Sunspots

— Я вижу, тебе удалось вернуться. В тот момент, когда Гарри вышел из-за полок, голос Первого прорезал безмолвную библиотеку. Они были одни. Других кресел уже не было, и Первый придвинул свое к камину. Гарри помедлил мгновение, раздумывая, где ему сесть, но затем Первый взял палочку и призвал второе кресло рядом со своим. — Где Четвёртый? — спросил Гарри, садясь, хотя уже знал ответ. Он не стал спрашивать об остальных. Их отсутствие сказало ему всё. Прежде чем отправить Четвёртого с остальными, он должен был наложить на него Империус. Они сидели совсем близко, прямо у костра. Так интимно. Их колени почти соприкасались. Легкий трепет пронзил Гарри, когда он посмотрел Первому в глаза, а тот посмотрел в ответ. И тут он улыбнулся, вежливо и очаровательно, и Гарри понял, что он делает. Первый взял под свой контроль этот разговор. — Четвёртый? — спросил он, склонив голову, словно любопытствуя. — О, потому что он был четвертым крестражем. Как ты нас всех различал? Даже когда он полностью осознавал обаяние Первого, ему было трудно сопротивляться. Особенно, когда Гарри особо этого и не хотел. Он наклонился ближе к Первому, взволнованный тем, что наконец-то может сказать ему. — У всех вас есть маленькие различия. Обычно я мог сказать по тому, как ты говорил или что ты собирался делать. Есть небольшая разница в возрасте, но так как вы все носите одинаковую причёску и одежду, это несущественно. Конечно, намного легче сказать, когда ты стал единственным, кто сохранил настоящую личность. Гарри много раз мечтал об этом разговоре, но никак не ожидал, что его так легко примут. Он был готов драться, чтобы его выслушали, прежде чем его вышвырнут вон или причинят какой-либо вред. Он и представить себе не мог, что Риддлы узнают его. Итак, несмотря на годы фантазий, Гарри оказался немного обезоружен безраздельным вниманием Первого. — Понятно. Четвёртый, как ты его называешь, сейчас чем-то занят. Как и остальные, — ответил Первый пренебрежительно и скучающе, как будто это не то, о чем Гарри должен беспокоиться. — И как прошел твой день? Сердце Гарри сжалось в груди от такого обыденного вопроса. — Было интересно. Я провел утро, практикуя заклинания, а потом встретился с Орденом Феникса. Первый приподнял бровь, и Гарри объяснил. — Это организация, которая была основана некоторое время назад для борьбы с Волдемортом. — Правда? — У Первого немного поуменьшилась улыбка, а глаза стали настороженными. Расчетливый и достаточно холодный, чтобы казаться бесчеловечным. — И что же ты узнал? Гарри взвешивал слова, прежде чем ответить. — Что Сам-Знаешь-Кто и Волдеморт — определенно одно и то же лицо, и что Орден ожидает, что я буду их подставным лицом. Как оказалось, я прославился тем, что убил тебя, и… — Не меня, — прервал Первый. — Волдеморт и я — больше не одно и то же. — О-о. — Эта мысль сбила Гарри с толку ещё больше. — Ну, в любом случае, весь мир обожает меня за то, что я младенец-победитель Темного Лорда Волдеморта. Кое-кто даже намекал на старую сказку про Повелителей Света, как будто она как-то связана со мной? — Эта последняя часть вышла как вопрос, и он не был полностью уверен, почему вообще упомянул об этом. Он понял, что нервничает, и это, как правило, заставляло его болтать. — В самом деле? — Тон Первого был мягким и смертоносным. — И ты хочешь сотрудничать с этим Орденом Феникса? Ты собираешься стать следующим Лордом Света? Гарри решил рискнуть. Он понизил голос, практически до шёпота, надеясь передать искренность своего предложения. — Я подумал, что это может быть немного забавно. Кто сказал, что Темные и Светлые Лорды должны быть врагами? — Все, — сказал Первый с презрительным смехом. Он откинулся на спинку стула. — Все так говорят. — А ты? Первый посмотрел на него мгновение, прежде чем перевести взгляд в сторону камина. Мерцающий свет окрасил его лицо в оранжево-красные оттенки, дополняя глаза. — Думаю, мы увидим. Ты узнал что-нибудь о моём физическом местонахождении? — Почему ты его так называешь? Ты имеешь в виду Волдеморта, верно? Губы сжались в длинную ровную линию. — Естественно. Однако он не более чем фрагмент души, который случайно оказался на физическом плане. Если кто и заслуживает уникального титула, так это я. — Прости, как так? — Ты достаточно долго подслушивал, чтобы понять это, конечно. — Первый на мгновение замолчал, и Гарри ждал, что он продолжит. — Я самый могущественный из крестражей. Он казался таким абсолютно довольным собой, что Гарри не мог не усмехнуться. Он был впервые таким оживленным за последние… годы. Ему редко приходилось говорить или вообще что-то делать этими днями. Было отрадно быть причиной такой живости. — Что делает тебя самым могущественным? То, что ты стал первым крестражем? Это то, о чем я думал, на самом деле. Поскольку оставшаяся душа Волдеморта разделяется каждый раз, когда он создает новый крестраж, твоя часть души самая большая, верно? Я полагаю, это могло сделать тебя сильнее. — Души вряд ли являются базовой материей, которую можно разрезать на части с легко определяемыми ограничениями, — усмехнулся Первый, как будто это было общеизвестно. Гарри предположил, что так и есть. Он слышал, как другие Риддлы спорили по этому поводу раньше, когда они вообще могли спорить. — Нет, просто у меня гораздо больше силы воли, чем у других, и я лучше использовал время, проведенное в этом месте, чем они. Ритуалы. Гарри мог припомнить несколько основных работ, которые должны были наполнить Риддлов большей магической силой, подключаясь к некоему плану за пределами библиотеки. Он действительно не понимал, над чем они работали, но это были очень впечатляющие мероприятия. И, конечно же, в последние годы все они были направлены на усиление Первого. — Тот факт, что остальные находятся под Империусом, вероятно, помогает, — сказал Гарри. Он сохранял легкий и дразнящий тон, чтобы посмотреть, какой ответ получит, и получил кривую полуулыбку. — Да. Тот факт, что проклятия остаются в силе так долго, является ещё одним доказательством моего превосходства. — Так что насчет Четвёртого? Ты поймал его, после того, как я ушел? — Конечно, я его поймал, — ответил Первый, насмехаясь над терминологией Гарри. — Это что-то вроде милосердия, держать его под своим контролем. Он слишком привык к Империусу, и это сделало его психическое состояние несколько… нестабильным. Гарри медленно кивнул, вспоминая, как Четвёртый содрал кожу с руки Второго, как быстро он перешел от этого гротескного насилия к тому, чтобы устроиться на коленях Гарри, и о довольно неуравновешенном тоне его голоса. — Как ты думаешь, ты сможешь удерживать его дольше, чем удалось Второму? — Несомненно, поскольку я буду держать его подальше от библиотеки, где он не найдет никаких отвлекающих… У Гарри вырвался вопрос. — Куда вы все уходите? Когда вас нет в библиотеке? Я так давно хотел спросить, никто из вас никогда не говорил об этом. Он сразу же пожалел, что прервал Первого. Тот закрыл глаза, выглядя глубоко раздраженным. — Конечно же, мы отправляемся в наши крестражи. Каждый из нас занимает какой-то физический объект, и, хотя у нас отсутствуют какие-либо человеческие чувства, обитая в этом пространстве, оно предлагает прекрасную возможность для спокойного созерцания. Итак, мы отклонились от моего вопроса, Гарри. У тебя есть какие-нибудь новости о Волдеморте? Его глаза все еще были холодными и отрешенными. Это вызывало зуд у Гарри. Ему не доверяли, это было совершенно очевидно, и каждое слово, сказанное Гарри, должно было быть взвешено и продуманно чтоб получить информацию. Лучше быть максимально откровенным, в надежде продемонстрировать свои добрые намерения. — У меня есть новости, но я не уверен, насколько они полезны. Итак, как я уже сказал, он определенно тот человек, который пытался убить меня в младенчестве, и, видимо, на это есть причина. Но я её ещё не знаю. Дамблдор сказал, что хочет поговорить со мной об этом наедине, но я не знаю когда. Все, что я знаю, это то, что Волдеморт специально меня искал. Имя Дамблдор, казалось, несколько раздражало Первого. Он поерзал на стуле, глядя на Гарри с новым интересом. — Дамблдор? Я уже давно не думал об этом человеке. — Он руководит Орденом Феникса. Не официально, но все так относятся к нему. Думаю, он важная политическая фигура, и он директор Хогвартса. Думаю, именно там у меня будет шанс получить от него ответы. Первый внимательно наблюдал за ним. — Было что-нибудь еще? — Из того, что я пока собрал, Орден не знает, что случилось с Волдемортом, но, вероятно, у него все еще есть активные последователи. Думаю, они будут лучшим способом выследить его. — Я был бы удивлен, если б они знали о его существовании, иначе они уже помогли бы ему вернуться. Из того, что ты мне рассказал, я понял, что мой план на случай, если мое тело когда-нибудь умрет, потерпел неудачу. Волдеморт теперь не более чем низкий, жалкий дух. Жалкое существо, неспособное защитить свои крестражи. — Возможно, я мог бы сделать это вместо него. Я мог бы найти ваши сосуды-крестражи и убедиться, что они в безопасности. Твой и остальные. Первый смотрел куда-то вдаль, но затем снова встретился взглядом с Гарри и улыбнулся. — Ты бы сделал это для меня, не так ли? Тепло разлилось по животу Гарри, как растаявшая карамель, его удовольствие от одобрительного тона Первого было подсознательным. Не так уж много можно было спросить у Гарри, что тот стал бы отрицать, и у него было искушение сказать это, но он не хотел полностью смущать себя. — Конечно. Он совершенно внезапно понял, что Первый теперь держит палочку. Поскольку они находились в странном промежуточном мире, отдельном от физического плана, Первый был способен вызывать и изгонять всё, что он хотел, по своему желанию, и это подпитывалось силой его желания и воображения. Поэтому он вызывал свою палочку только тогда, когда собирался ею воспользоваться. Нота тревоги пронзила Гарри при виде костяно-белой палочки, но затем он покачнулся на своем месте, и всё стало в порядке. Первый выглядел довольным собой, когда его палочка исчезла. — Ты готов к поиску Волдеморта всерьез, да? Я буду полагаться на тебя в получении любых новостей о местонахождении моего тела. — Да. Или, ну. Я не знаю, как начать, но я бы хотел, — ответил Гарри. В голове было немного туманно. — Я… что только что произошло? Первый пристально смотрел на него. — Мы разговариваем, не так ли? — О, точно. Да. — Гарри совершенно потерял нить разговора. Он посмотрел на свои колени, а затем снова взглянул на Первого. — Итак, когда я смогу начать тренироваться с тобой? Четвёртый… Ну, он сказал, что я буду хорошим учеником. — Мы уже начали. А пока тебе следует начать изучать окклюменцию. Хотя я сомневаюсь, что ты овладеешь искусством к предстоящей встрече с Дамблдором, любой прогресс будет полезен. — Тогда мы должны начать в ближайшее время, верно? Я уезжаю в Хогвартс примерно через две недели. — Да, но не сегодня. Я хочу, чтобы ты провёл остаток вечера в тихом созерцании и по-настоящему подумал об Ордене Феникса и о своём любопытстве к Лордам Света. Мы поговорим, когда ты в следующий раз вернешься, и тогда определим твой режим тренировок. Гарри нахмурился. — Ты мне не доверяешь. Ты думаешь, я серьезно хочу работать с ними, не так ли? — Они посвятили себя борьбе с человеком, убившим твоих родителей. Почему ты не хочешь сотрудничать с ними? — Первый сказал это так, будто это была самая очевидная вещь в мире. — Я… Эм… Было трудно дать ответ, когда вопрос был сформулирован таким образом. Возможно, Гарри действительно нужно было всё обдумать. Хмуро глядя на свои колени, он был охвачен желанием просто повиноваться. В конце концов, это был долгий день. Ему нужно было подумать. Во всяком случае, здесь он обычно так и поступал. Но ему очень нужно было, чтобы Первый понял, что беспокоиться не о чем. Гарри был на его стороне. Ему нужно было заверить его в этом, но — нет — ему нужно было сидеть тихо до конца ночи. Конфликт был резким. Стиснув зубы, он попытался что-то сказать, и в его сознании произошел сдвиг. Ему казалось, что он прижался к стеклянной стене и посмотрел сквозь неё, чтобы найти собственное неповиновение. — Ты… ты наложил на меня Империус! В короткий момент после обвинения Гарри почувствовал это. Он преодолел проклятие, и силы хватило, чтобы выскользнуть с кресла. Он приземлился на колени и тут же вскочил на ноги, отпрянув от Первого и качая головой. Первый выглядел разъяренным. Его глаза были широко раскрыты, ноздри раздувались, одна рука сжимала подлокотник, а другая держала палочку. — Почему ты так поступил? — закричал Гарри. — Я сделаю все, что ты захочешь, вне зависимости от того, заколдован я или нет. Ты не… ты не должен был этого делать! Ему не следовало удивляться. Он должен был ожидать этого. Нужно было контролировать всё вокруг себя. Абсолютно всё. Конечно, он не сделал бы исключение для Гарри. Станет ли это его жизнью отныне? Должен ли он постоянно беспокоиться об Империусе и задаваться вопросом, были ли его действия совершены по его собственной воле или из-за Первого? Будет ли он просто какой-то марионеткой, посланной в мир для исполнения чужих желаний? Это было невероятно неуважительно. Это было неправильно. Гарри должен был всё выяснить. Первый опасно замер, его лицо застыло в напряженной усмешке. В одно мгновение он встал, пересек короткое пространство между ними и толкнул Гарри в грудь, выталкивая из библиотеки. — Нет! — крикнул Гарри в потолок своей спальни. Он перевернулся на другой бок, чтобы взглянуть на прикроватные часы. Было едва за полночь. Борясь со скрученными одеялами, пока он вылезал из постели, он чуть не упал на пол, спеша за палочкой. Схватив её с комода, он повернулся к стопке блокнотов и начал пересматривать их, пока не нашел нужное ему заклинание — то, которое немедленно усыпляло цель. Вероятно, заклинание было опасным. Это выбило бы его из колеи слишком надолго, но он не мог допустить, чтобы Первый остался безнаказанным. Они должны закончить свою беседу. Забравшись обратно в постель, он еще раз проверил страницу блокнота, прежде чем направить палочку на себя. — Сопор. Он тут же очутился между книжными полками. — Что это было, черт возьми? — крикнул он, более чем расстроенный, когда ворвался в гостиную. Он остановился как вкопанный при виде Первого, который был чертовски красив, чтобы быть настоящим. Оба кресла исчезли, и Первый повернулся к очагу, медленно вертя палочку между пальцами. Свет костра буквально танцевал вокруг него, словно ореол полного тела, его черты были четкими, а глаза блестящими. Он медленно повернулся к Гарри, выражение его лицо было полным злобы. — Так скоро? — Я проспал всего час, — прямо сказал Гарри. — Мне нужно поспать, ты не можешь просто разбудить меня, когда закончил со мной разговаривать. Первый поморщился. Он вскинул руку, и Гарри полетел к нему, будто его дернули вперед за большой крюк. Они столкнулись, и Первый зарычал. Он швырнул Гарри к стене рядом с очагом и обхватил его руками. — Никто никогда не вырывался из моего Империуса. Его тело затмило собой библиотеку. Они были достаточно близко, чтобы Гарри почувствовал его дыхание, горячее и злое, обдувающее его лицо. — Тебе не нужно было этим заморачиваться. Я сделаю всё, что ты захочешь, если ты объяснишь, почему. Первый усмехнулся, его руки, словно железные прутья, преградили путь Гарри. — Так говорит обнадеживающий Лорд Света. У Гарри вырвался удивленный смех. Он должен был ожидать этого — он полностью осознавал, что этот человек был абсолютным параноиком. — Послушай, ты не обязан мне верить, но я на твоей стороне. Правда. Я всегда буду на твоей стороне. Я ждал, чтоб поговорить с тобой всю свою жизнь, и теперь я, наконец, могу. И мы застряли вместе, не так ли? На данный момент кажется довольно очевидным, что я буду мечтать об этом месте до конца своей жизни, так что мы должны попытаться поладить. Кроме того, я думаю, что ты… — Гарри запнулся, когда глаза Первого сузились. — Я боготворю тебя. На лице Первого медленно расплылась улыбка, точнее ленивая, самоуверенная ухмылка, и что-то горячее и низкое вспыхнуло у Гарри внутри. — Конечно. Но тебе еще предстоит заслужить моё доверие. Если ты действительно так искренен, как заявляешь, то это сделало бы тебя подарком… Возможно, подарком от самой магии. Наградой за мою несостоявшуюся доблесть. Ты бы мне очень пригодился. — Он провел ладонью по щеке Гарри, задержавшись на мгновение, прежде чем отстраниться. Он сделал несколько шагов назад, сузив глаза. — Но этого нельзя ожидать от человека, который так сильно пострадал от рук моего коллеги. Гарри очень сожалел о потере тепла тела Первого, прислоненного к его собственному. — Я даже не помню ничего из этого. Почему это должно меня беспокоить? Ты сам сказал, что ты и Волдеморт — разные люди. — Почему тебя это должно волновать? — Первый усмехнулся, глядя на Гарри так, как будто тот был абсолютным идиотом. — Ты слышишь себя? — Да! — воскликнул Гарри, делая шаг ближе. — Я знаю, что ты мне ничего не должен. Я не рассчитываю, что ты поверишь мне, но я действительно всё обдумал. Да, конечно, ты часть того человека, который разорвал страну и убил моих родителей. Я понимаю. Но ты также безумный гениальный волшебник, за которым я наблюдал все свое детство. Ты сильный, и такой умный, и… просто невероятно горячий, и я хочу учиться у тебя, понимаешь? Я хочу помочь тебе. Губы Первого сжались в ошеломленной ухмылке. — Как давно ты знаешь, что магия реальна, Гарри? — Около двух недель. Но я проспал большую часть этого времени. — Гарри нахмурился, услышав ответный смех Первого. — Тогда я боюсь, ты не понимаешь всю серьезность нашего положения. Ты так думаешь, но я действительно должен всё прояснить, чтобы быть уверенным, — сказал Первый, снисходительно улыбаясь. — Волдеморт существует только благодаря мне. Хотя теперь наши мотивы расходятся, я по-прежнему закладываю основу для работы, которую он проделал, пока меня не было, и не испытываю угрызений совести за всё, что сделал он. Мне льстит твое нынешнее увлечение, правда, но я не дурак. Я не буду твоим единственным ресурсом надолго. Ты изменишь своё мнение, как только встретишь компетентных магов, готовых тебя взять под своё крыло. Я знаю, что не могу рассчитывать на тебя. Гарри уставился на него, его челюсть напряглась. — Как я могу доказать тебе это? Улыбка Первого стала шире, обнажая зубы. — Найди для меня Волдеморта. Заслужи его доверие, чтобы получить доступ к сосудам крестражей. Стань достаточно сильным, чтобы защитить их, и сделай это. Он звучал так чертовски самодовольно. Как будто уже знал, что Гарри предаст его, и что он был так умен, что не позволил бы себе поверить в обратное. — А тем временем? — Веди себя прилично и здесь, и в Хогвартсе, и учись. Произведи на меня впечатление. Практикуй окклюменцию и никогда не применяй её против меня. О, и на этом всё, не так ли? — Не мог бы ты прямо сейчас заглянуть в мой разум и увидеть, насколько я серьезен? У Первого погасла улыбка. Он долго и напряженно смотрел на Гарри. — Вряд ли это позволило бы мне предсказывать будущее. — Я думаю, тебе всё равно стоит попробовать. Гарри был готов встать на колени в этот момент, чтобы продемонстрировать свою преданность, свою готовность. Но он этого не сделал. Он не хотел создавать прецедент. Если Первый захочет этого от него, ему придется настоять. Вместо этого Гарри вернулся на свое любимое место у очага и прислонился к стене. — Очень хорошо, — сказал Первый, прежде чем призвать свою палочку. — Но имей в виду, что на случай, если я найду что-то, что мне не понравится — ты сам об этом попросил. Возникшая в результате вспышка изображений, когда Первый наложил заклинание, превратилась в вихрь, мчавшийся слишком быстро, чтобы Гарри мог его отследить, но Первый всё это время не сводил с него глаз. Больно не было, пока Гарри изо всех сил старался оставаться расслабленным. Он открылся этому и смирился с возможным смущением, приняв откровение о своей личной жизни. Первый мог бы получить всё, если б только захотел. Это продолжалось и продолжалось, а затем Первый опустил палочку. Выражение его лица было устойчивым и непроницаемым — что было настоящим достижением, поскольку Гарри знал каждое движение его лица. — Условные обозначения, которые ты принял для меня и моих братьев… утомительны, — медленно сказал Первый. — О. — Гарри моргнул. Он не знал, чего ожидать, но точно не этого. — Что же мне тогда использовать? — Вряд ли это актуально. У тебя больше нет причин думать о других Риддлах. Не тогда, когда у тебя есть я. — От одного тона у Гарри перехватило дыхание. Он звучал игриво. Почти кокетливо. — Но я думаю, что нам нужно определить имя получше, чем Первый. Это слишком безлично. — Какое, например? — Раньше, перед тем, как исчезнуть, ты называл меня Марволо. — Марволо? Первый смотрел, как его губы формируют имя. — Ммм, возможно, нет. Боюсь, это может слишком сильно напоминать мне о нашем прошлом. Но с тех пор прошло довольно много времени, не так ли? Ты вырос. — Но я ничего из этого не помню… Первый подошел ближе. Он провел рукой по щеке Гарри, проводя длинными пальцами по скальпу. Гарри ахнул, ткань его рубашки зацепилась за кирпичную стену, когда Первый склонился над ним. Он был таким высоким, непомерно высоким. Струйка пота потекла по спине Гарри, огонь рядом был слишком горячим, особенно когда тело Первого находилось так близко к его собственному. — Верно. И предпочитаю, чтобы так и оставалось. В противном случае твои детские ассоциации могут сделать ситуацию… неудобной. Он улыбался. Ухмылялся, на самом деле. Это заставило Гарри тоже улыбнуться, но он был уверен, что выглядел гораздо более нервным. — Я не понимаю. — Я хочу сказать, что когда я неизбежно трахну тебя, дорогой, я хочу, чтобы ты видел во мне Темного Лорда, а не бывшую… родительскую фигуру. А потом он вцепился пальцами в волосы Гарри и потянул, и Гарри застонал. Его колени подогнулись от внезапного шока и возбуждения, но Первый двинулся вперед, прижавшись к нему, удерживая у стены. — Ты? Родительская фигура? — Гарри ахнул, когда Первый ослабил хватку на его волосах, пытаясь подставить щеку. Он едва переварил происходящее. — Я не собираюсь говорить об этом больше, чем необходимо, — ответил Первый со скучающим видом, хотя и пробормотал Гарри на ухо. — Возможно, я заставлю тебя обливиэйтнуть меня, как только ты докажешь свою компетентность. Впрочем, до тех пор я справлюсь. Ты совсем изменился, в конце концов. Гарри закрыл глаза и задумался, должно ли его это беспокоить, и решил, что ему на самом деле всё равно. Во что вообще играл Первый? Конечно, он, должно быть, в конце концов нашел Гарри заслуживающим доверия, и, очевидно, уловил отвратительно сильное увлечение Гарри им, но это было совсем не похоже на Первого. Чего он пытался добиться? Не то чтобы Гарри расстроился из-за такого поворота событий. — Должно быть, тебе понравилось то, что ты увидел, — сказал Гарри. Может быть, он сможет разговорить Первого, чтобы раскрыть его мотивы. Первый тихонько рассмеялся, его рука скользнула вниз и легла на бедро Гарри. — Да. Понравилось. — Почему? Что ты видел? Рука на бедре Гарри шевельнулась, большой палец скользнул под рубашку, и Гарри попытался не заскулить, когда его ноготь прошёлся по коже. — Я увидел молодого человека, очень похожего на меня. Неуместный в своем мире, стремящийся к большему и снова и снова отказывающийся от этого. Я увидел амбиции, независимость и потенциал. Достаточно, чтобы знать, что инвестирование моего времени в то, чтобы научить тебя тому, что я знаю, станет очень полезным для нас обоих. — Ты учил меня, вроде как. У меня остались стопки блокнотов, — ответил Гарри, немного запыхавшись. — Я знаю. — Его губы коснулись уха Гарри, когда он продолжил. — Скажи мне, ты так воспринимаешь магию? Как что-то, что нужно изучать издалека? Или ты бы предпочёл овладеть ею, использовать свое тело и свою волю для достижения вещей, которых мир никогда не видел? Гарри терял нить разговора. Как бы он ни хотел быть остроумным, чтобы показать, что он может не отставать, его разум превратился в желе, а язык — в грубое и дикое существо, не предназначенное для быстрых возражений. Поэтому он сжал кулаки в одежде Первого и оттолкнул его. Тот выглядел удивленным. Он уставился на Гарри, слегка приоткрыв губы, прежде чем скривиться в самодовольной ухмылке. — Что такое? Слишком быстро? — Едва. Но если кто и понимает, когда ты ими манипулируешь, так это я. Пожалуйста, мы можем просто поговорить минутку? Желательно до того, как я упаду в обморок от того, что вся моя кровь хлынет к члену. Вот так. Шокировать его вульгарностью, и посмотреть, как он с этим справится. — Очень жаль, что в этом месте сексуальная разрядка совершенно невозможна, — ответил Первый, как будто комментируя погоду. О. Гарри сглотнул. — Да? — Боюсь, что так. По той же причине, по которой мы здесь не чувствуем голода и не нуждаемся во сне. Это не наши тела. Это только образы. Чуть больше, чем мечты, сотворенные нашей душой, связанные вместе с волшебством. Но не говори мне, что ты не пытался. — Первый прижался еще ближе, кончики пальцев проскользнули под пояс Гарри. — Я знаю, что ты трогал себя, наблюдая за мной здесь. Не так давно был момент, когда у тебя это вошло в привычку. О боже, а это правда. Он пробовал так много раз, и это никогда не срабатывало, и было унизительно, что Первый теперь знал об этом. Гарри был вполне способен довести себя до оргазма, но ему всегда приходилось просыпаться и доводить дело до конца в собственной постели. Что-то всегда останавливало его, но он предположил, что его восстановленная магия положила этому конец. Потому что теперь всё казалось намного более осязаемым, намного более реальным. — Снова и снова, — небрежно продолжил Первый, как будто для него это вообще не имело значения. — Но как бы мне ни хотелось излиться в твою прелестную глотку, как бы мне ни хотелось разорвать тебя пополам и почувствовать, как ты распадаешься подо мной на куски, я должен покинуть это место, чтоб сделать это должным образом. Гарри казалось, что он тонет, его возбуждение стало слишком непреодолимым. — Ты можешь покинуть его? Я не думал, что это возможно. Губы Первого нависли прямо над горлом Гарри. — Мне понадобится твоя помощь. Сначала ты должен найти Волдеморта. — И что потом? — А потом ты создашь для меня новое тело. У меня на уме только ритуал, который отправит его сюда и позволит мне занять его место. Занять его место? Гарри повернул голову, встретившись взглядом с Первым. — И тогда ты… станешь настоящим? — Я уже настоящий. Но да, тогда я займу физическое тело на материальном плане. Эта мысль вызвала у Гарри головокружение. Он прижался губами к уху Первого. — Я сделаю это. Я уже собирался найти его, но… Да, я сделаю это. Это было так хорошо. Очень хорошо. Он провел открытым ртом по челюсти Первого, стремясь к его губам, и он не остановил его. Это было всё, чего Гарри когда-либо хотел, но как только он коснулся губами его губ, тот отстранился. — Прекрасно. И Гарри? Имей в виду, что меня не интересуют неудовлетворенные прелюдии. Мы пока сосредоточимся на твоей учебе и отложим все… внеклассные занятия до того момента, когда я вернусь в физический мир. — С этими словами он провел пальцами по бокам Гарри, делая шаг назад. Температура резко упала из-за потери тепла его тела. Гарри скрестил руки на груди и фыркнул. Типичный Риддл. Это была еще одна манипуляция, обманом заставляющая его согласиться сделать то, что он и так хотел сделать. — Хорошо, — ответил он. — Я не виню тебя, раз ты здесь застрял. По крайней мере, я могу проснуться и позаботиться о себе. Тебе просто придется сидеть здесь и страдать. — Ты льстишь себе, — протянул Первый. Он закатил глаза, но Гарри мог сказать, что его это позабавило, даже когда он отвернулся, чтобы призвать кресла. — И я полагаю, ты был прав. — Ты о чём? — Гарри сел рядом с Первым. Их стулья были повернуты к камину, достаточно близко, чтобы Гарри мог дотронуться до его руки, что он и сделал. Он потянулся, переместившись на одно бедро, чтобы лучше видеть Первого, и поиграл с тонкой вышивкой на манжете рукава. Первый так просто не отделается. Конечно, они не собирались спать вместе в ту ночь, но он схватил Гарри первым, так что теперь любой случайный физический контакт был бесплатной игрой. Может быть, он снова окажется прижат к стене. — Было бы довольно забавно, если бы ты позволил публике объявить тебя Лордом Света. Чтобы мы вдвоем объединили свои силы и поставили ничего не подозревающий мир на колени. А. Это. Гарри все еще сожалел, что вообще упомянул об этом. Он опустил рукав Первого и откинулся назад, запустив пальцы в волосы. — Это действительно возможно, не так ли? — По крайней мере, было бы полезно заглянуть в историю магии Света и узнать о ней больше. На эту тему известно очень мало. — Но мы внутри огромной библиотеки, — сказал Гарри, понимающе улыбаясь. — Если где-то и есть информация о ней, то она должна быть здесь. — Верно. Нужно просто точно знать, что искать. Я предполагаю, что терминология изменилась. Гарри кивнул. Он решил затронуть излюбленную тему Первого, а не просто расположить его к себе. Это было то, что беспокоило его после разговора с Ремусом. — И я все равно смогу практиковать Темные Искусства, даже если попытаюсь стать Лордом Света, верно? Я не знаю, что… предполагает быть Лордом. Но я бы не хотел потерять возможность пользоваться ими. Вопрос, казалось, пробудил что-то новое внутри Первого. Что-то голодное и опасное. Гарри мог бы поклясться, что его глаза стали еще краснее. — Кто сказал, что ты способен владеть Темными Искусствами уже сейчас? Боюсь, эта практика доступна не каждому. Я полностью осведомлен о твоем увлечении, но Темные Искусства требуют… понимания магии и способности принять это понимание. Ты просто не узнаешь, пока не испытаешь это на себе. Но Гарри уже знал. Это было то, что он уловил из контекста много лет назад. Не каждый мог использовать Темные Искусства, но Гарри мог. Он и раньше видел, как Риддлы проводят продвинутые Темные ритуалы, и, хотя Гарри не до конца понимал, что они делали, он видел их результаты. Резкий всплеск скорости и понимания, позволяющий Риддлам читать быстрее, заполнять свитки сжатым, ровным почерком и строить сложные диаграммы. То, как их глаза иногда закатывались от избыточной силы, обжигая вены экстазом. Каким-то образом Первый, похоже, не осознавал, что Гарри видел, как это происходило снова и снова. Кто не хотел бы испытать всё на себе после увиденного? — Думаю, у меня получится. Первый ухмыльнулся. — Тогда жаль, что ты не знаешь, как призвать свою палочку в эту библиотеку. Я бы с удовольствием продемонстрировал. — Говоря это, он поднял руку, и его костяно-белая палочка появилась. Был ли Гарри достаточно знаком со своей палочкой, чтобы призвать ее? Он уже провел несколько часов, практикуя различные заклинания. Это стоило того. Он поднял руку и очень напряженно думал о том, на что похожа его палочка, как она выглядит, как потенциальная магия витает вокруг нее, словно сияющее тепло. Думал-думал, но она не появлялась. Первый издал тихий горловой звук, выглядя весьма удивленным. — Может потребоваться некоторое время, чтобы сформировать необходимую связь. — Могу ли я использовать твою? Не знаю, видел ли ты это в моей голове, но, видимо… Ну, у твоей палочки сердцевина из пера феникса, верно? Медленно вращая палочку между пальцами, Первый кивнул. — Так и есть. Я так понимаю, ты читал об этом? — Нет, Олливандер сказал мне. — Олливандер? — Первый засмеялся. — Он смеет говорить о моей палочке? Думал, он никогда не признается, что был ее создателем. — Похоже, он сильно нервничал по этому поводу, но сказал мне только потому, что наши палочки — сестры. Два пера одного феникса. Я хотел расспросить еще, но потом моя змея кое-кого напугала, так что… — Гарри замолчал, заметив, как Первый смотрит на него с выражение лица, не похожим ни на одно из тех, что Гарри видел раньше. — Что? Первый посмотрел на свою палочку, а затем снова на Гарри. — У тебя есть змея? — Да. Я всегда ее хотел. Ее зовут Соль, потому что она очень любит солнце. Первый не слушал. Казалось, он что-то обдумывал, снова глядя на свою палочку, но затем протянул ее Гарри рукоятью вперед. — Тогда продолжай. Впечатли меня своей многолетней наблюдательностью. Они оба почувствовали момент, когда палочка отреагировала на магию Гарри. Волна тепла хлынула через палочку, вспыхнув ярко и жарко, прежде чем превратиться в пьянящую силу, которая ударила по руке Гарри и свернулась в его груди. Палочка была настроена на него так же, как и его собственная, и все же она была другой, как будто у нее был совершенно другой голос. Она была опытной и сильной, и хотела, чтоб Гарри использовал её, чтобы заставил работать её силу. Гарри встретился взглядом с Первым и не смог сдержать взволнованный смешок. — Что мне попробовать сделать? — Ты знаком с заклинанием, используемым для кражи магии у другого человека? Он был знаком. Похоже, это было фундаментальное темное заклинание, и Гарри обратил на него внимание много лет назад. — Утор, верно? — спросил он. Палочка рванулась при одном упоминании о том, что ее можно использовать, дергая его магию, подталкивая его. — Хочешь, я наложу его на тебя? Первый медленно улыбнулся. — Да. И, как я уже сказал, я хочу, чтобы ты произвел на меня впечатление. Так он и сделал. Гарри направил на него его же палочку и рывком, ударом и тщательно произнесенным заклинанием вырвал значительный кусок магии из тела Первого и вложил в свое собственное. Магия ударила Гарри, как молот. Он откинулся назад, обмякнув в кресле, когда его тело сотрясала ошеломляющая, совершенно восхитительная сила. Каждый нерв дрожал от непередаваемого ощущения, когда он дергался и корчился, слепо цепляясь за подлокотник, чтобы не соскользнуть на пол. Первый оказался на нем в одно мгновение. Он встал, наклонился над Гарри, вырвал палочку из ослабевших пальцев и ткнул ею под подбородок Гарри. — Утор. Магия вырвалась из тела Гарри, словно предсмертный хрип, и погрузилась обратно в свой первоначальный дом, унося с собой все больше и больше. Глаза Гарри затрепетали от силы жадности Первого, и он полностью обмяк, паря в идеальной черной пустоте. — Почему, маленький змей. По-твоему это выглядит так просто… — Первый замолчал, его горячее дыхание коснулось лица Гарри, призывая того прийти в себя. Он поднял Гарри на ноги и прижал к себе с притворной деликатностью, противоречащей кончикам пальцев, впивающихся в бока Гарри. — Когда я закончу с тобой, ты будешь способен на любой магический подвиг, какой пожелаешь. — Когда ты закончишь со мной? — Гарри ухмыльнулся, опьяненный ощущениями. — Ты никогда не закончишь со мной. Я один из твоих крестражей, помнишь? —Верно. — Первый слегка вдохнул через рот, словно пробуя воздух там, где он прилипал к телу Гарри. — И я решил, что хочу, чтобы ты звал меня Том. — Том? — спросил Гарри севшим голосом. Боже, это было важно, но ощущения почти парализовали Гарри. Всё, что он мог разглядеть, это крепкие пальцы, тянущиеся вверх по его грудной клетке, и явное давление возбуждения Тома. Это было новым. Гарри схватился за спину Тома, прижавшись к нему, и Том издал низкий звук в ответ. — Разве это тебе не по душе? Другие варианты включают в себя «Мой Лорд» или «Хозяин». Его голос был таким низким, почти хриплым. Гарри, вероятно, мог кончить только из-за этого, учитывая достаточное количество трений. Но это было важно. Он положил ладони на грудь Тома и посмотрел ему в глаза. — Нет, я просто не знал. Это твоё имя? Никто из вас никогда не говорил этого раньше. Том взглянул на руки Гарри, которые теперь сжимали его мантию, и уголок его рта дернулся в полуулыбке. — Нет? Хм, ну, я полагаю, мы были склонны обращаться друг к другу как «брат», если вообще обращались. Но ты можешь звать меня Том. — Всё потому, что я твой крестраж, и могу использовать твою палочку, чтобы творить Темную Магию? —Точно. — И… — Гарри поймал его взгляд и улыбнулся, — потому что я могу вырваться из твоего Империуса? Ухмылка Тома чуть померкла. — Я готов не обращать на это внимания, как бы неудобно это ни было. Гарри фыркнул. — Ты меня уважаешь. — Не забегай слишком вперед, маленький змей. Гарри усмехнулся, и глаза Тома весело вспыхнули. — Маленький змей? Почему ты продолжаешь называть меня так? — Потому что ты такой и есть, — чуть ли не промурлыкал Том, прежде чем перейти на парселтанг, — мой шпион. Мой отравитель. Мы отправим тебя к Свету и впрыснем в него твой яд. Гарри тихонько всхлипнул. Он понял, что снова начал тереться бедрами о Тома, и Том позволял ему. — Такая перемена в поведении за одно заклинание, — ответил он, надеясь, что одышка не отразится на словах. — Я попробовал твою магию, дорогой, и узнал её. Я никогда не должен был сомневаться в своем крестраже, — сказал Том, схватив Гарри за талию, побуждая продолжать тереться о него. — Ты… — Гарри замолчал, прижавшись лицом к плечу Тома. — Я что? — Ты милее, чем я ожидал. Плечи Тома напряглись, а затем он тихо рассмеялся. — Милее? О, мой дорогой, если ты ищешь милоты, рекомендую тебе поискать в другом месте. С этими словами он схватил Гарри за запястье и поднес к губам. Он коснулся целомудренным поцелуем трепещущего пульса под татуировкой черепа Гарри, прежде чем укусить. Жестко. Гарри вскрикнул, и Том повел его назад, пока тот не наткнулся на теплую кирпичную стену. Он схватился за спину Тома свободной рукой, пока Том оставлял следы от укусов на его предплечье. — Мне это нравится, — выдохнул Гарри, когда Том наконец отпустил его. Поверх его татуировки со змеей было большое пятно, уже багровеющее. — Мне это очень нравится. У него кружилась голова, и он не мог произнести ни слова. Он едва мог говорить, едва мог передать то, что чувствовал, потому что чувствовал слишком много. Том ничего не сказал. Он только тихонько засмеялся, щеки его странно покраснели, а потом отвернулся. — Садись, — сказал он, заняв одно из кресел и немедленно призвал книгу. — Я все еще хочу, чтобы ты провел остаток вечера в тихом созерцании. Это первая ступень в изучении окклюменции. Гарри сжал губы, но сел. Он не хотел, чтобы то, чем они занимались, закончилось. Он хотел большего. Больше всего он хотел поцелуя, но, похоже, Том был из тех, кто хватает, кусает и царапает задолго до того, как ему станет комфортно с чем-то столь интимным. Искать милоты в другом месте, действительно. Но это нормально. Гарри был терпелив, и так или иначе добьется своего. Он взглянул на Тома и вздохнул, а Том даже не подал вида, что замечает его. Немного раздраженный такой резкой сменой настроения, Гарри откинулся на спинку кресла, подобрав под себя ноги. Через несколько мгновений молчания Гарри пришел к выводу: его отношение к Ордену Феникса было более противоречивым, чем ему хотелось бы. Члены Ордена были так добры, но они прославляли его за убийство Темного Лорда, который бушевал по Британии, ведя войну, подпитываемую ненавистью, но всё же. Они прославляли Гарри за то, что он стал убийцей еще до того, как он научился говорить. Они хвалили его за победу над осколком души, принадлежащей коллективу, который Гарри считал своей единственной семьей. Частью себя. Это слишком подавляло. Хорошо, что Гарри убил — или, скорее, победил — Волдеморта. Он был злым и опасным, и его идеалы выходили далеко за пределы того, во что верил Том. Он был подобен бешеному животному, которое нужно усыпить, прежде чем оно причинит больше вреда. Но очевидно, что Орден по-прежнему будет противостоять любому, кто связан с Волдемортом, которого они знали. Будут ли они ненавидеть Гарри за то, кто он есть, даже если он их так называемый Мальчик-Который-Выжил? По крайней мере, они будут его бояться. С этим мало что можно было сделать. Гарри поддержит Тома, и даже если остальной мир, вероятно, откажется в это верить. Том отличался от Волдеморта. Но, может быть, они смогли бы убедить всех. Но это займет много времени. В любом случае, были и другие темы для размышлений. — Эй, Том? Пауза. — Да? — Просто чтобы ты знал, я не сержусь за Империо. Я понимаю, честно. Найти Волдеморта очень важно, и так много всего может пойти не так, так что тебе нужно убедиться, что все сделано правильно. — Точно. Я так рад, что ты понимаешь, — снова протяжное веселье, как будто Том с трудом ему поверил. — Я просто удивлен, что его эффект может сохраняться за пределами моих снов. — На самом деле я несколько не уверен в этом, но хотел узнать. — О. Верно. Ну, я подумал. Если Империус — это то, что нужно, чтобы убедиться, что я найду Волдеморта, верну сосуды крестражей и сделаю всё правильно, тогда… Может быть, тебе стоит попробовать ещё раз? Мне не нужно вырываться из него. Может быть немного забавным, всегда задаваться вопросом, делаю ли я что-то, потому что хочу, или потому, что этого хочешь ты. Во всяком случае, до тех пор, пока это происходит по обоюдному согласию и временно. — Боже мой, — пробормотал Том, — ты совсем не такой, как я ожидал. Я не уверен, будет ли это необходимо, но я обязательно буду иметь в виду. Гарри ухмыльнулся, упершись локтем в подлокотник и подперев подбородок ладонью. Он обнаружил, что ему очень нравится удивлять Тома. Мужчине явно нужен был кто-то, кто держал бы его в напряжении. — Что ты ожидал? — Конечно же, не это, хотя мне не следует так удивляться. Ты всегда был восхитительной компанией. Гораздо лучшей, чем мои братья. — Он замолчал на мгновение. — Должен спросить, насколько ты спокойно относишься к предательству? Тебе нужно будет сблизиться с членами Ордена Дамблдора, чтобы внедриться в их ряды. — Я постараюсь не слишком привязываться, — ровно ответил Гарри. — Сегодня они произвели не самое большое впечатление. Во всяком случае, кроме Ремуса. Он кажется нормальным. Но я совершенно уверен, что никому из них я бы вообще не понравился, если бы они знали что-нибудь обо мне. Том задумался, кивая. — Должен признаться, я очень удивлен, что ты не питаешь обиды ни на меня, ни на других, учитывая обстоятельства. Я, например, возненавижу любого, кто игнорировал меня столько лет, неважно, намеренно это было или нет. Гарри вздрогнул. — Я был обижен. Очень долго. Несколько лет я почти не заходил в эту часть библиотеки, так как не мог даже смотреть на кого-либо из вас. Я был... так зол. Всё время. Я просто бродил среди библиотечных стеллажей до утра. — Гарри не хотелось об этом думать. Боль и ярость возвращались слишком легко. — Правда? Думаю, там было довольно темно. — Да, но я не особо возражал. Это было… мирно, в отличие от остальной части моей жизни. — Гарри вздохнул, потирая затылок. — Мне кажется, что вся моя жизнь была во тьме, вплоть до недавнего времени. Но теперь у меня есть магия и ты, и, кажется, я наконец-то вижу путь впереди себя. — И что ты видишь впереди себя? Гарри поерзал в кресле, скрестив ноги. — Поиски Волдеморта. Возвращение тебя обратно в тело. Учиться у тебя, становясь достаточно сильным, чтобы делать всё, что захочу. Помогать тебе в том, что хочешь сделать ты. Губы Тома изогнулись в лукавой улыбке. — Ты действительно предан, не так ли? А что, если мои цели тебе не понравятся? — Это от тебя зависит. Ты планируешь попытаться уничтожить мир или убить всех магглов или что-то в этом роде? — Вряд ли, — усмехнулся Том. — У меня гораздо более высокие цели. — Просто Волдеморт в основном хотел совершить геноцид, и я слышал некоторые из ваших разговоров о… принесении в жертву целых планет для подпитки какого-то ритуала. Никогда до конца не понимал, чего именно ты хотел этим добиться. Том громко рассмеялся и наклонился вперед, глядя на Гарри с опасным блеском в глазах. — Ты хоть представляешь, насколько огромна наша Вселенная? Сколько планет, сколько звезд застряли в пустоте, ожидая, когда их соберут? Использование всей этой термодинамической энергии для подпитки моей работы не более жестоко, чем сорвать яблоко с дерева. Гарри уставился на него. — Но что бы ты сделал со всей этой силой? — Все, что бы захотел. — Нет, но на самом деле. Что бы ты сделал? У тебя должно быть какое-то представление. Том наклонил голову. — А что бы ты сделал? Ты креативен — скажи мне, что бы ты сделал с безграничной силой? Гарри на мгновение задумался. — Занялся бы исправлением нашей планеты? Избавиться от загрязнений, положить конец всем войнам и голоду? Я не знаю, как я мог бы превратить потенциальную силу в такие результаты, но… звучит стояще. — Это начало, — сказал Том, кивая. — Но это не более чем умственное упражнение. На данный момент наши усилия должны быть сосредоточены на восстановлении моего тела. Это и был мой первоначальный интерес в сборе энергии неиспользуемой планеты. Конечно, твоё возвращение дало мне гораздо более предпочтительный способ бегства. Теперь у меня есть идеальный помощник, который может перемещаться по физическому миру, и делать то, что нужно. — И что ты будешь делать, когда вернешься в свое тело? Заявишь о себе как о Темном Лорде? — Естественно. — Том наклонился, его голос понизился до шёпота. — Но только после того, как заявлю на тебя свои права. — Ну вот, ты снова милашка. — Гарри закатил глаза, но это нисколько не скрывало его восторга. Он поерзал на стуле, сдерживая широкую улыбку. — Итак, есть что-нибудь еще, что я могу сделать в это время? Я могу чем-нибудь помочь, пока не найду Волдеморта? — Ты мог бы принести мне газеты, — ответил Том. — Магловские, волшебные, подойдёт что угодно. Книги о текущих событиях также будут полезны. — Как мне их тебе принести? — Точно так же, как ты пытался призвать свою палочку. Тебе должно быть достаточно просто вызывать в воображении всё, что ты читал, и это будет подходящей практикой, пока не научишься создавать магические предметы. — О, я должен начать читать газеты, не так ли? — спросил Гарри с ухмылкой. В любом случае, он планировал оформить подписку на «Ежедневный пророк». — Да, ты понимаешь. — Ну, ты не догадаешься, хоть я никогда не мог прочитать ни одной вещи в этой библиотеке, но я действительно немного книжный червь. Так что думаю, я с этим справлюсь. — Мне приятно это слышать. Ты должен попытаться сотворить что-нибудь прямо сейчас, чтобы посмотреть, что получится. Может быть, сменить одежду? Таким образом, тебе не придется проводить все последующие вечера здесь в постельном белье. — О, — рассмеялся Гарри, чувствуя себя немного смущенным. — Что мне делать? Просто… представить себя в чем-то другом? Том ничего не сказал, так что Гарри решил, что всё верно, и попытался. Он закрыл глаза и представил себя в своей любимой рубашке и брюках, и понял, что ему это удалось, когда почувствовал разницу в ткани и услышал смешок Тома. — Как удивительно по-маггловски. — Мне не очень нравятся мантии. Они такие тяжелые, — сказал Гарри, пожав плечами. Том поджал губы, как будто воспринял это замечание очень серьезно. — Тогда тебе нужен портной получше. Самопрезентация важна, и тебе следует соблюдать социальные нормы, если хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез. — Тогда, может быть, мне стоит вернуться в Косой переулок. Я найду одежду получше и что-нибудь для тебя почитать. Хотя, если честно, я бы предположил, что в этой огромной библиотеке можно найти все, что нужно. — Библиотека содержит только те знания, которые были доступны миру на момент прибытия самого последнего крестража. В последний раз она обновлялась при создании твоего, но никакая последующая информация здесь недоступна. — О. Это имеет смысл. — Гарри сделал паузу на мгновение, потрясенный концепцией доступа ко всем знаниям в мире, даже если они устарели на несколько десятилетий. — Это ты сделал это место? — Я. — Голос Тома звучал откровенно гордо, что было вполне заслуженно. Гарри сел на колени, рискнул, перегнувшись через подлокотник, приближаясь к Тому. — Ты действительно впечатляешь, знаешь ли. Том ухмыльнулся, подперев подбородок рукой. — Я знаю. — Как ты вообще понял, как это сделать? — Изучение. Практика. Посвящение. Хогвартс был бесценным источником. — Не могу дождаться, — вздохнул Гарри. — Ещё несколько недель, и я буду там. Хотя не могу представить, как это сравнится с тем, чему я научусь у тебя. Губы Тома дрогнули в улыбке. — Есть преимущества в посещении традиционной школы. Меня не интересуют оценки сочинений или практических экзаменов, но лично я считаю эти методы эффективными для обучения. Во всяком случае, профессора сделают мне одолжение, взяв на себя более утомительные аспекты преподавания. И, очевидно, я ожидаю, что ты преуспеешь. Я не буду тратить свое время ни на кого, кроме самого лучшего. — Конечно. — Гарри улыбнулся ему, облизнув губы кончиком языка, и Том проследил за движением. — Я хочу впечатлить тебя. *** Гарри еще некоторое время оставался в библиотеке и в конце концов снова оказался в своей постели. Возбуждение ослабло после столь долгого сидения в комфортной тишине, но снова захлестнуло его в тот момент, когда он взял член в руку и мысли о прижимающемся к нему Томе оказались в центре внимания. Он был разочарован, заметив позже в дУше, что следы укусов Тома не последовали за ним в бодрствующий мир.