—догадалась Рея. --Не «оно», а девушка.—поправил бог мертвых. Титаниду передернуло, и женщина соизволила удалиться. Амалиан взяла на руки кота и ушла тоже, оставив мужа наедине с существом. Кто-либо третий был бы явно лишним. Олимпийцу не нужны были сейчас никакие обереги: от подобной магии его прекрасно защищала комбинация «хитон+шлем ужаса+вилы», да и мертвячка не представляла опасности для домочадцев: ее натаскали убить конкретного бога, Гермеса. Своими острыми грязными когтями она постепенно разодрала бы в клочья стенки паховой и бедренной артерий с обеих сторон, и божок впал бы в анабиоз из-за болевого шока, кровопотери и токсических явлений. Олимпийцы всегда впадали в коматоз при неблагоприятных условиях жизни, это их приспособительная реакция. А дальше дело техники: Гипнос является в глубинном сновидении, захватывает подкорку, передает власть над разумом Эребу—и тот останавливает все процессы жизнедеятельности через ЦНС. Естественная смерть. Олимпийцы остаются без вестника, дискоординированы. Так что в случае военного конфликта их боевые части будут крайне уязвимы. Аид алгоритм деактивировал, и ныне сумеречное дитя просто испытывало страх и, возможно, голод. Но Амелия правильно сделала, что унесла крылокота: он мог перенервничать и спалить пирокинезом гостиную. Аид бережно усадил мертвую полукровку на стул, чтобы в комфортных условиях начать работу. Рутинное сканирование результатов не дало: в мертвом мозгу, как уже выяснилось, следов вмешательства и зацепок не сохранилось, общий магический фон был размыт. Бог мертвых изучил руны на теле девушки. Часть из них была высечена еще при жизни, и именно эти символы воплощали алгоритм, выпуская наружу потаенную агрессию и фиксируя ее на объекте. Руна призыва и стандартный закрепитель, не позволяющий поднятому телу разла- гаться, нанесены кровью жертвы уже на мертвую плоть. И хоть призыв отличался особым цинизмом, олимпиец не мог припомнить ни одного некроманта, в чей почерк входило бы ритуальное изнасилование и пытки и сотворение проклятого умертвия из изначально живого человека. Если даже особые приметы не дали желаемого, может, поможет срез ауры и слепки фона с наиболее ранних рун? Зафиксировав образцы на магический кристалл, Аид загрузил систему и ввел в базу данные. Ноль совпадений. Кронид ощутимо расстроился: --Что ж, есть только один выход, дитя. Новый приказ: ты приведешь меня к своему создателю, как только он объявится на поверхности, один. Свидетели нам не нужны. Сохраненный таинственным адептом осколок духа в месте-для-души позволял девушке и понимать быструю обогащенную речь, и сохранить свои исходные боевые навыки, несколько усиленные рунами. Кто бы ни был этот некромант Ковена, он талантливо создал уникальное оружие, и владыке мертвых повезло перехватить над умертвием контроль благодаря большей силе и опыту. Но само существование неподконтрольного некроманта, делающего нестандартных мертвецов, опасно. Он должен быть ликвидирован, и сейчас не до законов.